Холт Виктория. Сестры-соперницы

   - Они решили покончить со всеми причинами недовольств, вырвав их с корнями, - сообщил Ричард. - Это не предвещает ничего хорошего для таких людей, как Уэнтворт, граф Страффорд, и архиепископ Лод.
   Как обычно, говоря на эти темы, он обращался в основном ко мне. После обеда он сказал, что должен поработать, и удалился в библиотеку.
   Я ушла к себе в комнату. Анжелет была в Синей комнате. Я была взволнована, а она - полна страха. Думаю, она сама взлелеяла в себе это чувство отвращения к супружескому ложу, раздув его до ненормальных размеров. Она восхищалась своим мужем, считала его несравненным; она гордилась тем, что является его женой; она была бы совершенно счастлива в этом браке, если бы не необходимость выполнять свои супружеские обязанности в постели.
   Конечно, если бы она отказалась провести с ним сегодняшнюю ночь, это было бы неестественно - ведь его так долго не было дома.
   - В чем дело, Анжелет? - спросила я, заранее зная ее ответ.
   - Не знаю. По-моему, у меня опять начинает болеть зуб.
   Сестра жалобно смотрела на меня, заставляя вспомнить дни детства, когда она боялась в темноте пойти в какую-нибудь часть нашего дома и искала этому всевозможные оправдания.
   Она не хочет его, думала я. Она его боится. То, к чему я стремлюсь, вызывает у нее страх. С детства я слыла изобретательной, и сейчас она, как и прежде, просила меня найти для нее выход из положения.
   Мое сердце бешено колотилось, когда я произнесла:
   - Тебе нужно принять снадобье миссис Черри.
   - Я становлюсь от него сонливой.
   - Для этого его и пьют.
   - Ричард только что приехал.
   - Он поймет.
   На лице Анжелет появилось облегчение, и она с обожанием взглянула на меня. Я вновь стала сестрой, на которую можно положиться.
   - Я дам тебе лекарство, - быстро сказала я, - потом уложу тебя в постель, спущусь в библиотеку и все объясню ему. К завтрашнему дню ты будешь в полном порядке. Он поймет.
   - Ты думаешь, Берсаба...
   Когда я отмеряла дозу лекарства, руки у меня дрожали.
   Я помогла сестре лечь и посидела рядом, ожидая, когда она уснет. Ждать пришлось недолго. Во сне Анжелет выглядела счастливой и довольной, что немножко успокоило мою совесть.
   Нужно было пойти и поговорить с ним. Сознаться в том, что я совершила, и начать собираться домой. Я хотела объяснить Ричарду, что ей нужно время, чтобы привыкнуть к тому, что она считает неприятным. Я знала: он поймет меня, если я ему все объясню.
   Я отправилась в библиотеку. Ричарда там не было.
   Значит, я найду его в спальне. А может быть, он уже пошел в комнату к Анжелет, чтобы взглянуть на нее; может быть, он пытается разбудить ее, спящую наркотическим сном. Я пообещала сестре все ему объяснить и сделаю это, но объяснять придется больше, чем она предполагает; значит, завтра мне нужно уехать в Корнуолл, надеясь на то, что со временем здесь воцарится счастье.
   Я подошла к двери спальни и постучала. Дверь почти сразу открылась. Взяв меня за руку, Ричард увлек меня в комнату.
   - Анжелет, - сказал он, и в его голосе прозвучала нотка, которой я никогда не слышала прежде, когда он произносил ее имя.
   Меня вновь охватило искушение. Я превосходно умела прикидываться ею. Может быть, еще раз.., а потом уже объясниться. Моя первоначальная решимость растаяла, но я слабо протестовала, когда он обнял меня, понимая в то же время, что такая манера поведения делает меня еще более похожей на Анжелет.
   Я воскликнула:
   - Мне нужно поговорить с вами, Ричард.
   - Позже, - пробормотал он. - У нас будет достаточно времени для разговоров. Я все время думал о вас и тосковал...
