Холт Виктория. Тень рыси

   — Не забуду, — повторил Линкс с яростью, и я увидела, как блеснуло кольцо, когда он сжал руки. — Ну, ладно, пойдем играть в шахматы.
   Он привел меня в библиотеку, и мы снова склонились над доской. Линкс был рассеян, и я чуть было не обыграла его. Но он вовремя сосредоточился.
   Тот вечер откровений очень сблизил нас. Хотя, возможно, он стал слегка опасаться меня, решив, что слишком много рассказал своей подопечной.
   Наконец начали готовиться к той поездке в Мельбурн, которую мы задумали раньше. Аделаиду и меня должен был сопровождать, кроме Стирлинга, еще один человек — кто-то из работников имения. Нам предстояло ехать верхом и провести две ночи в пути. Поэтому мы решили взять с собой только самое необходимое, заранее отправив остальное в город. Для нас с Аделаидой упаковали палатку, а Стирлинг и второй попутчик собирались спать под открытым небом. Мне уже не терпелось поскорее отправиться в это заманчивое путешествие.
   Но каково же было мое разочарование, когда примерно за час до поездки я узнала, что сопровождать нас будет Джэкоб Джаггер.
   — Почему он? — спросила я Аделаиду недовольно.
   — У него дела в Мельбурне, и он решил воспользоваться этой возможностью.
   — А я-то думала, он незаменим здесь, в поместье.
   — Ну и что ж, теперь ему и отлучиться нельзя?
   — Не нравится он мне, Аделаида.
   — Он не хуже других.
   — А как же тот случай с Мэри? Ведь он… принудил ее.
   — Девушки всегда так говорят. Что-то мы ничего не слышали о принуждении, пока не выяснилось, что у нее будет ребенок. И потом, всякое случается. Отец понимает это и никогда в таких делах не бывает слишком суров. С Мэри здесь считаются, поэтому перестань жалеть ее и не очень строго суди Джэкоба.
   Но не по душе был мне этот человек, что бы она о нем ни говорила.
   Мы отправились рано утром. Сидя верхом, я наслаждалась той красотой, что окружала меня, слушала пение птиц, на время даже забыла о Джэкобе Джаггере и стала думать о Стирлинге.
   Это было приятно. Он ехал рядом, иногда поворачиваясь ко мне, чтобы улыбнуться или показать что-нибудь любопытное. Как много он стал значить для меня. Стирлинг во многом напоминал своего отца, но был мягче, добрее его. К Линксу нельзя было оставаться равнодушным, не восхищаться им, не быть слепо преданным ему. К Стирлингу же я испытывала более теплые, земные чувства. Я и представить себе не могла дом без Линкса. Пожалуй, я думала о нем даже чаще, чем о его сыне, хотя знала, что люблю Стирлинга. Я верила, что настанет день, когда он сделает мне предложение, и я без колебаний приму его Линкс благословит нас (я не сомневалась, что именно этого он хочет), и мы будем жить в счастье и согласии до конца дней своих. Удача будет нам сопутствовать, хотя мы и откажемся от рудника: я постараюсь убедить в этом Стирлинга. Но тут мысли мои становились неинтересными, потому что в них уже не было места Линксу, словно он умер. Линкс… и вдруг умер! Это казалось невозможным. Ни у кого — даже у Стирлинга — не было такого мощного заряда жизненной энергии. Да, я обязательно постараюсь уговорить Линкса и Стирлинга бросить рудник. Невыносимо было знать, что люди умирают там от чахотки, невыносимо было видеть жадный блеск, который появлялся в глазах Линкса, когда он начинал говорить о золоте.
   На исходе дня мы нашли место, где решили поставить палатку. Поблизости протекал ручей, так что вода у нас была. Аделаида обещала показать мне, как печь лепешки. В седельных вьюках лежал вареный бекон и немного баранины.
   Какой чудесной была бы эта поездка, если бы не присутствие Джаггера. Должна признаться, что он очень хорошо умел разводить огонь, но при этом дотошливо объяснял, как это надо делать и как важно найти подходящее для костра место.
