Джинджер Хэнсон
Любовь по переписке
Глава 1
Галлатин, Теннесси
Февраль, 1866
– Сабрина?
Знакомый голос отвлек Анджелу Степлтон от мечтаний. Печаль, владевшая ею на семейном кладбище, сменилась неожиданной радостью. Неужели это Рэнсом Шампьон? Живой? Еще до того, как она успела обернуться, пара сильных рук сжала ее в своих объятиях.
Совершенно неожиданным и приятным для нее сюрпризом был его поцелуй. Не успев вскрикнуть, она поднялась на цыпочки, чтобы быть вровень с ним. И в долю секунды, пока глаза ее не закрылись, она вгляделась в его глаза цвета аквамарина. Затем она закрыла глаза, не желая видеть его разочарование, когда он поймет, что поцеловал не ту сестру. До этого она хотела насладиться ощущением своего первого поцелуя.
Действительно первого поцелуя.
Подаренного ей мужчиной, от которого она меньше всего этого ожидала, и в то же время единственным мужчиной, о поцелуе которого она мечтала.
Их тела соприкасались, и она думала, что он может слышать ускоренное биение ее сердца. Изумительное чувство радости наполнило ее, она вдыхала исходивший от него аромат древесного дыма, лошадиного пота и его собственный запах, и от возникшего желания у нее кружилась голова. Она никогда не думала, что мужская борода, касающаяся ее лица, может оказаться такой мягкой и приятной.
В тот момент, когда Рэнсом отодвинулся от нее, заворчал лежавший рядом пес. А она не могла оставаться на месте, тело ее чуть-чуть сдвинулось вслед за ним. Подняв руки, она хотела удержать его возле себя, но не сделала этого. Она опустила руки и открыла глаза.
И увидела белые зубы в усмешке, которую она уже не надеялась когда-нибудь увидеть.
– Кажется, я ошибся. – Он все еще держал ее за плечи. А Анджела не представляла себе, что может быть более счастливой, чем в этот момент.
Рэнсом Шампьон был жив! И она радостно улыбнулась ему.
– Не надейтесь, что я принесу извинения, деточка. Солдаты, вернувшиеся с войны, имеют право на некоторые вольности.
– Мы считали вас погибшим, – сказала Анджела, а улыбка ее становилась все шире и радостнее. Она как будто опьянела, глядя на него. Конечно, он выглядел ужасно, так как война оставила на нем свои следы, превратив его в изможденного незнакомца. Но он был жив! И стоял передней, живой и невредимый. Сердце ее переполняло счастье.
– Янки пытались это сделать, но я, вероятно, оказался слишком крепким орешком, и им не удалось меня убить.
Худой, бородатый, потрепанный войной. А на правой щеке у него, кажется, шрам.
– Я вижу, ваш верный страж тоже пережил войну, – продолжал он, подходя к собаке.
Безусловно, мужчина, чесавший уши старому Джексону, мало походил на элегантного кавалерийского офицера, которого Сабрина провожала на войну. От его прекрасной формы конфедерата остались только изношенные кавалерийские ботинки, потертый серый сюртук и широкополая шляпа с опущенными полями. Его плохо починенные синие брюки заканчивались намного выше ботинок, а ситцевая рубашка, похожая на жеваный фантик от конфеты, выглядывала из сюртука там, где на сюртуке отсутствовали пуговицы.
Янки распорядились спороть все фирменные пуговицы с военной одежды, и у многих солдат на сюртуках их вообще не осталось.
Рэнсом выглядел так, как будто был собран из отдельных, не связанных между собой частей, почти как вновь образованный союз.
Влажный февральский ветер охлаждал ее пылающие щеки. Меньше чем неделю назад грянул мороз, первый в эту необычно теплую зиму. И теперь островки снега пытались сохраниться в затененных оврагах, несмотря на прошедший в воскресенье ночью дождь.
Она плотнее закуталась в шаль, стараясь согреться и подавить свое желание обнять Рэнсома за плечи. Ей хотелось коснуться его кончиками пальцев, прижать руки к груди и ощущать биение сердца.
Джексон просунул свое крупное тело между ними, заставив их отодвинуться друг от друга. Пес поднял верхнюю губу, обнажив ряд острых пожелтевших зубов, и опять зарычал.
– Ты что, не помнишь меня, приятель?
– Он, безусловно, помнит вас. Пес набросился бы на вас моментально, если бы не узнал. – Анджела опустилась на колени и обняла собаку за шею.
Тиская собаку, она лишала себя возможности коснуться Рэнсома. Шляпка ее, съехавшая с головы от его неожиданного объятия, на зеленых ленточках свисала с плеча. Руки дрожали, и, не надеясь на то, что ей удастся справиться с тонкими ленточками, она спрятала дрожащие пальцы в собачью шерсть.
Пес воспринял ее внимание как вполне естественное явление, но не спускал глаз с Рэнсома.
– В последний раз я видел это платье и шляпу на Сабрине, – проговорил Рэнсом, оглядывая небольшое кладбище, как будто ожидая, что Сабрина появится из-за ближайшего дерева. – Боюсь, я принял вас за вашу сестру.
О Боже! Пальцы Анджелы почти впились в шею собаки, пес заскулил, и она, ослабив давление, ласково погладила его.
Как мог Рэнсом узнать о том, что произошло с Сабриной? Они не пытались сообщить ему, так как считали его погибшим. Паника овладела девушкой. Она не была уверена, что у нее хватит мужества, чтобы сказать ему обо всем. Не сейчас. Она еще раз погладила собаку, стараясь отдалить неизбежное.
– Я не могу поверить, что вы находитесь здесь. Все говорили, что вы убиты. – Она быстро произносила слова, надеясь, что ее волнение он объяснит неожиданностью своего появления.
– Уверен, полковник Труздейл не думал, что я останусь в живых, – улыбнулся он, и его улыбка невероятно обрадовала Анджелу. – Но я выжил, – закончил он и пожал плечами.
– Почему же вы не сообщили нам, что остались живы? – спросила она уже раздраженным тоном, понимая, что в этом случае они могли бы известить его о смерти Сабрины, и она не оказалась бы в такой неприятной ситуации, когда вынуждена была рассказывать ему о гибели его невесты.
– Я бы, конечно, это сделал, но федералы отправили меня на такой далекий остров, откуда камушек можно было добросить до Кубы. И те, кто схватил меня, не обеспечили мне возможность посылать письма.
Она почувствовала, что за его легкомысленными словами скрывались воспоминания, которыми он вряд ли захочет с кем-нибудь поделиться.
