Холлидей Сильвия. Как утреннее солнце

   Келли остановилась в ожидании. Услышала за спиной его тяжелое дыхание.
   – Я… раньше я никогда об этом не задумывался. – Он с трудом подыскивал слова. – О том, чтобы доставить удовольствие женщине. Ш-шлюхи… они делают мужчину эгоистичным. Скажи, я доставил тебе удовольствие?
   От изумления у нее перехватило дыхание. Доставить женщине удовольствие? Так он сказал? Значит, от этого можно получать удовольствие? Муж этого от нее ждал?
   – Ради всего святого, Келли, скажи что-нибудь. – Он подошел ближе, обнял ее сзади за плечи, обжигая жаром своего тела. – Ненавижу делать это в темноте. Это так грустно. Чувствуешь себя таким одиноким.
   Мысли путались у нее в голове. Надо уйти и подумать.
   – Прошу тебя, Джейс… позволь мне уйти. Он зарычал от ярости и повернул ее к себе.
   – Черт! Я хотел видеть твое лицо! Хотел знать, получаешь ли ты удовольствие от того, что мы делаем Неужели это извращение?
   Он впился в ее губы долгим, каким-то ищущим поцелуем, от которого у Келли перехватило дыхание.
   Нет, ей надо сейчас остаться одной. Она стиснула зубы, чтобы унять дрожь.
   – Мне нужно принять ванну. Ты наберешь для меня воды?
   Джейс застыл. Голубые глаза стали холодными, как морозное утро. Без единого слова он наполнил ведро и отнес его к двери дома. Потом вскочил на лошадь и поскакал к дороге.
   Лишь, после того как Джейс скрылся из виду, она вспомнила его взгляд. Униженный, молящий о чем-то. Он, оказывается, хотел доставить ей удовольствие! И в то же время – как странно, как все это странно! – нуждался в подтверждении. В подтверждении жены того, что ему это удалось. Эта мысль пронзила, как ток. Джейс нуждается в ее подтверждении! Все это время Келли ни минуты не сомневалась в том, что из них двоих муж самый сильный, что он только и мечтает одержать над ней верх, навязать ей свою волю.
   Внезапно пришло головокружительное осознание своей власти над мужчиной. Ослепляющее осознание власти женщины. Келли тихонько засмеялась. Возможно, мама вовсе не была робким, подавленным существом. И она сама, она, Мышонок, может стать королевой, правящей своим подданным, по крайней мере, в спальне.
   – Джейс! Это что такое! Откуда у тебя эти царапины? – Бет указала на руки Джейса, лежавшие на клавишах.
   Келли вспыхнула, вспомнив, как набросилась на него прошлой ночью, и затаив дыхание ждала, что ответит муж.
   – Ну, Принцесса, – протянул Джейс. – Вот как это произошло. Когда я возвращался домой, из леса выскочило страшное чудовище и набросилось на меня. Но я успел выхватить револьвер и убил зверюгу.
   – Ха! У тебя нет револьвера.
   – Есть. – Он откинул полу пиджака и показал небольшую кобуру, затем с извиняющейся улыбкой обернулся к Большому Джиму. – Я решил, что в этом есть смысл. Мне ведь теперь часто приходится возить с собой крупные суммы.
   Тесть кивнул:
   – Прекрасная мысль. Просто прекрасная! Я сразу понял, что у тебя есть голова на плечах.
   – Но это все равно не объясняет, откуда у тебя эти царапины, – не унималась Бет.
   – Я думаю, – вмешалась Келли, – что Джейс поранил руки в магазине, проволокой или чем-нибудь еще…
   Она почувствовала, что необходимо прекратить расспросы Бет, пока Джейс не выпалил что-нибудь такое, отчего им обоим станет неловко.
   – Как скажешь, дорогая.
   Большой Джим громко фыркнул и взглянул на Джейса с понимающей улыбкой.
   – Пора спать, Бет. И тебе, я думаю, тоже, Келли. Ты сегодня выглядишь утомленной. Я, пожалуй, тоже лягу пораньше. А ты как, Джейс? У нас завтра трудный день. Должна прибыть большая партия инструментов.
