Страница:
Кровь стучала в висках. Джулиана решила одно: ей как-то нужно выбраться. В любой момент они могли полететь в разверзшуюся пропасть. Едва дыша, она медленно и осторожно стала передвигаться на другую сторону кареты. Ее пальцы нащупали ручку дверцы. Попытка открыть ее была безрезультатной. На лице появилась испарина; ее охватила паника. Она была заперта и в любую секунду может сорваться в ущелье. В отчаянии Джулиана стала пытаться снова открыть дверь, удерживая крик, рвущийся из груди.
Внезапно дверца распахнулась. Она облегченно перевела дыхание. Из-за охватившего ее страха она ворочала ручку в другую сторону. Джулиана собрала все силы, открывая тяжелую дверцу кареты навстречу неистовому ветру. Наконец ей удалось это сделать. Раскачиваясь на ступеньке, она соображала, куда выпрыгнуть в этой густой снежной пелене, поглотившей все вокруг.
У нее оставалось мало времени для размышлений, карета начала медленно съезжать вниз. Джулиана крепко зажмурилась и прыгнула. Едва она оттолкнулась от подножки, вся громадина опрокинулась вниз. Она знала, что если ей повезет остаться в живых, она уже никогда не сможет забыть это жуткое ржанье лошадей и крики возницы, падавшего в ущелье.
– Помолюсь за него, – подсознательно пронеслось у нее в мозгу. – Сейчас нужно отсюда выбираться.
При помощи обледеневшей сосновой ветки она кое-как встала на ноги. Казалось, все вокруг нее пляшет. Постояв несколько минут, пока не прошло головокружение, она стала прокладывать себе путь в наступающих сумерках. Никаких признаков дороги не было.
– Ничего удивительного, что возница ехал куда придется, – прошептала она, соображая, что делать дальше.
Джулиана решила взобраться выше и осмотреться. Все напрасно: кроме деревьев и сугробов ничего не было видно.
– Должно быть, я иду не туда, – молча сказала она себе и свернула вправо. Через несколько шагов она споткнулась, едва не просмотрев узкую тропку, еле различимую среди снега.
– Слава богу, – выговорила она, переводя дыхание. – Тропинка всегда куда-нибудь выведет.
Она пошла по узкой извивающейся среди деревьев дорожке, молитвенно приговаривая:
– Только бы дойти до ее конца раньше, чем стемнеет.
Ей казалось, что она идет уже много часов, тяжелые ветки со снегом били по лицу. Промокшие шаль и верхняя одежда холодным обручем стягивали ноги.
В мозгу билась одна мысль: быстрее, скоро будет темно. До полной темноты надо найти кого-то.
Вдруг она оцепенела от жуткого волчьего воя и сразу остановилась. Затем она, как пружина, распрямилась и опрометью бросилась сквозь быстро сгущающуюся темноту. Казалось, ее сердце выскочит из груди. Несколько раз ветки деревьев цепляли ее, и она падала на снег, но продолжала ползти вперед. Когда поднялась на ноги, снова раздался волчий вой.
– О, боже! – прошептала она.
Затем застонала, когда вдали второй волк ответил призывным воем. Она мчалась, не разбирая дороги. Ужас охватил все ее существо.
Была уже ночь, когда волк снова завыл. На этот раз где-то рядом. Глаза Джулианы отчаянно метались среди окружавших ее деревьев. Она так вымоталась, что была готова сдаться на произвол своей несчастной судьбы.
Замерзая, она едва различила безмолвно возникшую из темноты фигуру человека, пробирающегося к ней. Когда он приблизился к ней, Джулиана вскрикнула и потеряла сознание.
Сэйт опять лег, положил под голову руки и стал молча смотреть в закопченный потолок. Надо что-то предпринимать, вряд ли он выдержит эту индианку всю зиму. Он быстро понял, что с ней не о чем говорить. И, черт побери, ко всему прочему, она не умела готовить. Да и хижина была скорее похожа на гнездо, чем на человеческое жилье. Все, что они умела, так это пить виски да раздвигать ноги.
Размышляя, он положил одну руку под одеяло и стал дотрагиваться до члена, решая, нужна ли сейчас ему женщина или нет. Придя к мысли, что впереди ночь, он решительно сбросил с себя одеяло и сел на постели. Если сегодня пойдет снег, а было очень похоже на это, нужно поберечь силы.
Когда Сэйт вышел из хижины просмотреть капканы, стало вполне очевидно, что повалит снег. Северный ветер обжег лицо, дыхание перехватило.
– Черт! – пробурчал он и отскочил в сторону: рядом упало промерзшее дерево. – Кажется, сейчас начнется настоящий буран, – он снова чертыхнулся.
Сэйт около часа обходил капканы, когда пошел снег. Пляшущие в воздухе снежинки беззвучно падали на землю. Однако вскоре они превратились в крупные хлопья и в несколько минут засыпали все ловушки.
Сэйт передвигался от капкана к капкану, собирая попавшую дичь. Ветер, завывая, крепчал. К полудню Сэйт уже еле передвигался по снегу, часто падая на колени. Слезы текли из глаз, замерзая прямо на щеках. Он решил вернуться назад в тепло и досмотреть завтра оставшиеся капканы.
Хорошо поразмыслив, он пришел к выводу, что если он едва открывал замки сейчас, то завтра это будет сделать труднее вдвойне. Наконец он покончил с последним капканом, вынимая отличного бобра. Сэйт насадил кусок яблока на крючок ловушки, снова устанавливает ее. Плечо его оттягивала добыча, он устало перевел дыхание, отправился в обратный путь.
Подходя к последней развилке дорог и поворачивая влево к дому, Сэйт услышал далекий вой волка, пронзивший тишину холодного леса. Он постоял, прислушался, всматриваясь сквозь пелену снега; вой повторился.
– Эти твари где-то недалеко, – он крепче сжал приклад, – не позавидуешь тому, кто им попадется.
Он сбросил связку с добычей с плеча и стоя молча прислушался, пытаясь определить, откуда доносился вой. Ветер искажал направление звука.
Внезапно, сквозь неистовство бурана, он услышал слабый крик.
– Бог мой, похоже, что кричит женщина, – насторожившись, пробормотал он.
Он стал пробираться сквозь стену деревьев, отводя в сторону ветки. Местами приходилось проламывать путь через густые заросли. Он тяжело дышал, по телу ручьями стекал пот, когда, наконец, он выбрался снова на главную тропу и смог ускорить шаги.
Обойдя большую сосну, он увидел хрупкую женскую фигуру. В сгущающейся темноте леса женщина качнулась и медленно упала на снег.
