Хмелевская Иоанна. Невезуха

   - Если бы вы мне сказали, в чем дело и в чем меня подозревают, я бы показала вам нужный документ и вы бы спокойно себе ушли.
   - Кто сказал, что вас подозревают? Возможно, вы ценный свидетель.
   - Свидетель чего?
   Сержант почувствовал, что сейчас сойдет с ума. Утешала его только мысль, что впредь с этой ужасной бабой будет разбираться сам Бежан. Тут он вспомнил, что баба упорно отказывается отвечать.
   - Я вынужден отметить в рапорте, что вы отказались удостоверить свою личность. Мне очень жаль...
   Ужасная баба вовсе не расстроилась.
   - Да пожалуйста, отмечайте. Меня действительно зовут Иза Брант, точнее. Изабелла, но я уже много лет пользуюсь кратким именем Иза, и тринадцатого числа я действительно находилась дома, так что ваши отметки меня совершенно не трогают. Но вы должны мне сказать, в чем дело. Иза Брант действительно что-то совершила или она свидетель?
   Сержант изо всех сил старался окончательно не одуреть. Может, у дамочки провалы в памяти?
   - Когда вы последний раз видели пана Доминика? - выпалил он вдруг.
   - Какого Доминика?
   - Доминика Доминика.
   - Вы заикаетесь? - подозрительно осведомилась она. - Интересно, до сих пор я этого не замечала. Это оттого, что вы нервничаете?
   Сержант почувствовал, что его терпение на пределе. Стиснув зубы, он задал следующий вопрос:
   - А вы вообще знаете или знали Доминика Доминика? Прошу вас серьезно подумать над ответом.
   Подозреваемая серьезно подумала.
   - Да, знала. В детстве я изучала религию, и священника, преподававшего нам катехизис, звали Доминик Вольский. Но с тех пор больше ни одного Доминика не знала, на Домиников в моей биографии случился какой-то неурожай.
   Однако хочу обратить ваше внимание на то, что этот священник был...
   Сержант Забуй не выдержал. Не тащить же эту бабу за волосы в управление, да еще без санкции прокурора! Радовала его только мысль, как с ней будет справляться Бежан.
   Он нашел в себе силы поклониться и элегантно попрощаться.
   ***
   У дома жертвы Бежан и Гурский встретили поджидавшего их сержанта Вильчинского, так и лучившегося самодовольством.
   - Я тут порасспрашивал людей, - отрапортовал сержант, садясь в машину. - День этот все помнят, тогда неподалеку у Голембяка сено на шоссе вывалилось. Большого движения здесь никогда не бывает, а местные жители машины все знают, так что чужая сразу бросается в глаза. И совсем чужих машин болталось в округе три, а одну дорожная полиция даже остановила в Вечфне Костельной.
   - Интересно, какого черта дорожная полиция делала в Вечфне Костельной? - подозрительно спросил Бежан.
   - Караулили молодого Пронжека. Им сообщили из Млавы...
   - Что еще за молодой Пронжек?
   - Да один поганец, племянник прокурора, берет чужие машины, как свои. Покатается и бросает, а ворам только того и надо. Он это по пьянке вытворяет.
   - В Вечфне Костельной? - недоверчиво спросил Роберт.
   - Ага, у него там малина, ну, то есть эта, как ее, дача. Он туда разных профурсеток возит, а как его поймают, так без разговоров пару сотен отстегивает. И так каждый раз.
   - И что?
   - И ничего. Едет дальше.
   - И машину у него не отбирают? И даже протокол не составляют?
   Сержант посмотрел на Гурского с глубочайшей жалостью и пожал плечами:
   - Уже после девятого раза бросили - чего из себя дураков-то строить. Бумаги жалко. А так как дядя на молодого Пронжека обычно собак спускает, то сопляк предпочитает заплатить, чтобы не донесли...
   - С ума можно сойти...
   - Ладно, хватит болтать, - прервал его Бежан. - Так кого там остановила дорожная полиция?
