Хоган Джеймс. Кодекс жизнетворца

   - Гм, понятно... А что ты считала бы "подходящим"? Что он может делать? Я хочу сказать, что они с Джиллиан после женитьбы все время развлекаются на Ближнем Востоке и на Ривьере... а умеет он еще что-нибудь, кроме этого? Или только плавать на яхте?
   - О, не будь таким старым ворчуном, Бертон, - сказала Пенелопа. - Они молоды и пользуются свой молодостью. Что в этом плохого? Ты всегда говоришь, что тебе не хватает способных менеджеров. Ну, Джерри всегда казался мне очень талантливым и способным. И я считала, что есть достаточно мест... В конце концов, для начала не обязательно очень ответственный пост.
   - Мне нужны хорошие руководители инженерных проектов и программ, сказал Реймелсон, не в состоянии сдержать резкий тон. - Может ли Джереми руководить специалистами на десять лет старше него и с двадцатилетним опытом? Что он знает о допплеровых радарах и небесной механике? Вот какие люди мне нужны.
   - Ну, теперь ты рассердился. Я только...
   - О, ничего подобного я не предлагала, - торопливо вмешалась Валери. - Но, может, что-то менее ответственное... что-нибудь в административной области, без этих трудностей. - Она широко раскрыла глаза и улыбнулась Реймелсону. - Что-нибудь живое, соответствующее его темпераменту маркетинг или реклама... Неужели ничего такого для него не найдется? А, Бертон?
   Реймелсон доканчивал кофе, кривясь за чашкой. Он может поговорить об этом с Пенелопой позже, когда его не будут заставлять принять поспешное решение. К тому же его уже ждут, и он не хочет пускаться в объяснения.
   - Я поговорю сегодня об этом с Грегом Булом, - пообещал он. Поставил чашку и сидел, всем своим видом показывая, что вопрос решен и говорить больше не о чем. Пенелопа взглянула на Валери и едва заметно кивнула. Итак, что же вы запланировали на сегодня? - спросил Реймелсон. - Что-то возбуждающее и экзотическое?
   - Мы хотели полететь шаттлом в Нью-Йорк и поездить по магазинам, ответила Пенелопа. - Я звонила Дженни и Полу, и они пригласили нас пообедать.
   - Ага. Значит, вернетесь поздно.
   - Вероятно.
   - А почему бы и не переночевать там и не прилететь завтра утром?
   - Наверно, можно и так... Да, почему бы и нет? Я позвоню тебе, когда мы решим.
   Реймелсон посмотрел на Валери.
   - Тебе как будто нравится у нас. Я рад. - Он посмотрел на часы, сложил салфетку, положил ее перед собой и встал. - Ну, меня уже ждут, так что, боюсь, я должен попросить прощения. Приятного путешествия в Нью-Йорк, и передайте мой привет Дженни и Полу.
   - Конечно, - сказала Пенелопа, когда Реймелсон повернулся, собираясь уходить. - Да, и не забудь поговорить с Грегом о Джереми.
   - Не забуду, - со вздохом ответил Реймелсон.
   Тридцать секунд спустя, выйдя из комнаты для завтраков, он уже забыл об этом. Все внимание его занимала ситуация с Титаном. Весть остальной сир, особенно Советы, охватил приступ гнева, когда после нескольких месяцев рассуждений, обвинений и отрицаний, последовавших за внезапным объявлением Замбендорфа в самом начале экспедиции, истинная ее цель была наконец раскрыта. Но теперь выяснилось, что выступление Замбендорфа не имело таких катастрофических последствий, как казалось вначале. Напротив, оно подготовило мир к восприятию новости. Не будь его, могла бы взорваться гораздо более мощная бомба. Конечно, резкую реакцию ожидали, но что могут сделать Советы? Только поднять шум и произнести несколько угроз. Правда, они могут начать войну, считали лидеры западных стран; но аналитики Пентагона убеждали, что не начнут. По той же причине, по какой никто после 1945 года не решался на большую войну... Во всяком случае компьютеры давали 92,4% вероятности, что войны не будет.
   С другой стороны, учитывая, чем на самом деле оказался Титан, исключительный доступ к передовой технологии чужаков может сразу решить все проблемы Запада: и военную угрозу Советов, и торговое соперничество с остальным миром. Запад решил вступить в игру, и пока, похоже, его надежды оправдываются. Единственным пострадавшим до сих пор был Каспар Ланг. Реймелсон видел его в последней видеогамме с Титана: Каспар все еще страдает от того, что прямо у него под носом служба безопасности допустила такой промах. Но лучше получить реалистическое представление о Замбендорфе сейчас, чем потом, когда пойдут серьезные дела, думал Реймелсон, спускаясь в библиотеку. А к тому времени Каспар оправится.
