Страница:
Какой то старик шел впереди нее и зажигал всюду фонари. Она чувствовала себя не очень уютно под любопытными и оценивающими мужскими взглядами, но упрямо шла вперёд. Только женщины легкого поведения оказывались на улицах в это время.
Нервный холодный пот покрыл тело, ладони взмокли. Она была в самой нищей и грязной части города, где располагались таверны и публичные дома. Настроение падало все больше, какое все грязное… убогое…
Джулиана уже подходила к концу последней улицы, где увидела здание, отличавшееся от других и выглядевшее на ее взгляд более респектабельным. Может быть потому, что в нем были чистые окна?! Она в нерешительности постояла, затем, собравшись с духом, стала переходить улицу.
Сквозь сосновую дверь услышала громкий гул голосов и отступила назад. Как она будет стоять под этим множеством взглядов, направленных на нее?! Нет, надо придумать что-то другое. Она повернулась, чтобы уйти. Становилось все холоднее. Джулиана уже прилично проголодалась и замёрзла. Навстречу шли, поддерживая друг друга и громко исполняя непристойную песню, двое мужчин. Джулиана торопливо шагнула в тень, но было поздно: один из них заметил ее. Она растерялась, снова бросилась к таверне и, не успев ни о чем подумать, вошла.
Большое помещение было полно народу. В воздухе витали клубы табачного дыма. Ее пустой желудок болезненно отозвался на резкий запах рома и пива.
Казалось, на нее никто не обратил внимание, и она облегчённо перевела дыхание. С дрожащими, от волнения ногами, но гордо поднятой головой Джулиана направилась к стойке. Она была уже у цели, как кто-то грубо схватил ее за руку.
– Что мы здесь делаем?! – хрипло спросил чей-то голос.
Джулиана вскрикнула, пробуя выдернуть руку. Гладко выбритый мужчина с густыми бакенбардами ещё крепче сжал ее и усмехнулся.
– Пусти меня, грязная деревенщина, – яростно прошептала она.
Ее слова только раздразнили мужчину, он весело засмеялся и поднялся со стула.
– О, у нас появилась маленькая злючка, ребята, – воскликнул он и так крепко прижал ее к себе, что она почувствовала у него на поясе нож.
– Как вы думаете, смогу я ее укротить?
Вокруг них образовался целый круг улыбающихся, веселых лиц. Они подбадривали его, давая советы. Джулиану охватила дикая ярость. Как он осмеливается так обращаться с ней?! Ее реакция была более инстинктивной, чем сознательной. Она схватила его за волосы, сжала изо всей силы и коленом резко ударила между ног. Застонав, мужчина выпустил ее и согнулся, корчась от боли. Джулиана сразу же бросилась к двери, но на пути снова возникла мужская фигура.
– Подожди, милочка, – насмешливо произнес голос, – попробуй это на мне.
Окончательно перепуганная, Джулиана панически бросалась из стороны в сторону, пытаясь обойти огромного мужчину перед собой. Она чувствовала, что сейчас потеряет сознание, и держалась только усилием воли. У нее не оставалось сомнений на тот счет, что станет с ней, если она упадет на пол.
Джулиана отступила и почувствовала, что спиной упёрлась о. стол. Она не заметила, как мужчина оттеснил ее в угол. В отчаянии она шарила рукой по столу, пытаясь схватиться за его край. Внутри все кричало: если бы только была бутылка, подсвечник, что-нибудь ещё, чтобы запустить в эту мерзкую физиономию. В судорожных поисках ее пальцы наткнулись на кувшин. Она вцепилась в него и стремительным движением швырнула в мужчину. Тяжелый сосуд со всем его содержимым попал прямо в его голову.
Все наблюдавшие за этой сценой взорвались от хохота. Пострадавший глупо смотрел на нее: ром стекал с лица на черную бороду. Он уже пришел в себя, чтобы выругаться. Джулиана ещё держалась, но чувствовала, что вряд ли сможет отбить ещё одну такую атаку. Она устало оперлась о стол, пытаясь собрать в себе остатки сил. Мужчины с восхищением смотрели на неё. Один из них вышел вперёд, предостерегающе положил руку на плечо охотника и замер на месте: душераздирающий крик потряс воздух.
Все обернулись и удивлённо уставились на пожилого индейца, быстро пересекающего комнату. Прежде чем поражённые посетители пришли в себя, он заломил руку мучителю Джулианы, приставив к его горлу широкий нож. Воцарилась тишина. Здоровенные охотники, решившие позабавиться укрощением «дикой кошки», смущенно смотрели друг на друга. Любой из них мог остановить этих двух зарвавшихся верзил, но это сделал индеец. Присутствующие наперебой громко заспорили. Но застывшие лица спасителя-индейца и красивой женщины заставили их снова умолкнуть. Держа Джулиану за руку, старый индеец начал отступать к двери. В следующее мгновение они исчезли из виду. Улица была пуста. Странная пара словно испарилась.
Официант, к которому хотела подойти Джулиана, заметил кожаный саквояж. Женщина уронила его, когда началась суматоха. Он подобрал его и, усмехнувшись, поставил за стойку бара. Если он не ошибается, ночью, после того, как таверна закроется, старый индеец придет за ним.
ГЛАВА 6
Нервный холодный пот покрыл тело, ладони взмокли. Она была в самой нищей и грязной части города, где располагались таверны и публичные дома. Настроение падало все больше, какое все грязное… убогое…
Джулиана уже подходила к концу последней улицы, где увидела здание, отличавшееся от других и выглядевшее на ее взгляд более респектабельным. Может быть потому, что в нем были чистые окна?! Она в нерешительности постояла, затем, собравшись с духом, стала переходить улицу.
Сквозь сосновую дверь услышала громкий гул голосов и отступила назад. Как она будет стоять под этим множеством взглядов, направленных на нее?! Нет, надо придумать что-то другое. Она повернулась, чтобы уйти. Становилось все холоднее. Джулиана уже прилично проголодалась и замёрзла. Навстречу шли, поддерживая друг друга и громко исполняя непристойную песню, двое мужчин. Джулиана торопливо шагнула в тень, но было поздно: один из них заметил ее. Она растерялась, снова бросилась к таверне и, не успев ни о чем подумать, вошла.
Большое помещение было полно народу. В воздухе витали клубы табачного дыма. Ее пустой желудок болезненно отозвался на резкий запах рома и пива.
