Холт Виктория. Сестры-соперницы

   - Вам следует воздержаться от выводов, пока вы не узнаете меня получше. Иногда гость оказывается весьма утомительным.
   - Сестра моей жены не является для меня гостьей. Она - член нашей семьи, и ей всегда будут рады в доме, в котором она может оставаться столько, сколько сочтет нужным.
   - Это необдуманное заявление, генерал, а вы не из тех людей, которые совершают необдуманные поступки.
   - Откуда вы знаете? Мы только что познакомились.
   - Но это не обычное знакомство.
   Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза. Думаю, что мои глаза излучали тепло. Его глаза были холодны. Для него я была всего лишь сестрой его жены, которая, к его радости, оказалась неглупой. Полагаю, с его скромностью он не мог пойти дальше. Но это было не все. Нет. Возможно, я во многом была осведомлена лучше, чем он, несмотря на разницу в возрасте. Иногда мне кажется, что некоторые женщины вроде меня рождаются, уже обладая знаниями об отношениях между людьми разного пола. Я чувствовала что где-то под этой ледяной поверхностью таится страсть.
   Я вспомнила, как поддразнивала Бастиана, как сумела не поддаться искушению, и теперь, конечно, сознавала, что Бастиан ничего для меня не значил. Я всего лишь слегка набралась опыта.
   Я сказала:
   - Мне многое известно о вас от сестры, она постоянно писала о вас в письмах, так что вы не такой уж незнакомец для меня. А кроме того, мы с сестрой - двойняшки.., близнецы. Между нами существует прочная связь, и опыт одной из нас ощущается другой.
   Я встала. Он взял меня за руку, пожал ее и искренне сказал:
   - Надеюсь, вам понравится у нас.
   - Я в этом, уверена, - ответила я.
   Он проводил меня до двери комнаты, где уже поджидала Феб. Она изобразила реверанс, и я вошла в комнату, оставив генерала за дверью.
   Подойдя к кровати, я уселась на нее. Феб расстегнула мне платье.
   - Вам понравился этот джентльмен.
   Это было констатацией факта, а не вопросом.
   - Да, - ответила я, - мне понравился этот джентльмен.
   - Вы там внизу сидели вдвоем...
   - А ты полагаешь, что это нехорошо, Феб?
   - Ну, госпожа, это не по мне... Я рассмеялась.
   - Ты напрасно беспокоишься за меня, Феб. Джентльмен, которого ты видела, это генерал Толуорти, муж моей сестры и, следовательно, мой зять.
   Несколько секунд Феб таращилась на меня, а затем быстро опустила глаза, но я успела заметить мелькнувшее в них понимание.
   Я была уверена, что Феб знает о моих приключениях с Бастианом. Пережив нечто подобное сама, она, должно быть, заметила мое приподнятое настроение; более того, она, видимо, знала, что оно означает. Она сама должна была испытывать эти ощущения в пшеничных полях, в объятиях мужчины, ставшего отцом ее ребенка, который был и ее позором и ее спасением.
   ***
   В эту ночь я не могла уснуть, вновь и вновь вспоминая наш разговор. Перед глазами стояло его лицо: его твердые черты, тонкие, но четко прорисованные брови, холодный блеск голубых глаз, корректные манеры, полное игнорирование того факта, что я - женщина; и все-таки.., и все-таки что-то было.., какая-то искорка взаимопонимания, какая-то связь, на миг возникшая между нами.
   Я попробовала поменять нас с сестрой местами. Предположим, это я поехала к Карлотте; предположим, это Анжелет подхватила оспу. Тогда я стала бы женой Ричарда. Или не стала бы? Отчего он выбрал ее? Она описала мне свое приключение на лондонской улице. Я могла представить, что, когда он спас и защитил ее, его умилила ее беспомощность. Предположим, что у меня стянули кошелек, и я попыталась вернуть его. Итак, я стала бы его женой, а Анжелет сейчас лежала бы в этой кровати, ожидая встречи со мной.
