Хмелевская Иоанна. Невезуха

   Меня чуть удар не хватил - откуда, ко всем чертям, взялся здесь этот колокольчик и почему он звонит сам по себе? Он же лежал в ящике буфета, что ему - надоело там, что ли? И тут я увидела дядю Филиппа, пробуждающегося ото сна в глубоком кресле посреди холла. Серебряная побрякушка была привязана у него к руке и звенела как сумасшедшая.
   Я бросилась к дяде и зажала в кулаке это громкоголосое паскудство, но было уже поздно.
   Прежде чем я успела произнести хоть слово, дом наполнился шумом и движением: заохала и завозилась в гостиной тетка Ольга, кто-то затопал наверху, что-то там лопнуло и рассыпалось, наверняка из имущества моих детей.
   Я застонала:
   - Дядя, боже милостивый! Зачем?..
   Дядюшка Филипп старался высвободить руку, привязанную к колокольчику, в чем я ему изо всех сил препятствовала, так как тот снова раззвонился бы. Какие-то веревки болтались у меня под ногами, я посмотрела, куда они ведут. Одна, естественно, тянулась от двери к колокольчику, вторая соединяла дядю Филиппа с дверной ручкой, а третьей веревкой дядя был привязан к растреклятому раритету. Я поискала взглядом ножницы, поскольку узлы впечатляли.
   Дядя бормотал какие-то объяснения:
   - Видишь ли, девочка моя... Столько подозрений... Я хотел лично... Бабушка... Нужно было... Ну, в общем...
   - Не шевелите пока рукой, дядя, - в отчаянии взмолилась я. - Сейчас все это обрежу.
   Нужно вас оторвать от дверной ручки.
   Однако ножниц нигде поблизости не было.
   Я вспомнила, что одни лежат в моей спальне, а вторые наверняка у детей, погребены под хламом. Едва я успела найти в кухонном ящике единственный острый нож, как все семейство объявилось в холле.
   Первой показалась тетка Ольга.
   - Нееееет!!! - страшным голосом заорала она, видя, как я с ножом в руке подскочила к дядюшке Филиппу.
   Дядюшка энергично зазвенел.
   - Нет, нет! - поддержал он ее протест, хотя и совсем другим тоном. Это не то, что ты думаешь... Я понимаю... Я согласен...
   Острый нож оказался скорее тупым, так что мне не удалось выполнить все одним ловким движением. Я схватила верещащий звонок и, перепиливая веревку, - и где они отыскали такие канаты? - вспомнила, что собиралась перед приездом родни наточить все ножи. Точнее говоря, я хотела попросить Рысека сделать это, но, как всегда, забыла.
   Остальные путы я пилила уже не так нервно.
   В холле все уже были в сборе, последней величественно спустилась по лестнице бабуля. Тетка Ольга держалась за сердце, судорожно глотая воздух; дядя Игнатий пытался ее успокоить, хотя и довольно странно - похлопывая по разным местам. Мера эта подействовала, когда он хлопнул ее по заднице. Тетка Иза, бросив в пространство "Ну и ну!", застыла у стены в наполеоновской позе. Крестный терпеливо ждал, когда я закончу пилить. Молчание нарушила бабуля.
   - Значит, тебя все-таки выпустили, - с горечью сказала она. - Мы поняли, что тебя вызвали, опасались обыска и решили к этому подготовиться. Филипп сам вызвался. Это дело нужно выяснить до конца, и я не потерплю ни малейшей отсрочки.
   Отвязав наконец дядю от дверной ручки, я осторожно заметила:
   - Но ведь уже поздно, бабушка. Завтра все проснутся невыспавшиеся...
   - Сегодня, - поправила меня бабушка. - Уже половина третьего. Это не имеет большого значения, мы тут на отдыхе. А спать в атмосфере подозрений невозможно.
   - Если бы это был какой-нибудь прием... - увлеченно начал дядя Игнатий.
   - В такое время прием был бы уже в полном разгаре. Время подавать горячие закуски...
