Холт Виктория. Сестры-соперницы

   - Сенара всегда была загадочной личностью. Слуги говорили, что она ведьма.
   - Как интересно! - воскликнула Гвенифер.
   - В те времена было много разговоров о колдовстве, - сказал Коннелл. Знаете, иногда на это, как и на все прочее, бывает мода. Покойный король имел на этой почве пунктик. А здесь народ был уверен в том, что мать Сенары зловещая колдунья. Ей пришлось бежать.
   - И что с ней стало?
   - Это неизвестно. Но после ее исчезновения люди пришли к замку и потребовали выдать им ее дочь Сенару. Видите ли, море выбросило ее мать в Хэллоуин, и скрылась она в Хэллоуин. Все указывало на то, что она ведьма, и люди пришли за ней. Ну, а когда они узнали, что матери Сенары уже нет здесь, они решили, что им подойдет и Сенара, и ей тоже пришлось бежать. Вот с тех пор и до сегодняшнего дня мы ее не видели.
   - А вы с нашей мамой помогли ей?
   - Конечно, мы все помогали ей. Она была нам как сестра.
   - А теперь она вернулась, - пробормотала Берсаба.
   Остальные молчали. Я очень ясно представляла себе все это: мать Сенары, ведьму, смывает с корабля в море, после смерти бабушки Линнет она выходит замуж за этого ужасного старика из Морской башни, а потом убегает от него что очень естественно, кстати говоря. Потом толпа приходит за Сенарой.., которая тогда была молодой девушкой с такими же глазами, как сейчас у ее дочери Карлотты. А кто отец Карлотты? Ну, об этом мы, несомненно, узнаем.
   Они вернулись вместе с нашей матерью и тетей Мелани. Мать была раскрасневшаяся, возбужденная, явно довольная встречей с гостьями.
   Я не могла оторвать взор от Карлотты. Более привлекательной девушки я в жизни не видела. Это было нечто большее, чем просто красота, хотя она, несомненно, была красавицей. В свете свечей ее волосы отливали синевой, а миндалевидные глаза скрывали какую-то тайну. Ее гладкая кожа была слегка смуглой, поэтому она не выглядела смертельно бледной. Прекрасной формы римский нос. Налет экзотики делал ее еще более привлекательной. Мои кузины и Берсаба, как и я, не могли оторвать от нее глаз. Ее мать была все еще красивой женщиной, но хотя она успешно боролась с разрушающим воздействием времени, полностью победить его она не могла. Все-таки я думаю, что в возрасте Карлотты она была почти столь же привлекательной.
   Они принесли с собой тайну. Я все время представляла себе толпу с горящими факелами, собирающуюся штурмовать замок и выкрикивающую угрозы в адрес ведьмы.
   - Сядь рядом со мной, Сенара, - сказала мать. - Как чудесно встретить тебя здесь. Мне кажется, что мы вновь молоды. Ты должна рассказать нам обо всем, что с тобой случилось.
   - Для начала дай им поесть, - с улыбкой попросила Мелани.
   Принесли горячий суп. Сенара, попробовав его, сказала, что он просто великолепен и напоминает те дни, когда она еще жила в замке.
   - Мы добавляем к нему различные травы, - сказала Мелани, - стараемся сделать суп еще вкусней.
   - Он настолько хорош, что его невозможно улучшить, - заявила Сенара. Смотри, Тамсин не может усидеть на месте. Мы болтаем о супе, а ей хочется слышать совсем о другом.
   Мать сказала:
   - Ешь, ешь, Сенара. Ты проголодалась. У нас еще много времени для разговоров.
   Они расправились с супом, за которым последовал пирог с бараниной, а затем - клубника со взбитыми сливками.
   - Я действительно чувствую себя дома, - сказала Сенара. - Я ведь говорила, что так будет, верно, Карлотта?
   Карлотта ответила:
   - Мадре, с тех пор, как ты решила отправиться сюда, ты не говорила ни о чем, кроме как о замке Пейлинг и о сестре Тамсин.