   - Они записали только номер, даже без фамилии, но это не был молодой Пронжек. За рулем сидела женщина, ехала по правилам, она-то как раз и сообщила об этом сене, потому они сразу и отпустили ее. Документы в руках держали, но фамилии никто не запомнил. "Тойота-авенсис", номер у меня записан, вот... WE 24507.
   - А как эта женщина выглядела, тоже никто не запомнил?
   - В общих чертах. Блондинка. Ничего себе.
   - Может, крашеная? - спросил Роберт, заранее готовый к обману.
   - Что дальше? - не стал уходить от темы Бежан.
   - А что дальше?
   - Машины.
   - А, да. В Дыбах перед магазином чуть попозже, так через полчасика, тоже стояла "тойота". Темно-синяя, номер был всем без надобности, а заметили ее, потому что машина страшно выла. Что это была "тойота", подтвердил местный паренек, он ее разглядел и даже название прочел. А что касается цвета, то, известное дело, каждый свидетель свой цвет видит, но некая Малдитова утверждает, что машина была как две капли похожа на свитер клиентки, с которой она как раз ругалась. Свитер я осмотрел лично, точно темно-синий.
   - Дальше.
   - Еще в Заленже стояло такси. Радиотакси, черная "карина". Номер WX 168T. Стояло себе и стояло, никто из него не вылезал, а разглядывал его некий Гленбер, вообще-то он в автосервисе работает, но бюллетенил в тот день, ногу себе повредил. Ходить не может, поэтому сидел и приятелей ждал, а со скуки глазел по сторонам. Потом это такси уехало в сторону Яблонова, старый Хойжак сказал, что такси коня его напугало на дороге от Дыб до шоссе. Ну, то есть, старый Хойжак коня молодого объезжал. Он не разобрал, чья была машина, говорит, что на такси похоже. Но это было спустя час, если не больше.
   - Дальше.
   - С теми, что совсем чужие, все...
   - Ты же говорил, что было три машины?
   - Три и есть. В Вечфне, в Заленже и в Дыбах.
   - Я тут вижу либо две, либо четыре.
   - Какая-то была та же самая, так что у меня вышло три, - защищался сержант. - Такси, например. Только вот время не очень-то совпадает.
   - Ну хорошея А мотоциклы?
   - С мотоциклами сам черт не разберет, их там полно носится. Разве что уж совсем необычный, но такого не было. Каждый ребенок бы заметил.
   - Что ж, неплохо поработал, - к полному изумлению сержанта, похвалил Бежан. - Еще только уточни время и сообщи адреса свидетелей.
   - В рапорте все имеется, - гордо ответил сержант и подал Бежану трактат, отпечатанный на старенькой и крайне разбитой пишущей машинке. "Е" там чуток западает и "Ф", да и хвостиков не хватает, но, думаю, прочесть можно.
   ***
   Михалину Колек они застали в доме бывшего благодетеля за приведением в порядок его одежды. Она старательно утюжила брюки, а рядом с гладильной доской на двух стульях громоздились аккуратные стопки выглаженных рубашек, маек и прочего. Разве что кальсон не было видно.
   - Зачем вы это делаете? - с недоумением спросил Бежан. - Ведь он же их никогда больше не наденет.
   - Ну и что? - неприязненно отозвалась Михалина. - Пусть он с того света видит. На могилы ведь тоже цветы кладут, а откуда вы знаете, что покойник их не нюхает?
   Возразить на это было нечего. Бежан прикинул, сколько одежды у Михалины в запасе, - работы хватит до вечера. Дверь в дом они открыли сами, конфискованными ключами: Бежан вовсе не собирался вести себя любезно и тактично.
   Напротив, он намеревался продемонстрировать грубость, хамство и напор. С минуту он раздумывал, где хамство у него лучше получится, здесь, в спальне, или внизу, в салоне. А может, в прежде недоступном кабинете?
   А, ладно, не помешает опробовать каждое помещение.
   - Вы тут, я вижу, совсем как у себя дома устроились, - заметил он с иронией. - Надеетесь остаться навсегда? Так ведь вы вроде бы не наследница?
   - У него есть сын, - мрачно парировала Михалина.