– Затем, в один прекрасный день прошлым летом, они пихнули меня в лодку, отвезли во Флориду и оставили там. Без денег, без еды, без возможности сообщить Сабрине о том, что я жив.
Этот печальный рассказ уничтожил последние остатки ее раздражения.
– Простите, я не хотела обвинять вас.
– Все в порядке, – сказал он, не обращая внимания на ее извинения. – Я приехал за Сабриной. Уже давно я должен был отвезти ее в Техас.
– Ах да, Техас. – Анджела прекрасно знала о планах Рэнсома, потому что переписывалась с ним до момента его несостоявшейся гибели два года назад. С самого начала Анджела была недовольна тем, что согласилась на просьбу Сабрины и писала письма от чужого имени. В этом было что-то от непростительного обмана, но отказать она не смогла, Сабрина так редко о чем-нибудь просила.
И доводы Сабрины были вполне разумными: у нее был ужасный почерк, и ей не хотелось, чтобы Рэнсом видел, как некрасиво она пишет. Сначала Анджела согласилась писать письма под диктовку сестры, но потом Сабрине надоела эта романтическая затея, и Анджела сама отвечала на письма Рэнсома.
Хотя она с удовольствием писала эти письма, ей не приходило в голову, что она может влюбиться. Не подозревала она о своих чувствах до того момента, когда пришло известие о его гибели. Никто в доме понятия не имел, как ее возмущало то, что сестра ее немедленно начала поиски мужчины, который мог бы утешить ее несуществовавшую скорбь. Поиски, которые в конце концов привели к ее собственной смерти.
– Ваша тетушка сказала, что Сабрина где-то здесь.
– Тетя Джулия сказала, что Сабрина именно тут? – переспросила Анджела, делая ударение на слове «тут».
– Что-нибудь случилось с ней? – Ее почти истерический тон заставил его перестать рассматривать маленькое кладбище и посмотреть ей прямо в глаза. – Скажите мне сейчас же, где Сабрина? – Голос его был взволнованный, брови нахмурены.
Она стояла между ним и Сабриной. Он не заметил свежую могилу рядом с могилой ее отца. Не в силах сдержать слезы, она сделала шаг в сторону. Он весь окаменел, когда прочел надпись, которую Анджела знала наизусть.
Сабрина Сью Степлтон
Апрель 12, 1842 – Январь 10, 1866
Любимая дочь и сестра.
– Нет, нет! – Он отступил назад, качая головой. – Неужели я выжил на войне, чтобы узнать о гибели Сабрины?
Его слова терзали ее душу. Ей хотелось заключить его окаменевшее тело в мягкие теплые объятия, но она больше не существовала для него. Он оказался в своем собственном аду. Женщина, которую он безумно любил, умерла за несколько недель до его благополучного возвращения. Все их будущее было погребено в холодной земле Теннесси.
Так же быстро, как он появился, Рэнсом исчез. Маленькая металлическая калитка со звоном захлопнулась за ним. Через минуту она услышала топот копыт его лошади. Ноги у нее подкосились, и Анджела опустилась на землю. Рука потянулась к медальону, висевшему у нее на шее, и она открыла его. На одной стороне овального медальона был портрет Сабрины, на другой – Рэнсома. Юная прекрасная Сабрина и красавец Рэнсом в своей серой военной форме.
И она услышала голос Сабрины: «Почему ты не хочешь взять этот медальон, дорогая сестричка? Ты сможешь притвориться, что влюблена в Рэнсома, когда будешь отвечать на его письма».
Перед смертью Сабрина заставила сестру поклясться на этом медальоне, что она никогда никому не расскажет правду о ее, Сабрины, смерти. Анджела с легкостью дала это обещание, так как была уверена, что единственный человек, которого это могло интересовать, давно умер.
Захлопнув медальон, она опустила его на обычное место у себя на груди. Пес улегся рядом, положив свою большую морду ей на ноги. Рэнсом был бы несчастным, если бы женился на ней, думала Анджела, поглаживая собаку. Сабрина хотела жить в доме Шампьонов, пить шампанское, ездить на вечеринки и флиртовать с интересными мужчинами. Ей хотелось быть женой богатого плантатора. Рука ее остановилась, она взглянула на могилу, глубоко вздохнула и подумала о том, что сестра ее ничего не знала о его мечте.
Джексон вздохнул и устроился поудобнее.
Сабрина и не собиралась в Техас. Если бы она читала его письма, она поняла бы, насколько сильна была его привязанность к техасскому ранчо, продолжала размышлять Анджела.
Поляна, которую ее отец выбрал много лет назад для захоронения своей первой жены и их недоношенного ребенка, казалась сейчас невероятно одинокой, а совсем не умиротворенной. Джексон пошевелился под ее рукой, напоминая о том, что его следует приласкать.
Анджела почесала у него за ушами. Она никогда не предполагала, что ей придется рассказывать Рэнсому о смерти сестры. А теперь она не скоро сумеет забыть то отчаяние, которое она увидела в его глазах. Он не знает, каким несчастливым он был бы, если бы женился на ней. Теперь он может горевать, ждать, пока время излечит его тоску, а потом найти женщину, более подходящую для жизни в Техасе, думала Анджела.
И хотя мысль о женитьбе Рэнсома на ком бы то ни было доставляла ей боль, все-таки это было лучше, чем если бы он женился на ее сестре.
Джексон поднял голову и внимательно посмотрел в сторону дома. Потом вскочил на все четыре лапы и пошел навстречу стройному юноше, появившемуся на краю кладбища. Анджела улыбкой встретила молодого человека.
– Ты ищешь меня, Томми?
– У вас ничего не случилось? Я увидел майора Шампьона, скачущего так, как будто сам дьявол гнался за ним. А лошадь под ним выглядела так, что, казалось, она свалится за первым поворотом. Ничего похожего на того коня, на котором он отправлялся на войну.
– Я в порядке, Томми, но, боюсь, майор Шампьон действительно чувствует себя так, как будто дьяволы преследуют его.
Томми, глядя в землю, поворошил носком ботинка прошлогодние листья.
– Вы, наверное, сказали ему о смерти мисс Сабрины?
– Я сообщила ему, – нервно ответила она и, не зная, чем занять свои руки, пригладила волосы.
– Вы думаете, он еще вернется? Я хотел спросить его, не взял ли бы он меня с собой в Техас. Как вам кажется, может быть, чтобы рядом с ним был знакомый ему человек? – Его зеленые глаза молили о положительном ответе. – Ведь дорога до Техаса не близкая.
– О, да, Техас находится далеко отсюда. – Не зная, как ответить на главный вопрос Томми, она занялась шляпкой, надела ее и завязала ленточки.