   Мы с нетерпением ожидали момента, когда они доедят клубнику; наконец слуги убрали со стола, и Сенара сказала:
   - Всем вам не терпится услышать мой рассказ. Я могу обрисовать происшедшее лишь в общих чертах, поскольку невозможно в застольной беседе рассказать обо всех событиях, из которых состоит жизнь. Но в свое время вы все узнаете. Молодые люди, возможно, кое-что слышали обо мне. Когда я жила в замке, тут творилось многое.., но когда человек долго отсутствует, о нем забывают. А вот с моей матерью дело обстояло по-иному... Она появилась здесь при таинственных обстоятельствах, ее выбросило море. Она была благородной дамой, женой графа и носила под сердцем ребенка.., меня. Я родилась здесь.., в Красной комнате. Красная комната еще цела?
   - Но ее считают заколдованной! - воскликнула Розен.
   - Это правда, - сказала Сенара. - Заколдованная комната. Но она имела такую репутацию еще перед тем, как сюда попала моя мать. Первая жена Колума Касвеллина умерла в ней при родах, родив мертвого ребенка. Это случилось до того, как он женился на матери Тамсин. Да, комната уже была заколдованной, а мать просто поселила в ней еще одно привидение.
   - После заката слуги не ходят туда, - взволнованно сказала Гвенифер.
   - Глупости, - возразила Мелани, - самая обычная комната. Я, кстати, собираюсь заменить там всю обстановку.
   - Ты не первая собираешься это сделать, - сказала Сенара. - Странное дело, но никто не осуществил это намерение.
   - Рассказывайте, пожалуйста, дальше, - попросила Берсаба.
   - Здесь появилась моя мать, родила меня, потом исчезла, а я выросла вместе с Тамсин, и когда ее мать умерла, моя мать вернулась и вышла замуж за Колума Касвеллина. Мы всегда были вместе, верно, Тамсин? Бывало, я обижала тебя, но мы все равно считали друг друга сестрами, правда?
   - Это так, - сказала мама.
   - Затем настал день, когда моя мать вновь уехала, а с Колумом Касвеллином произошел этот несчастный случай, после которого он оказался прикованным к креслу. Охотники за ведьмами пришли за моей матерью и, узнав, что ее здесь нет, были не прочь взяться за меня, но Тамсин удалось тайком вывести меня из замка. Ко мне очень хорошо относился мой учитель музыки, ставший пуританином и живший в Лейден-холле. Вы, конечно, знаете это место.
   - Там сейчас живут Лэмптоны, - сказала Розен, - мы с ними в добрых отношениях.
   - Они купили поместье после того, как уехали Димстеры, - вставила Мелани.
   - Я побежала туда, - продолжала Сенара, - и Димстеры приняли меня. Я вышла замуж в соответствии с простыми пуританскими обычаями за Ричарда Грейвла Дикона, моего учителя музыки, и мы вместе с ним отправились в Голландию. В те времена Амстердам считался прибежищем всех, кто желал исповедовать свою веру так, как полагал правильным. Но, приехав туда, мы убедились, что там допускают лишь пуританское вероисповедание. В душе я никогда не считала себя пуританкой. Я просто приняла веру Дикона. У меня были с собой кое-какие драгоценности но носить их считалось грехом среди пуритан. Поначалу я надевала их тайком, а Дикон был настолько увлечен мной, что не замечал этого.
   - Я не могу представить тебя в роли пуританки, Сенара, - с улыбкой заметила наша мать.
   - Ты хорошо меня знаешь, - ответила Сенара. - Мы выехали из Амстердама в Лейден - город, в честь которого Димстеры назвали свое поместье. И там мы провели одиннадцать лет, постоянно строя планы отъезда в Америку. Одиннадцать лет! Не знаю, как я выдержала!
   - Тебе помогала любовь к Дикону. Сенара рассмеялась.
   - Дорогая моя Тамсин, - ответила она, - ты думаешь, что все женщины похожи на тебя.., добрые, преданные жены. Это далеко не так. Вскоре я разлюбила Дикона и его религию. Во мне мало от святой. Все эти одиннадцать лет я страстно желала вернуться в Пейлинг. Мне хотелось вновь стать молодой. Я поняла, что мечтала о Диконе только оттого, что он казался мне недоступным. Я поняла, что сделала ошибку, выйдя замуж за пуританина.., хотя он не всегда был пуританином. Временами он забывал о своей религии.
