Страница:
Не теряя времени, Омниус между тем распорядился увеличить производство оружия и боевых роботов. В течение нескольких дней были созданы новые эффективные оборонительные системы. Вскоре к планете прибыла еще одна группа кораблей флота, сопровождаемая курьерским кораблем с обновлениями от Омниуса одной из планет, уничтоженных импульсными ядерными зарядами.
После того как много месяцев назад Севрат сумел ускользнуть из плена, в котором держал его Агамемнон, этот независимый робот вернулся к исполнению своих привычных обязанностей пилота курьерского корабля с обновлениями. Недавно он чудом удрал с планеты Омниуса, ставшей одной из первых мишеней Великой Чистки. Севрат доставил Омниусу неопровержимое доказательство того, что в космосе действительно появились боевые группы армии Джихада, они вываливались словно ниоткуда, атаковали ни о чем не подозревающих роботов атомными боеголовками, а потом снова исчезали, словно пропадая в каких-то таинственных дырах в ткани пространства-времени.
Все происходило именно так, как предупреждал когитор-отшельник Видад. Сам он, передав Омниусу нужную информацию, посчитал свою миссию выполненной и, воспользовавшись суматохой, возникшей на Коррине после его сообщения, немедленно отбыл с Коррина, не спеша отправившись обратно на Салусу Секундус. Омниус даже не пытался его остановить. С этого момента философствующий отшельник был ему неинтересен.
Узнав о прибытии Севрата, Эразм решил немедленно нанести визит на курьерский корабль и лично повидаться с его капитаном.
–Я хочу пойти с тобой, отец, – сказал Гильбертус, оставив клон Серены Батлер нюхать цветы на лужайке виллы.
– Пойдем, твои прозрения часто бывают полезны. Летающий поезд в мгновение ока доставил их из города в космопорт, где на новом, недавно забетонированном участке стоял серебристо-черный корабль, оставленный вне блиставшего металлом основного ангара. Эразм вступил в машинное взаимодействие с Севратом, таким же независимым роботом, как и он сам. Эразм изучил ментальные записи Севрата, и по мере того, как он углублялся в них, начали всплывать очень интересные факты.
Оказалось, что робот-пилот совсем недавно получил на одной из планет копию Омниуса с обновлениями и уже собирался покидать ее, когда внезапно и молниеносно словно ниоткуда в небе появились вражеские корабли, которые очень быстро уничтожили местное воплощение Омниуса и стремительно скрылись, как будто провалившись в космическую черную дыру. Несомненно, они отправились атаковать следующую планету Синхронизированного Мира. Переждав этот момент, Севрат на всех парах устремился к Коррину, отчего едва не вышел из строя двигатель.
Эразм отключил непосредственную связь, чтобы обработать эти поразительные данные. Он повернул свое жидкостно-металлическое лицо к Гильбертусу.
– Действия флота Джихада являются для меня совершенно неожиданными. Они убивают миллионы и миллионы людей на планетах Синхронизированного Мира.
– Я не могу поверить в то, что люди могут намеренно истребить столько представителей собственного вида, – сказал Гильбертус.
– Мой Ментат, они уже сделали это. Правда, одновременно они уничтожают и роботов.
– Мне стыдно за то, что я тоже человек, – с жаром произнес Гильбертус.
– Они просто делают все необходимое для того, чтобы искоренить нас, – возразил Эразм. – И не стоят за ценой.
– Мы с тобой уникальны, отец. Мы оба свободны от нежелательных влияний, как человеческого, так и машинного начал.
–Мы никогда не можем быть свободными от нашего окружения и от нашего внутреннего устройства. В моем случае это программирование и сбор данных, а в твоем – генетическая конституция и жизненный опыт.
Произнося эти слова, Эразм заметил две кружившие рядом наблюдательные камеры Омниуса, собирающего и передающего данные.
– Наше с тобой будущее зависит от результатов этой великой войны. Очень много разных вещей влияют на наше поведение и ситуации, независимо оттого, знаем мы об этом или нет.
– Я не хочу пасть невольной жертвой их ненависти к мыслящим машинам, – сказал Гильбертус, – и я не хочу, чтобы погиб и ты.
Эразм был уверен, что его приемный сын говорил совершенно искренне и был по-настоящему опечален. Как будто не было оснований сомневаться в его верности. Правда, много десятилетий тому назад таким же верным человеком казался и Вориан Атрейдес. Эразм протянул свою тяжелую металлическую руку и, имитируя нежность, положил ее на плечо Гильбертуса.
– Большая часть нашего флота успеет вернуться как раз вовремя, чтобы защитить нас, – сказал Эразм, чтобы успокоить своего воспитанника и подопечного, хотя и не мог подтвердить свои слова объективными данными. Мыслящим машинам придется окопаться на Коррине, создать здесь неприступную крепость и окружить ее таким барьером, сквозь который никогда не смогут пробиться люди.
– Таковы требования времени, – сказал подслушивавший Омниус. – Вероятно, я – последнее оставшееся во вселенной воплощение всемирного разума.
Остатки некогда крупнейшего спейсфолдерного флота армии Джихада двигались, рассыпав строй, в черной тьме бездонных глубин космоса, а экипажи лихорадочно готовили оружие для последнего, решительного и окончательного удара по главной цитадели всемирного разума. Был произведен необходимый ремонт. Боеголовки приведены в рабочее положение. Для последней битвы были настроены поля Хольцмана и двигатели.
– Пройдет всего несколько часов, и мы окончательно сокрушим последнего Омниуса, – передал экипажам верховный главнокомандующий Вориан Атрейдес. – Всего через несколько часов человечество, все люди, станут наконец свободными – впервые за тысячу лет кровопролитной тяжелой борьбы.
Слушавший речь командующего на своем капитанском мостике примеро Квентин Батлер согласно кивнул. Рассеянные вокруг в черноте космоса корабли успокаивающе поблескивали отражениями сияющих звезд, светили внутренними огнями и зеленоватым свечением индикаторов опасного сближения. По линиям связи шел интенсивный обмен, слышались голоса, доклады о готовности. Мартиристы пели благодарственные гимны и молились о мщении.