   Ничего не поделаешь, пришлось перебить бабулю, чтобы не пробуждать пустых надежд.
   - Но у меня нет никаких горячих закусок, бабушка. Мне очень жаль, я не знала, что у нас будет ночная забава. Могу предложить соленые палочки с красным вином... А! И еще бобы. Но на бобы нужно сорок минут.
   - Неважно. Не думаешь ли ты, что мы закончим разговор раньше?
   Надо признаться, очень на это рассчитывала... Ничего не поделаешь, высплюсь как-нибудь в другой раз.
   Я поставила на плиту кастрюлю с водой и уселась в гостиной с часами в руке. Бабуля не стала терять времени даром.
   - Почему ты не вышла замуж? - сурово спросила она.
   Этот вопрос невероятно поразил меня.
   - Как это? Я же вышла! Восемнадцать лет назад, мои дети рождены в законном браке!
   - Во второй раз. После развода. Почему ты еще раз не вышла замуж?
   А действительно, почему я не вышла замуж во второй раз? Потому что это никому не требовалось, вот почему. Доминик моей руки не просил и жениться не рвался, а я предпочитала избегать осложнений. Супружество, общий дом, а в этом доме - мои дети... Кроме того, мужчина - помеха профессиональной деятельности, его надо регулярно пичкать едой. А уж такого ценителя качества и педанта, как Доминик...
   Возникло бы раздражение, недовольство... Да и, в конце-то концов, чей бы это был дом, его или мой? И кто его должен был содержать? Пришлось бы просить у Доминика денег, стать зависимой от него... Кошмарная идея!
   Я решила открыть вторую половину правды:
   - Потому что у меня было слишком много работы. Муж - это огромная ответственность, я предпочла приходящего сожителя. Такому не нужно стирать рубашки и пришивать пуговицы, он не сидит у тебя на шее и не требует завтраков, обедов, ужинов...
   - А дети? - возмущенно перебила меня тетка Ольга.
   - Что - дети?
   - Им ведь тоже требуются завтраки, обеды и ужины?
   - Дети мои едят по льготному графику.
   Руки у них растут откуда следует, они вполне могут сами вынуть из холодильника и разогреть любую еду. Томек вообще любит готовить, постирать барахло в машине - тоже не проблема, а глажка их как-то не трогает. А вот муж потребовал бы полного обслуживания, а у меня на это нет времени. И места тоже нет. Где бы он здесь уместился?
   Теперь возмутилась бабуля:
   - Не понимаю, девочка моя, о чем ты говоришь. Мужчина должен позаботиться о доме соответствующих размеров, наверняка он смог бы обеспечить необходимое пространство.
   - И что? Значит, я должна была бы жить у него?
   - Это естественно, не так ли?
   - Для кого как! - вырвалось у меня. - Хотя, впрочем, вначале - да, первое замужество, общие дети... Но и оно, как мы видим, не выдержало проверки временем... Дом был мой, точнее говоря, моей матери, так что муж просто-напросто съехал, не создавая проблем с квартирой. А сейчас... Случись что, куда мне податься? Идти с детьми жить на Центральном вокзале?
   - ЧТО случись? - с нажимом спросила тетка Иза.
   - Ну.., в случае.., осложнений. Он, муж то есть, вполне мог меня и не вынести. Или я его не вынесла бы.
   - Глупости! - отрезала бабуля. - К каждой ситуации можно приспособиться. Как-то выдрессировать мужчину...
   Я вдруг представила себе дрессированного Доминика. Наверное, с таким же успехом можно выдрессировать носорога или асфальтовый каток.
   Это он дрессировал меня, что тоже получалось так себе.
   - Только нужно найти подходящего мужчину, - назидательно продолжала бабушка. - Боюсь, ты сделала не лучший выбор. Тот, кто позволяет себя убить при подозрительных обстоятельствах, не может считаться приличным и ответственным человеком. Не скажешь, что тобой руководило?