   Мне необходимо было узнать, как у них обстоят дела. Любит ли он ее, любит ли она его?
   Живя рядом с ними под одной крышей, я вскоре все узнаю. И каким будет результат этого моего проживания?
   Я пыталась откровенно объясниться сама с собой:
   - Ты знаешь свою натуру. Тебе нужно выйти замуж. Феб об этом знает. Возможно, ей это нужно. Может быть, попытаться найти для нее мужа.., кого-нибудь, кто будет боготворить меня за то, что я дала возможность жениться на Феб и поступить ко мне на службу? Ну почему мне всегда хочется, чтобы люди восхищались мной? Почему бы мне не стать простой и незамысловатой, как Анжелет? А может быть, теперь уже и она не простушка. Ведь она замужем; она ложится в одну постель с этим мужчиной и могла бы родить от него ребенка, если бы не несчастный случай. Она должна была измениться.
   Неужели я не знала самое себя? Ведь я так долго болела и так неожиданно вернулась к жизни. Я вновь флиртовала с Бастианом, и хотя моя гордость не позволила мне вновь стать его любовницей, но меня к нему влекло. Впрочем, это мог бы быть вовсе и не Бастиан. А теперь я встретила этого человека, и он оказался непохожим на всех, кого я знала до сих пор. Генерал ничем не напоминал парней из семейств Кроллов и Лэмптонов, с которыми я вместе росла. В нем была какая-то отстраненность, которая и влекла меня к нему; он был опытен и знал жизнь; он сражался в боях и близко видел смерть. Он в самом деле заинтриговал меня. А кроме того, он был мужем моей сестры, и, должно быть, именно из-за наших с ней довольно необычных отношений, не вполне мне понятных, я испытывала к нему эти чувства.
   Наконец я уснула. Феб разбудила меня рано утром, поскольку мы должны были выехать с постоялого двора ровно в семь часов.
   Мы вместе позавтракали, вновь увлекшись разговором.
   Ричард рассказал мне о своем родном доме на севере страны, а я сказала, что хорошо представляю его предков, защищавших свои дома от пиктов. В нем было что-то от датчанина, и я предположила, что его предки прибыли в Британию на своих длинных лодках, чтобы разорять наши берега.
   Он согласился с такой возможностью, хотя их семейные хроники утверждают, что основатели рода прибыли вместе с Вильгельмом Завоевателем, и мы пустились в рассуждения о войнах, и о том, что они всегда существовали в этом мире, Я сказала, что было бы гораздо лучше, если бы люди научились решать свои распри другими способами.
   Будучи солдатом, Ричард ненавидел иные пути решения многих проблем, ибо всегда найдутся люди, готовые нарушить данное ими слово, и единственным реальным путем установления закона и порядка может быть применение силы.
   - Как странно, - заметила я, - что для того, чтобы воцарился мир, нужно вести войну.
   - Противоядия нередко бывают именно таковы, - согласился Ричард. - Мне кое-что известно о лечебных травах, и представьте, действие одного яда часто нейтрализует действие другого яда.
   Потом он начал рассказывать о травах, о том, как он лечил ими полученные в боях раны.., и, таким образом, время за завтраком пролетело незаметно.
   Мы должны были отправиться в семь утра и выехали минута в минуту. Меня немножко смешила такая точность. Я решила, что отсутствие пунктуальности в глазах Ричарда должно выглядеть чуть ли не преступлением, и мне стало любопытно, как же удается выкручиваться Анжелет, так как пунктуальность никогда не входила в список ее добродетелей.
   Я ехала рядом с Ричардом и благодарила за учтивость, которая привела его в "Белый олень" ради того, чтобы встретить меня и сопроводить в замок. Он сказал, что считает своей прямой обязанностью выполнить свой долг перед сестрой жены, а к тому же он получил от этого удовольствие. Его лицо было очень доверчивым, когда он сказал:
   - Надеюсь, вам не покажется скучно в Фар-Фламстеде. Позже мы отправимся в нашу резиденцию в Уайтхолле, и там вы будете общаться с людьми, близкими ко двору. Но пока, я считаю, Анжелет должна восстановить силы, и для этого ей следует пожить в спокойной обстановке.