Теперь, кажется, действительно все.Коррин должен быть совершенно незащищенным, так как весь флот роботов отбыл к Салусе несколько недель назад.
Сердце Квентина за это время превратилось в пепел, сожженное добела раскаленной ужасной мыслью о том, что он лично убил миллиарды невинных рабов Омниуса, но он отгонял от себя эту страшную мысль, не давая ей овладеть его сознанием. Малым утешением служили Квентину слова верховного главнокомандующего Вориана Атрейдеса, сказанные им о тяжкой миссии, возложенной на армию Джихада: хотя они платят огромную цену в человеческих жизнях, намного больше людей погибло бы, если бы не их стальная воля пройти сквозь это страшное кровавое испытание и взять на себя ответственность за то, что они совершили и должны еще будут совершить.
Нужна полная и окончательная победа над миром машин – победа, чего бы она ни стоила.
Квентину было ненавистно это проклятое бездействие, это бесполезное сидение на борту висящего в космосе корабля. Надо было двигаться и завершить наконец эту ужасную миссию. Если они простоят здесь еще немного, то сойдут с ума от страшных мыслей и угрызений совести…
Коррин, главная планета Синхронизированного Мира, главная планета Омниуса – и последний его оплот – имела гораздо большее значение, чем все другие планеты такого рода, вместе взятые. И теперь, когда перед ними находилась последняя цитадель, 'последний бастион всемирного разума, ставки возрастали неимоверно высоко, увеличилась и опасность столкновения. Если хотя бы часть флота осталась на Коррине, если есть военная сила, способная защитить всемирный разум, то машины приложат все силы, чтобы сохранить само свое существование и избегнуть полного уничтожения. Так как корабли армии Джихада были уже изрядно потрепаны, не говоря о том, что их осталось ничтожно мало, это будет одна из самых жестоких и смертельных битв, в которых участвовало человечество.
И если Омниус сумеет до начала атомного холокоста сохранить свою копию, если какой-нибудь робот-капитан, подобный Севрату, сумеет вывезти эту копию с Коррина, то все усилия пойдут прахом, так как тогда мыслящие машины снова смогут распространиться по вселенной.
Вориан Атрейдес, как всегда, предложил новаторское и неожиданное решение. На вооружении армии Джихада среди прочего находились импульсные скрэмблерные передатчики, которые можно было установить на тысячах околопланетных искусственных спутниках. Прежде чем остатки флота Лиги поразят противника на Коррине, надо будет установить на орбите вокруг машинной планеты сеть спутников Хольцмана и тем захлопнуть мышеловку, в которой неминуемо окажется всемирный разум…
Теперь, перед последним натиском, Квентин, выглядя совершенно опустошенным и утомленным, наблюдал за работой своих офицеров и вольнонаемных техников. Временно исполнявший обязанности адъютанта молодой офицер был образцом исполнительности, готовым передавать приказы и выполнять любые – самые ответственные – поручения, что избавляло Квентина от мелочей – он мог сосредоточиться на выполнении главной и основной задачи. Неужели это действительно последняя битва страшной войны?
Сколько он себя помнил, Квентин знал только Джихад и ничего, кроме Джихада. Он стал героем войны будучи молодым человеком, женился на женщине из семейства Батлер, родившей ему троих сыновей, которые тоже сражались в рядах армии Джихада в войне против мыслящих машин. Вся жизнь Квентина была без остатка отдана этой всепоглощающей борьбе, и ни на что другое у него не оставалось ни времени, ни сил. Хотя сейчас он не знал, как будет поправляться и приходить в себя после этого страшного душевного опустошения, он желал лишь одного – чтобы скорее кончилась эта война. Он чувствовал себя как мифический Сизиф, приговоренный к решению дьявольской, неисчерпаемой работы, которую надо выполнять вечно, но никогда не выполнить ее до конца. Возможно, что если он когда-нибудь вернется на Салусу – если Салуса уцелеет в этой битве, – то он удалится в Город Интроспекции и станет там самым примерным отшельником. Он закончит свои дни, сидя возле Вандры и глядя ничего не видящими глазами в пустоту…
Но пока война еще не кончилась, и Квентин заставлял себя подниматься выше этих оправдывающих его мыслей. Они ослабляли его и физически, и эмоционально. Как освободителя Пармантье, как защитника Икса его обожали и солдаты армии Джихада, и гиназские наемники. Не имеет значения, насколько устал примеро, насколько он подавлен – он не имеет права показывать это окружающим и тем более подчиненным.
Надо сказать, что пока атомные бомбардировки имели успех и приближали победу, хотя и неслыханно дорогой ценой. Теперь, после множества прыжков в свернутое пространство, от флота осталась едва ли четверть того, что было с самого начала этого похода. Многие из лучших и талантливейших бойцов, бывших к тому же личными его друзьями, погибли. А сколько невинных людей было сожжено в атомном огне во время этих бомбардировок синхронизированных планет.
Квентин ощущал на своих плечах груз двойной ответственности – как начальника, отдававшего суровые приказы, и как человека, который выжил, за что ощущал немалую вину, так как многие другие – те, кто был лучше, чем он, – погибли. Однажды, когда придет время, он напишет все письма, он поедет к семьям… если, конечно, сам останется в живых.
Ряд кораблей, которым выпало участвовать в этом последнем решающем нападении, были изрядно потрепаны в предшествовавших боях, но отремонтированы и вполне годились для того, чтобы нести ядерные боеголовки, хотя не обладали уже соответствующими наступательными или оборонительными возможностями. У некоторых кораблей были полностью разрушены артиллерийские установки; у других сильно пострадали защитные поля Хольцмана. Дюжина кораблей еще могла свертывать пространство, но больше ни на что не годилась. Их можно было, правда, использовать в спасательных операциях или включать в состав флота для придания ему большей внушительности в глазах неприятеля.
Короче, в дело шел любой металлолом.
Молодой адъютант Квентина передавал по каналам связи последние приказы и инструкции командирам оставшихся в строю кораблей сводной боевой группы. Когда Квентин доложил верховному главнокомандующему о готовности, Вориан Атрейдес принял решение о начале наступления на последнюю цитадель всемирного разума.
– Курс на Коррин!
