Хокинс Карен. Подари мне поцелуй

   Люсьен неодобрительно покачал головой:
   – Вам нельзя допускать ошибок, иначе Ник обойдет вас...
   – А следовательно, вам нужно будет получить допуск в «Олмакс», представиться ко двору и приобрести другой дом, – подхватил Эдмунд, осматривая критическим взглядом комнату, в которой они находились. – Эта комната вполне годится для холостяка, но совершенно не подходит для проведения званого обеда: здесь поместятся четыре, от силы пять пар гостей. Комнаты на первом этаже также слишком малы.
   Раздражение Алека нарастало.
   – Слишком малы для чего?
   – Для новых слуг.
   Это было уже чересчур.
   – И зачем мне новые слуги?
   Герцог улыбнулся.
   – Я знаю, что вам это неприятно слышать, но в словах Эдмунда есть резон. У моей тетушки, например, не менее трех служанок только для того, чтобы следить за ее одеждой и прической. Вашей жене потребуется не меньше.
   Алек застонал.
   – Возможно, что с прелестной Терезой вам было бы намного легче, – иронично заметил Люсьен.
   – Возможно, и вам было бы лучше не уезжать из своего имения, – зло возразил Алек.
   Люсьен рассмеялся.
   – Этот брак или сделает из вас человека, или окончательно испортит, мой друг. Хотите пари?
   Не говоря ни слова, виконт встал и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Люсьен задумчиво посмотрел ему вслед.
   Фортуна оказалась несправедлива к ним обоим, и оба они не пожелали с этим примириться. Теперь он хотел предостеречь Алека от ошибок, которые совершил сам, ошибок, сокрушивших не одну жизнь.
   – Ничего не получится, – раздался в тишине голос Эдмунда. – Если он не проявит силу характера и будет неверно вести себя, то очень скоро у него возникнет масса проблем.
   Люсьен обернулся к молодому человеку.
   – Скажите мне, милейший, вы когда-нибудь беседовали с мисс Дракон?
   – Нет, а вы?
   – Однажды пришлось: она случайно оказалась около меня на званом обеде у Мелроузов в прошлом месяце. Я находился рядом с ней около трех часов и не покривлю душой, если скажу, что давно не получал такого наслаждения от беседы.
   Эдмунд тут же приободрился.
   – В конце концов, вполне может статься, что это не окажется так уж сложно для Алека. Я имею в виду, если она действительно настолько интересна в общении...
   – Полагаю, виконт не будет разочарован. Джулия Франт – необыкновенно сильная личность.
   – Значит, мы должны помочь ввести прелестную Джулию в общество, чтобы она заняла достойное место среди светских дам. Это единственный способ противостоять козням Терезы и Ника. Вот только что мы вообще знаем о замужних дамах?
   Герцог удивленно поднял бровь.
   – Скажите мне честно, разве вы не только что из теплой постели очаровательной леди Чоуэртон?
   Щеки Эдмунда покрылись густым румянцем.
   – Да, но...
   – Алорд Чоуэртон, по-видимому, где-то очень далеко?
   – Черт возьми, Люс! – вскричал Эдмунд. – Это же разные вещи! Фанни – совершенно особый случай: Чоуэртон старше ее в два раза, а может, и больше. К тому же я не думаю, чтобы Алек захотел, чтобы мы научили Джулию... ну, черт, мы же не собираемся научить ее, как...
   – Не будьте так наивны, Эдмунд. Конечно, нет. А теперь послушайте меня, потому что я скажу это всего один раз: мы знаем, как одеваются, ведут себя за столом, а также изучили личные привычки минимум половины замужних дам высшего общества. Все, что нам нужно, – это научить этим манерам молодую жену Алека. Таким образом, с помощью леди Бирлингтон мы выведем Джулию в свет.
   Эдмунд задумчиво прикусил губу.
