Хмелевская Иоанна. Невезуха

   После недолгого раздумья Бежан согласился, что ничего. Допустим, например, шина. Но от шины ничего не взлетает на воздух, а тут даже деревьев у дороги не было. Так что Дарко прав.
   - Должен сказать, я и сам разнервничался, - вернулся инспектор к основной теме, - но память у меня от этого не пострадала. Что вы там говорили о каком-то алиби? О вашем клиенте разговор еще впереди, но пока суд да дело - что за алиби он себе обеспечивал?
   - Я бы не прочь где-нибудь посидеть, - сказал Лукаш. - А фляжки у вас случайно с собой нету? Жалко.
   - Извините, вы правы, давайте сядем в моей машине...
   На заднем сиденье патрульной машины беседа пошла еще живее, так как полицейский эксперт подтвердил точку зрения пострадавшего.
   Вне всякого сомнения, это был заряд взрывчатки, нечто вроде примитивной часовой бомбы сравнительно небольшой силы. Если бы она взорвалась на городской улице, наверняка вылетели бы стекла в ближайшем магазине, и все.
   - Вот видите, - упрекнул Бежана Лукаш. - Ладно, алиби. Сейчас скажу. Так вот...
   Меня это даже не удивило, потому что, как я вам уже говорил, люди такое придумывают, что даже трудно себе представить... Клиент подошел ко мне на стоянке, велел ехать к банку на площади Нового Света. Вылез, как паралитик, толпы людей его видели, еще и эта.., из военизированной охраны, глядела.., а мне велел объехать вокруг банка и подождать его на углу Мысьей.
   Вошел он в банк, там наверняка тоже покрасовался, я на этой Мысьей минут пятнадцать торчал; вдруг он появляется, запрыгивает в машину и командует: вперед, мол, поехали дальше. Ну а люди что видели? Он вылез из такси, машина отъехала, и что он о ней знает? Ничего. А я даже и не задумался, зачем ему эти фокусы, хотя перед банком имелось свободное место, и я бы мог там припарковаться...
   Бежан слушал и размышлял. Да, алиби неплохое, подтвердила бы и охранница; кроме того, в банке достаточно было провести какую-то операцию, компьютер зарегистрировал бы клиента...
   А на Мысьей мужик наверняка позаботился о том, чтобы на него никто не обратил внимания.
   А что там таксист дальше делал и куда поехал, это его дело, и временный пассажир, который вылез у банка, об этом понятия не имеет.
   - И кто же это был? Вы его вообще-то знаете?
   - Разумеется. Он представляется как Ружицкий, но это скорее кличка, а не фамилия, настоящей-то он не злоупотребляет. С Микульским это он так, пошутил, на самом деле его зовут Пустынко. Зигмунт Пустынко. И если хотите знать, именно его я и возил тогда в Лесную Тишину. Впрочем, не в первый раз.
   - Интересно, а зачем он вообще прибегает к вашим услугам? Своей машины разве нет?
   - Ясное дело, есть. Кажется, даже две. Но на любой машине есть регистрационные номера, а ему, видно, не хотелось связываться с фальшивыми. Такси - машина анонимная, водитель может хоть сто раз возить мужика и все равно ничего о нем не ведать. Но один раз случилось так, что он копался в своем бумажнике, потом вышел, а бумажник оставил на сиденье. Я заметил бумажник, а он здорово смахивал на мой собственный, заглянул внутрь, а там паспорт... Не мой. Через секунду он уже вернулся за потерей.
   - Он догадался, что вы видели его документы?
   - Думаю, нет. Я тут же бросил бумажник обратно на сиденье, испугался, что еще подумают, будто украл.
   - Не повезло ему, значит.
   - Еще как! Дважды. Если бы я не пошел в кустики...
   Разговор этот Бежан вел уже по дороге к Варшаве. Тут у Лукаша заверещал мобильник.
   Бежан прислушался и понял, что звонит не кто иная, как Иза Брант. Интересоваться беседой подозреваемых он не стал, решив заняться этим позже.
