Холт Виктория. Светоч любви

   Он кивнул и полузакрыл глаза.
   — Пагода, состоящая из трех украшенных ярусов, не могла исчезнуть вместе с замечательной росписью и украшениями, сколько времени ни прошло бы. — Он размышлял вслух.
   — Храм сам по себе… На этом месте сейчас стоит этот дом. Вымощенная тропинка ведет к портику, колоссальные каменные фигуры поддерживают каждый из гранитных пьедесталов. Я думаю, что эти устрашающие защитники храма олицетворяют Чин-ки и Чин-лунг — очень великих воинов. Если мы пройдем через дверь, окружающие дом лужайки и беседки остаются на тех местах, где они, скорее всего, были и прежде. Идем дальше, минуем еще одну калитку, потом еще и, наконец, подходим к храму. Именно здесь собирались священники, я легко могу представить, как они бормочут молитвы, слышны удары в гонги, сопровождающие поклоны перед изображением великой богини. Служители культа должны были жить близко к храму, чтобы следить за порядком и регулярно выполнять свои обязанности.
   — Я тоже легко представляю все, о чем вы рассказываете: и священников, спешащих в храм, и тоже слышу звуки гонга. Но думаю, что в ваших глазах я выгляжу человеком, которому фантазии дороже здравого смысла.
   Его комментарий был довольно занятным.
   — Я думаю, что в вас сочетаются два начала. И беда заключается в том, что вы не всегда можете регулировать их отношения. Если победит одно из ваших составляющих, — а я имею в виду богатое воображение, — то это будет беда. В таком случае у вас могут возобладать фальшивые оценки.
   — Вы очень прозаичны. — Только так мне оставалось отреагировать на его довольно точную оценку.
   — Да, до меня мой реализм не огорчает. А сочетание этого моего качества с вашей пылкой фантазией может дать хорошие результаты. Словом, мы хорошо подходим друг к другу.
   Я отодвинулась от него.
   — Итак, сколько светильников у нас на балансе? Он заглянул в бумагу:
   — Пятьсот пятьдесят три.
   — Осталось не так уж много несосчитанных. Где же те, недостающие до тысячи?
   Когда мы заканчивали обход дома, цифра дошла до пятисот семидесяти. Это было очень большое количество светильников для одного дома, но не для Дома тысячи светильников.
   — Я думаю, что надо пересчитать и те снаружи. Пошли во двор. Нам надо закончить список.
   — Больше мы уже ничего не найдем.
   — Нет, Адам, мы обязаны разобраться, в чем дело.
   — Но разрыв слишком велик, где же можно скрыть такое количество светильников?
   Мы стояли в пагоде, и я смотрела вверх на кусочек неба, видимый через дырявую крышу. Как всегда под ветром, потихоньку дразня, позванивали колокольчики.
   — Я по-прежнему уверена, что разгадка тайны дома связана со светильниками. Я знаю это. У меня такое чувство, что сам дом внушает мне эту мысль.
   — Но я надеюсь, что вы трезвее умом, чем та знаменитая Жанна , «второй невидимые голоса предсказывали события и судьбы людей. Вы же не она?
   — Почему? Может быть, и я такая же.
   — Но, Джейн, не надо так! Я повернулась к нему.
   — Вы, как мне кажется, и не сможете понять всего.
   Но я впервые услышала название этого дома, еще когда была школьницей, и уже тогда почему-то подумала, что этот дом сыграет свою роль в моей жизни. Между домом и мной установилось… как вы называете это… родство душ. Вы, Адам, не понимаете, как это может случиться, не правда ли?
   Он покачал головой.
   — А я верю в это. И думаю, что Сильвестер знал это. Мое предназначение — открыть тайну этого дома. Адам положил свою руку на мою.
   — Секрет? — сказал он. — Никакого секрета нет Этот дом был подарен моему пра-прадедушке, он был построен на месте старого храма. И по этой единственной причине появилась легенда.. Кто-то украсил ее историей со светильниками.