   В его голосе, в прикосновении его рук было что-то такое, что глубоко трогало меня. Более всего мне хотелось доставить ему радость, удовлетворение, счастье. Если Анжелет страдала от своей холодности, то должен был страдать и он. Чувство любви к нему ошеломило меня. А почему бы и нет.., лишь на сегодняшнюю ночь. Потом я уеду. Все решено.
   Он не подал виду, что узнал меня.
   Я была разбужена странным шумом и вскочила, охваченная ужасом. Я находилась в кровати с пологом, а рядом со мной лежал Ричард.
   Описать этот шум было бы невозможно, но в комнате явно кто-то был. Я услышала грохот, словно упал стул, потом послышался безумный демонический смех, а вслед за ним - рычание, как будто здесь находилось дикое животное.
   Ричард отбросил полог и вскочил с кровати, я тоже.
   Он зажег свечу, и я вскрикнула от страха: в комнате было что-то ужасное. В первые секунды я даже не могла распознать в этом существе человека - скорее уж нечто, связанное с ночными кошмарами. И все-таки это был человек, ребенок с чудовищно взлохмаченными волосами и такими длинными руками, что они свисали почти до земли. Он наклонился вперед, ноги его были неестественно вывернуты, нижняя губа отвисала, а глаза - это были безумные, ужасные глаза.
   - Черри! - закричал Ричард, но тот уже показался в дверях. Позади маячила миссис Черри.
   Ричард схватил это существо и держал его, а оно размахивало руками, а потом по-звериному завыло.
   Миссис Черри воскликнула:
   - Господи помилуй!
   Существо вырвалось, подбежало к стулу и схватило его, но Ричард успел вмешаться раньше, чем существо сумело запустить стулом в зеркало.
   Борьба продолжалась. Ричард и Черри с трудом удерживали это существо за руки.
   В комнате появился еще один мужчина. Я сразу поняла, что это Джон Земляника, поскольку Анжелет как-то рассказывала о нем, а опознать его было нетрудно по отметине на лице.
   - Ну, иди ко мне, мой мальчик, - сказал Джон. - Давай, давай, дружок. Джон здесь.
   Существо перестало вырываться, Джон подошел и обхватил сзади скорчившееся тело.
   - Ну вот, все будет хорошо, если ты успокоишься. Ты же знаешь. Главное не вырывайся. Сейчас ты пойдешь с Джоном. Вот.., все будет хорошо.., успокойся.
   Существо совсем затихло, и человек с отметиной на щеке осторожно, но твердо вывел его из комнаты.
   В дверях все еще стояла дрожащая миссис Черри.
   - Просто не знаю, как это случилось. Засов был отодвинут. Его всегда задвигает Черри.
   - Не беспокойтесь, миссис Черри, - сказал Ричард. Я старалась держаться в тени, но теперь, когда инцидент завершился, я осознала, в какое затруднительное положение попала. Теперь все раскроется, все выйдет наружу. Я пыталась убедить себя в том, что все это - лишь ночной кошмар, от которого можно избавиться в любую минуту, но было совершенно ясно, что это реальность.
   Когда звуки возни утихли вдали, Ричард захлопнул дверь и прислонился к ней.
   Я опустила прядь волос на лоб, чтобы спрятать оспины, и недовольно прикрыла ладонью щеку.
   - Это.., существо - мой сын, - сказал Ричард. - Теперь вы все знаете.
   Я ничего не ответила. Я опасалась говорить, так как все еще боялась, что он принимает меня за Анжелет.
   Не было необходимости требовать каких-то дополнительных объяснений. Его сын был идиотом, монстром; его держали взаперти в замке, а посещать его можно было через ход, начинавшийся за дверью в кухне. Я отодвинула засов, и никто этого не заметил, что дало возможность юному монстру, кем бы он ни был, проникнуть в дом.
   Я сама подготовила сцену своего провала. Должно быть, так всегда случается с грешниками.
   Мне надо было быстро принимать решение. Сумела ли я ввести его в заблуждение? Следует ли мне продолжать притворяться Анжелет? Меня могли выдать лишь оспины.
   Я сказала:
   - Я понимаю, Ричард. Я все понимаю. Он подошел ко мне, нежно откинув мои волосы со лба и расцеловал мои отметины. Меня охватила волна счастья. Больше не надо было хитрить. Он все знал.
   - И ты могла подумать, что я не узнал тебя? - спросил он, - Ох, Берсаба, почему ты это сделала?
   - Видимо, потому, что я грешница.
   - Вовсе не поэтому, - сказал он. - Ведь сразу после случившегося я уехал. Я сказал себе, что это никогда не повторится. А потом приехал и мечтал о том, что ты придешь ко мне.
   - Я думала, ты возненавидишь меня, узнав об этом.
   - Я никогда не смогу испытывать к тебе ничего, кроме любви, и всегда буду помнить о том, что ты для меня сделала. Разве ты не чувствуешь, что я буду любить тебя вечно?
   Я положила голову ему на плечо и вдруг почувствовала себя слабой, нуждающейся в покровительстве.
   Ричард поцеловал мои волосы. Почему я считала его холодным и бесстрастным? Я чувствовала, что он любит меня так же глубоко и безоглядно, как я его.
   - Лишь только ты вошла в этот дом, - говорил он, гладя меня по голове, - я сразу понял, что мне нужна именно ты. Каждая минута с тобой - это восторг, это увлекательное приключение. И почему в Лондон приехала не ты, а...
   Он был человеком с твердыми убеждениями, с обостренным чувством справедливости и не смог заставить себя произнести имя Анжелет.
   - Ты женился на моей сестре, - сказала я. - Должно быть, ты любил ее.
   - Я что-то видел в ней. Я подумал, что она молода, свежа, здорова. Я решил, что у нас с ней будут здоровые дети. Теперь я понимаю, что видел твою тень. Вы так похожи. Часто я наблюдал за вами, когда вы катались верхом в саду, и не мог понять, кто есть кто. А вот когда ты начинаешь говорить, когда мы обнимаем друг друга - тут исчезает всякое подобие между вами. Я должен рассказать тебе так много, что не знаю, с чего и начать.
   Он подвел меня к кровати, мы уселись, и он обнял меня. Мерцающая на столике свеча освещала комнату неверным светом.
   - Вначале - о моей трагедии. Позволь, я расскажу тебе о мальчике. Ему одиннадцать лет.., это мой сын.., мой единственный сын. Его рождение убило его мать.
   - Мне кажется, я тебя понимаю. Я уже кое-что сопоставила. Ты держишь ребенка в замке и потому запретил всем приближаться к нему.
   Он кивнул.
   - Уже на первом году его жизни стало очевидно: что-то с ним не в порядке. За ним ухаживала миссис Черри. Она сама на этом настояла и прекрасно справлялась со своими обязанностями. Я очень многим обязан супругам Черри, Джессону и его дочерям. В то время все они уже жили здесь. Они посвящены в тайну и все эти годы помогали хранить ее. Остальные слуги - старые солдаты, а старые солдаты знают, что не следует много болтать языком. Есть еще очень сильный мужчина - Джон Земляника, как его называют из-за родимого пятна на щеке. Это человек, который может показаться несколько странным. Он действительно необычен и обладает, как ты видела, огромной силой. Он присматривает за мальчиком и живет с ним в замке с тех пор, как ребенку исполнилось три года и он уже становился опасен для окружающих. Никто, кроме Джона Земляники, не может справиться с ним. Мальчик становится все сильней. У него руки гориллы, и он способен ими убить человека.
   - Ты собираешься держать его там вечно?
   - Я слышал, что такие люди долго не живут. Я наводил справки и кое-что разузнал о подобных случаях. Обычно они умирают ближе к тридцати годам. Как мне сказали, им отпущена двойная порция силы и половина жизни.
   - Ждать еще долго.
   - Пока мы справлялись. Считается, что он умер. Ох, Берсаба, пришлось выдумывать столько уверток!
   - А ты человек, который ненавидит любые увертки, - не без задней мысли сказала я.
   - Я привел в порядок замок, выстроил вокруг него высокую стену, и с тех пор он живет там. Под его именем был похоронен другой ребенок. Бывали случаи, когда ему удавалось оттуда вырваться, но нечасто.
   - И это нужно держать в тайне.
   - Это мой сын, Берсаба. Я отвечаю за него. Я хочу обеспечить ему наилучшие условия, и я хочу детей.., нормальных детей.., которые вырастут в этом доме и продолжат мой род. Я боюсь впечатления, которое это может произвести на Анжелет.., или еще на кого-то. Она будет бояться, что у нас могут родиться дети, отмеченные тем же пороком. Ведь он явно унаследовал безумие от кого-то из родителей.
   - А его мать...
   - Она была милой девушкой из хорошей семьи. Безумия в их роду не отмечалось. Я знаю, ты поймешь меня. Ведь ты всегда меня понимала"? Я не хотел, чтобы Анжелет об этом знала. Если она будет вынашивать ребенка, постоянные мысли об этом принесут вред и ей и ребенку. Ты это понимаешь, Берсаба. - Он прижал меня к себе. - Что же мы будем делать, Берсаба?
   - А что мы можем сделать?
   - Мы можем расстаться, а это значит, что остаток своих дней я проведу, тоскуя по тебе.
   - У тебя есть профессия, - сказала я, - и похоже на то, что в наступающем году она будет полностью занимать тебя. А мне пора отправляться домой.
   Он еще крепче обнял меня.
   - Когда ты пришла, я сразу узнал тебя, Берсаба.
   - И не подал виду.
   - Я не решился.
   - Да, - сказала я, - поскольку ты праведный человек. Ты прямо как Адам. Женщина ввела тебя во искушение. Только не протестуй. Это так. Видишь ли, Ричард, я нехорошая женщина. Ты должен это осознать. Анжелет похожа на нашу мать - мягкая, добрая, совершающая правильные поступки. Я не мягкая; добра я лишь к тем, кого люблю; а поступать правильно я согласна лишь тогда, когда это доставляет мне удовольствие; и, как ты сам видишь, по той же причине я готова совершать не праведные поступки.
   - Я никогда не встречал никого, похожего на тебя.
   - И молись о том, чтобы больше не встретить.
   - Я вообще не представлял, что могут существовать такие женщины. Только узнав тебя, я поверил в это. Если бы ты была моей женой, мне ничего другого не нужно было бы от жизни.
   Я пригладила его волосы.
   - Что же теперь, Ричард? - И, не ожидая ответа, ответила сама:
   - Мне надо уехать. Именно это я и хотела тебе сказать, придя сюда., а потом поддалась искушению побыть еще раз с тобой.
   - Господи, Берсаба, что же нам делать?
   - Есть только один выход. Я должна уехать.
   - Нет, - спокойно сказал он, - я не могу позволить тебе сделать это.
   - Мы обязаны думать об Анжелет, - продолжала я Он кивнул.
   - Ты должен попытаться понять ее. Будь терпелив. И, возможно, со временем...
   - Она никогда не превратится в тебя.
   - Но ты женился именно на ней, Ричард.
   - Почему же мне не встретилась ты!
   - Роптать на судьбу бесполезно, правда? Так уж все сложилось, и мы должны смириться. Она в восторге от тебя. Она тебя любит. Ее нельзя осуждать только за то, что такова ее природа, как нельзя осуждать за это нас.
   - Теперь, узнав тебя, я не смогу без тебя жить.
   - Сможешь и будешь. Так должно быть. Он взглянул на меня с отчаянием.
   - Мы должны что-то придумать. Я покачала головой.
   - Я не являюсь хорошей женщиной, Ричард, как ты понял. Но таковой является моя сестра.., моя сестра-близнец. Этому должен быть положен конец. Мне следует найти предлог для отъезда.
   - Этим ты разобьешь и ее и мое сердце.
   - Сердца быстро заживают, если кто-то занимается их лечением. Вы вылечите друг друга.
   Он еще крепче обнял меня, и я воскликнула:
   - Нет! Я обязана уехать. Мне нельзя оставаться здесь.., в таком качестве. Ты же видишь, насколько это опасно.