   - Дурость, бабушка, - с раскаянием призналась я. - Ошиблась, потому что поначалу он произвел великолепное впечатление. И если бы я вышла за него замуж, то, видишь, это убийство свалилось бы на меня.
   - Мне кажется, оно и так на тебя свалилось, - язвительно заметила тетушка Иза.
   - Это только потому, что мне не повезло...
   - Вот именно, - снова заговорила бабуля. - Я желаю знать, что у тебя общего с этим делом. Ты утверждаешь, что не убивала его?
   - Ну зачем мне его убивать? Спустя четыре года?
   - Например, у тебя случился растянутый во времени аффект, - горестно ответил дядюшка Филипп.
   Бабуля жестом попросила налить ей еще вина, что дядя и проделал - да так старательно, что уронил в ее бокал пробку. Вино брызнуло во все стороны. Я бросилась за тряпкой и другим бокалом, благодаря чему вспомнила о воде, в которую следовало высыпать бобы. Вода, разумеется, уже вовсю бурлила, так что я плюхнула туда бобы, спохватилась, что не посолила воду, и в спешке тряханула солонку слишком сильно.
   Солонка была большая, в нее входило сто пятьдесят грамм соли, крышка свалилась, и все сто пятьдесят грамм полетели в кастрюлю. Некоторое облегчение я почувствовала лишь при мысли, что это был не суп. Произведя необходимые манипуляции с бобами и дуршлагом, я заново поставила проклятые бобы, соль отмерила ложечкой и сорвала с вешалки полрулона бумажных салфеток...
   В гостиную я вернулась с клубком салфеток и рюмкой для бабули - ив святой уверенности, что надо мной довлеет какое-то проклятье.
   К концу пребывания гостей я успею разрушить весь дом, на наследстве уже можно поставить крест, так что нечего мне голову морочить, пусть проваливают ко всем чертям как можно скорее, чтобы я могла взяться за работу и как-то компенсировать потери.
   Бабуля была непреклонна.
   - Я желаю знать, почему ты с ним рассталась, - заявила она, промокая салфеткой капли вина на платье и заставляя меня пожалеть о том, что соль я высыпала не на нее. Соль отлично поглощает красное вино. - Почему ты рассталась со своим сожителем, не пригодным на роль мужа. Я тебя слушаю.
   Учитывая, что мне уже действительно было все равно, я решила ничего не смягчать и выложить им все напрямик. Да шут с ними, пусть думают обо мне что хотят!
   - Потому что, бабушка, я поняла, что он обыкновенная свинья. Нет, что я говорю, не обыкновенная, а редкостная свинья. Лгал так, что земля стонала, а я по глупости ему верила.
   К тому же он был деспотом, эгоистом, не терпел никаких возражений и плохо ко мне относился. Вначале-то он, конечно, демонстрировал любовь и заботу, да и красивый был до омерзения, на это я, наверное, и купилась. Лишь спустя пять лет он проявил себя с худшей стороны, и тогда его отрицательные качества перевесили.
   - Он тебя содержал?
   Я даже не оскорбилась. Лишь плечами пожала.
   - В том-то все и дело, что нет. Я уже привыкла к самостоятельности, зарабатывала сама, поскольку муж тоже не осыпал меня золотом. Если бы он пожелал меня содержать, я бы даже не знала, как поступить.
   - Да? - ехидно вмешалась тетка Иза. - Ты бы стала выливать шампанское в туалет?
   - Какое шампанское?
   - То, которое ты заказывала бы на дом.
   - Да вы что, тетя, скажете тоже... Не такая уж я мотовка, шампанское я бы выпила с удовольствием.
   - Иза, прошу тебя, не уклоняйся от темы, - упрекнула бабуля. - Значит, расставшись с ним, ты беднее не стала?
   - Наоборот, разбогатела. Я смогла больше работать, а заказов у меня всегда хватало. Видите, даже квартиру удалось сменить. И заплатить за нее сразу, а не в рассрочку.