   - Они помогли тебе бежать, когда ты была в опасности, - напомнила мать.
   - Это верно, - согласилась Сенара, - но они знали, что мне некуда деваться, что мне грозит опасность и я могу просто погибнуть. - Она состроила гримасу. - Я могла бы оказаться трупом, висящим на дереве в Аллее Палачей, где обычно вешали ведьм. Помнишь, Тамсин?
   Мать смутилась.
   - Там и сейчас вешают ведьм, - сказала Розен.
   - И охотятся за ними с той же яростью, как и прежде?
   - Временами кое-где возникает нечто вроде моды на это, - сказала мать. Мы, слава Богу, в последние годы с этим не сталкивались. Я не позволяю слугам вести разговоры о ведьмах. Это возрождает интерес к предмету: а я этого не хочу. Достаточно какой-нибудь бедняге родиться горбатой, с родимым пятном на шее или на щеке - и ее можно обвинить в связи с дьяволом и вздернуть на дерево. Так пострадали многие невинные женщины, и я хотела бы, чтобы этому был положен конец.
   - Ведьмы были, есть и будут, - заявил дядя Коннелл. - И хорошо, что их отправляют к их покровителям, в ад.
   - Я всегда буду делать все для того, чтобы спасти невиновных, - возразила мать, умевшая быть настойчивой, если кто-то нуждался в защите. - К тому же, добавила она, - мне хочется узнать побольше о ведьмах, а в особенности о том, что заставляет их продавать душу дьяволу.
   - Ты, сестренка, не вздумай впутываться в дьявольские дела, - предупредил дядя Коннелл.
   - Впутываться. Я всего лишь хочу знать.
   - То же самое могут сказать многие из них. Они просто хотели знать.
   - Ты все та же, Тамсин, - воскликнула Сенара. - Готова вмешаться в любое дело, если считаешь, что кому-то нужна твоя помощь.
   - Расскажите, пожалуйста, о том, как вы жили в Голландии, - попросила Берсаба.
   - Ну что ж, одиннадцать лет я была пуританкой. Мне пришлось ходить на их молельные собрания и выслушивать их планы. Они собирались вернуться в Англию, а оттуда направиться в Америку. Я знала, что они купили корабль под названием "Спидвелл" и послали его в Делфтсхавен. Оттуда он должен был через Саутгемптон плыть в Америку. Меня не привлекало далекое морское путешествие. Многие месяцы в океане.., и молитвы.., бесконечные молитвы. От вечного стояния на коленях у меня образовались на них мозоли. Я ненавидела грубые серые платья, которые мне приходилось носить. О, я очень быстро поняла, что не создана быть пуританкой.
   - А у вас с Диконом были дети?
   - Был мальчик. Я назвала его Ричардом в честь отца. Он вырос настоящим маленьким пуританином. Уже с пятилетнего возраста он начал заботиться о том, чтобы я смиряла свою гордыню. Я просто задыхалась от этого, не могла вынести. Временами мне казалось, что Дикон чувствует то же самое, но его пуританская закваска оказалась крепче. Возможно, поначалу он тоже был бы способен уйти от пуритан, но потом осьминог вконец опутал его своими щупальцами. Когда они отправились в Англию, я не поехала с ними.
   - И ты бросила сына? - воскликнула наша мать.
   - В основном он был сыном Дикона, а не моим. Он был воспитан в чисто пуританском духи и пылал энтузиазмом начать новую жизнь в Америке.
   - Значит, ты осталась одна?
   - Позже я узнала, что Дикон погиб до отплытия корабля. В саутгемптонской таверне он вступил в религиозный спор с сидевшими там моряками, защищая свою веру. Они нанесли ему ножевые раны, от которых Дикон скончался.
   - Какой ужас! - вскрикнула Мелани.
   - Да. Тогда я пожалела о том, что не поехала вместе с ним. Если бы я побыла с ним еще несколько недель... Я все-таки любила Дикона. Но то, что он стал религиозным фанатиком, пролегло между нами. Эти люди забрали у меня и мальчика. Вот так я осталась одна.