   - Ну конечно. Я живу в провинции, где, как мне кажется, гораздо скучнее, чем в Фар-Фламстеде, так что на этот счет у вас не должно быть опасений.
   - Я уверен, что ваш приезд пойдет на пользу нам обоим.
   По пути генерал рассказывал о местах, которые мы проезжали, и я была удивлена тем, как отличались здешние пейзажи от наших. Наши деревья несли на себе шрамы, полученные в битвах с юго-западными штормами, а здесь, на юго-востоке Англии, деревья - платаны, липы, конские каштаны - выглядели полными достоинства, ухоженными, как будто кто-то специально подстригал их, и, хотя зелень здешней травы была более блеклой, чем в наших местах (правда, не намного), создавалось впечатление, что и траву здесь подстригают. В этих пейзажах была, можно сказать, элегантность, которой так не хватало пейзажам нашего Корнуолла.
   Наконец мы добрались до Фар-Фламстеда. Я отметила, с какой гордостью он указал мне на замок. Действительно, здание было изящным, постройка определенно относилась к первым годам правления великой королевы: красный кирпич, деревянный верхний этаж, решетчатые окна, зелень...
   За деревьями промелькнула серая башня, и я воскликнула:
   - Это, должно быть, тот маленький замок, о котором мне писала Анжелет.
   Я уже успела настолько изучить мужа своей сестры и привыкнуть к его меняющемуся настроению, что его неодобрительная реакция на мое замечание не ускользнула от меня. Отчего-то эта тема была ему неприятна.
   - Это ведь развалины?
   - Вряд ли их можно так назвать. Более правильное определение - прихоть.
   - То есть, что-то бесполезное.
   - Э.., ну да, конечно.
   - А разве замок не занимает место, которое можно было бы использовать для иных целей?
   - Его построил мой предок, и о нем сложена легенда. Поэтому его нельзя разрушить.
   - Поскольку разрушение может навлечь на семью несчастье или что-нибудь в этом роде?
   - Да, примерно так.
   - Вы суеверны?
   - Мы все временами суеверны. Те, кто заявляет, что не суеверен, частенько оказывается подвержен этому более других. Это естественный инстинкт человека быть суеверным. Представьте людей, в которых лишь начало просыпаться сознание.., боязнь луны, солнца, диких зверей, ревущих в ночи, - из этих страхов рождается суеверие. Это естественно.
   - Значит, вы полагаете, что, если нам есть чего бояться, мы становимся суеверны. Я понимаю. Итак, существует легенда о том, что пока этот маленький замок стоит на месте, с членами семьи все будет в порядке?
   Ричард промолчал, и мне тут же захотелось узнать всю правду.
   Как раз в это время мы въехали во внутренний двор, где нас встречала моя сестра.
   - Берсаба! - крикнула она. Я спешилась и заключила ее в объятия.
   ***
   Мы разговаривали. Как мы разговаривали! Нам нужно было рассказать друг другу так много. Она должна была узнать о том, что происходило дома с момента ее отъезда, но ничуть не меньше ей хотелось рассказать, а мне - услышать обо всех событиях, случившихся с ней.
   Я сообщила сестре, что жизнь нашего дома шла примерно так же, как обычно. Я болела и проводила большую часть времени в спальне, что было ей уже известно. Отец вернулся домой, а вместе с ним Фенимор и Бастиан, причем оба этих могучих человека не собираются вновь отправляться в море.
   Анжелет рассказала мне о том, как приехала в дом Карлотты, и о происшествии на лондонской улице, которое завершилось тем, что ее спас Ричард; она рассказала о его ухаживаниях, об их бракосочетании, о приезде в Фар-Фламстед, хозяйкой которого она теперь стала.
   Но, хотя говорила она почти безостановочно, расписывая мельчайшие подробности, о своих взаимоотношениях с мужем она не сказала ни слова. Вообще, как я заметила, сестра избегала этой темы.