– Боже! – он бегом бросился к ней, – что она делает одна в такой буран?
Сэйт подхватил легкое обмякшее тело. Осторожно взял женщину за хрупкие плечи, повернул к себе и замер, увидев сквозь снег необычайной красоты лицо. Даже в самых чудесных снах он не мог представить себе такого совершенства.
Он склонился над женщиной, пытаясь загородить ее своим телом от ветра. Скинув варежку с ее руки, Сэйт стал искать пульс. Кровь пульсировала слабо, но с ровными промежутками. Он снова посмотрел на ее восковое лицо, решая, что чем быстрее доберется до дома, тем будет лучше.
Сэйт повернулся так, чтобы удобнее взять легкое тело женщины на плечи и застыл на месте. Сквозь деревья доносился приближающийся волчий вой. Буквально в нескольких ярдах от него он различил силуэт оскалившегося волка со сверкающими глазами. Не спуская с животного взгляд, он стал сдергивать ружье. Но ремень плотно обхватил плечо. Он снова торопливо дернул – тщетно.
– Черт возьми!
Оно зацепилось сзади за ветку, и Сэйт никак не мог достать ее.
Мужчина напряг мускулы и приготовился к борьбе, как вдруг его осенило, – используй нож, дурень! Он сразу выдернул его из-за пояса, думая, что впервые в жизни поддался панике настолько, что чуть не забыл о ноже. Или может, женщина лишила его соображения?
Волк стал приближаться к нему, еще больше обнажив клыки, готовый к борьбе. Сэйт еще раз со всей силы дернул ремень и почувствовал, как ветка поддалась. Когда животное прыгнуло, он повернул руку в запястье, со свистом вонзив нож в открытую пасть. Лохматое тело упало к его ногам, судорожно дернулось и затихло. Он поднял глаза, заметив, как, воя, убегает второй волк. Рукавом он вытер с лица пот, рука слегка дрожала.
– Фу, с этим покончено, – пробормотал он, вытаскивая нож.
Вытер его снегом и снова засунул за пояс, затем поправил на спине ружье и взял женщину на руки. Сэйт прошел совсем немного, тело женщины, которое он плотно прижимал к себе, слегка дрожало. У нее был шок. Он еще крепче обхватил ее и ускорил шаг. Снег все усиливался.
Вокруг стало абсолютно темно. Сэйт шел по тропе, полагаясь на интуицию. Ветер сбивал с ног, но он старался держаться нужного направления. Ему казалось, что он шел уже несколько часов. Наконец появилась разлапистая сосна, укрывавшая хижину.
Сквозь окошко пробивался слабый свет. Сэйт поблагодарил бога, что индианка разожгла большой огонь. Он широко распахнул дверь. Докси тут же вылетела навстречу:
– Что это у вас, мистер?
Сзйт быстро прошел через комнату, не отвечая на вопрос Докси. Затем мягко опустил бесчувственное тело на кровать, рявкнул на индианку, которая с любопытством смотрела через его плечо.
– Свяжи несколько камней вместе: она очень замерзла. Надо разогреть ей кровь.
Докси замешкалась у кровати, наблюдая, как Сэйт лихорадочно расстегивает на женщине пуговицы и развязывает ленточки. В следующий момент он снял с нее шаль и швырнул на пол. Затем туда полетела шляпка. Светлые волосы рассыпались по подушке. Сэйт затаил дыхание.
Блестящие глаза индианки метнулись на охотника; зрачки сузились от нескрываемого удивления, которое она заметила в его взгляде на красивую женщину.
Докси сообразила, что означает его взгляд. Она закипела от возмущения и произнесла:
– Слишком поздно идти за камнями. Ее скоро не станет: она умрет. Не теряй времени.
На индиднку устремился враждебный взгляд:
– Закрой рот! Даже не смей думать об этом. Сейчас же неси камни, иначе я тебя вышвырну вон.
Докси отскочила в сторону и поспешила к камину: железным прутом она стала пододвигать ближе раскаленные камни.
В это время Сэйт снова склонился над неподвижным телом.
Туго пришитые пуговицы оторвались и разлетелись по полу, когда он с поспешностью расстегивал на ней мокрую одежду. Платье упало на пол. Как осмелиться снять с нее последнюю одежду? Здравый смысл подсказывал ему, что надо торопиться. Если эта девушка останется жива, теплые вещи придется выбросить.
Руки его стали снимать с девушки нижнее белье. Когда пальцы дотронулись до ее гладкой кожи, он не смог удержаться от искушения посмотреть на все тело, которого касались его руки. Затаив дыхание, он любовался ее безупречными формами. Он не мог отвести глаз от полной груди с розовыми сосками, от гладкого живота. По телу женщины снова прошла дрожь. Сэйт вышел из оцепенения. Он слегка приподнял ее, ровно настолько, чтобы вынуть из-под нее одеяло и снова опустил на постель. Затем плотно подложил одеяло вокруг ее плеч и с нетерпением посмотрел в сторону камина.
– Черт возьми, Докси, поторопись.
Она специально тянула время. Взяла шерстяную рубашку охотника, расстелила рядом с камином и железными щипцами положила горячие камни на рубашку. Затем завернула края и, связав рукава, понесла узел к кровати.
Сэйт поспешно выхватил его у индианки, сунул под одеяло, положив его к холодным как лед негнущимся ступням. С минуту поколебавшись, стал растирать лодыжки, поднимаясь все выше.
С полчаса он добросовестно массировал тело женщины. Все амурные мысли улетучились из его головы: женщина оставалась холодной и неподвижной. Сэйт встал и провел непослушной рукой по своим волосам. Его перекосило от гнева и отвращения, когда Докси дотронулась до него.
– Отдохни, – жалостливо произнесла она, – выпей чашку кофе… может быть с виски.
Охотник с такой яростью повернулся к ней, что она тут же отступила назад.
– Ну, ты, бесчувственная стерва! – проскрежетал он сквозь зубы, – даже когда человеческая жизнь висит на волоске, у тебя в голове только виски. Знаешь, я тебе… – он остановился на полуслове, стукнув себя рукой по голове.
Как он забыл про виски. Ведь жидкость может согреть тело изнутри. Им только и спасались охотники, застигнутые метелями.
У Докси расширились от удивления глаза, когда он нагнулся и вытащил из-под кровати кувшин. Туда она не догадалась заглянуть. Она поспешно пошла за кружкой. Сэйт налил виски и смущенно покачал головой: он снова утратил способность быстро соображать. И опять виной тому явилась эта женщина, лежащая на его кровати.