   К моему величайшему изумлению, бабуля обвела семейство полным торжества взглядом. Только на дядюшку Филиппа не посмотрела, тот сидел в своем кресле тише воды, ниже травы.
   - Так что этот аргумент отпадает, - с достоинством сказала бабуля. Перейдем к следующим...
   И тут меня подбросило - одним ухом я уловила знакомый звук. Проклятые бобы выкипели.
   Я рванулась в кухню.
   - Еще десять минут, - сообщила я, вернувшись. - Уже почти готовы.
   Несколько мгновений они смотрели на меня так, словно не могли вспомнить, что именно почти готово, но выяснять не стали. Дядя Игнатий потянулся за следующей бутылкой вина.
   - А ты не крала? - жестко спросила бабушка.
   Я потрясение уставилась на нее:
   - Господи помилуй, что я должна была красть?
   - Что угодно. Вроде бы в этой стране все крадут, особенно занимающие высокие посты...
   - Да ведь я, слава богу, не занимаю высокого поста!
   - Другие тоже крадут. До нас дошли слухи, что крадут даже люди, заслуживающие, казалось бы, всяческого доверия, разные там президенты компаний, советники, опекуны, работники складов, медики, машинистки...
   С немалым трудом мне удалось собраться с мыслями.
   - Погодите, бабушка, секундочку. Двадцать лет тому назад - да, те, кто печатал на машинке, вынуждены были красть бумагу, так как ее невозможно было достать. Да и врачам тоже, если нужно было сделать пациенту капельницу на дому, приходилось воровать у себя в больнице лекарство, другого выхода у них просто не было. Я даже не уверена, можно ли и сейчас все это купить... Президенты, никто не спорит, крадут со свистом, но ведь не я же!
   Обычные воры тоже крадут совершенно безнаказанно, но это тоже не я!
   - Значит, ты зарабатывала на жизнь честным трудом и мужчина тебя не содержал. Прекрасно. Ты разбила какую-то машину?
   - Да у меня ее и не было, так что нечего было разбивать... Хотя нет, "фольксваген" был, но он развалился от старости.
   - Чужую машину.
   Мое одурение начало проходить.
   - Я не ездила на чужих машинах. В этой стране никто не рвется одалживать кому-либо свою машину. Так что у меня не было никаких шансов разбить ее.
   - У тебя есть долги?
   Мне подумалось, что после этого визита долги точно появятся.
   - Нет. Когда-то давно были, но я уже все выплатила.
   - Ты употребляешь наркотики?
   - Какие еще наркотики?
   - Марихуану, героин, ЛСД...
   - Я что - на самом деле выгляжу такой идиоткой? - удивилась я. - Чтобы хотя бы попробовать эту дрянь, у меня и в самом деле должна была крыша поехать. Откуда у вас такие странные идеи, бабушка?
   - Мир стал очень маленьким, - вмешался дядя Филипп, как бы оправдываясь.
   - И сведения доходят до самых дальних его уголков, - нехотя подтвердила бабуля. - Анонимные письма можно презирать, но нельзя оставлять совсем без внимания. - Если в них нет ни слова правды, то, значит, у человека есть враг.
   - А на врага можно не обращать внимания, но знать о нем нужно, поучающе заметил дядя Игнатий.
   - Ну так что? - издевательски спросила тетка Иза. - Какой такой у тебя враг?
   - Я лично одного знаю, - сладким голоском заявила тетка Ольга, метнув в ее сторону быстрый взгляд.
   Нужно быть полностью недоразвитой, чтобы ничего не понять. Так какая же гангрена поганая мазала меня грязью в письмах? Это - во-первых. А во-вторых, что от меня нужно этой холерной тетке Изе? Представляю, каких гадостей они там обо мне начитались, если всем стадом прискакали меня проверять. Хорошо еще, что я сдалась, смирившись с этой проклятой невезухой, иначе могла бы и расстроиться. А кстати, что за семейная проблема за всем этим кроется?