   В библиотеке ждали Грегори Бул с двумя другими руководителями ГКК, а также Джулиус Гоше из государственного департамента и Кевин Уолли, помощник президента. Первым пунктом повести дня было сообщение Гоше о последних отчетах Лехерни с "Ориона". Гоше сказал, что после высадки землян вблизи "Генуи" диалог с талоидами продолжился. По первому впечатлению культура талоидов представлена большим количеством независимых городов-государств, враждующих друг с другом, объединяющихся в непрочные союзы. Все это отдаленно напоминает города-государства Италии Средних Веков, и поэтому земляне дали им соответствующие названия. Никаких стычек с "падуанцами", кроме самой первой, больше не происходило, и вся эта история не отразилась отрицательно на конструктивных взаимоотношениях с Генуей. На окраинах Генуи основана постоянная база, и земляне открыто передвигаются по городу; и хотя среди туземцев по-прежнему заметен страх и стремление избежать встреч, в целом землян принимают приветливо.
   - По крайней мере одна наша тревога оказалась необоснованной, заметил Реймелсон, когда Гоше кончил. - Мы не встретились с высокоразвитой чуждой цивилизацией, способной угрожать Земле. - Он посмотрел на Була. Итак, что же мы имеем, Грег? Перед нами целый мир нетрадиционной высокоразвитой технологии. Может ли он послужить для нас потенциальным источником? Оправдаются ли наши усилия? Если да, то что мы можем получить?
   - Не все сразу, Бертон, - ответил Бул, проглядывая свои записи. Ученые заняты по уши. Они работают круглосуточно, но сам объем новых сведений поразителен, не говоря уже о их сложности. Отдельные специалисты представят свои отчеты со временем, но через несколько дней я попытаюсь подготовить предварительный общий отчет, ладно?
   - Хорошо, - сказал Реймелсон.
   Бул продолжал:
   - Ответ на главный вопрос утвердительный: да, на Титане есть технологии и процессы, которые на столетия опережают современную земную технологию, есть и концептуально совершенно новые подходы. Мы уже установили существование массового ядерного преобразования элементов, основанную полностью на синтезе обработку материалов, молекулярную электронику, самообучающиеся автоматические системы, искусственный оптронический разум... и, несомненно, там еще много такого, что нам и не снилось. - Он поднял руку. - Наиболее вероятное предположение: все это вначале была автоматическая саморегулирующаяся фабрика чуждой цивилизации, которая миллионы лет назад почему-то перестала функционировать нормально. Но верна эта догадка или нет, не может быть никаких сомнений в том, что первоначально это была высокоэффективная система, предназначенная для добычи и обработки, а затем для массового производства индустриальных материалов и продуктов. И несмотря на все происшедшее, система продолжает функционировать, выполняя первичную задачу.
   - Иными словами, если разгадаем ее загадки и создадим необходимую базу, система сможет обеспечивать Землю всем необходимым в течение многих столетий, - сказал Ричард Снелл, один из старших администраторов ГКК.
   Уолли выглядел заинтересованным.
   - Вы хотите сказать, что снова сделаете нас конкурентоспособными... и, может, дадите еще значительное преимущество?
   Снелл невесело улыбнулся.
   - Эти слова можно назвать самой крупной недооценкой года, Кев. - Он пожал плечами. - Тот, кто завладеет Титаном, не будет иметь ни конкурентов, ни стратегических противников. Все проблемы решаются навсегда.
   Наступило короткое молчание. Все обдумывали услышанное. Затем Уолли спросил:
   - А что же талоиды? Возникнет ли проблема по поводу "прав собственности" или чего-нибудь подобного? Я хочу сказать, получат ли они от этого что-нибудь или им вообще ничего не нужно?
   - Мы надеемся выработать основание для совместных действий, - ответил Бул. - Во всяком случае их опыт и знание местных условий составляют ценный вклад, и нам желательно добиться их сотрудничества.
   Фредерик Метерс, другой руководитель ГКК, заметил:
   - Несмотря на сложную форму, культура талоидов достаточно примитивна. У них нет концептуальной возможности использовать даже малую часть своего потенциала. Но под нашим руководством, с использованием их рабочей силы, мы можем достигнуть значительных совместных успехов.