   Она проводила меня в очаровательную спальню, назвав ее Лавандовой комнатой. Это помещение предназначалось для меня. Полог кровати был вышит веточками лаванды, так же, как и портьеры, а ковры были нежного розовато-лилового оттенка.
   Рядом располагалась Синяя комната, которую Анжелет часто использовала как спальню.
   - Не всегда?
   - Нет. - Она явно была в замешательстве. - Я спала в ней после... Не всегда, конечно. Но после выкидыша мне нужно было хорошенько отдохнуть, и мы решили, что у меня будет отдельная спальня.
   - Отдельная от брачного ложа.
   - Ну.., да. Это очень удобная комната.
   Да, в моей сестре осталось очень много девичьего, и трудно было поверить, что она уже замужем и что, если бы не несчастный случай, вскоре она стала бы матерью.
   Анжелет рассказала мне о событиях, которые привели к выкидышу, о том, как до нее дошли слухи, что в доме водятся привидения, как однажды ночью она увидела в окне свет и поднялась в комнату Замка, чтобы разглядеть все получше. Она видела.., видела что-то.., и сама в точности не знает что. Ей показалось, что это было лицо, причем, как ни странно, лицо, которое она видела прежде. Слуги были убеждены, что все этой ей просто померещилось, но сама она была уверена в обратном. Так или иначе, но она сильно перепугалась и, видимо, это стало причиной выкидыша.
   Я вспомнила, с каким странным выражением Ричард Толуорти говорил со мной об этом замке, и решила, что нужно будет поподробнее разузнать всю связанную с ним историю, а узнав о ней, я узнала бы и о самом Толуорти.
   Первые дни были полны новыми впечатлениями. Я выезжала верхом с сестрой, и она показала мне ферму Лонгриджей.
   По ее словам, Ричард съездил к ним и выразил благодарность за все, что они сделали для нее, хотя отношения остались напряженными. Она рассказала и о том, как Ричард вызывал Лонгриджа на дуэль.
   - Дуэль! - воскликнула я удивленно. Этот факт бросал новый свет на его характер. - Я не думала, что он способен на столь безрассудные поступки. - И что за дуэль? Из-за женщины?
   Анжелет рассмеялась.
   - Конечно, нет. Люк Лонгридж непочтительно отозвался о нашем короле.
   - Так, значит, твой муж ярый роялист? Она задумалась.
   - Пожалуй, он просто солдат, чей долг - быть верным королю.
   "Ну да, - подумала я. - Это человек, который всегда ведет себя так, как положено. Возможно, он вовсе не в восторге от короля, но он служит ему и поэтому будет защищать его в любом случае, а если придется, то и ценой своей собственной жизни".
   Генерал был из тех людей, которые всегда строго придерживаются принципов.
   Итак, я гуляла, каталась верхом и болтала с Анжелет. Время от времени я замечала, что, когда дело идет к ночи, на ее лице появляется напряженное выражение. Иногда я тихо открывала дверь ее спальни и проскальзывала внутрь. Если ее там не было, я знала: она возлежит на брачном ложе.
   Однажды Ричард ненадолго уехал и не ночевал дома. Я была поражена тем, сколь явным было охватившее сестру чувство облегчения. И тем не менее, когда она говорила о муже, в ее глазах читалось такое восхищение, что любой сказал бы: она вне всяких сомнений любит его.
   Я пыталась разговорить Анжелет, узнать подробности об этой стороне их взаимоотношений.
   - Вскоре, - сказала я, - мы, должно быть, услышим о том, что ты опять готовишься стать матерью. Услышав это, она вздрогнула.
   - В чем дело, Анжелет? Ведь ты хочешь иметь детей, разве не так?
   - Конечно.
   - А он.., твой муж?
   - Ну разумеется, он хочет иметь детей.
   - Так если вы оба хотите...
   Она отвернулась, но я схватила ее за руку.