   - Я не знаю, бабушка, какой у меня враг, - сказала я с легким нетерпением, - если бы я прочла те анонимные письма, которыми он вас порадовал, может, и смогла бы угадать. А вот что кретин - это точно. О скачках там, случаем, ничего не было?
   - О каких скачках? - подозрительно спросил дядя Игнатий, который по мере убывания вина становился все разговорчивей.
   - Лошадиных.
   - Конных, - недовольно поправила меня бабуля. - А что может быть не так в конных скачках?
   Что не так в наших конных скачках, я могла бы рассказывать целую неделю напролет, однако предпочла промолчать. Выносить сор из избы показалось мне как-то не слишком патриотично.
   - Ничего, - солгала я. - Но это единственное предосудительное развлечение, которому я время от времени предаюсь.
   - Почему же предосудительное? - возмутился дядя Филипп.
   Дядя Игнатий также выразил свое возмущение покашливанием, хрипом и жестами, поскольку от негодования аж поперхнулся. Обе тетки и бабуля взирали на меня с изумлением и обидой.
   Я вспомнила, что в Австралии дерби является национальным праздником.
   - Я имела в виду игру на скачках, - деликатно пояснила я.
   - Вы только послушайте! - фыркнула тетка Иза. - Какой вздор!
   - Что же еще можно делать на скачках, как не играть? - удивилась тетка Ольга.
   - Лошадь, девочка моя, - это благородное животное, - с достоинством заговорила бабушка. - Никто в здравом уме...
   Дядя Игнатий снова обрел дар речи.
   - Только дураки! - взорвался он. - Только дураки не пользуются!.. Я не понимаю!
   Проигрывают!.. Знатоки никогда!.. Знатоки всегда!.. Всегда! Знаток это о-го-го!!!
   - Тоже мне нашелся знаток, - презрительно прошипела тетка Иза.
   - Я попрошу не переходить на личности! - вскинулась тетка Ольга.
   Бабуля все пыталась гнуть свою линию:
   - Недооценивать важность критерия отбора при разведении...
   - У каждого может разок подвернуться нога, - бросился в атаку дядя Филипп. - Это еще ни о чем не говорит...
   - Разок?! Как же! А одиннадцать раз не хочешь?
   И тут, к вящему моему изумлению, они вдруг подняли дикий хай. Воспользовавшись тем, что про меня все забыли, я сбегала на кухню за переварившимися бобами. Родственнички накинулись на бобы и не заметив, что с угощением что-то не так.
   А я слушала их ругань и мотала на ус. Этот подлый анонимщик явно имел представление об Австралии, коль скоро не упомянул мое единственное сомнительное увлечение. Вряд ли он был не в курсе, все друзья и знакомые прекрасно знают, что я бываю на бегах, делаю ставки, разбираюсь в лошадях, иногда даже даю советы знакомым журналистам. И неплохие советы, так как лошадей знаю с детства, щуплой девятилетней девчушкой я объезжала годовалых жеребят у друга моего отца, записного лошадника. Мы всегда друг дружке симпатизировали - лошади и я. С некоторыми предками тех скакунов, что сейчас участвуют в скачках, я была лично знакома...
   Я вернулась в настоящее время. Итак, анонимщик удержался - наверняка скрежеща зубами от злости - от комментариев по поводу моей тяги к азарту. Знал, значит, что Австралия увидит в этом скорее достоинство, чем порок. То есть дебилом он не был. Ну ладно, но с чего он приплел наркотики?
   Семейство продолжало упрекать друг друга в каких-то грехах, а я лихорадочно размышляла.
   Откуда же...
   Я чуть было не издала страшный вопль на первую букву алфавита, этакое пронзительное "ааааааааааа!!!" - столь внезапно меня осенило. Как гром средь бела дня и молния во весь горизонт - вот какое было озарение. Ну конечно же, Томек!