   – Если только Мэдди возьмется за это. Я вовсе не хочу сказать, что она откажется, однако никто не знает, что взбредет ей в голову в следующую минуту. – Он покачал головой. – И еще не факт, захочет ли жена Алека подражать дамам, которых мы знаем.
   Люсьен потер висок и подивился, почему он приблизил к себе этого мальчишку. Вообще-то никто никогда специально не приглашал Эдмунда – он всегда приходил сам. Не обращая внимания на довольно пренебрежительное к себе отношение, юноша так часто заходил к ним в гости, что Люсьену уже начинало недоставать общества этого глуповатого молодого человека, когда он вдруг неожиданно уезжал, чтобы сопровождать свою многострадальную матушку в ее поездке за город.
   Вздохнув, Люсьен произнес:
   – Эдмунд, какие планы на сегодняшнее утро у леди Чоуэртон?
   Молодой человек нахмурил брови, припоминая.
   – Кажется, у нее визит к леди Каупер, а потом она приглашена на чай к Уиннифредам.
   – А куда она собирается завтра?
   – В театр – там я снова смогу се увидеть. Она собирается надеть совершенно ужасное платье, по цвету – точная копия стекол окон в доме моей матушки – золотое с зелеными полосами. Я просил се не надевать его, но...
   – Итак, она будет в театре, – прервал его Люсьен. – Всем не терпится попасть на премьеру. И потом, в четверг вечером, можете быть уверены, прелестная Фанни посетит раут у Сефтонов. Ее принимают везде, ее имени никогда не касалась даже тень скандала. – Он пожал плечами. – В то время, как один должен таиться, другой делает все, что его душе угодно, вот что странно...
   Внезапно Эдмунд поднял голову и расправил плечи.
   – Вы абсолютно правы, Люс! Все, что нужно делать Алеку, – это показать Джулии, как себя вести, и научить ее быть осмотрительной. Ну а мы проследим, чтобы все соответствовало светским приличиям. – От нетерпения он широко раскрыл глаза. – Итак, с чего начнем? С «Таттерсоллза», чтобы выбрать карету? Или лучше отправимся уговаривать леди Бирлингтон?
   – В первую очередь нам нужно взяться за более деликатное дело.
   – Неужели? Какое же именно?
   – Мы должны распространить выгодные для нас слухи.

Глава 5

   Поверенный внимательно изучал свидетельство о регистрации брака: низко склонившись над документом, он чуть ли не водил носом по бумаге. Глядя на него, Джулия с недоумением подумала: «Кажется, этот маленький человечек и запах чернил проверяет...»
   Алек нетерпеливо пошевелился на жестком кресле, и Джулия подавила вздох: виконт с утра был не в духе. Он, конечно, уже пожалел о своем скоропалительном браке. А вот она чувствовала себя гораздо лучше: горячая ванна и ром просто возродили ее. Джулия поражалась тому, как в одночасье переменилась се жизнь. Такие чудеса бывают только во сне, и тем не менее...
   Мистер Пратт положил документ на стол и взглянул на своих клиентов поверх очков.
   – Похоже, что свидетельство вполне законно.
   – Конечно, законно, – нахмурился Алек и так резко наклонился вперед, что кресло под ним скрипнуло. – В завещании не оговаривается, дочь какого именно графа Ковингтона может стать моей женой, так что все формальности соблюдены. Я хотел бы, чтобы деньги были переведены на мой счет сегодня же.
   «Придется немедленно заняться улучшением характера виконта, – решила Джулия. – Он слишком вспыльчив и горяч». Она взглянула на своего нетерпеливого мужа и тут же пожалела об этом: виконт показался ей до неприличия красивым, несмотря на то что брови его по-прежнему были мрачно нахмурены, а взгляд серебристо-серых глаз казался холодным, как лед.
   Поверенный поставил локти на стол и сцепил пальцы.