   - Одна в Голландии! - воскликнула мама. - Тебе следовало сразу вернуться сюда.
   - Там у меня были друзья. Один из них был испанцем. Он увез меня в Мадрид, где я и провела несколько лет. Потеряв его, я решила найти свою мать, поскольку знала, что она живет на Пиренеях. Я нашла ее. Она была замужем за высокородным дворянином, другом короля Филиппа... Ты должна помнить его, Тамсин. Здесь он бывал под именем лорда Картонеля. Ты думала, что он ухаживает за мной.
   - Я хорошо его помню.
   - Так вот, моя мать никогда не была особенно чадолюбивой. Она никогда не любила меня. Я ее стесняла.., да нет, даже не стесняла.., с самого начала я была для нее обузой. Мне не следовало бы рождаться на свет. То, что я выжила, было просто чудом, за которое я должна благодарить твою мать, Тамсин, которая нашла ее полуживой на берегу.
   - Давно это было, - сказала наша матушка, - ведь мы с тобой, Сенара, воспитывались как сестры. Между нами существуют нерушимые узы, и я рада тому, что ты вернулась к нам.
   - Расскажите, что с вами было потом, - попросила Розен.
   - Я стала бывать при дворе и вышла замуж за благородного человека. У нас появился ребенок - Карлотта. Я всегда хотела повидаться с вами, но в последнее время желание стало просто непреодолимым. Я решила, что следует отправиться в замок Пейлинг, пока я не стану слишком старой для путешествий. Мой муж поддержал мое решение, но сопровождать не смог - он занимает высокий пост при дворе. И вот мы отправились в путь, прибыли в Лондон, а оттуда, хотя и не слишком быстро, добрались до вас. Вот и все. И мы очень рады оказаться здесь и видеть вас.
   - Надеюсь, вы погостите здесь подольше, - сказала мать.
   - Мне кажется, у меня никогда не появится желания покинуть этот замок. Конечно, когда-то мне придется вернуться в Испанию, но Пейлинг всегда останется для меня родным домом.
   Наша мать и тетя Мелани были глубоко тронуты этими словами.
   Дядя Коннелл предложил всем выпить за приезд Сенары с дочерью и за то, чтобы замок Пейлинг всегда был для нее родным домом, на что наша мать возразила:
   - Сенара - моя сестра, так что у нее есть еще один дом - Тристан Прайори.
   Сенара протянула одну руку матери, а другую - тете Мелани.
   - Пусть Господь благословит вас обеих, - воскликнула она, - и я очень рада тому, что приехала сюда. Я давно мечтала приехать в замок, ведь когда я жила здесь, Тамсин была моей сестрой. Когда-то мы спали в одной спальне, помнишь, Тамсин?
   - Пока ты не перебралась в Красную комнату. Сенара прикрыла глаза и рассмеялась. Я поняла, что они с матерью что-то вспомнили.
   - Ты была мне сестрой, и ради тебя я сюда приехала. К тому же замок был моим родным домом.., я прожила здесь столько лет... Я поеду к тебе, Тамсин, а через какое-то время вернусь сюда. Как вы на это смотрите? Конечно, я могу помешать вам...
   - Она помешает! - воскликнула Мелани. - Да это же твой дом.
   - Со временем мы меняемся... Сколько лет прошло, Тамсин? Около тридцати. Но ты не выглядишь на свои годы, Тамсин. К тому же ты вновь оживаешь в своих очаровательных дочерях.
   - А ты - в своей Карлотте. Женщина остается молодой до тех пор, пока она думает как молодая, чувствует себя молодой и выглядит молодой, - сказала мама.
   Сенара провела ладонью по своим чудесным волосам, в которых не было ни единой седой прядки.
   - Я всегда заботилась о внешности. Так же, как и моя мать, которая знала множество секретов сохранения молодости.
   - Она все еще жива?
   - Сейчас она в Мадриде, там у нее роскошный дом. Об этом она всегда мечтала.
   - Она осталась такой же молодой и красивой?
   - Ну, не такой уж молодой. Это не под силу даже ей. Но она все еще красива. И управляет домом просто по-королевски, как говорят, более по-королевски, чем королевская чета.