   - Ты счастлива, Анжелет?
   - Конечно.
   - Брак - это все, что тебе нужно.., все... Я заставила ее взглянуть мне в лицо, потому что так она неспособна была меня обмануть. В ее глазах затаилась пустота, как всегда, когда она пыталась что-то скрыть от меня.
   - В браке есть стороны, - сказала она, - о которых ты и понятия не имеешь.
   - Например?
   - Я не могу объяснить. Тебе придется подождать до тех пор, пока ты сама не обзаведешься мужем.
   Я убедилась в том, что раньше лишь подозревала. Страсти, охватывавшие меня, были ей совершенно чужды. Возможно, при нашем рождении судьба, деля между нами определенные человеческие качества, ограбила одну, отдав все другой.
   С этого момента ситуация для меня прояснилась. Я поняла, что моя сестра стоически несет свое бремя, время от времени выполняя обязанности, связанные с брачным ложем. Любопытно, какое впечатление производило на супруга такое ее отношение. Он должен был это чувствовать и вряд ли радовался этому.
   Я с нетерпением ждала вечеров, которые мы проводили вместе. Я играла с Ричардом в шахматы и иногда обыгрывала его. Он был несколько удивлен, но в то же время и обрадован.
   Ему нравилось расставлять на нарисованном плане местности оловянных солдатиков, показывая нам наглядно, каким образом он выиграл ту или иную битву.
   Я внимательно наблюдала за его действиями, решив завоевать его внимание Я задавала вопросы, касавшиеся тактики, а однажды даже выразила сомнение в разумности какого-то передвижения войск. Его четко прорисованные брови удивленно приподнялись, словно он был поражен безрассудством профана, пытавшегося спорить с профессиональным военным.
   Однажды я переставила пехоту на другую позицию. Вместо того, чтобы поправить меня, Ричард сказал:
   - В таком случае, я перебросил бы свою кавалерию вот сюда.
   - Пехота находится за грядой холмов, - указала я. - Ваша кавалерия не будет знать о том, что моя пехота сменила позиции.
   - Это можно будет заметить.
   - Нет. Они двигались ночью.
   - Разведчики сообщат мне об этом.
   - Мои разведчики давно знают ваших. Слишком уж часто вы использовали одних и тех же людей. Они ввели вас в заблуждение, и вы уверены, что пехота находится вот за этими холмами. А они уже давно здесь.
   Наши взгляды встретились, и я увидела блеск в его глазах.
   - Что вы знаете о военном деле? - спросил он.
   - В бою руководствуются стратегией и тактикой. Женщины, как вы знаете, весьма искусны в этих науках.
   Он развеселился и, как мне показалось, пришел в возбуждение. Мы продолжали разыгрывать игрушечную битву.
   Анжелет сидела в кресле, наблюдая за нами.
   Потом, когда мы остались наедине, она сказала:
   - Тебе не следовало так говорить с Ричардом. Это звучало очень самонадеянно! Как будто бы ты разбираешься в военных делах не хуже, чем он.
   - Это всего лишь игра в солдатики.
   - Для него эти игры - реальность. Это битвы, в которых он участвовал и одержал победы.
   - Тогда ему пойдет на пользу соперник-генерал, способный перехитрить его.
   - Берсаба!
   - Да что тут такого!
   - Я не думаю, что он остался доволен. Конечно же, он остался доволен, и мы продолжали наши сражения на бумажных полях и на шахматной доске. Я уже предвкушала будущие вечера, когда я хорошенько узнаю Ричарда, а он - меня. По ночам, оставаясь наедине с собой, я продолжала думать о нем, понимая, что сильное влечение к нему, которое я ощутила при первой встрече, не исчезло. Напротив, с каждым днем оно разгоралось. Однажды Анжелет сказала мне:
   - Вчера вечером Ричард говорил о тебе.
   - Да? - с нетерпением откликнулась я. - И что же именно?
   - Он сказал, что нам следует развлечься. Он думает, что нам пора отправляться в Лондон. По его словам, там будет гораздо интересней.
