Холлидей Сильвия. Как утреннее солнце

   От удивления Келли открыла рот. – Мне?
   – Это пустячок. Мне бы хотелось дать тебе гораздо больше. – Глаза его потемнели от искреннего чувства. – Я так горд тем, что стану твоим мужем, так ценю оказанную мне честь.
   Эта неожиданная доброта, эта готовность стушеваться ради нее застали Келли врасплох. Дрожащими пальцами она открыла пакет и увидела роскошное шелковое платье палевого цвета, украшенное бархатными полосами. Келли подняла платье, держа его на весу перед собой. Вырез более глубокий, чем она обычно носит. Надо будет прикрыть его муслиновой вставкой.
   – Какое… какое красивое… Джейс просиял:
   – К нему еще есть нижняя юбка с турнюром.
   – Спасибо большое.
   Теперь Келли сожалела о своей недавней враждебности. Может быть, она все – таки несправедлива к Джейсу. Наверное, ее собственные страхи нарисовали тирана там, где его вовсе и нет.
   – Ты наденешь его на наш первый званый обед. Слышишь меня?
   Как это похоже на него! Сердце ее упало. Нет, не зря она опасалась этого человека. Джейс действительно стремится взять над ней верх.
   Большой Джим разразился добродушным смехом и подошел к Келли и Джейсу.
   – Ну, раз уж речь зашла о подарках… Вообще-то я собирался сделать это перед самой церемонией. Но какая разница! – Он неловко сунул дочери в руку небольшую коробочку. – Янтарные сережки твоей матери. Они отлично подойдут к новому платью.
   Келли улыбнулась сквозь слезы.
   – Ну конечно, подойдут. Спасибо, папа! Спасибо! Большой Джим даже покраснел от смущения.
   – Ну-ну, без лишних сантиментов. А это тебе, Джейс. – Он вынул из кармана еще одну коробочку. – Младший партнер такой солидной фирмы должен иметь хорошие часы.
   Джейс, потрясенный, смотрел на золотые часы.
   – Ну, зачем, Большой Джим… Я не… – Он моргал, как будто что-то попало ему в глаз. – Черт… ах дерьмо собачье… – И быстро отвернулся.
   Келли изумленно смотрела на жениха. Никогда еще она не видела его таким искренним и взволнованным. Джейс настолько потерял контроль над собой, что забыл о приличиях в ее присутствии. Что могло его так потрясти?
   – Что с тобой, Джейс?
   Не оборачиваясь, дрожащей рукой он протянул ей часы. На обратной стороне была выгравирована надпись: «Моему новому сыну Джейсу. 14 августа 1870. Добро пожаловать в нашу семью».
   Большой Джим, казалось, почувствовал себя совсем неловко.
   – Да ладно тебе, парень! Это всего-навсего разукрашенная игрушка, которая показывает время…
   – Гром и молния! – Бет влетела в комнату, сжимая в руке большую соломенную шляпу, украшенную цветами и крошечными птичками из шелка. – У меня на голове как будто целое птичье гнездо, клянусь дьяволом! Джейс мгновенно взял себя в руки, улыбнулся, опустился на колени рядом с Бет, взял шляпу и надел ей на голову.
   – По-моему, очень даже симпатичная. Как раз то, что подходит подружке невесты. Конечно, если бы я тут мог решать, то посоветовал бы тебе надеть мой котелок, но ведь мы же не хотим шокировать весь Дарк-Крик, правда?
   – Не валяй дурака, Джейс. Я в ней буду выглядеть как последняя идиотка! Нечего смеяться надо мной!
   Он широко открыл невинные голубые глаза.
   – Мне – смеяться над тобой?! Да что ты, Принцесса! Я и подумать о таком не смею!
   Бет обняла его за шею.
   – Я так счастлива, что ты теперь будешь моим братом!
   – Кто-то же должен им стать. – В дверях стоял Уидди. – Теперь, когда меня здесь не будет.
   Большой Джим сердито взглянул на сына.
   – Ты опять за свое? Да еще в день свадьбы сестры! Через неделю поедешь в Гарвард, и больше я ничего об этом слышать не хочу.
