Хокинс Карен. Подари мне поцелуй

   – В такую рань?
   – Да, уверяю вас. Если вы идете на прогулку до девяти утра, то получаете массу пользы. Я принял решение...
   – Это сегодняшняя газета? – перебил его Алек. Эдмунд опустил глаза на газету, выглядывавшую из-под его жилета.
   – Что? Это? О нет. Это вчерашняя. Должно быть, я положил ее сюда и забыл.
   Алек подозрительно прищурился.
   – Дайте-ка ее мне.
   В течение секунды Джулия думала, что молодой человек откажется, но он, тяжело вздохнув, вытащил измятую газету и протянул ее Алеку.
   Проходя мимо Барроуза, Эдмунд виновато посмотрел на него:
   – Все равно он бы узнал, раньше или позже.
   Дворецкий кивнул и, бросив загадочный взгляд на Джулию, покинул комнату.
   Джулия нахмурилась. Во взгляде Барроуза определенно сквозило предупреждение о чем-то. С возрастающим трепетом она наблюдала, как Алек просматривал первую страницу и его лицо все больше цепенело, пока не превратилось наконец в некое подобие маски. Это не предвещало ничего хорошего.
   Мучительное молчание прервал Эдмунд:
   – Боже мой, Алек! Только не стойте так! Что нам теперь делать? Клянусь, когда я прочел эту статью сегодня утром и увидел имя леди Хантерстон, я почти...
   – Мое имя? – Уронив нож на тарелку, Джулия потянулась к газете и вырвала ее у Алека из рук.
   Встав со стула, она подошла к окну, чтобы прочесть ее при утреннем свете.
   На первой странице крупными буквами выделялся заголовок: «Бордель за стенами благотворительного общества».
   Строчки запрыгали у нее перед глазами. Ей удалось различить лишь отдельные фразы: «известный спонсор... леди Хантерстон предоставляет... скрывается настоящий бордель...»
   Все поплыло у Джулии перед глазами. Она даже не заметила, как Алек взял у нее газету.
   – Боже мой, – еле слышно произнесла она.
   Дверь отворилась.
   – Герцог Уэксфорд, – объявил Барроуз.
   В комнату стремительно вошел Люсьен. Увидев в руках у Алека газету, он замедлил шаг.
   – Проклятие! Вы уже знаете.
   Алек коротко кивнул.
   В голове у Джулии теснились сотни разных мыслей, одна ужаснее другой. В первый раз она всерьез испугалась за обещание, которое дал своему деду Алек. До сих пор им приходилось бороться с различными слухами и оговорами, но их Джулия не боялась, однако официальная статья в газете с указанием подлинных имен... В горле у нее возник комок.
   Подняв глаза, она увидела, что Алек, держа газету в руках, смотрит прямо на нее, но не смогла понять, что скрывается за странным выражением его глаз. Если бы он сейчас швырнул газету ей в лицо, она бы его не упрекнула.
   Глубоко вздохнув, Джулия тихо произнесла:
   – Это прочтут душеприказчики.
   Алек коротко кивнул. От горького разочарования ее страдания только усилились. Опустившись на стул, она попыталась сосредоточиться на том, что можно предпринять в самое ближайшее время.
   – Не будьте таким угрюмым, Алек, – подбодрил виконта Эдмунд. – Я сейчас съезжу за тетей Мэдди, и она что-нибудь придумает.
   Алек отрицательно покачал головой:
   – Бесполезно. Ничего уже не исправишь.
   Однако Эдмунд, резким движением нахлобучив шляпу на всклокоченные кудри, решительно направился к двери.
   – Нельзя просто так стоять и ничего не делать! Тетя Мэдди больше нас знает о различных уловках и хитростях. Я вернусь, как только повидаюсь с ней.
   Джулия с замиранием сердца прислушивалась к его затихающим шагам. От его слов чувство тяжести у нее в груди немного ослабло. До сих пор Мэдди помогала им в любой ситуации.
   – Возможно, леди Бирлингтон сможет...