   - Поедем в управление, не возражаете?
   Вы вроде бы не ранены, что-нибудь горячительное у нас найдется, закончим беседу и составим протокол о происшествии. Льготным порядком и без очередей.
   - Идет, - согласился Лукаш. - Я выхожу из дела, справлюсь и без этой шайки.., да и ничего такого у меня на совести нет. От лишних знаний в случае чего отопрусь, имею полное право выглядеть дебилом, это я вам наперед говорю, потому как одно дело - признания в частном порядке, а официальные показания - совсем другое. Что вы от этого выиграете - не моя забота.
   К тому времени в управление приехал и сержант Забуй, который по телефону из квартиры Михалины Колек настойчиво потребовал смены.
   Сведения у него были, как он утверждал, "эпохальные", по телефону такое не передашь. Поскольку означенную квартиру накануне навестила подозрительная личность, желание его было удовлетворено.
   ***
   А произошло вот что. Сержант Забуй сидел себе спокойно и тихо в доме покойницы, как вдруг кто-то позвонил в дверь. Обычный, казалось бы, звонок, но очень назойливый.
   Учитывая, что посетитель вел себя весьма шумно, шмыгал носом, кашлял, вытирал ноги и даже вроде что-то бурчал себе под нос, опасности он не представлял. Поэтому сержант открыл дверь.
   - Ну чего ты, Михася, так долго возишься, - начал с порога гость. Звоню и звоню...
   И тут же повисло молчание. Сержант увидел перед собой женщину, которая явно относилась к виду блондинок великолепных. Сержант слышал о том, как выглядела Михалина Колек, и, по его мнению, гостья была копией покойницы такая же блондинистая и мощная, из тех баб, для которых поднять пудовый мешок - раз плюнуть. К счастью, и сам сержант легко справлялся с пудовыми мешками. Голубенькие глазки подозрительно уставились на него.
   - А вам тут чего надо?..
   - Проходите, пожалуйста, - любезно и даже с поклоном пригласил сержант.
   Блондинка без особой робости ввалилась в квартиру.
   - Здесь живет Михалина Колек, моя подруга. Тогда чего вы тут делаете? Где Михася? Вы ее родственник, что ли?
   Внезапно она заметила полицейский мундир.
   - Эй! А полиции какое дело до Михалины? Может, ее обокрали, грабеж какой?
   И куда по девалась сама Михалина? Я вчера только приехала, ничего не знаю, чего случилось-то?
   Сержант поколебался: сказать ей правду или нет? Баба явно не из молчуний, вот только о какой Михалине она станет больше рассказывать - о живой или о мертвой? Недоверие из гостьи так и перло - как квашня из кастрюли.
   Нет, решил сержант, лучше придерживаться фактов: от потрясения бабища может расслабиться, а подозрения, не дай бог, замкнут ей рот наглухо.
   Он закрыл дверь на засов - на всякий случай.
   - Так вы подруга пани Колек?
   - Ну, подруга. Лучшая. А что, нельзя?
   Где она, я вас спрашиваю, откуда мне знать, а может, вы какой липовый полицейский?
   - Да вот, извольте, мое удостоверение. Но и вас тоже попрошу, ваш паспорт...
   Одной рукой вырывая у сержанта его удостоверение, другой блондинка великолепная нашарила в сумке паспорт. Они почти одновременно проверили персональные данные друг друга, однако сержант оказался проворнее: привычно найдя необходимые сведения, он, словно клещами, ухватился за уголок своего удостоверения - не доверял он этой гарпии.
   - Анастасия Рыкса, - прочел он. - Замужем, девичья фамилия Веньчик, проживает в Варшаве, Селецкая, три...
   - Где я живу, я и сама знаю, - гневно оборвала его пани Рыкса. - А вот где Михалина, никак не могу от вас добиться. Вижу, что вы не липовый, так, наконец, скажете или нет?!
   - Скажу, почему не сказать. В морге.
   - Где?
   - В морге.
   - Что вы мне тут глупые шуточки шутите?