   – Сударь, дело ваше очень деликатное. Ваш дед оставил вполне определенные распоряжения. Боюсь, что потребуется несколько дней, а возможно, и недель, прежде чем душеприказчики смогут перевести вам деньги.
   – Проклятые крючкотворы! Мне нужно, чтобы деньги были переведены сегодня же!
   – А кто эти душеприказчики? – поинтересовалась Джулия, выглянув из-за спины раздосадованного мужа. Слава Богу, Алек вернул ей очки!
   Поверенный при этих словах снисходительно улыбнулся, но Джулия этого не заметила; ей очень хотелось точно знать, как именно обстоит дело.
   – Леди Хантерстон, все они – весьма уважаемые и почтенные люди. Покойный граф подбирал их с особой тщательностью, чтобы состояние было унаследовано строго в соответствии с его распоряжениями.
   – Да это просто обыкновенные зануды. – Алек сердито взглянул на Пратта. – Где только дед откопал этих скупердяев?
   От возмущения у поверенного даже покраснел кончик носа.
   – Уверяю вас, сударь, такие выражения вам совсем не к лицу: при выборе душеприказчиков ваш дед руководствовался самыми лучшими намерениями.
   Джулии захотелось, чтобы Пратт наконец замолчал, иначе его назидательность и занудство могли довести Алека до белого каления: виконт сидел, крепко вцепившись в подлокотники кресла, готовый вскочить в любую 74 секунду.
   Положив ладонь на руку мужа, Джулия обратилась к поверенному:
   – Я уверена, что все эти люди – образцовые и достойные граждане, мистер Пратт.
   Поверенный сразу заметно смягчился.
   – Вне всякого сомнения, это так. – Пратт кинул быстрый взгляд на Алека и поморщился. – Обязан вам напомнить, ваше сиятельство, что многие состояния оказались растраченными вследствие плохого управления. Были случаи, когда душеприказчикам приходилось самим возмещать стоимость утерянного.
   – Я не прочь поделиться с ними частью этого проклятого наследства, лишь бы только унять их нытье.
   Джулия вмешалась прежде, чем поверенный смог возразить.
   – Сколько, по вашему мнению, времени может потребоваться на то,чтобы перечислить деньги?
   – Два, возможно, три месяца, при условии...
   – Но это совершенно невозможно! – Казалось, виконт вот-вот взорвется. – В соответствии с тем же завещанием мыс женой должны определенное время вращаться в высших кругах общества, поэтому деньги нам совершенно необходимы прямо сейчас!
   Джулия согласно кивнула. Безусловно, они нуждаются в деньгах, и она не собирается целые месяцы бездействовать, ожидая их получения. За это время она могла бы помочь столь многим людям!
   Мистер Пратт хмыкнул.
   – Конечно, ваше сиятельство, вы понимаете, как долго длятся подобные дела, но, уверяю вас, мы сделаем все возможное...
   – Разрешите мне взглянуть на завещание? – попросила Джулия. Споров и пререканий на сегодня было уже более чем достаточно, и у нее опять разболелась голова.
   Поверенный удивленно приподнял тонкие брови.
   – Это весьма значительный по объему официальный документ. Вряд ли вы сможете все в нем понять.
   – Я видела много официальных документов, мистер Пратт; мне даже приходилось в суде иметь дело с документами должников, знаете ли.
   Пратт от удивления раскрыл рот. Затем, немного опомнившись, он переспросил:
   – В суде?
   – Да, я изучала дела бедняков, живущих на пособие по бедности.
   – Бедняков? – Поверенный выглядел крайне изумленным.
   – Дело в том, что леди Хантерстон активно занимается благотворительной деятельностью, – поспешно пояснил Алек.
   Взгляд поверенного прояснился.
   – Ах, благотворительная деятельность! Это очень благородно с вашей стороны, леди Хантерстон, и вполне подходящее занятие для дамы вашего положения.