   - В это я вполне могу поверить. А что она думает по поводу твоей поездки в Англию?
   - Да почти ничего. Видимо, решила, что я слегка сумасшедшая. Но зная, что меня воспитывала твоя мать и что ты сильно влияла на меня, понимает, что ты сделала меня сентиментальной, эмоциональной.., немножко похожей на себя... Отсюда и некоторые мои странности.
   Дядя Коннелл объявил:
   - У меня есть отборное темное шерри-бренди. Я сейчас пошлю за ним в погреб. Мы выпьем за твое возвращение.
   - Ты очень добр ко мне, Коннелл, - ответила Сенара. - Я никогда не забуду, как ты помог мне бежать отсюда.
   - А ты думаешь, я бы позволил толпе наложить на тебя лапу?
   - В ту ночь ты стал хозяином замка. Все поняли, что, хотя старый хозяин прикован к креслу, его место занял не менее сильный мужчина.
   Эти разговоры взволновали меня. Пока они говорили, я пыталась представить себе все, происходившее здесь когда-то. В один прекрасный день я прочту об этих событиях в дневниках матери и бабушки Линнет, спасшей из моря ведьму, которая была матерью Сенары.
   Мелани потребовала зажечь побольше свечей, и слуги принялись за дело, в то время как на улице, по всей видимости, усиливался шторм.
   Мы продолжали сидеть за столом, и никто, кажется, не собирался уходить. Тетя Мелани, моя мать, Сенара и дядя Коннелл вспоминали былые дни, и постепенно картина их жизни становилась яснее.
   Неожиданно дверь резко распахнулась. Мы услышали громовой голос, который невозможно было не узнать. Дедушка Касвеллин въехал на своем кресле в холл, и глаза его были еще более бешеными, чем обычно. Он остановил взгляд на Сенаре.
   Мелани встала.
   - Отец.., как вы попали сюда? Как вы сумели покинуть свою башню?
   Он едва взглянул на нее и проорал:
   - Неважно! Сумел! Меня снесли вниз и подняли сюда. Я так приказал. Если я желаю попасть в какую-то часть своего замка, я это делаю. Мне сказали, что она здесь. Опять она сюда явилась.., как когда-то.., ведьмина дочь!
   - Отец, - сказал Коннелл, - это Сенара. Дочь вашей собственной жены.
   - Я знаю, кто это. Я спросил и был уверен в том, что мне не посмеют солгать. Чего тебе здесь нужно? - выкрикнул он, глядя на Сенару.
   Она встала и подошла к нему, улыбаясь какой-то странной улыбкой. Опустившись на колени, она подняла лицо к дедушке. При свечах она выглядела молодой и очень красивой.
   - Я пришла в свой старый дом, - сказала она, - Я приехала, чтобы повидать вас всех.
   - Отправляйся туда, откуда приехала. Ты и такие, как ты, приносят в дом зло. Мелани воскликнула:
   - Отец, как вы можете!..
   - Не называй меня отцом. Ты не имеешь права.., даже если мой сын женился на тебе. Она не принесет добра в этот дом. Вылитая мать!
   - Нет! - воскликнула Сенара. - Я другая.
   - Выгоните ее отсюда. Я не могу ее здесь видеть. Это.., к несчастью. Я не хочу, чтобы она напоминала мне о своей матери.
   Тамсин сказала:
   - Отец, вы жестоки. Сенара приехала очень издалека только для того, чтобы встретиться с нами. Если вы не позволите ей остаться здесь, она найдет прибежище под крышей моего дома.
   - Дура! - закричал дедушка. - Ты всегда была дурой!
   - Неужто? - спокойно спросила моя мать. - Если я дура, то не знаю, кого можно назвать умным. В своем доме я сумела сделать так, что мой муж и мои дети счастливы. А вот столь мудрый человек, как вы, за всю свою жизнь не смог этого добиться.
   Он свирепо взглянул на нее, но в его глазах мелькнуло восхищение. Он гордился ею, и, я думаю, не впервые.