Она понимала, что Томми представлял себе Техас страной неограниченных возможностей. Для многих южан Техас казался огромной территорией, где спокойно могут сосуществовать и восставшие, и янки. Но в Техасе жили еще и индейцы.
Сабрина с удовольствием рассказывала истории о диких жестоких индейцах, которые убивали людей и сдирали с них скальпы. Нет, она прямо не говорила о том, что у Анджелы есть такие черты характера, но она намекала на то, что ее благопристойное поведение не может скрыть наследственность, которую она получила от своего отца, бывшего наполовину индейцем чероки.
Анджела вскочила на ноги, одернула юбки. Джексон бродил вокруг нее, разбрасывая прошлогодние листья и мусор, оставшийся после зимы. Ей очень не хотелось разрушать мечты Томми, но она больше не могла откладывать ответ на его вопрос.
– Боюсь, у тебя не будет возможности узнать, понадобится ли майору Шампьону спутник. – Она старалась говорить легкомысленным тоном, но ей это плохо удавалось. – После смерти Сабрины у Рэнсома нет причин возвращаться сюда.
Февраль, 1866
– Сабрина?
Знакомый голос отвлек Анджелу Степлтон от мечтаний. Печаль, владевшая ею на семейном кладбище, сменилась неожиданной радостью. Неужели это Рэнсом Шампьон? Живой? Еще до того, как она успела обернуться, пара сильных рук сжала ее в своих объятиях.
Совершенно неожиданным и приятным для нее сюрпризом был его поцелуй. Не успев вскрикнуть, она поднялась на цыпочки, чтобы быть вровень с ним. И в долю секунды, пока глаза ее не закрылись, она вгляделась в его глаза цвета аквамарина. Затем она закрыла глаза, не желая видеть его разочарование, когда он поймет, что поцеловал не ту сестру. До этого она хотела насладиться ощущением своего первого поцелуя.
Действительно первого поцелуя.
Подаренного ей мужчиной, от которого она меньше всего этого ожидала, и в то же время единственным мужчиной, о поцелуе которого она мечтала.
Их тела соприкасались, и она думала, что он может слышать ускоренное биение ее сердца. Изумительное чувство радости наполнило ее, она вдыхала исходивший от него аромат древесного дыма, лошадиного пота и его собственный запах, и от возникшего желания у нее кружилась голова. Она никогда не думала, что мужская борода, касающаяся ее лица, может оказаться такой мягкой и приятной.
В тот момент, когда Рэнсом отодвинулся от нее, заворчал лежавший рядом пес. А она не могла оставаться на месте, тело ее чуть-чуть сдвинулось вслед за ним. Подняв руки, она хотела удержать его возле себя, но не сделала этого. Она опустила руки и открыла глаза.
И увидела белые зубы в усмешке, которую она уже не надеялась когда-нибудь увидеть.
– Кажется, я ошибся. – Он все еще держал ее за плечи. А Анджела не представляла себе, что может быть более счастливой, чем в этот момент.
Рэнсом Шампьон был жив! И она радостно улыбнулась ему.
– Не надейтесь, что я принесу извинения, деточка. Солдаты, вернувшиеся с войны, имеют право на некоторые вольности.
– Мы считали вас погибшим, – сказала Анджела, а улыбка ее становилась все шире и радостнее. Она как будто опьянела, глядя на него. Конечно, он выглядел ужасно, так как война оставила на нем свои следы, превратив его в изможденного незнакомца. Но он был жив! И стоял передней, живой и невредимый. Сердце ее переполняло счастье.
– Янки пытались это сделать, но я, вероятно, оказался слишком крепким орешком, и им не удалось меня убить.
Худой, бородатый, потрепанный войной. А на правой щеке у него, кажется, шрам.
– Я вижу, ваш верный страж тоже пережил войну, – продолжал он, подходя к собаке.
Безусловно, мужчина, чесавший уши старому Джексону, мало походил на элегантного кавалерийского офицера, которого Сабрина провожала на войну. От его прекрасной формы конфедерата остались только изношенные кавалерийские ботинки, потертый серый сюртук и широкополая шляпа с опущенными полями. Его плохо починенные синие брюки заканчивались намного выше ботинок, а ситцевая рубашка, похожая на жеваный фантик от конфеты, выглядывала из сюртука там, где на сюртуке отсутствовали пуговицы.
Янки распорядились спороть все фирменные пуговицы с военной одежды, и у многих солдат на сюртуках их вообще не осталось.
Рэнсом выглядел так, как будто был собран из отдельных, не связанных между собой частей, почти как вновь образованный союз.
Влажный февральский ветер охлаждал ее пылающие щеки. Меньше чем неделю назад грянул мороз, первый в эту необычно теплую зиму. И теперь островки снега пытались сохраниться в затененных оврагах, несмотря на прошедший в воскресенье ночью дождь.
Она плотнее закуталась в шаль, стараясь согреться и подавить свое желание обнять Рэнсома за плечи. Ей хотелось коснуться его кончиками пальцев, прижать руки к груди и ощущать биение сердца.
Джексон просунул свое крупное тело между ними, заставив их отодвинуться друг от друга. Пес поднял верхнюю губу, обнажив ряд острых пожелтевших зубов, и опять зарычал.
– Ты что, не помнишь меня, приятель?
– Он, безусловно, помнит вас. Пес набросился бы на вас моментально, если бы не узнал. – Анджела опустилась на колени и обняла собаку за шею.
Тиская собаку, она лишала себя возможности коснуться Рэнсома. Шляпка ее, съехавшая с головы от его неожиданного объятия, на зеленых ленточках свисала с плеча. Руки дрожали, и, не надеясь на то, что ей удастся справиться с тонкими ленточками, она спрятала дрожащие пальцы в собачью шерсть.
Пес воспринял ее внимание как вполне естественное явление, но не спускал глаз с Рэнсома.
– В последний раз я видел это платье и шляпу на Сабрине, – проговорил Рэнсом, оглядывая небольшое кладбище, как будто ожидая, что Сабрина появится из-за ближайшего дерева. – Боюсь, я принял вас за вашу сестру.
О Боже! Пальцы Анджелы почти впились в шею собаки, пес заскулил, и она, ослабив давление, ласково погладила его.
Как мог Рэнсом узнать о том, что произошло с Сабриной? Они не пытались сообщить ему, так как считали его погибшим. Паника овладела девушкой. Она не была уверена, что у нее хватит мужества, чтобы сказать ему обо всем. Не сейчас. Она еще раз погладила собаку, стараясь отдалить неизбежное.
