Ильин Андрей. Девять негритят

   Француз поморщился. Но подтвердил:
   — Да, моим скальпелем. Конфигурация раны, ее общий контур, края среза совершенно соответствовали форме скальпеля. Тут сомнений быть не могло.
   Я уже говорил, что работаю с животными, строение мышц которых такое же, как у человека. Работаю скальпелем. Тем самым… Поэтому я хорошо представляю, как он воздействует на живые ткани — на кожу и мышцы и какие оставляет следы. Если кому-то нужны доказательства, то можно срезать полоску тканей с трупа и с контрольного, которому нанести примерно такую же рану, биологического образца — например, морской свинки. И рассмотреть их в микроскоп. Уверен, что они будут совершенно идентичны.
   Прекрасно… Но что это доказывает? Только то, что и так очевидно! Никто и не сомневался, что рана нанесена скальпелем!
   С чего же он тогда взял, что это убийство?
   — Первое, что меня смутило, — это то, что скальпель легко вытащился из руки самоубийцы. Когда режешь себя, особенно ТАК режешь, нож нужно держать очень крепко. И сразу ослабить хватку невозможно, потому что смерть в подобных случаях наступает довольно быстро, причем даже не от потери крови, а от болевого шока. То есть, по идее, самоубийца должен умереть раньше того, как довершит начатое им дело. То есть умрет, все еще крепко удерживая свое орудие в руках. И потом уже не выпустит, потому что мышцы его начнут деревенеть!
   Вы наверняка слышали, как трудно бывало на фронте выдернуть из рук мертвых солдат их оружие. И здесь должно было быть так же!..
   А пальцы разжались легко!
   Что меня насторожило и заставило заподозрить, что скальпель в руку погибшего могли вложить уже после его смерти, обжав вокруг него пальцы.
   Кстати, замечу, что на коже рук никаких видимых повреждений не было, что странно, учитывая, что скальпель не имеет удобной для нанесения колющих ран ручки и пальцевых упоров. По идее, при нанесении такой раны пальцы должны соскальзывать с рукояти, оставляя на коже глубокие порезы. Которых не было!
   Хотя — чего не бывает… И тогда я, чтобы рассеять или укрепить свои подозрения, внимательно осмотрел рану.
   Ну и что?..
   — Разрез производился вот так…
   Француз ткнул себя пальцем в левый бок и чирканул им направо и вниз.
   Ну и что с того?..
   — Насколько я знаю, процедура классического харакири иная. Самоубийца втыкает нож справа, в область печени, протыкая ее насквозь, чтобы сразу нанести себе смертельную рану, и затем двигает клинок влево и вниз. Если у него остаются силы, он делает еще один разрез, на этот раз слева направо.
   Здесь было не так!
   Ну и что — мало ли… Может, этот японец решил начать свой обряд не с начала, а с конца?
   — Вряд ли, решившись на харакири, он бы стал отступать от сложившихся традиций. Ведь это не просто самоубийство, а ритуальное самоубийство, от соблюдения правил которого зависит твоя честь!
   Господи, как тут все, оказывается, сложно!
   — Но дело даже не в этом.
   А в чем?..
   — В наклоне скальпеля. Скальпель вошел в тело примерно под таким углом, — показал Жак Воден. — Что странно, потому что не очень удобно. Видите, в этом случае рука самоубийцы будет довольно противоестественно выгнута назад, отчего утратит твердость. Кроме того, при таком положении оружия рана может оказаться поверхностной. Гораздо удобнее ему было бы держать оружие иначе — вот так.
   И француз “перехватил” воображаемый нож иначе — под прямым углом к телу. И резанул им поперек живота.
   — Такое положение клинка более понятно и оправданно, если рана наносится извне, то есть не самоубийцей, а кем-то другим. Потому что в этом случае оружие удерживается в положении не к себе, а от себя.
   Вот так!..
   И тогда все встает на свои места. Тогда становится понятен угол, под которым лезвие проникло в тело, и форма и направление разреза.