   Увидев, как омрачилось лицо брата, Келли попыталась его приободрить:
   – Томпсоны помогут тебе устроиться. Они всегда к нам хорошо относились. Помнишь, как после смерти мамы миссис Томпсон испекла твой любимый пирог?
   Уидди нахмурилась.
   – Да эта старая сплетница хуже няньки! Не нужен мне никакой колледж. Это хуже, чем тюрьма. А тем временем Джейс будет управлять магазином и над дверью появится вывеска «Саутгейт и Перкинс».
   Джейс обнял его за плечи.
   – Не будет такой вывески. Не будет на ней имени Перкинс. Никогда. Это я тебе обещаю. Я хочу, чтобы ты получил хорошее образование на Западе. Времена меняются. Теперь уже одной смекалкой не обойтись. Наступит такое время, когда мне понадобится по-настоящему образованный партнер. Когда…
   Келли предупреждающе подняла руку. Никто не должен знать о том, что она ему рассказала. Джейс улыбнулся.
   – Когда Большой Джим решит, что с него хватит. Лицо Уидди просветлело.
   – Ты собираешься сделать меня своим партнером?
   – Да, черт меня подери, скоро ты станешь всем магазином управлять! А пока будешь приезжать на Рождество. Говорят, по снегу здесь прекрасная охота на оленей. Посмотри, может, там, в Бостоне, купишь для нас хорошие ружья.
   Уидди просиял.
   – Обязательно куплю!
   Келли ощутила уже привычный укол зависти. И знакомое ощущение тревоги. Джейс ведет себя с людьми так легко, так свободно. Завоевывает их расположение к месту сказанным словом или улыбкой. И они, в конце концов, делают именно то, что он хочет. В то время как Большой Джим как бы пасет их всех, правит ими, полагаясь лишь на силу своего характера. Может быть, и ее Джейс подчинит себе не столько с помощью силы и властности, сколько с помощью обаяния?
   Ну, нет! Только не надо терять голову. Она будет бороться против его властности и желания подчинить и не поддастся его обаянию. И сохранит свою независимость, даже если их брак превратится в поле боя.
   «У меня же есть союзник в семье!» – вспомнила Келли, когда в сопровождении миссис Экленд вошла Сисси. Остановилась, твердо уперев крепкие ножки в пушистый ковер, и надула губы, враждебно глядя на Джейса.
   Он с улыбкой обернулся к девочке.
   – А вот и моя новая маленькая сестренка! – Он говорил тем особым сладким голосом, который безотказно действовал на других, но только не на Сисси. – Ну, малышка, понравилась тебе игрушка, которую я привез из Чикаго?
   – Нет! – Сисси ударила его ногой. Потом подняла грязный кулачок, перевязанный бинтом. – Она меня порезала!
   Огорченный Джейс, потирая ногу, поднял глаза на домоправительницу.
   – Не могли бы вы как-нибудь ее утихомирить, миссис Экленд?
   – Ну-ну, мой мальчик, – заговорил Большой Джим. – Она же всего-навсего ребенок. В ее возрасте у Келли был такой же непокорный нрав. Перерастет.
   Миссис Экленд безмятежно улыбалась.
   – Сисси хорошо знает, кто ей нравится, а кто нет. Обаяние еще не все. – Экономка усмехнулась. – Вы смогли очаровать здесь всех, и меня тоже, но с малышкой этот номер не пройдет.
   Келли хотелось кричать от радости при виде расстроенного выражения лица Джейса. Бить его ногой она, конечно, не собирается, но все же сумеет добиться того, чтобы муж прислушивался к ее голосу. Она не позволит затоптать себя в грязь, черт возьми!
   – Будьте так любезны, подписать вот здесь. Вы оба. Преподобный отец Мэплс положил лист бумаги на столик.
   Келли сделала глубокий вдох и поставила свое имя.
   Отступать уже поздно.
   – Так. А теперь вы, мистер Перкинс.
   Джейс написал «Хорэс Перкинс», потом наморщил лоб и, перечеркнув имя, смущенно улыбнулся.
   – Я забыл. Хорэс Джейсон Перкинс. Келли задумчиво сдвинула брови.