   - Я не могу отпустить тебя, - просто сказал он.
   - А я не могу остаться, - ответила я.
   - Берсаба, обещай мне не уезжать сразу... Подожди немного. Давай подумаем, как все это можно уладить.
   - Если я останусь.., это может повториться. Мы оба замолчали. Я понимала, что он борется с кипящими в нем страстями точно так же, как и я. Мне надо было сохранять спокойствие. Я должна была думать об Анжелет.
   - Я не могу потерять тебя. Ты же знаешь, что представляет собой наш брак. С твоим появлением изменилась вся моя жизнь.., она приобрела смысл.., исчезла вечная подавленность...
   - Это понятно, - ответила я. - Знаешь, сейчас мы слишком взвинчены. Мне пора идти.
   В колеблющемся свете свечи я видела лицо Ричарда, умоляющее, полное отчаяния и ставшее от этого более молодым и беззащитным. Мне хотелось успокоить его, дать обещания, которые были бы предательством по отношению к Анжелет, а ведь - Господь свидетель - я и так достаточно причинила ей зла. Следовало прекратить думать о себе и о Ричарде.
   - Обещай, что пока не уедешь, - настаивал он. И я пообещала ему, а затем ушла. Я почти выбежала из спальни и захлопнула за собой дверь. Потом я заглянула к Анжелет. Она мирно спала, и на ее невинном лице читались удовольствие и облегчение.
   ***
   Было нелегко смотреть в лицо Анжелет, но я справилась с этим лучше, чем Ричард. А в середине дня прибыл гонец с вызовом, и он явно почувствовал облегчение.
   До его отъезда нам удалось встретиться с глазу на глаз. Он сказал:
   - Мы что-нибудь придумаем. Но я знала, что ничего придумать нельзя. Анжелет долго махала ему вслед рукой, а затем, повернувшись ко мне, с гордостью сказала:
   - Он занимает очень важную должность. С ним советуется король.
   Что касается меня, то мне хотелось побыть одной и подумать, поэтому я отправилась к пруду, откуда открывался вид на стену замка, и стала думать о переживаниях Ричарда, о его ребенке-монстре, который был заточен там, а главное, о том, что будет с нами дальше.
   Шел декабрь, и Анжелет без конца говорила о наступающем Рождестве и о том, как празднуют Рождество у нас дома. Отец пока никуда не уехал. Мать писала, что дела с устройством конторы в Плимуте отнимают у него и у брата много времени, но она счастлива, потому что они будут вместе на Рождество. Сожалела она лишь об отсутствии своих дочерей. И я представила, как в дом вносят святочное полено, как появляются певцы и мимы.., наши собирались съездить на неделю-другую в замок Пейлинг. Дедушка Касвеллин вел себя беспокойно. К концу октября с ним так бывало всегда, поскольку в Хэллоуин к нему возвращались воспоминания о прошлом, он начинал волноваться по поводу ведьм и выражал желание лично отправиться на их поиски и повесить их. Обычно все это кончалось для него приступами слабости.
   "Так что, видите, дорогие мои, - писала мать, - все у нас по-прежнему. Я очень рада тому, что вы вместе. Анжелет должна уговорить Ричарда, чтобы вы все приехали к нам в гости. Конечно, я понимаю, что время сейчас беспокойное и солдату нужно быть готовым ко всему. Надеюсь, беспорядки улягутся, и жизнь вернется в мирную колею. В Рождество мы, будем думать о вас".
   А мы, конечно, будем думать о них.
   В середине декабря подозрения, появившиеся у меня некоторое время назад, подтвердились. Не следовало, впрочем, удивляться тому, что мне предстояло стать матерью.
   Я сделала это заключение абсолютно хладнокровно и даже с некоторым радостным возбуждением. Рассмотреть все сложности, связанные с этим обстоятельством, можно было и потом. О чем я думала? Я была счастлива, что у меня появится ребенок от Ричарда. Вот только в качестве кого я буду его вынашивать?