Офицеры и солдаты испустили крик радости и воодушевления. От этих возгласов по спине Квентина пробежал холодок. Десятки лет войны вели к этому часу торжества. Понадобятся все знание техники, все боевые навыки, приобретенные в боях армией Джихада, чтобы добиться успеха и победить в этой заключительной решающей схватке.
Пространство стремительно свернулось.
Затем словно рыба, выскочившая из моря над гладью воды, флот людей вынырнул на поверхность обычного космического пространства. За огромным шаром планеты Коррин Квентин, прищурившись, разглядел зловеще красное солнце этой звездной системы. Кроваво-красные лучи символизировали ту кровь, которая прольется здесь сегодня.
Вражеские корабли начали вываливаться из пространства, словно появляясь ниоткуда. Более двухсот судов с опознавательными знаками армии Джихада.
– Они прибыли сюда, чтобы уничтожить нас, Гильбертус, – сказал Эразм.
– Наша оборона выдержит их удар, – загремел со стенных экранов Омниус. – Я создал имитационные программы и провел все необходимые вычисления.
Подразделение за подразделением, вернувшаяся часть кораблей мыслящих машин занимала оборонительные позиции вокруг Коррина, выстраивая кольца и хитроумные ловушки. Однако основные силы флота всемирного разума все еще были в пути. Тех кораблей, которые были в наличии, могло не хватить для отпора человеческих фанатиков. Эразм смотрел на изготовившихся к атаке хретгиров, зная, что каждый корабль нагружен импульсными ядерными боеголовками.
Омниус опять недооценил своих человеческих противников. Эразм наблюдал также, как спешно строилась оборона машин, и еще раз осознал, что этой горстки кораблей может не хватить для того, чтобы выстоять в надвигающейся схватке с людьми. Даже чисто статистически хретгиры могут победить нас.
Когда начали поступать первые данные рекогносцировки, Квентин подошел ближе к экранам мониторов.
– Их оборона сильнее, чем мы ожидали. Что делают здесь все эти боевые корабли? Я полагал, что флот уничтожения отбыл с Коррина несколько недель назад и уже должен быть на Салусе. Неужели они оставили здесь такое сильное охранение?
– Это вполне возможно. Кроме того, Омниуса могли предупредить, – ответил по связи Вориан Атрейдес. – Однако мы сможем прорваться, если бросим на врага все свои силы. Но добыть здесь победу будет труднее, чем на тех планетах, которые мы бомбили до сих пор.
Квентин еще раз подсчитал свои корабли. Слава богу, ни один из них не был потерян во время последнего прыжка через свернутое пространство. Это несколько ободрило примеро.
– Сначала мы должны расставить на орбите спутники со скрэмблерными установками. Первая и главная задача – не дать Омниусу ускользнуть.
Вориан отдал приказ выслать многочисленные быстроходные суда для того, чтобы разбросать по орбите станции с импульсными генераторами на плавающих буях. Вычислители рассчитали оптимальное расположение таких генераторов, расположив их в высокоэффективную сеть, настоящую паутину, в которой были бы уничтожены любые попавшие в ее ячейки гель-контурные мозги роботов. Они будут буквально прошиты разрушительными электромагнитными импульсами. Это было простое, хотя и несколько необычное применение защитных полей Хольцмана, которыми Лига давно пользовалась для защиты планет от вторжения машин.
Корабли роботов не трогались с места и не пытались атаковать суда армии Джихада, удерживая свои надежные позиции на внутренней орбите. Машины словно приглашали приблизиться к ним людей. Скрэмблерные спутники тем временем были расставлены в нужном порядке по внешней орбите.
– Так, одной заботой меньше, – произнес Вориан Атрейдес. – Приготовьтесь активировать спутники по моей команде…
На капитанском мостике Квентина послышался взволнованный голос офицера одной из наблюдательной станций. Женщина едва не кричала:
– К планете приближаются корабли противника, сэр. Их очень много!
– Бог и святая Серена! – воскликнул один из добровольцев-мартиристов. – Флот уничтожения возвращается!
– Они в сотни раз превосходят нас по огневой мощи, – добавил его товарищ. – У нас не хватит кораблей, чтобы сразиться с ними.
Квентин отвернулся от горстки вражеских судов, расставленных на орбите Коррина, и на фоне огромного корринского солнца увидел громадное число возвращавшихся машин. Хотя это были не все корабли, которые он и Фейкан видели во время своего разведывательного полета, но это была большая сила – корабли прибывали и прибывали, заполняя бреши в орбитальной обороне последней планеты Омниуса. Двигатели кораблей были раскалены, флот двигался в беспорядке – так сильно спешили роботы вернуться обратно домой.
Квентин принялся внимательно смотреть на приближавшегося противника, стараясь хотя бы приблизительно подсчитать силы врага.
– Активировать поля Хольцмана! Проклятие! Они слишком близко, до того близко, что мы даже не можем свернуть пространство, не прихватив и их.
Вориан Атрейдес передал со своего флагмана открытым текстом:
– Они каким-то образом узнали о наших планах. Корринский Омниус отозвал их, чтобы защититься от нашего вторжения.
Огромный флот роботов продолжал сходиться к планете, образуя непроницаемый кордон вокруг последнего оплота Омниуса. Ясно, что это был жест отчаяния, и всемирный разум прекрасно отдавал себе отчет в том, насколько высоки ставки в этой игре. Но от флота Лиги осталась едва ли одна четверть, да и она была весьма потрепана в предыдущих экспедициях, и Квентин осознал – как ни горько это было, – что их огневой мощи не хватит для того, чтобы проломать оборону машин.
Тем не менее он собрался с духом и доложил на флагман:
– Мы слишком далеко зашли, чтобы сдаваться и опускать руки. Можно отдавать приказ о наступлении? Может быть, часть наших сил сумеет прорваться и сбросить импульсные бомбы до того, как они организуют серьезную оборону.
Вориан колебался всего одно мгновение.
– В данной ситуации это будет всего лишь красивым, но бессмысленным жестом, примеро. Ни один корабль не сможет прорваться в атмосферу и сбросить бомбы. Я не хочу напрасно терять жизни наших людей.