Казалось, на нее никто не обратил внимание, и она облегчённо перевела дыхание. С дрожащими, от волнения ногами, но гордо поднятой головой Джулиана направилась к стойке. Она была уже у цели, как кто-то грубо схватил ее за руку.
– Что мы здесь делаем?! – хрипло спросил чей-то голос.
Джулиана вскрикнула, пробуя выдернуть руку. Гладко выбритый мужчина с густыми бакенбардами ещё крепче сжал ее и усмехнулся.
– Пусти меня, грязная деревенщина, – яростно прошептала она.
Ее слова только раздразнили мужчину, он весело засмеялся и поднялся со стула.
– О, у нас появилась маленькая злючка, ребята, – воскликнул он и так крепко прижал ее к себе, что она почувствовала у него на поясе нож.
– Как вы думаете, смогу я ее укротить?
Вокруг них образовался целый круг улыбающихся, веселых лиц. Они подбадривали его, давая советы. Джулиану охватила дикая ярость. Как он осмеливается так обращаться с ней?! Ее реакция была более инстинктивной, чем сознательной. Она схватила его за волосы, сжала изо всей силы и коленом резко ударила между ног. Застонав, мужчина выпустил ее и согнулся, корчась от боли. Джулиана сразу же бросилась к двери, но на пути снова возникла мужская фигура.
– Подожди, милочка, – насмешливо произнес голос, – попробуй это на мне.
Окончательно перепуганная, Джулиана панически бросалась из стороны в сторону, пытаясь обойти огромного мужчину перед собой. Она чувствовала, что сейчас потеряет сознание, и держалась только усилием воли. У нее не оставалось сомнений на тот счет, что станет с ней, если она упадет на пол.
Джулиана отступила и почувствовала, что спиной упёрлась о. стол. Она не заметила, как мужчина оттеснил ее в угол. В отчаянии она шарила рукой по столу, пытаясь схватиться за его край. Внутри все кричало: если бы только была бутылка, подсвечник, что-нибудь ещё, чтобы запустить в эту мерзкую физиономию. В судорожных поисках ее пальцы наткнулись на кувшин. Она вцепилась в него и стремительным движением швырнула в мужчину. Тяжелый сосуд со всем его содержимым попал прямо в его голову.
Все наблюдавшие за этой сценой взорвались от хохота. Пострадавший глупо смотрел на нее: ром стекал с лица на черную бороду. Он уже пришел в себя, чтобы выругаться. Джулиана ещё держалась, но чувствовала, что вряд ли сможет отбить ещё одну такую атаку. Она устало оперлась о стол, пытаясь собрать в себе остатки сил. Мужчины с восхищением смотрели на неё. Один из них вышел вперёд, предостерегающе положил руку на плечо охотника и замер на месте: душераздирающий крик потряс воздух.
Все обернулись и удивлённо уставились на пожилого индейца, быстро пересекающего комнату. Прежде чем поражённые посетители пришли в себя, он заломил руку мучителю Джулианы, приставив к его горлу широкий нож. Воцарилась тишина. Здоровенные охотники, решившие позабавиться укрощением «дикой кошки», смущенно смотрели друг на друга. Любой из них мог остановить этих двух зарвавшихся верзил, но это сделал индеец. Присутствующие наперебой громко заспорили. Но застывшие лица спасителя-индейца и красивой женщины заставили их снова умолкнуть. Держа Джулиану за руку, старый индеец начал отступать к двери. В следующее мгновение они исчезли из виду. Улица была пуста. Странная пара словно испарилась.
Официант, к которому хотела подойти Джулиана, заметил кожаный саквояж. Женщина уронила его, когда началась суматоха. Он подобрал его и, усмехнувшись, поставил за стойку бара. Если он не ошибается, ночью, после того, как таверна закроется, старый индеец придет за ним.
ГЛАВА 6
Джулиана мчалась сломя голову за своим пожилым спасителем по узкому переулку. Она нервно оглянулась и посмотрела назад в тот момент, когда индеец остановился передохнуть в тени домов, стоящих по обе стороны улицы. Они прислушались. Издалека доносился приглушённый собачий лай. Белых преследователей она теперь боялась больше находившегося рядом индейца. Из переулка донеслось конское ржание, и они снова бросились бежать. Между домами Джулиана различила силуэт небольшой лошади. Старик радостно бросился к ней, взобрался сам, протянул руку Джулиане. Она кое-как вскарабкалась и опустилась на спину лошади сзади индейца. Маленькое, невзрачное животное ринулось вперед с такой скоростью, что Джулиана едва успела схватиться за худые плечи спасителя. Когда огни Трентона стали едва различимы, лошадь пошла шагом.
– Сейчас больше нет необходимости ехать быстро, – впервые за все время обронил индеец. – Они слишком пьяны, чтобы ловить нас в лесу.
Только теперь Джулиана позволила себе расслабиться. Напряжение понемногу спадало. Старик говорил по-английски. Он не казался ей таким опасным дикарем.
Молодая женщина отпустила плечи индейца и одернула закрутившуюся вокруг ног юбку.
– С удовольствием перестреляла бы их всех, – произнесла она.
– Не злись напрасно, – ответил старик, привязывая лошадь к одному из деревьев, казавшихся застывшими призраками при холодном, ярком свете луны.
– Они не хотели сделать тебе плохого, а лишь наблюдали, как маленькая женщина борется с большим охотником.
– Если ты так думал, – нахмурилась Джулиана, – почему стал защищать меня?
– Я видел страх в твоих глазах, а белый мужчина видел только злость. Он не понимал, что творится у тебя внутри.
Женщина смущенно покачала головой. Краснокожий дикарь оказался умным и проницательным.
– Как тебя зовут? – мягко спросила она.
– Немас.
– Рада познакомиться, Немас.
Она помолчала и затем добавила:
– А я – Джулиана Рэслер.
Индеец усмехнулся и вдруг заявил:
– А раньше была Джулиана Немет.
Женщина от неожиданности чуть не прикусила язык.
– Откуда ты знаешь? – в конце концов выдавила она.
– Я узнал тебя.
– Но этого не может быть. Мы никогда не встречались.
– У тебя такое же лицо, как у Джона.
Джулиана подумала, что ослышалась. Ей показалось невероятным, чтобы старый индеец мог знать ее брата. Не смея надеяться и затаив дыхание, спросила:
– Ты имеешь в виду Джона Немета?
– Да, моего друга Джона.
Она и в самых смелых мечтах не предположила бы, что ей повезет встретить старика-индейца, знающего ее брата, и ущипнула себя за ногу, проверяя, не грезит ли?