   — Лесной пожар может начаться из-за пустяка, — сказал он, — и я надеюсь, мисс Нора, что вам не доведется его увидеть.
   — Последний раз он был просто чудовищным, — вставила Аделаида. — Я уж думала, что сгорит поместье.
   — Мы все так думали, — согласился Джаггер. Его полное лицо стало непривычно серьезным. — Нам очень долго пришлось оставаться в кольце огня. Я боялся, что пламя вот-вот охватит эвкалипты около дома, и тогда нам конец.
   Я с трудом могла представить себе их ужас. Пожалуй, это сложно любому, пока он сам не испытает его. Да и не хотелось думать ни о чем страшном сейчас, лежа на ковре около уютного костра, где пеклись наши лепешки и кипятилась вода для чая.
   — Ну как, нравится тебе. Нора? — спросил меня Стирлинг.
   — Просто чудесно.
   Он прилег рядом, опираясь локтем о землю.
   — Я знал, что ты будешь довольна и не станешь вести себя, как все эти беспомощные существа, которые поднимают отчаянный крик при виде паука.
   — Но мы ведь не для того отправились в эту поездку, чтобы ты сделал это открытие?
   — Нет. Я всегда это знал. — Он улыбался той особенной улыбкой, которая мне так нравилась.
   Я подумала:» Он любит меня, мы понимаем друг друга «.
   Здесь, действительно, был мой дом. Мне предстоит прожить в нем до конца своих дней, испытать счастье. Линкс всегда будет его хозяином. Но, конечно же, добрым, снисходительным, лишь делающим вид, что он не таков. Он будет относиться ко мне как к дочери, уже сейчас он к этому близок. У меня появятся дети — моя жизнь была бы не полной без них. Линкс будет любить их и гордиться ими, а меня ценить еще больше за то, что я подарила ему внуков.
   Как просто было мечтать тогда… Возможно, Стирлинг грезил о том же, о чем и я.
   Когда стемнело, мы расселись вокруг костра, неторопливо беседуя о том, о сем. В тот момент даже Джаггер не казался таким противным. Аделаида рассказала, как однажды заблудилась во время остановки в дороге, пошла за водой, а возвращаясь к лагерю, сбилась с пути.
   — Это так легко, — рассказывала она. — Кажется, что идешь по той же самой тропинке, — а их здесь так много и они ничем не отличаются друг от друга — и вдруг понимаешь, что сбилась с нужного направления. Это такое ужасное чувство.
   — Я помню этот случай, — сказал Стирлинг. — Мы все разошлись искать тебя в разные стороны, а нашли всего в полумиле от лагеря. Ты ходила по кругу.
   Аделаида вздрогнула.
   — Ни за что этого не забуду. Пусть это послужит тебе предостережением. Нора. Никогда и никуда не ходи одна.
   Я обещала. Мы немного поговорили, потом Стирлинг с Аделаидой спели песни, которые знали с детства — Эти песни об Англии очень любит слушать отец, — сказала Аделаида.
   — Их пели английские дети еще задолго до того, как мы появились на свет.
   Тем временем совсем стемнело. Мы с Аделаидой пошли в палатку. Свежий воздух и усталость так сморили меня, что я скоро уснула.
   Утром нас разбудил птичий гомон над головой. Набросив на себя одежду, мы спустились к ручью умыться. Аделаида принесла воды, вскипятила ее в небольших котелках и заварила чай, который мы пили из жестяных кружек. Чай был на редкость вкусный.
   Мы пустились в дорогу сразу после завтрака, состоявшего из лепешек, холодного бекона, а также варенья, которое Аделаида предусмотрительно захватила с собой.
   Было таким наслажденьем ехать верхом в то утро. Но все удовольствие испортило одно происшествие. Мы сделали остановку в полдень, и я ставила воду для чая на огонь, как вдруг почувствовала, что около меня кто-то есть. Это был Джаггер.
   — Вы совсем освоились, мисс Нора, — сказал он. Не оглядываясь, я ответила:
   — Мне здесь очень нравится.