– Мы вызываемся на это добровольно, верховный главнокомандующий. Это наш последний шанс.
– Нет, оставайтесь на месте. Отставить атаку. Квентин не верил своим ушам.
– Давайте по крайней мере активируем скрэмблерные спутники, которые уже находятся на орбите. Тогда они не смогут получать подкрепления.
– Наоборот, примеро, я хочу, чтобы они все сконцентрировались у Коррина. Не активировать скрэмблеры без моей команды. Пока не активировать. – В голосе командующего проскользнули нотки самодовольства. – У меня есть одна идея.
С поверхности планеты между тем рванулись вверх другие корабли, укреплявшие оборону и ощетинившиеся оружием. Эти суда были готовы, пожертвовав собой, встать барьером на пути возможной атаки со стороны сил Лиги. Проникая в солнечную систему Коррина, поток вражеских кораблей разветвлялся и словно саранча облеплял планету со всех сторон. Вернувшиеся суда плотным кольцом окружили планету на внутренней орбите, образовав непроницаемый барьер.
Теперь и Квентин понял замысел верховного главнокомандующего.
– Так вы хотите, чтобы машины сами сунули голову в петлю.
– Они сделают за нас всю нашу работу, примеро.
Волна за волной, возвращающиеся машины продолжали упрямо формировать защитный барьер вокруг планеты. Квентин понимал, что такую силу не сможет одолеть остаток их флота, проведшего Великую Чистку. Оборона Салусы также не выдержала бы удара такого сильного флота. Оставалось только наблюдать, как последние из прибывших кораблей заполнили пустые ячейки в непроницаемой обороне последней планеты Синхронизированного Мира.
– Вот теперь полный порядок, – довольно произнес верховный главнокомандующий Атрейдес. – Активировать скрэмблерную сеть.
Было такое впечатление, что Вориан улыбается.
Все расположенные над Коррином скрэмблерные станции были активированы одновременно, образовав смертельную для роботов сеть электромагнитного излучения. Любой робот, который попытается пролететь сквозь эту сеть, будет неминуемо выведен из строя. Ни один электронный мозг с его гель-контурными цепями не способен будет выдержать воздействия губительного для него поля.
– Мы не уничтожили их, – сказал Вориан, – но теперь все мыслящие машины надежно закупорены в этой бутылке. Скрэмблеры будут держать их взаперти, и отныне мыслящие машины перестанут тревожить нас, и перестанут надолго.
– Похоже на мышеловку, – произнес Квентин, рассмотрев картину на сканере. В голосе примеро слышались бесконечная усталость и разочарование. – Они загнаны в угол, как крысы.
Вориан оценил ситуацию и превосходно рассчитал шансы.
– Теперь нам надо оставить здесь почти все наши корабли, чтобы следить за роботами и не дать им прибыть откуда-нибудь еще. Мы будем стоять здесь до тех пор, пока не изобретем надежный способ покончить с ними.
Главнокомандующий уже начал обдумывать следующий шаг, понимая, что каждая секунда задержки играет на руку мыслящим машинам, которые будут использовать промедление для усиления своей мощи. Но скрэмблеры все равно будут надежно держать их на планете. Вориан покачал головой.
– Теперь, когда Омниус надежно заперт в бутылке, мы должны оставить на орбите необходимое число кораблей и привести сюда очень мощный флот, который можно будет бросить на Коррин до того, как Омниус успеет усилить свой флот и наземные войска. Коррин – это последняя остановка – как для мыслящих машин, так и для человечества.
Сжав кулак, он ударил по ручке командирского кресла.
– Примеро Батлер, я приглашаю вас на борт флагмана. Вы и я вернемся в Зимию, чтобы доложить обстановку Совету.
– Слушаюсь, верховный главнокомандующий. – Квентин сгорбился от сознания поражения, плечи его ссутулились. Они принесли в жертву столько жизней, они так тяжко трудились… но внезапно его озарило. Эта мышеловка, которую они устроили мыслящим машинам, тоже была своего рода победой. Для того чтобы ободрить солдат, он сказал:
– Подумайте только, посмотрите на весь этот огромный флот. Весь флот проклятых роботов! Заставив Омниуса отозвать все свои корабли сюда, мы спасли все население Салусы Секундус.
– Я бы предпочел уничтожить мыслящих машин, – тихо, словно для себя, сказал первый помощник и стукнул кулаком по столу, явно расстроенный до глубины души тем, что им не удалось довести начатое дело до конца.
– На это у нас еще будет время, – ответил ему Квентин. – Мы найдем способ сделать это. Приготовиться к отходу на безопасное расстояние, но держать роботов в ловушке и проявлять бдительность.
Основная масса потрепанного спейсфолдерного флота осталась на орбите Коррина, неся на борту импульсные атомные боеголовки, чтобы удержать мыслящих машин на планете. Благодаря густой сети скрэмблерных станций силы Омниуса оказались запертыми на своей планете на какое-то, пусть даже и долгое время. Но равновесие было очень хрупким.
Вориан Атрейдес и Квентин Батлер спешно отправились на Салусу Секундус. Прибыв в столицу, верховный главнокомандующий начал формировать следующую группу боевых кораблей Лиги, забирая все суда с оборонительных позиций на орбите, несмотря на то, что с других планет начали возвращаться беженцы. Он требовал все крупные корабли, даже те, которые не были оснащены свертывающими пространство двигателями, желая отправить и их на Коррин без малейшего промедления.
– Мне нужен каждый штурмовик, каждая баллиста. Мне нужны все без исключения корабли.
– Но это оставит нас совершенно беззащитными! – визгливо воскликнул вице-король, который одним из первых бежал с Салусы и первым возвратился, как только миновала опасность. – Разве это разумно – как с военной, так и с политической точки зрения?
– В данный момент нам просто не от кого защищаться. Если мы не удержим Омниуса на Коррине – если мы не найдем способ уничтожить его там, то вся наша оборона все равно будет бесполезной, – ответил на это Вориан Атрейдес. – Я верховный главнокомандующий армии Джихада и таково мое военное решение – я забираю все имеющиеся в наличии корабли.