   - Я не из шутников. Пани Колек мертва, похорон еще не было, так что, насколько я знаю, она обретается в морге.
   У Анастасии Рыксы на какое-то время перехватило дыхание. Она сделала два шага вперед и тяжело шлепнулась на стул.
   - Вы.., вы мне голову не морочите?..
   - Честное слово, нет.
   - Поклянитесь!
   Сержант быстро прикинул, чем бы он мог поклясться, чтобы она ему поверила. Чем-то по-человечески понятным.., а!
   - Да чтоб мне до пенсии не дожить, вот те крест!
   - О Господи Иисусе Христе и все святые...
   - Да вы сами подумайте, что бы я тут иначе делал?
   Анастасия Рыкса некоторое время молча посопела, после чего пухлым пальцем ткнула в напольные часы, стоявшие в углу комнаты.
   - Там, - выговорила она сдавленно, - там, внизу, Михалина коньяк держит.., держала то есть. Достаньте...
   Сержант послушно залез в часы, нашел бутылку с рюмками, тем самым удостоверившись, что гостью с Михалиной и вправду связывала дружба, налил, не обойдя и самого себя, а затем украдкой включил диктофон у себя в кармане.
   - Вы сказали, что только вчера вернулись, - с сочувствием напомнил он. - А откуда? Где вы были?
   - В Дрездене, у дочки, - автоматически ответила Анастасия. - За немца вышла. А тут такое несчастье! Что с ней случилось, святая Дева Мария, она же всегда такая здоровая была!
   Несчастный случай какой, а?
   - Можно и так назвать. Ее убили.
   У Анастасии чуть рюмка из рук не выпала.
   - - А я говорила! - заголосила она оглушительным шепотом. - Я же ей говорила, чего она за этих сволочей держится. "Каждый у нее в руках был", видите ли! Сто раз говорила: сиди тихо! А этот ее, он-то что? Тоже мне опекун, лишь о себе заботился... У той-то курвы хватило ума его бросить, а Михалина уперлась: все нет да нет! И где он теперь? Где он был, когда ее убивали? Я вас спрашиваю, где?!
   - Кто? - заинтересовался сержант.
   - Как - кто, этот ее Доминик! Я говорила - высоки пороги на ее ноги. Эти сволочи все в рост идут, одна ведь мафия. Они ее боялись, а уж Доминик у них вообще сидит как заноза в заднице! Его еще больше боятся. Я говорила, куда ей до их миллионов, шиншилл и бриллиантов, но она упрямая была. А Доминик над этими сволочами словно Господь Бог! Налейте еще!
   Сержант выполнил поручение с такой поспешностью, что чуть было не выронил бутылку.
   Себя он на сей раз обошел.
   - И что Доминик? - вопросила пани Рыкса сурово.
   - Ничего.
   - Как это ничего?
   - Ну так. Он, в общем-то, и не мог отреагировать.
   - А это еще почему?
   - Потому что уже был мертв.
   - ЧТО-О-О?!!
   - Мертв. Его еще раньше убили.
   - Налейте, - слабым голосом попросила пани Рыкса.
   Не зная, что ему делать - поощрить истерику или сидеть тихо, сержант выждал целых пять секунд. Пани Рыкса под влиянием потрясения и коньяка явно наливалась чем-то твердым, словно ее заполнял не воздух, а жидкий бетон.
   - Когда это случилось? - деловито поинтересовалась она. - Их что вместе замочили?
   - Нет. По отдельности.
   - Ну-ка рассказывайте толком, не то ведь я могу и рассердиться. Кого, когда и где. И налейте мне. Себе - тоже.
   Сержант решил рискнуть, вполне отдавая себе отчет в том, что, будучи официальным лицом при исполнении, идет на дикие нарушения и вот-вот переступит черту, которая отделяет его от служебного преступления. И все же исполнил пожелание кариатиды, вкратце изложив обстоятельства смерти романтической пары.
   Анастасия, слушая, уронила слезу. Всего одну. Больше не успела, так как сержант был краток.
