Страница:
Ее взгляд остановился на свадебном подарке Молли: пестрое стеганое одеяло и такой же плетеный коврик, расстеленный Джулианой у камина.
Она довольно вздохнула. Комната приобрела привлекательность и уют, что всегда вызывало гордость мужа.
– Ну что ж, – шептала Джулиана, бесцельно бродя, – теперь все сделано как надо. Чем бы заняться сегодня? Времени еще много. Рос пока обойдет всю гору, появится не раньше вечера.
Прошлой ночью с гор приходила рысь и бродила вокруг дома. Рос взял ружье и направился на ее поиски. На двери конюшни остались следы ее когтей: голодный зверь пытался добраться до лошадей. Поспешно позавтракав, муж оставил ее одну.
– Как мне убить время? – пытала себя Джулиана, поворачивая на вертеле большой кусок оленины.
Капли сока, падавшие с мяса на раскаленные угли, шипели, наполняя дразнящим ароматом всю комнату. Джулиана щедро приправила мясо пряностями. Ей хотелось приготовить что-нибудь необычное. Картофель и каши уже надоели, а овощи еще не дозрели.
Она отвернулась от огня и тут же вспомнила, как охотно поедали ягнята какие-то побеги в лесу. Женщина просто сгорала от нетерпения раздобыть пучок вкусной зелени к ужину.
Стоя у стола, Джулиана раздумывала: что делать? Рос предупреждал ее не ходить в лес одной, он абсолютно не доверял индейцам племени Красного Пера.
– Ты – лакомый кусочек для этих дикарей.
Но женщина решилась. «Эта зелень растет совсем рядом с домом. И никакому риску я не подвержена».
Она сняла с полки корзину, взяла небольшой нож и прикрыла за собой дверь. Немного постояв на крыльце, она понюхала только что распустившийся розовый куст, втягивая в себя его ароматную, терпкую свежесть.
– Как сладко ты пахнешь, – Джулиана выпрямилась, вспомнив, как появился у них этот куст.
Они поздно проснулись после первой брачной ночи. Их разбудили грубые голоса, доносившиеся с улицы. Джулиана приятно потянулась и положила голову на плечо Роса:
– Что там такое?
Он наклонился и поцеловал ее в обнаженную грудь.
– А какое нам дело?
Джулиана слегка покраснела, припомнив, как его поцелуи снова возродили в крови желание, и они использовали этот момент по-своему.
Раздался голос Бэттла:
– Эй, голубки, когда вы собираетесь вставать?
Не обращая никакого внимания, они продолжали заниматься любовью. Рос, отдышавшись, посмотрел на лежащую Джулиану:
– Я люблю тебя, дорогая. Ты – моя жизнь.
Она дотронулась до его лица, разглаживая морщинки у глаз и пытаясь найти теплые слова. Ее спасли раздавшиеся снова громкие крики. Ругаясь про себя, Рос поднялся с постели и распахнул окно.
– Мы скоро придем, – раздраженно крикнул он.
Джулиана медленно обвела взглядом фигуру мужа: от широких плеч до узких бедер, какое удовольствие доставило это тело ей ночью и утром.
Почему она не может признаться ему в любви?
Она уже приготовила ответ, как перед глазами возникло виноватое лицо Сэйта. От неожиданности Джулиана потрясла головой, отгоняя его образ.
– Я все-таки от тебя избавлюсь.
Когда молодожены вышли во двор, их тут же разъединили.
Мужчины потащили Роса в свою компанию, смеясь и хлопая его по спине.
– Черт побери, Адамс, да ты выглядишь, как будто работал всю ночь.
Джулиана отошла с женщинами в другую сторону. Они собрались, чтобы увидеть ее с мужем. Молодая женщина смущалась и краснела от их шутливых замечаний по поводу брачной ночи, не в состоянии привыкнуть к прямым; а иногда откровенно грубым манерам жительниц гор.
Джулиана стояла, потупив глаза, а женщины смотрели на нее с симпатией.
– Не обращай внимания на этих пустозвонок, – сказала одна из них, – им больше нечего делать, как чесать языки по каждому поводу, – хрипло засмеялась она.
– Пошли к повозке. Мы привезли тебе подарки к свадьбе.
Они с гордостью стали показывать их. В углу повозки лежал набитый соломой матрас, на котором они с Росом должны будут спать во время их путешествия домой.
Затем Джулиана увидела большой кувшин с яблочным повидлом, потрогала тяжелое шерстяное одеяло и растрогалась до слез.
– Я даже не знаю, как смогу расстаться с вами, мои дорогие.
Их измученные заботами лица довольно заулыбались. Они подошли к ней поближе.
– Жаль, что уезжаешь от нас, – мягко сказала мать восьмерых малышей. – Ты такая замечательная.
Одна старушка, согнувшаяся от возраста и с трубкой в зубах, положила свою крючковатую руку па плечо Джулианы.
– Если тебе будет очень одиноко, детка, только намекни своему великану. Он тебя любит по-настоящему. Это по всему видно. Он не станет тебя прижимать.
Джулиана улыбнулась и вытерла ладонью бежавшие по щекам слезы. Она наклонилась вперед и поцеловала сморщенное лицо:
– Спасибо, бабушка.
Подошел Рос и стал рядом, женщины замолчали. Они видели, как счастлива Джулиана, и понимали, что ее муж будет беречь свою жену, сделает все, чтобы сохранить ее красоту и молодость. Ей не придется рожать каждую зиму.
Широкая улыбка Роса покорила всех собравшихся. Он мягко сказал:
– Дорогая, пора прощаться.
Джулиана обняла и расцеловала каждую женщину, после чего Рос подсадил ее в высокую повозку. Когда он влез туда сам и взялся за поводья, она положила руку ему на плечо:
– Ты не можешь немного подождать? – умоляюще спросила Джулиана, глядя на дорогу, ведущую к дому брата. – Джон и Молли еще не подошли. Я хочу попрощаться с ними.
Рос накрыл своей тяжелой ладонью ее маленькую ручку.
– Они не придут, дорогая. Они оставили вчера у Бэттла записку, в которой просили передать, что им будет слишком тяжело с тобой прощаться. Молли очень расстроена отъездом.
На глаза Джулианы навернулись слезы. Рос нервно пробежал пальцами по ее коленям.
– Я чувствую себя последним подлецом, отрывая тебя от друзей и родных.
Джулиана быстро на него посмотрела. «Он и впрямь очень огорчен. Если бы я попросила его остаться во Впадине Индейцев, он, наверное, согласился бы ради меня».
– Дорогой, – виновато вздохнула она, – все, что я могу сделать, так это не показывать, как мне тяжело уезжать.
Она схватила его за руку.
– Рос, перестань винить себя. Если бы я не захотела с тобой ехать, я бы осталась. Поехали.