– Я не могу поверить, что вы находитесь здесь. Все говорили, что вы убиты. – Она быстро произносила слова, надеясь, что ее волнение он объяснит неожиданностью своего появления.
– Уверен, полковник Труздейл не думал, что я останусь в живых, – улыбнулся он, и его улыбка невероятно обрадовала Анджелу. – Но я выжил, – закончил он и пожал плечами.
– Почему же вы не сообщили нам, что остались живы? – спросила она уже раздраженным тоном, понимая, что в этом случае они могли бы известить его о смерти Сабрины, и она не оказалась бы в такой неприятной ситуации, когда вынуждена была рассказывать ему о гибели его невесты.
– Я бы, конечно, это сделал, но федералы отправили меня на такой далекий остров, откуда камушек можно было добросить до Кубы. И те, кто схватил меня, не обеспечили мне возможность посылать письма.
Она почувствовала, что за его легкомысленными словами скрывались воспоминания, которыми он вряд ли захочет с кем-нибудь поделиться.
– Затем, в один прекрасный день прошлым летом, они пихнули меня в лодку, отвезли во Флориду и оставили там. Без денег, без еды, без возможности сообщить Сабрине о том, что я жив.
Этот печальный рассказ уничтожил последние остатки ее раздражения.
– Простите, я не хотела обвинять вас.
– Все в порядке, – сказал он, не обращая внимания на ее извинения. – Я приехал за Сабриной. Уже давно я должен был отвезти ее в Техас.
– Ах да, Техас. – Анджела прекрасно знала о планах Рэнсома, потому что переписывалась с ним до момента его несостоявшейся гибели два года назад. С самого начала Анджела была недовольна тем, что согласилась на просьбу Сабрины и писала письма от чужого имени. В этом было что-то от непростительного обмана, но отказать она не смогла, Сабрина так редко о чем-нибудь просила.
И доводы Сабрины были вполне разумными: у нее был ужасный почерк, и ей не хотелось, чтобы Рэнсом видел, как некрасиво она пишет. Сначала Анджела согласилась писать письма под диктовку сестры, но потом Сабрине надоела эта романтическая затея, и Анджела сама отвечала на письма Рэнсома.
Хотя она с удовольствием писала эти письма, ей не приходило в голову, что она может влюбиться. Не подозревала она о своих чувствах до того момента, когда пришло известие о его гибели. Никто в доме понятия не имел, как ее возмущало то, что сестра ее немедленно начала поиски мужчины, который мог бы утешить ее несуществовавшую скорбь. Поиски, которые в конце концов привели к ее собственной смерти.
– Ваша тетушка сказала, что Сабрина где-то здесь.
– Тетя Джулия сказала, что Сабрина именно тут? – переспросила Анджела, делая ударение на слове «тут».
– Что-нибудь случилось с ней? – Ее почти истерический тон заставил его перестать рассматривать маленькое кладбище и посмотреть ей прямо в глаза. – Скажите мне сейчас же, где Сабрина? – Голос его был взволнованный, брови нахмурены.
Она стояла между ним и Сабриной. Он не заметил свежую могилу рядом с могилой ее отца. Не в силах сдержать слезы, она сделала шаг в сторону. Он весь окаменел, когда прочел надпись, которую Анджела знала наизусть.
Сабрина Сью Степлтон
Апрель 12, 1842 – Январь 10, 1866
Любимая дочь и сестра.
– Нет, нет! – Он отступил назад, качая головой. – Неужели я выжил на войне, чтобы узнать о гибели Сабрины?
Его слова терзали ее душу. Ей хотелось заключить его окаменевшее тело в мягкие теплые объятия, но она больше не существовала для него. Он оказался в своем собственном аду. Женщина, которую он безумно любил, умерла за несколько недель до его благополучного возвращения. Все их будущее было погребено в холодной земле Теннесси.
Так же быстро, как он появился, Рэнсом исчез. Маленькая металлическая калитка со звоном захлопнулась за ним. Через минуту она услышала топот копыт его лошади. Ноги у нее подкосились, и Анджела опустилась на землю. Рука потянулась к медальону, висевшему у нее на шее, и она открыла его. На одной стороне овального медальона был портрет Сабрины, на другой – Рэнсома. Юная прекрасная Сабрина и красавец Рэнсом в своей серой военной форме.
И она услышала голос Сабрины: «Почему ты не хочешь взять этот медальон, дорогая сестричка? Ты сможешь притвориться, что влюблена в Рэнсома, когда будешь отвечать на его письма».
Перед смертью Сабрина заставила сестру поклясться на этом медальоне, что она никогда никому не расскажет правду о ее, Сабрины, смерти. Анджела с легкостью дала это обещание, так как была уверена, что единственный человек, которого это могло интересовать, давно умер.
Захлопнув медальон, она опустила его на обычное место у себя на груди. Пес улегся рядом, положив свою большую морду ей на ноги. Рэнсом был бы несчастным, если бы женился на ней, думала Анджела, поглаживая собаку. Сабрина хотела жить в доме Шампьонов, пить шампанское, ездить на вечеринки и флиртовать с интересными мужчинами. Ей хотелось быть женой богатого плантатора. Рука ее остановилась, она взглянула на могилу, глубоко вздохнула и подумала о том, что сестра ее ничего не знала о его мечте.
Джексон вздохнул и устроился поудобнее.
Сабрина и не собиралась в Техас. Если бы она читала его письма, она поняла бы, насколько сильна была его привязанность к техасскому ранчо, продолжала размышлять Анджела.
Поляна, которую ее отец выбрал много лет назад для захоронения своей первой жены и их недоношенного ребенка, казалась сейчас невероятно одинокой, а совсем не умиротворенной. Джексон пошевелился под ее рукой, напоминая о том, что его следует приласкать.
Анджела почесала у него за ушами. Она никогда не предполагала, что ей придется рассказывать Рэнсому о смерти сестры. А теперь она не скоро сумеет забыть то отчаяние, которое она увидела в его глазах. Он не знает, каким несчастливым он был бы, если бы женился на ней. Теперь он может горевать, ждать, пока время излечит его тоску, а потом найти женщину, более подходящую для жизни в Техасе, думала Анджела.
И хотя мысль о женитьбе Рэнсома на ком бы то ни было доставляла ей боль, все-таки это было лучше, чем если бы он женился на ее сестре.
Джексон поднял голову и внимательно посмотрел в сторону дома. Потом вскочил на все четыре лапы и пошел навстречу стройному юноше, появившемуся на краю кладбища. Анджела улыбкой встретила молодого человека.
– Ты ищешь меня, Томми?