Немас подставил ей ладони, помогая спрыгнуть с лошади. Джулиана засыпала его вопросами:
– Как ты встретился с братом? Давно? Где он сейчас?
– Сначала мы будем собирать дрова, разводить огонь и кушать, – усмехнулся старый индеец. – А потом поговорим о Джоне.
– Но, – начала она с едва сдерживаемым раздражением. – Я…
И осеклась, когда увидела, что чёрные глаза индейца приказывают ей подчиниться.
– История длинная и не станет короче для нетерпеливой женщины.
Джулиане с неохотой пришлось признать, что она не вытянет ни одного слова из уст старика, пока не подойдет для этого время. Она молчаливо ходила за ним, выискивая сухие ветки. Когда Немас, наконец, дал знать, что собрано достаточно хвороста для костра, она счистила снег с лежащего дерева и присела, обернула ноги юбкой и стала наблюдать, как индеец раскладывает костер.
Через несколько минут, нескончаемых для Джулианы, разгорелся яркий, без дыма огонь. Девушка с благодарностью протянула ноги к теплу и жадно набросилась на кусок мяса, который протянул ей Немас. Затем придвинулась ближе. Индеец раскурил длинную глиняную трубку, вытянул перед собой ноги и наконец медленно начал рассказывать:
– Однажды вечером, шесть лун тому назад, я неосторожно разжег костёр. Я очень устал, замерз и сильно торопился. Взял быстро разгорающийся кедр, – он кашлянул от смущения, – даже самый молодой воин знает, что кедр даёт сильный запах и много дыма. Думая только о том, как бы быстрее согреть старые кости, я не услышал, как подкрались. двое белокожих. В их холодных глазах я увидел злые намерения. Они привязали меня к дереву и разложили у ног дрова. Предчувствуя свой конец, я начал умолять Большого Хозяина помочь принять смерть мужественно и достойно. Белокожие смеялись над моими молитвами. Затем один из них взял горящую ветку из моего глупого костра и подошел ко мне. Но когда он собирался бросить ее мне под ноги, раздался выстрел и он упал. Второй бросился бежать, но пуля настигла и его. Потом долго ничего не происходило, я подумал, что стрелявший такой же жестокий человек, как и те, которых он убил, потому что оставил меня медленно умирать от голода, но вдруг увидел, как показались из леса двое всадников.
Индеец посмотрел на Джулиану и улыбнулся.
– Вот так я встретил твоего брата и его рыжеволосую женщину.
Она, затаив дыхание, все время слушала и только теперь позволила себе сделать долгий выдох. Джулиана наклонилась вперёд, ее глаза оживлённо блестели, она нетерпеливо спросила:
– Ты знаешь, что потом произошло с Джоном?
Старик снова надолго замолчал. Он подложил в костер дров, сделал несколько затяжек и только потом возобновил рассказ:
– В ту ночь Джон и его женщина расстелили одеяла возле моего костра. Мы долго разговаривали, и я узнал, что Джон новичок в этих краях. Когда он сказал, что собирается идти в Скво Холлоу, я понимал, что надо следовать с ними. Во всей округе Кентукки люди этого селения самые жестокие. Твой брат нашел человека, готового продать там свой дом и вернуться в Бостон с женой и детьми, так как больше не мог жить в грехе и беззаконии, царившем там.
Джулиана обхватила руками согнутые колени, пытаясь представить своего брата работающим на ферме. Насколько она помнила, Джон вряд ли знал, как выглядит плуг, а уж о том, как им пользоваться, и говорить не приходилось.
– Никак не могу вообразить его фермером. Ему абсолютно незнакома такая жизнь.
– Женщина Джона знает. Она покажет, как надо работать.
Джулиана вспомнила, что племянница Тилли скорее всего, как и ее тетя, росла на ферме. Она слышала о большой выносливости и жизнестойкости индианок. Они могут днями идти, умеют разбивать лагерь. Джулиана сокрушенно вздохнула. Ей будет трудно на новом месте, она ничего не умеет. Немас вытряхнул пепел из трубки и отложил ее в сторону. Женщина собралась с духом и попросила:
– Немас… ты не… возьми меня с собой к брату.
Индеец так долго медлил с ответом, что она уже перестала надеяться на его положительное решение. И не ошиблась. Он не собирался обременять себя хлопотами о бесполезной белокожей женщине.
Джулиана даже подпрыгнула на месте, когда Немас, наконец, резко спросил:
– У сестры Джона есть деньги?
На ее лице появилось выражение полного разочарования. Этот индеец, о котором у нее сложилось хорошее впечатление, такое же ничтожество, как и белые.
– Есть, – ответила она жестко.
– Дорога займёт три-четыре дня, это твоя забота. У меня есть ещё лошадь, но нужна пища и одеяла.
Устыдившись мыслей, недавно витавших в ее голове, она поспешно стала рыться в сумочке. Нашла деньги, которые тетя Эми давала ей на дорогу, улыбнулась и в задумчивости тоскливо спросила:
– Ты сможешь купить кофе?
Глаза старого индейца засияли. Он ответил, что скоро вернётся, вскочил на свою лошадку:
– Поддерживай огонь, – сказал он напоследок и исчез из виду.
Не успели еще растаять в воздухе звуки копыт, как Джулиане показалось, что лес ожил. Дрожа, она придвинулась к огню совсем близко и постоянно озиралась. Деревья отбрасывали длинные тени на покрытую снегом землю. Ей слышались доносившиеся отовсюду звуки, и сердце бешено колотилось. Когда низко над ней промелькнули большие крылья совы, она вскрикнула и втянула голову в плечи. Прошло достаточно времени, прежде чем ей удалось успокоиться и немного посмеяться над своими страхами. Вдруг напротив от костра она увидела две светящиеся зеленые точки, ярко блестевшие в темноте. Джулиана в ужасе вскочила на ноги: волк… И дрожа, опустилась на место: мимо пробежала пушистая лисица. К тому времени, когда возвратился старик, она вся дрожала от страха. Как только индеец соскользнул с лошади, молодая женщина бросилась к нему с объятиями, облегченно вздыхая.
Благодарила его до тех пор, пока не заметила кожаный саквояж, привязанный к другой лошади. Он сбросил его на землю вместе с наполненным провизией мешком.
– Мой саквояж? Где и как ты его раздобыл, Немас? – удивленно воскликнула Джулиана.