   Должна сказать, мои дети вовсе не такие уж и тупицы. Однажды Томек, когда ему было одиннадцать лет, приволок домой какой-то белый порошок. Оказалось, что кокаин. Гордый только что приобретенными знаниями, Томек просветил меня, что белый порошок надо нюхать носом, никаких там уколов или иных мучений, одно удовольствие, нюхнешь - и райское наслаждение. Мол, так ему рассказали старшеклассники, что уже попробовали и по доброте душевной отсыпали и ему.
   Нет, сам он еще не нюхал, слышал, что больно вредная штука, вот пришел спросить у меня - я ведь до сих пор только правду ему говорила, - чего ему ждать на самом деле: наслаждения райского или вреда какого. Постаравшись вознестись на вершины материнского понимания, я вначале попробовала чуточку на язык - явно не сахарная пудра, да и не соль. Может, конечно, тальк, детская присыпка, мука или известка со стены, но пусть будет кокаин. Оставив порошок на столе, мы с ребенком зарылись в справочники и учебники. Первым делом я открыла пособие по судебной медицине, затем книгу о наркомании - купила недавно, чтобы быть в теме, поскольку как раз свалилась на меня корректура чего-то подобного.
   Безо всякой жалости показала я любимому дитяти страшные картинки. Затем деловито описала все последствия увлечения наркотиками - ну да, сначала эйфория и счастье, зато потом сплошные страдания и невозможность сохранить человеческий облик. Особо напирала на то, что только двадцать процентов наркоманов доживают до зрелого возраста, а если даже и доживают, то девяносто пять процентов их существования составляют муки смертные и только пять процентов - обманчивый восторг. Ребенок мой математику любил, проценты на него произвели впечатление, и он решил зазвать в гости Весека из восьмого класса, что отсыпал ему кокаина. Я и Весека обработала; похоже, в наркозависимость он впал не до конца, поскольку вскоре из нее выпал.
   Это был единственный случай, когда у меня дома находились наркотики. Причем очень недолго, поскольку мы с Томском торжественно утопили эту дрянь в унитазе. Но к тому времени уже пришел Доминик. Впустила его Кася, мы с Томском все еще копались в литературе.
   Он осмотрел белый порошок, попробовал, ни слова не сказал, но лицо у него стало такое, что мне полагалось распластаться на полу или даже еще ниже. Не знаю, что там находилось под моим полом - возможно, бетон, а может быть, пустое пространство или балки какие, я туда не заглядывала, но провалиться мне сквозь пол нужно было позарез. Я попыталась объяснить Доминику, в чем дело, но он и слушать не стал - ушел, распространяя вокруг себя атмосферу осуждения.
   А австралийское семейство узнало, что я - законченная наркоманка...
   Нет, это невозможно. Доминик - и вдруг анонимки? На какой паштет это ему понадобилось? Чего он хотел добиться? Допустим, мог меня уничтожить, но тоже мне пожива...
   Я честно поразмыслила, кто еще мог совершить подобную гнусность, но ничего в голову не приходило, и я бросила гадать, тем более что семейство позабыло о ссоре и снова взялось за меня.
   - Таким образом, инсинуации не имели под собой никаких оснований... снова заговорила бабуля.
   - Это голословное отрицание! - зашипела тетка Иза.
   Тетка Ольга подскочила так, что даже кресло ойкнуло.
   - Это потому, что ты все для своего, сыночка хочешь!
   - Оленька! - возмущенно осадил ее дядя Филипп.
   Бабуля держалась, как скала посреди морских волн.
   - Что вовсе не означает, будто все в порядке, - продолжила она как ни в чем не бывало. - Лично у меня еще много претензий. Что тебе известно об отношениях в нашей семье?
   - Абсолютно ничего. Я даже не знаю, сколько у меня родственников. Признаюсь, хотела при случае расспросить вас, бабушка, ведь это глупо ничего не знать о своей родне.
   - О, сейчас я не стану тебе всех перечислять. Это не так уж важно. Существенно то, что хотя ты и не совершила вменяемых тебе в вину поступков, но и наших ожиданий тоже не оправдала...