   – Не стоит преувеличивать: я просто делаю то, что необходимо. – Джулия хотела опять попросить документ, но Алек остановил ее, сжав руку.
   Ощутив тепло его пожатия, Джулия сразу притихла.
   – Мистер Пратт, передайте завещание, пожалуйста, – сказал Алек.
   Поверенный с изумлением взирал на них.
   – Ваше сиятельство, вы видели документ уже несколько раз. Разумеется, вы не...
   – До сегодняшнего дня я был настолько удовлетворен услугами конторы «Пратт, Пратт и сын», что намеревался сделать вас моим личным поверенным в вопросе об осуществлении выплат по наследству...
   Поверенный побледнел.
   – Ваше сиятельство! Наша фирма представляет интересы Бриджтонов с...
   – Но, оскорбляя леди Хантерстон, вы не оставляете мне выбора. Она моя жена, не забывайте об этом. – Алек приподнял руку Джулии и повернул ее ладонью вверх. С тщательностью врача-хирурга он отодвинул край перчатки и запечатлел долгий поцелуй на ее обнаженной коже. – Вы должны понимать, что я не потерплю, чтобы моей жене отказали в такой пустяковой просьбе.
   Разумеется, Джулия догадывалась, что это был всего лишь ловкий ход, предпринятый с целью ввести поверенного в заблуждение, и тем не менее в этот миг она забыла обо всем на свете... о том, где находится, чего они добиваются, зачем ей нужно прочесть завещание. Она забыла обо всем, как только ощутила тепло губ Алека на своей коже. Даже когда он отпустил се руку, она не могла смотреть никуда, как только на то место, к которому он прикоснулся своими изящными губами.
   Мистер Пратт привстал со стула.
   – У меня и в мыслях не было оскорбить... Конечно, я окажу все возможное содействие леди Хантерстон. – Он открыл ящик стола, достал кипу бумаг и разложил их на столе.
   Алек равнодушно скользнул взглядом по завещанию и тут же передал его Джулии. В комнате на некоторое время воцарилась тишина.
   Взяв документ, Джулия начала внимательно ею просматривать; она была настолько смущена поцелуем Алека, что ей потребовалось некоторое время, чтобы сосредоточиться.
   Постепенно она стала вникать в суть читаемого, а когда дочитала последнюю страницу, подняла взгляд на поверенного.
   – В завещании говорится, что в случае, если оно будет оспорено, душеприказчики могут перечислять деньги лорду Хантерстону по оговоренному здесь графику до тех пор, пока не окажутся улаженными все вопросы.
   Мистер Пратт молитвенно сложил руки.
   – Я убежден, что мисс Франт...
   – Леди Хантерстон, – поправил его виконт.
   Поверенный смутился.
   – Разумеется. Итак, леди Хантерстон, вы думаете, что полностью вникли в суть документа, но...
   – Взгляните сами. – Джулия придвинула к нему документ. – Вот страница, а вот последний параграф.
   Мистер Пратт взял документ.
   – Я знаю его содержание достаточно хорошо: мы с лордом Хантерстоном читали его много раз... «Душеприказчики должны перечислить деньги в соответствии с данным графиком», – прочел он и тут же добавил: – Но только в том случае, если само завещание оспорено. – Поверенный улыбнулся с чувством превосходства. – Как я и говорил...
   – Мы с лордом Хантерстоном опротестовываем завещание.
   – Что? – в один голос спросили Алек и поверенный.
   – У нас не остается другого выбора. – Джулия взглянула на Алека. – Если мы оспорим завещание, то нам перечислят деньги. Если нет, то вопрос будет решаться еще год и даже больше, если того захотят душеприказчики.
   Мистер Пратт вспыхнул.
   – Леди Хантерстон, смею вас заверить, что они не...
   – Если мы оспорим завещание, то решение уже не будет зависеть ни от них, – Джулия в упор взглянула на поверенного, – ни от вас.