   — Значит, так и появился Дом тысячи светильников? Но почему все же тысяча?
   — Потому что в этом доме их понатыкано сверх меры. Больше навешать было бы невозможно. Тысяча светильников — это художественное обобщение, которое зачастую не соответствует реальности. Словом, в доме совсем не обязательно должно быть столько этих светильников.
   — Не могу не признать, что ваш допуск выглядит очень логично.
   — Я, надеюсь, Джейн, вы заметили, что я всегда логичен.
   — К счастью, я наоборот — всегда нелогична. Надеюсь, что вы это тоже заметили!?
   — Говорят, что тройная нелогичность… по временам — это показатель женственности.
   — И вы учуяли эту высокую женственность именно во мне?
   — Конечно. И не скажу, чтобы это было непривлекательно.
   — Что именно, Адам?
   — Я думаю, что такие женщины, как вы, всегда должны иметь рядом кого-то, кто бы о них заботился.
   Что-то есть под крышей это пагоды. Здесь все начинают говорить очень искренне и безбоязненно.
   — Но нам не хватает каких-то четырехсот светильников. — Я постаралась быстро перейти на другие рельсы. — Если мы сумеем их обнаружить, загадка будет решена.
   По дороге в дом мы немного поспорили. Адам по-прежнему был уверен, что дому было дано это название потому, что это звучит очень поэтично. Я же придавала этому гораздо большее значение. Моя уверенность, что тайна связана со светильниками, укреплялась.
   Светильники! Я уже бредила этими светильниками. Первое, что я видела, просыпаясь, был светильник, свисающий с потолка в центре комнаты. Внутри него всю ночь горела масляная лампа. Когда пришел праздник фонариков, я была просто потрясена разнообразием источников света, так же как и в предыдущие годы. Тогда еще был жив Сильвестер, и мы ходили в порт посмотреть на процессию. Господи, сколько было этих фонарей, фонариков, светильников. Многие были сделаны из бумаги и шелка. У нас дома были солидные — из кованого железа.
   После праздника, заинтересовавшись темой, я стала внимательно разглядывать наши и обнаружила на них выгравированные картинки, составлявшие цельный сюжет. И, во всех сценах действовали любовники… В нижнем холле любовники встречаются впервые. Девушки с веерами на гравировке удивительно напоминали учениц Чан Чолань, которые танцевали перед нами в ее доме. На первом этаже были похожие сюжеты. Поднявшись еще на один этаж, я обнаружила, что любовники, наконец, остались вдвоем и шли держась за руки.
   Еще один этаж выше — и новая ступень отношений — они уже обнимались.
   Это было прекрасно! Они встретились, полюбили друг друга, и я предполагала, что на следующем этаже все должно закончиться женитьбой.
   Сюжет был интересным, но когда я рассказала о нем Адаму, он рассмеялся над моими предположениями.
   — Это мудро, — сказал он, — что вам удалось определить разницу между гравировками на этажах, но это скорее отражение нормального хода событий, и я не вижу, каким образом ваше открытие должно привести к раскрытию тайны.
   — Вы слушали, Адам, когда-нибудь выражение» Не оставляй ни одного камня неперевернутым?»
   — Много раз, — был его ответ.
   — Тогда вы должны согласиться, что это мудрое высказывание, и я сейчас следую ему.
   Он улыбнулся иронично. Но все равно светильники продолжали привлекать мое воображение.
   Вновь наступило время Праздника мертвых.
   Все было так же, как в прошлом году. Я помню, как тогда изменилась атмосфера в доме, как предвкушение этого события мешало слугам нормально исполнять свои обязанности.
   Ведь у каждого кто-то из родственников покинул этот свет. И ушедший или ушедшая должны были быть уверены в том, что их помнят.
   Сквозь окна я видела цепочку людей, тянувшихся к подножию холмов; проезжая неподалеку, я видела, как рядом с могилами возникли временные хижины, сложенные из соломенных матов. Все они по форме напоминали последнюю букву греческого алфавита — омегу. Видимо, в этом был какой-то смысл.