   - Да что вы говорите! Ну надо же, какая неприятность. Ведь если бы не этот выродок, имущество бы - в пользу государства, а какая-то доля и вам бы досталась, разве не так?
   - А вы как думаете? Я тоже много чего знаю...
   Михалина прикусила язык, но Бежан уже вцепился в нее:
   - И за эти знания вам разрешили находиться в доме покойника, да? И кто же вам дал это разрешение? Ну, быстро!
   Михалина не отличалась чрезмерной пугливостью, однако безвременная кончина божества пробила брешь в ее броне.
   - Как - кто дал? - заорала она. - Прокурор, вот кто!
   - Какой прокурор?
   - "Какой, какой". Самый главный! Что вы тут из себя несмышленыша изображаете, полицейский - и вдруг не знает. Ваш помощник-то уже все забрал, пока меня тут не было, потому как, если бы я тут была, он бы ни единой бумажки не получил. Тайна, она и есть тайна, уж лучше в печку...
   - Отличная идея. Вот бы убийца-то обрадовался!
   - Какой убийца?
   - Как - какой? Тот, что совершил это преступление.
   Михалина отставила утюг и посмотрела на Бежана с жалостью, осуждением и нескрываемой обидой.
   - А на кой шут той сучке все эти бумажонки? Она в них и носа ни разу не сунула, уж он всю дорогу держал ее от них подальше. У него свои секреты были, и ей до них никакого дела нет, а убил его не кто иной, как она!
   Именно тему сучки Бежан непременно хотел обойти, чтобы вынудить Михалину назвать других врагов покойного. Конечно, он мог бы выловить этих врагов по документам, но имен там были сотни, так что пришлось бы разбираться годами. Разумеется, все люди, которых убитый держал под колпаком, боялись и ненавидели его, но только у одного хватило духа пойти на убийство. Если уж говорить начистоту, Бажен считал, что "сучка" главная подозреваемая, однако инспектор не любил, когда в расследовании оставались темные пятна.
   - Ну ладно, - неожиданно согласился он. - Но какой у нее мог быть повод?
   Михалина снова схватила утюг, послюнявила палец.
   - А на кой черт ей повод? - презрительно процедила она. - Бросил он ее, и все тут.
   Отомстить хотела.
   - Когда?
   - Что - когда?
   - Когда он ее бросил?
   - А кто их там разберет? Не так давно.
   И вы думаете, она ему простила? Письмо даже ему прислала.
   - Какое письмо? Где оно, это письмо?
   Михалина вдруг замолчала. Она продолжала яростно гладить, словно оглохнув и ослепнув.
   Бежан признал, что глупой бабе все-таки удалось перехватить инициативу и свести беседу к теме "сучки".
   - Хватит! - рявкнул он. - Выключите свой утюг! Это допрос по делу об убийстве! Вниз!
   Немедленно!
   Михалина на мгновение замерла, потом послушно выключила утюг. Спускаясь вслед за ней по лестнице, Бежан грустно подумал, что, похоже, с ней так и нужно обходиться, хотя и не любил он подобных методов.
   - Вот теперь мы с вами поговорим, - зловещим голосом произнес он. Роберт Гурский удивленно посмотрел на шефа, ибо никогда не слышал, чтобы тот разговаривал таким тоном. - Кто прислал письмо?
   - Она. Та сучка.
   - Фамилия!
   - Иза Брант.
   - Откуда вам это известно?
   - Я сама видела...
   - Вы это письмо в руках держали?
   - Держала...
   - Вы его читали?
   - Нет...
   - Так откуда же вы знаете, что письмо от Изы Брант? На конверте была фамилия отправителя?
   - Нет. Но я знаю, что от нее письмо.
   Я почерк ее знаю...
   - И что с этим письмом произошло?
   Михалина молчала. Бежан чувствовал раздражение: письмо, черт бы его побрал, могло хоть что-то прояснить. Возможно, убийца - действительно Иза Брант, и какого дьявола им тогда копаться в политическом гнилье. Он тут ищет второе дно, а эта ужасная бабища взяла и все перевернула.