   - Она его любила, - глухо проговорила пани Рыкса. - А он ее нет. Если он кого и любил, так это свою прежнюю сучку, а может, и ее не любил. А ведь я говорила! Выходит, она, значит, первая его нашла и сообщила.., ну, не через кого попало, а через одного из тех прежних, которые все могли... Закона для них не существовало, да и для нынешних тоже нету. Доминика убрали, осталась у них одна Михалина, а ведь человеку память из головы не выбьешь... Так что эту голову нужно было... Налейте.
   - Вы ее знакомых знали? - робко начал сержант.
   - Э, какие там знакомые... Я замуж вышла по-своему, потому как все уже начало сыпаться. И Михалине советовала, да она все свое гнула. Ну, я-то постарше... Лет двадцать тому назад это было, ей семнадцать исполнилось, а мне уже двадцать один, пять лет я им служила, так что всю их вонь успела почуять.
   Мой муж человек простой, автомастерская у него была, так он легко отбрехался... А она все в этой шайке сидела. Нет, ничего не скажу, мужики к ней липли, Михася на должности была - доверенная секретарша, ну а потом и Доминик появился.
   - И что?
   - "Что, что". Все. А ведь у нее почти получилось - наконец-то она его заловила. Уже пять лет как вроде бы все спокойно шло, разве что старые знакомые вокруг нее изредка крутились или детки их. Или еще какие родственники.
   Налейте.
   - А нынешние знакомые?
   - Ага, сейчас, знакомые. Уж так подлизывались, чтобы про Доминика узнать. Михася-то как скала была... А больше всех настырничал один такой.., да какой один, их вроде бы трое было... Из тех, что возле сенаторов трутся, в сейме сидят, тут - президент, там - вице-министр, заместитель премьера, кто их разберет... Кабы вышли на свет божий все папашкины мухлевательства...
   - А их как-то звали?
   - Что вы мне глупые вопросы задаете!
   Один за последнее время раза два тут был, Михася говорила, что благодаря ему Доминик больше всего заработает. Пустылка.., нет, Пустынник какой-то... Ну, что-то вроде. А этого Бешеного я и сама в молодости знала, клеился ко мне.
   И все равно я вам скажу, что я в этого Доминика не верила.
   - В каком смысле?
   - Ну, великий бизнесмен, по всему миру дела ведет, фотограф известный, а вонь-то от него чувствовалась. Каждый раз какой-то Мартинек... нет, Мариушек позарез ему требовался, а Михалина как-то проговорилась, что все эти снимки делает именно этот Мариушек. И всякие разные штуки, замки не замки, пистолеты не пистолеты, револьверы.., изобретения, в общем, - тоже Мариушек. Парень - воспитанник Доминика, это она мне сказала, уж очень любит опекуна своего, но в последнее время капризничать вдруг начал... А еще баба какая-то была, Кая звали, то ли Пруш, то ли Прыщ... А-а... Налейте.
   Дальнейшую беседу сержант потихоньку записывал в блокнот, спрятав его под столом, - боялся, что диктофон выкинет какой-нибудь глупый фортель.
   А закончив беседу с пани Рыксой, сержант Забуй позвонил Бежану и потребовал немедленно сменить его на посту...
   ***
   Я же ровно в это время боролась с очередными трудностями.
   Коль скоро бабушка пожелала ехать на море в полном составе, нужно было организовать транспорт для тетки Изы и дяди Филиппа. Естественно, я тут же набросилась на Рысека, однако тот мог обеспечить еще более медлительное транспортное средство, чем кран, - какой-то асфальтовый каток или что-то в этом роде, некую жутко многофункциональную машину, но совершенно непригодную для дальних поездок. Я расстроилась, Рысек тоже, однако он тут же вспомнил о своем приятеле Мариане, том самом, что изучает иностранные языки.
   Но оказалось, что Мариан сейчас находится в Лондоне вместе с клиентом, который нанял его на месячное турне по Европе. Сам клиент водить машину не может, так как проводит официальные дегустации крепких напитков и потому постоянно пьян, а Мариан с радостью согласился как раз из-за упомянутых иностранных языков.