   Келли напряглась, внимательно глядя на Джейса. Весь день она провела в страшном волнении. Не могла дождаться возвращения Джейса. Ей не терпелось сказать ему, что она… хочет его. Утром он вел себя с ней до крайности, до боли откровенно, приоткрыв ей тайники своей души. И теперь Келли хотела, чтобы муж поскорее узнал о том, что жена больше не боится постели.
   Келли прикрыла рот рукой, притворившись, что зевает.
   – О Господи, я действительно устала. Ты идешь. Джейс?
   Он улыбнулся, однако взгляд его остался непроницаемым.
   – Нет. Я не хочу спать, и потом я еще не прочитал газету. Ты иди, ложись. Я тебя не потревожу.
   Сердце ее замерло. Неужели сегодня утром она так сильно задела его самолюбие? Или, может быть, здесь не только самолюбие?
   Келли медленно поднималась к себе в спальню, ее мучило раскаяние. Как ужасно она обращалась с ним все это время! Глупая невинная дурочка! Как она могла не догадываться о том, что Джейс хочет доставить ей удовольствие! Ведь сама же каждый день подолгу обсуждала с миссис Экленд меню предстоящего ужина, желая сделать приятное ему. А он, наверное, больше всего на свете хотел доставить ей наслаждение в интимных отношениях.
   «Сегодня ночью я постараюсь быть такой женой, какую он хочет». Келли быстро разделась и скользнула под одеяло. Не заснуть бы…
   Однако сонливость уже начала одолевать ее. Веки стали тяжелыми. В этот момент она услышала, как Джейс вошел в комнату. Сквозь полуприкрытые глаза увидела, что муж бросил на край кровати халат и собрался задуть лампу.
   – Не надо.
   Джейс обернулся. Казалось, его расстроило то, что она еще не спит.
   Келли смущенно улыбнулась и повторила:
   – Не надо гасить свет.
   – Почему?
   – Ты же захочешь увидеть мое лицо. Во взгляде его сверкнуло изумление.
   – Келли… – Он нагнулся, чтобы поцеловать ее.
   – Подожди. Скажи мне сначала… Джейс ответил нежной улыбкой.
   – Что ты самое очаровательное существо на свете?
   – Нет. Что… что в этом нет ничего зазорного… для леди… наслаждаться такими вещами.
   Он присел на край кровати, погладил ее волосы и сказал охрипшим от волнения голосом:
   – Это самый драгоценный дар, который ты можешь принести мужчине.
   Глаза ее наполнились слезами. Как искренне он это произнес!
   – Я была ужасной женой. Ты должен был меня возненавидеть.
   – Я тоже виноват, радость моя. Я забыл о том, какая ты еще совсем зеленая. Я вел себя как последний грубиян.
   – Скажи… значит, это не стыдно… то, что я закричала вчера ночью… как дикое животное?
   Он откинул голову назад и расхохотался.
   – Стыдно? Черт возьми, Келли, для меня это был самый прекрасный звук в мире.
   Радость наполнила ее сердце.
   – И… и ты не будешь возражать, если я…
   – Черт побери, женщина! Ты собираешься рассуждать всю ночь или дело делать?
   Келли все еще испытывала неловкость и прошептала смущенно:
   – Поцелуй меня сначала.
   Она почувствовала легкие прикосновения его губ, дразнящих, мучительно – нежных, нетребовательных, как будто он отдавал ей почести, а не брал то, что по праву принадлежало ему. Мороз пробежал по коже от этих ласковых, летучих прикосновений. Келли ощутила такие же легкие поцелуи на своих щеках, на закрытых глазах. Блаженно вздохнула и расслабилась, отдавшись его нежным ласкам. Он еще долго целовал ее, казалось, не желая больше ничего другого. Потом поцелуи стали более страстными.
   Джейс выпрямился и посадил ее на кровати. Потянулся к пуговицам на ночной рубашке. Келли остановила его:
   – Прошу тебя… Я не уверена, что…
   – Кэл, радость моя, со мной тебе нечего стесняться. Ты прекрасна. Позволь же мне насладиться твоей красотой.