   – Раньше я не обращала внимания… В твоих письмах буквы были мелкие, как паучки. Совсем другой почерк.
   Он рассмеялся:
   – Наверное, я писал их в дороге – в поезде или в экипаже. Удивляюсь, как вы вообще могли что-либо прочесть.
   Преподобный отец Мэплс откинул полог, закрывавший вход в палатку. Оттуда донеслась негромкая музыка и гул голосов собравшихся гостей – доктора, шерифа Хэпуорта и других, самых важных и влиятельных людей в Дарк-Крике. Ральфа Дрисколла, однако, среди приглашенных не было, хотя Келли очень хотела его видеть. Но Джейс настоял, чтобы его исключили из списка.
   Музыка зазвучала громче. Отец Мэплс с улыбкой посмотрел на семью Саутгейт.
   – Начнем?
   Держась за свою трость, как солдат, осажденный врагами, держится за оружие, Келли взяла отца под руку. К корсажу ее платья был приколот букетик цветов, лицо и распущенные по плечам волосы закрывала кружевная вуаль, развеваемая легким послеполуденным ветерком.
   Как же так случилось, что этот ужасный день все-таки настал?
   Отец Мэплс кивнул Уидди:
   – Вы пойдете за мной, молодой человек. А потом жених.
   Бет подпрыгивала на месте с букетом полевых цветов в руках.
   – А потом я!
   Джейс поправил на ней шляпку, легонько щелкнул по носу.
   – В самой очаровательной шляпке, какую я когда-либо видел. Даже если ты сама ее терпеть не можешь.
   Бет от восторга закружилась на одной ножке.
   – Теперь уже нет.
   – Одну минутку. – Джейс подошел к Келли. – Твоя мама, наверное, не была так прекрасна в этом платье. – Взгляд его упал на трость. – Но мы ведь, кажется, договорились.
   – Я не могу…
   Он покачал головой.
   – Еще как можешь. – И, не слушая возражения, Джейс сунул трость себе под мышку, затем отколол с корсажа Келли букет и подал в освободившуюся руку. – Вот теперь просто замечательно! – Он обратился к Бет: – Принцесса, я понесу палку, а потом, когда ты подойдешь к алтарю, отдам тебе. Ты подержишь ее, пока она снова не понадобится твоей сестре.
   Келли крепче прижалась к руке отца, чувствуя, что вот-вот упадет, и сделала последнюю попытку настоять на своем:
   – Ты не смеешь так поступать, Джейс. Я не позволю собой командовать. – Он ухмыльнулся, приподнял ей подбородок и нежно поцеловал в губы.
   – Я жду тебя, дорогая. Как она его ненавидела!
   – Папа, я не могу…
   Большой Джим ободряюще сжал ее руку.
   – Я тебя крепко держу, радость моя. Ты не упадешь. Келли сделала робко шаг вперед, расправила плечи и заставила себя улыбнуться. Нет, показывать свой страх и тем самым выставлять себя на посмешище она не собирается.
   Поддержал ее, как ни странно, Джейс. Высокий, неотразимо красивый, жених стоял у алтаря и, глядя на нее, улыбался с такой восторженной гордостью, что Келли забыла о своей застенчивости и не слышала шепота сограждан, смотревших на нее. Келли видела только его улыбку.
   Они подошли к алтарю, где отцу полагалось передать дочь жениху. Джейс тут же обнял ее одной рукой за талию и крепко прижал к себе.
   – Я так горжусь тобой, что готов поцеловать прямо у всех на виду, – прошептал он.
   В глазах его полыхал такой огонь, что у Келли дыхание перехватило.
   Она плохо помнила церемонию. Лишь ощущала его руку на талии, крепкий запах мужского одеколона и слышала глубокий тембр его голоса, произносившего брачные обеты. Келли чувствовала его поддержку: он ее скала, он ее спасение.
   Может быть, в этом и есть суть брака? В возможности опереться на другого человека, не быть одной в жизни… Наверное, это не так уж плохо. Джейс сильный и добрый, и… Она вздрогнула при воспоминании о его страстном поцелуе. Жизнь с ним может оказаться очень и очень приятной.