   (Холера! Интересно, какие такие ожидания?
   Ну, растрепанный парик, угодивший в морду дядюшке Игнатию, вряд ли ожидался...)+++
   - ..Ведешь, пожалуй, излишне сумбурную жизнь. Так что до того момента, когда твоему сыну исполнится двадцать один год, а девочке - восемнадцать, на тебя невозможно возложить ответственность за все состояние...
   - Неизвестно еще, будут ли и они этого заслуживать! - снова зашипела тетка Иза.
   - Зато твой-то уже себя показал! - заметила тетка Ольга с ядовитым удовлетворением.
   - ..О браке со Стефаном не может быть и речи, - неуклонно продолжала бабушка. - Вместе вы бы образовали прямо-таки клоунский конгломерат...
   С каким еще Стефаном, господи помилуй?!
   - К тому же Стефан уже раньше продемонстрировал отсутствие элементарной порядочности (тетка Иза издала продолжительное шипение, без слов), поэтому он наследовать не может.
   Разумеется, все это при условии, что ты будешь полностью очищена перед законом от подозрений в убийстве. Подобного рода преступления абсолютно исключают твое участие в наследовании.
   - Думаю, нам не мешает посмотреть на этих детей, - не успокаивалась тетка Иза.
   Я наконец разозлилась.
   - Они есть на фотографии. Стоит в моей спальне. Снимок совсем свежий, два месяца назад, могу показать.
   - Я не настолько любопытна.
   - А я с удовольствием взгляну, - вызвался дядя Игнатий, откупоривая очередную бутылку, наверное четвертую или пятую.
   - Я желаю послезавтра поехать туда, где они сейчас пребывают, - сухо сообщила бабуля. - Поедем все. Надеюсь, ты сумеешь обеспечить транспорт для Изы и Филиппа.
   Дядя Филипп по-прежнему сидел как пришибленный. Тетка Иза наконец замолчала, тетка Ольга вздохнула и протяжно зевнула. Совещание было окончено, компания начала расходиться, лишь дядя Игнатий не торопился.
   - Пожалуйста, - обратился он ко мне, вставая со стула с бокалом вина в руке, - покажи мне фотографии твоих деток, очень хочу посмотреть. Пожалуйста.
   Хочет посмотреть - пусть смотрит. Никто не протестовал. Быстро выяснилось, что на самом-то деле дядюшка хотел поговорить со мной с глазу на глаз. Мне это было очень кстати.
   - Вот видишь, - вполголоса начал он, едва переступив порог моей комнаты, - Иза плетет интриги...
   - Дядя, а кто такой Стефан? - прервала я его с легким беспокойством.
   - Как, разве ты не знаешь? Ее сын.
   - Чей сын?
   Дядя прицелился на стул, вспомнил о прошлом конфузе, огляделся и опустился на тахту.
   Рюмку он поставил на ночной столик.
   - Сын Изы. Безотцовщина. Ей тогда было семнадцать лет, она овдовела через три месяца после свадьбы, Стефан примерно твоего возраста.
   - И что? Он должен был на мне жениться?
   - Были такие проекты. Твой дед.., постой, подожди-ка, это ведь твой двоюродный дедушка?
   Если бабуля была моей двоюродной бабкой, то и принадлежавший ей дед тоже имел право быть двоюродным.
   Вино ослабило у дяди все моральные тормоза.
   - Твой двоюродный дедушка чувствовал себя ответственным за обеих сестер и поклялся, что позаботится о второй, что осталась в коммунистической стране. И половину своего состояния оставил свояченице, то есть твоей родной бабушке. Но оставил условно. Из-за Изы.
   Я наконец поняла, что наследство шло от двоюродного дедушки, наверняка происходившего из богатой семьи. И он поделил свое состояние между двумя сестрами. Очень мило с его стороны. А вот продолжение показалось мне маловразумительным.
   - А почему из-за Изы?
   - Иза принадлежит к побочной линии.