   – Только не в этот раз. – Бросив газету на стол, Алек устремил на нее суровый взгляд. – Поверенные уже, конечно, все прочитали. Вы... – Он замолчал, не в силах продолжать; его лицо исказилось, как от сильнейшей душевной боли.
   Джулия догадывалась, что скрывалось за этим обвиняющим взглядом. Сбылись его самые мрачные прогнозы по поводу ее участия в благотворительной работе. Из-за ее упрямства, отказа пойти на компромисс они все потеряли.
   У нее пересохло в горле.
   – Алек, может быть, я...
   – Нет. Вы уже и так сделали достаточно, – резко произнес он.
   – Послушай, Алек. – Люсьен подошел к виконту и положил руку ему на плечо. – Джулия не хотела сделать ничего дурного.
   В этот момент вошел Барроуз, неся на небольшом серебряном подносе письмо.
   – Милорд, это только что доставили от мистера Пратта. Он требует немедленной встречи.
   Джулия с ужасом следила за тем, как Алек вскрывает конверт. По мере того, как он читал записку, его лицо все больше мрачнело. Закончив, он взглянул на Барроуза.
   – Передайте мистеру Пратту, что я встречусь с поверенными в любое время, когда им будет угодно.
   Дворецкий кивнул и покинул комнату. Чертыхнувшись, Алек смял записку в руке.
   – Я полагаю, что они уже видели статью и теперь требуют отчета. – Люсьен вздохнул.
   Алек швырнул записку в огонь.
   – Теперь они не могут дождаться, чтобы вздернуть меня на крюк.
   Джулия потерла лоб, пытаясь успокоить начинающуюся головную боль. Все это так несправедливо. Не может быть, чтобы из этого положения не нашлось никакого выхода.
   – Алек, нам наверняка кто-то сможет помочь. Леди Бирлингтон сделает все от нее зависящее, и члены совета Общества могли бы...
   Он накинулся на нее с такой злостью, что она отпрянула:
   – Забудьте о своем проклятом Обществе и о наследстве! Разве вы не понимаете, что все это значит?
   – Конечно, понимаю. Это означает, что наследство под угрозой...
   – К черту деньги, Джулия! Это означает гибель вашей репутации. Полностью и навсегда!
   – Меня это сейчас мало заботит.
   – Все еще впереди. Люди так быстро отвернутся от вас, что вы начнете сомневаться, были ли вы с ними вообще знакомы. Все те, кто до сих пор вас поддерживал, станут сторониться вас, словно вы прокаженная.
   Джулия опять посмотрела на газету. Его слова, которые, казалось, не могли доставить ничего, кроме боли, принесли ей явное облегчение.
   – Не все поверят клевете.
   – Может, один или двое останутся на вашей стороне, но этого недостаточно.
   – Я...
   Виконт оборвал ее раздраженным жестом.
   – Бог мой, Люсьен, объясните ей. – Алек отвернулся к очагу, как будто один ее вид причинял ему боль.
   Руки Джулии беспомощно упали на колени. Ее не так страшило презрение прежних знакомых или потеря Обществом денег, как беспокоило мрачное выражение лица Алека.
   Люсьен вздохнул и взглянул на мысок своего сапога.
   – Полагаю, Алек пытается сказать, что каждый скандал имеет свою жертву, то есть человека, который должен за все расплачиваться. Это прямо касается данной ситуации, в которую вовлечено так много народу.
   – И вы думаете, что этим человеком буду я...
   Люсьен кивнул:
   – Судя по тону статьи.
   – Но это все ложь. Общество никогда бы... – Вздохнув, она понурилась. – Наследство...
   – Потеряно, – закончил Алек отрывисто. – Душеприказчики ни за что не допустят, чтобы деньги оставались у нас. Надеяться не на что.
   Она встала и шагнула к нему.
   – Возможно, если я им объясню, как все произошло, они поймут, что по крайней мере вы ни в чем не виноваты.