   — Здесь великолепно, — подтвердил он. Затем присел рядом. Этот человек был мне так неприятен, что я тотчас поднялась и оглянулась — ни Аделаиды, ни Стирлинга поблизости не было.
   — Где они? — спросила я. Он засмеялся.
   — Недалеко. Вам нечего бояться.
   — Бояться? — холодно переспросила я, разозлившись из-за того, что действительно испугалась. — Чего?
   — Может быть, меня? — предположил он.
   — Вот уж нет.
   Он вздохнул с притворным облегчением.
   — Я рад. Вам нечего страшиться. Я вас очень люблю, мисс Нора.
   — Ваши чувства меня нисколько не волнуют.
   — Ну, это поправимо.
   — Кажется, я лучше знаю себя.
   Ну, где же Аделаида и Стирлинг? Когда они все-таки появятся, чтобы положить конец этой навязанной мне беседе?
   — Очень уж вы высокомерны, мисс. Это тоже можно было бы исправить.
   — Когда же это вы решили, что в вашей власти изменить мой характер?
   — Когда увидел вас. С тех самых пор, мисс Нора, я все время думаю о вас.
   — Как странно!
   — Ничего странного. Вы необыкновенная девушка, самая необыкновенная на свете. Еще никто меня так не волновал.
   — А Мэри? — возразила я и почувствовала, как краска залила мне лицо.
   — Неужели вы ревнуете к служанке?
   — Ревную! Вы, должно быть, сошли с ума. — Я кинулась прочь, но он догнал меня и пошел рядом. И вдруг коснулся моей руки. Я взорвалась. — Уберите руку, Джаггер! Если вы посмеете приставать ко мне, я поговорю с мистером Херриком… Я хочу сказать… с Линксом!
   Это имя наводило ужас. Джаггер тут же отпрянул, как от удара, и в этот момент, к своему величайшему облегчению, я услышала голос Стирлинга:
   — Нора, чай готов?
   Вечером мы добрались до Мельбурна. Потом я с головой ушла в покупки и забыла о Джаггере. Купила себе зеленого шелку и уже представляла, как в изящном платье играю в шахматы с Линксом.
   Аделаида поможет мне сшить его — она необычайно искусно владела иглой.
   Когда нам отрезали шелк, она сказала:
   — Так приятно шить красивые вещи. Тебе очень пойдет зеленое.
   Потом пожала мне руку и тихо добавила:
   — Я рада, что ты поехала с нами. Теперь я и представить не могу, как мы жили без тебя.
   Через четыре дня мы вернулись домой. В дороге не произошло ничего примечательного. Я уже умела разжигать огонь, печь лепешки и кипятить чай в котелке.
   — Теперь ты ничем не отличаешься от нас, — одобрительно сказал Стирлинг.
   И вот я снова сижу напротив Линкса за шахматной доской, длинные пальцы поглаживают ферзя из слоновой кости с золотой короной и бриллиантами. Он спрашивает:
   — Так тебе понравилась поездка?
   — Это было чудесно.
   — А спать без удобств?
   — Но всего-то пару ночей.
   — А я люблю удобства. Нежусь, как кот. Люблю лежать в теплой постели, часто принимать ванну, каждый день менять белье. В лагере это недоступно.
   — Я тоже не против комфорта, но так интересно увидеть мир вокруг, узнать, как живут люди.
   — В тебе, Нора, есть что-то от первопроходца. Так, значит, поездка была превосходной во всех отношениях?
   — Видите ли… — Я не могла не вспомнить о Джаггере.
   — И все же… ложка дегтя в бочке меда?
   Как он неотступен! От него ничего не скроешь.
   — Аделаида и Стирлинг умеют все, — быстро ответила я. — Они научили меня разводить огонь, печь лепешки и все такое…
   — Ведь Джаггер был с вами? Я почувствовала, что краснею.
   — Да, был.
   — Он прекрасный управляющий, — сказал Линкс. — А такого найти не просто.