   - Тогда тебе должно хватить ума, чтобы не ставить их счастье под угрозу. Он указал на Сенару. - Вот эта.., ведет род от дурной породы. Ее мать явилась сюда и околдовала нас всех. Эта сделает то же самое. Ей не следовало рождаться на свет. Я тебя предупреждаю, дочка, будь умницей, послушай меня, я-то все это знаю. - Его голос вдруг задрожал. - Господи, неужели ты хочешь, чтобы я опять смотрел из своей башни на эти волны, на "Зубы дьявола" и вновь переживал все это? Моя жизнь сложилась бы по-иному, если бы море не выбросило эту ведьму Марию. Твоя мать была такой же дурой, как и ты. Она привела в дом ведьму, испортившую ей жизнь. И ты тоже хочешь сделать такую же глупость, дочка? Неужели ты не понимаешь, что дьявол послал ее, чтобы лишить тебя счастья?
   - Отец, вы так много страдали, вы так больны...
   - Да, да, ты просто хочешь сказать, что я старый дурак. Господи, если бы я не был прикован к этому креслу, то отхлестал бы тебя бичом, не посмотрев на твой возраст. Я потерял силу в ногах, но с головой у меня все в порядке. Послушай, если ты введешь в свой дом эту женщину, потом ты проклянешь этот день и не раз вспомнишь мои слова. - Он рассмеялся неприятным смехом. - Ладно. Я ничего не запрещаю. Я буду наблюдать. Смотреть, как сбываются мои слова. Я буду смотреть на вас из моей башни и докажу, что говорил правду! Приюти у себя ведьмину дочь... Дай мне возможность доказать правду.
   Он развернулся и поехал к выходу, выкрикивая:
   "Биндер! Биндер!" Появился испуганный слуга и выкатил кресло из холла.
   В комнате повисло молчание. Первой его прервала Карлотта:
   - Что за ужасный старик!
   - Он женился на твоей бабушке, - сказала Сенара. - Это о ней он говорил с такой злобой.
   - Должно быть, он ненавидел ее.
   - Она его околдовала.
   - Он сошел с ума, не так ли?
   - А кто бы не сошел с ума на его месте? - спросила Сенара. - Такой мужчина оказался прикованным к креслу!
   Вмешалась моя мать:
   - Сенара, ты поедешь с нами в Тристан Прайори. Теперь тебе вряд ли захочется оставаться здесь. Сенара рассмеялась.
   - Я не хочу, чтобы он перечеркивал мои планы, - сказала она. - Теперь здесь хозяин Коннелл. Если он и Мелани хотят, чтобы я осталась.., тогда мне наплевать на слова сумасшедшего старика. Я обязательно съезжу в Тристан и поживу у тебя, Тамсин, но сначала я хотела бы погостить здесь.
   Мелани встала. Она была явно взволнована сценой, которую устроил дедушка.
   - Шторм, похоже, не думает стихать, - сказала она. - Но я не вижу причины, почему мы должны дожидаться этого, сидя за столом. Вам, наверное, хочется отдохнуть. Я провожу вас в ваши комнаты.
   - Я могу говорить и говорить, - запротестовала Сенара. - Тамсин, пойдем ко мне. Представим, что мы вновь молоды.
   Мать подошла к ней, и они крепко обнялись. Все опять начали разговаривать как ни в чем не бывало. В конце концов, мы привыкли к дедушкиным чудачествам. Но я не могла забыть его бешеных глаз, а в моих ушах продолжали звучать его слова.
   НОВОСТИ ИЗ ЗАМКА
   Разница была очевидна уже в первый день. Наш нынешний визит был непохож на прежние. Раньше мы редко строили планы на текущий день. Мы являлись на завтрак, состоявший обычно из доброй порции эля с хлебом и холодным беконом. Затем все занимались тем, чем хотели. В замке царила атмосфера свободы. Иногда я отправлялась на конную прогулку с сестрой и кем-нибудь из кузин, любивших сопровождать нас. В другой раз я шла на берег моря и пополняла коллекцию раковин и камешков или просто гуляла по крепости. Занятий находилось множество. Когда мы были младше, нам разрешали играть во всех башнях замка, за исключением дедушкиной - Морской. Замок казался нам волшебным местом.