   – Черт возьми, Джулия! – почти прорычал он, повернувшись к ней. – Разве вы еще недостаточно сделали?
   Однако ее это не испугало.
   – Вы не можете сдаться, даже не попытавшись ничего предпринять!
   Какое-то время Алек молчал, потом в его взгляде сверкнула боль.
   – Хотя бы один из нас должен смотреть правде в глаза. Джулия упрямо вздернула подбородок.
   – Я смотрю в глаза реальности каждый день.
   – Вы? – Он горько усмехнулся. – И как же вы это делаете? Изливаете свою любовь на человека, который никогда не ответит на ваши чувства? Если это ваша реальность, то можете и дальше оставаться с ней.
   Эти слова поразили ее. На миг у нее перехватило дыхание, в груди возникла глухая боль. Он все знает. Он знает, что она его любит, и он ее презирает.
   Джулия опустила руки. Она была не в силах ничего сказать, не могла даже дышать.
   Внезапно в тишине раздался голос Люсьена:
   – Алек, ради Бога!
   Не обращая на него внимания, виконт вышел из комнаты. Джулия услышала, как он подзывает карету, потом раздался звук захлопнувшейся дверцы...
 
   Спустя несколько мгновений слезы рекой потекли из глаз, сердце сжалось... Она прислонилась к окну и закрыла глаза.
   За ее плечом раздался ласковый голос Люсьена:
   – Не нужно, Джулия. На самом деле Алек вовсе так не думает.
   Она молча кивнула, но не повернулась к нему. Несколько секунд спустя Джулия услышала, как за герцогом закрылась дверь, и она осталась одна.

Глава 26

   – Погода сегодня хоть куда, и, я полагаю, наша прогулка не ограничится одной поездкой в экипаже, – предположил Люсьен, крепко держась за сиденье, в то время как Алек быстро лавировал между тяжело груженными повозками.
   Виконт кивнул.
   – Я намереваюсь найти человека по имени Томас Эверард.
   – Автора этой клеветнической статьи? – Люсьен взглянул на мрачное лицо друга. – И что же вы собираетесь делать, когда найдете жилище мистера Эверарда?
   – Вырвать у него сердце и засунуть ему в глотку.
   – Этот план нелишен определенного очарования, но я очень сомневаюсь, что он поможет.
   – Он поможет мне чувствовать себя лучше. – Алек нахмурил брови.
   – Да, но ухудшит положение Джулии.
   Алек нахмурился еще больше.
   Люсьен вздохнул, проклиная упрямый характер приятеля.
   – Позвольте мне все же указать вам на ряд обстоятельств. Если вы не убьете этого писаку, а просто хорошенько вздуете, то он напишет еще одну статью: возможно, что-нибудь о приверженности представителей высшей знати к насилию. Заодно он снабдит ее соответствующей прелестной иллюстрацией, на которой извергающий пламя дракон – виконт Хантерстон – дубасит невинного голубка – автора статьи.
   – И тем не менее я не собираюсь спускать ему с рук то, что этот кретин пишет обо мне, – решительно заявил Алек, переводя лошадей на шаг.
   Люсьен достал из кармана сигару; покрутив и размяв ее между большим и указательным пальцами, он бросил осторожный взгляд на виконта.
   – Если вы не собираетесь обсуждать с мистером Эверардом содержание статьи, тогда зачем мы вообще совершаем эту поездку – чтобы его навестить?
   – Потому что он вымазал в грязи... – Алек внезапно замолчал, явно пытаясь справиться с эмоциями. – Это не имеет значения. Подобной лжи он больше не напишет.
   Дело постепенно прояснялось – они ехали, чтобы защитить честь дамы. Люсьен усмехнулся, пытаясь опред лить, в какой мере досада Алека вызвана его гордостью и какой – более глубоким и серьезным чувством. Он подозревал, что Алек привязан к своей чуждой светским условностям жене гораздо сильнее, чем осознает сам.