Он приподнял ее белокурую голову, положил себе на плечо и поднес кружку к губам. Они оставались неподвижными. Тогда он, мягко приложив палец, попытался разжать их. Медленно и осторожно он вливал виски ей в рот.
Женщина дернулась, по горлу прошел спазм; глаза едва приоткрылись, она была в бреду.
Из едва разомкнутых губ раздалось бессвязное бормотание. Сэйт опустил голову девушки и встал. В его глазах стояло отчаяние. Сраженная индианка молча наблюдала за ним. Не обращая на нее внимания, он снял с себя одежду и скользнул под одеяло, где лежала девушка. Когда он накрыл себя и ее с головой одеялом, Докси подавленно отошла к камину и резко опустилась на стул. Какое-то мгновение Сэйт тихо лежал, сам удивленный безрассудством своего замысла. Что если она придет в себя? И увидит, что рядом с ней незнакомый мужчина? Он крепко сжал губы. Выбора нет, все попытки привести ее в чувство были напрасными.
Может тепло его тела пробудит ее к жизни? Иначе… Дальше думать он не хотел. Осторожно и мягко он обнял руками ее стройное тело и положил его па себя. Едва дыша, он нежно провел рукой по холодной спине, стараясь контролировать свои действия и сдерживая желание, его охватившее.
– Я только стараюсь спасти ей жизнь, – говорил он себе и гладил рукой ее бедро. – Я бы поступил так же с любым, окажись он на ее месте.
Сэйт продолжал массировать ее тело, от которого исходил слабый аромат диких роз. Ему было приятно поглаживать красивое женское тело. Он мысленно обругал себя, но руки двигались помимо его воли, лаская женщину с искренней нежностью и заботой.
Сэйт, не переставая, гладил ее грудь, живот, бедра и не заметил то мгновение, когда тело стало слегка отвечать на его прикосновения. Холод, таившийся под одеялом, понемногу исчезал. У него проснулась надежда: он потрогал щеку женщины – она потеплела. Наконец его страстное желание оживить ее стало осуществляться. Плотно сжатые губы испустили слабый стон. Она пошевелилась, он слегка отодвинулся, чтобы ей было удобнее. Сэйт чуть не застонал, когда женщина как ребенок снова прижалась к нему. Он посмотрел на ее чуть розовые губы с желанием поцеловать их. Он никогда еще не испытывал такой нежности. Сэйт перевел взгляд на ее руки, лежавшие у подбородка. Острая боль пронзила его: на безымянном пальце у нее было обручальное кольцо.
«Дурак! – безмолвно простонал он. – Как ты мог подумать, что такая женщина не будет никому принадлежать». Облокотившись на руку и посмотрев на нее сверху вниз, решил оставить ее одну.
Ей становилось лучше, кожа приобрела нормальный цвет.
Сэйт отбросил одеяло, чтобы освободить лицо женщины, и спустил ногу на пол. Вдруг голые мягкие руки обняли его, пытаясь удержать рядом. Он быстро выдохнул, когда острые ногти больно впились в кожу.
– О, мой бог, – прошептал он мученически, когда женщина потянула его на себя.
– Как долго он сможет контролировать себя? Но это будет подлостью, воспользоваться сейчас ситуацией, – еще раз сказал он себе и попытался разомкнуть руки, крепко обхватившие его шею. – Она не только чужая жена, она сама не сознает, что делает.
– Нет! – Услышал он ее голос. – Не уходи, не оставляй меня одну.
Сэйт, оглушенный, лежал рядом. Мягко перевернувшись, женщина легла на него сверху.
– Я очень хочу тебя, – прошептала она.
Он был не в силах больше себя сдерживать и контролировать свое тело. Он сомкнул руки на ее талии и легко перевернул женщину вниз.
– О боже, – стонал он, ощущая ее полную, упругую грудь под собой, – какая ты сладкая; ты мечта моя.
Подсознательно он понимал, что индианка следит за ними. Сэйт снова натянул одеяло. Он подложил ладони под ягодицы женщины и, слегка приподняв их, прижал к себе, женщина с готовностью ответила на призыв его сильного мужского тела.
Глаза у Докси блестели от ревности. Она прекрасно поняла, что происходит сейчас между ними. В ее взгляде была нескрываемая вражда.
Сэйт облокотился, стараясь не причинить боли хрупкому телу. Отбросил одеяло, отвел со лба женщины взмокшие волосы и подумал о ее муже, не удовлетворившем ее. Ее поведение сказало ему о многом: женщина давно жаждала этого и, скорее всего, сегодня ночью она впервые освободилась от огромного внутреннего напряжения.
Пальцами Сэйт проверил ее пульс. Все в норме.
– Она уснула нормальным сном уставшего человека, – подумал он и осторожно отодвинулся, еще раз вспоминая миг величайшего наслаждения, которое он только что испытал, не смея раньше о таком и мечтать.
Сэйт сел и потянулся за снятыми штанами. По телу струился пот. Докси наблюдала, как он натягивал и застегивал их. Она мрачно усмехнулась, когда он подошел к огню и грубо рявкнул:
– Принеси поесть.
Молодая индианка бросила уничтожающий взгляд в сторону кровати и имела глупость сказать:
– Светловолосая насытила твое тело, пусть позаботится и о желудке.
В комнате воцарилась угрожающая тишина, только было слышно потрескивание дров в камине. Докси замерла на месте. Она поняла, что зашла слишком далеко, сразу вспомнив свое первое впечатление о нем, как о человеке жестоком. Индианка попыталась соскочить со стула, но было поздно. Мужская рука схватила ее за волосы.
Он подтащил ее к себе, голос дрожал от ярости. Магрудер угрожающе прошептал:
– Ты никогда и никому не скажешь, что было у меня с этой женщиной. – Затем оттолкнул ее от себя и добавил, – и ей тоже. Даже если намекнешь, считай, что тебя нет в живых, индианка.
Находясь на приличном расстоянии от охотника и поправляя волосы, Докси спросила:
– Ты хочешь сказать, что она не знает, что произошло?
Сэйт виновато покраснел, но виду не подал и коротко бросил:
– Да.
Докси шмыгнула носом и направилась разогревать мясо. Сэйт сел у камина, протянул длинные ноги к огню и стал слепо на него смотреть; он глубоко задумался.
Эмоции, владевшие им, улеглись, остались очевидные факты. Крепко спящая сейчас женщина никогда не захочет полюбить такого мужчину, как он. Она принадлежит другому миру, имея дело с мужчинами другого типа, непохожими на него. Их можно было сравнить, как маленькую собачку и дикого одинокого волка. Если бы она была в нормальном состоянии, то перепугалась бы до смерти.