После того как много месяцев назад Севрат сумел ускользнуть из плена, в котором держал его Агамемнон, этот независимый робот вернулся к исполнению своих привычных обязанностей пилота курьерского корабля с обновлениями. Недавно он чудом удрал с планеты Омниуса, ставшей одной из первых мишеней Великой Чистки. Севрат доставил Омниусу неопровержимое доказательство того, что в космосе действительно появились боевые группы армии Джихада, они вываливались словно ниоткуда, атаковали ни о чем не подозревающих роботов атомными боеголовками, а потом снова исчезали, словно пропадая в каких-то таинственных дырах в ткани пространства-времени.
Все происходило именно так, как предупреждал когитор-отшельник Видад. Сам он, передав Омниусу нужную информацию, посчитал свою миссию выполненной и, воспользовавшись суматохой, возникшей на Коррине после его сообщения, немедленно отбыл с Коррина, не спеша отправившись обратно на Салусу Секундус. Омниус даже не пытался его остановить. С этого момента философствующий отшельник был ему неинтересен.
Узнав о прибытии Севрата, Эразм решил немедленно нанести визит на курьерский корабль и лично повидаться с его капитаном.
–Я хочу пойти с тобой, отец, – сказал Гильбертус, оставив клон Серены Батлер нюхать цветы на лужайке виллы.
– Пойдем, твои прозрения часто бывают полезны. Летающий поезд в мгновение ока доставил их из города в космопорт, где на новом, недавно забетонированном участке стоял серебристо-черный корабль, оставленный вне блиставшего металлом основного ангара. Эразм вступил в машинное взаимодействие с Севратом, таким же независимым роботом, как и он сам. Эразм изучил ментальные записи Севрата, и по мере того, как он углублялся в них, начали всплывать очень интересные факты.
Оказалось, что робот-пилот совсем недавно получил на одной из планет копию Омниуса с обновлениями и уже собирался покидать ее, когда внезапно и молниеносно словно ниоткуда в небе появились вражеские корабли, которые очень быстро уничтожили местное воплощение Омниуса и стремительно скрылись, как будто провалившись в космическую черную дыру. Несомненно, они отправились атаковать следующую планету Синхронизированного Мира. Переждав этот момент, Севрат на всех парах устремился к Коррину, отчего едва не вышел из строя двигатель.
Эразм отключил непосредственную связь, чтобы обработать эти поразительные данные. Он повернул свое жидкостно-металлическое лицо к Гильбертусу.
– Действия флота Джихада являются для меня совершенно неожиданными. Они убивают миллионы и миллионы людей на планетах Синхронизированного Мира.
– Я не могу поверить в то, что люди могут намеренно истребить столько представителей собственного вида, – сказал Гильбертус.
– Мой Ментат, они уже сделали это. Правда, одновременно они уничтожают и роботов.
– Мне стыдно за то, что я тоже человек, – с жаром произнес Гильбертус.
– Они просто делают все необходимое для того, чтобы искоренить нас, – возразил Эразм. – И не стоят за ценой.
– Мы с тобой уникальны, отец. Мы оба свободны от нежелательных влияний, как человеческого, так и машинного начал.
–Мы никогда не можем быть свободными от нашего окружения и от нашего внутреннего устройства. В моем случае это программирование и сбор данных, а в твоем – генетическая конституция и жизненный опыт.
Произнося эти слова, Эразм заметил две кружившие рядом наблюдательные камеры Омниуса, собирающего и передающего данные.
– Наше с тобой будущее зависит от результатов этой великой войны. Очень много разных вещей влияют на наше поведение и ситуации, независимо оттого, знаем мы об этом или нет.
– Я не хочу пасть невольной жертвой их ненависти к мыслящим машинам, – сказал Гильбертус, – и я не хочу, чтобы погиб и ты.
Эразм был уверен, что его приемный сын говорил совершенно искренне и был по-настоящему опечален. Как будто не было оснований сомневаться в его верности. Правда, много десятилетий тому назад таким же верным человеком казался и Вориан Атрейдес. Эразм протянул свою тяжелую металлическую руку и, имитируя нежность, положил ее на плечо Гильбертуса.
– Большая часть нашего флота успеет вернуться как раз вовремя, чтобы защитить нас, – сказал Эразм, чтобы успокоить своего воспитанника и подопечного, хотя и не мог подтвердить свои слова объективными данными. Мыслящим машинам придется окопаться на Коррине, создать здесь неприступную крепость и окружить ее таким барьером, сквозь который никогда не смогут пробиться люди.
– Таковы требования времени, – сказал подслушивавший Омниус. – Вероятно, я – последнее оставшееся во вселенной воплощение всемирного разума.
Если бы мне была предоставлена возможность самому сочинить себе эпитафию, то о многом мне пришлось бы умолчать, а во многом у меня не хватило бы сил признаться. «У него было сердце воина». Вот, пожалуй, самая лучшая память, которую, я надеюсь, сохранят обо мне потомки.
Верховный главнокомандующий Вориан Атрейдес. Из беседы с биографом
Остатки некогда крупнейшего спейсфолдерного флота армии Джихада двигались, рассыпав строй, в черной тьме бездонных глубин космоса, а экипажи лихорадочно готовили оружие для последнего, решительного и окончательного удара по главной цитадели всемирного разума. Был произведен необходимый ремонт. Боеголовки приведены в рабочее положение. Для последней битвы были настроены поля Хольцмана и двигатели.
– Пройдет всего несколько часов, и мы окончательно сокрушим последнего Омниуса, – передал экипажам верховный главнокомандующий Вориан Атрейдес. – Всего через несколько часов человечество, все люди, станут наконец свободными – впервые за тысячу лет кровопролитной тяжелой борьбы.
Слушавший речь командующего на своем капитанском мостике примеро Квентин Батлер согласно кивнул. Рассеянные вокруг в черноте космоса корабли успокаивающе поблескивали отражениями сияющих звезд, светили внутренними огнями и зеленоватым свечением индикаторов опасного сближения. По линиям связи шел интенсивный обмен, слышались голоса, доклады о готовности. Мартиристы пели благодарственные гимны и молились о мщении.
Теперь, кажется, действительно все.Коррин должен быть совершенно незащищенным, так как весь флот роботов отбыл к Салусе несколько недель назад.