   Проехав мимо нескольких довольно неприглядных зданий, фаэтон остановился перед конторой, в которой размещалась редакция газеты «Морнинг пост». Люсьен принял вожжи, а Алек прошел внутрь здания. Вскоре он возвратился, зажимая в кулаке измятый клочок бумаги, на котором виднелись пятна крови с поспешно нацарапанным каракулями адресом.
   Люсьен заметил на руке Алека ссадины.
   – Какие-то проблемы?
   Достав из кармана носовой платок, Алек обвязал его вокруг ладони. На тонкой ткани проступила кровь.
   – Нет. Они были на редкость любезны.
   Люсьен решил не продолжать: в нынешнем настроении, когда Алек еле сдерживал гнев, любые, казалось бы, самые незначительные слова могли только еще больше разозлить его.
   В молчании они доехали до дома № 10 на Лора-стрит.
   Спустившись с козел, Алек бросил Люсьену вожжи.
   – Я ненадолго.
   – Мне идти с вами?
   – Нет. Это наше личное дело с мистером Эверардом.
   Люсьен кивнул и проследил взглядом, как его спутник, поднявшись по узкой лестнице, исчез в дверном проеме. Он еще никогда не видел, чтобы Алека так волновало чужое мнение. Конечно, за последние несколько месяцев с ним произошли удивительные изменения; это было особенно очевидно, когда рядом с виконтом находилась Джулия. Тогда казалось, что даже окружающий их воздух пропитан атмосферой противостояния.
   Усмехнувшись, Люсьен закурил сигару и, низко надвинув на глаза шляпу, стал со скучающим видом рассматривать обшарпанную дверь, за которой исчез его приятель.
   Спустя полчаса Алек возвратился. Его одежда была слегка помята, но сам он выглядел почти невредимым. Несмотря на царапину на скуле и припухшую ссадину на подбородке, его лицо выражало явное удовольствие.
   – Я вижу, мистер Эвсрард произвел на вас определенное впечатление, – сухо отметил Люсьен, беря в руки вожжи.
   Алек чуть улыбнулся одними губами.
   – Да, но оно не сравнится с тем впечатлением, которое произвел на него я.
   – Он сказал, от кого получил ложную информацию?
   Алек кивнул, и глаза его потемнели.
   – Ник.
   – Этого следовало ожидать. – Люсьен тронул коляску с места. – По правде говоря, я сразу узнал руку вашего кузена. Но как ему все это удалось? Взяточничество? Шантаж?
   – Ник купил содействие мистера Эверарда ценой определенного соглашения стоимостью почти в тысячу фунтов.
   – Как неудачно для мистера Эверарда!
   Алек нахмурился.
   – Он заключил сделку с Ником уже давно. Дело в том, что мистер Эверард ведет в газете колонку новостей и Ник постоянно пользуется его услугами для дискредитации своих врагов.
   – Черт бы его побрал! Вы были правы на его счет. Он негодяй, который действует исподтишка. – Люсьен остановил коляску, ожидая, пока через дорогу перейдут дети в сопровождении няни. – Что вы намереваетесь делать теперь?
   – Мистер Эверард напишет статью-опровержение, – сказал Алек с мрачной усмешкой.
   – Этого недостаточно. К тому же уже слишком поздно.
   – Кроме публичного извинения, мистер Эверард согласился прийти завтра на встречу с поверенными и рассказать о кознях моего кузена.
   Люсьен снова тронул коляску с места.
   – Нам следует забрать его сейчас с собой, чтобы он не передумал.
   – И что дальше? Держать его пленником в подвале? Если об этом станет известно поверенным – прощай всякая надежда.
   Глубоко вздохнув, Люсьен кивнул:
   – Полагаю, вы правы – такую проделку не удалось бы сохранить в тайне.
   Алек опустил руку в карман и достал смятую записку.
   – Зато он написал мне расписку на две тысячи фунтов...
   – И теперь должен вам больше, чем Нику. – Люсьен усмехнулся. – Что ж, неплохо.