Он совершенно не стремился воспользоваться моментом. Впервые в жизни у него возникло сильное чувство к женщине. Он сдерживал свои желания до тех пор, пока не убедился, что ее тело жаждет разделить с ним миг блаженства.
Пальцы крепко сжали спинку стула. Когда она проснется, у нее не будет воспоминаний. Эти чудесные минуты принадлежали ему одному.
Докси позвала ужинать, и Сэйт поднялся. Он пальцем указал на груду лежащей на полу одежды и прорычал в сторону Докси:
– Повесь все к огню. И пришей пуговицы.
Докси неохотно стала собирать одежду. Она не осмелилась ослушаться охотника, хотя внутри нее все протестовало.
– Бледнокожая женщина, – думала она мрачно, – изнеженная и избалованная, совсем не подходит охотнику. Но разве он понимает это?
Индианка смотрела на его хмурое лицо, склоненное над горшком с едой. Он совсем одурел от белой незнакомки и ее мягкого тела. Сейчас он может думать только о ней, все время поглядывая на постель с крепко спящей женщиной. Ему и в голову не приходит, что она ему больше ни в чем другом не пригодится. Она не сможет готовить еду для него, разделывать шкурки после охоты. А ее слабое тело… Разве сможет выдержать его мужские атаки ночью?!
Докси подождала, пока Сэйт закончил есть, проверила женщину, которая продолжала спать и заняла свое обычное место у огня. Долгим, тревожным взглядом она посмотрела на охотника:
– Ты теперь меня выгонишь?
Охотник откинулся на скрипящем стуле, обхватив голову руками.
– Почему? Кому-то надо присматривать за ней, когда я буду уходить на охоту.
Докси хитро взглянула на него.
– А потом будешь использовать нас обеих?
Снова ярость сверкнула в холодных глазах охотника. Он бросил быстрый взгляд через плечо и облегченно вздохнул, видя, что женщина глубоко дышит: грудь ее равномерно поднималась и опускалась.
Затем быстро повернулся к Докси и схватил за руку, впившись в нее пальцами.
– Не смей подходить ко мне, пока она здесь, – выдохнул он и еще раз больно сжал запястье индианки. – Скажешь ей, что ты работаешь на меня, понятно?
Докси кивнула, он отпустил руку.
– Согрей воды, – приказал он, – я побреюсь.
Ее охватила теплая волна воспоминаний: как он нежно ласкал ее, как его руки приподнимали и опускали ее; она словно парила в воздухе. И, наконец, этот миг, незабываемый миг ни с чем несравнимого блаженства.
Она счастливо вздохнула. Почему у них с Томом никогда не было таких минут?
Затем молча усмехнулась. Сегодня она, наконец, рассмотрела лицо своего ночного гостя. Хорошо запомнив, что у него была борода. Или ее воображение нарисовало бороду ее представляемому любовнику?!
В непробудившийся полностью мозг Джулианы стали проникать звуки: потрескивание дров, шорохи. Она открыла тяжелые веки и наморщила лоб, увидев грубый и закопченный потолок:
– Что… где…
Мягкие, крадущиеся шаги заставили ее повернуть голову вправо, а глаза выражали удивление и тревогу. На нее внимательно смотрел незнакомый мужчина. Она подняла руку к глазам. Может это сон? Лицо его было чисто выбрито, но он странно напоминал того другого из ее сновидений.
Она лежала тихо, ее взгляд скользил по его черным, волнистым волосам с сединой, по твердо сжатым, чувственным губам, по крепкой шее, где в просвете расстегнутой рубашки виднелись на груди черные волосы.
Ее глаза остановились на ноже, прикрепленном к поясу. Она удивленно подумала: «А что если это один из диких охотников, о которых, шутя, рассказывала ей Тилли и советовала выбрать в мужья».
Она перевела взгляд на мужественное лицо, заметив, что у рта собрались морщины, но как только она заговорила, они тут же исчезли.
– Где… где я? Кто… вы?
Глубоким голосом мужчина сказал:
– Меня зовут Магрудер. Сэйт Магрудер. Вы находитесь в моей хижине.
Он подождал мгновение, давая словам дойти до ее сознания. Когда убедился, что она понимает его, продолжил с теплотой в голосе:
– Я нашел вас без сознания, почти замерзшую в миле отсюда. – Он внимательно смотрел на нее. – Не помните, как я нес вас сюда?
– Нет, – Джулиана отрицательно покачала головой. Ее тонкие брови смущенно вздрогнули, – все как во сне. Я увидела мужчину, который подходил ко мне… и все. Больше ничего не помню.
Облегченно переведя дыхание, Магрудер продолжил:
– Тем мужчиной был я. Я услышал слабый крик и решил узнать, в чем дело, благодаря господу.
– Да, благодаря господу, – повторила Джулиана. Я никогда не смогу рассчитаться с вами за то, что вы спасли мне жизнь.
На чисто выбритом, обветренном лице блеснули белые зубы:
– Я всегда буду благодарить бога, что вовремя оказался там, чтобы помочь вам.
Магрудер заметил, как у женщины покраснело лицо. Достаточно ли она окрепла и пришла в себя, чтобы вспомнить, почему она оказалась в такой буран в лесу, думал он.
Он еще раз смерил взглядом ее лицо и принял решение. Хотя женщина и выглядела хрупкой, она уже могла говорить. Присев на корточки у кровати, он мягко спросил:
– Вы можете вспомнить, что случилось до бурана?
Джулиана посмотрела на его широкие плечи и почувствовала странное возбуждение. Она не могла объяснить, почему. Прижала тонкие пальцы к вискам и попыталась сосредоточиться: ветер со снегом били в окно. В какое окно? Оно было маленькое и грязное, и трещало под ударами бури.
Ее швыряло вверх-вниз на каком-то сидении и у нее…
Джулиана сжалась от болезненно нахлынувших воспоминаний. Она дико посмотрела на Сэйта. Затем закрыла лицо руками и громко зарыдала. Рыдания сотрясали все ее тело. А Сэйту, которому никогда не приходилось иметь дело с женщинами в подобной ситуации, вдруг захотелось взять ее на руки и прижимать к себе, пока не высохнут слезы.
Но он только осмелился взять ее руки в свои. Она, заикаясь, дрожащим голосом, стала рассказывать о том, что произошло, и продолжала плакать.
Внезапно дверца распахнулась. Она облегченно перевела дыхание. Из-за охватившего ее страха она ворочала ручку в другую сторону. Джулиана собрала все силы, открывая тяжелую дверцу кареты навстречу неистовому ветру. Наконец ей удалось это сделать. Раскачиваясь на ступеньке, она соображала, куда выпрыгнуть в этой густой снежной пелене, поглотившей все вокруг.