   Ее радужное настроение длилось до конца церемонии. Джейс нежно поцеловал ее. Через мгновение Келли попросила Бет:
   – А теперь дай мне палку. Джейс крепче обнял ее за талию.
   – Нет. Ты пойдешь со мной. Романтическое настроение мгновенно развеялось.
   – Нет! Ни за что!
   Его взгляд стал жестким.
   – Ты прекрасно дошла сюда. Точно так же дойдешь и обратно. Без паники.
   – Это что, наша первая семейная ссора?
   – Ну, если тебе этого хочется, дорогая.
   – В таком случае я с места не двинусь. Ты же не потащишь меня, как тряпичную куклу.
   Он усмехнулся.
   – Я тебя понесу. – И поднял ее на руки, прижав к своей крепкой груди.
   – Боже! – задохнулась Келли, сгорая от смущения. – Поставь меня на пол! Ты не смеешь!
   Джейс рассмеялся:
   – Дорогая, это день моей свадьбы и другого такого дня у меня не будет. Сегодня я могу делать все, что хочу.
   Келли заметила усмешки на лицах окружающих и съежилась от стыда.
   – Пощади, Джейс! Отпусти меня. Что скажут люди?
   – Какое тебе дело до этого? Но если они что-нибудь и скажут, то только одно – что я не могу дождаться того момента, когда окажусь дома со своей молодой женой. – Он не сводил горящего взгляда с ее губ. – Сладкие, как сахар, – проговорил Джейс хриплым голосом. – Может быть, мне удастся уговорить миссис Экленд обслужить нас сегодня побыстрее и пораньше уйти домой.
   Келли охватила паника. «Он уже одержал верх на бракосочетании, причем без всяких усилий и совершенно не обращая внимания на то, что должна чувствовать я. Один Бог знает, что ждет меня в спальне».
   Джейс понес ее по проходу. Сердечные приветствия и одобрительные взгляды гостей нисколько не утешили Келли.

Глава 15

   – Не волнуйся, Мышонок. – Большой Джим обнял ее так крепко, что Келли едва устояла на ногах. – Никакого шума сегодня ночью не будет. Если кто-нибудь захочет побеспокоить мою малышку, мы с Хэпуортом им покажем. – Он поцеловал дочь и подмигнул Джейсу. – Похоже, мне сегодня удастся поспать побольше, чем кое-кому здесь.
   Хорошо, что во дворе было темно. Келли почувствовала, как лицо ее вспыхнуло жарким румянцем.
   – Прошу тебя, папа…
   Джейс обнял ее за плечи с видом собственника.
   – Я, может, завтра немного опоздаю на работу, Большой Джим.
   Это последняя капля! Он уже ведет себя так, будто завладел ею с помощью сладких слов и открытых объятий. Келли стиснула зубы.
   Большой Джим и Хэпуорт повернули лошадей и направились в город. Если бы она могла еще немного задержать отца, еще немного отодвинуть неотвратимо приближающийся момент!
   Джейс указал на самодельные деревянные столы, расставленные перед домом.
   – Мы с Уидди уберем их завтра утром.
   Келли смотрела на скатерти, покрытые пятнами.
   – Нам с миссис Экленд придется всю неделю заниматься стиркой.
   – Но зато вечер удался на славу. Большой Джим умеет принимать гостей.
   За всю свою жизнь она не видела у себя в доме людей с такими грубыми манерами, и плясали они так шумно и самозабвенно.
   – А я тебе повторяю, Кэл: здесь есть немало приличных людей, если только ты раскроешь глаза и захочешь их найти.
   – С какой стати?
   Джейс грубо схватил ее за плечи.
   – Сколько в тебе снобизма!
   – Ничего подобного! Просто я привыкла к другому обществу.
   – А может быть, ты держишься подальше от людей из страха?
   Она стряхнула с себя, его руки.
   – Вздор! Ты что, их не видел. Думаешь, в Бостоне танцуют так… как слоны?
   – А я думаю, танцы злят тебя только потому, что ты завидуешь.
   Келли поморщилась.
   – Не понимаю, о чем ты.
   Он засмеялся и фамильярно похлопал ее пониже поясницы.