   Пратт пораженно уставился на Джулию, затем на завещание. Медленно, слово за словом, он снова прочитал указанное Джулией место в документе, потом перечел его еще раз, все больше мрачнея.
   – Итак? – требовательно произнес виконт.
   Мистер Пратт положил документ на стол и вздохнул.
   – При таких обстоятельствах душеприказчики не могут распоряжаться состоянием, но...
   – Великолепно. – Алек повернулся к Джулии. – Куда мы отправимся теперь, дорогая?
   – Но позвольте, ваше сиятельство! – тревожно воскликнул мистер Пратт. – Я обязан предостеречь вас от этого необдуманного решения! Это затянет дело на месяцы, на целые годы!
   – Ну и что? Зато у нас будут деньги.
   – Но время... расходы, в конце концов! Ваше сиятельство, вы не учли сложности, которые могут возникнуть.
   – Ну, это меня совершенно не беспокоит. – Алек улыбнулся, сверкнув ослепительно белыми зубами. – Хотя для моего поверенного это будет весьма затруднительно, с этим я согласен.
   Мистер Пратт в замешательстве посмотрел на виконта, и в этот момент Джулии стало его жаль. Она подошла к столу, за которым сидел поверенный, и сочувственно тронула его за руку.
   – Возможно, если вы организуете быстрый перевод денег, лорд Хантерстон воздержится от своего решения.
   – Но если остальные душеприказчики признают ваш брак незаконным...
   – Не признают. Моим отцом был граф Ковингтон, и я официально являюсь женой лорда Хантерстона. Они обязаны признать наш брак.
   Мистер Пратт посуровел и нервно вытер ладонью рот. Казалось, он молчал целую вечность, потом наконец тяжело вздохнул.
   – Деньги будут переведены вам немедленно.
   Алек расслабился в кресле и улыбнулся Джулии, отчего у нее на мгновение замерло сердце.
   Мистер Пратт положил перед собой чистый лист бумаги.
   – Душеприказчики немедленно захотят ознакомиться с данными о законности требования леди Хантерстон. – Он взглянул на Джулию с оттенком восхищения и уважения. – Однако, чтобы ускорить дело, мне потребуется ряд сведений.
   – Каких именно?
   – Даты рождения и смерти вашего отца.
   – Он родился 15 августа 1749 года в фамильном поместье в Дербишире, а умер 7 октября 1807 года.
   Поверенный записал данные аккуратным почерком.
   – Где проживала ваша семья?
   – В Бостоне.
   Пратт старательно водил пером по бумаге.
   – Есть ли у вас братья или сестры?
   – Нет, я единственный ребенок.
   – Хм. Полное имя вашего отца?
   – Джейсон Генри Франт – так он был назван в честь моего дедушки. Я, к сожалению, не знаю подробностей, касающихся его наследства, но они должны быть указаны в документах моего отца.
   – Понимаю. Я сегодня же зайду к леди Ковингтон. – Мистер Пратт перечел записанные им данные. – Последний вопрос. Где зарегистрировали брак ваши родители?
   – Они сбежали за границу. – При этих словах Джулия улыбнулась. Ее отец любил рассказывать о том, как он увез свою обожаемую Джейн в Гретна-Грин. – Это было 3 июня 1778 года.
   Мистер Пратт сделал еще несколько записей, прежде чем положить перо.
   – Если возникнут еще какие-либо вопросы, я тут же сообщу вам. Первый перевод денег будет произведен уже сегодня.
   – Отлично. – Алек поднялся. – А теперь, с вашего позволения, нас с леди Хантерстон ждут неотложные дела. – Он подал Джулии руку и направился с ней к дверям, в то время как поверенный безмолвно взирал на них.
   Оказавшись в карете, Алек задорно улыбнулся:
   – Господи, благослови суд, в котором разбираются дела бедняков!
   Джулия сдержала нетерпеливый вздох.