   - Где. Это. Письмо, - отчеканил Бежан с таким нажимом, что и авианосец бы не устоял.
   Михалина была почти как авианосец. Но только почти.
   - У меня... - прошептала она.
   - Где - у вас? Дома?
   - Дома... - И тут ее прорвало:
   - Дома.
   Я его вообще ему не отдавала. Как вынула почту, так сразу же увидала, и знала, что это от нее, я же знала, что он может к ней вернуться! Открыть не посмела, хотела сжечь, да побоялась.
   Но не отдала! Не отдала!!!
   И Михалина вдруг расплакалась. Бежан и Гурский изумленно смотрели на нее - все равно что разрыдалась бы статуя Свободы. Так бы они и таращились на Михалину неизвестно сколько времени, если бы у Бежана не зазвонил телефон.
   Транспортный отдел в порядке дружеской услуги поторопился с ответом на запрос о номерах машин, виденных тринадцатого числа в Вечфне Костельной и Заленже. Одна из них, "тойота-авенсис", была зарегистрирована на имя Изы Брант, улица Круткая, три, квартира три. Вторая машина, "тойота-карина", и в самом деле оказалась такси, зарегистрированным на имя Лукаша Дарко, улица Бонифация, восемнадцать.
   К Бежану немедленно вернулись силы, энергия и сообразительность.
   - Это письмо вы доставите завтра в управление мне лично. К восьми тридцати утра.
   Кроме того, вы составите список всех, кто бывал у пана Доминика за последние годы. Всех, кого знаете: фамилия, имя, адрес. Не позже восьми тридцати утра. До свидания.
   - Думаете, придет? - с сомнением спросил Гурский, когда они поспешно покинули дом жертвы, оставив Михалину в состоянии окаменелости.
   - Честно говоря, я бы удивился, - мрачно ответил Бежан. - Но если не придет, мы сами к ней тайком заберемся, так как прокурор ни за что не даст нам санкции. Священная корова. Как мне кажется, эта баба и сама не ведает, как много знает.
   - Да она просто-напросто не успеет ничего написать, - сказал Роберт, трогая с места. - Она еще здесь посидит...
   - Потом в порядке утешения снова начнет гладить портки покойника, а в результате опоздает на последний автобус до Млавы...
   - Тогда зачем было назначать ей на утро?
   - Потому что завтра до нее дойдет. Иначе она бы сидела тут еще дня три. А сегодня, прежде чем мы обнаружим Изу Брант, нам нужно проверить, что из нее смог выжать сержант Забуй. А уж потом сами отправимся к дамочке на вежливую беседу...
   ***
   Сержант Забуй, не в силах пережить своего поражения, не стал сразу возвращаться в управление, а сначала поехал в комиссариат по прежнему месту жительства подозреваемой. Он был знаком с тамошним заместителем начальника и надеялся что-нибудь узнать об этой дамочке Брант. Если уж не о ее секретах, то хотя бы о ее характере. И возможно, получить описание ее внешности, чтобы убедиться - она ему морочила голову сегодня или не она.
   - Иза Брант? - задумался приятель сержанта. - Может, и жила здесь такая, но я о ней ничего не знаю. Никаких преступлений, никаких нарушений, никаких жалоб... Хотя, постой, что-то мне припоминается...
   С большим трудом он вспомнил случай, имевший место несколько лет тому назад, когда жильцы того дома, где жила Иза Брант, написали жалобу на некую Марлену Бобек, устраивавшую по ночам бедлам. Понадобилось несколько недель, чтобы слегка утихомирить охочую до развлечений Марлену, все это было страшно весело, потому и осталось в памяти. И как раз тогда Иза Брант выступала в качестве свидетеля. Заявила, что в общем-то грохот в ее квартире слышно, но едва-едва - правда, живет она двумя этажами ниже и с другой стороны дома, а больше она ничего не знает. В целом, насколько он помнит, Иза Брант произвела приятное впечатление.
   - Приятное? - горько фыркнул сержант.
   - А что? - заинтересовался приятель.