   – Не имеет значения, радость моя. Я уже добился того, что ты сегодня прошлась без палки. Настанет день, когда ты у меня затанцуешь.
   – Ни за что на свете! Я…
   – Миссис Перкинс… – В дверях показалась экономка со спящей Сисси на руках. Бет рядом с ней едва держалась на ногах. Глаза ее закрывались.
   «Миссис Перкинс»… Это имя резало ей слух.
   – Вы уходите? Миссис Экленд кивнула.
   – Еду я убрала в кладовку. Оставшейся посудой займусь утром. Вашу кружевную фату я завернула и положила в ящик с чистым бельем.
   – Спасибо. Дети вам не помешают? Вы уверены?
   – Да какой может быть разговор! Здесь им оставаться, сегодня не пристало. А мой муж сейчас на разработках, так что в доме никого нет. Мы прекрасно устроимся.
   Джейс наклонился к Бет.
   – До завтрашнего утра, Принцесса. – Он поцеловал ее в лоб и поднялся. – Миссис Экленд, Уидди запряг вам лошадь в повозку, прежде чем уехать в город?
   – Ну конечно. Ох уж этот Уидди и его бездельники приятели! Жаль, что вас сегодня не будет в городе. Вы единственный, кто может его удержать. Без вас он там такое устроит.
   Джейс засмеялся:
   – А я очень рад, что сегодня не с ними.
   – Мистер Перкинс, вы сущий дьявол. Я это сразу поняла, как только увидела вас в первый раз.
   – Не знаю, дьявол я или нет, но кормите вы меня отлично. А теперь в путь, иначе Бет заснет стоя.
   Джейс смотрел им вслед, пока повозка не скрылась в темноте. Потом обернулся к Келли:
   – Ну, дорогая, наконец-то мы одни.
   Келли не могла заставить себя встретиться с ним взглядом. Нервно вертела на пальце сверкающее обручальное кольцо.
   – Я… я не знаю, что надо делать дальше… Он коротко усмехнулся.
   – А я хорошо себе это представляю. – И взял ее на руки. Келли вся сжалась от сознания того, что они совсем одни, от ощущения его бьющей через край мужской чувственности.
   – М-может быть, сначала погасим фонари?
   – Сами догорят. Ты не хочешь обнять меня за шею? Мне бы это очень помогло.
   Келли послушалась. Джейс начал подниматься по лестнице.
   – Это не вредно для твоих ребер? Такая тяжесть…
   – На мне все быстро заживает. Я уже давно без повязки.
   Он вошел в ее спальню и поставил Келли на ноги. Миссис Экленд оставила гореть только одну керосиновую лампу на столике у кровати и даже откинула уголок шелкового одеяла.
   – Завтра мы перенесем сюда твои вещи, – быстро произнесла Келли, пытаясь скрыть охватившее ее смятение. – Мне придется освободить место в шкафу, но я уверена, что…
   Джейс, не сводя глаз с ее губ, положил руку Келли на плечо. Она вздрогнула от этого чувственного прикосновения, от тепла его пальцев на своей коже и пробормотала:
   – Можем, конечно, поставить сюда еще один шкаф, если этот…
   – Я не сомневаюсь, ты знаешь, что надо делать. Он поцеловал ее в шею, его горячие губы скользнули вниз, к ямочке на шее.
   Вся, дрожа, она покачнулась и крепче ухватилась за палку.
   – У папы есть очень хороший комод…
   На этот раз Джейс нашел ее губы. О Боже! Келли почувствовала, что тонет в его поцелуе. Губы, такие настойчивые и в то же время нежные, скользили по ее губам, стараясь вызвать ответную реакцию. Она задохнулась и попыталась отстраниться. Что-то непонятное происходило с ее телом. Неведомое прежде напряжение…
   Джейс понимающе улыбнулся. Тусклый свет лампы смягчил резкость его черт, выхватив соблазнительную ямочку на щеке. Глаза горели ярким голубым огнем.
   – Не бойся, дорогая. Моя хорошенькая малышка Келли.