У нее оставалось мало времени для размышлений, карета начала медленно съезжать вниз. Джулиана крепко зажмурилась и прыгнула. Едва она оттолкнулась от подножки, вся громадина опрокинулась вниз. Она знала, что если ей повезет остаться в живых, она уже никогда не сможет забыть это жуткое ржанье лошадей и крики возницы, падавшего в ущелье.
– Помолюсь за него, – подсознательно пронеслось у нее в мозгу. – Сейчас нужно отсюда выбираться.
При помощи обледеневшей сосновой ветки она кое-как встала на ноги. Казалось, все вокруг нее пляшет. Постояв несколько минут, пока не прошло головокружение, она стала прокладывать себе путь в наступающих сумерках. Никаких признаков дороги не было.
– Ничего удивительного, что возница ехал куда придется, – прошептала она, соображая, что делать дальше.
Джулиана решила взобраться выше и осмотреться. Все напрасно: кроме деревьев и сугробов ничего не было видно.
– Должно быть, я иду не туда, – молча сказала она себе и свернула вправо. Через несколько шагов она споткнулась, едва не просмотрев узкую тропку, еле различимую среди снега.
– Слава богу, – выговорила она, переводя дыхание. – Тропинка всегда куда-нибудь выведет.
Она пошла по узкой извивающейся среди деревьев дорожке, молитвенно приговаривая:
– Только бы дойти до ее конца раньше, чем стемнеет.
Ей казалось, что она идет уже много часов, тяжелые ветки со снегом били по лицу. Промокшие шаль и верхняя одежда холодным обручем стягивали ноги.
В мозгу билась одна мысль: быстрее, скоро будет темно. До полной темноты надо найти кого-то.
Вдруг она оцепенела от жуткого волчьего воя и сразу остановилась. Затем она, как пружина, распрямилась и опрометью бросилась сквозь быстро сгущающуюся темноту. Казалось, ее сердце выскочит из груди. Несколько раз ветки деревьев цепляли ее, и она падала на снег, но продолжала ползти вперед. Когда поднялась на ноги, снова раздался волчий вой.
– О, боже! – прошептала она.
Затем застонала, когда вдали второй волк ответил призывным воем. Она мчалась, не разбирая дороги. Ужас охватил все ее существо.
Была уже ночь, когда волк снова завыл. На этот раз где-то рядом. Глаза Джулианы отчаянно метались среди окружавших ее деревьев. Она так вымоталась, что была готова сдаться на произвол своей несчастной судьбы.
Замерзая, она едва различила безмолвно возникшую из темноты фигуру человека, пробирающегося к ней. Когда он приблизился к ней, Джулиана вскрикнула и потеряла сознание.
* * *
Сэйт Магрудер проснулся перед самым рассветом от свиста ветра. Он облокотился, отбросил со лба длинные спутанные волосы и стал смотреть в окно. Начинало светать; метель прекратилась. Он мрачно прислушивался к вою ветра в трубе. Затем услышал, как Докси кашляет и шмыгает носом, и перевел взгляд в ее сторону. Индианка на коленях стояла перед огнем, пытаясь установить горшок с мясом. Магрудер покачал головой, видя, как она рукой трет слезящиеся глаза. Глупая индианка, не сообразит даже прикрыть горшок крышкой. Он сам ощутил горечь во рту.Сэйт опять лег, положил под голову руки и стал молча смотреть в закопченный потолок. Надо что-то предпринимать, вряд ли он выдержит эту индианку всю зиму. Он быстро понял, что с ней не о чем говорить. И, черт побери, ко всему прочему, она не умела готовить. Да и хижина была скорее похожа на гнездо, чем на человеческое жилье. Все, что они умела, так это пить виски да раздвигать ноги.
Размышляя, он положил одну руку под одеяло и стал дотрагиваться до члена, решая, нужна ли сейчас ему женщина или нет. Придя к мысли, что впереди ночь, он решительно сбросил с себя одеяло и сел на постели. Если сегодня пойдет снег, а было очень похоже на это, нужно поберечь силы.
Когда Сэйт вышел из хижины просмотреть капканы, стало вполне очевидно, что повалит снег. Северный ветер обжег лицо, дыхание перехватило.
– Черт! – пробурчал он и отскочил в сторону: рядом упало промерзшее дерево. – Кажется, сейчас начнется настоящий буран, – он снова чертыхнулся.
Сэйт около часа обходил капканы, когда пошел снег. Пляшущие в воздухе снежинки беззвучно падали на землю. Однако вскоре они превратились в крупные хлопья и в несколько минут засыпали все ловушки.
Сэйт передвигался от капкана к капкану, собирая попавшую дичь. Ветер, завывая, крепчал. К полудню Сэйт уже еле передвигался по снегу, часто падая на колени. Слезы текли из глаз, замерзая прямо на щеках. Он решил вернуться назад в тепло и досмотреть завтра оставшиеся капканы.
Хорошо поразмыслив, он пришел к выводу, что если он едва открывал замки сейчас, то завтра это будет сделать труднее вдвойне. Наконец он покончил с последним капканом, вынимая отличного бобра. Сэйт насадил кусок яблока на крючок ловушки, снова устанавливает ее. Плечо его оттягивала добыча, он устало перевел дыхание, отправился в обратный путь.
Подходя к последней развилке дорог и поворачивая влево к дому, Сэйт услышал далекий вой волка, пронзивший тишину холодного леса. Он постоял, прислушался, всматриваясь сквозь пелену снега; вой повторился.
– Эти твари где-то недалеко, – он крепче сжал приклад, – не позавидуешь тому, кто им попадется.
Он сбросил связку с добычей с плеча и стоя молча прислушался, пытаясь определить, откуда доносился вой. Ветер искажал направление звука.
Внезапно, сквозь неистовство бурана, он услышал слабый крик.
– Бог мой, похоже, что кричит женщина, – насторожившись, пробормотал он.
Он стал пробираться сквозь стену деревьев, отводя в сторону ветки. Местами приходилось проламывать путь через густые заросли. Он тяжело дышал, по телу ручьями стекал пот, когда, наконец, он выбрался снова на главную тропу и смог ускорить шаги.
Обойдя большую сосну, он увидел хрупкую женскую фигуру. В сгущающейся темноте леса женщина качнулась и медленно упала на снег.
– Боже! – он бегом бросился к ней, – что она делает одна в такой буран?
