Ильин Андрей. Девять негритят

   А самое главное, если потом следствие что-нибудь обнаружит, какой-нибудь пальчик твой или волосок, скажем, ты отпираться не станешь — нет, ты сразу же признаешься, скажешь — да, мой пальчик, только оставил я его не когда убивал, а позже, когда труп осматривал! И опять все это подтвердят!
   Что, нечего возразить?
   — Это все ложь! — вдруг сорвался на крик француз.
   — А чего ж ты тогда нервничаешь, если ложь? — вкрадчиво спросил Виктор. Жак Воден не знал, что ему ответить.
   — А ты не пыжься, ты лучше скажи, откуда тогда отпечатки твоих пальцев на мече взялись? Скажи, скажи!
   Пусть скажет!
   Все повернулись к французу, ожидая от него ответа.
   Отмолчаться он не мог!
   — Не знаю, — развел он руками. — Я не видел этого меча и не прикасался к нему!
   Но его слова прозвучали фальшиво. Потому что теперь все произнесенные на МКС слова звучали фальшиво!
   — Мне не было никакого смысла убивать вашего товарища, — сказал он, обращаясь к Рональду Селлерсу. — И не было никаких причин!
   — Как же нет, если были! — вдруг сказал Герхард Танвельд.
   Жак обалдело уставился на него, лихорадочно соображая, что может знать немец.
   — Какие?
   — Деньги! — ответил немец. — Все преступления на этом свете случаются из-за денег! — убежденно сказал он.
   — Какие деньги? — воскликнул Жак Воден, — Я не брал у него денег. И он у меня — тоже.
   — Я не про эти деньги — я про будущие деньги! Те, которые ты собирался заработать.
   — Как?
   — Открыв туристическую фирму! Ты ведь сам творил, что собираешься, вернувшись на Землю, открыть фирму, которая будет торговать путевками в космос…
   — Не собирался — уже открыл! — сообщил Рональд Селлерс, вспомнив о присланной Гарри Трэшем информации. — Ведь так?
   Жак Воден обреченно кивнул.
   — Ну вот и причина! — торжественно закончил немец. — Он хотел торговать космосом, и Юджин тоже хотел — он много раз об этом говорил. А этот, — показал он на француза, — молчал! Хотя тот только собирался, а этот — уже фирму открыл! И сколько ты собирался на этом заработать?
   Жак подавленно молчал.
   — Я думаю — много. Очень много! Сколько Хакимото за свою путевку заплатил?
   — Тридцать миллионов, — подсказал кто-то.
   — Тридцать! — задрал палец вверх немец. — Немаленькие деньги. Если с них снимать всего лишь по десять процентов, то это все равно будут миллионы! А вы говорите — какие мотивы?..
   Хотя никто ничего не говорил. Все, разинув рот, слушали!
   — Да за такие деньги можно не то что одного — всех нас тут оставить!
   — Вы можете это доказать? — напряженным тоном спросил французский астронавт.
   — Могу! И — докажу!
   — Когда?
   — А вот этого я тебе не скажу. Чтобы тебе жизнь не облегчать. Чтобы ты понервничал!
   Ну что, теперь-то, наконец, все? На сегодня сюрпризы закончились?
   А вот и нет!..
   — Мне кажется, вы все ошибаетесь, — сказала до того все время молчавшая Кэтрин Райт. И все взоры обратились к ней. — Я не знаю, кто убил Алексея Благова, — предполагаю, что в этом виновен его приятель.
   И не знаю, кто зарезал Хакимото-сан, — возможно, это сделал Жак Воден.
   Но мне кажется, я точно знаю, кто убил Юджина Стефанса!..

США. ГОРОД ДЕТРОЙТ

   Что-что, а добиваться своего Кэтрин Райт умела. Еще со школы. Если она ставила перед собой какую-нибудь цель, то свернуть ее с избранного пути было делом дохлым!
   И в хорошем.
   И в плохом.
   Если ей приспичивало стать отличницей, она, забросив все дела, с утра до вечера зубрила учебники.
   Если ей приспичивало развлечься, то за одну ночь она умудрялась побывать сразу на нескольких вечеринках, натанцевавшись и нацеловавшись на полгода вперед!
   Решив поступать в военный колледж, она стала наращивать мускулы, качаясь на тренажерах в спортзале. Многие ее знакомые парни тоже приходили в зал и тоже качались, но они быстро выдыхались и сходили с дистанции, начиная пропускать занятия. Она — нет! И скоро любого из них могла положить на лопатки.
   Так же она вышла замуж. Наметила себе подходящего по всем статьям жениха — и вышла. Даже особо не поинтересовавшись, хочет ли он этого. Вполне достаточно было того, что этого хотела она!
   Она позволила ему за собой немного поухаживать, отшила всех прочих претенденток, распугав их своими бицепсами и трицепсами и своим напором, и затащила его в кровать. Сама. Хотя он думал, что это он соблазнил ее.
   Там же, в кровати, она предложила ему жениться на ней! Без обиняков. А чтобы он слишком долго не раздумывал, пообещала в случае отказа свернуть его в бараний рог…
   Такая семья не могла не быть крепкой.
   Обеспечив себе тылы, она пошла к главной своей цели, решив стать астронавткой. Пошла, как привыкла, — напролом. Ее напор раздражал людей, но заставлял их отступать. Потому что послать ее по-простому, как можно было бы мужика, было невозможно, она тут же засудила бы обидчика! А избавиться от нее, не послав, было невозможно, потому что вежливых намеков она не понимала.
   Она стала астронавткой, распихав в стороны многих других претендентов. И полетела в космос. Потому что так решила! И — точка!..
   Толкаясь в очереди на посадку в “шаттл”, она заимела очень много врагов. Там, на Земле. Но даже и здесь, в экипаже! Но она их не боялась! У нее был решительный характер, и церемониться со своими врагами она не собиралась. Тем более что имела перед ними одно существенное преимущество — она была женщиной, причем довольно симпатичной. И поэтому мужчины, не зная, с кем имеют дело, расслаблялись, легко “пропускали удары”!
   Она полетела в космос, но, как оказалось впоследствии, она выбрала не самый лучший полет…
   МЕЖДУНАРОДНАЯ КОСМИЧЕСКАЯ СТАНЦИЯ
   Двадцать пятые сутки полета
   Все были в недоумении.
   Уж с кем с кем, а с Юджином все было ясно.
   Его убил японский космотурист Омура Хаки-мото.
   Или русский космонавт Виктор Забелин.
   Или, в крайнем случае, — французский астронавт Жак Воден.
   Кто же еще-то, если не они? Может, сама Кэтрин Райт? Тогда да, тогда можно ей поверить! Так что же она хочет сообщить?..
   Кэтрин Райт обвела всех взглядом и сказала:
   — Юджина убил не японец. И не француз. И тем более — не русский.
   Господи, да кто ж тогда?!
   — Его вообще никто не убивал! Он убил себя сам!
   И все разом выдохнули воздух.
   Во дает! Надо было мужику забираться на орбиту, чтобы здесь, у черта на куличках, отпластать себе башку японским мечом?!
   Хотя, не исключено, кто-то мог ее в этом предположении поддержать. И даже известно, кто.
   Русский космонавт Виктор Забелин.
   И французский астронавт Жак Воден.
   Если бы чуть раньше, еще бы мог японский космотурист Омура Хакимото. Но теперь — нет. Теперь ему все равно.
   А французу и русскому — нет. Потому что пусть лучше он убьет себя сам, чем это сделают они.
   — Ну-ну, — поторопил Кэтрин Райт Виктор Забелин. — Что вы хотели сказать?
   — Я уже сказала. Юджин Стефанс убил себя сам.
   — Но зачем? — ахнул Рональд Селлерс. — Зачем ему было убивать себя?
   — Из-за денег, — ответила американская астронавтка.
   Немец кивком головы согласился с ней. Потому что все преступления в этом мире случаются из-за денег!
   — Интересно, как же он собирался воспользоваться своими деньгами, если он отпластал себе голову? — поинтересовался Рональд Селлерс.
   — Когда бабок в достатке, то можно запросто обойтись и без головы, — наставительно заметил Виктор Забелин. Потому что точно это знал. Потому что сам, своими глазами, в России это видел!
   Французский астронавт промолчал. Но он тоже очень надеялся, что Кэтрин знает, что говорит.
   — А он и не собирался использовать свои деньги сам, — ответила на вопрос командира Кэтрин.
   Как же так?
   — Он предполагал оставить все свои деньги семье. Вы же знаете, как он к ним относился.
   Это все знали. Юджин с них пылинки сдувал! Даже отсюда — из космоса.
   — Тогда объясните, о каких деньгах идет речь? — потребовал командир.
   — О страховке! Юджин застраховал свою жизнь на пятьдесят миллионов долларов.
   — Ого! — присвистнул русский космонавт, еще больше утверждаясь в своем мнении, что при таких бабках голова ни к чему!
   — Откуда вы про это знаете?
   — Я видела его страховку. Совершенно случайно!
   Насчет случайности никто Кэтрин не поверил, про женское любопытство известно всем, а вот во всем остальном…
   — Если вы сомневаетесь, мы можем проверить его вещи, — сказала Кэтрин. — Я уверена, что мы найдем копию страхового свидетельства.
   — Он что, ее сюда взял?
   — Да. Я же говорю, что ее видела!
   Она уверена, что он застраховался на такую сумму, потому что знал, что назад на Землю не вернется! Он сделал из своей смерти хороший бизнес!
   Ну да, на пятьдесят миллионов жить можно. Даже в Америке.
   Только почему он выбрал столь экзотический способ смерти?
   — Наверное, проще было бы организовать несчастный случай, — сказала, отвечая на незаданный вопрос, Кэтрин. — Но любой несчастный случай очень тщательно расследуется, так как от этого зависит дальнейшее субсидирование космических программ. Вы же знаете, что при возникновении нештатной ситуации запуски “шаттлов” автоматически приостанавливаются до выяснения всех причин, и производители несут миллиардные убытки. Он мог просто испугаться, что если правительственная комиссия докопается до истины, то страховку аннулируют.
   И точно, аннулировали бы!
   — Кроме того, на борту уже случилось одно несчастье, — Кэтрин мельком взглянула на залепленный черным иллюминатор. И ее все поняли. — Два несчастных случая — это было бы слишком, и он решил все переиграть. Решил изобразить насильственную смерть, потому что это никак не затрагивает интересы космической индустрии — это частное дело жертвы и преступника. Убийство, пусть даже оно произошло на орбите, никто не станет расследовать так, как несчастный случай.
   Тут она права! Чтобы продолжить финансирование космической программы, заинтересованные стороны пойдут на все, потому что это обещает им миллиардные барыши. А жизнь астронавта в сравнении с этим ничего не стоит!
   — А самое главное, здесь, на орбите, серьезное расследование просто невозможно, потому что полицейские сюда добраться не могут! Так что страховая компания, даже если заподозрит самоубийство, вряд ли сможет что-нибудь доказать.
   — И поэтому он взял и отрезал себе голову? — все равно не поверил Рональд Селлерс. — Разве такое возможно?
   — По крайней мере, это гораздо убедительней, чем если бы он вскрыл себе вены!
   И Кэтрин Райт посмотрела в сторону француза, призывая его на помощь.
   — Такое возможно? — спросила она.
   — Ну, в принципе… — замямлил Жак. — Вообще-то в мировой криминалистике описаны подобные случаи… Тем более если иметь в виду оружие…
   Еще бы он сказал что-то иное! Еще бы он сказал — нет!
   — Самурайский меч — это ведь не просто нож, это особое оружие — очень острое, с тонким лезвием, изготовленное из стали, секрет которой утерян. Самураи использовали мечи для отрубания голов преступникам и своим неудачно сделавшим харакири друзьям и делали это очень ловко, с одного несильного удара. Известны случаи, когда они, сводя счеты с жизнью, перерезали себе шеи до самых позвонков.
   Так что если иметь достаточную решимость…
   Примерно как у средневекового самурая…
   — Кроме того, характер раны не противоречит высказанной вами гипотезе, — сообщил он Кэтрин приятную для нее, и себя тоже, новость. — Разрез был строго перпендикулярный линии шеи и всего один. Что очень важно! Потому что если бы разрез был не один, а было два или больше, то это со стопроцентной вероятностью исключило бы версию самоубийства. Не может человек, отхватив себе полшеи, дорезать ее последующими надрезами.
   Но в данном случае разрез был один и был скользящий.
   — Вот такой, — вновь чиркнул себя поперек горла ладонью француз. — Если держать меч правой рукой за рукоять, а левой за кончик лезвия и резко и сильно потянуть его вправо и к себе, то рана может получиться именно такой!
   Так что же выходит — выходит, что Юджина никто не убивал, что он себя сам?!
   Теперь, стараниями Кэтрин Райт, все запуталось окончательно! Так кто же кого убил, а кто — себя?..
   Теперь на этот вопрос ответить с уверенностью уже не мог никто! На этом проклятом, превратившемся в “труповозку” космическом корабле множились мертвецы и множились подозреваемые.
   И ни от тех, ни от других избавиться не было решительно никакой возможности! Потому что все они — и мертвые, и живые — были заперты в одном, из которого нельзя сбежать, “ковчеге”.
   Изменить ситуацию мог только прибывший с Земли “челнок”.
   Который примет на борт мертвецов, чтобы, спустив их с орбиты, предать их земле.
   Передаст в руки правосудия преступников.
   И спасет невиновных.
   …Скорей бы уж!
   Тем более что ждать осталось совсем-совсем немного.
   Всего-то — несколько десятков часов!

ЗЕМЛЯ. США. ОКРУГ КОЛУМБИЯ. ГОРОД ВАШИНГТОН. ШТАБ-КВАРТИРА ФЕДЕРАЛЬНОГО БЮРО РАССЛЕДОВАНИЙ

   Третий этаж. Триста десятая комната
   Гарри Трэш не понимал любителей ребусов и головоломок, которые гробят все свое свободное время на их решение! Потому что для него их развлечение было работой — он каждый день чего-нибудь такое решал!
   Как решал и теперь.
   Теперь он разгадывал космический кроссворд, и котором никак не мог отгадать одно-единственное, но ключевое слово. Вернее, не слово, а — имя. Убийцы.
   Вписывая в чистые клетки вновь открывшиеся факты, он пытался с их помощью заполнить пустую строчку.
   Подозревать можно было всех. Он просто диву давался, где космическое агентство умудряется находить таких типчиков! Впрочем, по своему опыту он знал, что если любого добропорядочного американца копнуть чуть глубже, то там столько всего полезет!.. Прямо как из ватерклозета!.. Или сам он окажется педофилом, или жена наркоманкой, или дед скотоложцем! И даже любимая кошка у него обязательно будет переносчицей стригущего лишая!
   Эти были такими же!
   Покойники ладно, про покойников плохо не говорят — только думают. Но все прочие были еще теми подарками!
   Командир Рональд Селлерс был служакой и педантом, который рад был поставить к стенке любого, кто нарушит дисциплину. И, похоже, пытался, потому что имел в личном деле аккуратно подшитую стопочку выговоров за превышение служебных полномочий.
   Единственная дама в экипаже, Кэтрин Райт, была из воинствующих феминисток, которые терпеть не могут мужчин, при любой возможности набивая из них чучела. Гарри мог побиться об заклад, что у нее дома на стенах висят охотничьи трофеи в виде нашпигованных опилками мужских голов!..
   Но эти хотя бы были американцами! А другие!..
   Немец Герхард имел родословную, с которой не то что на космическую станцию, в тюрьму без протекции не попасть! Дед его, дослужившийся до видных эсэсовцев, морил голодом в лагерях американских военнопленных. За что они его потом вздернули на осине. Бабка, которая фактически воспитывала внука, была старой каргой, все еще продолжавшей воевать со всем миром, потому что ей позабыли сказать, что обе мировые войны уже кончились. Гарри совершенно не удивился бы, узнав, что они вдвоем образуют небольшой такой отрядик СС, который задался целью извести под корень всех астронавтов!
   Русский космонавт — это вообще отдельный диагноз! Псих, рогоносец и алкоголик. Потому что все русские алкоголики! И наследственностью тоже не блещет. Оказывается, его папа — бывший военный ракетчик — в шестидесятых годах намеревался разбомбить Америку с помощью своих размещенных на Кубе ракет. Кто может поручиться, что, перепив, его сынок не решил устроить небольшой реванш за проигранный русскими Карибский кризис?
   Француз Жак Воден — тот вовсе не от мира сего, ученый. Вроде того самого, которого описал Жюль Верн, Паганеля. Такие что угодно способны наделать, даже не по злому умыслу, а просто так, из праздного любопытства. Из таких, как правило, получаются самые выдающиеся маньяки и душегубы!
   Все?
   Нет, есть еще китаец. Которого, наверное, имеет смысл подозревать просто так, на всякий случай. Потому что он мало что китаец, он еще и представитель чуждой американцам идеологии — коммунист и офицер китайской народной армии, что следует из его досье.
   Правда, китаец ни в чем не замечен — отпечатков его пальцев на орудиях убийства нет, и никого из покойников он не знает, потому что всю жизнь безвылазно прожил в Китае. Так что он был чист как стекло! Что и настораживает…
   Ну и кого прикажете подозревать, если они там все — один другого стоят! Чье имя в пустую клетку вписывать?
   Тут точно — все извилины себе поломаешь!
   Так Гарри Трэш ничего и не придумал.
   Ответ на разгадываемый им кроссворд пришел не тогда и не оттуда, откуда он думал. Пришел — из космоса, не очень вовремя и совсем не такой, какой ожидал Гарри Трэш!..