   — Омура Хакимото не убивал себя, хотя и собирался, его убили. Кто-то подошел к нему и, пользуясь полной его беззащитностью, потому что он был крепко связан, сунул руку с оружием в спальный мешок и вспорол ему живот, после чего разрезал веревки и сунул скальпель мертвецу в руку, предварительно вытянув ее вдоль тела!
   Мы увидели характерный для обряда харакири разрез, увидели вблизи раны руку, зажимающую оружие, и, конечно же, решили, что это самоубийство.
   Которого на самом деле не было!
   — А что же вы молчали?! Почему вы не сказали о своих подозрениях раньше? — воскликнул раздосадованный Рональд Селлерс.
   — Да потому же самому — потому что скальпель, которым было совершено убийство, был мой! — обреченно сказал француз. — И если бы я сказал, что это убийство, то первым в нем заподозрили бы меня!
   — И правильно бы сделали! — согласно кивнул немец.
   — Да не убивал я, не убивал! — крикнул француз.
   — А кто же тогда мог его убить? — растерянно спросила Кэтрин Райт.
   — Этого я сказать не могу, — развел руками Жак Воден.
   — А я, кажется, догадываюсь, — тихо, так что его не сразу услышали, произнес Рональд Селлерс. — Его мог убить тот, кто убил Юджина Стефанса!
   Наступила гробовая тишина.
   — А разве его убил не Омура Хакимото? — удивилась Кэтрин.
   — Может быть… Но не обязательно, — загадочно ответил Рональд Селлерс. — Возможно, его убил кто-то другой. Тот, кто оставил на орудии убийства отпечатки своих пальцев…
   И он многозначительно посмотрел на русского космонавта Виктора Забелина, а потом на Жака Бодена…

США. ГОРОД НЬЮ-ЙОРК. СОРОК ТРЕТЬЯ УЛИЦА. ОФИС ГОСПОЖИ СМИТ

   Очередной репортер был очень даже недурен собой — был высоким, с двумя рядами ослепительно белых зубов, квадратными плечами и таким же подбородком молодым мужчиной, совершенно соответствующим образу голливудского супермена. Был стопроцентным американцем! Так что госпожа Смит даже решила в зять с него за интервью меньше, чем с других.
   Этот репортер интересовался тем же, чем другие, — интересовался, как ставшая известной в Нью-Йорке колдунья могла предугадать то, что произошло на космической орбите?
   Госпожа Смит игриво поправила прическу и рассказала ему все то, что рассказывала всем. Она рассказала, что ей было видение, что с “шаттлом” или на космической станции случится какое-то несчастье с экипажем. Что и случилось. И что, не исключено, это видение было сигналом, полученным ей с того света от ее прапрабабки — могущественной африканской колдуньи. Потому что тот свет так же реален, как Новый Свет, хотя и выглядит по-другому.
   Она уже готова была рассказать — как, но репортер ее, в отличие от других, об устройстве потустороннего мира почему-то не спросил. А спросил, не может ли она ему погадать.
   Госпожа Смит вручила ему прейскурант, где к суммам, стоящим против ее услуг, были приписаны нулики, потому что теперь она брала дороже. За популярность.
   — Хм! — сказал молодой мужчина, выбрав гадание по руке.
   Госпожа Смит не без удовольствия положила его громадную ладонь на свою и стала водить по ней пальчиком, расшифровывая значения тех или иных линий.
   — Какая у вас длинная линия жизни…
   Линия жизни у мужчины, претерпевая на своем протяжении несколько крутых поворотов, упиралась куда-то в двадцать второй век.
   — А какие бугры Венеры! Судя по ним, вы очень любвеобильны и страшно сексуальны, — грудным голосом сказала госпожа Смит, прямо глядя в лицо молодому человеку и томно прикрывая глаза. При этом вырез на пышном бюсте колдуньи как-то сам собой, как по волшебству, разошелся в стороны, приоткрывая бархатную, матово поблескивающую кожу груди.