   Феб внимательно наблюдала за мной. Думаю, что она знала обо мне гораздо больше, чем я поначалу считала. Она всегда следила за мной, и ей наверняка было известно, что я не раз возвращалась в свою постель лишь под утро.
   Лежа в кровати, я спокойно взвешивала ситуацию. Я спрашивала себя, что я собираюсь делать. Надо все рассказать ему, но какова будет его реакция? Сначала он обрадуется, но потом представит, сколько трудностей возникает в связи с этим, и начнет судорожно искать какой-то выход.
   Я могу пойти к своей сестре и заявить ей: "Я собираюсь родить ребенка от твоего мужа. Ты не хотела его, а я - хотела и вот результат".
   Даже мне, настолько хорошо знавшей Анжелет, было трудно представить, что сделает она в ответ.
   Я знала, какое решение предложит Ричард. Он захочет увезти меня отсюда. Нам придется выдумать какой-то повод для моего отъезда. Я буду тайно вынашивать его дитя, а он иногда будет посещать нас.
   Но как это сделать? Нужно было все предусмотреть.
   И почему я не подумала об этом заранее? А он? Похоже, страсть сделала нас слепыми ко всему, что мешало ее удовлетворению.
   Для меня было характерно то, что, когда возможное решение напрашивалось само, я не колебалась. Я всегда действовала слишком быстро, и мать часто корила меня за это. Я была несдержанной, импульсивной по натуре. Видимо, благодаря этим своим чертам я частенько попадала в ситуации, из которых потом с трудом выбиралась.
   Действительно, мне надо было предвидеть подобную возможность. Отчего бы мне, страстной женщине, не быть плодовитой? Я не думала об этом, захваченная самой интригой и радостью, которую получала от этих мимолетных встреч. А может быть, я подсознательно отказывалась принимать такой исход.
   Фактом оставалось то, что я беременна и со временем все окружающие узнают об этом, так что нужно было действовать.
   Я верхом отправилась на ферму Лонгриджей. Некоторое время мы болтали о том о сем с Эллой, а потом явился Люк. Он явно обрадовался, увидев меня, и я решилась на разговор с ним, начав его по пути к Фар-Фламстеду, куда он меня провожал.
   Я прямо приступила к делу:
   - Вы хотели жениться на мне. Остается ли ваше предложение в силе?
   Он остановил лошадь и уставился на меня. Я невозмутимо встретила его взгляд.
   - Ибо если это так, - продолжала я, - то я принимаю ваше предложение. Я выйду за вас замуж.
   - Берсаба! - В его голосе несомненно звучала радость.
   Я предостерегающим жестом подняла руку.
   - Вы должны знать причину моего согласия, - сказала я. - Я жду ребенка, и в данных обстоятельствах мне просто необходим муж.
   Я видела, что Люк с трудом осознает смысл сказанного мной. Он явно не верил, что я говорю правду.
   - Это правда, - сказала я. - Когда вы сделали мне предложение, я отказала вам, поскольку тогда не знала об этом щекотливом обстоятельстве. Вы мне нравитесь. Вы мне интересны. Мне доставляют удовольствие дискуссии с вами, но я хочу, чтобы вы знали причину, по которой я принимаю ваше предложение. Конечно, вы можете взять его назад. Вы, джентльмен с пуританскими убеждениями, не должны брать в жены такую женщину, как я. Я и в самом деле совсем вам не подхожу, и мы оба знаем об этом, но вы сказали, что хотите меня, а я оказалась в очень затруднительном положении. Мне нужно решить, как поступить, чтобы нанести минимальный ущерб окружающим и, конечно, самой себе. Простейшим решением является замужество. Таково мое предложение.
   Он молчал, и я продолжила:
   - Что ж, я уже получила ответ, тот, какого и ждала. Не думайте больше об этом. Теперь вы знаете, что я - аморальная женщина, я это и сама понимаю и согласна с вами: такая женщина не может стать вашей женой. Ваше молчание красноречивый ответ. Слова не нужны. Мое предложение нелепо, оскорбительно, и я недостойна более называться вашим другом. Прощайте.