   Сержант поделился с ним свежими переживаниями, и они проговорили еще какое-то время.
   На улицу Забуй вышел уже за полдень, намереваясь вернуться в управление, но, видно, такой уж выдался невезучий день, потому что у парка Дрешер сержант оказался свидетелем грабительского нападения на пару иностранцев. Бедняга даже не мог притвориться, что не имеет с полицией ничего общего, поскольку был в мундире.
   И чтобы не компрометировать в глазах чужеземцев польскую власть, ему пришлось вмешаться.
   Так что, когда Бежан с Гурским, пробившись через сравнительно небольшие пробки, прибыли к половине третьего в управление, сержанта там еще не было.
   Объявился он только около четырех и кратко изложил свои приключения. Неудачливость сержанта встретили с пониманием и вручили ему в утешение кофе и гамбургер. Окончательно убедившись в редком благородстве Бежана, сержант Забуй немного успокоился и мужественно приступил к рассказу о встрече с Изой Брант:
   - Она все отрицает.
   - Минуточку, - поднял руку Бежан. - Все по порядку. Итак, ты пришел, и что?
   - Она долго не открывала. А когда открыла, то сообщила, что в такую рань заявляться неприлично. После чего подтвердила, что Иза Брант - это действительно она, однако документы предъявить наотрез отказалась. У нее, видите ли, удостоверения личности нет и никогда в жизни не было. Тринадцатого июня находилась дома, свидетелей не назвала...
   - Вот это да! - вырвалось у Роберта. - Дома она была, ага...
   - Про Доминика тоже все отрицает. Мол, с Домиником была знакома в детстве, да и тот был священником...
   - Погоди-ка, - прервал его Бежан. - В чьем детстве, ее или священника?
   - В ее. Он у них в школе учительствовал.
   - И что дальше?
   - А дальше ничего. Вы ведь велели мне быть вежливым, вот я и был вежливым, но она все равно сказала, что я на нее давлю и всякое такое. Да чтоб мне сдохнуть, я стоял на пороге, как дрессированная обезьяна, внутрь не лез, да сама королева английская не обиделась бы!
   - Ну так что в конце концов? Ты выяснил ее личность?
   - - Она подтвердила, что зовут ее Иза Брант. Может, и соврала, но описание внешности совпадает, разве что постарела она.
   - А откуда ты взял описание ее внешности?
   После недолгой внутренней борьбы сержант признался, что заходил в комиссариат, где обсудил внешность подозреваемой с тамошним заместителем начальника.
   - Блондинка, среднего роста, примерно метр шестьдесят пять, нетолстая, глаза голубые, возраст, по его мнению - тридцать лет, по моему - пятьдесят. Может, она чем-то болела или какие переживания у нее были, он ведь ее видел по крайней мере три года назад...
   - Доминик ее бросил, вот и постарела из-за переживаний, - неуверенно предположил Роберт.
   - На двадцать лет? - засомневался Бежан. - Впрочем, от женщин всего можно ждать.
   Так ты ее разбудил, что ли?
   - Ясное дело.
   - А от Доминика отказывается?
   - В жизни никого такого знать не знала.
   Ну, кроме священника.
   Иза Брант заинтересовала Бежана. Может, она такая же дура, как и Михалина Колек, и безо всякого смысла пошла в несознанку? В таком случае придется помахать перед ее носом перепиской с Домиником и рапортом дорожной полиции.
   Некоторое время Бежан размышлял.
   - Звони Вильчинскому, - велел он наконец Роберту. - Пусть пошлет туда кого-нибудь, чтобы проверить, что там делает Колек. Пусть сообщит, когда она уедет, а ты... - Он взглянул на сержанта и заколебался. - Нет, ты ее не знаешь, поедешь со мной. Роберт проверит, добралась ли Колек до дома. Постой, это еще не все, нужно найти таксиста, как его там?.. Лукаш Дарко. Он находился там в то же время. Разузнай о нем все. Поехали!
   Перед домом Изы Брант стоял мощный автокран, в квартире никого не было. А если кто и был, то глухой или даже мертвый. После продолжительного прислушивания Бежан с Забуем спустились с крыльца.
   В автокран забирался симпатичный молодой человек.
   - Вы живете в этом доме? - спросил Бежан.
   - Живу. А что?
   - Может, знаете такую, пани Изу Брант?
   - Конечно, знаю. Живет на втором этаже. А что?
   - Так вы знакомы?
   - Знакомы. А что?
   - Ее, похоже, нет дома. Может, вам случайно известно, когда я могу ее застать?
   - Голову на отсечение не дам, но, думаю, вечером. Или утром. Так мне кажется.
   - А телефон у нее есть?
   - Вот этого не знаю, - откровенно соврал Рысек, полный самых разнообразных подозрений. - Здесь телефоны не у всех, район новый, и какие-то сложности с подключением. А если я ее увижу, может, ей что передать?
   - Нет, спасибо. Мне нужно лично с ней повидаться.
   В этот момент позвонил Роберт. Вильчинский только что сообщил ему, что Михалины Колек в доме Доминика давно уже нет, кто-то видел ее на автобусной остановке. Похоже, баба уехала спустя полчаса после них. В собственном доме ее тоже пока нет. Кроме того, Роберт нашел, где работает Лукаш Дарко, и выяснил, где он сейчас находится. Так что ему делать?
   - Выловить Лукаша Дарко, - решил Бежан. - А потом езжай к дому Михалины и проверь, не объявилась ли она. А мы тут еще малость подождем.
   Кран тем временем отъехал от дома. Бежан снова поднялся на крыльцо и позвонил в дверь первой же квартиры. Дверь моментально распахнулась, молодая женщина с темными всклокоченными волосами прижала палец к губам.
   - Тише! - прошипела она.
   Бежан тоже зашипел:
   - Извините, пожалуйста, я инспектор Бежан, из Главного управления полиции. Вы знакомы со своей соседкой сверху, Изой Брант?
   - Тише! Знакома. А что?
   Одного этого вопроса было достаточно, чтобы понять: перед ним - сестра молодого крановщика, тут даже внешнее сходство не требовалось.
   - Мы почему-то не можем застать ее дома. Вы случайно не знаете, как...
   - Тише! - шикнула молодая женщина и осторожно прикрыла за собой дверь. - Внутрь я вас ни за какие сокровища не пущу, потому что дети спят. Если они, не дай бог, проснутся, то включат такую сирену, что пожарная команда и судно, попавшее в туман, отдыхают. Слушаю вас, в чем дело? Только потише!
   - Речь идет о пани Изе Брант. Где ее можно найти?
   - А я откуда знаю? Где-то мотается...
   - Может, она на работе? Не знаете, где она работает?
   - Где попало, в том числе и дома.
   - Так, может, в отпуск уехала?
   - Что вы, наоборот. К ней какая-то родня нагрянула, мне так кажется; из-за детей я толком не знаю, что в мире творится. Вам больше рассказал бы мой брат, он только что отъехал, снова какой-то кран опробует. Он ей симпатизирует, только вы ничего такого не думайте, ведь по возрасту он ей в сыновья годится.
   - Она одна живет?
   - Да нет, с детьми. Двумя. Сейчас они вроде бы на каникулы уехали.
   - А чем она вообще занимается?
   - Это я знаю. Случайно. Она корректор, работает с разными текстами, книги, журналы, что подвернется. У меня скоро муж, а еще нужно обед приготовить, я специально готовлю все так, чтобы на зубах не хрустело, а то дети проснутся...
   Бежан на всякий случай поинтересовался этими детьми и узнал, что это близнецы, мальчик и девочка, полутора лет и чрезвычайно активные.
   А что касается Изы Брант, то она живет здесь столько же времени, что и остальные, так как дом новый и все въехали около двух лет назад.
   Они же вселились позже, когда близнецы появились, так что она не очень в курсе, что кругом происходит. Некоторых соседей даже в лицо не знает. Все времени нет...
   Решив, что больше ничего не услышит, Бежан на цыпочках удалился. Сержант Забуй также на цыпочках следовал за ним.