Сердце Квентина за это время превратилось в пепел, сожженное добела раскаленной ужасной мыслью о том, что он лично убил миллиарды невинных рабов Омниуса, но он отгонял от себя эту страшную мысль, не давая ей овладеть его сознанием. Малым утешением служили Квентину слова верховного главнокомандующего Вориана Атрейдеса, сказанные им о тяжкой миссии, возложенной на армию Джихада: хотя они платят огромную цену в человеческих жизнях, намного больше людей погибло бы, если бы не их стальная воля пройти сквозь это страшное кровавое испытание и взять на себя ответственность за то, что они совершили и должны еще будут совершить.
Нужна полная и окончательная победа над миром машин – победа, чего бы она ни стоила.
Квентину было ненавистно это проклятое бездействие, это бесполезное сидение на борту висящего в космосе корабля. Надо было двигаться и завершить наконец эту ужасную миссию. Если они простоят здесь еще немного, то сойдут с ума от страшных мыслей и угрызений совести…
Коррин, главная планета Синхронизированного Мира, главная планета Омниуса – и последний его оплот – имела гораздо большее значение, чем все другие планеты такого рода, вместе взятые. И теперь, когда перед ними находилась последняя цитадель, 'последний бастион всемирного разума, ставки возрастали неимоверно высоко, увеличилась и опасность столкновения. Если хотя бы часть флота осталась на Коррине, если есть военная сила, способная защитить всемирный разум, то машины приложат все силы, чтобы сохранить само свое существование и избегнуть полного уничтожения. Так как корабли армии Джихада были уже изрядно потрепаны, не говоря о том, что их осталось ничтожно мало, это будет одна из самых жестоких и смертельных битв, в которых участвовало человечество.
И если Омниус сумеет до начала атомного холокоста сохранить свою копию, если какой-нибудь робот-капитан, подобный Севрату, сумеет вывезти эту копию с Коррина, то все усилия пойдут прахом, так как тогда мыслящие машины снова смогут распространиться по вселенной.
Вориан Атрейдес, как всегда, предложил новаторское и неожиданное решение. На вооружении армии Джихада среди прочего находились импульсные скрэмблерные передатчики, которые можно было установить на тысячах околопланетных искусственных спутниках. Прежде чем остатки флота Лиги поразят противника на Коррине, надо будет установить на орбите вокруг машинной планеты сеть спутников Хольцмана и тем захлопнуть мышеловку, в которой неминуемо окажется всемирный разум…
Теперь, перед последним натиском, Квентин, выглядя совершенно опустошенным и утомленным, наблюдал за работой своих офицеров и вольнонаемных техников. Временно исполнявший обязанности адъютанта молодой офицер был образцом исполнительности, готовым передавать приказы и выполнять любые – самые ответственные – поручения, что избавляло Квентина от мелочей – он мог сосредоточиться на выполнении главной и основной задачи. Неужели это действительно последняя битва страшной войны?
Сколько он себя помнил, Квентин знал только Джихад и ничего, кроме Джихада. Он стал героем войны будучи молодым человеком, женился на женщине из семейства Батлер, родившей ему троих сыновей, которые тоже сражались в рядах армии Джихада в войне против мыслящих машин. Вся жизнь Квентина была без остатка отдана этой всепоглощающей борьбе, и ни на что другое у него не оставалось ни времени, ни сил. Хотя сейчас он не знал, как будет поправляться и приходить в себя после этого страшного душевного опустошения, он желал лишь одного – чтобы скорее кончилась эта война. Он чувствовал себя как мифический Сизиф, приговоренный к решению дьявольской, неисчерпаемой работы, которую надо выполнять вечно, но никогда не выполнить ее до конца. Возможно, что если он когда-нибудь вернется на Салусу – если Салуса уцелеет в этой битве, – то он удалится в Город Интроспекции и станет там самым примерным отшельником. Он закончит свои дни, сидя возле Вандры и глядя ничего не видящими глазами в пустоту…
Но пока война еще не кончилась, и Квентин заставлял себя подниматься выше этих оправдывающих его мыслей. Они ослабляли его и физически, и эмоционально. Как освободителя Пармантье, как защитника Икса его обожали и солдаты армии Джихада, и гиназские наемники. Не имеет значения, насколько устал примеро, насколько он подавлен – он не имеет права показывать это окружающим и тем более подчиненным.
Надо сказать, что пока атомные бомбардировки имели успех и приближали победу, хотя и неслыханно дорогой ценой. Теперь, после множества прыжков в свернутое пространство, от флота осталась едва ли четверть того, что было с самого начала этого похода. Многие из лучших и талантливейших бойцов, бывших к тому же личными его друзьями, погибли. А сколько невинных людей было сожжено в атомном огне во время этих бомбардировок синхронизированных планет.
Квентин ощущал на своих плечах груз двойной ответственности – как начальника, отдававшего суровые приказы, и как человека, который выжил, за что ощущал немалую вину, так как многие другие – те, кто был лучше, чем он, – погибли. Однажды, когда придет время, он напишет все письма, он поедет к семьям… если, конечно, сам останется в живых.
Ряд кораблей, которым выпало участвовать в этом последнем решающем нападении, были изрядно потрепаны в предшествовавших боях, но отремонтированы и вполне годились для того, чтобы нести ядерные боеголовки, хотя не обладали уже соответствующими наступательными или оборонительными возможностями. У некоторых кораблей были полностью разрушены артиллерийские установки; у других сильно пострадали защитные поля Хольцмана. Дюжина кораблей еще могла свертывать пространство, но больше ни на что не годилась. Их можно было, правда, использовать в спасательных операциях или включать в состав флота для придания ему большей внушительности в глазах неприятеля.
Короче, в дело шел любой металлолом.
Молодой адъютант Квентина передавал по каналам связи последние приказы и инструкции командирам оставшихся в строю кораблей сводной боевой группы. Когда Квентин доложил верховному главнокомандующему о готовности, Вориан Атрейдес принял решение о начале наступления на последнюю цитадель всемирного разума.
– Курс на Коррин!