   Уолли секунду или две с любопытством смотрел на него.
   - Понимаю, - сказал он. - А что получат от этого талоиды?
   Метерс развел руки.
   - А что всякое отсталое племя хочет получить, когда встречается с передовой культурой? Доступ к большему богатству и силе, безопасность, знания... все, что угодно.
   - Это справедливо и по отношению к талоидам? - удивился Уолли.
   - Я бы поставил на это, - ответил Метерс.
   Гоше кивнул.
   - К тому же Генуя - относительно небольшое государство, на него непрерывно нападают более сильные враги, и Падуя - один из них. И я подумал, что генуэзцы высоко оценят любую помощь, которая позволит им защититься. А инцидент с падуанцами показал им, какую помощь мы можем предоставить.
   Реймелсон осмотрелся. Все выжидающе смотрели на него, ждали одобрения предложенной политики. Откинувшись, он забарабанил пальцами по ручке кресла, обдумывая услышанное. Наконец кивнул.
   - Во всяком случае дело стоит дальнейшей разработки. Могу ли я вас понять так, что другие специалисты согласны с таким планом?
   Гоше кивнул.
   - Это в основном рекомендации Дэна Лехерни, одобренные президентом, сказал он.
   Реймелсон удовлетворенно повернулся к Булу.
   - Передайте Каспару секретный меморандум, излагающий основы нашей политики, - сказал он. - Чем скорее он узнает, что нам нужно, тем быстрее мы увидим результаты.
   - Это я и хотел обсудить дальше, - сказал Бул, доставая из своего бриф-кейса бумаги. - Я уже подготовил черновик. Может, просмотрим его, раз уж мы тут все вместе?
   По другую сторону Вашингтона Уолтер Конлон и Патрик Уайттейкер завтракали в ресторане Ховарда Джонсона.
   - Представляю себе, каково Джерри Мейси, - сказал Уайттейкер. - После всей работы... То есть они с Верноном теперь в состоянии разоблачить буквально все сказанное и сделанное Замбендорфом с начала полета.
   - Верно, - согласился Конлон над тарелкой с жареный мясом с яйцами и картошкой. Но выглядел он не очень обеспокоенным.
   Уайттейкер удивился.
   - А разве это не напрасная трата времени?
   - Почему?
   - Ну... кому это теперь интересно? - Уайттейкер пожал плечами. - По сравнению с тем, что случилось на Титане, все остальное - мелочи. Всякий, кто сейчас попытается доказывать, что Замбендорф - фокусник, сам будет выглядеть ослом, и Мейси достаточно умен, чтобы понимать это. Я думаю, именно поэтому Мейси и Вернон ничего не предпринимают.
   Конлон покачал головой.
   - Они наблюдали за Замбендорфом, вероятно, просто чтобы заполнить время в пути, - сказал он. - Мейси достаточно умен и для того, чтобы понять: я отправил его не с тем, чтобы он разоблачал фокусника и мошенника... после того как он узнал об истинном назначении экспедиции.
   Уайттейкер нахмурился.
   - Вы хотите сказать, что его задание - не разоблачение Замбендорфа?
   - Только если он этого захочет, - сказал Конлон, не поднимая головы от тарелки. - Нет, у ГКК была своя легенда, должны была быть легенда и у меня. Мейси давно догадался об этом. Еще до отлета я организовал для Мейси доступ к моему закрытому личному каналу, по которому он может связываться с моим кабинетом в САКО в Вашингтоне без всякой цензуры и подслушивания... главным образом в качестве предосторожности. Мейси об этом не знал, пока корабль не ушел достаточно далеко.
   - Так зачем же он там на самом деле? - заинтересованно спросил Уайттейкер.
   - Не знаю, - ответил Конлон. Уайттейкер выглядел совершенно сбитым с толку. Конлон объяснил: - Я не совсем уверен, зачем ГКК послала Замбендорфа, но явно не для развлечения офицеров в кают-компании. Я заподозрил, что они хотят использовать его воздействие на общественное мнение, чтобы подтолкнуть правительство в интересах корпорации.
   Уайттейкер с ужасом сказал:
   - Вы шутите, Уолт.
   - Гм... - Конлон покачал головой. - Его выходки могут стать важным фактором в формировании большой политики.
   - Но конкретно? Чего конкретно они хотят добиться с его помощью?