   - Не везет, - грустно вздохнул Рысек.
   - Я уже начинаю привыкать к невезению, - успокоила я его. - Но что-то нужно делать. Не пошлю же я их туда на поезде, представляешь, что они мне потом устроят.
   - А такси вам слишком дорого встанет.
   Лучше бы найти кого-то знакомого... О! Кажется, у меня такой есть... Хотя, наверное, не подойдет - он ездит на "фиате" - малютке <Малый "фиат" или "Малюх" (малыш) - "Фиат-124", микролитражка, долгие годы выпускавшаяся в Польше по лицензии.>.
   - Уж лучше твой дорожный каток...
   - А жаль, он водит классно, - продолжал Рысек. - И помотаться по стране - хлебом не корми, в общем, любит попутешествовать, да и берет дешево: только расходы на эксплуатацию и бензин, какие-то небольшие карманные деньги - и все. Раньше у него был "фольксваген".
   - И что? - живо заинтересовалась я.
   - Не повезло. Лишился этого "фольксвагена" уже два года назад. Он тоже механик, разные ремонтные работы на аэродроме делал и въехал на своей машине на запасную полосу.
   Ну и приклеился намертво.
   - Рысек, я не понимаю, что ты говоришь.
   В переносном смысле?
   - Какое там в переносном! - фыркнул Рысек. - Факт. И даже компенсацию не получил, ведь было ясно сказано, что въезжать нельзя. Он вообще даже признаться не мог, я сам его поднимал, и верх оторвался, а шасси осталось. Хороший у меня тогда кран был.
   Во время этой беседы мы сидели в квартире Рысека, так как его сестра увела близнецов на прогулку, а у меня по квартире бродило невыспавшееся семейство. Я тоже не выспалась, и по этой, видимо, причине никак не могла понять, о чем речь.
   - Скажи все это нормальным языком, а то у меня в голове все путается. На каком аэродроме это было?
   - На нашем. Международном. На Окенче.
   - Так ведь его уже давным-давно запустили!
   - Ну и что? Один тип, Бешеный, велел закупить такой какой-то материал для покрытия...
   Что-то забрезжило у меня в памяти.
   - Какой - бешеный?
   - Этот тип. Так его все называли за бешеную морду и за характер. Деспот и авантюрист.
   А точнее говоря, технический директор. В общем, велел он закупить новое покрытие для взлетной полосы и залить сразу всю полосу. Нет чтобы проверить на паре метров, как оно сочетается с нашим асфальтом. Ну и залили. Получился такой каток, что на ногах было не устоять, не говоря о машине. А уж самолет затормозил бы не раньше, чем у Дворца культуры. Разные фокусы пробовали, песком посыпали, солью, кипятком хотели это смыть и стиральным порошком, цистерны две "Ариэля" пошло. И ничего не помогало. Попробовали еще какую-то дрянь, вылили ее на полосу, и вот... Наш аэропорт тогда запросто мог побить все мировые рекорды по клейкости. Вот тогда мой приятель Мундек и приклеился.
   - И что? До сих пор так?
   - Да нет. Бешеный велел этот клей соскрести. А как его соскребешь, только поприклеивались все, кто пытался. В конце концов какой-то умный человек подсказал, и Бешеный велел закупить австрийский порошок, страшно дорогой, этакие малюсенькие гранулки. Во сколько все это в сумме обошлось, вы себе даже не представляете. В сотни миллионов долларов.
   Почти целый год одна взлетная полоса не действовала, а генеральный директор вообще этого не заметил, узнал, что нет полосы, только когда авиакомпании начали скандалить, так как пилоты протестовали.
   Я слушала с ужасом.
   - И что? Возбудили дело и этого Бешеного посадили?..
   - Да вы что? Подмазали где надо, и все затихло. Бешеный даже премию, как обычно, получил. Но все-таки его сняли. Кажется, генеральный тоже полетел, что-то там в руководстве поменяли, но что потеряно, то все наше. Ну а Мундек лишился машины, поэтому ездит теперь на "фиате" - малютке.