КИТАЙСКАЯ НАРОДНАЯ РЕСПУБЛИКА. БАЗА ВВС

   За два месяца до старта
   Этот командир был не в форме и не имел на своей одежде никаких знаков отличия. Он был в серо-зеленом гражданском френче вроде того, какой всю жизнь носил Великий Кормчий и многие годы носили все китайцы.
   Он не имел оружия, на приветствия военнослужащих отвечал кивком, он не отдавал приказов и строевых команд.
   Но все равно это был командир!
   Потому что все входившие в помещение офицеры, причем только старшие, вытягивались перед ним по стойке смирно и не проходили и не садились, пока он им не разрешал. И не вставали и не уходили, не испросив у него на то разрешения.
   Разговаривал он мягким, вкрадчивым голосом, глядя прямо в глаза собеседнику.
   — Партия оказала вам высокое доверие, — говорил он, обращаясь к Ли Джун Ся. — Надеюсь, вы это понимаете?
   Ли Джун Ся, вскочив на ноги и вытянувшись, выразил свое понимание и свою искреннюю признательность Китайской Коммунистической партии, Китайскому правительству и китайскому народу за оказанное ему высокое доверие!
   Мужчина в пиджаке слегка поморщился.
   — Сядьте, сядьте, — сказал он. — Это действительно великая честь, которую вы не должны уронить, отправляясь в космос в составе международного экипажа.
   Ли Джун Ся еще раз горячо заверил Компартию Китая, правительство, китайский народ и лично сидящего перед ним мужчину во френче, что он сделает все от него зависящее, чтобы не опорочить честь офицера и космонавта.
   — Этим полетом Китай должен продемонстрировать миру свою полную открытость, миролюбие и готовность сотрудничать с другими странами в области освоения космического пространства.
   Но!..
   И мужчина очень внимательно взглянул в самые глаза Ли Джун Ся.
   — Вы не должны расслабляться! Не должны забывать, что вы будете находиться среди наших идеологических врагов! Компартия Китайской Народной Республики выступает за мирное сосуществование государств с различным политическим устройством, но это не значит, что мы должны проявлять благодушие. Компартия Китая ведет своей народ по пути строительства коммунизма, демонстрируя миру беспримерные успехи в сфере экономики, науки и культуры, что не может не вызывать у капиталистических сверхдержав раздражения, а может быть, даже ненависти.
   Поэтому нельзя исключить возможность самых изощренных провокаций! — акцентрировал внимание будущего астронавта мужчина во френче. — Совершенно не обязательно, что там, на борту международной станции, будут только наши друзья! Как вам должно быть известно, у Китайской Народной Республики сложились не самые простые отношения с Соединенными Штатами Америки и Россией, которым принадлежит станция.
   Ли Джун Ся это было хорошо известно, потому что об этом им постоянно рассказывали на политзанятиях. Сверхдержавы, к которым, в первую очередь, относились Америка и Россия, вынашивали свои реваншистские планы, которым призвана была противостоять Китайская народная армия и весь китайский народ!
   — Сегодня Китайская Народная Республика, руководимая своей Коммунистической партией, сильна как никогда! Но при этом нам с вами следует честно, так, как этому нас учит Компартия Китая, признать, что сегодня мы пока еще отстаем в области космоса, — с большим сожалением заметил мужчина во френче. — Поэтому, находясь на станции, вам, как истинному коммунисту и патриоту, следует вникать в космические технологии, собирая информацию, которая поможет нашим китайским ученым сделать революционный прорыв в области покорения космического пространства.
   Ли Джун Ся заверил, что ради такой высокой цели, ради прорыва Китая в космос, он не пожалеет сил, а если понадобится, жизни!.. Ни своей, ни тем более чьей-либо еще!
   Мужчина во френче удовлетворенно кивнул.
   — Тогда вам нужно…
   А дальше было уже не интересно. Дальше мужчина во френче и китайский астронавт Ли Джун Ся стали говорить о каких-то технических, мало кому понятных деталях…
   Чертежи и описания которых очень бы не помешали китайским ученым, работающим над созданием своей собственной китайской космической программы…