– У вас ничего не случилось? Я увидел майора Шампьона, скачущего так, как будто сам дьявол гнался за ним. А лошадь под ним выглядела так, что, казалось, она свалится за первым поворотом. Ничего похожего на того коня, на котором он отправлялся на войну.
– Я в порядке, Томми, но, боюсь, майор Шампьон действительно чувствует себя так, как будто дьяволы преследуют его.
Томми, глядя в землю, поворошил носком ботинка прошлогодние листья.
– Вы, наверное, сказали ему о смерти мисс Сабрины?
– Я сообщила ему, – нервно ответила она и, не зная, чем занять свои руки, пригладила волосы.
– Вы думаете, он еще вернется? Я хотел спросить его, не взял ли бы он меня с собой в Техас. Как вам кажется, может быть, чтобы рядом с ним был знакомый ему человек? – Его зеленые глаза молили о положительном ответе. – Ведь дорога до Техаса не близкая.
– О, да, Техас находится далеко отсюда. – Не зная, как ответить на главный вопрос Томми, она занялась шляпкой, надела ее и завязала ленточки.
Она понимала, что Томми представлял себе Техас страной неограниченных возможностей. Для многих южан Техас казался огромной территорией, где спокойно могут сосуществовать и восставшие, и янки. Но в Техасе жили еще и индейцы.
Сабрина с удовольствием рассказывала истории о диких жестоких индейцах, которые убивали людей и сдирали с них скальпы. Нет, она прямо не говорила о том, что у Анджелы есть такие черты характера, но она намекала на то, что ее благопристойное поведение не может скрыть наследственность, которую она получила от своего отца, бывшего наполовину индейцем чероки.
Анджела вскочила на ноги, одернула юбки. Джексон бродил вокруг нее, разбрасывая прошлогодние листья и мусор, оставшийся после зимы. Ей очень не хотелось разрушать мечты Томми, но она больше не могла откладывать ответ на его вопрос.
– Боюсь, у тебя не будет возможности узнать, понадобится ли майору Шампьону спутник. – Она старалась говорить легкомысленным тоном, но ей это плохо удавалось. – После смерти Сабрины у Рэнсома нет причин возвращаться сюда.
Глава 2
Прошло только четыре часа, а Рэнсом уже поднимался по широким ступеням крыльца старого дома. Непривычным было отсутствие большого количества людей в доме Степлтонов. Раньше тут бывало множество пациентов, потому что отец Сабрины был единственным доктором на много миль вокруг. Среди гостей бывали и молодые люди, пытавшиеся ухаживать за Сабриной.
Он постучал в обветшавшую дверь. И через минуту услышал шаги в передней. Они не могли принадлежать Сабрине. Отчаяние опять овладело им. Он не мог поверить в то, что она мертва.
Мечты о том, как они будут вместе жить на ранчо в Техасе, помогли ему выжить в эти пять военных лет, во время заточения в тюрьме и в течение длинной дороги домой.
Дверь открыла Анджела. Он снял с головы помятую шляпу и вопросительно посмотрел в ее большие добрые серые глаза:
– Как она умерла?
Не произнеся ни слова, она открыла пошире дверь, отошла на шаг и ждала, пока он войдет в дом. Проходя мимо нее, он почувствовал дразнящий аромат жасмина. Благодаря этому запаху правда дошла до его сознания, когда он поцеловал ее сегодня утром. Сабрина предпочитала аромат роз.
Давно предпочитала.
Рэнсом замедлил шаги, Анджела прошла мимо него. Он глубоко вздохнул, стараясь взять себя в руки, затем последовал за девушкой в кабинет ее отца. Он остановился на пороге в изумлении. Кабинет доктора Степлтона, каким он его помнил, больше не существовал. Исчезли бутылочки, книги, бумаги, микроскоп и другие предметы, характерные для врачебного кабинета. Единственный стул с прямой спинкой стоял у большого письменного стола, который, вероятно, оказался слишком старым и слишком тяжелым, чтобы имело смысл его увозить.
Черный кожаный портфель лежал на середине стола, как единственное напоминание об успешной врачебной деятельности. Анджела остановилась возле стола, пальцы ее барабанили по портфелю.
– Капитан Эндрюс привез этот портфель с собой. Он сказал, что отец просил передать его мне, если с ним что-нибудь случится.
– Мне весьма жаль, что ваш отец погиб. Армия потеряла опытного врача и очень хорошего человека.
– Благодарю вас, – проговорила она, оглядывая кабинет, как будто только сейчас осознавая, какое он производит впечатление на человека, не видевшего, как его разрушали солдаты. – Прошу прощения за то, что привела вас сюда, но я думала, что вам хотелось побыть без людей. А мебель мы почти всю перенесли в гостиную.
– Нет, здесь очень приятно. – Он коснулся ее руки и указал на стул: – Садитесь, пожалуйста.
Он ходил по комнате, не будучи уверен в том, что ему действительно нужно узнать подробности о смерти Сабрины. Она ведь считала его погибшим, может быть, она вышла замуж? Он не мог представить себе Сабрину рядом с другим мужчиной.
– Она вышла замуж? – наконец решился он спросить. В этот момент Анджела собиралась сесть на стул. Видя, как резко она подняла голову, он понял, что его вопрос невероятно удивил ее.
– Замуж? – переспросила она, голос ее при этом был странным, и она старалась не смотреть на него. – Не совсем. Она была помолвлена, но он погиб на охоте в результате несчастного случая.
Он почувствовал облегчение, весьма эгоистическое облегчение.
– Бедная Сабрина. Ей, наверное, казалось, что судьба ополчилась на нее.
– Да, это верно.
Второй раз в течение этого дня Рэнсом подумал о том, знает ли Анджела, как низкий тембр ее голоса и ее южный акцент волнуют его. На лице девушки появился намек на улыбку. Неожиданное горячее желание овладело им. Ему ни в коем случае не следовало целовать ее. Шесть лет он считал ее сестрой своей невесты, а один поцелуй совершенно перевернул его представление о ней.
Чувство вины оказалось сильнее желания. Он вернулся в этот дом для того, чтобы узнать подробности о смерти Сабрины, и ему было стыдно, что в тот момент, когда он расспрашивал о ней, его тянуло к ее сестре.
– Я должен знать, как она умерла.
Анджела потерла руки о юбку, как будто пытаясь очистить их. Он удивился, что девушка отводит взгляд.
– В начале января Сабрина попала в страшную бурю. Был ветреный и очень холодный день. Домой она возвратилась совершенно замерзшей. Лихорадка распространилась на легкие.