   – Долговая тюрьма может быть очень полезным средством, особенно для того, кто погрешил против истины.
   – А вдруг этот тип решится покинуть страну и улизнуть от вас?
   – Я дал слово выкупить все его долги, если завтра на собрании поверенных он расскажет правду. Он сможет начать все с чистого листа. По-моему, он даже испытал облегчение, получив возможность отделаться от Ника.
   – А кто бы не испытал...
   Алек кивнул.
   – Теперь осталось решить последний вопрос, касающийся моего кузена. – В его серебристых глазах вспыхнул опасный огонек, и от этого Люсьену стало не по себе.
   – Алек, стоит пока остановиться – по крайней мере до завтрашней встречи с поверенными.
   – То, что я намереваюсь сделать, касается Джулии. – Алек сжал руку в кулак. – С этого времени от нее зависит все.
   – От Джулии? Но почему?
   – Она влюблена в Ника. – Алек с явным усилием произнес эти слова, которые гнетущей тяжестью повисли в воздухе.
   – Что?
   – Черт, не просите меня это повторять. – Он вовсе не был уверен, что смог бы сделать это еще раз.
   Люсьен, сдвинув брови, направил фаэтон вниз по улице.
   – Клянусь, вы ошибаетесь.
   – Она сама практически призналась мне в этом.
   – Но... – Во взгляде Люсьена угадывалось явное сомнение. – Что вы имеете в виду, говоря, будто она практически призналась?
   – Некоторое время назад Джулия сказала мне, что любит другого человека, причем уже давно – почти четыре года. Это как раз то время, в течение которого она знает Ника. Она даже помнит, когда увидела его впервые.
   – Не могу в это поверить!
   – Если бы вы видели ее лицо в тот миг, то вы бы не сомневались.
   – И все же вы ошибаетесь. Четыре года назад она могла повстречать совершенно разных людей, и...
   – Это Ник, я уверен. – Алек провел рукой по волосам. – Судите сами. Джулия притягивает к себе не идеальных людей, а именно тех, кого гнетут разного рода житейские проблемы.
   На лице Люсьена появилось задумчивое выражение.
   – Ну да: Мак, Дезире...
   Почувствовав внезапную усталость, Алек откинулся на подушку сиденья.
   – Люди, подобные Нику, для такой деятельницы, как Джулия, кажутся очень привлекательными.
   Люсьен нахмурился.
   – Вы думаете, она искренне верит, что сможет перевоспитать его?
   – Моя жена – неисправимая оптимистка. Она считает, что для нее нет ничего невозможного.
   После долгого молчания Люсьен бросил на виконта озабоченный взгляд.
   – И что вы намерены делать?
   Алек не мог позволить себе даже подумать о том, что он действительно хочет сделать. Те мгновения, когда она читала эту проклятую газетную статью, а он бессильно смотрел на ее лицо, которое у него на глазах становилось все бледнее, казались ему самыми ужасными в его жизни. Алек так остро ощутил ее боль, словно она была его собственной, и в результате в его груди зародился неудержимый гнев против человека, который осмелился навредить ей. Независимо от ее отношения к Нику или к кому-нибудь еще, она была его женой, и он ее обязан защищать.
   Больше всего Алека раздражал тот факт, что Джулия не доверилась ему, однако сразу же откликнулась на предложение Эдмунда переложить решение проблемы наледи Бирлингтон.
   – Она моя жена, Люсьен, и я с ней никогда не расстанусь.
   Герцог окинул его внимательным взглядом и снова сосредоточился на дороге.
   – Хотя я не уверен, что она заботится о вашем кузене больше, чем о других своих подопечных, но вам виднее. – Он вздохнул и покачал головой. – Возможно, со временем она забудет о нем.
   На это Алек ничего не ответил. Джулия была не из тех женщин, которые легко относятся к любви, она очень дорожила своими чувствами; но проблема состояла в том, что и он, похоже, начинал думать и поступать так же, как она.