   Запасы продовольствия уже были доставлены к холмам, и вот-вот должно было начаться празднование.
   Я мыслями возвратилась в тот день, когда умер Сильвестер. Мне вспомнился наш последний разговор, и я никогда не забуду его взгляд, его обтянутое кожей бескровное лицо, уверенность, что смерть уже пришла за ним и, одновременно, страстное желание оставить после себя дом в полном порядке.
   И вот в ночь на 5 апреля — это была кульминационная точка странного праздника — сердце Сильвестера остановилось.
   Тогда это показалось простым совпадением. Теперь же меня мучила мысль о том, почему он умер именно в ту ночь.
   С той памятной ночи прошел год. Наступило утро 6 апреля. В доме повсеместно ощущалась напряженность. Все слуги ушли на холмы.
   — Вы, наверное, хотите побыть наедине со своими горестными мыслями, — сказала мне Лотти уходя.
   Я согласилась и добавила, что буду думать о Сильвестере.
   — В Китае женщины носят траур по своему властелину три года. А иностранки выдерживают только один.
   — Иногда, Лотти, и они выдерживают гораздо дольше.
   — Но вы же сказали, что год кончится и вы выходите замуж.
   — Я сказала, что не выйду замуж раньше, чем через год.
   — Но вам надо замуж. Дом этого хочет.
   — Ты все еще боишься, что богиня потеряет лицо, потому что домом, построенном на месте ее храма, владеет женщина?
   Лотти издала свой загадочный сметок.
   — Дом радуется, что у него скоро будет новый хозяин.
   У Лотти была целая корзина лакомых кусков, которыми она запаслась на кухне и собиралась попотчевать ими своих предков.
   — Надо заботиться о предках. Величайший грех не делать этого. Будда говорит: хороший человек заботится о предках. Я, если не буду, никогда не попаду на фе.
   Я кивнула, ибо мы с Сильвестером не раз говорили об этом» фе «. Так назывался рай, населенный последователями Будды — королевство золота, где деревья сверкали драгоценными камнями, уродившимися вместо фруктов. Там доминировала магическая семерка. Семь рядов деревьев, семь заборов и мостов, сделанных из жемчуга. А над всем этим великолепием восседает на цветке лотоса сам Будда. Все в фе было самим совершенством. Здесь не было голодных и страждущих, здесь никто не ощущал боли и не старел. У каждого мужчины и женщины теплилась надежда достигнуть фе, но сделать это было можно только через добрые дела. Одним из важных в реестре добрых дел было уважение к предкам. Поэтому Праздник мертвых в календаре китайцев занимает очень важное место.
   Я перешла в гостиную. Там стояло опустевшее кресло Сильвестера. Мне так хотелось, чтобы он живой сидел в нем, а я бы говорила ему о моей благодарности за все, что он сделал, о том» что я его никогда не забуду и всегда буду его должницей…
   Пока я стояла в комнате Сильвестера и вспоминала последние часы его жизни, по всему дому пошел страшный гул.
   Сердце мое забилось в жутком ритме. Я не могла понять, что происходит.
   Шум шел от гонга, висевшего у наружной двери. Это означало, что прибыл посетитель. Я уже знала, кто это. И знакомые волны радости и опасения схлестнулись между собой.
   Я поспешила к двери.
   Он сказал:
   — Ну вот я и прибыл, как обещал.
   Затем он вошел и захлопнул за собой дверь.
   — Я не мог ждать ни одной лишней минуты. Он обнял меня, и я поняла, что ни Адам, ни Тоби не рассматривались мною как его серьезные соперники, Потому что для меня всегда существовал, существует и будет существовать только один мужчина — Джолифф.