   - Не застрахован был?
   - Не-а.
   - Интересно, чем этот Бешеный сейчас занимается, - сказала я мрачно, пытаясь вспомнить, откуда мне знакомо это имя, - и какие убытки он нам теперь причиняет. От всего сердца желаю ему всего самого худшего!
   - Не вы одна...
   - Но это не решает моей проблемы. Послушай, а не взять ли машину напрокат? Агентств таких полно, рекламой просто задушили.
   - Это может оказаться непросто, сейчас туристический сезон. Да еще вы что-то говорили об автоматической коробке передач. Даже не знаю, есть ли у них такое...
   - Холера. Рысек, а ты бы поехал?
   - Я-то поехал бы, и с радостным визгом, но никак не могу. Лето, я на работе остался один, на полдня сорваться - это еще куда ни шло, но не дольше. Приходится тестировать эту дуру под Познанью, так что я каждую ночь туда езжу.
   - На дорожном катке?
   - Нет, каток едет на трейлере. На "фиате" - малютке.
   - Вот уж не было печали...
   С отчаяния я вспомнила о Лукаше Дарко и через диспетчера радиотакси нашла номер его сотового. Лукаш Дарко отозвался почти немедленно.
   - Быстрее, а то у меня времени нет, - сказала я без вступительных любезностей. - Иза Брант говорит. За сколько вы бы поехали на три дня в район Трех городов <Мегаполис на побережье Балтийского моря, состоящий из трех почти слившихся городов: Гдыни, Гданьска и Сопота>?
   - Вообще не поеду, потому что не на чем, - ответил он злым голосом. Если машина ваша, тогда сотня в день чистыми.
   - Вот как раз машины-то у меня и нет.
   А что вы со своей сделали?
   - Я - ничего. Кое-кто другой постарался...
   Из трубки донесся какой-то странный звук.
   - Что вы говорите? - спросила я.
   - Ничего не говорю, - раздраженно ответил он. - Машина попала в аварию, вот и все.
   Да и не знаю пока, смогу ли я распоряжаться собой в ближайшее время... Что? А, смогу.
   - Вы со мной разговариваете или с кем-то еще? - Я начала терять терпение.
   - В основном с вами. Если раздобудете машину, то могу поехать.
   Я была не в состоянии с ходу все обдумать и оценить ситуацию.
   - Я вам перезвоню. Сегодня. Скоро.
   - Пожалуйста...
   Мне показалось, что он разговаривал со мной из машины, но я не стала забивать себе голову лишними деталями. Посмотрела на расстроенного Рысека, который вышел вслед за мной на лестничную площадку.
   - Кое-что начинает вырисовываться, - сообщила я. - Дорого, правда, холера...
   - Если хотите, я узнаю, сколько стоит прокат, - пообещал Рысек.
   - Узнай. А мне пора возвращаться к семейству.
   Едва я переступила порог квартиры, как меня отловил дядя Филипп. Он явно поджидал меня, имитируя какие-то кухонные дела - так замедленно варил кофе и смешивал соки, словно все эти продукты содержали застывающий бетон.
   - Бабушка слишком строга, - конспиративно прошептал он, не скрывая озабоченности. - А я знаю, девочка моя, что у тебя нет денег, потому что разве можно было скопить денег при вашем бывшем строе?
   - Некоторые смогли, - вырвалось у меня.
   - Но ты же не воровала. Это у нас наследственное. Конечно, мы создаем тебе сложности, но ты наверняка все сумеешь организовать, а я в случае чего заплачу. Лично. Со всеми расходами обращайся ко мне, только так, чтобы никто не видел.
   Я оживилась:
   - Вы это серьезно, дядюшка?
   - Серьезней не бывает! У меня же нет больше крестниц...
   - Филипп! - В дверях стояла тетка Иза.
   - Дорогая, уже все готово, - подобострастно заверил ее дядя Филипп. Я смешал, как ты любишь, только вот тоника не мог найти. Иза помогла.