   Потом мы начали игру. В тот раз я проиграла очень быстро. Мне даже ни разу не удалось перейти в наступление.
   — Сегодня, Нора, ты плохо играешь, — сказал он. — Твои мысли витают где-то далеко, может быть, там, где ты недавно побывала.
   Через несколько недель мы с Аделаидой сшили мне зеленое платье, а также кое-что из теплой одежды. Уже наступила осень, и мы готовились к зиме: запасались дровами, а Аделаида — провизией. Как она объяснила, во время паводков дом бывает отрезан от всего мира, а зимой случаются снежные заносы. Ее отец ни в чем не любил терпеть недостатка, поэтому она заботилась о том, чтобы в доме было все. Кроме прочего, заготовила желе, персиковое варенье и апельсиновый джем.
   После жаркого лета прохладная погода как нельзя лучше подходила для прогулок верхом, и в те дни, когда Аделаида или Стирлинг не могли сопровождать меня, я отправлялась одна. Я хорошо помнила, как легко здесь заблудиться, и внимательно следила за тем, чтобы не сбиться с пути. К тому же я почти всегда направлялась к одному из излюбленных своих мест — к ручью Керри, холмику Марты или к Собачьей горе. Конечно, близкие тревожились, когда я отправлялась одна, но в то же время не хотели ограничивать мою свободу, назойливо опекая.
   В то утро я решила отправиться к ручью Керри. Он протекал через рощицу эвкалиптов, а когда здесь расцветала акация, лучшего места было не найти. Я привязывала лошадь к дереву и подолгу сидела, глядя на воду. Лет двадцать назад человек по имени Керри пришел сюда и нашел немного золота. Он провел у ручья десять лет, но в конце концов уехал, так больше ничего и не отыскав. Золота здесь не было, потому-то, наверное, это место так и привлекало меня.
   В то прелестное апрельское утро я сидела у ручья, думая о том, какое счастье, что убежала из Дейнсуорт Хауз. В Англии сейчас весна. Бедняжке мисс Грэм это время напомнит, что прошел еще один год и неотвратимо приближается момент, когда мисс Эмили больше не понадобятся ее услуги.
   Грустно… А я вот избежала злой участи и свободна, как эти прелестные птицы у меня над головой. И тут я вспомнила о Линксе, о том, как он вышел на свет из трюма каторжного корабля и завидовал птицам.
   Милый Стирлинг! Милый Линкс! Я любила их обоих и, пожалуй, чуть меньше — Аделаиду. Как быстро они стали моей семьей, хотя я никогда не забуду отца. Но теперь я снова могла быть счастлива. Я и была счастлива.
   Внезапно я услышала какой-то шум. Как здесь разносится звук. Теперь до меня отчетливо доносился топот лошадиных копыт. Я встала и всмотрелась вдаль. Никого не было видно, я снова опустилась на землю и погрузилась в сладкие грезы.
   Я мечтала, что выйду замуж за Стирлинга. Я была еще очень молода, только восемнадцать лет. Может быть, когда исполнится девятнадцать, он сделает мне предложение. И вот мы в библиотеке, принимаем поздравления Линкса, он обнимает и целует меня.» Теперь ты по-настоящему моя дочь «, — говорит он. Конечно, я строила воздушные замки, но только счастливый человек может так сладко мечтать. У меня за спиной раздались шаги.
   — Здравствуйте, мисс Нора!
   Я похолодела от ужаса — это же Джэкоб Джаггер! Он подошел совсем близко, когда я вскочила на ноги и повернулась к нему лицом. И только тут я почувствовала, какая вокруг тишина.
   — Это вы… — с трудом вымолвила я.
   — Кажется, вы не очень рады мне, а ведь я специально приехать встретиться с вами!
   — Как вы узнали?..
   — Я всегда знаю, чем вы занимаетесь, мисс Нора.
   — Но зачем вы следите за мной?
   — Скоро узнаете. Давайте, не будем торопиться.
   — Меня возмущает, как вы со мной обращаетесь, мистер Джаггер.
   — А меня — как обращаетесь со мной вы.
   — В таком случае нам незачем продолжать разговор. Я отвернулась, но он схватил меня за руку, и я с ужасом ощутила, как он силен.
   — Должен возразить вам, мисс Нора. — Его толстое ухмыляющееся лицо приблизилось к моему. — И на сей раз, — продолжал он, — все будет по-моему.
   — Не забывайте, что я могу обо всем рассказать, когда вернусь.
   — Вы еще не скоро вернетесь.
   — Я вас не понимаю.
   — Прекрасно понимаете.
   — Вы очень нагло себя ведете, мистер Джаггер. Вы мне не нравитесь и никогда не нравились. А теперь, прошу вас, пропустите меня, я хочу вернуться.
   Он отвратительно рассмеялся. Я не смогла скрыть ужаса. Мысль о Мэри пронеслась у меня в голове. Что, если он сделает со мной то же самое?
   — Подождите, мисс Нора. Мне надо вам кое-что сказать. У меня нет жены, но я не против женитьбы… гели бы моей женой стали вы.
   — Что за глупости вы говорите.
   — Вы называете честное предложение глупостью?
   — Да, когда оно исходит от вас. А теперь, дайте мне пройти Если вы еще попытаетесь помешать мне, вы пожалеете об этом.
   Он продолжал смеяться, но лицо его налилось кровью, а рот безобразно искривился.
   — Уж не вы ли теперь заправляете всем в Уайтледиз, а? Честное слово, мисс Нора, вас пора проучить.
   — Благодарю вас, я сама выучу все, что нужно.
   — Ну что ж, сегодня вы получите еще один урок. Я решил, что вы будете моей, и ничто на свете не помешает мне добиться этого.
   Я вырвалась и бросилась к дереву, где была привязана моя лошадь. Но мне не удалось убежать. Он преградил мне путь.
   — Оставьте меня, Джаггер, — выговорила я с трудом.
   — Ни за что, мисс Нора.
   — В таком случае…
   Он с нескрываемым удовольствием наблюдал за моим замешательством, лицо его исказила нескрываемая похоть. Несомненно, для него было пустячным делом совершить насилие над бедной работницей, да и Линкс своим попустительством облегчил ему эту задачу Но неужели он не понимает, что я не из тех девушек и что, коснись он меня, будет держать ответ перед Линксом и Стирлингом?
   Я попыталась оттолкнуть негодяя, но тщетно. Его жирные мерзкие губы коснулись моего лица. Я вцепилась ему в волосы, стараясь изо всех сил оттолкнуть его голову, но наши силы были не равны. Я отчаянно сопротивлялась, в какой-то момент ударила Джаггера ногой, он вскрикнул от боли и отпустил меня. Освободившись, я кинулась к лошади, но он снова настиг меня. Я упала, и он вместе со мной.
   — Линкс! Стирлинг! Помогите же мне!.. — кричала я.
   Но лишь две птицы захохотали в ответ. Дыхание у меня прерывалось от рыданий, я чувствовала, что он разъярен, но злоба только разжигала его.
   Я теряла силы и молила только:
   — О Боже, помоги мне. О, Линкс… Линкс… И тут я услышала голос, его голос, хотя на какое-то мгновение даже не поверила себе.
   — Эй, Джаггер! Встань!
   Я лежала на земле, едва переводя дух, в разорванной одежде, волосы закрывали мне лицо. Я откинула их дрожащей рукой: передо мной был Линкс верхом на белом коне. Таким величественным я не видела его никогда. Глаза сверкали, как голубой лед.
   Он скомандовал:
   — Стой на месте, Джаггер!
   Тот повиновался, словно во сне. И тогда Линкс поднял руку, и я услышала оглушительный выстрел.
   Джаггер, весь в крови, рухнул на землю.
   Время как будто остановилось. Я всего лишь несколько секунд лежала на земле, там, куда меня швырнул Джаггер. Но мне казалось, что прошла вечность.
   — Не смотри. Нора, — сказал он, — садись на лошадь.
   Точно так же, как и Джаггер, я повиновалась ему. Я чувствовала слабость в ногах, не могла дышать, но подошла к лошади и села в седло. Линкс был рядом, и мы вернулись в Уайтледиз.
   Я никак не могла оправиться от потрясения. Меня уложили в постель, но я долго не произносила ни слова. Аделаида принесла смесь из бренди, яиц и молока. Я отвернулась, но она сказала:
   — Отец велел тебе это выпить. Поэтому я выпила и почувствовала себя лучше Вечером она дала мне еще какое-то питье, я заснула и не просыпалась до утра.
   То, что произошло со мной, не забудется никогда. Утром я все повторила про себя:» Кровь была всюду на кустах, на земле. Линкс убил Джаггера «. А потом пыталась уверить себя, что он только ранил его, что он не мог стать убийцей.
   Но в душе знала, что Линкс пристрелил мерзавца за то, что тот хотел сделать со мной.
   В доме было тихо. Для Джаггера сколотили гроб. Его отнесли в самый большой из сараев для хранения шерсти.
   Всем до единого в империи Линкса — в поместье, в доме, на руднике — было приказано явиться туда. Это был какой-то странный тихий день, день траура. Но не только. Казалось, должен совершиться какой-то торжественный и важный ритуал.
   Стирлинг пришел и обнял меня.
   — Все в порядке. Нора. Не беспокойся. Забудь об этом. Тебе больше нечего опасаться.
   Аделаида сказала:
   — Нора, отец хочет, чтобы ты пришла туда. Не бойся. Тебе будет лучше. С тобой я и Стирлинг.
   — Я не боюсь.
   Никогда не забуду сцену в сарае. Там произошло мое первое знакомство с законом страны. С Джаггером поступили справедливо. Таков был приговор. Любой на месте Линкса имел полное право убить человека, посягнувшего на честь его дочери.
   Гроб водрузили на подставку в конце сарая; с обеих сторон зажгли свечи. В их свете глаза Линкса горели синим огнем.
   Увидев меня, он протянул руку навстречу, я подошла и встала рядом с ним. Аделаида и Стирлинг остались у двери. Сарай был полон людей — некоторых из них я знала, других видела впервые.
   Линкс взял меня за руку и, обведя всех взглядом сказал.
   — Здесь лежит то, что осталось от Джэкоба Джаггера. Вот моя дочь. Если кто-либо из присутствующих коснется ее хоть пальцем, будет наказан, как Джэкоб Джаггер. Пусть каждый из вас хорошо это запомнит. Я, да будет вам известно, человек слова.
   И все еще держа меня за руку, вышел из сарая. Аделаида и Стирлинг последовали за нами.

Глава 5

   После этого все изменилось. Я притихла. Казалось, внезапно повзрослела. Теперь на меня поглядывали украдкой, особенно мужчины, видимо, всякий раз вспоминая Джаггера.
   Стирлинг сам вел хозяйство, пока не появился новый управляющий Джеймс Маддер. Очень скоро узнав о судьбе своего предшественника, он почти не смотрел в мою сторону Аделаида пыталась вернуть жизнь в прежнюю колею и вела себя так, словно ничего не случилось Но разве это было возможно?
   Несколько дней у меня не появлялось желания ездить на прогулки. Я держалась поближе к Аделаиде, ощущая исходившую от нее надежность. Она понимала, что творится со мной, и постоянно просила помочь ей то в одном, то в другом деле. Мы сшили новые шторы для комнат и подновили свои старые платья. Всегда находилось какое-нибудь занятие. Ну, и, разумеется, оставалась работа в саду.
   Иногда я просыпалась по ночам, зовя на помощь.
   Я не всегда помнила, что мне снилось, но все мои сны были как-то связаны с тем ужасным днем.
   — Стирлинг, — обратилась я к нему как-то, когда мы вместе ехали верхом, — ты никогда не говоришь о том, что случилось. Почему?
   — Не лучше ли забыть все это?
   — Ты думаешь, получится?
   — Надо постараться. Со временем все пройдет, вот увидишь. Я только ругаю себя, что меня не было тогда рядом с тобой. Джаггер — негодяй, но мне не приходило в голову, что он отважится на такое. А тебе?
   — Я всегда боялась его.
   — Но никогда об этом не говорила.
   — Не считала серьезным до той самой минуты, как осталась одна.
   — Не вспоминай об этом.
   — Но ведь мы уже вспомнили. А потом появился твой отец… Он убил из-за меня человека.
   — Он поступил правильно. Ничего другого нельзя было сделать.
   — Он мог бы уволить его, прогнать. Почему он не захотел?
   — Здесь другие правила. Нора. Не так давно в Англии могли повесить за кражу овцы. А у нас любой человек вправе убить другого за посягательство на честь женщины из его рода.
   — Но ведь это было убийство.
   — Это был правый суд. Состоялось расследование. Отец не позволил допрашивать тебя, чтобы ты не расстроилась. Джаггер пользовался дурной славой. Все прекрасно знали, что он за человек. Здешние женщины подвергались опасности, действия отца сочли правильными, было подтверждено, что он не нарушил закон. Так оно и есть. И не надо больше об этом думать.
   В моих отношениях с Линксом произошла едва уловимая перемена. Даже он испытывал какую-то неловкость. Я по-прежнему приходила к нему играть в шахматы, но только спустя несколько недель я смогла отважиться заговорить о случившемся.
   И тогда я спросила его:
   — Что привело вас в тот день к ручью Керри? Он нахмурился, пытаясь сосредоточиться.
   — Сам не знаю. Помнишь, мы как-то говорили о твоей поездке в Мельбурн и вспомнили Джаггера? Мне показалось, ты его боишься. Я догадался, почему… В то утро я почувствовал тревогу, когда увидел, что он направляется в сторону ручья. Ты тоже могла оказаться там. На конюшне мне никто не мог точно сказать, куда ты поскакала, но это могло быть одно из трех мест: либо холмик Марты, либо Собачья гора, либо ручей Керри. Я решил поехать вслед за Джаггером. Вот как все было.
   — Как мне повезло! Зато Джаггеру эго стоило жизни.
   Глаза Линкса засверкали.
   — Он изнасиловал Мэри, — продолжила я. — Она сама мне об этом говорила. Он пожал плечами.
   — Так вам все равно? — спросила я.
   — Не в этом дело. Неужели ты думаешь, я мог бы оставаться безразличным к тому, что произошло с тобой?
   В библиотеке наступила тишина, нарушаемая только тиканьем часов. Это были красивые французские часы, которые он выписал из Лондона.
   Линкс внезапно прервал молчание:
   — Ну, что ж, давай сыграем.
   Это была самая необычная из наших партий. В тот вечер я наконец-то завладела инициативой. Взяла его ферзя, и в тот же миг сладкое чувство успеха охватило меня.
   — Ну вот, — сказал он шутливо, — теперь я попался… если только ты будешь внимательна.
   Игра продолжалась уже час, но всякий раз, как я намеревалась сделать победный ход, ему удавалось обойти меня.
   И все же я вынудила его сдаться.
   — Мат! — воскликнула я.
   Линкс откинулся, с показным испугом глядя на доску, и я сразу поняла, что он просто подыграл мне, как мой отец.
   — Вы нарочно это сделали, — с укором сказала я ему.
   — Ты так думаешь? — спросил он. Я смотрела в его необыкновенные глаза и не знала, что ответить.
   Несомненно, наши отношения изменились.
   В комнату Аделаиды, где я шила, вошла Джессика. Она села рядом, глядя на меня.
   — Ты пришла послушать книгу? — спросила я — Аделаида занята сегодня, поэтому я не буду читать.
   — Значит, мы можем поговорить, — сказала Джессика. — Ты оказываешь на него сильное влияние, — продолжала она.
   Разумеется, я знала, о ком идет речь, но сделала вид, что не понимаю.
   — Он меняется в твоем присутствии. Он никогда не бывает таким с другими, разве что со Стирлингом.