ДЕНЕЖНЫЙ МЕЧ

Глава 1

   Все мои холодные расчеты пошли насмарку. Я знала, что единственный человек, за которого я могу выйти замуж, это Джолифф. Снова любовь к нему и желание пронизывали меня, как и много лет назад, как и все эти годы. Я была готова действовать безрассудно и не хотела заглядывать в далекое будущее. И еще знала, что никому не позволю стать на моем пути.
   Я жила в раю фе, где могли исполнится все желания. Все вокруг меня было прекрасно. И даже если на деревьях вместо плодов не сверкали драгоценные камни, то эти деревья в цвету и со свежими листьями были в сотни раз красивее. Все изменилось. Мир стал замечательным.
   Я снова любила и никому не позволю попытаться поставить барьер на пути к моему счастью.
   Скоро мы с Джолиффом должны были пожениться.
   Довольно быстро я обнаружила, что есть люди, которых сильно задевает моя новая жизнь. Одним из них был милый Тоби. Я никогда не забуду боль, исказившую его лицо, когда он узнал о моих ближайших планах.
   — Значит, он возвратился, — только и вымолвил он.
   — Да. И теперь я понимаю, что по-другому быть не могло.
   — Джейн, вы не должны спешить!
   — Да, я знаю. — Голос мой звучал мягко. — Я ведь и не спешу. Вы знаете историю моей жизни. Джолифф и я прожили вместе три месяца, и Джейсон — наш сын. Так и должны были закончиться рано или поздно наши мытарства.
   Он кивнул.
   — А Джейсон?
   — Джолифф его отец. Тоби сменил тему.
   — А здесь будут… перемены? — Он как-то неопределенно махнул рукой.
   — В делах? Конечно, нет. Все должно продолжаться по-прежнему… Так, как хотел бы Сильвестер.
   Тоби покачал головой.
   Тоби, в вашей судьбе никаких перемен не будет. Поймите это, пожалуйста. Вы были менеджером у Сильвестера и должны остаться со мной.
   Но он только грустно посмотрел на меня. Неожиданно я разозлилась на то, что жалость к нему бросает тень на мое счастье.
   Адам оказался не таким покладистым. Сначала, казалось, он остолбенел. Потом разозлился на судьбу, на Джолиффа, на меня.
   — Итак, вы собрались замуж за Джолиффа!
   — Мне казалось, что я была за ним замужем. И теперь, когда мы оба оказались свободны…
   — Вы сошли с ума! — В порыве чувств он не дал мне договорить.
   Нет, Адам. Я думаю, что вы ошиблись.
   — Я думаю, что вам хватит чувства реализма, чтобы осознать бесперспективность такого шага. Это не сработает.
   — Мое внутреннее чутье подсказывает, что сработает.
   — Ну вот, как обычно, вы верите в то, во что хотите верить, несмотря на превосходство сил с противной стороны.
   — Мы с Джолиффом любим друг друга, Адам. И так будет всегда.
   — Может быть, именно по этой причине он обманул вас, позволил вам родить ребенка, который мог остаться незаконнорожденным, если бы вы не вышли замуж за дядю, чтобы ваш сын мог получить имя и фамилию.
   — Джолифф не был виноват в той ситуации. Он же не знал, что его жена жива.
   — Вы очень наивны, Джейн. И по этой причине я боюсь за вас.
   — О нет. Теперь я не наивна. Я достаточно хорошо ориентируюсь в окружающем мире и вполне могу постоять за себя.
   — Что-то я не замечаю этого. Вы однажды уже попали в беду и, к счастью, нашелся выход. Зачем же рисковать еще раз.
   — Я не могу согласиться с вами.
   — Естественно. Стоило ему опять появиться со своими приятными сказками — и вы готовы все простить и бросить…
   Он не договорил.
   Мне было его жаль. Я понимала, как он обижен. Я знала, что в течение последних месяцев он считал, что существует реальная возможность нашего брака. Нельзя не признаться, что в этой ситуации была доля моей вины. Мне надо было с самого начала поставить все точки над i. Ведь я же знала в глубине души, что никого, кроме Джолиффа, мне не надо.