Индеец сортировал запасы еды, отложил в сторону одеяла и, усмехнувшись, сказал:
– Я ждал, пока таверна закроется, потом залезчерез окно и забрал его.
– О, Немас, не знаю, как и благодарить тебя.
Она смогла подойти к нему лишь после того, как тот, наконец, убрал все снова в мешки, освободив место возле костра. Затем протянул ей два одеяла.
Он молча принял ее благодарность и кивнул седой головой.
– Сейчас надо ложиться спать.
Джулиана завернулась в одеяла, решив немного помечтать о Сэйте и их прощании, но сразу уснула.
Рано утром женщина не могла понять, где она. Ей казалось, что ещё продолжается сон. Над её головой раскинулись широкие ветви деревьев, удерживающие толстый слой снега. Она повернула голову в сторону доносившихся шагов скользившего по снегу индейца и, наконец, все вспомнила. Сквозь пелену утреннего рассвета Джулиана рассмотрела Немаса, стоявшего недалеко от костра и обрабатывающего тушку кролика. Приподнялась, приветливо поздоровалась и слегка улыбнулась, услышав странное ворчание в ответ.
Желая доказать индейцу, что она не лежебока, быстро встала и скатала одеяла в тюк. Затем подошла к Немасу. Он кивнул головой в сторону горшка с водой, стоявшего на огне:
– Я растопил снег, чтобы ты умылась, а затем, пока жарится кролик, приготовь кофе, у меня это получается плохо.
Через час, когда полностью рассвело, Джулиана сидела на маленьком пони, и их путешествие началось.
К концу первого дня пути она уже не смогла без помощи индейца соскочить с лошади. Но постепенно привыкла к долгим монотонным дневным переходам. Немас очень умело пользовался луком и стрелами, и каждый вечер у них было свежее мясо или рыба.
На четвертый день, перед закатом солнца, старик остановил свою лошадку, и показал знаком, что Джулиана должна сделать то же самое.
– Впадина Индейцев, – объяснил он, указывая на покрытую снегом долину.
Женщина подалась вперед, чтобы что-либо увидеть сквозь лучи заходящего солнца. Она рассмотрела четыре больших бревенчатых дома по два на каждой стороне, ведущей к селению дороги. Затем перевела взгляд выше на склоны долины и насчитала 15 домов, примыкающих к темному лесу.
Итак, здесь ей нужно какое-то время пожить, все будет зависеть от того, приедет ли Сэйт. Она надеялась, что приедет.
Джулиана снова перевела взгляд на долину. Из всех построек только две подавали признаки жизни. Из дверей одной постоянно выходили или заходили мужчины. Это могла быть таверна, но что же во второй? Место ярко освещено, на крыльце висит фонарь.
– Что там? – она повернулась к Немасу, когда изнутри раздался громкий смех.
– Такое место!.. – старик неодобрительно покачал головой. – Там живут плохие женщины.
Джулиана постаралась сдержать улыбку, вызванную открытым возмущением индейца. Она очень удивилась: найти в этой глубинке дом с такой репутацией.
– А где живет Джон? – спросила Джулиана, переводя разговор.
– Не здесь. Его жилище в трех милях отсюда.
Женщина устало опустила плечи. Еще три мили. Немас ехал сегодня слишком быстро. Она уже проголодалась и мечтала быстрее соскочить с лошади. Но старик снова взобрался на пони, мягко дернул поводья, направляя ее вперед, и она со вздохом последовала за ним.
Проезжая около таверны, они не проронили ни одного слова. Из окон одного из домов раздался взрыв веселого хохота. Джулиана наклонилась, пытаясь заглянуть внутрь, но не прошло и секунды, как индеец огрел кнутом ее пони, она едва удержалась от падения и закричала:
– Почему ты это сделал? Я могла упасть и сломать себе шею.
– Ты не должна смотреть на это грешное место, – усмехнулся он и подъехал к ней. – Там делают плохие вещи, намного хуже, чем в Трентоне.
– О, Немас, ради бога. Что стало бы со мной, если бы я подсмотрела.
– Смотри на дорогу, – опять усмехнулся старик и поддал ногами свою лошадь.
Они уже пересекли почти весь поселок, когда Немас указал куда-то пальцем и гордо сообщил:
– Здесь живет Джон.
Джулиана молча приказала расслабиться себе и своему усталому телу, глядя на небольшой деревянный домик у подножья горы, едва различимый в вечерних сумерках.
– Он – мой брат и, конечно, обрадуется мне.
Из каменной трубы поднималась тонкая струйка дыма, а в чистом окне мерцал огонёк. «Видимо, в доме одна комната. Будут ли рады мне?» – с тоской размышляла Джулиана, чувствуя снова накатившуюся усталость и неловкость.
Когда подъехали ближе, она увидела еще одно строение, примыкающее к дому. Это был амбар. Распахнулись широкие двери, и оттуда вышел мужчина, держа в руках фонарь.
Джулиана хорошенько всмотрелась в стройную мужскую фигуру. Сердце радостно ёкнуло. Она тут же с криком спрыгнула на землю.
– Джон! Джон!
И в мгновение ока преодолела разделявшее их пространство прежде, чем Джон успел сообразить, что к чему. Он подался к ней:
– Джулиана?! Это ты, сестричка?
– Да, да! – засмеялась женщина и бросилась к нему в объятия.
– Каким ветром тебя сюда занесло? – счастливо улыбался Джон, не переставая крепко обнимать сестру. – Том с тобой?
Он посмотрел поверх нее на индейца, привязывающего двух лошадей.
– Нет, я одна, – спокойно ответила Джулиана, наблюдая за лицом брата и боясь заметить неудовольствие. Не переставая на него смотреть, она объяснила:
– Тома убили в последние дни войны. Я посылала тебе записку, но теперь понимаю, почему ты ничего не узнал.
Джон продолжал удивленно на нее смотреть.
– Его родители выгнали меня из дома, где мы жили, и вот… и поэтому… я здесь. Опять как камень на твоей шее.
– Не говори так, – он слегка отстранил ее от себя. – Ты – моя младшая сестра. Мы будем жить вместе.
– А что если… Молли… не захочет этого?
Мужчина смущенно кашлянул.
– Понятно, дорогая, Айва успела тебе наговорить.
Джулиана согласно кивнула. Он рукой провел по морщинкам на ее нахмуренном лбу.
– Не беспокойся, – мягко сказал брат. – Молли будет рада и полюбит тебя.