Сэйт подхватил легкое обмякшее тело. Осторожно взял женщину за хрупкие плечи, повернул к себе и замер, увидев сквозь снег необычайной красоты лицо. Даже в самых чудесных снах он не мог представить себе такого совершенства.
Он склонился над женщиной, пытаясь загородить ее своим телом от ветра. Скинув варежку с ее руки, Сэйт стал искать пульс. Кровь пульсировала слабо, но с ровными промежутками. Он снова посмотрел на ее восковое лицо, решая, что чем быстрее доберется до дома, тем будет лучше.
Сэйт повернулся так, чтобы удобнее взять легкое тело женщины на плечи и застыл на месте. Сквозь деревья доносился приближающийся волчий вой. Буквально в нескольких ярдах от него он различил силуэт оскалившегося волка со сверкающими глазами. Не спуская с животного взгляд, он стал сдергивать ружье. Но ремень плотно обхватил плечо. Он снова торопливо дернул – тщетно.
– Черт возьми!
Оно зацепилось сзади за ветку, и Сэйт никак не мог достать ее.
Мужчина напряг мускулы и приготовился к борьбе, как вдруг его осенило, – используй нож, дурень! Он сразу выдернул его из-за пояса, думая, что впервые в жизни поддался панике настолько, что чуть не забыл о ноже. Или может, женщина лишила его соображения?
Волк стал приближаться к нему, еще больше обнажив клыки, готовый к борьбе. Сэйт еще раз со всей силы дернул ремень и почувствовал, как ветка поддалась. Когда животное прыгнуло, он повернул руку в запястье, со свистом вонзив нож в открытую пасть. Лохматое тело упало к его ногам, судорожно дернулось и затихло. Он поднял глаза, заметив, как, воя, убегает второй волк. Рукавом он вытер с лица пот, рука слегка дрожала.
– Фу, с этим покончено, – пробормотал он, вытаскивая нож.
Вытер его снегом и снова засунул за пояс, затем поправил на спине ружье и взял женщину на руки. Сэйт прошел совсем немного, тело женщины, которое он плотно прижимал к себе, слегка дрожало. У нее был шок. Он еще крепче обхватил ее и ускорил шаг. Снег все усиливался.
Вокруг стало абсолютно темно. Сэйт шел по тропе, полагаясь на интуицию. Ветер сбивал с ног, но он старался держаться нужного направления. Ему казалось, что он шел уже несколько часов. Наконец появилась разлапистая сосна, укрывавшая хижину.
Сквозь окошко пробивался слабый свет. Сэйт поблагодарил бога, что индианка разожгла большой огонь. Он широко распахнул дверь. Докси тут же вылетела навстречу:
– Что это у вас, мистер?
Сзйт быстро прошел через комнату, не отвечая на вопрос Докси. Затем мягко опустил бесчувственное тело на кровать, рявкнул на индианку, которая с любопытством смотрела через его плечо.
– Свяжи несколько камней вместе: она очень замерзла. Надо разогреть ей кровь.
Докси замешкалась у кровати, наблюдая, как Сэйт лихорадочно расстегивает на женщине пуговицы и развязывает ленточки. В следующий момент он снял с нее шаль и швырнул на пол. Затем туда полетела шляпка. Светлые волосы рассыпались по подушке. Сэйт затаил дыхание.
Блестящие глаза индианки метнулись на охотника; зрачки сузились от нескрываемого удивления, которое она заметила в его взгляде на красивую женщину.
Докси сообразила, что означает его взгляд. Она закипела от возмущения и произнесла:
– Слишком поздно идти за камнями. Ее скоро не станет: она умрет. Не теряй времени.
На индиднку устремился враждебный взгляд:
– Закрой рот! Даже не смей думать об этом. Сейчас же неси камни, иначе я тебя вышвырну вон.
Докси отскочила в сторону и поспешила к камину: железным прутом она стала пододвигать ближе раскаленные камни.
В это время Сэйт снова склонился над неподвижным телом.
Туго пришитые пуговицы оторвались и разлетелись по полу, когда он с поспешностью расстегивал на ней мокрую одежду. Платье упало на пол. Как осмелиться снять с нее последнюю одежду? Здравый смысл подсказывал ему, что надо торопиться. Если эта девушка останется жива, теплые вещи придется выбросить.
Руки его стали снимать с девушки нижнее белье. Когда пальцы дотронулись до ее гладкой кожи, он не смог удержаться от искушения посмотреть на все тело, которого касались его руки. Затаив дыхание, он любовался ее безупречными формами. Он не мог отвести глаз от полной груди с розовыми сосками, от гладкого живота. По телу женщины снова прошла дрожь. Сэйт вышел из оцепенения. Он слегка приподнял ее, ровно настолько, чтобы вынуть из-под нее одеяло и снова опустил на постель. Затем плотно подложил одеяло вокруг ее плеч и с нетерпением посмотрел в сторону камина.
– Черт возьми, Докси, поторопись.
Она специально тянула время. Взяла шерстяную рубашку охотника, расстелила рядом с камином и железными щипцами положила горячие камни на рубашку. Затем завернула края и, связав рукава, понесла узел к кровати.
Сэйт поспешно выхватил его у индианки, сунул под одеяло, положив его к холодным как лед негнущимся ступням. С минуту поколебавшись, стал растирать лодыжки, поднимаясь все выше.
С полчаса он добросовестно массировал тело женщины. Все амурные мысли улетучились из его головы: женщина оставалась холодной и неподвижной. Сэйт встал и провел непослушной рукой по своим волосам. Его перекосило от гнева и отвращения, когда Докси дотронулась до него.
– Отдохни, – жалостливо произнесла она, – выпей чашку кофе… может быть с виски.
Охотник с такой яростью повернулся к ней, что она тут же отступила назад.
– Ну, ты, бесчувственная стерва! – проскрежетал он сквозь зубы, – даже когда человеческая жизнь висит на волоске, у тебя в голове только виски. Знаешь, я тебе… – он остановился на полуслове, стукнув себя рукой по голове.
Как он забыл про виски. Ведь жидкость может согреть тело изнутри. Им только и спасались охотники, застигнутые метелями.
У Докси расширились от удивления глаза, когда он нагнулся и вытащил из-под кровати кувшин. Туда она не догадалась заглянуть. Она поспешно пошла за кружкой. Сэйт налил виски и смущенно покачал головой: он снова утратил способность быстро соображать. И опять виной тому явилась эта женщина, лежащая на его кровати.
Он приподнял ее белокурую голову, положил себе на плечо и поднес кружку к губам. Они оставались неподвижными. Тогда он, мягко приложив палец, попытался разжать их. Медленно и осторожно он вливал виски ей в рот.
Женщина дернулась, по горлу прошел спазм; глаза едва приоткрылись, она была в бреду.
Из едва разомкнутых губ раздалось бессвязное бормотание. Сэйт опустил голову девушки и встал. В его глазах стояло отчаяние. Сраженная индианка молча наблюдала за ним. Не обращая на нее внимания, он снял с себя одежду и скользнул под одеяло, где лежала девушка. Когда он накрыл себя и ее с головой одеялом, Докси подавленно отошла к камину и резко опустилась на стул. Какое-то мгновение Сэйт тихо лежал, сам удивленный безрассудством своего замысла. Что если она придет в себя? И увидит, что рядом с ней незнакомый мужчина? Он крепко сжал губы. Выбора нет, все попытки привести ее в чувство были напрасными.
Может тепло его тела пробудит ее к жизни? Иначе… Дальше думать он не хотел. Осторожно и мягко он обнял руками ее стройное тело и положил его па себя. Едва дыша, он нежно провел рукой по холодной спине, стараясь контролировать свои действия и сдерживая желание, его охватившее.
– Я только стараюсь спасти ей жизнь, – говорил он себе и гладил рукой ее бедро. – Я бы поступил так же с любым, окажись он на ее месте.
Сэйт продолжал массировать ее тело, от которого исходил слабый аромат диких роз. Ему было приятно поглаживать красивое женское тело. Он мысленно обругал себя, но руки двигались помимо его воли, лаская женщину с искренней нежностью и заботой.
Сэйт, не переставая, гладил ее грудь, живот, бедра и не заметил то мгновение, когда тело стало слегка отвечать на его прикосновения. Холод, таившийся под одеялом, понемногу исчезал. У него проснулась надежда: он потрогал щеку женщины – она потеплела. Наконец его страстное желание оживить ее стало осуществляться. Плотно сжатые губы испустили слабый стон. Она пошевелилась, он слегка отодвинулся, чтобы ей было удобнее. Сэйт чуть не застонал, когда женщина как ребенок снова прижалась к нему. Он посмотрел на ее чуть розовые губы с желанием поцеловать их. Он никогда еще не испытывал такой нежности. Сэйт перевел взгляд на ее руки, лежавшие у подбородка. Острая боль пронзила его: на безымянном пальце у нее было обручальное кольцо.
«Дурак! – безмолвно простонал он. – Как ты мог подумать, что такая женщина не будет никому принадлежать». Облокотившись на руку и посмотрев на нее сверху вниз, решил оставить ее одну.
Ей становилось лучше, кожа приобрела нормальный цвет.
Сэйт отбросил одеяло, чтобы освободить лицо женщины, и спустил ногу на пол. Вдруг голые мягкие руки обняли его, пытаясь удержать рядом. Он быстро выдохнул, когда острые ногти больно впились в кожу.
– О, мой бог, – прошептал он мученически, когда женщина потянула его на себя.
– Как долго он сможет контролировать себя? Но это будет подлостью, воспользоваться сейчас ситуацией, – еще раз сказал он себе и попытался разомкнуть руки, крепко обхватившие его шею. – Она не только чужая жена, она сама не сознает, что делает.
– Нет! – Услышал он ее голос. – Не уходи, не оставляй меня одну.
Сэйт, оглушенный, лежал рядом. Мягко перевернувшись, женщина легла на него сверху.
– Я очень хочу тебя, – прошептала она.
Он был не в силах больше себя сдерживать и контролировать свое тело. Он сомкнул руки на ее талии и легко перевернул женщину вниз.
– О боже, – стонал он, ощущая ее полную, упругую грудь под собой, – какая ты сладкая; ты мечта моя.
Подсознательно он понимал, что индианка следит за ними. Сэйт снова натянул одеяло. Он подложил ладони под ягодицы женщины и, слегка приподняв их, прижал к себе, женщина с готовностью ответила на призыв его сильного мужского тела.
Глаза у Докси блестели от ревности. Она прекрасно поняла, что происходит сейчас между ними. В ее взгляде была нескрываемая вражда.
Сэйт облокотился, стараясь не причинить боли хрупкому телу. Отбросил одеяло, отвел со лба женщины взмокшие волосы и подумал о ее муже, не удовлетворившем ее. Ее поведение сказало ему о многом: женщина давно жаждала этого и, скорее всего, сегодня ночью она впервые освободилась от огромного внутреннего напряжения.
Пальцами Сэйт проверил ее пульс. Все в норме.
– Она уснула нормальным сном уставшего человека, – подумал он и осторожно отодвинулся, еще раз вспоминая миг величайшего наслаждения, которое он только что испытал, не смея раньше о таком и мечтать.
Сэйт сел и потянулся за снятыми штанами. По телу струился пот. Докси наблюдала, как он натягивал и застегивал их. Она мрачно усмехнулась, когда он подошел к огню и грубо рявкнул:
– Принеси поесть.
Молодая индианка бросила уничтожающий взгляд в сторону кровати и имела глупость сказать:
– Светловолосая насытила твое тело, пусть позаботится и о желудке.
В комнате воцарилась угрожающая тишина, только было слышно потрескивание дров в камине. Докси замерла на месте. Она поняла, что зашла слишком далеко, сразу вспомнив свое первое впечатление о нем, как о человеке жестоком. Индианка попыталась соскочить со стула, но было поздно. Мужская рука схватила ее за волосы.
Он подтащил ее к себе, голос дрожал от ярости. Магрудер угрожающе прошептал:
– Ты никогда и никому не скажешь, что было у меня с этой женщиной. – Затем оттолкнул ее от себя и добавил, – и ей тоже. Даже если намекнешь, считай, что тебя нет в живых, индианка.
Находясь на приличном расстоянии от охотника и поправляя волосы, Докси спросила:
– Ты хочешь сказать, что она не знает, что произошло?
Сэйт виновато покраснел, но виду не подал и коротко бросил:
– Да.
Докси шмыгнула носом и направилась разогревать мясо. Сэйт сел у камина, протянул длинные ноги к огню и стал слепо на него смотреть; он глубоко задумался.
Эмоции, владевшие им, улеглись, остались очевидные факты. Крепко спящая сейчас женщина никогда не захочет полюбить такого мужчину, как он. Она принадлежит другому миру, имея дело с мужчинами другого типа, непохожими на него. Их можно было сравнить, как маленькую собачку и дикого одинокого волка. Если бы она была в нормальном состоянии, то перепугалась бы до смерти.