   Но кое-что беспокоило меня больше.
   Ведь я собралась совершить поступок, который не одобрил бы Сильвестер. В свое время он ясно дал понять, что не доверяет Джолиффу, и не менее прозрачно намекнул, что самым правильным шагом было бы замужество с Адамом — недаром же именно его он назначил опекуном Джейсона. Яснее намекнуть было просто невозможно. Я не могла исключить Сильвестера из своих мыслей, и память о нем тенью нависла над моей безмятежной радостью по поводу воссоединения с Джолиффом.
   Во сне я слышала голос Сильвестера. «Это опять повторение прошлого». Да, в этом сне так и было. Я опять встретила Джолиффа в лесу, я полюбила его, а Сильвестер предупреждал меня об опасности. Я не вняла предупреждениям и вышла замуж за Джолиффа или прошла через некое подобие брака с ним. Потом появилась Белла. Но она опять мертва.
   — Нет, все теперь по-другому, Сильвестер, — пробормотала я однажды утром в полусне.
   Но был в доме один человечек, который искренне радовался приближающемуся событию.
   — У меня скоро будет отец.
   — Да, Джейсон. Тебе это нравится? Он засмеялся. Конечно, он был счастлив.
   — Я сейчас скажу тебе что-то. — И он поднялся на цыпочки.
   — Да, Джейсон, слушаю тебя.
   — Он всегда был моим настоящим отцом. Он сам мне это сказал.
   И вот мы поженились, и я была снова так счастлива, как не надеялась быть уже никогда.
   Мы как бы снова были в Париже. Мы были в ауре любви, разлитой повсюду, делающей еще ярче все цвета, заставляющей мир танцевать.
   Однажды утром, когда мы проснувшись лежали и говорили о чуде нашего воссоединения, Джолифф стал восторгаться Джейсоном, рассказал, как он все время думал о мальчике, и посетовал на судьбу, которая разделила их с сыном.
   — И еще это завещание Сильвестера. Подумать только — Адам опекун моего сына. Мне это очень не нравится, Джейн.
   — Но ведь это только на случай моей смерти. Он обнял меня и прижал к себе.
   — Не смей говорить о таких вещах!
   — Но, Джолифф, мы все смертны и рано или поздно умрем.
   — Моя самая дорогая! Это то, о чем я не хочу думать! Этого не должно быть. Я должен умереть раньше тебя.
   — Нет! — закричала я в испуге. Мы вцепились друг в друга и держались так, пока Джолифф громко не рассмеялся.
   — Кто здесь собирается умирать? Мы же молоды, разве не так? Мы вполне здоровы. Мы собираемся жить долго и счастливо оба! В любом случае, Джейн, ты моложе, чем я. Так что первым умру все же я.
   — Я не смогу пережить этого. Он взъерошил мне волосы.
   — Ты глупышка, и я за тобой! Оба мы — дураки. Заверяем друг друга, кто хочет умереть первым, а кто не хочет пережить другого. Так или иначе, одному выпадет такая доля.
   Мы помолчали. Затем он рассмеялся, и мы отдались друг другу. Мы были счастливы, но перед тем как снова заснули, Джолифф сказал:
   — Ты должна быть очень осторожной, Джейн.
   — Что значит осторожной?
   — А то. Сильвестер назначил Адама опекуном Джейсона. Я никому не позволю вместо себя решать судьбу моего сына. Но такая ситуация может возникнуть только в одном случае… если, Джейн, ну, ты понимаешь?
   — Если… я умру. Верно, если я завтра умру, то все перейдет к Джейсону, но распоряжаться долгие годы этим будет Адам.
   — Сильвестер не мог предвидеть, что мы поженимся. Я задумалась. Что имел в виду Сильвестер, когда поступил так. Он знал, как я страдала, потеряв Джолиффа. Предполагал ли он, что Джолифф возвратится и мы поженимся? Конечно, он мог допустить такой вариант, и все же назначил опекуном Адама — наверное, у него были какие-то причины для этого.