– А сейчас, – добавил Джон, – расскажи, пожалуйста, как ты познакомилась с моим другом Немасом, – он слегка повернул ее в сторону индейца.
Она поведала ему о печальной встрече с Айвой, о сцене в таверне.
Мужчины обменялись рукопожатиями. Джон стал благодарить друга. Все трое сразу замолчали, когда со скрипом открылась дверь домика.
– Дорогой, с кем ты тут разговариваешь? – спросил веселый женский голос. – У нас гости?
Джон взял сестру за руку и повел к крыльцу.
– Да, Молли, и спорим, ты ни за что на свете не догадаешься, кто это?
Симпатичная светловолосая женщина удивленно посмотрела на них и, оставшись довольной, рассмеялась.
– Это же твоя сестра, Джулиана.
– Как ты поняла? – разом спросили они.
Молли живо сбежала с крыльца.
– Вы похожи, как две капли воды. Здравствуй, сестра.
Она улыбнулась и поцеловала ее в щеку. Джулиана попыталась что-то сказать, поблагодарить, но неожиданно разрыдалась.
– О, Джон, бедняжка совсем вымоталась, – воскликнула Молли и подхватила ее под обе руки, – Помоги отвести в дом.
– Пожалуйста, не беспокойтесь, – Джулиана немного успокоилась, – Я не так сильно устала.
Джон усадил ее в кресло-качалку.
– Я волновалась всю дорогу, пока сюда ехала, а сейчас вижу, как вы мне рады, и на душе такое облегчение.
– О, дорогая, – Молли села рядом. – Мы всегда тебя примем.
Джулиана обвела взглядом довольно большую комнату. Увидела стол, четыре стула, шкаф и мойку в углу. Здесь же стояли широкая кровать и гардероб. Перед камином была скамья и два кресла-качалки. Ярко-красные шторы на окнах и желтую скатерть весело дополнял пестрый ковер ручной работы, придавая комнате теплоту и уют.
– Мне у вас очень нравится, Молли, но будет, наверное, тесновато.
Женщина снова громко и весело рассмеялась:
– Вы только послушайте ее. Джулиана, милая, здесь столько семей, где живет по пять детей, а дома еще меньше нашего?
– Неужели?! Где все они спят? А родители, когда они… как происходит их интимная жизнь? – Она покраснела.
– Тех, кто здесь живет, этот вопрос волнует меньше всего. Они делают все что захотят, когда посчитают нужным, не обращая особого внимания на детей, – объясняла Молли, кивая головой.
Потрясенная, Джулиана молчала. Джон посмотрел на ее пылавшее от смущения лицо и продолжил разговор:
– Большинство местных людей воспитаны по-другому, чем ты, сестричка. Придется воспринимать их такими, какие они есть.
– Да, верно, – вмешалась опять хозяйка. – Наш сосед спит с женой и ее младшей сестрой. Каждую весну они обе ходят с животами.
Джулиана возмутилась и захотела что-то сказать, но женщина продолжила свой рассказ:
– Когда священник попробовал поговорить с ним о том, что его свояченице всего лишь четырнадцать лет, фермер ответил, что, во-первых, это не его дело, во-вторых, ему быстрее нужны сыновья, которые помогали бы в работе. А в-третьих, это была идея девчонки приходить к ней в любое время, когда он захочет.
Молли саркастически усмехнулась.
– Из девяти их детей – только трое мальчиков.
Джулиана наконец вмещалась:
– Почему жена не положит этому конец? Неужели ей не больно смотреть, как муж спит с ее малолетней сестрой?
– Начни она жаловаться – это не принесет пользу, – фыркнула женщина. – Скорее всего она получит подзатыльник. Да ее это не очень-то беспокоит и даже на руку: она отдохнет от приставаний собственного мужа. Зимние ночи долгие, люди рано ложатся спать…
Джулиана, слыша полные откровений объяснения, снова покраснела и подумала, не пришлось ли и Молли испытать подобное?!
– Нельзя сказать, что у нас нет порядочных людей, – продолжала она, снимая с огня большой закопчённый чайник. – Есть несколько семей, которые соблюдают общепринятые законы, регулярно ходят в церковь и много работают по хозяйству. Они составляют основу нашей общины.
– Да, – подтвердил Джон, убирая длинные ноги с прохода, чтобы не мешать снующей жене накрывать на стол.
– Немас рассказывал, что так было всегда. А он много раз видел, как возникали подобные поселения.
– Кстати, где он? – забеспокоилась Джулиана. – Он поужинает с нами?
Джон засмеялся.
– Старый индеец не очень уважает пищу белокожих, он предпочитает есть оленину со своим племенем, разбившим у реки лагерь. Зато любит сладости. Когда Молли печет пироги, он тут как тут и, скорее всего, навестит нас на Рождество.
– О, боже мой, – она схватилась руками за голову, – я совершенно забыла о празднике. Какое сегодня число?
– Двадцать девятое, – ответила Молли. – Ужин на столе.
Брат и сестра прекратили разговор и с жадностью хорошо проголодавшихся людей набросились на ветчину, бобы и кукурузные лепешки.
Джулиана коротко рассказала о смерти Тома и о невыносимой жизни с его родителями. Джон поведал том, как был вынужден оставить ненавистную Айву. Он положил свою ладонь на руку жены.
– Айва никогда не даст мне согласие на развод. Но мы никому не говорим об этом. Все, кроме Немаса, знают ее как миссис Немет. И если я когда-нибудь стану свободным, мы тихо обвенчаемся. Так будет благоразумней всего.
– Сейчас больше нет необходимости ехать быстро, – впервые за все время обронил индеец. – Они слишком пьяны, чтобы ловить нас в лесу.
Только теперь Джулиана позволила себе расслабиться. Напряжение понемногу спадало. Старик говорил по-английски. Он не казался ей таким опасным дикарем.
Молодая женщина отпустила плечи индейца и одернула закрутившуюся вокруг ног юбку.
– С удовольствием перестреляла бы их всех, – произнесла она.
– Не злись напрасно, – ответил старик, привязывая лошадь к одному из деревьев, казавшихся застывшими призраками при холодном, ярком свете луны.
– Они не хотели сделать тебе плохого, а лишь наблюдали, как маленькая женщина борется с большим охотником.
– Если ты так думал, – нахмурилась Джулиана, – почему стал защищать меня?
– Я видел страх в твоих глазах, а белый мужчина видел только злость. Он не понимал, что творится у тебя внутри.