 
 
   – Я вам понадоблюсь в ближайшее время, миледи? – Джонстон вопросительно посмотрел на Джулию, и она отрицательно покачала головой.
   – Я пробуду у леди Бирлингтон довольно долго. Вы можете вернуться за мной к двум часам.
   Она повернулась, намереваясь немного пройтись пешком, и увидела двух модно одетых дам, спускавшихся со ступенек дома, принадлежавшего леди Бирлингтон. Джулия смутно припомнила, что круглолицую женщину с кислым выражением лица зовут леди Харрингтон. Молодая женщина, шедшая вслед за ней, являлась ее дочерью.
   Глядя прямо перед собой, они молча проследовали мимо Джулии, словно та была невидимой; и лишь оказавшись за ее спиной, леди Харрингтон сказала с усмешкой:
   – Конечно, Эвелина, именно этого и следовало ожидать от выскочки: уж очень много она о себе возомнила! Лучше бы она осталась компаньонкой – там ей самое место.
   Дочь, хихикая,поддакнула:
   – Я бы сказала, на этот раз Дьявол получил то, что заслуживает, не правда ли? – Подшучивая и пересмеиваясь, они сели в поджидавший их экипаж.
   Джулия и раньше догадывалась, что быть предметом насмешек очень неуютно, но от такого безжалостного комментария в груди у нее все сжалось.
   – Госпожа, по-моему, вы с хозяином очень хорошо поступили, взяв на службу мисс Дезире, – внезапно услышала она голос Джонстона и удивленно повернулась к нему:
   – Благодарю вас, Джонстон. А почему вы об этом вспомнили?
   – Может, она и не блещет умом, но зато ей теперь ничто не грозит. А что до этих сплетниц... – Он нахмурился, посмотрев вслед отъехавшему экипажу. – Не обращайте на них внимания. Хорошие люди останутся рядом с вами, несмотря ни на что, а остальные... До них вам нет никакого дела.
   – Спасибо, Джонстон. С вашей стороны очень любезно было сказать мне все это, – растроганно произнесла Джулия.
   Дверь снова открылась, и из дома вышла молодая женщина, одетая в шелковое платье; на ее локонах, уложенных по последней моде, красовалась изящная шляпка, ленты которой были завязаны под подбородком в изящный бант. Приятные черты лица молодой дамы несколько портил внушительный нос, напоминавший клюв птицы, который придавал ее лицу хищное выражение.
   Увидев Джулию, дама остановилась.
   Походка Джулии стала неуверенной. Леди Бартон. На заседаниях Общества лорд Бартон редко говорил о своей жене, исключение составляли лишь те случаи, когда он очень скучно сообщал о ее честолюбивых желаниях сделать карьеру на общественном поприще.
   Джулия внезапно осознала, что статья в сегодняшней утренней газете содержит для нее еще один подвох. Как только члены совета узнают, что она, являясь их «анонимным» спонсором, скрывала свой брак с Алеком, они будут оскорблены ее обманом.
   Ее так поглотили эти гнетущие мысли, что она даже не заметила, как леди Бартон любезно ей кивнула.
   – Леди Хантерстон, как приятно видеть вас! Вдовствующая герцогиня Роут не может нахвалиться вашей помощью в организации бала, который состоится сегодня вечером. Его наверняка ждет большой успех.
   Боже, благотворительный бал! Джулия чуть не застонала. Из-за событий сегодняшнего утра она совсем о нем забыла. Все же ей удалось изобразить на лице любезную улыбку и ответить на приветствие леди Бартон.
   – Полагаю, вы тоже придете...
   – Конечно, и надеюсь убедить лорда Бартона пойти со мной. – К удивлению Джулии, в серых глазах женщины зажегся лукавый огонек. – Но вы же его таете, он почти отшельник. По-моему, если бы не его благотворительная работа, он бы вообще вряд ли покидал дом.
   Джулия через силу улыбнулась.
   – Лорд Бартон оказывает Обществу очень большую поддержку, и он часто упоминает о вас, говоря, что у вас явный организаторский талант.