США. МЫС КАНАВЕРАЛ. КОСМОДРОМ ИМЕНИ ДЖОНА КЕННЕДИ. ГОРОД ХЬЮСТОН. КОСМИЧЕСКИЙ ЦЕНТР NASA ИМЕНИ ДЖОНСОНА

   Подготовка к полету шла полным ходом… До старта оставались считанные часы, когда случилось то, чего никто не мог ожидать. Случилось ЧП!
   — Что произошло? — спрашивали все друг друга на космодроме, в ЦУПе в Хьюстоне и в Королеве тоже. — Что?!
   — Да черт его разберет!.. То ли связь со станцией прервалась, то ли что-то еще, я сам толком не знаю…
   — А кто знает?
   — Не знаю, кто знает!
   — Да объяснит мне наконец хоть кто-нибудь, что здесь в самом деле происходит?!

МЕЖДУНАРОДНАЯ КОСМИЧЕСКАЯ СТАНЦИЯ

   Двадцать седьмые сутки полета
   — Что там произошло?
   — Сам не пойму — чертовщина какая-то!..
   “Чертовщина” творилась с главным бортовым компьютером. Он попросту перестал работать! На мониторах вместо привычных “картинок” была чернота. Почти такая же непроницаемая, как за иллюминаторами станции. Космическая.
   Командир и Кэтрин Райт пытались тестировать “железо” и программы, но пока это удавалось плохо. Точнее — никак не удавалось.
   Компьютеры на станции ломались и раньше, и не раз, как ломаются в том числе и на Земле, но таких глобальных поломок еще, кажется, не было.
   Конечно, ничего страшного пока не произошло — в крайнем случае можно было выдернуть из схемы часть вышедших из строя или просто подозрительных блоков, заменив их другими. И так, постепенно, меняя отдельные части, получить новый, с иголочки компьютер. Который уж точно сбоить не будет!
   А если представить невозможное, представить, что и новый компьютер вдруг не запустится, то всегда есть возможность перейти на аварийный режим управления станции и, стыковавшись с “челноком” вручную, отправиться на Землю, прихватив с собой не желающее работать “железо”, где его разберут до последней микросхемы.
   Единственное, что пока удерживало астронавтов от переборки бортового компьютера, это угроза потерять всю хранящуюся на нем информацию.
   — Ну что?..
   — А — ничего! Молчит, зараза!..
   Но вот, не сразу, постепенно, несколько раз мигнув, погаснув и снова мигнув, мониторы загорелись.
   Ну слава богу, кажется, заработали!..
   Все облегченно вздохнули.
   Но, кажется, рано…
   Компьютер работал, но как-то странно. Вместо обычных и привычных глазу заставок он выдал какую-то совершенно новую заставку.
   В углу мониторов появилась точка, которая, плывя по экранам и постепенно вырастая, превратилась в схематичный рисунок МКС.
   — Здравствуйте! — приветствовал всех находившихся перед мониторами астронавтов компьютер.
   И станция, покачиваясь из стороны в сторону, приветливо помахала им “крыльями” расправленных солнечных батарей.
   Астронавты, сами того не желая, заулыбались.
   Похоже, это была чья-то шутка. Может быть, даже забавная, но все равно дурацкая, потому что использующая главный бортовой компьютер.
   Рональд Селлерс нажал кнопку перезагрузки, но компьютер никак на это не прореагировал.
   Из нарисованной, зависшей посреди экранов станции вдруг вылетел космонавт в скафандре, помахал рукой и стал крутиться возле нарисованных модулей. При этом звучала какая-то, похожая на русскую, мелодия.
   — Так это же “Калинка”! — удивленно сказал Виктор Забелин. — Точно — она!..
   Космонавт на экране остановился, и из его скафандра стали вылетать какие-то белые маленькие кругляши, которые, наверное, обозначали пузырьки. Больше космонавт не двигался, замерев в кромешной черноте экранного пространства.
   На экране возник ослепительно белый мелок, который, приблизившись, вдруг перечеркнул фигурку космонавта в скафандре крест-накрест. И тут же прозвучала траурная мелодия. Только сильно стилизованная мелодия — очень быстрая, воспроизводимая на повышенной скорости.
   Космонавт в скафандре сместился в сторону, в левый верхний угол экрана, где замер, так и оставшись перечеркнутым.
   И почти сразу же из нарисованной станции выскочил другой астронавт. Без скафандра. Он тоже приветственно помахал рукой, после чего у него отвалилась голова. И его тоже крест-накрест перечеркнул белый мелок.