Женщина смущенно покачала головой. Краснокожий дикарь оказался умным и проницательным.
– Как тебя зовут? – мягко спросила она.
– Немас.
– Рада познакомиться, Немас.
Она помолчала и затем добавила:
– А я – Джулиана Рэслер.
Индеец усмехнулся и вдруг заявил:
– А раньше была Джулиана Немет.
Женщина от неожиданности чуть не прикусила язык.
– Откуда ты знаешь? – в конце концов выдавила она.
– Я узнал тебя.
– Но этого не может быть. Мы никогда не встречались.
– У тебя такое же лицо, как у Джона.
Джулиана подумала, что ослышалась. Ей показалось невероятным, чтобы старый индеец мог знать ее брата. Не смея надеяться и затаив дыхание, спросила:
– Ты имеешь в виду Джона Немета?
– Да, моего друга Джона.
Она и в самых смелых мечтах не предположила бы, что ей повезет встретить старика-индейца, знающего ее брата, и ущипнула себя за ногу, проверяя, не грезит ли?
Немас подставил ей ладони, помогая спрыгнуть с лошади. Джулиана засыпала его вопросами:
– Как ты встретился с братом? Давно? Где он сейчас?
– Сначала мы будем собирать дрова, разводить огонь и кушать, – усмехнулся старый индеец. – А потом поговорим о Джоне.
– Но, – начала она с едва сдерживаемым раздражением. – Я…
И осеклась, когда увидела, что чёрные глаза индейца приказывают ей подчиниться.
– История длинная и не станет короче для нетерпеливой женщины.
Джулиане с неохотой пришлось признать, что она не вытянет ни одного слова из уст старика, пока не подойдет для этого время. Она молчаливо ходила за ним, выискивая сухие ветки. Когда Немас, наконец, дал знать, что собрано достаточно хвороста для костра, она счистила снег с лежащего дерева и присела, обернула ноги юбкой и стала наблюдать, как индеец раскладывает костер.
Через несколько минут, нескончаемых для Джулианы, разгорелся яркий, без дыма огонь. Девушка с благодарностью протянула ноги к теплу и жадно набросилась на кусок мяса, который протянул ей Немас. Затем придвинулась ближе. Индеец раскурил длинную глиняную трубку, вытянул перед собой ноги и наконец медленно начал рассказывать:
– Однажды вечером, шесть лун тому назад, я неосторожно разжег костёр. Я очень устал, замерз и сильно торопился. Взял быстро разгорающийся кедр, – он кашлянул от смущения, – даже самый молодой воин знает, что кедр даёт сильный запах и много дыма. Думая только о том, как бы быстрее согреть старые кости, я не услышал, как подкрались. двое белокожих. В их холодных глазах я увидел злые намерения. Они привязали меня к дереву и разложили у ног дрова. Предчувствуя свой конец, я начал умолять Большого Хозяина помочь принять смерть мужественно и достойно. Белокожие смеялись над моими молитвами. Затем один из них взял горящую ветку из моего глупого костра и подошел ко мне. Но когда он собирался бросить ее мне под ноги, раздался выстрел и он упал. Второй бросился бежать, но пуля настигла и его. Потом долго ничего не происходило, я подумал, что стрелявший такой же жестокий человек, как и те, которых он убил, потому что оставил меня медленно умирать от голода, но вдруг увидел, как показались из леса двое всадников.
Индеец посмотрел на Джулиану и улыбнулся.
– Вот так я встретил твоего брата и его рыжеволосую женщину.
Она, затаив дыхание, все время слушала и только теперь позволила себе сделать долгий выдох. Джулиана наклонилась вперёд, ее глаза оживлённо блестели, она нетерпеливо спросила:
– Ты знаешь, что потом произошло с Джоном?
Старик снова надолго замолчал. Он подложил в костер дров, сделал несколько затяжек и только потом возобновил рассказ:
– В ту ночь Джон и его женщина расстелили одеяла возле моего костра. Мы долго разговаривали, и я узнал, что Джон новичок в этих краях. Когда он сказал, что собирается идти в Скво Холлоу, я понимал, что надо следовать с ними. Во всей округе Кентукки люди этого селения самые жестокие. Твой брат нашел человека, готового продать там свой дом и вернуться в Бостон с женой и детьми, так как больше не мог жить в грехе и беззаконии, царившем там.
Джулиана обхватила руками согнутые колени, пытаясь представить своего брата работающим на ферме. Насколько она помнила, Джон вряд ли знал, как выглядит плуг, а уж о том, как им пользоваться, и говорить не приходилось.
– Никак не могу вообразить его фермером. Ему абсолютно незнакома такая жизнь.
– Женщина Джона знает. Она покажет, как надо работать.
Джулиана вспомнила, что племянница Тилли скорее всего, как и ее тетя, росла на ферме. Она слышала о большой выносливости и жизнестойкости индианок. Они могут днями идти, умеют разбивать лагерь. Джулиана сокрушенно вздохнула. Ей будет трудно на новом месте, она ничего не умеет. Немас вытряхнул пепел из трубки и отложил ее в сторону. Женщина собралась с духом и попросила:
– Немас… ты не… возьми меня с собой к брату.
Индеец так долго медлил с ответом, что она уже перестала надеяться на его положительное решение. И не ошиблась. Он не собирался обременять себя хлопотами о бесполезной белокожей женщине.
Джулиана даже подпрыгнула на месте, когда Немас, наконец, резко спросил:
– У сестры Джона есть деньги?
На ее лице появилось выражение полного разочарования. Этот индеец, о котором у нее сложилось хорошее впечатление, такое же ничтожество, как и белые.
– Есть, – ответила она жестко.
– Дорога займёт три-четыре дня, это твоя забота. У меня есть ещё лошадь, но нужна пища и одеяла.
Устыдившись мыслей, недавно витавших в ее голове, она поспешно стала рыться в сумочке. Нашла деньги, которые тетя Эми давала ей на дорогу, улыбнулась и в задумчивости тоскливо спросила:
– Ты сможешь купить кофе?
Глаза старого индейца засияли. Он ответил, что скоро вернётся, вскочил на свою лошадку:
– Поддерживай огонь, – сказал он напоследок и исчез из виду.
Не успели еще растаять в воздухе звуки копыт, как Джулиане показалось, что лес ожил. Дрожа, она придвинулась к огню совсем близко и постоянно озиралась. Деревья отбрасывали длинные тени на покрытую снегом землю. Ей слышались доносившиеся отовсюду звуки, и сердце бешено колотилось. Когда низко над ней промелькнули большие крылья совы, она вскрикнула и втянула голову в плечи. Прошло достаточно времени, прежде чем ей удалось успокоиться и немного посмеяться над своими страхами. Вдруг напротив от костра она увидела две светящиеся зеленые точки, ярко блестевшие в темноте. Джулиана в ужасе вскочила на ноги: волк… И дрожа, опустилась на место: мимо пробежала пушистая лисица. К тому времени, когда возвратился старик, она вся дрожала от страха. Как только индеец соскользнул с лошади, молодая женщина бросилась к нему с объятиями, облегченно вздыхая.
Благодарила его до тех пор, пока не заметила кожаный саквояж, привязанный к другой лошади. Он сбросил его на землю вместе с наполненным провизией мешком.
– Мой саквояж? Где и как ты его раздобыл, Немас? – удивленно воскликнула Джулиана.
Индеец сортировал запасы еды, отложил в сторону одеяла и, усмехнувшись, сказал:
– Я ждал, пока таверна закроется, потом залезчерез окно и забрал его.
– О, Немас, не знаю, как и благодарить тебя.
Она смогла подойти к нему лишь после того, как тот, наконец, убрал все снова в мешки, освободив место возле костра. Затем протянул ей два одеяла.
Он молча принял ее благодарность и кивнул седой головой.
– Сейчас надо ложиться спать.
Джулиана завернулась в одеяла, решив немного помечтать о Сэйте и их прощании, но сразу уснула.
Рано утром женщина не могла понять, где она. Ей казалось, что ещё продолжается сон. Над её головой раскинулись широкие ветви деревьев, удерживающие толстый слой снега. Она повернула голову в сторону доносившихся шагов скользившего по снегу индейца и, наконец, все вспомнила. Сквозь пелену утреннего рассвета Джулиана рассмотрела Немаса, стоявшего недалеко от костра и обрабатывающего тушку кролика. Приподнялась, приветливо поздоровалась и слегка улыбнулась, услышав странное ворчание в ответ.
Желая доказать индейцу, что она не лежебока, быстро встала и скатала одеяла в тюк. Затем подошла к Немасу. Он кивнул головой в сторону горшка с водой, стоявшего на огне:
– Я растопил снег, чтобы ты умылась, а затем, пока жарится кролик, приготовь кофе, у меня это получается плохо.
Через час, когда полностью рассвело, Джулиана сидела на маленьком пони, и их путешествие началось.
К концу первого дня пути она уже не смогла без помощи индейца соскочить с лошади. Но постепенно привыкла к долгим монотонным дневным переходам. Немас очень умело пользовался луком и стрелами, и каждый вечер у них было свежее мясо или рыба.
На четвертый день, перед закатом солнца, старик остановил свою лошадку, и показал знаком, что Джулиана должна сделать то же самое.
– Впадина Индейцев, – объяснил он, указывая на покрытую снегом долину.
Женщина подалась вперед, чтобы что-либо увидеть сквозь лучи заходящего солнца. Она рассмотрела четыре больших бревенчатых дома по два на каждой стороне, ведущей к селению дороги. Затем перевела взгляд выше на склоны долины и насчитала 15 домов, примыкающих к темному лесу.
Итак, здесь ей нужно какое-то время пожить, все будет зависеть от того, приедет ли Сэйт. Она надеялась, что приедет.
Джулиана снова перевела взгляд на долину. Из всех построек только две подавали признаки жизни. Из дверей одной постоянно выходили или заходили мужчины. Это могла быть таверна, но что же во второй? Место ярко освещено, на крыльце висит фонарь.
– Что там? – она повернулась к Немасу, когда изнутри раздался громкий смех.
– Такое место!.. – старик неодобрительно покачал головой. – Там живут плохие женщины.
Джулиана постаралась сдержать улыбку, вызванную открытым возмущением индейца. Она очень удивилась: найти в этой глубинке дом с такой репутацией.
– А где живет Джон? – спросила Джулиана, переводя разговор.
– Не здесь. Его жилище в трех милях отсюда.
Женщина устало опустила плечи. Еще три мили. Немас ехал сегодня слишком быстро. Она уже проголодалась и мечтала быстрее соскочить с лошади. Но старик снова взобрался на пони, мягко дернул поводья, направляя ее вперед, и она со вздохом последовала за ним.
Проезжая около таверны, они не проронили ни одного слова. Из окон одного из домов раздался взрыв веселого хохота. Джулиана наклонилась, пытаясь заглянуть внутрь, но не прошло и секунды, как индеец огрел кнутом ее пони, она едва удержалась от падения и закричала:
– Почему ты это сделал? Я могла упасть и сломать себе шею.
– Ты не должна смотреть на это грешное место, – усмехнулся он и подъехал к ней. – Там делают плохие вещи, намного хуже, чем в Трентоне.
– О, Немас, ради бога. Что стало бы со мной, если бы я подсмотрела.
– Смотри на дорогу, – опять усмехнулся старик и поддал ногами свою лошадь.
Они уже пересекли почти весь поселок, когда Немас указал куда-то пальцем и гордо сообщил:
– Здесь живет Джон.
Джулиана молча приказала расслабиться себе и своему усталому телу, глядя на небольшой деревянный домик у подножья горы, едва различимый в вечерних сумерках.
– Он – мой брат и, конечно, обрадуется мне.
Из каменной трубы поднималась тонкая струйка дыма, а в чистом окне мерцал огонёк. «Видимо, в доме одна комната. Будут ли рады мне?» – с тоской размышляла Джулиана, чувствуя снова накатившуюся усталость и неловкость.
Когда подъехали ближе, она увидела еще одно строение, примыкающее к дому. Это был амбар. Распахнулись широкие двери, и оттуда вышел мужчина, держа в руках фонарь.
Джулиана хорошенько всмотрелась в стройную мужскую фигуру. Сердце радостно ёкнуло. Она тут же с криком спрыгнула на землю.
– Джон! Джон!
И в мгновение ока преодолела разделявшее их пространство прежде, чем Джон успел сообразить, что к чему. Он подался к ней:
– Джулиана?! Это ты, сестричка?
– Да, да! – засмеялась женщина и бросилась к нему в объятия.
– Каким ветром тебя сюда занесло? – счастливо улыбался Джон, не переставая крепко обнимать сестру. – Том с тобой?
Он посмотрел поверх нее на индейца, привязывающего двух лошадей.