   Это были приемы из прежней ее профессии, которые обычно срабатывали. И на этот раз, кажется, тоже, потому что молодой человек наклонился, придвигаясь к ней ближе, и многозначительно сказал:
   — Я, если хотите, тоже могу попробовать погадать вам.
   И нежно, но властно перехватил ее ладонь своей рукой, развернув к своему лицу.
   — Вы очень интересная женщина, — многообещающе сказал он. — И у вас непростая судьба.
   И наклонившись совсем низко, почти касаясь лицом ее ладошки, стал изучать хитросплетения линий ее судьбы. — Вы родились в Оклахоме…
   И действительно…
   — Учились в колледже, но не закончили его. И приехали в Нью-Йорк… Да, все так и было!..
   — Вы пытались устроиться в шоу на Бродвее, но не смогли… И стали работать где-то здесь, недалеко. Где-то на углу Четырнадцатой авеню и Шестнадцатой-стрит. Работа ваша была связана с людьми, по большей части с мужчинами. Да, практически с одними только мужчинами! О чем свидетельствуют вот эта прямая, с небольшим закруглением линия и эта расположенная против нее впадинка… Это либо парикмахерская, либо что-то в этом роде. Нет, скорее не парикмахерская, а массажный салон. Но совершенно точно, что это была сфера услуг. Так?
   Госпожа Смит испуганно кивнула.
   — Потом в вас неожиданно, — ткнул молодой человек ногтем в слияние двух линий, — прорезался дар предвидения, и вы открыли свое дело. Вы стали хорошо, гораздо лучше, чем прежде, зарабатывать, но… Ай-яй, вот видите эту коротенькую ломаную линию… Вы не платили налогов.
   Госпожа Смит попыталась выдернуть свою ладонь из руки молодого человека, но это у нее не получилось.
   — Но это все прошлое, а я хочу рассказать вам про ваше будущее, которое представляется мне крайне интересным. Вот видите эту длинную, глубокую борозду, которая ведет к этому, образующему неправильный прямоугольничек, слиянию нескольких линий? Вы знаете, что это?
   — Это магическая фигура, обозначающая финансовый успех, — ляпнула госпожа Смит.
   — А вот и нет! — не согласился с ней молодой человек. — У нас, как ни странно, совершенно разное видение одного и того же предмета. Наверное, потому, что разные школы. Мне представляется, что это какое-то здание. Да, верно — казенное здание. Причем по форме оно сильно напоминает… что же оно мне напоминает?.. Ну да, конечно! Оно напоминает мне здание Федерального суда в Вашингтоне. Ну просто до мельчайших подробностей!
   И что интересно, обратите внимание, эта линия на этом прямоугольничке не обрывается, а продолжается дальше, упираясь вот в этот небольшой бугорок. Что же это такое?..
   Госпожа Смит молчала.
   — Ой, кажется, я знаю! — обрадовано воскликнул молодой человек. — Это же тюрьма в Дакоте, где содержатся государственные преступники. Да вот, если хорошенько присмотреться, то можно даже разглядеть прогулочные дворики!
   Как интересно!..
   Госпожа Смит обливалась потом, давно забыв про призывные взгляды и томные вздохи. Этот колдун оказался более сильным, чем она, колдуном — он видел ее прошлое и будущее лучше, чем она — его.
   — Но что удивительно, — продолжал молодой человек суперменского вида. — Если сжать вашу ладошку вот так, лодочкой, — и он легонько сжал ей с боков ладонь, — то эта линия пойдет совсем в другом направлении. Видите?.. Она минует вот этот прямоугольничек и тот бугорок тоже! Что свидетельствует о том, что человек, несмотря на линии на ладони, может управлять свой судьбой. Если, конечно, захочет сжать ладошку вот так…
   Госпожа Смит наконец вырвала свою руку из руки незнакомца и спросила:
   — Кто вы такой? И что вам от меня нужно?
   — А разве вы не прочитали это по моей руке? — широко улыбнулся молодой человек. — Ведь вы потомственная колдунья.
   — У вас очень путаные линии, — проворчала госпожа Смит.