   Он снова поцеловал ее. С глубоким вздохом Келли растворилась в нем, обвила рукой его шею, стремясь прильнуть к его жаркому телу. Келли таяла в его страстных поцелуях, в его обволакивающем, сладком объятии. И вдруг почувствовала, как он пытается расстегнуть крючки на ее платье.
   – Нет! Я сама! Я хочу сама!
   Джейс усмехнулся и изумленно покачал головой.
   – Ах ты, хитрый Мышонок! Кто бы мог подумать, что под этими чопорными кружевами скрывается сирена! – Он отступил назад, сложив руки на груди. – Ну-ка, покажи мне, что я получил в жены.
   Кровь отхлынула от ее лица.
   – Ты же не думаешь… – Она почувствовала, что не может говорить. – Ты ведь не ждешь, что я стану раздеваться у тебя на глазах?
   Джейс удивленно смотрел на нее.
   – Я думал, ты именно это имеешь в виду.
   Келли задохнулась от возмущения. Неужели есть женщины, которые проделывают такие бесстыдные вещи!
   – Я бы никогда на такое не решилась, – прошептала она. – Не мог бы ты на время оставить меня одну?
   Джейс пристально смотрел на нее, потом тяжело вздохнул.
   – Ты хочешь, чтобы я тоже разделся в своей комнате?
   – Да, пожалуйста.
   Обычно Келли переодевалась очень долго, опираясь на кровать или на кресло, чтобы сохранить равновесие. На этот раз страх подгонял ее. Не дай Бог, Джейс войдет и увидит ее совсем обнаженной. Она даже не стала складывать одежду, оставив ее беспорядочным ворохом на кушетке. Келли надела целомудренную ночную рубашку, застегнула пуговицы до самого верха, легла и натянула одеяло до подбородка.
   Он долго не возвращался. Келли лежала, вжавшись в перину, мечтая о том, чтобы провалиться, скрыться куда-нибудь. А вдруг ей не понравится то, что он собирается делать? Мама откровенно говорила с ней о потребностях мужчины. В ее устах это не выглядело тягостной повинностью. Однако приятельницы Келли шепотом пересказывали истории о женщинах, нехотя уступавших своим мужьям лишь из чувства долга.
   А что, если ей это понравится? Его мужское естество проникнет внутрь – об этом-то она по крайней мере знала. Но при одной мысли об этом содрогнулась. Правда, не могла понять, что вызвало эту дрожь – страх или предвкушение. У Келли закружилась голова от одних его поцелуев. Если сейчас окажется, что близость доставляет ей удовольствие, она всю жизнь будет покорно ходить за мужем, как собачонка, и без звука пожертвует своей независимостью.
   – Шампанское отменное. Я решил, что мы можем выпить еще немного.
   Джейс стоял в дверях с двумя полными бокалами. Короткая ночная рубашка открывала сильные крепкие ноги, покрытые черными волосами, такими же, как и на груди, в вырезе рубашки, столь тонкой, что Келли хорошо видела очертания его сильного тела. И выпуклость внизу живота. Она знала, что там, и в ужасе крепко закрыла глаза.
   – Я не хочу. У меня от шампанского голова кружится. И погаси, пожалуйста, лампу.
   Звякнуло стекло – он поставил бокалы на столик. Затем нетерпеливый выдох – он задул лампу.
   Келли открыла глаза. Серп луны освещал комнату слабым серебристым светом. Джейс снял рубашку через голову. Келли еще раз порадовалась тому, что в спальне темно. Сейчас его тело казалось большим темным пятном с еще более темными пятнами на груди и внизу.
   Он лег рядом и слегка дернул одеяло, которое девушка крепко сжимала.
   – Кэл, радость моя, не надо бояться. Джейс поцеловал ее. Губы его ласкали ее губы до тех пор, пока она против воли не раскрыла их. Но поцелуй не доставил никакого удовольствия. Интенсивные движения языком живо напомнили ей о том, что должно последовать дальше. Келли оттолкнула его.
   – Не надо целовать меня. У меня дыхание перехватывает.
   Он засмеялся:
   – Так и должно быть.
   – Нет… я хочу сказать… мне это совсем не нравится. Не могли бы мы… перейти к…
   Чем скорее все это окажется позади, тем лучше.