   Щеки леди Бартон порозовели от удовольствия, а появившаяся на губах приятная улыбка придала лицу более мягкое выражение.
   – В самом деле? Обязательно поблагодарю его за добрые слова, когда вернусь домой. – Она ласково прикоснулась рукой в лайковой перчатке к руке Джулии. – Не расстраивайтесь из-за этой статьи в утренней газете, дорогая. Доверьтесь Бартону и остальным членам совета: когда я уходила, они горячо обсуждали ее.
   В сердце Джулии вновь ожила робкая надежда, но теплилась только до той минуты, пока Джулия не вспомнила, как лорд Кеннибрук настаивал на создании завода по производству колбас. Члены совета были почтенными пожилыми джентльменами, но вряд ли они способны помочь ей в ее катастрофическом положении.
   Тем не менее она снова улыбнулась:
   – Они слишком добры.
   – Так же как и вы, леди Хантерстон. Ну, мне пора. С нетерпением буду ожидать вас на сегодняшнем балу. – Приветливо кивнув, леди Бартон не спеша удалилась.
   Несколько мгновений спустя высокий худой дворецкий провел Джулию в небольшую гостиную, где у камина восседала Мэдди. Голубая кашемировая шаль была небрежно накинута на ее колени, на подушке у ее ног похрапывал Эфраим, в то время как она кончиком туфли рассеянно поглаживала его брюшко.
   Завидев Джулию, она издала громкое восклицание:
 
   – Наконец-то вы здесь! А я все ждала, когда же вы придете. Ловетт, если будут спрашивать, скажи, что меня нет дома.
   – Слушаюсь, мадам. – Поклонившись, дворецкий бесшумно прикрыл за собой дверь.
   Джулия прошла в комнату и, сев на небольшой диван, смущенно взглянула на хозяйку дома.
   – Полагаю, Эдмунд все уже вам рассказал.
   – Этот дурачок ни свет ни заря ворвался ко мне в туалетную комнату и потребовал от меня указаний относительно того, какие меры нужно предпринять.
   – И что вы ему ответили?
   – То же, что собираюсь сейчас сказать вам, – ничего. Абсолютно ничего.
   Сердце Джулии упало. До этого момента она даже не осознавала, как сильна была ее надежда на то, что Мэдди сумеет подсказать, как исправить создавшееся положение.
   Пожилая дама, прищурившись, взглянула на нее:
   – Вас еще сегодня не третировали?
   – Прямо у вашего дома. Леди Харрингтон с дочерью. Щеки Мэдди гневно покраснели.
   – Было бы из-за кого волноваться! Женщина с манерами лавочницы! Она ведь дочь какого-то торговца, знаете ли. Говорят, что он – всего лишь купец из Бирмингема, но я никогда не слушаю сплетен.
   – Она раньше всегда была очень любезной со мной.
   – Ха! Она просто смешна. Постоянно делает мне визиты, но я всегда говорю Ловетту, что для нее меня нет дома. Харрингтон когда-то женился на этой старой ведьме, чтобы не попасть в долговую яму, но на его месте я бы предпочла тюрьму.
   Джулия невольно улыбнулась.
   – В тюрьме вы бы не выжили. Вы переживаете, даже если ваши простыни плохо выглажены, не представляю, чтобы вы смогли обойтись вообще без них.
   – Я бы лучше постаралась привыкнуть к этому неудобству, чем разговаривать с этой ненормальной и ее дочерью. При одной мысли о них у меня разливается желчь.
   Эфраим зарычал во сне, его маленькие лапы задергались, и Мэдди, наклонившись, почесала у него за ухом.
   – Все из-за этой проклятой газеты, – проворчала она. – Сегодня утром первым делом я написала в редакцию, пригрозив отменой подписки на их газету. Это должно их припугнуть.
   – Не думаю, что в этом виновата редакция.
   – Кто же тогда?
   По дороге к Мэдди Джулия только об этом и размышляла, и в конце концов ей все стало абсолютно ясно.