   — Ну хорошо, тогда я представлюсь еще раз. Я из одного весьма уважаемого казенного дома, который тоже можно, если, конечно, хорошенько поискать, найти на вашей очаровательной ладошке.
   Чуть вздрогнув, госпожа Смит быстро убрала свои руки под стол.
   — А нужно мне немногое — узнать от вас правду. Про прошлое. Но — настоящую…
   Он либо из налоговой полиции, либо из ФБР — поняла госпожа Смит, по-иному оценив суперменскую внешность репортера. Или даже из ЦРУ. И то, и другое, и третье тем более не обещало ей ничего хорошего, суля скорую дорожку к прямоугольничку на ладошке с последующим этапированием к бугорку в Дакоте, где линия ее жизни могла застрять на неопределенно долгое время.
   “Чего этот чертов легавый ко мне привязался?!” — подумала она на сленге прошлой своей профессии.
   Ей лишние неприятности ни к чему, тем более что теперь она стала очень популярной, зажиточной и уважаемой колдуньей.
   И госпожа Смит тут же рассказала все, что знала.
   Рассказала, что никакого вещего сна не было, и был посетитель, который попросил ее раскинуть карты Таро, чтобы узнать, что может ждать в ближайшем обозримом будущем космическую программу NASA. Потому что посетитель был совладельцем крупной страховой фирмы, куда обратился один из астронавтов, пожелавший застраховать свою жизнь на пятьдесят миллионов американских долларов. И поэтому проситель беспокоился, не ждут ли космическую индустрию США в ближайшее время какие-нибудь чреватые выплатой страховки потрясения.
   Госпожа Смит, конечно, успокоила его, но сама задумалась. Потому что тут же смекнула, что тот, кто желает застраховать свою жизнь на такую сумму, наверное, знает, что делает! Тем более что работает в том самом ведомстве. А раз так, то в следующем своем вещем сне имеет смысл увидеть что-нибудь относительно космических планов NASA.
   Вот и все! И никакая прапрабабка, которая была известной на всю Африку колдуньей, здесь ни при чем!..
   Хотя все же госпоже Смит отказать в проницательности нельзя, потому что она довольно быстро сумела разобраться в линиях на своей руке, отчего смогла вовремя изменить их в благоприятную для себя сторону, удачно обойдя тот не сулящий ей ничего хорошего прямоугольничек и счастливо избежав того еще более неприятного бугорка!
   Так что не всегда линии на руке врут!..
   Далеко не всегда!..

МЕЖДУНАРОДНАЯ КОСМИЧЕСКАЯ СТАНЦИЯ

   Двадцать пятые сутки полета
   — Да вы что, охренели тут все, что ли?! — белугой взвыл русский космонавт. — Набрали, понимаешь, целый экипаж психов! За каким он мне, ваш америкашка, сдался? За каким мне было его убивать?
   И добавил что-то еще, менее понятное, про матерей членов экипажа и противоестественные формы сексуальных взаимоотношений, которые он имел с Президентом Соединенных Штатов.
   Но его монолог никого ни в чем не убедил.
   Хотя действительно было не очень понятно, чем могла быть выгодна смерть американского астронавта Юджина Стефанса русскому.
   На первый взгляд — ничем!
   — А вот хрен вам куда угодно — меня голыми руками за то место не возьмешь! — злобно шипел Виктор Забелин. — И не надо мне тут “горбатого лепить”!
   Понять его оправданий никто не мог, хотя он говорил по-английски, изредка перемежая его русскими идиомами.
   При чем здесь какой-то горбун? На станции не было никаких горбунов, да к тому же скульпторов, потому что они что-то здесь должны были лепить!
   — Вот вам! — показал в завершение своего монолога Виктор Забелин кулак правой руки, одновременно хлопнув ладонью по локтю левой. — Со всех сторон, по самые гланды!
   Этот жест все поняли и истолковали правильно. Без всяких слов.
   Виктор Забелин категорически отрицал свое участие в смерти Юджина Стефанса. Потому что у него не было никаких мотивов его убивать.
   Или все же были?..