Офицеры и солдаты испустили крик радости и воодушевления. От этих возгласов по спине Квентина пробежал холодок. Десятки лет войны вели к этому часу торжества. Понадобятся все знание техники, все боевые навыки, приобретенные в боях армией Джихада, чтобы добиться успеха и победить в этой заключительной решающей схватке.
Пространство стремительно свернулось.
Затем словно рыба, выскочившая из моря над гладью воды, флот людей вынырнул на поверхность обычного космического пространства. За огромным шаром планеты Коррин Квентин, прищурившись, разглядел зловеще красное солнце этой звездной системы. Кроваво-красные лучи символизировали ту кровь, которая прольется здесь сегодня.
Вражеские корабли начали вываливаться из пространства, словно появляясь ниоткуда. Более двухсот судов с опознавательными знаками армии Джихада.
– Они прибыли сюда, чтобы уничтожить нас, Гильбертус, – сказал Эразм.
– Наша оборона выдержит их удар, – загремел со стенных экранов Омниус. – Я создал имитационные программы и провел все необходимые вычисления.
Подразделение за подразделением, вернувшаяся часть кораблей мыслящих машин занимала оборонительные позиции вокруг Коррина, выстраивая кольца и хитроумные ловушки. Однако основные силы флота всемирного разума все еще были в пути. Тех кораблей, которые были в наличии, могло не хватить для отпора человеческих фанатиков. Эразм смотрел на изготовившихся к атаке хретгиров, зная, что каждый корабль нагружен импульсными ядерными боеголовками.
Омниус опять недооценил своих человеческих противников. Эразм наблюдал также, как спешно строилась оборона машин, и еще раз осознал, что этой горстки кораблей может не хватить для того, чтобы выстоять в надвигающейся схватке с людьми. Даже чисто статистически хретгиры могут победить нас.
Когда начали поступать первые данные рекогносцировки, Квентин подошел ближе к экранам мониторов.
– Их оборона сильнее, чем мы ожидали. Что делают здесь все эти боевые корабли? Я полагал, что флот уничтожения отбыл с Коррина несколько недель назад и уже должен быть на Салусе. Неужели они оставили здесь такое сильное охранение?
– Это вполне возможно. Кроме того, Омниуса могли предупредить, – ответил по связи Вориан Атрейдес. – Однако мы сможем прорваться, если бросим на врага все свои силы. Но добыть здесь победу будет труднее, чем на тех планетах, которые мы бомбили до сих пор.
Квентин еще раз подсчитал свои корабли. Слава богу, ни один из них не был потерян во время последнего прыжка через свернутое пространство. Это несколько ободрило примеро.
– Сначала мы должны расставить на орбите спутники со скрэмблерными установками. Первая и главная задача – не дать Омниусу ускользнуть.
Вориан отдал приказ выслать многочисленные быстроходные суда для того, чтобы разбросать по орбите станции с импульсными генераторами на плавающих буях. Вычислители рассчитали оптимальное расположение таких генераторов, расположив их в высокоэффективную сеть, настоящую паутину, в которой были бы уничтожены любые попавшие в ее ячейки гель-контурные мозги роботов. Они будут буквально прошиты разрушительными электромагнитными импульсами. Это было простое, хотя и несколько необычное применение защитных полей Хольцмана, которыми Лига давно пользовалась для защиты планет от вторжения машин.
Корабли роботов не трогались с места и не пытались атаковать суда армии Джихада, удерживая свои надежные позиции на внутренней орбите. Машины словно приглашали приблизиться к ним людей. Скрэмблерные спутники тем временем были расставлены в нужном порядке по внешней орбите.
– Так, одной заботой меньше, – произнес Вориан Атрейдес. – Приготовьтесь активировать спутники по моей команде…
На капитанском мостике Квентина послышался взволнованный голос офицера одной из наблюдательной станций. Женщина едва не кричала:
– К планете приближаются корабли противника, сэр. Их очень много!
– Бог и святая Серена! – воскликнул один из добровольцев-мартиристов. – Флот уничтожения возвращается!
– Они в сотни раз превосходят нас по огневой мощи, – добавил его товарищ. – У нас не хватит кораблей, чтобы сразиться с ними.
Квентин отвернулся от горстки вражеских судов, расставленных на орбите Коррина, и на фоне огромного корринского солнца увидел громадное число возвращавшихся машин. Хотя это были не все корабли, которые он и Фейкан видели во время своего разведывательного полета, но это была большая сила – корабли прибывали и прибывали, заполняя бреши в орбитальной обороне последней планеты Омниуса. Двигатели кораблей были раскалены, флот двигался в беспорядке – так сильно спешили роботы вернуться обратно домой.
Квентин принялся внимательно смотреть на приближавшегося противника, стараясь хотя бы приблизительно подсчитать силы врага.
– Активировать поля Хольцмана! Проклятие! Они слишком близко, до того близко, что мы даже не можем свернуть пространство, не прихватив и их.
Вориан Атрейдес передал со своего флагмана открытым текстом:
– Они каким-то образом узнали о наших планах. Корринский Омниус отозвал их, чтобы защититься от нашего вторжения.
Огромный флот роботов продолжал сходиться к планете, образуя непроницаемый кордон вокруг последнего оплота Омниуса. Ясно, что это был жест отчаяния, и всемирный разум прекрасно отдавал себе отчет в том, насколько высоки ставки в этой игре. Но от флота Лиги осталась едва ли одна четверть, да и она была весьма потрепана в предыдущих экспедициях, и Квентин осознал – как ни горько это было, – что их огневой мощи не хватит для того, чтобы проломать оборону машин.
Тем не менее он собрался с духом и доложил на флагман:
– Мы слишком далеко зашли, чтобы сдаваться и опускать руки. Можно отдавать приказ о наступлении? Может быть, часть наших сил сумеет прорваться и сбросить импульсные бомбы до того, как они организуют серьезную оборону.
Вориан колебался всего одно мгновение.
– В данной ситуации это будет всего лишь красивым, но бессмысленным жестом, примеро. Ни один корабль не сможет прорваться в атмосферу и сбросить бомбы. Я не хочу напрасно терять жизни наших людей.
– Мы вызываемся на это добровольно, верховный главнокомандующий. Это наш последний шанс.
– Нет, оставайтесь на месте. Отставить атаку. Квентин не верил своим ушам.