   — Ты можешь изменить ситуацию, — сказал Джолифф. — У тебя для этого есть и возможности, и права.
   — Не уверена. Ведь это было оговорено в завещании.
   — Джейн, ты должна изменить завещание. Джейсон мой сын. — Он нежно поцеловал меня в ухо.
   — Джолифф, в обозримом будущем я не собираюсь умирать.
   — Мой Бог! Разве речь идет о том, что мы собираемся? Ты должна Жить долго-долго. Мы должны возвратиться в Англию. Поедем в усадьбу Роланд? Мне там всегда нравилось. Интересно, что там поделывает миссис Коуч? Уж она-то, наверное, обрадуется, увидев нас. Как ты относишься к идее возвратиться туда?
   — Да, Джолифф. Мы скоро уедем. Тоби присмотрит за делами. Но до этого мы должны раскрыть секрет этого дома.
   — Раскроем эту тайну… среди других наших задач.
   — Каких, например?
   — Например, уяснить, как я люблю тебя, а ты любишь меня.
   — Джолифф, ты что же, сомневаешься в моей любви?
   — Есть, Джейн, гораздо более важные вещи, чем все тайны светильников. И мы должны решить житейские проблемы. Пойдем к адвокату и все выясним. Я — опекун моего сына и никто больше!
   — Завтра же я пойду к адвокату. Обещаю тебе. Мистер Лэмптон, который вел дела Сильвестера уже много лет, в гробовом молчании выслушал меня. Было ясно, что он хорошо ориентировался в делах нашей семьи и, видимо, Сильвестер обсуждал с ним возможности возникновения подобной ситуации.
   Мистер Сильвестер хотел, чтобы ваш сын Джейсон имел опекуна на случай вашей смерти. Он очень настаивал на этом пункте.
   Я знаю. Но дело в том, что у моего сына есть отец. И никакой отец не захочет, чтобы кто-то другой опекал его сына.
   Мистер Лэмптон серьезно кивнул.
   Дело касается бизнеса, миссис Мильнер. Мистер Сильвестер Мильнер хотел, чтобы во главе семейных интересов в случае вашей смерти стал его племянник Адам, до того момента, как ваш сын сумеет сам представлять свои интересы.
   — Я знаю. Он считал Адама серьезным и уравновешенным. Адам действительно такой. Но мой брак меняет все. Мой муж работает сейчас вместе со мной. И было бы не правильно передать просто так все, что он зарабатывает, в чужие руки… в случае, если со мной что-то случится.
   — Вам никто и ничто не может помешать составить завещание в пользу вашего мужа. Но есть вероятность, что в случае вашей смерти Адам Мильнер опротестует это завещание. Ни один суд не даст права опеки над ребенком, если его отец жив, но в сфере бизнеса могут быть определенные сложности. Я повторю, тем не менее что вы можете составить завещание в пользу мужа — Я так и сделаю.
   Когда я вернулась домой, то рассказала Джолиффу, по мне удалось сделать.
   — В твоем завещании обязательно подчеркни, что в любом случае Джейсон должен остаться со мной.
   — Я все сделаю не откладывая. Адам скорее всего будет раздосадован.
   — А ты ему ничего не говори.
   — Думаешь, это прилично?
   — Послушай, . Джейн. Ты же не собираешься умирать. Не стоит впадать в дурные предчувствия.
   — Но он начнет размышлять…
   — Это его дело. Если у него есть здравый смысл, то он должен понять, что я никому не позволю распоряжаться судьбой моего сына.
   — Да, все права на твоей стороне… Он обнял меня и рассмеялся.
   — Не стоит огорчаться. Отношения с Адамом достаточно дружественные, во всяком случае, пока. Надо их такими и сохранить.
   — Но если мне суждено умереть?
   — Нет, не суждено. Я тебе просто не позволю этого сделать.
   Он крепко обнял меня, и на время я забыла обо всех моих опасениях. Но этой ночью мне опять снился Сильвестер. Всего за несколько секунд он опять высказал мне свои опасения.