   В этот раз все обстояло вроде бы так же, но все-таки по-иному.
   Сенара, мама и тетя Мелани, судя по всему, были готовы без конца вспоминать старые добрые времена. Сенара разгуливала по крепости, постоянно восклицая:
   - Как хорошо я это помню! Просто чудо, что все это сохранилось! Ты только посмотри!..
   Таким образом, Карлотта постоянно была с нами.
   Мы довольно сдержанно отнеслись друг к другу, особенно Берсаба. Карлотта говорила с акцентом, весьма симпатичным. Покрой еще одежды отличался от нашего, как и манеры. Все это да еще ее несравненная красота ставило ее особняком. Возможно, все было бы по-другому, если бы она не чувствовала своих достоинств, но она их прекрасно осознавала.
   Я, Берсаба, Розен и Гвенифер устроили ей прогулку по замку.
   - Это очень отличается от рассказов твоей матери? - спросила ее Розен.
   - Очень.
   - И мы тоже другие? - спросила я.
   Карлотта рассмеялась и покачала головой.
   - Я ничего не слышала о вас, так что у меня не сложилось никакого представления. Но вы отличаетесь от людей моего круга.
   - От кого? От девушек?
   - О, в Испании все обстоит по-другому. Там девушки не носятся, где хотят, и не разъезжают на лошадях. Они занимаются вышиванием, и к каждой приставлена дуэнья.
   - А кто твоя дуэнья?
   - Сейчас никто. Я нахожусь в Англии и веду себя так, как здесь принято.
   - И это тебе больше нравится? - спросила Берсаба.
   Карлотта пожала плечами.
   - Не знаю. Это не такой элегантный образ жизни. Зато вы свободны, и это прекрасно.
   - Не так уж и много у нас свободы, - возразила Гвенифер. - Нам не разрешают конные прогулки без сопровождения грумов.
   - Но иногда мы теряемся, - вставила Берсаба. Карлотта посмотрела на мою сестру своими огромными глазами.
   - А зачем? - спросила она.
   - На днях ты вернулась вместе с Бастианом, Берсаба.
   - Да, - ответила та. - Я потеряла вас, и Бастиан тоже, а потом.., мы с ним нашли друг друга.
   Объяснение казалось надуманным. Я-то знала, что Берсаба потерялась умышленно. А вот как обстояло дело с Бастианом - неизвестно.
   - Ах, Бастиан, ваш брат... Очень привлекательный молодой джентльмен. Я, конечно, скучаю по Испании, где жить гораздо приятнее, но, полагаю, мне понравится и здесь...
   - Ты вернешься в Испанию?
   - Конечно.
   - А ты помолвлена? - поинтересовалась Розен. Карлотта покачала головой.
   - Нет. Однажды ко мне сватался старый почтенный дворянин с блестящим титулом и огромными владениями, но я заявила, что слишком молода для подобного союза. Нужно немножко подождать. Я хочу, чтобы жених мне нравился.
   Мы все с ней согласились.
   Когда мы остановились у Морской башни, Карлотта поинтересовалась:
   - А почему мы сюда не входим?
   - Мы здесь вообще редко бываем, - пояснила Розен. - Здесь живет дедушка со своими слугами. Для того чтобы войти, нужен какой-нибудь предлог... Вот, например, когда приезжает тетя со своими дочерьми. Они всегда наносят дедушке визит в первый день, а потом ждут приглашения.
   - Этот сумасшедший старик! - воскликнула Карлотта. - Мы с мамой ему не понравились. Он не хочет, чтобы мы жили здесь.
   - Он вообще очень сердитый. Уже много лет, как его разбил паралич. Поначалу все боялись, что он покончит с собой, но этого не произошло. Он делает жизнь других невыносимой, но слуги, живущие с ним, обожают его. Не знаю почему.
   - Ему пора бы умереть, - заявила Карлотта, сложив губы трубочкой, будто дедушка был всего лишь пылью, которую она сдувала.
   Мы были несколько ошарашены. Возможно, нам и приходило в голову, что жизнь старого Касвеллина является бременем для него и для окружающих, но пока эта жизнь теплилась в теле, она была священна. Так нас учили родители.