– Нет, я одна, – спокойно ответила Джулиана, наблюдая за лицом брата и боясь заметить неудовольствие. Не переставая на него смотреть, она объяснила:
– Тома убили в последние дни войны. Я посылала тебе записку, но теперь понимаю, почему ты ничего не узнал.
Джон продолжал удивленно на нее смотреть.
– Его родители выгнали меня из дома, где мы жили, и вот… и поэтому… я здесь. Опять как камень на твоей шее.
– Не говори так, – он слегка отстранил ее от себя. – Ты – моя младшая сестра. Мы будем жить вместе.
– А что если… Молли… не захочет этого?
Мужчина смущенно кашлянул.
– Понятно, дорогая, Айва успела тебе наговорить.
Джулиана согласно кивнула. Он рукой провел по морщинкам на ее нахмуренном лбу.
– Не беспокойся, – мягко сказал брат. – Молли будет рада и полюбит тебя.
– А сейчас, – добавил Джон, – расскажи, пожалуйста, как ты познакомилась с моим другом Немасом, – он слегка повернул ее в сторону индейца.
Она поведала ему о печальной встрече с Айвой, о сцене в таверне.
Мужчины обменялись рукопожатиями. Джон стал благодарить друга. Все трое сразу замолчали, когда со скрипом открылась дверь домика.
– Дорогой, с кем ты тут разговариваешь? – спросил веселый женский голос. – У нас гости?
Джон взял сестру за руку и повел к крыльцу.
– Да, Молли, и спорим, ты ни за что на свете не догадаешься, кто это?
Симпатичная светловолосая женщина удивленно посмотрела на них и, оставшись довольной, рассмеялась.
– Это же твоя сестра, Джулиана.
– Как ты поняла? – разом спросили они.
Молли живо сбежала с крыльца.
– Вы похожи, как две капли воды. Здравствуй, сестра.
Она улыбнулась и поцеловала ее в щеку. Джулиана попыталась что-то сказать, поблагодарить, но неожиданно разрыдалась.
– О, Джон, бедняжка совсем вымоталась, – воскликнула Молли и подхватила ее под обе руки, – Помоги отвести в дом.
– Пожалуйста, не беспокойтесь, – Джулиана немного успокоилась, – Я не так сильно устала.
Джон усадил ее в кресло-качалку.
– Я волновалась всю дорогу, пока сюда ехала, а сейчас вижу, как вы мне рады, и на душе такое облегчение.
– О, дорогая, – Молли села рядом. – Мы всегда тебя примем.
Джулиана обвела взглядом довольно большую комнату. Увидела стол, четыре стула, шкаф и мойку в углу. Здесь же стояли широкая кровать и гардероб. Перед камином была скамья и два кресла-качалки. Ярко-красные шторы на окнах и желтую скатерть весело дополнял пестрый ковер ручной работы, придавая комнате теплоту и уют.
– Мне у вас очень нравится, Молли, но будет, наверное, тесновато.
Женщина снова громко и весело рассмеялась:
– Вы только послушайте ее. Джулиана, милая, здесь столько семей, где живет по пять детей, а дома еще меньше нашего?
– Неужели?! Где все они спят? А родители, когда они… как происходит их интимная жизнь? – Она покраснела.
– Тех, кто здесь живет, этот вопрос волнует меньше всего. Они делают все что захотят, когда посчитают нужным, не обращая особого внимания на детей, – объясняла Молли, кивая головой.
Потрясенная, Джулиана молчала. Джон посмотрел на ее пылавшее от смущения лицо и продолжил разговор:
– Большинство местных людей воспитаны по-другому, чем ты, сестричка. Придется воспринимать их такими, какие они есть.
– Да, верно, – вмешалась опять хозяйка. – Наш сосед спит с женой и ее младшей сестрой. Каждую весну они обе ходят с животами.
Джулиана возмутилась и захотела что-то сказать, но женщина продолжила свой рассказ:
– Когда священник попробовал поговорить с ним о том, что его свояченице всего лишь четырнадцать лет, фермер ответил, что, во-первых, это не его дело, во-вторых, ему быстрее нужны сыновья, которые помогали бы в работе. А в-третьих, это была идея девчонки приходить к ней в любое время, когда он захочет.
Молли саркастически усмехнулась.
– Из девяти их детей – только трое мальчиков.
Джулиана наконец вмещалась:
– Почему жена не положит этому конец? Неужели ей не больно смотреть, как муж спит с ее малолетней сестрой?
– Начни она жаловаться – это не принесет пользу, – фыркнула женщина. – Скорее всего она получит подзатыльник. Да ее это не очень-то беспокоит и даже на руку: она отдохнет от приставаний собственного мужа. Зимние ночи долгие, люди рано ложатся спать…
Джулиана, слыша полные откровений объяснения, снова покраснела и подумала, не пришлось ли и Молли испытать подобное?!
– Нельзя сказать, что у нас нет порядочных людей, – продолжала она, снимая с огня большой закопчённый чайник. – Есть несколько семей, которые соблюдают общепринятые законы, регулярно ходят в церковь и много работают по хозяйству. Они составляют основу нашей общины.
– Да, – подтвердил Джон, убирая длинные ноги с прохода, чтобы не мешать снующей жене накрывать на стол.
– Немас рассказывал, что так было всегда. А он много раз видел, как возникали подобные поселения.
– Кстати, где он? – забеспокоилась Джулиана. – Он поужинает с нами?
Джон засмеялся.
– Старый индеец не очень уважает пищу белокожих, он предпочитает есть оленину со своим племенем, разбившим у реки лагерь. Зато любит сладости. Когда Молли печет пироги, он тут как тут и, скорее всего, навестит нас на Рождество.
– О, боже мой, – она схватилась руками за голову, – я совершенно забыла о празднике. Какое сегодня число?
– Двадцать девятое, – ответила Молли. – Ужин на столе.
Брат и сестра прекратили разговор и с жадностью хорошо проголодавшихся людей набросились на ветчину, бобы и кукурузные лепешки.
Джулиана коротко рассказала о смерти Тома и о невыносимой жизни с его родителями. Джон поведал том, как был вынужден оставить ненавистную Айву. Он положил свою ладонь на руку жены.
– Айва никогда не даст мне согласие на развод. Но мы никому не говорим об этом. Все, кроме Немаса, знают ее как миссис Немет. И если я когда-нибудь стану свободным, мы тихо обвенчаемся. Так будет благоразумней всего.