   Несколькими неделями позже у меня случился первый приступ головокружения.
   Я чувствовала себя абсолютно нормально, когда проснулась. Но стоило мне встать с постели, как комната, полы и стены зашатались. Это продолжалось всего несколько секунд, но когда я нырнула обратно в постель, на меня накатил приступ тошноты.
   Я легла навзничь на подушки. Джолифф этим утром уехал рано. Он собирался осмотреть изделия из слоновой кости где-то недалеко от Коулуна.
   Мне стало легче, когда я немного полежала, и я старалась понять, были ли это симптомы беременности. Пока других признаков не было. Какая бы это была радость родить еще одного ребенка.
   Я сделала завещание, назначив Джолиффа не только опекуном его сына, но также распорядителем всего, всей собственности до совершеннолетия Джейсона, если я умру. Это было абсурдно, но я все время думала о том, что могу умереть и оставить Джейсона и Джолиффа одних. Я думаю, что такие мысли приходят ко всем людям, составившим завещание.
   Джолифф работал с энтузиазмом, продолжая бизнес Сильвестера. Он слил все дела вместе, потому что, по его мнению, муж и жена не могли быть соперниками. Тоби это не нравилось, хотя он этого не показывал. Но я его хорошо знала и улавливала в его поведении оттенок недовольства.
   С другими мужчинами в аналогичной ситуации было бы очень трудно, но Тоби не принадлежал к тем, кто стал бы доказывать свои права. Он вел дела, оставаясь лучшим менеджером в своей сфере. Адам с удовольствием сманил бы его, но Тоби оставался верен фирме даже сейчас, когда появился Джолифф и многое взял на себя.
   Лотти подошла и остановилась у моей кровати.
   — Вам сегодня нездоровится, леди?
   — Я почувствовала себя не очень хорошо, когда стала подниматься.
   — Оставайтесь в кровати.
   — Нет, пожалуй, не стоит, сейчас я поднимусь. Она с тревогой глянула на меня и принесла мой халат.
   Я встала. Комната не качалась. Я сказала самой себе, что все прошло и мне теперь лучше.
   Но весь остаток дня я чувствовала себя слабой, а в полдень даже поспала.
   Я думала о Сильвестере. Он жаловался иногда на головокружение, когда вставал. И в такие дни он старался поспать, потому что ничего другого делать не мог.
   Это были грустные воспоминания.
   «Бедный Сильвестер», — думала я. Как мне хотелось, чтобы он знал, что я помню его и думаю о нем.
   Когда в порт заходил корабль из Англии, это всегда было событием. Появлялась необходимость разгрузить судно и доставить товары на склады в порту. Нам всегда было интересно знать, что нам прислали наши лондонские представители.
   Прибывали и пассажиры, среди которых местные англичане обнаруживали старых друзей. Особенно много оказывалось друзей у Джолиффа, и он любил приглашать их в гости в наш дом. Моя жизнь значительно активизировалась после женитьбы. Иногда мы устраивали обеды согласно китайскому церемониалу. Это было для вновь прибывших особенно интересно, тем более если они раньше не бывали в этой стране. Слуги любили такие приемы. Они считали, что дом возрождает свое лицо, когда прибывают европейцы и для них устраивается что-то согласно китайским порядкам. Как правило, это были деловые встречи. И хорошо, что так. Я хотела видеть своего мужа не только опекуном и защитником нашего сына, но и активным участником нашего бизнеса, который и для него уже не был посторонним делом. И успеху в этой сфере способствовало значительное улучшение отношений между Джолиффом и Адамом. Джолифф как бы молча оправдывался за новое завещание. Но я в присутствии Адама чувствовала себя не в своей тарелке, и меня все время подмывало сказать ему о моем шаге. Адам был человеком логики, л он наверняка понял бы этот поступок. Но как бы там ни было, я была рада улучшению отношений между ним и Джолиффом.