Мужчина почувствовал облегчение. Это стало заметно по его лицу. Он быстро обнял Джулиану:
– Спасибо, милая. Я уже стал беспокоиться. Эти твои слезы и вообще.
Он стегнул лошадей, и они тронулись. К повозке были привязаны его жеребец и пони Джулианы. Она помахала провожающим ее женщинам, пока те совсем не скрылись за деревьями, и повернулась к мужу. Он придержал лошадей. Посредине дороги, почтительно, с чувством собственного достоинства стояли проститутки из таверны. Джулиана с удивлением посмотрела на них. Одна из них держала в руках колючий куст, корни которого были завернуты в холстину. Рос, который всегда держался с женщинами по-джентльменски, кто бы они ни были, широко улыбнулся им и снял шляпу.
– Доброе утро, леди. Куда вы собрались в такой чудесный день?
На их худых лицах расцвели улыбки. По-девичьи хихикая, они вытолкнули вперед ту, которая держала колючий куст.
– Отдай его ей.
Джулиана и Рос с любопытством наблюдали. Женщина робко подошла к повозке. Ее рыжие волосы красиво блестели на утреннем солнце. Чтобы разрядить обстановку, Рос дружелюбно спросил:
– Что это у тебя, Рыжая?
Стараясь не смотреть Джулиане в глаза, она отвела взгляд в сторону и подняла повыше свой куст:
– Мы тут отрезали ветку от розового куста. Когда я уезжала из Вирджинии, мать подарила мне его на счастье. Я всегда вожу его с собой. И где бы его ни посадили, он везде хорошо приживается и цветет. Мы дарим его тебе, пусть его цветы радуют тебя.
– И от него великолепный аромат, – добавила другая.
Джулиана осторожно, обеими руками, взяла подарок. В ее глазах снова заблестели слезы.
– Розовый куст, Рос, – прошептала она. – Ты только представь себе… здесь в глуши.
Она внимательно посмотрела в усталые женские глаза, много повидавшие в жизни, и мягко сказала:
– Рос посадит его около дома. Каждый раз, когда он будет цвести, я буду вспоминать вас. Большое спасибо.
Женщины заулыбались. Когда они исчезли из вида, Джулиана положила голову ему на плечо и горько заплакала от жалости к ним, имеющим только розовый куст, расцветающий один раз в году.
Сейчас, собираясь в лес, Джулиана вспомнила это прощание. У женщин была совсем нелегкая жизнь, вряд ли им придется долго прожить… да и сами они не очень этого хотели.
Она быстро перешла поляну перед домом и углубилась в лесную прохладу. Почва была вязкой. Перед этим два дня шли дожди. Джулиана глубоко вздохнула запах мокрой земли и прелых листьев.
Ступая по едва различимой тропинке, она вскоре услышала журчание ручья, струящегося между камней и исчезающего в глубокой расщелине. Как она и предполагала, нужная ей зелень густо росла под кружевом листьев, куда едва проникало солнце. Вскоре корзина была полна.
Солнце пригревало все сильней, Джулиану стала мучить жажда. Она стала на колени, наклонилась к ручью, черпая из него обеими ладонями холодную свежую воду. Утолив жажду, она продолжала сидеть на корточках, думая, что ручей чистый и холодный настолько, что Зоэ держала подолгу в нем молоко и масло. Даже яйца очень долго оставались свежими, когда лежали на каменном уступе в воде. Джулиана встала, потянулась и подняла корзину с зеленью. Журчание воды расслабило ее, и она совсем забыла об осторожности. Она стояла и наблюдала, как медленно течет вода, и ей вовсе не хотелось возвращаться в дом, где ее ждали долгие часы одиночества. Джулиана решила пройтись по лесу. Расстояние оказалось длиннее, чем она рассчитывала, и когда она наконец очутилась на берегу Огайо, по лицу ее обильно стекал пот.
Река была спокойной и плавно текла, словно приглашая в прекрасное путешествие.
– Что же, я так и сделаю, – сказала она вслух, – если пойду вдоль реки, то не заблужусь.
Берег оказался заросшим, и Джулиана шла легко, прислушиваясь к слабому журчанию воды. В одном месте ей пришлось отклониться от берега, чтобы обойти густые заросли камыша, которые глубоко врезались в берег. Она посмотрела на высокие, гибкие растения, вспомнив, что летом индианки собирают тростник и плетут из него корзины, а зимой продают их в деревнях. «Зоэ, наверное, тоже заготавливала тростник», – подумала она. Джулиана подошла к большому топкому месту на мелководье и узнала его. Сюда любили приходить медведи, и она решила, что лучше побыстрее уйти отсюда. У нее не было желания повстречаться с одним из них, особенно если это мать с детенышем.
Полуденное солнце хорошо припекало, и женщине стало жарко. Когда она вернулась на то место, откуда начала свое путешествие, снова склонилась к воде и обдала холодной водой лицо и шею. Вытерлась и вдруг почувствовала, что за ней наблюдают. Она медленно встала, оглянулась и затаила дыхание. В нескольких футах от нее стоял дикий невзрачный пони, на котором сидела индианка. Джулиана заслонилась рукой от яркого солнца и увидела знакомое лицо, полное скрытой угрозы.
– Докси, – выдохнула она.
Молодая индианка промолчала, продолжая уничтожать ее взглядом. Джулиана в конце концов рассердилась и твердо поджав губы, резко спросила:
– Почему ты следишь за мной? Что ты здесь делаешь?
Какое-то мгновение молчание продолжалось. Затем ненавистным голосом Докси заговорила.
– Это моя земля. Я живу здесь. А что ты тут делаешь?
Джулиана размышляла о том, к какому племени принадлежит индианка и может они родственники с бывшей женой Роса? Она решительно подняла голову и раздраженно ответила:
– Я тоже живу здесь.
Докси недовольно фыркнула. Подозрительно глядя на Джулиану, она коротко бросила:
– Где?
– Не твое дело, – сердито сказала Джулиана.
«Но я чувствую, что ты пойдешь за мной из простого любопытства», – подумала она про себя, взяла корзину и холодным тоном сказала:
– Если тебе интересно это знать, я живу в доме, который стоит за твоей спиной.
Индианка повернула голову и посмотрела сначала назад, затем снова на Джулиану.
– А, так ты жена Роса Адамса.
Она кивнула в ответ.
Опять воцарилось молчание. Докси изучала полнеющую фигуру Джулианы, которая проходила перед ней, направляясь к дому.
– Когда собираешься рожать? – вдруг спросила она.
– В августе.
– Кто отец?
– Ах ты, дрянь, – от оскорбления пальцы Джулианы впились в ручку корзины.
«Она специально издевается надо мной, а я не могу ей даже ответить».
Спокойным и ровным голосом, насколько ей это удавалось, Джулиана сказала:
– Мой муж, конечно.
– Рос Адамс?
– Нет! Мой погибший муж, – ей хотелось добавить кое-что еще, но индианка, едва улыбаясь, скептически заметила:
– Ты лжешь.
– Что?! – глаза Джулианы горели возмущением, она сделала шаг в сторону женщины и медленно спросила, – что ты хочешь этим сказать?
Докси не обратила никакого внимания на гнев женщины, ослабила поводья и нагнулась к ней. Как бы говоря самой себе, она сказала:
– Судя по твоему животу, ты должна родить в сентябре, а не в августе.
Черные глаза Докси в упор смотрели на пылающее лицо Джулианы.
– Если я правильно понимаю, – усмехнулась Докси, – когда ты забеременела, твоего мужа не было в живых.
Джулиана стояла, как будто пригвожденная к земле, стараясь сохранять самообладание. Как ей хотелось ударить по краснокожему лицу эту ненавистную дрянь.
Она было открыла рот, чтобы ответить, но последовал еще один вопрос, такой же быстрый и резкий:
– Как долго ты спала с Адамсом, до того как умерла его жена?
Теперь Джулиана в упор смотрела на индианку. Казалось, все вокруг нее потемнело, сердце бешено заколотилось в груди.
– Я никогда не спала с Росом до нашей свадьбы, – медленно, с едва сдерживаемой яростью, произнесла она.
Докси посмотрела сверху на разъяренную женщину и поняла, что та говорит правду. Ее глаза сузились: «Сэйт Магрудер! Как это до меня не дошло раньше?» Ее черные глаза хитро сверкнули. «Эта бледнолицая не знает правды. Как хочется все сказать, чтобы исчезла ее презрительность. Мне бы это доставило большое удовольствие, но я повременю. Если Магрудер узнает, что выдала его секрет Джулиане, он убьет меня. Да, я подожду, но придет час и они оба узнают об этом. И это вряд ли их сблизит. Надо сказать вождю, что жена Роса Адамса ждет ребенка».
Индианка снова перевела взгляд на женщину.
– Значит, ты встречалась с мужем до вашей свадьбы, – многозначительно сказала Докси. – Вождю Красное Перо будет интересно узнать эту новость.
Не дожидаясь ее ответа, Докси ударила пони и поскакала. Но прежде, чем исчезнуть за излучиной реки, она обернулась и крикнула:
– Магрудер живет сейчас в нашем лагере, он спит со мной…
Джулиана испытала такую боль, словно ее ударили, она так и застыла на месте, глядя вслед индианке. Теперь ей стала понятна враждебность Докси. Та любила Сейта. Появление Джулианы вблизи индейского лагеря обеспокоило ее.
Ее охватила жгучая ревность. Она бросилась на землю и горько зарыдала. «Сэйт лгал мне. Он и раньше лгал мне». Она плакала до тех пор, пока не почувствовала, что чьи-то руки мягко легли ей на плечи.
– Джули, девочка, что такое? Почему ты плачешь? – встревоженно спросил Рос, заключая ее в объятия.
– О, дорогой, – она обхватила его руками. – Как хорошо, что ты вернулся.
Он погладил ее вздрагивающие плечи, отвел со лба волосы.
– Все хорошо, дорогая, – успокаивал он ее.
Когда женщина немного успокоилась, Рос мягко спросил:
– Расскажи мне, что тебя так расстроило?
Останавливаясь, прерывающимся от слез голосом, и стараясь не произносить имени Докси, Джулиана рассказала ему о своей встрече с молодой индианкой. Слезы опять посыпались градом из ее глаз.
– Она сказала, что вождю будет очень интересно узнать о моей беременности.
Рос положил голову Джулианы себе на плечо, и она не увидела его встревоженного лица. Племя будет настроено против него. Теперь он не должен уходить далеко от дома, нужно всегда быть настороже.
Обняв жену за талию, Рос повел ее к дому.
– Пойдём, здесь жарко. Теперь ты видишь, что не должна была уходить из дома, – спокойно сказал он.
– Можешь больше не волноваться, Рос, – ответила Джулиана твердым голосом. – После сегодняшнего случая я никогда не выйду.
Он улыбнулся и чмокнул ее в макушку.
– Рад это слышать.
– Рос, нам не опасно здесь оставаться? Может быть, стоит перебраться к Джону и Молли, пока не появится ребенок?
Рос знал, что рано или поздно последует такой вопрос. Было естественно, что происшедшее очень встревожило Джулиану.
– Она не знала, что Красное Перо больше предостерегает, чем осмелится что-то предпринять. Все будет в порядке, дорогая, – он еще крепче обнял ее. – Красное Перо очень долго все обдумывает, прежде чем начать свои действия. Пока он что-либо решит, наступит зима. Его племя довольно ленивое и никогда ничего не предпринимает зимой. Они будут так заняты добычей пищи, что им некогда будет думать о чем-то другом, – заверил ее Рос.
Они поднялись на крыльцо, мужчина открыл дверь.
– Поэтому не думай о нем. Все будет хорошо.
ГЛАВА 16
Она довольно вздохнула. Комната приобрела привлекательность и уют, что всегда вызывало гордость мужа.
– Ну что ж, – шептала Джулиана, бесцельно бродя, – теперь все сделано как надо. Чем бы заняться сегодня? Времени еще много. Рос пока обойдет всю гору, появится не раньше вечера.
Прошлой ночью с гор приходила рысь и бродила вокруг дома. Рос взял ружье и направился на ее поиски. На двери конюшни остались следы ее когтей: голодный зверь пытался добраться до лошадей. Поспешно позавтракав, муж оставил ее одну.
– Как мне убить время? – пытала себя Джулиана, поворачивая на вертеле большой кусок оленины.
Капли сока, падавшие с мяса на раскаленные угли, шипели, наполняя дразнящим ароматом всю комнату. Джулиана щедро приправила мясо пряностями. Ей хотелось приготовить что-нибудь необычное. Картофель и каши уже надоели, а овощи еще не дозрели.
Она отвернулась от огня и тут же вспомнила, как охотно поедали ягнята какие-то побеги в лесу. Женщина просто сгорала от нетерпения раздобыть пучок вкусной зелени к ужину.
Стоя у стола, Джулиана раздумывала: что делать? Рос предупреждал ее не ходить в лес одной, он абсолютно не доверял индейцам племени Красного Пера.
– Ты – лакомый кусочек для этих дикарей.
Но женщина решилась. «Эта зелень растет совсем рядом с домом. И никакому риску я не подвержена».
Она сняла с полки корзину, взяла небольшой нож и прикрыла за собой дверь. Немного постояв на крыльце, она понюхала только что распустившийся розовый куст, втягивая в себя его ароматную, терпкую свежесть.
– Как сладко ты пахнешь, – Джулиана выпрямилась, вспомнив, как появился у них этот куст.
Они поздно проснулись после первой брачной ночи. Их разбудили грубые голоса, доносившиеся с улицы. Джулиана приятно потянулась и положила голову на плечо Роса:
– Что там такое?
Он наклонился и поцеловал ее в обнаженную грудь.
– А какое нам дело?
Джулиана слегка покраснела, припомнив, как его поцелуи снова возродили в крови желание, и они использовали этот момент по-своему.
Раздался голос Бэттла:
– Эй, голубки, когда вы собираетесь вставать?
Не обращая никакого внимания, они продолжали заниматься любовью. Рос, отдышавшись, посмотрел на лежащую Джулиану:
– Я люблю тебя, дорогая. Ты – моя жизнь.
Она дотронулась до его лица, разглаживая морщинки у глаз и пытаясь найти теплые слова. Ее спасли раздавшиеся снова громкие крики. Ругаясь про себя, Рос поднялся с постели и распахнул окно.
– Мы скоро придем, – раздраженно крикнул он.
Джулиана медленно обвела взглядом фигуру мужа: от широких плеч до узких бедер, какое удовольствие доставило это тело ей ночью и утром.
Почему она не может признаться ему в любви?
Она уже приготовила ответ, как перед глазами возникло виноватое лицо Сэйта. От неожиданности Джулиана потрясла головой, отгоняя его образ.
– Я все-таки от тебя избавлюсь.
Когда молодожены вышли во двор, их тут же разъединили.
Мужчины потащили Роса в свою компанию, смеясь и хлопая его по спине.
– Черт побери, Адамс, да ты выглядишь, как будто работал всю ночь.
Джулиана отошла с женщинами в другую сторону. Они собрались, чтобы увидеть ее с мужем. Молодая женщина смущалась и краснела от их шутливых замечаний по поводу брачной ночи, не в состоянии привыкнуть к прямым; а иногда откровенно грубым манерам жительниц гор.
Джулиана стояла, потупив глаза, а женщины смотрели на нее с симпатией.
– Не обращай внимания на этих пустозвонок, – сказала одна из них, – им больше нечего делать, как чесать языки по каждому поводу, – хрипло засмеялась она.
– Пошли к повозке. Мы привезли тебе подарки к свадьбе.
Они с гордостью стали показывать их. В углу повозки лежал набитый соломой матрас, на котором они с Росом должны будут спать во время их путешествия домой.
Затем Джулиана увидела большой кувшин с яблочным повидлом, потрогала тяжелое шерстяное одеяло и растрогалась до слез.
– Я даже не знаю, как смогу расстаться с вами, мои дорогие.
Их измученные заботами лица довольно заулыбались. Они подошли к ней поближе.
– Жаль, что уезжаешь от нас, – мягко сказала мать восьмерых малышей. – Ты такая замечательная.
Одна старушка, согнувшаяся от возраста и с трубкой в зубах, положила свою крючковатую руку па плечо Джулианы.
– Если тебе будет очень одиноко, детка, только намекни своему великану. Он тебя любит по-настоящему. Это по всему видно. Он не станет тебя прижимать.
Джулиана улыбнулась и вытерла ладонью бежавшие по щекам слезы. Она наклонилась вперед и поцеловала сморщенное лицо:
– Спасибо, бабушка.
Подошел Рос и стал рядом, женщины замолчали. Они видели, как счастлива Джулиана, и понимали, что ее муж будет беречь свою жену, сделает все, чтобы сохранить ее красоту и молодость. Ей не придется рожать каждую зиму.
Широкая улыбка Роса покорила всех собравшихся. Он мягко сказал:
– Дорогая, пора прощаться.
Джулиана обняла и расцеловала каждую женщину, после чего Рос подсадил ее в высокую повозку. Когда он влез туда сам и взялся за поводья, она положила руку ему на плечо:
– Ты не можешь немного подождать? – умоляюще спросила Джулиана, глядя на дорогу, ведущую к дому брата. – Джон и Молли еще не подошли. Я хочу попрощаться с ними.
Рос накрыл своей тяжелой ладонью ее маленькую ручку.
– Они не придут, дорогая. Они оставили вчера у Бэттла записку, в которой просили передать, что им будет слишком тяжело с тобой прощаться. Молли очень расстроена отъездом.
На глаза Джулианы навернулись слезы. Рос нервно пробежал пальцами по ее коленям.
– Я чувствую себя последним подлецом, отрывая тебя от друзей и родных.
Джулиана быстро на него посмотрела. «Он и впрямь очень огорчен. Если бы я попросила его остаться во Впадине Индейцев, он, наверное, согласился бы ради меня».
– Дорогой, – виновато вздохнула она, – все, что я могу сделать, так это не показывать, как мне тяжело уезжать.
Она схватила его за руку.
– Рос, перестань винить себя. Если бы я не захотела с тобой ехать, я бы осталась. Поехали.
Мужчина почувствовал облегчение. Это стало заметно по его лицу. Он быстро обнял Джулиану:
– Спасибо, милая. Я уже стал беспокоиться. Эти твои слезы и вообще.
Он стегнул лошадей, и они тронулись. К повозке были привязаны его жеребец и пони Джулианы. Она помахала провожающим ее женщинам, пока те совсем не скрылись за деревьями, и повернулась к мужу. Он придержал лошадей. Посредине дороги, почтительно, с чувством собственного достоинства стояли проститутки из таверны. Джулиана с удивлением посмотрела на них. Одна из них держала в руках колючий куст, корни которого были завернуты в холстину. Рос, который всегда держался с женщинами по-джентльменски, кто бы они ни были, широко улыбнулся им и снял шляпу.
– Доброе утро, леди. Куда вы собрались в такой чудесный день?
На их худых лицах расцвели улыбки. По-девичьи хихикая, они вытолкнули вперед ту, которая держала колючий куст.
– Отдай его ей.
Джулиана и Рос с любопытством наблюдали. Женщина робко подошла к повозке. Ее рыжие волосы красиво блестели на утреннем солнце. Чтобы разрядить обстановку, Рос дружелюбно спросил:
– Что это у тебя, Рыжая?
Стараясь не смотреть Джулиане в глаза, она отвела взгляд в сторону и подняла повыше свой куст:
– Мы тут отрезали ветку от розового куста. Когда я уезжала из Вирджинии, мать подарила мне его на счастье. Я всегда вожу его с собой. И где бы его ни посадили, он везде хорошо приживается и цветет. Мы дарим его тебе, пусть его цветы радуют тебя.
– И от него великолепный аромат, – добавила другая.
Джулиана осторожно, обеими руками, взяла подарок. В ее глазах снова заблестели слезы.
– Розовый куст, Рос, – прошептала она. – Ты только представь себе… здесь в глуши.
Она внимательно посмотрела в усталые женские глаза, много повидавшие в жизни, и мягко сказала:
– Рос посадит его около дома. Каждый раз, когда он будет цвести, я буду вспоминать вас. Большое спасибо.
Женщины заулыбались. Когда они исчезли из вида, Джулиана положила голову ему на плечо и горько заплакала от жалости к ним, имеющим только розовый куст, расцветающий один раз в году.
Сейчас, собираясь в лес, Джулиана вспомнила это прощание. У женщин была совсем нелегкая жизнь, вряд ли им придется долго прожить… да и сами они не очень этого хотели.
Она быстро перешла поляну перед домом и углубилась в лесную прохладу. Почва была вязкой. Перед этим два дня шли дожди. Джулиана глубоко вздохнула запах мокрой земли и прелых листьев.
Ступая по едва различимой тропинке, она вскоре услышала журчание ручья, струящегося между камней и исчезающего в глубокой расщелине. Как она и предполагала, нужная ей зелень густо росла под кружевом листьев, куда едва проникало солнце. Вскоре корзина была полна.
Солнце пригревало все сильней, Джулиану стала мучить жажда. Она стала на колени, наклонилась к ручью, черпая из него обеими ладонями холодную свежую воду. Утолив жажду, она продолжала сидеть на корточках, думая, что ручей чистый и холодный настолько, что Зоэ держала подолгу в нем молоко и масло. Даже яйца очень долго оставались свежими, когда лежали на каменном уступе в воде. Джулиана встала, потянулась и подняла корзину с зеленью. Журчание воды расслабило ее, и она совсем забыла об осторожности. Она стояла и наблюдала, как медленно течет вода, и ей вовсе не хотелось возвращаться в дом, где ее ждали долгие часы одиночества. Джулиана решила пройтись по лесу. Расстояние оказалось длиннее, чем она рассчитывала, и когда она наконец очутилась на берегу Огайо, по лицу ее обильно стекал пот.
Река была спокойной и плавно текла, словно приглашая в прекрасное путешествие.
– Что же, я так и сделаю, – сказала она вслух, – если пойду вдоль реки, то не заблужусь.
Берег оказался заросшим, и Джулиана шла легко, прислушиваясь к слабому журчанию воды. В одном месте ей пришлось отклониться от берега, чтобы обойти густые заросли камыша, которые глубоко врезались в берег. Она посмотрела на высокие, гибкие растения, вспомнив, что летом индианки собирают тростник и плетут из него корзины, а зимой продают их в деревнях. «Зоэ, наверное, тоже заготавливала тростник», – подумала она. Джулиана подошла к большому топкому месту на мелководье и узнала его. Сюда любили приходить медведи, и она решила, что лучше побыстрее уйти отсюда. У нее не было желания повстречаться с одним из них, особенно если это мать с детенышем.
Полуденное солнце хорошо припекало, и женщине стало жарко. Когда она вернулась на то место, откуда начала свое путешествие, снова склонилась к воде и обдала холодной водой лицо и шею. Вытерлась и вдруг почувствовала, что за ней наблюдают. Она медленно встала, оглянулась и затаила дыхание. В нескольких футах от нее стоял дикий невзрачный пони, на котором сидела индианка. Джулиана заслонилась рукой от яркого солнца и увидела знакомое лицо, полное скрытой угрозы.
– Докси, – выдохнула она.
Молодая индианка промолчала, продолжая уничтожать ее взглядом. Джулиана в конце концов рассердилась и твердо поджав губы, резко спросила:
– Почему ты следишь за мной? Что ты здесь делаешь?
Какое-то мгновение молчание продолжалось. Затем ненавистным голосом Докси заговорила.
– Это моя земля. Я живу здесь. А что ты тут делаешь?
Джулиана размышляла о том, к какому племени принадлежит индианка и может они родственники с бывшей женой Роса? Она решительно подняла голову и раздраженно ответила:
– Я тоже живу здесь.
Докси недовольно фыркнула. Подозрительно глядя на Джулиану, она коротко бросила:
– Где?
– Не твое дело, – сердито сказала Джулиана.
«Но я чувствую, что ты пойдешь за мной из простого любопытства», – подумала она про себя, взяла корзину и холодным тоном сказала:
– Если тебе интересно это знать, я живу в доме, который стоит за твоей спиной.
Индианка повернула голову и посмотрела сначала назад, затем снова на Джулиану.
– А, так ты жена Роса Адамса.
Она кивнула в ответ.
Опять воцарилось молчание. Докси изучала полнеющую фигуру Джулианы, которая проходила перед ней, направляясь к дому.
– Когда собираешься рожать? – вдруг спросила она.
– В августе.
– Кто отец?
– Ах ты, дрянь, – от оскорбления пальцы Джулианы впились в ручку корзины.
«Она специально издевается надо мной, а я не могу ей даже ответить».
Спокойным и ровным голосом, насколько ей это удавалось, Джулиана сказала:
– Мой муж, конечно.
– Рос Адамс?
– Нет! Мой погибший муж, – ей хотелось добавить кое-что еще, но индианка, едва улыбаясь, скептически заметила:
– Ты лжешь.
– Что?! – глаза Джулианы горели возмущением, она сделала шаг в сторону женщины и медленно спросила, – что ты хочешь этим сказать?
Докси не обратила никакого внимания на гнев женщины, ослабила поводья и нагнулась к ней. Как бы говоря самой себе, она сказала:
– Судя по твоему животу, ты должна родить в сентябре, а не в августе.
Черные глаза Докси в упор смотрели на пылающее лицо Джулианы.
– Если я правильно понимаю, – усмехнулась Докси, – когда ты забеременела, твоего мужа не было в живых.
Джулиана стояла, как будто пригвожденная к земле, стараясь сохранять самообладание. Как ей хотелось ударить по краснокожему лицу эту ненавистную дрянь.
Она было открыла рот, чтобы ответить, но последовал еще один вопрос, такой же быстрый и резкий:
– Как долго ты спала с Адамсом, до того как умерла его жена?
Теперь Джулиана в упор смотрела на индианку. Казалось, все вокруг нее потемнело, сердце бешено заколотилось в груди.
– Я никогда не спала с Росом до нашей свадьбы, – медленно, с едва сдерживаемой яростью, произнесла она.
Докси посмотрела сверху на разъяренную женщину и поняла, что та говорит правду. Ее глаза сузились: «Сэйт Магрудер! Как это до меня не дошло раньше?» Ее черные глаза хитро сверкнули. «Эта бледнолицая не знает правды. Как хочется все сказать, чтобы исчезла ее презрительность. Мне бы это доставило большое удовольствие, но я повременю. Если Магрудер узнает, что выдала его секрет Джулиане, он убьет меня. Да, я подожду, но придет час и они оба узнают об этом. И это вряд ли их сблизит. Надо сказать вождю, что жена Роса Адамса ждет ребенка».
Индианка снова перевела взгляд на женщину.
– Значит, ты встречалась с мужем до вашей свадьбы, – многозначительно сказала Докси. – Вождю Красное Перо будет интересно узнать эту новость.
Не дожидаясь ее ответа, Докси ударила пони и поскакала. Но прежде, чем исчезнуть за излучиной реки, она обернулась и крикнула:
– Магрудер живет сейчас в нашем лагере, он спит со мной…
Джулиана испытала такую боль, словно ее ударили, она так и застыла на месте, глядя вслед индианке. Теперь ей стала понятна враждебность Докси. Та любила Сейта. Появление Джулианы вблизи индейского лагеря обеспокоило ее.
Ее охватила жгучая ревность. Она бросилась на землю и горько зарыдала. «Сэйт лгал мне. Он и раньше лгал мне». Она плакала до тех пор, пока не почувствовала, что чьи-то руки мягко легли ей на плечи.
– Джули, девочка, что такое? Почему ты плачешь? – встревоженно спросил Рос, заключая ее в объятия.
– О, дорогой, – она обхватила его руками. – Как хорошо, что ты вернулся.
Он погладил ее вздрагивающие плечи, отвел со лба волосы.
– Все хорошо, дорогая, – успокаивал он ее.
Когда женщина немного успокоилась, Рос мягко спросил:
– Расскажи мне, что тебя так расстроило?
Останавливаясь, прерывающимся от слез голосом, и стараясь не произносить имени Докси, Джулиана рассказала ему о своей встрече с молодой индианкой. Слезы опять посыпались градом из ее глаз.
– Она сказала, что вождю будет очень интересно узнать о моей беременности.
Рос положил голову Джулианы себе на плечо, и она не увидела его встревоженного лица. Племя будет настроено против него. Теперь он не должен уходить далеко от дома, нужно всегда быть настороже.
Обняв жену за талию, Рос повел ее к дому.
– Пойдём, здесь жарко. Теперь ты видишь, что не должна была уходить из дома, – спокойно сказал он.
– Можешь больше не волноваться, Рос, – ответила Джулиана твердым голосом. – После сегодняшнего случая я никогда не выйду.
Он улыбнулся и чмокнул ее в макушку.
– Рад это слышать.
– Рос, нам не опасно здесь оставаться? Может быть, стоит перебраться к Джону и Молли, пока не появится ребенок?
Рос знал, что рано или поздно последует такой вопрос. Было естественно, что происшедшее очень встревожило Джулиану.
– Она не знала, что Красное Перо больше предостерегает, чем осмелится что-то предпринять. Все будет в порядке, дорогая, – он еще крепче обнял ее. – Красное Перо очень долго все обдумывает, прежде чем начать свои действия. Пока он что-либо решит, наступит зима. Его племя довольно ленивое и никогда ничего не предпринимает зимой. Они будут так заняты добычей пищи, что им некогда будет думать о чем-то другом, – заверил ее Рос.
Они поднялись на крыльцо, мужчина открыл дверь.
– Поэтому не думай о нем. Все будет хорошо.
ГЛАВА 16
Сэйт точил об камень широкое лезвие ножа и довольно улыбался. Его нетерпение и кажущееся удовлетворение жизнью в племени полностью вознаграждены. Красное Перо принял его, и ему было разрешено охотиться неподалеку.
А сегодня отец Докси продемонстрировал свою гордость за него. Его умение обращаться с ружьём, которое вернул ему вождь, помогло обеспечивать их дичью больше, чем смогли это сделать все остальные. Сэйт посмотрел на группу индейцев, сидевших рядом с вождем и бросавших на него мрачные взгляды. Сам он саркастически улыбался, понимая, что в умении охотиться обошел их.
– Особой любви ко мне они не испытывают, – пробормотал Сэйт, положил нож в карман, прислонился к дереву и закрыл глаза. – Пока ужин будет готов, надо перекусить.
Когда час спустя Докси разбудила его, Сэйт удивленно смотрел: он задремал и видел во сне Джулиану. Полностью придя в себя, охотник разочарованно вздохнул. На лице индианки стало заметно недовольство, словно она прочитала его мысли. Она поднялась и пошла к огню, помогая другим индианкам готовить мясо.
Не обращая на нее внимания, Сэйт занял у костра свое место.
– Интересно, что еще можно ждать от нее?
Его не удивило, что Докси обслужила его последним. Это была ее месть, но когда он заглянул в свою миску, то, обнаружив два маленьких куска мяса и пару бобов, он вскипел.
– Эта мерзавка испытывает мое терпение, что ж, а я проверю терпение вождя и ее отца.
Он молча ел, выжидая подходящего момента. Докси подошла и села рядом с милой улыбкой. Она выиграла первую схватку с охотником и торжествовала.
Сэйт дал ей возможность понаслаждаться победой. Затем громко выругался и бросил на землю свою миску и влепил индианке звонкую пощечину. Она упала на спину, закричав от боли и неожиданности. Внимание всех было направлено на них. Как Сэйт и ожидал, ее отец поднялся и подошел к ним. Докси оставалась на земле, наблюдая за отцом и не думая, что дела зайдут так далеко.
– Почему ты ударил свою индианку, Магрудер? – мрачно спросил он.
Сэйт показал пальцем на два кусочка мяса, валявшихся в пыли. Старый индеец снова посмотрел на него, и охотник оскорбленно спросил:
– Может ли воин существовать на такой пище, после того, как день проведет в лесу? Почему моя порция так мала, ведь я принес достаточно дичи?
Гнев, смешанный со стыдом, отразился на лице старика. Он бросил на дочь мрачный неодобрительный взгляд и гневно спросил:
– Что ты за дочь, если осмелилась так унизить своего отца? Что ты за индианка, чтобы подать такую пищу своему воину?
Докси молча смотрела на отца. У нее нервно дергались губы. Она в самом деле зашла далеко. Когда индеец резко развернулся и пошел к высокому клену, она поняла для чего. Ее ждет наказание. Это сделает или он, или Магрудер.
Старик вытащил нож и обошел дерево, выбирая ветки. Все сидевшие у костра молча наблюдали за ним. Индианки довольно усмехались. Поведение Докси и ее злой язык не очень-то располагали к дружбе с ней. Наконец индеец выбрал подходящую ветку. Острым ножом он обстругал с нее листья и сучки, затем со свистом стегнул несколько раз по воздуху.
Докси вся тряслась и со страхом наблюдала, как отец возвратился к костру и передал прут Сэйту. Она заплакала, когда он ледяным тоном сказал:
– Индианка тебя опозорила. Накажи ее.
Охотник победно улыбнулся. С обманчивым спокойствием он взял прут, подошел к дрожащей индианке и тихо, так чтобы слышала только она, процедил сквозь зубы:
– Будешь еще издеваться надо мной? Я думал, у тебя окажется больше ума.
По мере того, как он стегал ее, Докси издавала громкие вопли.
Сэйту эта процедура совсем не нравилась. Это была первая женщина в его жизни, на которую он поднял руку. За ним наблюдал вождь, и он был вынужден продолжать. Правда хлестал он так, что сила удара терялась в складках одежды. Восьмой и последний раз охотник стегнул ее по смуглым голым ногам и отбросил прут. Достаточно, чтобы возвратить ей долг. Больше она не осмелится шутить с ним при других.
Он тайком посмотрел на удовлетворенное лицо вождя и вернулся на свое место. Сэйт мог бы даже сказать, что в этот момент думал вождь: «Охотник проучил индианку, показав другим, как правильно нужно себя вести».
Докси торопливо поднесла ему миску с едой, на бобах лежал хороший кусок мяса и овощи. Он взял миску у нее из рук и процедил:
– Ты можешь сесть рядом, – он понимал, что она вне себя от гнева.
Мстительная женщина затаила злобу и все равно отплатит ему: ночью, завтра или, может быть, через месяц.
Трапеза закончилась, женщины собрали посуду, мужчины закурили трубки.
«Она что-то задумала, уж слишком самодовольное у нее лицо, – подумал про себя Сэйт. – Ее изощренный ум готовил что-то коварное. Скорее всего, она отомстит мне сегодня ночью».
Охотник протянул длинные ноги к огню, спиной оперся о дерево. «Если она что-то задумает, обязательно осуществит».
Спустя минут двадцать Сэйт еще больше насторожился. Пройдя мимо сидевших индейцев, индианка направилась к вождю. Все с интересом стали наблюдать за ней. Докси подошла к старейшине и упала перед ним на колени.
– Я могу поговорить с тобой, Красное Перо?
Сэйт подался вперед. Он совершенно хорошо понимал этот тон, зная, что хорошего ожидать нечего. Вождь попыхивал длинной трубкой и изучающе смотрел на индианку. Дым клубами поднимался над его головой. Наконец он кивнул:
– Можешь говорить.
Докси удобней уселась, всем видом показывая, что рассказ ее будет длинным. Она начала низким голосом, хорошо слышным всем сидевшим в тесном кругу.
– Сегодня я далеко ездила. Была возле дома Роса Адамса.
У Сэйта забилось сердце. Он понимал, как индианка предвкушает этот момент, и ожидал любых неожиданностей.
Голос вождя стал заметно жестче. Он прервал умышленное молчание Докси:
– И что ты видела в доме моего бывшего зятя?
Женщина опустила глаза, чтобы скрыть затаенную радость. «Сейчас этот паршивый охотник получит свое. В отличие от него, я заставлю страдать не тело, а его сердце и душу».
Она артистично повысила голос.
– Я видела его жену и даже разговаривала с ней.
Вождь наклонился вперед, его все больше интересовал рассказ Докси. Так же, как и Сэйта…
– О чем ты говорила с женой Адамса? – испытывающим взглядом смотря на нее, спросил Красное Перо.
Докси бросила на охотника быстрый ликующий взгляд.
– Мы говорили о ее ребенке, которого она носит.
У Сэйта перехватило дыхание и потемнело в глазах. Он закрыл их и сжал кулаки: она уже беременна от Роса. Как издалека, до него долетел голос вождя.
– Мне это неудивительно. Адамс, как жеребец, может обслужить много самок. Ничего странного, что жена забеременела от него в первую ночь.
– О, но дело в том, что она забеременела не сейчас. – Докси хитро посмотрела на Сэйта. – У нее уже большая беременность. Женщина будет рожать через пару месяцев.
Сэйт был поражен: «Эта дьяволица скорее всего лжет. Значит, это не ребенок Роса, – он быстро прикидывал в уме. – Невозможно. Она врет, чтобы сделать мне больно».
Лицо вождя исказилось гневом:
– Как Адамс посмел водить меня за нос! Такая неверность! Он должен поставить в известность все племя о том, что спал с другой женщиной, когда еще была жива Зоэ!
Докси, всегда готовая уколоть своим злым языком, забыла, с кем она говорит. В ней проснулась ревность к погибшей Зоэ.
– Наверное, он сделал это потому, что твоя дочь не могла иметь детей.
Индианка испугалась, когда до нее дошло, что сказала.
Она слишком поздно поняла свою ошибку. Докси задела честь умершей дочери. Индеец стремительно ударил ее ногой в грудь. Женщина опрокинулась назад, упав в нескольких дюймах от огня: Взбешенный вождь вскочил на ноги. Указывая длинным, костлявым пальцем в сторону Докси, он в ярости закричал:
– Магрудер, убери с моих глаз свою индианку. И проучи ее как следует, чтобы она никогда не забывалась.
Сэйт схватил ее за локоть, приподнял с земли и грубо толкнул перед собой. Та потеряла равновесие и пролетела далеко вперед к сидевшим женщинам, которые не упустили возможность ущипнуть ее. Закричав от боли, Докси поторопилась найти укрытие в своем вигваме, буквально ввалившись в него. Сэйт вошел следом за ней и опустил полог. Комната освещалась слабым огнем очага. Он остановился перед лежащей Докси.
А сегодня отец Докси продемонстрировал свою гордость за него. Его умение обращаться с ружьём, которое вернул ему вождь, помогло обеспечивать их дичью больше, чем смогли это сделать все остальные. Сэйт посмотрел на группу индейцев, сидевших рядом с вождем и бросавших на него мрачные взгляды. Сам он саркастически улыбался, понимая, что в умении охотиться обошел их.
– Особой любви ко мне они не испытывают, – пробормотал Сэйт, положил нож в карман, прислонился к дереву и закрыл глаза. – Пока ужин будет готов, надо перекусить.
Когда час спустя Докси разбудила его, Сэйт удивленно смотрел: он задремал и видел во сне Джулиану. Полностью придя в себя, охотник разочарованно вздохнул. На лице индианки стало заметно недовольство, словно она прочитала его мысли. Она поднялась и пошла к огню, помогая другим индианкам готовить мясо.
Не обращая на нее внимания, Сэйт занял у костра свое место.
– Интересно, что еще можно ждать от нее?
Его не удивило, что Докси обслужила его последним. Это была ее месть, но когда он заглянул в свою миску, то, обнаружив два маленьких куска мяса и пару бобов, он вскипел.
– Эта мерзавка испытывает мое терпение, что ж, а я проверю терпение вождя и ее отца.
Он молча ел, выжидая подходящего момента. Докси подошла и села рядом с милой улыбкой. Она выиграла первую схватку с охотником и торжествовала.
Сэйт дал ей возможность понаслаждаться победой. Затем громко выругался и бросил на землю свою миску и влепил индианке звонкую пощечину. Она упала на спину, закричав от боли и неожиданности. Внимание всех было направлено на них. Как Сэйт и ожидал, ее отец поднялся и подошел к ним. Докси оставалась на земле, наблюдая за отцом и не думая, что дела зайдут так далеко.
– Почему ты ударил свою индианку, Магрудер? – мрачно спросил он.
Сэйт показал пальцем на два кусочка мяса, валявшихся в пыли. Старый индеец снова посмотрел на него, и охотник оскорбленно спросил:
– Может ли воин существовать на такой пище, после того, как день проведет в лесу? Почему моя порция так мала, ведь я принес достаточно дичи?
Гнев, смешанный со стыдом, отразился на лице старика. Он бросил на дочь мрачный неодобрительный взгляд и гневно спросил:
– Что ты за дочь, если осмелилась так унизить своего отца? Что ты за индианка, чтобы подать такую пищу своему воину?
Докси молча смотрела на отца. У нее нервно дергались губы. Она в самом деле зашла далеко. Когда индеец резко развернулся и пошел к высокому клену, она поняла для чего. Ее ждет наказание. Это сделает или он, или Магрудер.
Старик вытащил нож и обошел дерево, выбирая ветки. Все сидевшие у костра молча наблюдали за ним. Индианки довольно усмехались. Поведение Докси и ее злой язык не очень-то располагали к дружбе с ней. Наконец индеец выбрал подходящую ветку. Острым ножом он обстругал с нее листья и сучки, затем со свистом стегнул несколько раз по воздуху.
Докси вся тряслась и со страхом наблюдала, как отец возвратился к костру и передал прут Сэйту. Она заплакала, когда он ледяным тоном сказал:
– Индианка тебя опозорила. Накажи ее.
Охотник победно улыбнулся. С обманчивым спокойствием он взял прут, подошел к дрожащей индианке и тихо, так чтобы слышала только она, процедил сквозь зубы:
– Будешь еще издеваться надо мной? Я думал, у тебя окажется больше ума.
По мере того, как он стегал ее, Докси издавала громкие вопли.
Сэйту эта процедура совсем не нравилась. Это была первая женщина в его жизни, на которую он поднял руку. За ним наблюдал вождь, и он был вынужден продолжать. Правда хлестал он так, что сила удара терялась в складках одежды. Восьмой и последний раз охотник стегнул ее по смуглым голым ногам и отбросил прут. Достаточно, чтобы возвратить ей долг. Больше она не осмелится шутить с ним при других.
Он тайком посмотрел на удовлетворенное лицо вождя и вернулся на свое место. Сэйт мог бы даже сказать, что в этот момент думал вождь: «Охотник проучил индианку, показав другим, как правильно нужно себя вести».
Докси торопливо поднесла ему миску с едой, на бобах лежал хороший кусок мяса и овощи. Он взял миску у нее из рук и процедил:
– Ты можешь сесть рядом, – он понимал, что она вне себя от гнева.
Мстительная женщина затаила злобу и все равно отплатит ему: ночью, завтра или, может быть, через месяц.
Трапеза закончилась, женщины собрали посуду, мужчины закурили трубки.
«Она что-то задумала, уж слишком самодовольное у нее лицо, – подумал про себя Сэйт. – Ее изощренный ум готовил что-то коварное. Скорее всего, она отомстит мне сегодня ночью».
Охотник протянул длинные ноги к огню, спиной оперся о дерево. «Если она что-то задумает, обязательно осуществит».
Спустя минут двадцать Сэйт еще больше насторожился. Пройдя мимо сидевших индейцев, индианка направилась к вождю. Все с интересом стали наблюдать за ней. Докси подошла к старейшине и упала перед ним на колени.
– Я могу поговорить с тобой, Красное Перо?
Сэйт подался вперед. Он совершенно хорошо понимал этот тон, зная, что хорошего ожидать нечего. Вождь попыхивал длинной трубкой и изучающе смотрел на индианку. Дым клубами поднимался над его головой. Наконец он кивнул:
– Можешь говорить.
Докси удобней уселась, всем видом показывая, что рассказ ее будет длинным. Она начала низким голосом, хорошо слышным всем сидевшим в тесном кругу.
– Сегодня я далеко ездила. Была возле дома Роса Адамса.
У Сэйта забилось сердце. Он понимал, как индианка предвкушает этот момент, и ожидал любых неожиданностей.
Голос вождя стал заметно жестче. Он прервал умышленное молчание Докси:
– И что ты видела в доме моего бывшего зятя?
Женщина опустила глаза, чтобы скрыть затаенную радость. «Сейчас этот паршивый охотник получит свое. В отличие от него, я заставлю страдать не тело, а его сердце и душу».
Она артистично повысила голос.
– Я видела его жену и даже разговаривала с ней.
Вождь наклонился вперед, его все больше интересовал рассказ Докси. Так же, как и Сэйта…
– О чем ты говорила с женой Адамса? – испытывающим взглядом смотря на нее, спросил Красное Перо.
Докси бросила на охотника быстрый ликующий взгляд.
– Мы говорили о ее ребенке, которого она носит.
У Сэйта перехватило дыхание и потемнело в глазах. Он закрыл их и сжал кулаки: она уже беременна от Роса. Как издалека, до него долетел голос вождя.
– Мне это неудивительно. Адамс, как жеребец, может обслужить много самок. Ничего странного, что жена забеременела от него в первую ночь.
– О, но дело в том, что она забеременела не сейчас. – Докси хитро посмотрела на Сэйта. – У нее уже большая беременность. Женщина будет рожать через пару месяцев.
Сэйт был поражен: «Эта дьяволица скорее всего лжет. Значит, это не ребенок Роса, – он быстро прикидывал в уме. – Невозможно. Она врет, чтобы сделать мне больно».
Лицо вождя исказилось гневом:
– Как Адамс посмел водить меня за нос! Такая неверность! Он должен поставить в известность все племя о том, что спал с другой женщиной, когда еще была жива Зоэ!
Докси, всегда готовая уколоть своим злым языком, забыла, с кем она говорит. В ней проснулась ревность к погибшей Зоэ.
– Наверное, он сделал это потому, что твоя дочь не могла иметь детей.
Индианка испугалась, когда до нее дошло, что сказала.
Она слишком поздно поняла свою ошибку. Докси задела честь умершей дочери. Индеец стремительно ударил ее ногой в грудь. Женщина опрокинулась назад, упав в нескольких дюймах от огня: Взбешенный вождь вскочил на ноги. Указывая длинным, костлявым пальцем в сторону Докси, он в ярости закричал:
– Магрудер, убери с моих глаз свою индианку. И проучи ее как следует, чтобы она никогда не забывалась.
Сэйт схватил ее за локоть, приподнял с земли и грубо толкнул перед собой. Та потеряла равновесие и пролетела далеко вперед к сидевшим женщинам, которые не упустили возможность ущипнуть ее. Закричав от боли, Докси поторопилась найти укрытие в своем вигваме, буквально ввалившись в него. Сэйт вошел следом за ней и опустил полог. Комната освещалась слабым огнем очага. Он остановился перед лежащей Докси.