   – Черт!
   Джейс потянулся к пуговицам на ее ночной рубашке и начал нетерпеливо расстегивать. Келли прижала рубашку к груди.
   – Прошу тебя. Не надо… если ты не возражаешь.
   – Возражаю. – Он тяжело вздохнул. – Не могу сказать, что с тобой легко, Кэл. – Голос его немного потеплел. – Но девственница – это, наверное, совсем особое существо. Я постараюсь быть нежным и осторожным, как только смогу.
   Джейс поднял ее рубашку до талии. Келли стиснула зубы. Как это все неловко, неприятно! Потом раздвинул ей ноги и встал на колени между ее бедрами. Она затаила дыхание и поморщилась от ощущения у своего лона чего-то влажного, жаркого, настойчивого.
   – Господи, как долго я тебя хотел!
   Неожиданно Джейс сделал мощный толчок и резким движением погрузился в нее. От изумления у Келли дыхание перехватило. Она невольно выгнула спину. Никакой такой резкой боли, о которой предупреждала мама, она не почувствовала, но мужское естество, заполнившее, как ей показалось, все внутри, ощущалось чем – то чуждым и нежеланным. Интересно, как другие женщины это терпят? Потом он начал двигаться так, что все ее тело тряслось и подпрыгивало на кровати. Келли чуть не попросила Джейса прекратить это.
   Дыхание его стало частым и тяжелым, толчки все ускорялись, учащались, усиливались. Наконец он приглушенно вскрикнул и издал стон, в котором ей послышалось разочарование.
   – Черт!
   Он сел на постели и обхватил голову руками. Некоторое время Келли лежала неподвижно, чувствуя, как постепенно спадает напряжение. Слава Богу, все закончилось!
   – Я хочу помыться. Пойду в комнату Бет.
   Она потянулась за тростью, прислоненной к ночному столику. От холодной воды ее передернуло, но по крайней мере теперь она снова почувствовала себя чистой.
   Келли взглянула на свое отражение в зеркале. Однако, к великому своему удивлению, обнаружила, что выглядела она точно так же, как и раньше. Тем не менее, Келли пришла к выводу: все это не настолько ужасно, чтобы она не могла такую близость перетерпеть, когда Джейсу снова это понадобится. Что ж, наверное, так лучше. Келли будет называть его мужем, но по крайней мере не пожертвует своей независимостью ради несуществующих сексуальных радостей.
   Что еще нужно этой женщине? Он старался быть нежным и внимательным, пытался успокоить ее, ухаживал за ней, льстил, давал понять, что она привлекательна и желанна, пустил в ход все свое обаяние, уловки и хитрости, которые знал.
   Джейс взял бокал с шампанским и опустошил его одним глотком. Черт возьми, даже попытался заставить ее расслабиться с помощью вина, надеялся сломать хрупкий заслон ее сдержанности, как в ту ночь, за магазином. И что же получил в награду за все свои старания?
   Ледяное равнодушие и грызущее чувство неудовлетворенности.
   Да какого дьявола, в конце концов! Ведь не обращался же он с ней как со шлюхой в борделе. А Келли изображала мученицу на кресте, стойко переносящую его близость.
   Джейс негромко выругался и выпил второй бокал шампанского. Он поторопился, это точно. Но уж слишком изголодался по этой гордячке. Неделями мучился желанием так, что внутри все огнем полыхало. У него уже сколько месяцев не было женщины, если не считать той шлюхи на Четвертое июля. Грубая девка, ничего больше.
   Джейс снова вспомнил, как Келли лежала молча и неподвижно, и его охватил гнев. Черт бы ее побрал! Весь день он прекрасно себя чувствовал. Его переполняли радость и оптимизм. Как она шла навстречу ему в церкви, без трости! Как сиял одобрительной улыбкой Большой Джим! Сколько смеха и веселья! Джейс все это хотел разделить с ней. Свою гордость, свое тепло и все радости их брака. Но в спальню вошла мисс Нельзя. Не смей целовать ее со страстью, не смей прикасаться к ее телу, не смей взглянуть на нее при свете. Удивительно еще, как он вообще что-то смог после всех этих запретов.