   - У них не было определенных планов, пока ситуация на Титане не прояснилась, - сказал Конлон. - Но с тех пор они узнали многое, чего не знали раньше. И я чувствую, что скоро Замбендорфу будут переданы более точные указания. А когда Замбендорф узнает, для чего он там, вот тогда начнется настоящая работа и для Мейси.
   20
   Грэм Спирмен всматривался в окно холодильной камеры одной из биологических лабораторий "Ориона", в которой автоматические манипуляторы срезали образцы коричневой резиноподобной поверхности одного из причудливых ходячих экипажей, уничтоженных в столкновении с падуанскими талоидами. Холодильная камера была необходима, потому что большинство псевдоорганических материалов талоидов при комнатной температуре превращались в дурнопахнущие жидкости. Вокруг Спирмена на дисплеях и обработчиках данных была представлена информация электронных и протонных микроскопов, газовых и жидкостных хроматографов, изотопных отражателей, рентгеновских отражателей, ультразвуковых отражателей и самых разнообразных спектрометров. Спирмен уже установил состав зажигательного вещества, которое выбрасывали катапульты, установленные на экипажах падуанцев: это вещество состояло из комбинации кислорода с углеродом и в атмосфере Титана было легковоспламеняющимся, воспламенение происходило в результате химической реакции, когда снаряд соприкасался с металлической поверхностью цели. А катапульты тоже оказались органическими и напоминали огромные овощи, которые выбрасывали снаряды либо благодаря накопленной механической энергии натяжения, либо газом под высоким давлением.
   Лет тридцати с небольшим, в очках с толстой оправой, со свисающими усами, в клетчатой рубашке и джинсах, Спирмен был самым добродушным из всех знакомых Тельме ученых, и с ним она не рисковала подвергнуться идеологической обработке. Она поняла, что в общении с учеными возникают серьезные проблемы: интеллектуальные успехи и достижения в одной области заставляют их переоценивать свои мнения во всех остальных областях, и потому в разговорах с ними любая тема превращается в минное поле. Спирмен представлял собой утешительный контраст, политических убеждений у него вообще не было, не было и любимой экономической теории, позволяющей в мгновение ока разрешить все трудности мира, не было убеждения, что все остальные должны посвятить свою жизнь усовершенствованию мира.
   - Никогда ничего подобного не видел, - сказал он, оборачиваясь и указывая на образец за стеклом. - Разумеется, он способен расти по указаниям больших сложных направляющих молекул, но его нельзя назвать в подлинном смысле живым. Это что-то среднее между живым и неживым. У него примитивная биохимия, но ничего напоминающего жизнь на уровне молекулярного метаболизма. Вообще никаких клеток.
   Тельма выглядела заинтересованной, она раскачивалась в кресле перед консолью микроскопа, а Дэйв Крукс слушал со своего места у двери.
   - Из чего же оно сделано? - спросила Тельма. - И как оно может расти без клеток?
   Спирмен вздохнул.
   - Для точного ответа понадобятся, вероятно, годы исследований, но в данный момент можно представить себе нечто вроде органического кристалла... с вариантами в структуре, которые в кристаллах не встречаются. - Он указал на образец в холодильной камере. - Это часть одной из ног. Имеет рудиментарную сосудистую систему, поставляющую питание, целый ряд сокращающихся тканей-мышц, которые дают возможность передвигаться, а также что-то напоминающее нервную систему, передающую приложенный механический импульс. И все. Короче, это такое устройство, которое приходит в движение, когда его толкнут.
   - Органическое колесо, - сказала Тельма.
   Спирмен улыбнулся.
   - Ну, конечно. Примерно так оно и действует.
   - Но не может ли оно делать еще что-нибудь? - спросил Крукс. Например, воспроизводить себя?
   Спирмен покачал головой.
   - Никоим образом. Как я сказал, оно может двигаться и частично регенерироваться - по крайней мере восстанавливать отдельные свои части. Но никак нельзя сказать, что оно живое.
   Тельма нахмурилась.
   - Но как же может такая штука возникнуть в процессе эволюции, если у нее нет способа воспроизводства?
   - Не может, - просто ответил Спирмен.
   - Откуда же она взялась?
   - Единственное предположение: ее создали талоиды.
   Тельма и Крукс обменялись удивленными взглядами.
   - Но как они могли? - спросил Крукс. - То есть я хочу сказать, что у них средневековая технология. Вы говорите, что это устройство грубое по сравнению с жизнью, но все равно это поразительное достижение биоинженерии.