Анджела замолчала, Рэнсом вцепился руками в край стола. Он ощущал себя таким же старым и обветшавшим, как этот стол доктора Степлтона, переживший тридцать лет назад нелегкое путешествие из Джорджии. Чувство вины не покидало его.
– Я должен был жениться на ней.
– Вы пытались сделать это дважды. Это не ваша вина, что янки заняли всю эту местность и их нельзя было выгнать отсюда. А если бы вы женились и оставили ее вдовой с ребенком?
– Ваши слова напоминают доводы, которые я приводил, оправдывая свое бездействие.
Он был весьма удивлен тем, что Анджела покраснела.
– Сабрина иногда читала нам отрывки из ваших писем. Нам так нужны были новости и свежие мысли. Янки закрыли наши издательства и контролировали все газеты.
– Я был просто глупцом. Лучше было рискнуть ради нескольких часов совместной жизни, как муж и жена, чем не иметь ничего, о чем можно вспоминать, – сказал он с горечью. – Мне бы быть понастойчивее, но мешало какое-то старомодное представление о том, что нельзя жениться, если не имеешь возможности защитить жену. А как я мог защитить ее, если янки владели и ее, и моим домом?
Юбки Анджелы громко шуршали, когда она пересекала большую комнату. Она остановилась возле него, но не решилась прикоснуться. А он не отрываясь смотрел в ее добрые серые глаза. Они предлагали ему сказать ей то, что он не решался сказать никому, они обещали ему, что смогут сделать его жизнь лучше. И он сказал ей правду о себе.
– Вокруг было столько смертей, казалось невероятным, что в этой свалке кто-нибудь сможет уцелеть. Я говорил сам себе, что Сабрине будет гораздо хуже, если она останется вдовой с ребенком на руках. Для нее будет лучше оказаться незамужней и бездетной, тогда она сможет выйти замуж за янки, если представится такая необходимость.
Рэнсом знал, что ему следовало остановить Анджелу, когда она опять наполнила его стакан. Прошло очень много времени с тех пор, как он пил виски такого качества.
– Вы бы видели меня и тетю Джулию за сараем посреди ночи выливавшими отцовское виски в землю.
А он не отрывал глаз от потока янтарной жидкости, светившейся всеми цветами радуги в хрустальном бокале при мерцающем свете горящих свечей.
– Мы слышали, что янки уже в Нашвилле. Встретиться с трезвыми янки было малоприятно, но уж совсем не хотелось нам иметь дело с пьяными янки. – Анджела поставила графин на буфет.
Рэнсом смотрел, как она вернулась на свое место, и пытался вспомнить, как пройти из кабинета доктора в столовую.
Он принял ванну и побрился, на нем была свежая рубашка, его брюки и сюртук были вычищены. Пальцы его все время трогали необычно гладкую кожу лица. В последний раз он, вероятно, брился месяц назад.
Почти забытый аромат дорогого бургонского из Кентукки проник в его душу, когда он пригубил виски, которое закопал в землю еще отец Анджелы. Виски притупило немного его чувства и воображение, рисовавшее ему фигуру Сабрины за каждой дверью.
– Вряд ли я был приятным собеседником для вас и миссис Крамер сегодня вечером, – сказал он.
– Мы пригласили вас на обед, чтобы накормить, а совсем не в поисках развлечений. За несколько недель мы уже немного привыкли к нашему горю, а для вас это удар совершенно неожиданный и совсем свежий.
– А это десерт, – объявила Джулия Крамер, зайдя в столовую и ставя пирог на середину стола.
Ему следовало радоваться такому сладкому завершению нормального обеда, которого он не ел уже много месяцев, но возможность смешения виски со сладким пирогом как будто даже испугала его.
– Мне кажется, ты превзошла саму себя в этот раз. – Пожилая женщина улыбнулась Анджеле, беря в руки серебряный нож. – По случаю благополучного возвращения майора Шампьона ему полагается большой кусок яблочного пирога.
Он не мог отказаться от такого предложения миссис Крамер.
– Похоже, ваш талант печь пироги значительно вырос с тех пор, как я в последний раз был здесь, – обратился он к Анджеле.
– Вы знаете, майор, ее пироги всегда были очень вкусными. Они просто не выглядели красивыми. Но теперь Анджела прекрасно справляется с любыми кухонными проблемами. Вот Сабрина...
– Вы напрасно хвалите меня, тетя Джулия, – перебила ее Анджела.
– Я ничего плохого не собиралась сказать про Сабрину, – извиняющимся тоном проговорила Джулия, протягивая тарелку с пирогом Рэнсому и стараясь не смотреть на него.
Он принял тарелку и ее извинения.
– Смерть не может изменить прошедшую жизнь. Мы все знаем, что Сабрина совсем не мечтала заниматься домашним хозяйством.
От пряного аромата печеных яблок и подгоревшей корочки у него защекотало в носу. Откусив кусок пирога, он понял, что его предположения были верными: виски и яблочный пирог не были большими друзьями. Но он не мог отказаться от еды, предлагаемой хозяйками, как не мог отказаться от виски доктора Степлтона. Он уже почти сожалел, что пытался найти забвение в алкоголе.
– Вы можете остаться тут у нас на несколько дней, если захотите, – сказала Джулия. – Если же вы продолжите свое путешествие завтра, мы не обидимся и поймем, что вами движет желание скорее увидеть свою семью. Я могу себе представить счастье вашей матери, когда она узнает, что ей не пришлось потерять на войне двух своих сыновей.
Если бы его мать знала правду о том, как погиб его младший брат, она не была бы такой счастливой, как предполагала миссис Крамер. Рэнсом попытался отстраниться от этих воспоминаний, ему и без них было трудно свыкнуться с мыслью о смерти невесты.
Анджела смотрела, как Рэнсом поднимался по широкой лестнице, нащупывал ручку двери в спальню ее отца и наконец исчез из виду. Тогда она вернулась в столовую, собрала грязную посуду и унесла ее на заднее крыльцо.
Она и тетя Джулия устроили себе место для мытья посуды в углу крыльца после того, как отдельно стоявшая кухня была разрушена хулиганами, обитавшими в лесу. Благодаря крикам Сабрины помощь подоспела раньше, чем огонь распространился по всем строениям. Анджела знала, что только расположение их усадьбы на краю города спасло дом от полного разрушения.
– Бедный парень, – сказала Джулия, выпрямляясь после мытья посуды.
Анджела положила чашки и ложки на стол.
– Его горе пройдет. Он был бы более несчастен, если бы женился на ней.
– Анджела, как ты можешь! – возмутилась тетушка.