– Давайте по крайней мере активируем скрэмблерные спутники, которые уже находятся на орбите. Тогда они не смогут получать подкрепления.
– Наоборот, примеро, я хочу, чтобы они все сконцентрировались у Коррина. Не активировать скрэмблеры без моей команды. Пока не активировать. – В голосе командующего проскользнули нотки самодовольства. – У меня есть одна идея.
С поверхности планеты между тем рванулись вверх другие корабли, укреплявшие оборону и ощетинившиеся оружием. Эти суда были готовы, пожертвовав собой, встать барьером на пути возможной атаки со стороны сил Лиги. Проникая в солнечную систему Коррина, поток вражеских кораблей разветвлялся и словно саранча облеплял планету со всех сторон. Вернувшиеся суда плотным кольцом окружили планету на внутренней орбите, образовав непроницаемый барьер.
Теперь и Квентин понял замысел верховного главнокомандующего.
– Так вы хотите, чтобы машины сами сунули голову в петлю.
– Они сделают за нас всю нашу работу, примеро.
Волна за волной, возвращающиеся машины продолжали упрямо формировать защитный барьер вокруг планеты. Квентин понимал, что такую силу не сможет одолеть остаток их флота, проведшего Великую Чистку. Оборона Салусы также не выдержала бы удара такого сильного флота. Оставалось только наблюдать, как последние из прибывших кораблей заполнили пустые ячейки в непроницаемой обороне последней планеты Синхронизированного Мира.
– Вот теперь полный порядок, – довольно произнес верховный главнокомандующий Атрейдес. – Активировать скрэмблерную сеть.
Было такое впечатление, что Вориан улыбается.
Все расположенные над Коррином скрэмблерные станции были активированы одновременно, образовав смертельную для роботов сеть электромагнитного излучения. Любой робот, который попытается пролететь сквозь эту сеть, будет неминуемо выведен из строя. Ни один электронный мозг с его гель-контурными цепями не способен будет выдержать воздействия губительного для него поля.
– Мы не уничтожили их, – сказал Вориан, – но теперь все мыслящие машины надежно закупорены в этой бутылке. Скрэмблеры будут держать их взаперти, и отныне мыслящие машины перестанут тревожить нас, и перестанут надолго.
– Похоже на мышеловку, – произнес Квентин, рассмотрев картину на сканере. В голосе примеро слышались бесконечная усталость и разочарование. – Они загнаны в угол, как крысы.
Вориан оценил ситуацию и превосходно рассчитал шансы.
– Теперь нам надо оставить здесь почти все наши корабли, чтобы следить за роботами и не дать им прибыть откуда-нибудь еще. Мы будем стоять здесь до тех пор, пока не изобретем надежный способ покончить с ними.
Главнокомандующий уже начал обдумывать следующий шаг, понимая, что каждая секунда задержки играет на руку мыслящим машинам, которые будут использовать промедление для усиления своей мощи. Но скрэмблеры все равно будут надежно держать их на планете. Вориан покачал головой.
– Теперь, когда Омниус надежно заперт в бутылке, мы должны оставить на орбите необходимое число кораблей и привести сюда очень мощный флот, который можно будет бросить на Коррин до того, как Омниус успеет усилить свой флот и наземные войска. Коррин – это последняя остановка – как для мыслящих машин, так и для человечества.
Сжав кулак, он ударил по ручке командирского кресла.
– Примеро Батлер, я приглашаю вас на борт флагмана. Вы и я вернемся в Зимию, чтобы доложить обстановку Совету.
– Слушаюсь, верховный главнокомандующий. – Квентин сгорбился от сознания поражения, плечи его ссутулились. Они принесли в жертву столько жизней, они так тяжко трудились… но внезапно его озарило. Эта мышеловка, которую они устроили мыслящим машинам, тоже была своего рода победой. Для того чтобы ободрить солдат, он сказал:
– Подумайте только, посмотрите на весь этот огромный флот. Весь флот проклятых роботов! Заставив Омниуса отозвать все свои корабли сюда, мы спасли все население Салусы Секундус.
– Я бы предпочел уничтожить мыслящих машин, – тихо, словно для себя, сказал первый помощник и стукнул кулаком по столу, явно расстроенный до глубины души тем, что им не удалось довести начатое дело до конца.
– На это у нас еще будет время, – ответил ему Квентин. – Мы найдем способ сделать это. Приготовиться к отходу на безопасное расстояние, но держать роботов в ловушке и проявлять бдительность.
Победа. Поражение. Это пустые слова, иллюзии. Главное – бесстрашно сражаться со смертью, и тогда жизнь не будет считать тебя в числе своих бесчисленных рабов.
Мастер меча Истиан Госс
Основная масса потрепанного спейсфолдерного флота осталась на орбите Коррина, неся на борту импульсные атомные боеголовки, чтобы удержать мыслящих машин на планете. Благодаря густой сети скрэмблерных станций силы Омниуса оказались запертыми на своей планете на какое-то, пусть даже и долгое время. Но равновесие было очень хрупким.
Вориан Атрейдес и Квентин Батлер спешно отправились на Салусу Секундус. Прибыв в столицу, верховный главнокомандующий начал формировать следующую группу боевых кораблей Лиги, забирая все суда с оборонительных позиций на орбите, несмотря на то, что с других планет начали возвращаться беженцы. Он требовал все крупные корабли, даже те, которые не были оснащены свертывающими пространство двигателями, желая отправить и их на Коррин без малейшего промедления.
– Мне нужен каждый штурмовик, каждая баллиста. Мне нужны все без исключения корабли.
– Но это оставит нас совершенно беззащитными! – визгливо воскликнул вице-король, который одним из первых бежал с Салусы и первым возвратился, как только миновала опасность. – Разве это разумно – как с военной, так и с политической точки зрения?
– В данный момент нам просто не от кого защищаться. Если мы не удержим Омниуса на Коррине – если мы не найдем способ уничтожить его там, то вся наша оборона все равно будет бесполезной, – ответил на это Вориан Атрейдес. – Я верховный главнокомандующий армии Джихада и таково мое военное решение – я забираю все имеющиеся в наличии корабли.