   - Но ты же сказала, что он говорил обо мне.
   - Он и говорил о тебе. Он сказал, что мы должны найти для тебя мужа.
   Я разозлилась и сказала:
   - Он хочет, чтобы я поскорее покинула ваш дом?
   - О нет, Берсаба, ничего подобного. Ему нравится, что ты здесь, потому что это радует меня. Он говорит, что ты умна и красива и должна выйти замуж. Просто сейчас он хочет, чтобы мы побыли здесь ради моего здоровья. Ричард считает, что я еще недостаточно окрепла и мне пока нужно немножко пожить спокойной жизнью.
   Он признает, что я умна и красива, но хочет найти для меня мужа.
   Я была польщена и одновременно обозлена и расстроена.
   ***
   Мне не очень нравился подбор слуг в этом доме. Если бы я была хозяйкой в Фар-Фламстеде, то обзавелась бы большим количеством прислуги. Всем заправляли здесь, определенно, супруги Черри, а также Джессон, бесшумно передвигающийся, незаметный и в то же время незаменимый человек, попадавшийся на глаза так редко, что можно было забыть о его существовании. Он был здесь кем-то вроде серого кардинала; во всяком случае, мне так показалось, поскольку все слуги отзывались о нем с почтением. Мэг исполняла обязанности камеристки Анжелет, а ее сестра Грейс по совместительству была местной повитухой. Анжелет была убеждена в наличии у Грейс исключительных способностей - ведь та определила беременность Анжелет еще до того, как о ней узнала сама Анжелет.
   Я подумала, что это очень похоже на Ричарда - завести в доме порядок, при котором главную роль играют мужчины. Как я поняла, в свое время все они служили под его началом и по тем или иным причинам покинули армию. Он был их благодетелем и по-своему холодно, аналитически рассудил, что именно поэтому они будут ему верны.
   Миссис Черри с мужем были довольно заурядной парочкой: она заведовала кухней, а ее супруг вместе, с Джессоном выполнял все основные обязанности. Надо отдать должное, дом велся образцово. Все часы показывали точное время, а пища подавалась в назначенный срок - с боем часов. Выглядело это забавно.
   Анжелет вряд ли можно было назвать хозяйкой дома, поскольку она не внесла в установленный распорядок никаких изменений. Будь я на ее месте, я сделала бы это хотя бы для того, чтобы показать слугам, что я здесь хозяйка.
   Несомненно, я вызывала у них определенный интерес, и, как мне показалось, легкие подозрения. Частенько я замечала, как они настороженно посматривают на меня, словно прикидывая, что я могу натворить.
   Маленький замок с самого начала заинтересовал меня, а когда Анжелет сообщила, что приближаться к обветшавшему строению опасно и что именно Ричард запретил это, замок заинтересовал меня еще больше. Анжелет предупредила, что ее муж очень рассердится, если кто-нибудь нарушит его приказание.
   Она привела меня в комнату Замка, где когда-то жила первая жена хозяина. Недолгий брак, длившийся около года, после чего она умерла при родах.
   - Что ты знаешь о его первой жене? - спросила я.
   - Очень немногое, - прозвучал ответ. - Слуги почти ничего не рассказывали о ней. Она ведь умерла более десяти лет назад.
   - А Ричард? Ты его расспрашивала?
   - Думаю, ему бы это не понравилось.
   - Ты, Анжелет, прекрасная жена, я уверена. Ты всегда поступаешь так, как он хочет?
   - Конечно. Зачем ты иронизируешь?
   - Нет, я просто подумала, что на твоем месте время от времени устраивала бы небольшой бунт.
   - Ничего подобного. Ты еще не была замужем и ничего не знаешь о взаимоотношениях между мужем и женой. Естественно, я хочу угодить ему во всех отношениях...
   Ее голос дрогнул. "Бедная моя маленькая сестренка, - подумала я, - ты хочешь во всем услужить ему, даже в том, что заставляет тебя испытывать неприятные ощущения".