– Рэнсом прав, смерть не может изменить прошлую жизнь человека. Сабрина не хотела переезжать в Техас, хотя прекрасно знала, как он мечтал о том, чтобы жить и трудиться на ранчо. Как бы они могли быть счастливы?
– Я знаю, ты не можешь простить Сабрине то, что она забыла его и связалась с офицером-янки. Но Рэнсом не знает об этом, так же, как не знает, что это ты писала ему письма. Он считает, что эти письма пришли от нее, и любит ту Сабрину, которую ты создала для него.
Анджела схватила полотенце.
– Я буду очень рада, если он уедет завтра утром. Сомневаюсь, что я смогу долго поддерживать его иллюзию. – Она начала слишком энергично вытирать мокрую тарелку.
Тетя Джулия, вероятно, знает, что Сабрина заставила Анджелу писать письма ее жениху. Она, конечно знает, что после помолвки Сабрина флиртовала с любым мужчиной, оказавшимся поблизости, молодым, старым, конфедератом или янки, но она не знала, что Сабрина зашла дальше простого флирта в своих отношениях с Николасом Стивенсом.
Ее сестра узнала о своей беременности за неделю до того, как Николас погиб. Красивый молодой янки, солдат, превратившийся в политического деятеля, переживший войну, погиб, когда его сбросила из седла лошадь.
Он постучал в обветшавшую дверь. И через минуту услышал шаги в передней. Они не могли принадлежать Сабрине. Отчаяние опять овладело им. Он не мог поверить в то, что она мертва.
Мечты о том, как они будут вместе жить на ранчо в Техасе, помогли ему выжить в эти пять военных лет, во время заточения в тюрьме и в течение длинной дороги домой.
Дверь открыла Анджела. Он снял с головы помятую шляпу и вопросительно посмотрел в ее большие добрые серые глаза:
– Как она умерла?
Не произнеся ни слова, она открыла пошире дверь, отошла на шаг и ждала, пока он войдет в дом. Проходя мимо нее, он почувствовал дразнящий аромат жасмина. Благодаря этому запаху правда дошла до его сознания, когда он поцеловал ее сегодня утром. Сабрина предпочитала аромат роз.
Давно предпочитала.
Рэнсом замедлил шаги, Анджела прошла мимо него. Он глубоко вздохнул, стараясь взять себя в руки, затем последовал за девушкой в кабинет ее отца. Он остановился на пороге в изумлении. Кабинет доктора Степлтона, каким он его помнил, больше не существовал. Исчезли бутылочки, книги, бумаги, микроскоп и другие предметы, характерные для врачебного кабинета. Единственный стул с прямой спинкой стоял у большого письменного стола, который, вероятно, оказался слишком старым и слишком тяжелым, чтобы имело смысл его увозить.
Черный кожаный портфель лежал на середине стола, как единственное напоминание об успешной врачебной деятельности. Анджела остановилась возле стола, пальцы ее барабанили по портфелю.
– Капитан Эндрюс привез этот портфель с собой. Он сказал, что отец просил передать его мне, если с ним что-нибудь случится.
– Мне весьма жаль, что ваш отец погиб. Армия потеряла опытного врача и очень хорошего человека.
– Благодарю вас, – проговорила она, оглядывая кабинет, как будто только сейчас осознавая, какое он производит впечатление на человека, не видевшего, как его разрушали солдаты. – Прошу прощения за то, что привела вас сюда, но я думала, что вам хотелось побыть без людей. А мебель мы почти всю перенесли в гостиную.
– Нет, здесь очень приятно. – Он коснулся ее руки и указал на стул: – Садитесь, пожалуйста.
Он ходил по комнате, не будучи уверен в том, что ему действительно нужно узнать подробности о смерти Сабрины. Она ведь считала его погибшим, может быть, она вышла замуж? Он не мог представить себе Сабрину рядом с другим мужчиной.
– Она вышла замуж? – наконец решился он спросить. В этот момент Анджела собиралась сесть на стул. Видя, как резко она подняла голову, он понял, что его вопрос невероятно удивил ее.
– Замуж? – переспросила она, голос ее при этом был странным, и она старалась не смотреть на него. – Не совсем. Она была помолвлена, но он погиб на охоте в результате несчастного случая.
Он почувствовал облегчение, весьма эгоистическое облегчение.
– Бедная Сабрина. Ей, наверное, казалось, что судьба ополчилась на нее.
– Да, это верно.
Второй раз в течение этого дня Рэнсом подумал о том, знает ли Анджела, как низкий тембр ее голоса и ее южный акцент волнуют его. На лице девушки появился намек на улыбку. Неожиданное горячее желание овладело им. Ему ни в коем случае не следовало целовать ее. Шесть лет он считал ее сестрой своей невесты, а один поцелуй совершенно перевернул его представление о ней.
Чувство вины оказалось сильнее желания. Он вернулся в этот дом для того, чтобы узнать подробности о смерти Сабрины, и ему было стыдно, что в тот момент, когда он расспрашивал о ней, его тянуло к ее сестре.
– Я должен знать, как она умерла.
Анджела потерла руки о юбку, как будто пытаясь очистить их. Он удивился, что девушка отводит взгляд.
– В начале января Сабрина попала в страшную бурю. Был ветреный и очень холодный день. Домой она возвратилась совершенно замерзшей. Лихорадка распространилась на легкие.
Анджела замолчала, Рэнсом вцепился руками в край стола. Он ощущал себя таким же старым и обветшавшим, как этот стол доктора Степлтона, переживший тридцать лет назад нелегкое путешествие из Джорджии. Чувство вины не покидало его.
– Я должен был жениться на ней.
– Вы пытались сделать это дважды. Это не ваша вина, что янки заняли всю эту местность и их нельзя было выгнать отсюда. А если бы вы женились и оставили ее вдовой с ребенком?
– Ваши слова напоминают доводы, которые я приводил, оправдывая свое бездействие.
Он был весьма удивлен тем, что Анджела покраснела.
– Сабрина иногда читала нам отрывки из ваших писем. Нам так нужны были новости и свежие мысли. Янки закрыли наши издательства и контролировали все газеты.
– Я был просто глупцом. Лучше было рискнуть ради нескольких часов совместной жизни, как муж и жена, чем не иметь ничего, о чем можно вспоминать, – сказал он с горечью. – Мне бы быть понастойчивее, но мешало какое-то старомодное представление о том, что нельзя жениться, если не имеешь возможности защитить жену. А как я мог защитить ее, если янки владели и ее, и моим домом?
Юбки Анджелы громко шуршали, когда она пересекала большую комнату. Она остановилась возле него, но не решилась прикоснуться. А он не отрываясь смотрел в ее добрые серые глаза. Они предлагали ему сказать ей то, что он не решался сказать никому, они обещали ему, что смогут сделать его жизнь лучше. И он сказал ей правду о себе.
– Вокруг было столько смертей, казалось невероятным, что в этой свалке кто-нибудь сможет уцелеть. Я говорил сам себе, что Сабрине будет гораздо хуже, если она останется вдовой с ребенком на руках. Для нее будет лучше оказаться незамужней и бездетной, тогда она сможет выйти замуж за янки, если представится такая необходимость.
Рэнсом знал, что ему следовало остановить Анджелу, когда она опять наполнила его стакан. Прошло очень много времени с тех пор, как он пил виски такого качества.
– Вы бы видели меня и тетю Джулию за сараем посреди ночи выливавшими отцовское виски в землю.
А он не отрывал глаз от потока янтарной жидкости, светившейся всеми цветами радуги в хрустальном бокале при мерцающем свете горящих свечей.
– Мы слышали, что янки уже в Нашвилле. Встретиться с трезвыми янки было малоприятно, но уж совсем не хотелось нам иметь дело с пьяными янки. – Анджела поставила графин на буфет.
Рэнсом смотрел, как она вернулась на свое место, и пытался вспомнить, как пройти из кабинета доктора в столовую.
Он принял ванну и побрился, на нем была свежая рубашка, его брюки и сюртук были вычищены. Пальцы его все время трогали необычно гладкую кожу лица. В последний раз он, вероятно, брился месяц назад.
Почти забытый аромат дорогого бургонского из Кентукки проник в его душу, когда он пригубил виски, которое закопал в землю еще отец Анджелы. Виски притупило немного его чувства и воображение, рисовавшее ему фигуру Сабрины за каждой дверью.
– Вряд ли я был приятным собеседником для вас и миссис Крамер сегодня вечером, – сказал он.
– Мы пригласили вас на обед, чтобы накормить, а совсем не в поисках развлечений. За несколько недель мы уже немного привыкли к нашему горю, а для вас это удар совершенно неожиданный и совсем свежий.
– А это десерт, – объявила Джулия Крамер, зайдя в столовую и ставя пирог на середину стола.
Ему следовало радоваться такому сладкому завершению нормального обеда, которого он не ел уже много месяцев, но возможность смешения виски со сладким пирогом как будто даже испугала его.
– Мне кажется, ты превзошла саму себя в этот раз. – Пожилая женщина улыбнулась Анджеле, беря в руки серебряный нож. – По случаю благополучного возвращения майора Шампьона ему полагается большой кусок яблочного пирога.
Он не мог отказаться от такого предложения миссис Крамер.
– Похоже, ваш талант печь пироги значительно вырос с тех пор, как я в последний раз был здесь, – обратился он к Анджеле.
– Вы знаете, майор, ее пироги всегда были очень вкусными. Они просто не выглядели красивыми. Но теперь Анджела прекрасно справляется с любыми кухонными проблемами. Вот Сабрина...
– Вы напрасно хвалите меня, тетя Джулия, – перебила ее Анджела.
– Я ничего плохого не собиралась сказать про Сабрину, – извиняющимся тоном проговорила Джулия, протягивая тарелку с пирогом Рэнсому и стараясь не смотреть на него.
Он принял тарелку и ее извинения.
– Смерть не может изменить прошедшую жизнь. Мы все знаем, что Сабрина совсем не мечтала заниматься домашним хозяйством.
От пряного аромата печеных яблок и подгоревшей корочки у него защекотало в носу. Откусив кусок пирога, он понял, что его предположения были верными: виски и яблочный пирог не были большими друзьями. Но он не мог отказаться от еды, предлагаемой хозяйками, как не мог отказаться от виски доктора Степлтона. Он уже почти сожалел, что пытался найти забвение в алкоголе.
– Вы можете остаться тут у нас на несколько дней, если захотите, – сказала Джулия. – Если же вы продолжите свое путешествие завтра, мы не обидимся и поймем, что вами движет желание скорее увидеть свою семью. Я могу себе представить счастье вашей матери, когда она узнает, что ей не пришлось потерять на войне двух своих сыновей.
Если бы его мать знала правду о том, как погиб его младший брат, она не была бы такой счастливой, как предполагала миссис Крамер. Рэнсом попытался отстраниться от этих воспоминаний, ему и без них было трудно свыкнуться с мыслью о смерти невесты.
Анджела смотрела, как Рэнсом поднимался по широкой лестнице, нащупывал ручку двери в спальню ее отца и наконец исчез из виду. Тогда она вернулась в столовую, собрала грязную посуду и унесла ее на заднее крыльцо.
Она и тетя Джулия устроили себе место для мытья посуды в углу крыльца после того, как отдельно стоявшая кухня была разрушена хулиганами, обитавшими в лесу. Благодаря крикам Сабрины помощь подоспела раньше, чем огонь распространился по всем строениям. Анджела знала, что только расположение их усадьбы на краю города спасло дом от полного разрушения.
– Бедный парень, – сказала Джулия, выпрямляясь после мытья посуды.
Анджела положила чашки и ложки на стол.
– Его горе пройдет. Он был бы более несчастен, если бы женился на ней.
– Анджела, как ты можешь! – возмутилась тетушка.
– Рэнсом прав, смерть не может изменить прошлую жизнь человека. Сабрина не хотела переезжать в Техас, хотя прекрасно знала, как он мечтал о том, чтобы жить и трудиться на ранчо. Как бы они могли быть счастливы?
– Я знаю, ты не можешь простить Сабрине то, что она забыла его и связалась с офицером-янки. Но Рэнсом не знает об этом, так же, как не знает, что это ты писала ему письма. Он считает, что эти письма пришли от нее, и любит ту Сабрину, которую ты создала для него.
Анджела схватила полотенце.
– Я буду очень рада, если он уедет завтра утром. Сомневаюсь, что я смогу долго поддерживать его иллюзию. – Она начала слишком энергично вытирать мокрую тарелку.
Тетя Джулия, вероятно, знает, что Сабрина заставила Анджелу писать письма ее жениху. Она, конечно знает, что после помолвки Сабрина флиртовала с любым мужчиной, оказавшимся поблизости, молодым, старым, конфедератом или янки, но она не знала, что Сабрина зашла дальше простого флирта в своих отношениях с Николасом Стивенсом.
Ее сестра узнала о своей беременности за неделю до того, как Николас погиб. Красивый молодой янки, солдат, превратившийся в политического деятеля, переживший войну, погиб, когда его сбросила из седла лошадь.