   За теткой Изой появилась бабуля. Да они что - все друг за другом следят? И всем им обязательно нужно тесниться в моей кухне?
   - Иза, не мешай, Филипп возится, но он всегда возится, - сказала бабуля. - Так когда ты намечаешь наш отъезд на море?
   Это, разумеется, было адресовано уже мне, а не тетке Изе. Я перепугалась и сдалась. Риск - благородное дело!
   - Завтра, бабушка. Не слишком рано; думаю, где-то ближе к обеду.
   - А Иза и Филипп?
   - У нас будет вторая машина. С водителем.
   Черт его знает, что у нас завтра будет, но. мне уже надоели транспортные трудности, не хватало еще бабулиных нотаций. В случае осложнений что-нибудь придумаю. Может, Рысек согласится поджечь дом и тушение пожара отвлечет родню...
   Пока же мне удалось отвлечь семейство едой.
   Сама я трапезой пренебрегла и позвонила в гостиницу в Трех городах. Элеонора оказалась просто гением: пожалуйста, вы можете занять забронированные номера, сообщили мне. Я зарезервировала гостиницу на завтра, заверив, что в случае опоздания все равно оплачу номера.
   Позвонил Рысек, сказал, что с прокатом машины нет никаких затруднений, но с автоматической коробкой передач проблемы, всего два автомобиля, и сейчас они заняты. Итак, мне нужен Лукаш Дарко, не могу же я одна ехать одновременно на двух машинах.
   Но позвонить Лукашу мне не дали. Родственнички, разумеется. Тетка Иза победоносно демонстрировала какой-то предмет, в котором я с большим трудом опознала изобретение своего сына. Это было нечто вроде небольшого пароходного винта, ветряка или пропеллера, и, к сожалению, включалась штуковина сама по себе - от энергичного толчка. Лопасти у нее были зубчатые и при вращении убийственно сверкали. Эта штука упала с потолка на тетку Изу...
   Господи, неужели включилась?! Тетка утверждала, что не только включилась, но и намеревалась убить ее.
   Интересно, почему же не убила? Я пыталась вспомнить, летали ли вчера в комнате перья или обрывки ваты. Ведь если штука хотела убить тетку, то и постель наверняка повредила.
   И где следы? Нет, тетка Иза окончательно выжила из ума, если думает, будто я стану убивать ее каким-то вентилятором. Да я сама их до смерти боюсь!
   - Убедительно прошу прекратить подозревать меня в преступных намерениях, - решительно заявила я. - Я знаю о семейных конфликтах ровно столько, сколько мне вчера сообщила бабушка. Бабушка умеет мыслить логически, так пусть она рассудит, каким это образом я могла заранее придумать всякие западни именно для тетушки Изы? Я ведь не знала, что тетя настроена против меня...
   - А кто сказал, что я против тебя? - обиделась тетка Иза.
   - Я, конечно, не семи пядей во лбу, но не настолько глупа, чтобы не сделать простейшего вывода. Из вчерашнего разговора я прекрасно поняла, что тетя хлопочет ради своего Стефана, которого я совсем не знаю...
   - Ну почему же, знаешь.
   - Знаю? - изумилась я. - Откуда?!
   - Он был здесь лет десять назад. И остался о тебе не самого лучшего мнения.
   Я лихорадочно рылась в памяти. Может, он и был в Польше, но не у меня же! А, минутку...
   Кто-то приезжал из Лондона на пару часов. Но ведь это была девушка, а не парень...
   - А подробности того визита не могли бы напомнить?
   - Как это я могу напомнить подробности визита, при котором не присутствовала!
   - Стефан же наверняка все рассказал вам, когда вернулся в Австралию. Вы говорите, что он остался не лучшего мнения обо мне. Но как сложилось это мнение?
   - О, ты даже не захотела его принять.
   Им вынужден был заниматься твой знакомый, а ты отговорилась недостатком времени. Да и этот твой образ жизни, совершенно неподходящий для приличных людей! Мотовство, легкомыслие...