   Тут очень кстати позвонил Роберт Гурский и сообщил, что Михалина Колек только что вернулась. Он ее видит, прошла через сквер и сейчас открывает наружную дверь одного из домов в Служевецкой Долинке. Очень там странные дома, подъехать к ним невозможно. Интересно, что будут делать пожарные, если, не дай бог, что загорится, - им ведь придется танк впереди пустить, дабы он снес все эти заборчики, столбики и оградки. Что же касается Лукаша Дарко, то Роберт еще его не нашел.
   - Стой там и следи, чтобы она не ушла, - распорядился Бежан. - А ты останься здесь, - обратился он к сержанту, - и тоже следи, но ничего не делай. Я хочу сам выловить эту бабу.
   Бежан торопливо сел в машину и рванул к дому Михалины. Вместе с Гурским они поднялись на крыльцо.
   Михалина открыла тотчас, одета она была во все черное, настроена враждебно. Похоже, собиралась куда-то идти.
   - На кладбище? - сухо спросил Бежан.
   - А что - нельзя? - вызывающе спросила Михалина.
   - Можно, никто не запрещает. Но ведь похорон еще не было?
   - Ну и что? Там, на Повонзках, их семейная могила, дед еще до войны выкупил. Нужно взглянуть, как она выглядит; может, что подправить требуется. Так кто будет следить, если не я?
   Уж послужу ему до конца.
   Бежан вовсе не намеревался ей в том препятствовать.
   - Я так понимаю, что список вы еще не успели составить, а вот письмо отдайте.
   Поколебавшись целых пять секунд, Михалина подошла к бельевому шкафу и из-под стопки простынь, наволочек и платков извлекла заклеенный конверт. Держа его двумя пальцами, словно что-то гадкое, она молча протянула конверт Бежану.
   В первое мгновение Бежан хотел его тут же вскрыть и ознакомиться с содержанием письма, но вовремя заметил взгляд Михалины. Горящий, жадный, полный ненависти. Нет, только не при этой бабе, лучше прочесть в спокойной обстановке. Он проверил дату на почтовом штемпеле: письмо четырехлетней давности...
   Они вышли из дома почти одновременно, Бежан с Гурским - первыми, Михалина - за ними. Полицейские видели, как она направилась на стоянку такси. Они сели в машину, и Бежан удовлетворил свое любопытство, вскрыв письмо.
   Вынул небольшой лист бумаги и прочел.
   Без слов передал он листок Гурскому, а затем они посмотрели друг на друга.
   ***
   На этот раз бабушка пожелала осмотреть окрестности Варшавы, которые, без сомнения, несколько изменились с довоенных времен, поэтому я сделала безумный круг через Ломянки, Пальмиры, Милановек, Пясечно, Гуру Кальварии и Отвоцк. Мы рано пообедали в небольшом ресторанчике в Брвинове, и у меня снова не было ни единого шанса купить что-то для дома.
   К всеобщему изумлению, тетка Иза с дядей Филиппом вернулись необычайно рано, почти поспев к ужину, который состоял из запасов моей морозилки: картофельные оладьи со сметаной, голубцы и пельмени. Всего двадцать минут понадобилось, чтобы поставить это все на стол, - микроволновая печь сдала экзамен на отлично.
   Дядя Филипп вздыхал, явно чем-то расстроенный, зато тетка Иза прямо-таки излучала таинственное оживление. Они весьма охотно уселись за остатки ужина.
   - Твой паж верно тебе служит, только вот техника ему в этом мешает, уведомила меня тетка с язвительной любезностью.
   - Какой паж? - спросила я удивленно.
   - Телефонный посредник. Он мне звонил, чтобы предупредить меня о вашей полиции.
   Я так поняла, что он хотел позвонить тебе. Похоже, ему это снова не удалось.
   Рысеку действительно не удалось дозвониться до меня - наверное, потому, что я по рассеянности оставила телефон дома. Но ведь он мне уже говорил, что меня спрашивала полиция, так зачем ему понадобилось информировать об этом во второй раз? И вообще - что от меня нужно полиции?