   – Я забыла распорядиться о переводе моей доли на мой счет.
   Улыбка виконта исчезла так же быстро, как и появилась.
   – Не беспокойтесь, – резко ответил он. – Вы получите свою долю, которую заработали более чем честно.
   Его слова пронзили Джулию словно жалом; на мгновение она даже пожалела о том, что вынудила его отдать ей половину наследства. В конце концов, Алек не совершил ничего предосудительного, кроме того, что участвовал в одной из отвратительных проделок Терезы.
   И все же, если бы она не убедила его отдать ей часть наследства, то на что-нибудь действительно стоящее не было бы потрачено ни фартинга. Джулия довольно улыбнулась.
   – Я уверена, вы позаботитесь об этом. У меня большие планы относительно того, как ее потратить.
   Алек от изумления замер, но тут же рассмеялся.
   – По крайней мере вы честны со мной. Ну и куда же велеть ехать Джонстону – к «Таттерсоллзу» за новым экипажем или на Бонд-стрит?
   Джулия отрицательно мотнула головой:
   – О нет! У меня совершенно другие планы на мою часть наследства.
   Алек сдвинул шляпу назад и сел прямо.
   – Какие именно, если не секрет?
   – Во-первых, я хочу оказать содействие Обществу помощи нуждающимся женщинам – оно недавно лишилось поддержки своего главного спонсора и теперь испытывает серьезные финансовые затруднения. Затем... – Джулия нахмурилась. – Что касается оставшейся части, здесь я буду очень осмотрительна. Не все благотворительные общества управляются надлежащим образом, знаете ли.
   Виконт окинул Джулию внимательным взглядом.
   – Ах, так вы увлекаетесь филантропией, дорогая? Вы слишком наивны. Все изменится, стоит вам только узнать вкус шампанского, ощутить нежное прикосновение шелка к своей коже и надеть на свою прелестную шейку бриллиантовое ожерелье.
   Джулия потрогала шарфик на шее, словно желая убедиться, что он еще на ней.
   – Мне приходилось пробовать шампанское, благодарю вас, но я к нему совершенно равнодушна. – Она потерла кончик носа. – От него только щекочет в носу.
   Виконт усмехнулся:
   – Значит, это было плохое шампанское.
   – Мне сказали, что оно самое лучшее, но, возможно, вы и правы: в таких вещах никогда нельзя быть полностью уверенным...
   Алек внимательно смотрел на нее, словно никогда раньше не видел.
   – Да, – медленно произнес он, – никогда нельзя... Джулия сразу вспомнила ощущение жара, которое оставило его прикосновение на ее запястье. Под его загадочным взглядом оно возникло снова. Она смущенно поднесла руку к волосам и обнаружила, что большая их часть выскользнула из тщательно уложенного ею утром пучка. Длинные тонкие пряди вились над воротником и даже пробрались под него. Должно быть, это выглядело ужасно. Она попробовала вернуть мешающие ей волосы на место.
   – Ради Бога, – сказал Алек с оттенком нетерпения в голосе, – оставьте все как есть.
   Джулия покраснела.
   – Прошу меня извинить...
   – В самом деле? – Он неожиданно придвинулся к ней почти вплотную, снял с нее очки, а затем вернулся на свое место. На его губах заиграла легкая улыбка. – Вот так, – сказал он удовлетворенно. – Так гораздо лучше.
   – Лучше для кого? Я ничего не вижу.
   – Неужели? Зато я вижу. Согласно нашему уговору, моя дорогая Джулия, прикасаться к вам я не могу, но мне не запрещено смотреть на вас.
   Сердце Джулии забилось так сильно, что этот стук, вероятно, был слышен Алеку. «Он повеса, – строго напомнила она себе, – и говорит это каждой женщине, с которой встречается».
   Джулия в отчаянии искала безопасную тему для разговора.