   Ситуация и развлекала и интриговала меня. В его присутствии я постоянно чувствовала волнение. Я заметила, что в течение всего дня жду вечера - этих вечеров, выглядящих столь тихо и безобидно, когда Анжелет усаживалась в кресло со своим рукоделием, а мы с ним начинали разыгрывать сражения на шахматной доске или на бумажных полях.
   Я прочитала некоторые из книг в его библиотеке. Однажды Ричард застал меня там, войдя почти неслышно, и заглянул в книгу через мое плечо.
   - Что вы читаете, Берсаба? Я показала ему книгу.
   - И это вас интересует?
   - Чрезвычайно.
   - Вам надо было стать солдатом.
   - Думаю, что женщин не берут на воинскую службу.
   - Есть по крайней мере одна женщина, которая, я в этом убеждена, показала бы себя не хуже многих мужчин.
   - Боюсь, что я не управилась бы с оружием, а вот разрабатывать план сражения - другое дело.
   - Вас следовало бы немедленно произвести в генералы.
   Слегка приподнявшиеся уголки его губ доставили мне удовлетворение: он был не из тех людей, кто часто улыбается. Почему? Потому ли, что у него была нелегкая жизнь? Хотелось бы мне это знать. Я не была уверена в том, что влюблена в него. Я знала, что хочу быть с ним, хочу заниматься с ним любовью, и хочу этого столь страстно, что все остальные чувства подавлены этим. С Бастианом дело обстояло по-другому. В моем кузене не было никаких тайн. Я знала обо всех важных событиях в его жизни. Здесь же был муж моей сестры, вызвавший во мне огромное физическое влечение, ошеломившее меня в первый же момент и растущее день ото дня. Оно увеличивалось еще и потому, что его облик был столь холоден. Будучи женщиной, я понимала, что это всего лишь защитная маска, военная хитрость, подобная тем, к которым он прибегал в бою. Каждый день я узнавала о нем что-нибудь новое, поскольку он был главным объектом моих интересов. Ричард был крайне консервативен; он был воспитан в духе веры в определенные идеалы и никогда не отказался бы от них, хотя во всех остальных вопросах руководствовался логикой. Верность королю и верность жене следовало соблюдать. Я восхищалась этим и в то же время чувствовала извращенное желание разрушить эти устои. Что-то с ним в прошлом произошло, что-то трагическое, я была в этом уверена. Часто мне казалось, что тайна кроется именно в этом загадочном доме. Любопытно, эти слуги, Черри и Джессоны, знали ли они что-нибудь? Они уже давно служат у него. Его юная жена умерла при родах.
   Любил ли он ее нежно, страстно? Какая это трагедия - одновременно потерять и жену и желанного ребенка.., ведь Ричард из тех мужчин, что мечтают о сыновьях. Конечно, это семейная традиция - заботиться о продолжении рода. У него был, как я слышала, младший брат, живший в замке Фламстед на севере страны. Видимо, Ричард навещал его во время своих поездок по стране. А почему он ждал целых десять лет, прежде чем снова жениться? Почему женился именно на Анжелет? Только потому, что она хорошенькая? Трудно оценить привлекательность чьего-то лица, если оно - точная копия твоего собственного. Конечно, в ней была невинность - качество, которого у меня не было. С ее девственной натурой она всегда будет оставаться невинной. Сестра была любящей, эмоциональной, романтичной - и напрочь лишенной страстей. И вновь я представила себе, как природа делит между нами свойства личности: "Это для тебя, Берсаба, а вот это для тебя, Анжелет". Доброта, мягкость, простота - для Анжелет. А для Берсабы ошеломляющая чувственность, которая, обрушиваясь на меня, требовала немедленного удовлетворения, не считаясь с последствиями. Вот это главное, и это будет руководить всей жизнью Берсабы. Она до мозга костей эгоистична, горда, высокомерна. Но у нее живая натура, она способна многому научиться и, может быть, хотя она сама в этом не уверена, способна достигать поставленных целей.