   Я повернула лошадь и приготовилась пустить ее в галоп, но в этот момент он произнес мое имя.
   Остановившись, я обернулась.
   - Вы.., вы ошеломили меня, - сказал он.
   - Я понимаю, что вела себя совершенно недопустимо. Прощайте.
   - Нет. Дайте мне время. Я хочу подумать.
   - Чем больше вы будете думать, тем лучше будете понимать, насколько дико звучит мое предложение. Я сделала его только потому, что вы сказали, что любите меня. Вы говорили об этом весьма страстно, и так как брак с вами был бы прекрасным выходом для меня, я сделала вам предложение. Но теперь я понимаю, что об этом не может быть и речи.
   Уже сквозь стук копыт я расслышала:
   - Дайте мне время...
   ***
   Люк приехал в Фар-Фламстед в середине дня. Ко мне зашла Феб и доложила, что он просит встречи со мной. Мы вновь пошли в сад. Погода мало подходила для прогулок: темные низкие облака обещали снегопад.
   - Берсаба, - сказал он, - я прошу вас выйти за меня замуж.
   Меня охватило теплое чувство, которое я не могла определить. Я почти любила его, прекрасно понимая, как должна выглядеть такая женщина в глазах человека пуританских убеждений. Вероятно, он действительно любил меня, а может быть, это было просто то мощное влечение, предощущение страсти, которое испытывали ко мне мужчины?
   - И вы согласны стать отцом чужого ребенка?
   - Да, поскольку это и ваш ребенок.
   - Люк, - сказала я, - либо вы очень благородный человек, либо вы очень любите меня.
   - Я очень люблю вас.
   - Это нежная любовь или непреодолимое влечение?
   - И то и другое. Чей это ребенок?
   - Вы считаете, что вам необходимо это знать?
   - Я уже знаю. Похоже, здесь есть единственный кандидат. Муж вашей сестры. - Губы его искривились от гнева. - Почему? - возмущенно воскликнул он. - Как вы могли?.. Как он мог?
   - Причина та же, по которой вы, пуританин, изменили своим принципам. Вы собираетесь жениться на такой женщине, как я. Поверили бы вы в это до того, как узнали меня?
   Он медленно покачал головой.
   - Тогда не задавайте таких вопросов. Так бывает.., потому что так бывает. Мы такие, какими мы созданы, и некоторые из нас не в силах сопротивляться своим влечениям. Я, он, вы... Если я выйду за вас замуж, вам не придется опасаться измены. С того момента, как мы дадим друг другу клятву верности, мой ребенок станет вашим, и вы должны думать о нем только так. Я понимаю, насколько трудное решение вам пришлось принять, и люблю вас за это, Люк. Я обещаю вам, что буду преданной и верной женой и подарю вам вашего собственного сына.., хотя, может быть, вы не будете возражать и против дочери.
   - Я хочу на вас жениться, - сказал он. - Все будет так, как вы сказали. В интересах ребенка брак следует заключить как можно скорее.
   - Тайный? - спросила я.
   - Безотлагательный. У всех должно сложиться впечатление, что мы уже женаты. Мне придется рассказать об этом Элле, но она будет считать, что это мой ребенок.
   - Вы согласны не только жениться, но и солгать ради моего спасения?
   - Да, - сказал он, - я так и сделаю. Я получил то, к чему стремился, и не имею права жаловаться на то, каким образом это произошло.
   Я протянула ему руку.
   - Вы будете мне хорошим мужем, Люк, - сказала я, - а я буду делать все, чтобы стать для вас хорошей женой. Клянусь в этом.
   ***
   Церемония была очень простой и состоялась в гостиной их дома. Элла была слегка шокирована, так как считала, что мы несколько поторопились с браком; но мысль о ребенке наполняла ее такой радостью, что она была готова подавить свое неодобрение. К тому же, думаю, она втайне была довольна появлению в доме еще одной женщины, тем более, что было ясно: я не из тех, кто будет вмешиваться в вопросы ведения хозяйства.