   Он расстегнул верхние пуговицы, приспустил рубашку с ее плеч до того места, где начиналась пышная грудь.
   – Хочу увидеть тебя в бальном платье, с обнаженными плечами. Все мужчины в зале умрут от зависти, что у меня такая потрясающе красивая жена.
   Никогда в жизни ею так не восхищались. Никогда в жизни она не чувствовала себя настолько женщиной. Желанной женщиной. Головокружительное чувство. Келли даже захотелось пофлиртовать, подразнить его:
   – А ты не будешь ревновать меня к другим мужчинам на балу?
   Он усмехнулся:
   – С какой стати! Они смогут только смотреть на тебя, в то время как я могу сделать, например, вот так. – И впился пылающими губами в ложбинку на ее груди, – Сладкая… Пахнешь лавандой.
   Келли откинула голову и затаила дыхание, чувствуя себя на верху блаженства. Потом он осторожно расстегнул оставшиеся пуговицы, открыл ее грудь.
   – Господи, что за женщина! Ты знаешь, как часто я умирал от желания увидеть тебя вот так?
   Кровь прилила к ее щекам.
   – А я все время боялась разочаровать тебя. Джейс стал обводить пальцами ее соски, с каждым разом все быстрее и сильнее. Она задохнулась от изумления и восторга:
   – О Боже! Ты именно этого хотел? А я тебе не позволяла!
   – И еще вот этого.
   Он засмеялся, прижавшись губами к ее груди. Теперь язык его повторял те же круговые движения, какие проделывали до этого пальцы. Возбуждал соски горячими влажными прикосновениями, от которых она совсем ослабела и, трепеща, опустилась на подушки.
   Он, казалось, прочел ее мысли.
   – Ну, мисс Нельзя… Надеюсь, мы пришли к соглашению о том, что одежда нам больше не нужна?
   Келли кивнула. Больше она не будет стесняться его, тем более когда Джейс смотрит с таким восхищением. Она сняла ночную рубашку. Джейс в это время откинул одеяло. Келли тихонько рассмеялась:
   – Мы похожи на двух противников, которые готовятся к битве.
   Он ухмыльнулся и кивнул на широкую постель:
   – Просторное поле битвы. Годится для решающей схватки.
   Теперь, когда Келли сама разделась, ей нестерпимо захотелось увидеть его сильное тело.
   – А вы не собираетесь снять свое одеяние перед решающей схваткой, милорд?
   Он хитро засмеялся и скинул с себя рубашку. Затем опустился рядом, и Келли раздвинула ноги, желая показать, что готова на все.
   – Нет, – произнес он. – Еще нет. Я еще тобой не насладился.
   Джейс провел руками по ее бедрам, по напрягшейся, отяжелевшей груди. Если от его поцелуев она почувствовала слабость, то эти ласки повергли ее в состояние экстаза. А потом пальцы его скользнули вниз. Она задохнулась вне себя от острого блаженства и приподняла бедра.
   Пальцы его двигались, скользили внутри ее, ласкали и дразнили. Восхитительное напряжение во всем ее теле усиливалось. Она больше не могла сдерживать себя. Но через некоторое время наступило какое-то странное разочарование. Блаженство таяло. Пальцы его, хотя и вызывали восхитительное ощущение, однако действовали так нерешительно и осторожно…
   – Господи, ты боишься, что я рассыплюсь?
   Она схватила его руку и с силой нажала, проталкивая внутрь.
   В его усмешке были изумление и восторг.
   – Ого! Настоящий тигренок!
   Внезапно Келли устыдилась своей несдержанности.
   – Но… прошлой ночью ты вел себя не так… осторожно.
   – Понятно. Слюнтяй тебе не по душе. А так тебе больше нравится?
   Джейс резко выдернул пальцы и снова вонзил в нее с такой силой, что Келли издала резкий крик и впилась ногтями ему в плечи.
   – Да… да! О Боже…
   Она закрыла глаза, его рука доводила ее до безумия. Когда же Келли почувствовала его в себе, ей показалось, что она на вершине блаженства…
   Потом они лежали рядом в полном изнеможении, не в силах даже прикрыться простыней.
   – О, Джейс, у нас всегда будет так?
   Он приподнялся на локте и поцеловал ее.
   – Надеюсь, радость моя.
   – У тебя всегда так бывает?
   Келли увидела, как поднялись и опустились его плечи в тяжелом вздохе.
   – У меня еще никогда так не было. Ни разу, за долгие годы… – Он откашлялся. – Раньше у меня всегда оставалось чувство тоски и одиночества, даже при полном плотском удовлетворении.
   – А сейчас?
   В глазах его сверкали слезы.
   – Кэл, радость моя, я не знаю, как я жил до встречи с тобой.
   Джейс порывисто обнял ее и крепко прижал к своей груди. Келли чувствовала, как дрожит его сильное тело, и тоже молчала, поняв, что он на мгновение приоткрыл ей свою исстрадавшуюся душу.

Глава 19

   – Ну же, Кэл, оставь ты эту чертову палку. – Джейс крепче сжал ее талию, ободряюще улыбнулся.
   – Я не могу!
   – Но ты же прошла тогда в церкви под руку с Большим Джимом. Почему же не хочешь попробовать потанцевать со мной?
   – Танцевать – это совсем не то, что пройти. Как я могу сохранять равновесие и в то же время следить за ритмом? Нет, мне нужна трость.
   – Ты просто к ней привыкла. Но это вовсе не означает, что твои ноги не могут тебя держать. Попробуй.
   Келли посмотрела на дверь гостиной, желая только одного – убежать, скрыться.
   – Ну, пожалуйста, Джейс. Не заставляй меня.
   – Радость моя, это всего только палка, а не ширма. Ты не можешь всю жизнь прятаться за нее.
   Келли начала злиться. Сколько раз они обсуждали это с разными врачами. И все говорили то же самое! Как будто лучше ее знают, на что способна ее больная нога!
   – Не заставляй меня! Он усмехнулся:
   – Как я могу! Заставлять передовую женщину! Могу, правда, пошантажировать немного. Сегодня ночью я, пожалуй, посплю в комнате для гостей.
   – Не посмеешь!
   Он ответил самодовольной ухмылкой.
   – Ну почему же? Келли усмехнулась:
   – Нечего смотреть на меня таким петухом, Джейс Перкинс. Тебя от нашей спальни силой никто не оттащит, и ты это знаешь не хуже меня.
   Он снова ухмыльнулся.
   – Боже правый, женщина! Не прошло и недели, а ты уже всякий стыд потеряла. Разговариваешь, как бессовестная потаскушка.
   Келли опустила голову и залилась румянцем. Да, это была неделя нескончаемого блаженства. Неделя жарких, безумных ночей. Вечерами они не могли дождаться конца ужина, украдкой обменивались взглядами, изображали сонливость, делали вид, что зевают в ответ на предложения Большого Джима сыграть втроем в карты или на мольбы Бет попеть еще немного у рояля. Войдя же, наконец, в спальню, нетерпеливо срывали с себя одежду и падали в объятия друг друга.
   – Никакая хитрость тебе не поможет. Я, может быть, и потаскушка, но ты не тот человек, который станет отказывать себе в удовольствии. Нет, этот спор ты не выиграешь.
   – Похоже, ты права. Хотя… – Глаза его сверкнули озорством. – Я знаю одну чудесную игру с патокой… Но нет, я уверен, что тебя это не заинтересует.
   В ней моментально проснулось любопытство.
   – Патока? Расскажи!
   – Сначала потанцуй со мной.
   Ее игривое настроение сразу улетучилось.
   – Правда, Джейс, я не могу.
   – Но ты же можешь хотя бы попробовать.
   – Тебе не понять, что это такое! – с горечью произнесла она. – Иначе ты бы меня не изводил.
   – Мне не понять? Я попал в лагерь для военнопленных с перебитыми ногами. Двумя. Лечил меня такой же пленный. Его взяли в Шарпсбурге. По профессии он врач, вернее, был врачом, пока от пьянства у него не начали дрожать руки. Он предупредил меня, что, скорее всего я никогда больше не смогу нормально ходить. Даже приспособил для меня тележку на колесах, чтобы я мог как-то передвигаться.
   – О, Джейс…
   – Мне не нужна твоя жалость! Это все давно позади. Но только, черт побери, я тогда отбросил ту тележку и стал учиться стоять на собственных ногах. А потом и ходить.
   Келли стало по-настоящему стыдно.
   – Я могу попробовать… – Она нехотя прислонила трость к столу.
   – Вот и умница! Вот это моя девочка! Для начала попробуем медленный вальс. Положи руки мне на плечи. Не бойся, я тебя не отпущу.
   Он стал отсчитывать такт, в то время как Келли осторожно следовала за ним. Каждый раз, когда приходилось переносить вес тела на больную ногу, у нее дыхание перехватывало от страха. После нескольких кругов по комнате Келли была без сил.
   – Все, хватит. У меня каждая мышца дрожит от усталости и напряжения.
   – Ты чудесно танцуешь. Завтра попробуем еще. И может быть, в следующем месяце, на празднике, ты выйдешь в круг вместе со мной.
   Келли необыкновенно гордилась собой. Однако последние слова Джейса снова вселили ужас в ее душу.
   – В присутствии всех?! Я не смогу! Никогда! Глаза его стали холодными.
   – Когда ты, наконец, поймешь, что никто на тебя не смотрит?! Только круглые дураки живут в постоянном страхе, оглядываясь на других. Ты будешь танцевать со мной на празднике. Я в этом не сомневаюсь.
   Этот властный тон вывел ее из себя.
   – Хорошо. Но тогда ты должен научиться читать ноты. Я тебя научу. Я не знаю, где ты научился играть, но пора уже выучить и другие песни.
   Затаив дыхание, она ждала взрыва. Однако вместо этого Джейс улыбнулся и кивнул:
   – Согласен. Ну а теперь, пока Большой Джим наслаждается свежим воздухом на веранде, я думаю, мы можем ускользнуть наверх. Прошу! – Он подал ей трость. – Поднимайся наверх, радость моя. Я следом за тобой.
   – Что ты собираешься…
   – Я только скажу Большому Джиму, что мы уходим спать. – На губах его заиграла озорная улыбка. – А заодно загляну на кухню, голубка. Посмотрю, что там есть в кладовке у миссис Экленд.

* * *

   – К нам приближается миссис Льюэллин. Ее муж – управляющий шахтой.
   Келли крепче взяла его под руку в поисках поддержки и вздохнула, тоскливо глядя на свою трость, зажатую у него под мышкой. Было заключено несправедливое соглашение.
   – Откуда ты ее знаешь?
   – Она заходит к нам в магазин. Именно я продал ей эту шляпку. Сейчас я вас представлю друг другу.
   – Не надо, Джейс! Ну что я ей скажу?
   – Прекрасный день или что-нибудь вроде этого. Чудесная погода для сентября. Мы ведь не можем сбежать от нее на другую сторону улицы. Это будет просто невежливо.
   – Так ты для этого решил прогуляться со мной по улице?
   – Я хотел, чтобы все увидели тебя в прекрасном платье, которое я купил в Чикаго. Хотел, чтобы все видели, какая у меня красивая жена. Ну и потом, я подумал, что пора тебе уже познакомиться с соседями.
   – О, Джейс, как ты можешь! Ты ведь знаешь, как я смущаюсь!
   – В детстве я тоже всех стеснялся. Это невозможно преодолеть, если не сделать над собой усилие.
   До этого он никогда не говорил с ней о своем детстве.
   – Стеснялся? Ты? Не могу поверить. Расскажи. Несколько секунд он колебался.
   – Ну… каждое воскресенье папа возил меня в церковь, в открытом экипаже, одетого в лучший воскресный костюмчик, начищенного, наглаженного и напомаженного. Такой маленький джентльмен.
   – В Балтиморе?
   – Да. Мы ехали вверх по Лексингтон-стрит. Папа останавливался, чуть ли не на каждом шагу и заставлял меня со всеми здороваться. И знаешь что? Очень скоро я перестал стесняться. Конечно, я знал, что, если заартачусь, получу хорошую взбучку.
   Келли постаралась говорить с миссис Льюэллин как можно любезнее. Даже умудрилась сделать ей комплимент по поводу шляпки. С каждой новой встречей, с каждым новым приветствием знакомиться и разговаривать с посторонними людьми становилось все легче. Даже появилось неведомое ей до сих пор ощущение уверенности в себе. Правда, в этом, наверное, немалую роль сыграло ободряющее присутствие Джейса.
   Внезапно он остановился и обнял ее.
   – Черт побери! Я горжусь тобой, Келли. Ты проплыла по этой улице, как фрегат при попутном ветре. Я хочу, чтобы все знали, какая у меня жена!
   – Господи! – выдохнула она, наконец, нервно озираясь вокруг. – Что люди скажут!
   – Какое им дело! Все знают, что мы молодожены. А теперь… если бы мне удалось уговорить тебя зайти в магазин…
   Магазин… Келли живо вспомнилась та унизительная сцена… то состояние затерянности в незнакомом месте.
   Она решительно покачала головой:
   – Нет. На этом я ставлю точку. Тебе не удастся ни заставить, ни уговорить меня.
   – Как скажешь.
   Он пожал плечами и снова поцеловал ее. На этот раз еще более страстно. Келли почувствовала, что колени слабеют и подгибаются.
   – Сладкая моя! Что я с тобой сделаю сегодня ночью!
   Его низкий голос звучал завораживающе. Келли затрепетала. Кто бы мог подумать, что существует столько различных способов заниматься любовью…
   – Не могу дождаться, – прошептала она.
   Джейс взял ее под руку и быстро повлек вниз по улице.
   – Но только если ты согласишься войти в магазин, – добавил он небрежно.
   Келли остановилась.
   – В этом я тебе не уступлю!
   Лицо его потемнело. Келли совсем не хотела ссоры. Тем более в такой ясный, погожий день. Она ведь тоже может его подразнить. Совсем немного.
   – Если ты пообещаешь, что перестанешь приставать ко мне с магазином, сегодня вечером я буду раздеваться очень – очень медленно.
   Он вздохнул, признавая свое поражение.
   – Ты меня покорила, женщина. Я был бы круглым дураком, если бы…
   Келли увидела знакомое лицо и быстро прервала его:
   – Дора идет.
   Дора Уотте обменялась дружеским поцелуем с Келли, кивнула Джейсу. Некоторое время женщины оживленно болтали. Потом Дора, смущенно улыбаясь, начала теребить бахрому своей шали, растерянно глядя на Келли.
   – Не решаюсь попросить вас об этом, Келли. Еще вчера собиралась, но не могла решиться. Боюсь, что это будет слишком с моей стороны…
   Келли ободряюще погладила ее по руке.
   – Я помогу вам.
   – Вы знаете, я занималась с мальчиками Ралган. Для того, чтобы немного подработать. А теперь сестра миссис Ралган, Мэри О'Нейл, спрашивает, не соглашусь ли я учить и ее детей. Но у меня просто нет времени. Дети Мэри О'Нейл намного старше. Я знаю, как прекрасно у вас получается с Бет, и…
   Келли подумала об уютных вечерах по четвергам за стареньким столом в пансионе у Доры. Они с таким наслаждением обсуждали произведения великих писателей, прихлебывая чай. Как можно отказать в просьбе своей лучшей подруге! И потом, с детьми она не испытывала смущения.
   – Конечно, Дора. Попросите миссис О'Нейл зайти в магазин и передать через Джейса, в какой день мне удобнее прийти к ней и познакомиться с детьми.
   На некотором расстоянии вниз по улице распахнулась дверь салуна. Оттуда, пошатываясь, вышел Ральф Дрисколл в сопровождении нескольких мужчин, видимо, работников ранчо.
   Джейс выругался сквозь зубы.
   – Возьмите меня под руку с другой стороны, миссис Уотте. Нам лучше перейти улицу.
   Келли нахмурила брови.
   – Не понимаю, почему ты так относишься к мистеру Дрисколлу. Он очень симпатичный человек.
   Джейс презрительно скривил губы.
   – Ну да! И поэтому окружает себя последними бродягами и отщепенцами? Идемте.
   – Не пойду! Ты все время говоришь, что мне следует держаться дружелюбнее с людьми. Не понимаю, почему мы не можем вести себя дружелюбно с ним.
   На самом деле ей просто не терпелось встретиться с Дрисколлом. В последний раз они виделись еще до свадьбы. Тогда он вел себя снисходительно и покровительственно. Интересно, как банкир будет держаться сейчас, когда она стала замужней женщиной? Ей стало нестерпимо любопытно, заметит ли Дрисколл, как она похорошела, покажет ли свое восхищение.
   Она улыбнулась банкиру. Тот подошел и приподнял шляпу.
   – Миссис Перкинс! Миссис Уотте. – Он сделал паузу. – Перкинс.
   Джейс ответил с той же ледяной вежливостью:
   – Дрисколл.
   Банкир язвительно улыбнулся:
   – Вы становитесь знаменитостью в Дарк-Крике, сэр. Лучший торговец со времен последнего уличного балагана.
   Джейс стиснул зубы. Оглядел мужчин, сопровождавших Дрисколла.
   – Да, похоже, мне скоро понадобится эскорт вроде вашего. Где вы их подобрали? Позади салуна, в мусорном баке?
   Один из бродяг зарычал и рванулся вперед. Рука его потянулась к пистолету на поясе.
   – Ну ты, паршивый…
   – Карл, кажется? Помню, в прошлую нашу встречу, вы не стеснялись с этим пистолетом. – Он указал на двух женщин: – Как видите, руки у меня сейчас заняты. Но вызов остается в силе.
   – Да я могу прострелить тебе башку, когда захочу. Джейс смерил его взглядом, полным презрения.
   – Ну конечно, ты только так и действуешь. Сзади, исподтишка. – Он оглядел остальных. – И только если дружки рядом, чтобы в любую минуту оказать поддержку. Я ведь уже сказал тебе один раз, собака. Если не решаешься встретиться со мной в честном и открытом бою, то лучше не показывайся мне на глаза со своим пистолетом.
   Карл покачнулся, но руку с кобуры убрал.
   Келли наблюдала эту сцену с изумлением и тревогой. Такого Джейса она еще не видела. Хладнокровного, жесткого и безрассудно дерзкого.
   С нервной улыбкой она обернулась к Дрисколлу.
   – Я нахожу присутствие ваших людей оскорбительным для себя, сэр. Уверена, что миссис Уотте со мной полностью согласна. – Смелость ее прибывала с каждым словом, она вздернула подбородок. – Будьте так любезны, попросите их удалиться.
   Дрисколл смотрел так, словно видел ее в первый раз.
   – Я восхищаюсь вашей смелостью, мэм. Вы абсолютно правы. Карлу не следовало так кипятиться. – Он кивнул своим людям: – Возвращайтесь на ранчо.
   Джейс смотрел вслед мужчинам, которые шли по улице к своим лошадям. Потом обернулся к Дрисколлу:
   – Скажите Карлу, что, если он еще хоть раз вздумает мне угрожать, я ему башку снесу. – Затем с извиняющимся видом улыбнулся Келли и Доре: – Прошу прощения за эту неприятную сцену, дорогие дамы. Вы сами можете спросить у мистера Дрисколла, почему он предпочитает иметь дело с такими людьми.
   Дрисколла эта критика явно расстроила.
   – Моей вины здесь нет, – сокрушенно произнес он. – Трудно найти кого – нибудь получше. Вы же знаете, как обстоят у нас дела. То одно, то другое… Надеюсь, вас эта сцена не слишком расстроила, миссис Перкинс. Льщу себя надеждой, что вы не откажетесь выпить чаю у меня на ранчо как-нибудь под вечер. Уверен, я смогу доказать вам, что не совсем забыл галантные манеры, подобающие истинному джентльмену.
   Блеск в его глазах немало удивил Келли. Было время, когда она мечтала о том, чтобы он взглянул на нее с интересом. Но сейчас, опираясь на руку Джейса, она больше не нуждалась в одобрении Дрисколла.