   – Вы сказали мистеру Пратту, что у нас какие-то срочные дела.
   Алек беззаботно поигрывал ее очками.
   – Да, есть кое-какие.
   – Какие именно?
   – Мы, моя дорогая, едем за покупками.
   – Для чего?
   Он быстро окинул ее взглядом с головы до ног, задержавшись на вышедшей из моды накидке и сумочке.
   – Для того, чтобы купить одежду.
   Джулия заметила осуждение в его взгляде, и ее душа взбунтовалась. Несмотря на то что миссис Уинстон разгладила множество складок на ее платье, она знала, что выглядит довольно неряшливо.
   Под поблескивавшим из-под полей шляпы взглядом виконта ей неожиданно для самой себя захотелось, чтобы на ней было ослепительное платье, такое, которое волшебным образом превратило бы ее в прекрасную соблазнительницу и от вида которого его сердце забилось бы так же сильно, как у нее.
   Однако Джулия быстро смогла обуздать свое разыгравшееся воображение.
   – Я полагаю, что мне действительно понадобятся одно или два платья, – призналась она, хотя и считала, что на деньги, заплаченные за одно платье, можно сделать множество наиполезнейших дел.
   – Вам потребуется больше, чем одно или два. Нам нужно произвести в обществе фурор.
   Это сообщение поразило се.
   – Но для чего?
   – У нас нет выбора. Как подчеркнул наш общий знакомый, мистер Пратт, завещание имеет одну особенность. Мы должны занять надлежащее место в обществе.
   Джулия разгладила на коленях свое серое муслиновое платье.
   – Не думаю, что все это придется мне по вкусу.
   – Это будет кошмаром для нас обоих, – миролюбиво согласился с ней виконт. – Богатые очень похожи на стаю волков: им больше всего по вкусу пожирать своих самых слабых товарищей.
   Джулия удивленно подняла брови.
   – И для этого мне нужно купить платья? Алек небрежно усмехнулся.
   – Если мы хотим рассчитывать на успех в этом сражении, то единственное средство – это вооружиться самым тщательным образом.
   Джулия взяла у него очки и снова водрузила их на нос.
   – Это чем-то похоже на детскую игру.
   – Да, и, к сожалению, ни у кого из нас нет выбора.
   Карета замедлила ход и остановилась у тротуара. Не дожидаясь, пока подойдет кучер, Алек сам открыл дверцу и достал откидные ступеньки, после чего протянул Джулии руку. Его удивило, что она немного помедлила, прежде чем вложить пальцы в его ладонь и ступить на лестницу. Ее распущенные волосы развевались на ветру, от них исходил слабый аромат лимона и пряностей.
   Чтобы сильнее ощутить его, Алек наклонился к ней поближе, и в этот момент к ним подошел Джонстон.
   – Что же это вы, ваше сиятельство? Сами открываете дверцу... – осуждающе произнес он. – Если так пойдет дальше, вы скоро будете сами чистить себе сапоги.
   Алек взял Джулию под руку и повел ее по направлению к магазину.
   – Некоторое время мы будем заняты, Джонстон: нам с леди Хантерстон нужно заказать платья для ее дебюта.
   – А что делать мне? – с явным недовольством поинтересовался грум.
   Джулия высвободила руку и открыла ридикюль. Достав оттуда два пенса, она отдала их Джонстону.
   – Вот возьмите. Отведите лошадей и поешьте где-нибудь хорошего горячего супа, а потом возвращайтесь за нами.
   Джонстон, смущенный ее неожиданной щедростью, безмолвно кивнул.
   Джулия выглядела чрезвычайно довольной, когда они отправились к модисткам; се ничем не сдерживаемые волосы лежали свободными волнами, щеки порозовели от утренней прохлады... Алек даже пожалел, что позволил ей опять надеть очки.
   Глядя ей вслед и любуясь ее изящными движениями, виконт наклонился к Джонстону: