Ильин Андрей. Бомба для братвы

   — Хорошо. Давайте пока оставим в покое этот конкретный товар, который вы отказываетесь поставлять. Ответьте мне — возможно ли продолжить сотрудничество по другим видам изделий?
   — Конечно. Поставка любых других видов изделий не составит проблемы. Мы готовы рассмотреть и удовлетворить любые ваши заявки...
   Значит, не покупатель. Покупатель из доверия не вышел. Значит, все-таки товар. Вот только вопрос — товар в принципе? Или этот конкретный товар...
   — Тогда я попрошу вас ответить еще на один вопрос. Который интересует даже не меня, который очень интересует моего заказчика. Необходимый ему товар может быть приобретен на территории вашей страны? В принципе приобретен? Да? Или нет?
   — Я не могу ответить.
   — Мой покупатель готов оплатить ответ на этот вопрос. К примеру, по статье «маркетинг рынка». Ведь это маркетинг? Узнать о наличии или отсутствии на рынке продаж того или иного вида товара? Ведь это всего лишь маркетинг?
   — Но я не знаю...
   — Не спешите говорить: нет. Мой покупатель готов заплатить очень высокую цену за такого рода услугу. Потому что ему очень важно знать, где искать товар. Прежде чем искать товар.
   — Я не уполномочен...
   — Я обращаюсь к вам не как к представителю вашей фирмы — как к частному лицу. Как к специалисту в торговых операциях с подобного рода товаром, который может получить достойное вознаграждение за свой профессионализм. Пять тысяч долларов за «да» или «нет».
   — У меня есть свои принципы...
   — И еще пять тысяч за ваши принципы. Итого десять тысяч долларов наличными.
   — Когда?
   — Немедленно.
   И представитель показал пачку стодолларовых купюр.
   — Ну разве только в качестве экспертизы рынка...
   — Именно в качестве экспертизы.
   — Тогда я отвечу «да». Этот товар можно найти нашей стране.
   — И можно купить?
   — И можно купить.
   — Там, где это собирались сделать вы?
   — Я не могу...
   — Еще три тысячи за дополнительную экспертизу рамках общей экспертизы. Тем более что я все равно не знаю, где вы собирались приобретать товар.
   Взяв вознаграждение раз, продавец должен был взять и другой раз. И сказать то, о чем его просили. Плотина сомнений прорывается единожды. Если она не устояла, значит, она перестала существовать и в образовавшуюся брешь устремятся новые потоки воды. И информации.
   — Подумайте. Три тысячи за дополнительную информацию, от которой никому не будет хуже. И которая в сравнении со сказанной ранее едва ли потянет на пятьсот баксов. А вам предлагают три тысячи. Итого две с половиной тысячи чистой прибыли. Ну?..
   — Да. Там, где это предполагали сделать мы.
   — Почему же тогда вы, имея товар в своем распоряжении, отказались от его приобретения? Одна тысяч баксов.
   — Понимаете, если я вам что-то еще скажу, я буду иметь серьезные неприятности...
   — И еще одна за возможные неприятности. Итого еще две тысячи долларов.
   — Я сам ничего не понимаю. Вопрос по сделке был практически решен. Я должен был согласовать деталях. И вдруг... Вдруг мне сказали, что ее следует расторгнуть.
   — Почему расторгнуть?
   — Ну я же сказал, что не знаю.
   — Еще пять.
   — Хоть двадцать пять. Я не знаю причины расторжения сделки.
   — Кто распорядился приостановить наши торговые отношения?
   — Я не могу...
   — Одна тысяча.
   — Я не имею права...
   — Две тысячи.
   — Мне голову свернут...
   — Три тысячи.
   — Зачем мне деньги, если меня все равно...
   — Четыре.
   — У меня семья...
   — Семь. И уже ни цента больше. Даже если у вас три семьи.
   — Они достанут меня из-под земли. Вы не знаете этих людей...
   — Семь. Все равно только семь. Если хотите их иметь — говорите. Если нет, мы остаемся каждый при своем. Я с вашими семью тысячами долларов. Вы со своей бесплатной тайной.
   — Но...
   — Семь!
   — Его имя, то есть я хотел сказать, его кличка Мозга.
   — Кто он?
   — Авторитет. Очень серьезный авторитет.
   — Чем занимается этот ваш авторитет? Чем на жизнь рабатывает?
   — Сам — ничем. Ему по чину не положено работать. За него другие бегают. Вроде меня. Он только направляет и контролирует.
   — А не унизительно вот так, как пудель на команду «апорт»? Не надоело Хозяину в зубах каштаны из огня таскать?
   — Жить-то надо.
   — Жить надо. И желательно хорошо жить. Я предлагаю вам жить даже лучше, чем хорошо. Предлагаю жить очень хорошо, предлагаю сотрудничество. Персонально вам.
   — Я не могу...
   — Погодите отказываться. Вначале выслушайте мое предложение. Взвесьте все его многочисленные плюсы и практически отсутствующие минусы. И решите, устраивает вас оно или нет. Только выслушайте. И только взвесьте.
   Итак, на сегодняшний день мы имеем спрос. И имеем людей, которые способны его удовлетворить. В вашем лице имеем. Вы знаете местонахождение товара и людей, которые могут помочь в осуществлении данной сделки. Отсюда следует, что мы можем провести данную торговую операцию без вмешательства третьих лиц. И поделить прибыль пополам.
   Впрочем, это еще не плюс. Плюс — размер предполагаемой прибыли.
   — Вы говорили о многочисленных плюсах.
   — Многочисленность плюсов вытекает из размеров прибыли, как из рога изобилия. Это и виллы на берегу теплых морей, и счета в швейцарских банках, и влюбленные в вас горничные-мулатки, и все то бесконечное прочее, что можно купить за деньги. Вернее, можно купить за очень большие деньги, которые у вас будут.
   Теперь минусы. Вернее, один-единственный минус. Месть вашего бывшего Хозяина, который кричал «апорт». Так ли она существенна, как представляется на первый взгляд?
   — Вы не знаете его. Да он из-под земли...
   — Из-под этой земли — может быть. Но не из-под той земли. Копать чужую землю — у него руки коротки. Кроме того, руководители пославшей меня страны могут предложить паспорт любого устраивающего вас государства на любую понравившуюся вам фамилию. И даже пластическую операцию под фотографию на документе. Вы станете другим. Не тем, кого будут искать ваши прежние друзья.
   Хотя, уверен, искать они вас не будут. Потому что, согласившись на мое предложение, вы очень быстро станете настолько богаты и влиятельны, что ваш Хозяин предпочтет не мстить вам, а вступить с вами, вернее, с вашими деньгами во взаимовыгодные отношения.
   Наконец, если вас не устроит иммиграция в развитыe капиталистические страны, смена паспортов и изменение внешности с помощью пластики, мы готовы рассмотреть вопрос о физической нейтрализации мешающего вам принять единственно верное решение препятствия. Мы уберем вашего Хозяина.
   — Вы?!
   — Нет, не я. Спецслужбы государства, интересы которого я представляю. Это не так сложно, как вам кажется. Потому что они не МВД. Они умеют искать, находить и разрешать затруднительные вопросы. В любой стране мира. Им достаточно лишь получить список всех ваших недругов. Чтобы у вас их не осталось.
   — Всех?
   — Всех, кто опасен вам. Или чем-то насолил вам. Отомстить врагам чужими руками — это было даже более соблазнительно, чем получить очень много денег. Месть без риска отмщения — это то искушение, против которого устоять почти невозможно. Особенно если иметь возможность отомстить разом всем, начиная отсчет от обидевшего тебя в юности одноклассника. Смертельно обидевшего.
   — Вы не преувеличиваете возможности своих хозяев?
   — Ничуть. Когда речь идет о сделке такого масштаба, два-три десятка человеческих жизней ничего не стоят. Их отдают легко. Потому что они не идут ни в какое сравнение с общей суммой расходов.
   — А какая тогда общая сумма?
   Представитель написал на листке цифру. Он очень долго писал эту цифру. Потому что она имела очень много нулей.
   — Вот эта сумма, которую готовы выложить покупатели за требуемый им товар. Сколько он обойдется продавцу — их не интересует. Продавцу достанется разница. Нам с вами достанется разница.
   — Сколько?! — ошалело переспросил Степан Михайлович, глядя на лист бумаги.
   — Именно столько, не считая мелких накладных расходов.
   Теперь Степан Михайлович поверил, что жизнь пары десятков человек в сравнении с остальными расходами ничего не значит. За такую сумму можно было вырезать целую область. В смысле даже он был готов вырезать целую область, проходя с окровавленным ножом от дома к дому, от деревни к деревне, от города к городу.
   — Поймите наконец. Моим покупателям действительно очень нужен известный вам товар. И еще поймите, что мой покупатель не частное лицо, у которого, даже когда очень много денег, все равно мало денег. Мой покупатель — целое государство. Со своим министерством финансов. И со своим золотым запасом, который оно готово поменять на ядерный боезапас. То, что им надо, — важнее денег. Думайте. Больше такого шанса не представится. Hи вам. Ни мне.
   — Что от меня требуется?
   — В первую очередь расписка о получении переданных мною вам денег. Чтобы я мог отчитаться перед своими хозяевами. Но главное, уверить их в возможности приобретения товара.
   — Я не буду ничего писать.
   — Мне не надо ничего писать. Ничего, кроме pacписки на вручение вам семидесяти тысяч долларов.
   — Каких семидесяти?
   — Пятидесяти тысяч долларов, полученных в качестве аванса, скрепляющего нашу сделку. Плюс тех дополнительных тысяч, что были выплачены вам за удач но проведенный маркетинг рынка. Без расписки я не могу вам передать данную сумму.
   — Семьдесят тысяч?
   — Семьдесят тысяч наличными и прямо сейчас.
   — Семьдесят?!
   — Семьдесят. Или ничего. Семьдесят тысяч против одной маленькой расписки. И еще двести тысяч через две недели, если все пойдет как надо.
   — Двести?!
   — Двести, двести. И много больше по завершении сделки. И паспорт любой выбранной вами страны. И охрану. И много еще чего другого.
   Или... Или ничего. Совсем ничего.
   Представитель выложил на стол пачки долларов. Чтобы привлечь внимание потенциального покупателя. Чтобы он мог представить, как будет эти деньги тратить. Мог к ним привыкнуть. И уже не смог бы от них отказаться.
   — Хорошо. Я согласен. У вас нет бумаги и ручки? Бумага и ручка совершенно случайно нашлись...

Глава 41

   Начальник президентской охраны считал, что сделал очень много. Что сделал, пожалуй, большую часть дела, если не почти все дело. Он нашел организацию, которая не значилась ни в одном государственном реестре, которая не имела собственного названия, зданий, генералов, каналов связи, эмблем, казарм, подвижной техники и других атрибутов спецслужб. Вернее сказать, наверняка имела, но никому не показывала. Служила лично Президенту, и о ней не знал никто, кроме Президента. И теперь вот еще его — главного охранника Президента.
   Он вычислил могущественную, оставившую свой незаметный, но очень существенный след в отечественной истории, тайную службу. Конкурентную ему службу. Теперь осталось отыскать конкретных, входящих в нее исполнителей, которые, хочется надеяться, не бесплотные ангелы. И значит, должны оставлять какие-то следы. Не везде. И не где попало. Но обязательно на подходах к Хозяину. Как к главной их кормушке.
   Именно так ловят самых хитрых и самых осторожных зверей. Именно там расставляют настороженные на них капканы. Вблизи мест кормления. Куда проголодавшийся зверь рано или поздно приходит. И где рано или поздно попадается в расставленную охотником ловушку.
   Там и следовало искать следы не дававшей покоя главному телохранителю страны организации.
   Начальник охраны вызвал своего, которому доверял почти как себе, помощника.
   — Вот что, установи-ка мне всех людей, встречавшихся с Президентом в день визита неизвестного. Того, улизнувшего от нас неизвестного. И еще всех людей, бывших в тот день вблизи Президента и имевших потенциальную возможность вступить с ним в контакт. Определи время их прихода и ухода. И маршрут прихода и ухода.
   — На кого обращать особое внимание?
   — На всех! От уборщиц до премьера включительно. Но более всего на тех, кто встречался с ним с глазу на глаз. Или что-то передавал из рук в руки. Или выделился чем-то иным. Очень внимательно смотри. Потому что если кого-нибудь пропустишь...
   Через несколько часов главный телохранитель страны получил список, состоящий из сорока девяти фамилий. Десять он вычеркнул сразу. Этих людей он знал как облупленных. Еще шесть являлись мелкой обслугой и работали на него. Еще несколько были членами семьи Хозяина и вряд ли состояли в каких-нибудь тайных организациях. Все прочие встречались с Президент том толпой. То есть по три-четыре человека вместе и едва ли могли переброситься с ним даже одним, не замеченным всеми прочими словом. Осталось пять. Тех, кто разговаривал с ним один на один. И мог разговаривать о чем угодно.