   - Поразительное, - подтвердил Спирмен. - Вообще не думаю, чтобы земные генетики и биоинженеры смогли сделать что-нибудь подобное. У них нет для этого необходимых макромолекул.
   - В том-то и дело, - сказала Тельма. - Как же могли это сделать талоиды?
   Спирмен прошелся по лаборатории, потом повернулся и развел руки.
   - Мы уже обнаружили в почве много сложных гидрокарбонатов и азотистых соединений, очень похожих на молекулы, из которых, как полагают, возникла жизнь на Земле. Но, очевидно, на Титане этот процесс не зашел далеко, может, из-за низкой температуры и отсутствия сильного ионизирующего излучения и других мутагенных стимулов. Ну, мы полагаем, что талоиды каким-то образом научились использовать такие соединения и со временем создали то, что вы видели. - Он снова махнул рукой в сторону холодильной камеры. - Я хочу сказать: изготовили. Такое не создается естественно. И это относится и к их странным домам и ко многому другому.
   Джон Вебстер, англичанин, генетик, консультант по биоинженерии Кембриджского института молекулярной биологии, кивнул со своего места у рабочего стола, заставленного рядами бутылок и электронным оборудованием.
   - Так это выглядит. Это наша культура, перевернутая навыворот. Мы выращиваем нашу пищу и потомство и делаем искусственные предметы из металла, который получаем из почвы. Пища и потомство талоидов создаются на сборочных линиях, а вещи они выращивают - из органических веществ, которые они добывают в почве. Кстати, это объясняет, что такое "плантации", которые нас ставили в тупик. Это фабрики талоидов.
   - Верно, они делают то же, что и мы, только наоборот, - сказал Спирмен. - Люди научились создавать механические приспособления, подражающие живым организмам: поднимать вес, перемещать его и так далее. Талоиды тоже научились создавать артефакты - органические, чтобы подражать единственной известной им форме жизни.
   - Хорошая точка зрения, - согласился Крукс. - Но она не объясняет, как талоиды могли действовать на молекулярном уровне, когда их культура на много столетий отстает от нашей. - Он указал на ряды инструментов и оборудования. - Нам пришлось изобрести все это, прежде чем мы поняли, что такое протеин, не говоря уже об операциях на генах и плазмоидах. Талоиды не могут сделать ничего даже отдаленно похожего на эти приборы.
   - А им это и не нужно, - сказал Спирмен. - Они и так окружены ими.
   Тельме понадобилось несколько мгновений, чтобы понять смысл его слов.
   - Вы шутите, - недоверчиво сказала она.
   Спирмен покачал головой.
   - Люди научились использовать энзимы и бактерии для изготовления вина и сыра за тысячи лет до того, как что-нибудь узнали о связанном с этим химическом механизме. А почему бы талоидам не научиться одомашнивать формы жизни, которые они видят вокруг себя? Мы срезаем шерсть с овец, чтобы делать костюмы; они снимают проволоку с проволокоделательных машин. - Он пожал плечами. - То же самое.
   - Все в них то же, что у нас, только наоборот и на три-четыре столетия назад, - сказал Вебстер. - Мы сначала были ремесленниками, а потом уже развили инженерию и физическую науку. А биохимия пришла гораздо позже. Талоиды вначале развили ремесленную биологию, без всякого представления о биологической науке, и только сейчас начинают подходить к физике.
   - Странно, - заметил Крукс. - Можно было бы подумать, что сложное устройство их самих гораздо раньше дало бы им представление о науке.
   - Почему? - спросил Спирмен. - Люди - очень сложные биологические системы, но это не дает им понимания того, как работает их мозг или тело. Такое знание приходит поздно, когда появляются необходимые инструменты... и знания эти еще далеко не совершенны. Человеческое сознание действует на гораздо более высоком уровне, чем нервная сеть, снабжающая мозг впечатлениями о мире. Мы не представляем себе мир состоящим из волн тяготения, давления, фотонов, сил и так далее, но из людей, мест и предметов. Наше восприятие зависит от абстрактных символов, которые далеки от первоначальных физических стимулов. И мы не видим, как взаимодействуют неврологические и психологические процессы. И потому можем думать о важном и главном, не задумываясь о том, что делают в нашем мозгу триллионы нервных клеток; мы даже можем вообще не подозревать об их существовании.
   Крукс нахмурился.
   - То есть вы хотите сказать: хотя сами талоиды представляют собой сложные электронные системы, это не дает им интуитивного знания, как они действуют. Их сознание оперирует на более высоком, абстрактном уровне.
   - Совершенно верно, - ответил Спирмен.
   Тельма кивнула, когда поняла, что это означает.
   - Итак, хоть талоиды компьютеры, это совсем не означает, что у них точность и абсолютная память машин, верно? Они не способны запомнить дословно вчерашний разговор или всякий раз вести себя одинаково в аналогичных ситуациях... точно так же, как мы.
   - К этому и ведет Грэм, - сказал Уэбстер. - В своей основе человеческий мозг так же механичен и предсказуем, как электронный компьютерный чип. Нейрон либо отвечает, либо не отвечает на определенный стимул. Он не проходит через состояние нерешительности, не обращается к какому-то крошечному мозгу за решением. На этом уровне мозга вообще нет. "Мозг" появляется при соответствующей организации на гораздо более высоком уровне... Точно так же одна молекула не обладает, скажем, свойством "слоновости"; но большое количество молекул, да еще нужным образом упорядоченных, этим свойством обладают. Мозг талоидов, несомненно, точно так же относится к более низким уровням их программы.
   Спирмен вернулся к холодильной камере, наклонился, чтобы посмотреть, что происходит внутри, на клавиатуре контрольной панели сформулировал новую команду.
   - Если показать талоиду голоптроническую деталь компьютерного процессора, он будет в таком же недоумении, как какой-нибудь житель Средних Веков, пытающийся объяснить работу мозга кролика, - сказал он через плечо. - Мы разбираемся в машинах, потому что начинали с простых и постепенно перешли к сложным, от блоков и рычагов через паровые двигатели и динамо к компьютерам, атомным электростанциям и космическим кораблям. И потому можем объяснить каждую деталь их устройства и их цель, вплоть до последнего болта в "Орионе". Но понимание биологических процессов пришло к нам не так легко, потому что начинали мы не с простого; напротив, нас сразу окружали результаты миллиардолетней биологической эволюции. Не зная, что такое ДНК, как происходит протеиновый обмен, чем различаются клетки, невозможно объяснить целое - кролика, откуда он взялся и как функционирует. - Спирмен ввел новую команду, подождал ее исполнения и снова повернулся лицом к остальным. - У талоидов та же проблема. Их окружает результат долгого развития чуждой технологии плюс, вероятно, миллионы лет последующей эволюции, а ведь они не посещали школы и технические колледжи, в которых учились инженеры чужаков. Поэтому физическая наука остается для них тайной. А вот до работы с биологическими ресурсами они могли додуматься сами.
   Тельма задумалась на несколько секунд.
   - Вы хотите сказать, что они не экспериментировали с простейшими инструментами, какие мы знаем? Им хватало материалов в окружающем? Странная мысль.
   Спирмен слегка улыбнулся.
   - Причины совершенно очевидны, когда подумаешь, - сказал он.
   - Что? - спросила Тельма.
   - Инструменты, какими мы их знаем, делаются из обработанных материалов: металла, стекла, пластика и так далее - сказал Спирмен. Иными словами, из того, что естественным образом производится повсюду на Титане. Искусственные инструменты долго не продержатся. И с их помощью трудно что-то сделать.
   Крукс удивленно нахмурился.
   - Как это?
   Уэбстер развел руки.
   - Все это для них представляет собой "пищу". Кто догадается делать инструменты и строить дома из леденцов и пиццы?
   В кают-компании, расположенной в большем из двух сборных куполов генуэзской Базы N 1, было жарко, душно и многоголюдно. Мейси взял в раздаточном окне чашку кофе и пончик и отошел от короткой очереди неуклюжих фигур в скафандрах, решивших перекусить перед очередным выходом в город. Так как он прилетел с "Ориона" тридцать шесть часов назад и только что проснулся, на самом деле это завтрак, подумал он. Талоиды сохраняли непрерывную активность примерно десять земных суток во время максимальной светимости: Титан на своей шестнадцатисуточной орбите получал свет от Солнца и отраженный - от Сатурна. Так как Титан постоянно обращен одной стороной к Сатурну, на этой стороне происходили перемены как в прямом свете, так и в отраженном, зато другая сторона подвергалась только прямому освещению Солнцем, и существовали промежуточные области, где было и то, и другое. Таким образом цикл чередования света и тьмы был очень сложен и менялся от места к месту.