Он совершенно не стремился воспользоваться моментом. Впервые в жизни у него возникло сильное чувство к женщине. Он сдерживал свои желания до тех пор, пока не убедился, что ее тело жаждет разделить с ним миг блаженства.
Пальцы крепко сжали спинку стула. Когда она проснется, у нее не будет воспоминаний. Эти чудесные минуты принадлежали ему одному.
Докси позвала ужинать, и Сэйт поднялся. Он пальцем указал на груду лежащей на полу одежды и прорычал в сторону Докси:
– Повесь все к огню. И пришей пуговицы.
Докси неохотно стала собирать одежду. Она не осмелилась ослушаться охотника, хотя внутри нее все протестовало.
– Бледнокожая женщина, – думала она мрачно, – изнеженная и избалованная, совсем не подходит охотнику. Но разве он понимает это?
Индианка смотрела на его хмурое лицо, склоненное над горшком с едой. Он совсем одурел от белой незнакомки и ее мягкого тела. Сейчас он может думать только о ней, все время поглядывая на постель с крепко спящей женщиной. Ему и в голову не приходит, что она ему больше ни в чем другом не пригодится. Она не сможет готовить еду для него, разделывать шкурки после охоты. А ее слабое тело… Разве сможет выдержать его мужские атаки ночью?!
Докси подождала, пока Сэйт закончил есть, проверила женщину, которая продолжала спать и заняла свое обычное место у огня. Долгим, тревожным взглядом она посмотрела на охотника:
– Ты теперь меня выгонишь?
Охотник откинулся на скрипящем стуле, обхватив голову руками.
– Почему? Кому-то надо присматривать за ней, когда я буду уходить на охоту.
Докси хитро взглянула на него.
– А потом будешь использовать нас обеих?
Снова ярость сверкнула в холодных глазах охотника. Он бросил быстрый взгляд через плечо и облегченно вздохнул, видя, что женщина глубоко дышит: грудь ее равномерно поднималась и опускалась.
Затем быстро повернулся к Докси и схватил за руку, впившись в нее пальцами.
– Не смей подходить ко мне, пока она здесь, – выдохнул он и еще раз больно сжал запястье индианки. – Скажешь ей, что ты работаешь на меня, понятно?
Докси кивнула, он отпустил руку.
– Согрей воды, – приказал он, – я побреюсь.
* * *
Джулиана Рэслер медленно просыпалась. Она чувствовала странную легкость. Все напряжение ушло, телу было приятно, тепло и уютно. Ее припухшие от поцелуя губы растянулись в улыбке: ночью она снова встречалась во сне со своим любовником; и на этот раз он оставался с ней до конца; оставался и дал ее телу возможность расслабиться.Ее охватила теплая волна воспоминаний: как он нежно ласкал ее, как его руки приподнимали и опускали ее; она словно парила в воздухе. И, наконец, этот миг, незабываемый миг ни с чем несравнимого блаженства.
Она счастливо вздохнула. Почему у них с Томом никогда не было таких минут?
Затем молча усмехнулась. Сегодня она, наконец, рассмотрела лицо своего ночного гостя. Хорошо запомнив, что у него была борода. Или ее воображение нарисовало бороду ее представляемому любовнику?!
В непробудившийся полностью мозг Джулианы стали проникать звуки: потрескивание дров, шорохи. Она открыла тяжелые веки и наморщила лоб, увидев грубый и закопченный потолок:
– Что… где…
Мягкие, крадущиеся шаги заставили ее повернуть голову вправо, а глаза выражали удивление и тревогу. На нее внимательно смотрел незнакомый мужчина. Она подняла руку к глазам. Может это сон? Лицо его было чисто выбрито, но он странно напоминал того другого из ее сновидений.
Она лежала тихо, ее взгляд скользил по его черным, волнистым волосам с сединой, по твердо сжатым, чувственным губам, по крепкой шее, где в просвете расстегнутой рубашки виднелись на груди черные волосы.
Ее глаза остановились на ноже, прикрепленном к поясу. Она удивленно подумала: «А что если это один из диких охотников, о которых, шутя, рассказывала ей Тилли и советовала выбрать в мужья».
Она перевела взгляд на мужественное лицо, заметив, что у рта собрались морщины, но как только она заговорила, они тут же исчезли.
– Где… где я? Кто… вы?
Глубоким голосом мужчина сказал:
– Меня зовут Магрудер. Сэйт Магрудер. Вы находитесь в моей хижине.
Он подождал мгновение, давая словам дойти до ее сознания. Когда убедился, что она понимает его, продолжил с теплотой в голосе:
– Я нашел вас без сознания, почти замерзшую в миле отсюда. – Он внимательно смотрел на нее. – Не помните, как я нес вас сюда?
– Нет, – Джулиана отрицательно покачала головой. Ее тонкие брови смущенно вздрогнули, – все как во сне. Я увидела мужчину, который подходил ко мне… и все. Больше ничего не помню.
Облегченно переведя дыхание, Магрудер продолжил:
– Тем мужчиной был я. Я услышал слабый крик и решил узнать, в чем дело, благодаря господу.
– Да, благодаря господу, – повторила Джулиана. Я никогда не смогу рассчитаться с вами за то, что вы спасли мне жизнь.
На чисто выбритом, обветренном лице блеснули белые зубы:
– Я всегда буду благодарить бога, что вовремя оказался там, чтобы помочь вам.
Магрудер заметил, как у женщины покраснело лицо. Достаточно ли она окрепла и пришла в себя, чтобы вспомнить, почему она оказалась в такой буран в лесу, думал он.
Он еще раз смерил взглядом ее лицо и принял решение. Хотя женщина и выглядела хрупкой, она уже могла говорить. Присев на корточки у кровати, он мягко спросил:
– Вы можете вспомнить, что случилось до бурана?
Джулиана посмотрела на его широкие плечи и почувствовала странное возбуждение. Она не могла объяснить, почему. Прижала тонкие пальцы к вискам и попыталась сосредоточиться: ветер со снегом били в окно. В какое окно? Оно было маленькое и грязное, и трещало под ударами бури.
Ее швыряло вверх-вниз на каком-то сидении и у нее…
Джулиана сжалась от болезненно нахлынувших воспоминаний. Она дико посмотрела на Сэйта. Затем закрыла лицо руками и громко зарыдала. Рыдания сотрясали все ее тело. А Сэйту, которому никогда не приходилось иметь дело с женщинами в подобной ситуации, вдруг захотелось взять ее на руки и прижимать к себе, пока не высохнут слезы.
Но он только осмелился взять ее руки в свои. Она, заикаясь, дрожащим голосом, стала рассказывать о том, что произошло, и продолжала плакать.