   Начальник президентской охраны вызвал «технарей». Вернее, одного доверенного «технаря», который обслуживал особо интересные его начальству микрофоны. О которых другие обслуживающие электронные системы контроля работники ничего не знали. И знай были не должны.
   — Дай мне записи со второго и четвертого микрофонов. За... — и начальник охраны назвал число, месяц и время.
   Подслушивать разговоры в кабинетах Президента было не принято. Вернее, даже запрещено особым приказом всем существующим в стране спецслужбам. За исполнение которого самым внимательным образом следил начальник президентской охраны, за которым не следил никто. Что позволяло ему напихать в мебель и стены хоть полтыщи микрофонов. Их не смогла бы обнаружить ни одна самая тщательная техническая ревизия. Организованная им же.
   Само собой разумеется, что микрофоны ставились исключительно по служебным показаниям и в целях обеспечения безопасности контактов Первого лица государства. Без оповещения о том самого Первого лица. Чтобы он лишний раз не нервничал по поводу чрезмерной, на его взгляд, опеки. Организованной для его же блага.
   Иначе было нельзя. Иначе было невозможно отслеживать потенциальные угрожающие ситуации в непосредственной близости от Хозяина. В случае, если бы, например, кто-нибудь надумал оскорбить его словом. Или, того хуже, обидным действием.
   Если бы кто-нибудь догадался оскорбить его даже намеком, в тот же миг в кабинет ворвались бы преданные Хозяину охранники и пресекли попытку морального давления на главу государства. Что было бы невозможно без наличия подслушивающих устройств. Но они были.
   Были!
   На этот раз начальник охраны прослушивал не визги, писки и хрипы, зафиксированные микрофонами во время визита незнакомца. А разговоры, случившиеся до его визита.
   — По данному делу существует ряд неясностей... Мимо.
   — Последние опросы населения показывают, что рейтинг... Мимо.
   — Требуется еще как минимум полтораста миллионов наличных баксов. И кое на кого надавить. Чтобы они знали, кто на их территории Хозяин. В противном случае мы потеряем гораздо больше, чем требуется вложить...
   Тоже не то. Хотя и очень интересное «не то». Надо будет на досуге прослушать эту запись повнимательней. В целях предостережения главы от опрометчивых поступков. А пока послушать, что там дальше.
   — Необходимо обсудить ряд позиций по региональной...
   Опять не то.
   — К вам прибыл Посредник... Стоп! Какой такой Посредник? Откуда прибыл? Ну-ка сначала.
   — К вам прибыл Посредник.
   — Кто прибыл? — переспросил голос Президента.
   — Известный вам Посредник.
   — Ах, ну да. Вы передали ему то, что требуется?
   — Да. Но он просит с вами личной встречи. Я попытался ему объяснить, что уполномочен вами вести переговоры от вашего имени. Но несмотря на это...
   — Где он находится?
   — Здесь. И может прийти через десять минут.
   — Хорошо. Я приму его. Но не более чем на десять минут.
   Начальник охраны перекрутил пленку назад.
   — К вам прибыл Посредник... Не более чем на десять минут. И еще раз.
   — К вам прибыл Посредник... Не более чем на десять минут.
   Через десять минут на десять последующих минут микрофоны замолчали.
   Значит, он называется «Посредник». Интересно, в чем посредник? И по какому поводу посредник? И почему потом этот вызванный Президентом посредник, выйдя из его апартаментов, превратился в обыкновенного безработного, который ничего, кроме как вести задушевные беседы со своей кошкой Машкой, не предпринимал?
   Ну ничего, кем бы он ни был, он еще объявится. Или если не он, то кто-то другой объявится. Возле Хозяина объявится, где его и следует ждать. Должен же он отчитаться о порученной ему работе. Или получить новое задание. Не может же служба, созданная для выполнения конфиденциальных поручений Президента, у того Президента не появиться. И вряд ли Президент станет встречаться со своими тайными помощниками где-нибудь в укромном месте. Не та у него должность, чтобы в одиночку шататься по улицам в парике и с наклеенной на подбородке бородой. Нет, встреча состоится в одной из его резиденций. И значит, незамеченной не пройдет. Теперь не пройдет.
   Начальник охраны вызвал нескольких своих подчиненных. Из тех, что облажались во время слежки за безработным Сидорчуком. И которые имели к нему персональные претензии. Что гарантировало узнавание и ретивость в исполнении службы.
   — ...Перекрыть все подходы к Хозяину... О любых контактах с неизвестными вам лицами докладывать лично мне не позднее двух минут после его обнаружения. За три минуты я буду спрашивать как за срыв операции... Звонить в любое время. Хоть даже глубокой ночью... И если на этот раз вы его упустите... Он нужен мне. Он нужен мне любой ценой...
   Задача была сформулирована предельно ясно. Капканы были насторожены. Оставалось только ждать результата, который, очень хотелось надеяться, не заставит себя ждать...

Глава 42

   Полковника Трофимова раздирали противоречия. Между служебным долгом и страхом. Простым обывательским страхом, который для разведчика столь же свойственен, как для всех прочих, живущих обыкновенной жизнью людей.
   Он понимал, что человек, вставший между оружейной мафией и базами их снабжения, рискует очень многим. Рискует всем. Что при нынешних ценах на рынке киллерских услуг этого человека проще убить, чем его покупать. Жизнь человека в стране обесценилась до пары пачек наличных баксов. Жизнь офицера разведки по прейскуранту стоила чуть дороже. Но тоже очень дешево. Дешевле однокомнатной квартиры «хрущевки» в очень отдаленном районе Москвы. Слишком много появилось любителей пострелять за деньги. По живым мишеням.
   Раньше, когда спецслужбы страны были в силе, когда стояли плечом к плечу, покушение на одного разведчика было бы расценено как вызов всему силовому аппарату и киллера нашли бы даже у дьявола за пазухой. И вытащили бы. И пристрелили при попытке к бегству, не доводя дело до суда. Чтобы другим неповадно было. Раньше любой киллер предпочел бы обойти офицера безопасности стороной. Теперь различия между разведчиком или неразведчиком не делали. Стреляли всех подряд. Лишь бы платили.
   Полковник Трофимов понимал, что если на него кто-то покусится теперь, то об опоре на свое ведомство придется забыть. И рассчитывать только на себя. На свою выучку и умение выхватывать оружие быстрее, чем противник. В точности как во времена Дикого Запада.
   Успеет ли он выдернуть свой «смит-вессон» быстрее бросивших ему вызов преступников, он не был уверен. Равно как не был уверен, что киллеры изберут в качестве орудия возмездия «смит-вессон», а не винтовку с оптическим прицелом или подложенную под порог бомбу, против которых умение выхватывать оружие первым могло уже не пригодиться.
   Именно поэтому полковник не рискнул идти в бой с открытым забралом. А предпочел спрятаться за более защищенной спиной.
   Полковник Трофимов вышел с рапортом на вышестоящее начальство. Вернее, на то, что выше вышестоящего. Точнее сказать, намного выше вышестоящего, которое с высот его должности не просматривалось даже в телескоп. Попирая армейскую субординацию, он прыгал через головы своего непосредственного начальства. Потому что непосредственное начальство участвовать в сомнительного рода расследованиях отказалось. Хотя и в Африку на парашюте прыгало.
   — Уволь, — сказало начальство. — Мне до пенсии три года. Хотелось бы дожить.
   — Что, так серьезно?
   — Гораздо серьезней, чем ты думаешь. Оружейный бизнес по прибыльности второй после наркотиков. И тот, кто ему препятствует, долго на этом свете не заживается. Да и начальство еще неизвестно каким боком полученную информацию повернет. Может быть, совсем не тем боком, что мы с тобой предполагаем.
   — Значит, отказываешь?
   — Нет, не отказываю. Рапорту твоему я, как обещал, ноги приделаю, но сам его даже читать не стану. Чтобы меньше знать и лучше спать. Да и ты подумай еще разок.
   — Я уже подумал.
   — И что решил?
   — Решил сообщить о выявленных мною фактах. А там пусть решают, как посчитают нужным.
   — Ну смотри...
   Рапорт, перескочив сразу несколько ступенек, ушел в верха.
   — Это черт знает что! Если это, конечно, правда! — сказал первый военный чин. — Страна воров! Если так пойдет дальше, то скоро начнут воровать баллистические ракеты и шифер с генеральских дач.
   — Прикажете провести расследование? — поинтересовался приближенный к чину офицер.
   — Расследование?.. Нет, не надо расследования. Что мы с тобой, ищейки, что ли? Пусть этим занимаются те, кому по должности положено. Кто за это деньги получает. А меня от таких дел с души воротит. Переправь лучше этот рапорт куда повыше. Пусть они там свои маршальские головы почешут. Они у них, в отличие от наших генеральских, большие...
   — Безобразие! — возмутился следующий в иерархии должностей военный чин. — До чего армию довели! До полного дерьма довели! Орудиями торгуют, как семечками!
   — Будем принимать меры?
   — Меры?.. Отставить меры. Пусть принимают меры те, кто допустил до такого разгильдяйства. В наше время танки не воровали. В наше время, если не дай бог штык-нож от автомата теряли, то вся рота неделями мордой снег рыла, пока не находила утерянное казенное имущество. Отсылай рапорт дальше. Пусть почитают правду про свою армию. Горлохваты. Пусть подумают, нужна ли такая армия, где танки распродают оптом и в розницу; И, пожалуй, вот что ещё. Дай информацию по данному факту журналистам. Есть у те знакомые журналисты? Ну вот и сообщи им про все эти безобразия. Мол, так и так, в Российской Армии приторговывают оружием. И какой-нибудь один фактик. Помельче. В виде подтверждения.
   — На вас ссылаться?
   — Ты что?! Боже упаси! Пусть будет просто — стало известно из «достоверных источников». И газету какую-нибудь помельче. Чтобы в глаза не бросалась. Нам большая волна ни к чему. Нам пока легкой зыби хватит...
   — Кто такой полковник Трофимов? — спросил следующий чин.
   — Кажется, из разведки. Я могу уточнить. Да — из разведки.
   — Дурак твой Трофимов из разведки! И базарная баба! Видно, не научили его в свое время, что не все то, что знаешь, надо на бумаге писать. Тоже мне откровение! Как будто все остальные не понимают, что в армии воруют. Что всегда воровали. Обязательно надо сор из избы выгребать. Придурок!
   А впрочем, может, не придурок. Может, как раз даже наоборот.
   Вот что. Узнай, под кем тот полковник лежит. Кто его мог надоумить эту телегу написать. Именно теперь написать, когда намечается очередное креслотрясение. И вообще выясни, откуда сквозняком потянуло. Не верится мне, что подобные рапорты возникают сами по себе. Что какой-то вшивый полковник по собственной инициативе дотянулся до таких высоких кабинетов. Разузнай, кто этот рапорт проталкивал? У кого он ранее побывал? И почему не осел на первых кругах? Все узнай. А то как бы этот полковник отдельным маршалам голов не стоил!
   В тот же день в приватной беседе с одним из заместителей министра обороны распорядившийся провести расследование чин доложил о встревожившем его происшествии.
   — Думаешь, происки? — спросил замминистра.
   — Уверен. Иначе как бы кляуза простого полковника попала на мой стол? Такие бумажки выше непосредственного командира не поднимаются. А тут — прямым ходом! Кроме того, публикация в прессе. Зачем ему с журналистами трепаться, если официальный рапорт по команде ушел?
   — Хочешь сказать — на испуг берут?
   — Похоже. Похоже, намекают на дела, связанные с выводом материальных ресурсов из Западной группы войск.
   — Там есть на что намекать...
   — Есть оно, конечно, есть. Только хотелось бы знать, кто из бывшего в то время там начальства не замарался? Кто умудрился не взять? Если разрешено было брать. Чуть не в официальном порядке разрешено.
   — Видно, кто-то не взял. Раз рапорта рассылает.
   — Там не взял, значит, в другом месте взял! Нынче чистых нет! Кто этот полковник? Под чью дуду пляшет?
   — В том-то и дело, что никто. И на первый взгляд не пляшет. Я навел кое-какие справки — никаких прямых связей не просматривается. Просто разведка. Просто полковник.
   — А рапорт?
   — В порядке надзора за чрезвычайными происшествиями в войсках.
   — Ты что, хочешь сказать, он по собственной инициативе?
   — А вдруг?
   — Вдруг только петух на курицу вскакивает! В нашем деле «вдруг» не бывает! Но если даже и «вдруг», то кто-то очень хитро этим «вдруг» распорядился. И очень правильно, учитывая сложившийся расклад сил.
   — Ну и что будем делать? Не обращать внимания?