   — Кажется, я знаю, чем ему мог мешать Юджин, — подал голос китайский астронавт.
   Ну недаром китаец всем не нравился! Делать ему на станции было решительно нечего, и поэтому он, в отличие от других, целыми днями слонялся по модулям, словно чего-то вынюхивая или высматривая.
   Судя по всему, и Виктора высмотрел!
   — Он боялся, что Юджин скажет, что видел его, — ткнул китаец пальцем в Виктора. — Скажет, что видел его в американском шлюзовом модуле.
   Русский космонавт выпучил глаза.
   — Ну ты гнида! — поразился он.
   — А вы откуда знаете? — быстро спросил у Ли Джун Ся Рональд Селлерс.
   — Я видел его там. И Юджина тоже видел. Юджин заметил Виктора, но не заметил меня. Я видел их обоих. И видел, как Юджин что-то говорил Виктору.
   — Вы кого слушаете? — взвился русский космонавт. — Он же китаец! Они же наш Дальний Восток хотят оттяпать, вот и придумывают всякую чушь!
   — Вы были в американском шлюзовом модуле? — поставил вопрос ребром Рональд Селлерс.
   — А почему это я должен вам отвечать? — возмутился Виктор Забелин.
   — Потому что я командир экипажа, — ни мгновения не сомневаясь, ответил Рональд. — И потому что я уполномочен Правительством США вести здесь расследование.
   Хотя никаким не правительством, а всего лишь средней паршивости агентом ФБР — Гарри Трэшем.
   — Вы были в шлюзовом модуле?
   — Там все были! — огрызнулся Виктор Забелин. — Все кому не лень!
   — Но вы почему-то это скрывали!
   — Да, скрывал, — обреченно согласился Виктор, который вдруг совершенно сдулся и перестал орать и вращать глазами.
   — Почему?
   — Потому что меня подозревают в смерти Лешки Благова! Потому что мне прокуратура дело шьет! — популярно объяснил Виктор. — Да не ваша, а наша! И если станет известно, что я был в вашем шлюзотсеке, они мне в айн момент срок припаяют!
   — В айн — значит в один, — серьезно перевел немец.
   Все остальное присутствующие поняли смутно. Но главное все же уловили!
   А ведь верно — про самый первый труп они как-то подзабыли. Про задохнувшегося русского космонавта Алексея Благова, который висит вон там, стыдливо занавешенный черной бумажкой.
   Он ведь, когда умирал, что-то сказал про своего русского коллегу.
   Он сказал:
   — Витька!.. Гад!.. Это же ты!.. Ты меня убил! За жену!.. Сука!..
   Сука — это собака женского рода. Которая не понятно при чем. Но все остальное более-менее ясно.
   — Алексей имел с вашей женой интимные отношения? — серьезно спросил Рональд Селлерс.
   — Было дело, — вздохнул Виктор Забелин.
   — Вы, конечно, пригласили полисмена и представили свидетелей? — живо поинтересовался Рональд.
   — Какие к ляху свидетели! Я ее в постели, сучку такую, застал.
   — Но это ничего не значит! — заверил его Рональд. — Вы могли их оклеветать! Вы должны были представить двух свидетелей, которые могли бы подтвердить под присягой, что ваша жена и ваш друг имели между собой интимные отношения. И вы должны были обратиться в суд. Вы подали на них в суд?
   — Ты что — серьезно? — спросил Виктор. — Какой к черту суд? У нас по судам не ходят! Я ему набил рожу, чуть не прибил вовсе, и всех дел!
   — Вы его били? — поразилась Кэтрин Райт.
   — Нет, я с ним целовался! — съязвил Виктор. — Я извращенец!
   — Но если вы его били, то по американским законам становитесь виновны вы! — сказала Кэтрин. — На месте вашей жены я забрала бы все принадлежащее вам имущество!
   — Хорошо, что мы у нас, а не у вас, — заметил Виктор. — У нас бы я тебе, дуре, за такие слова подол на башку задрал да всыпал по первое число!
   Зря он так сказал, подтверждая свою невыдержанность и агрессивность. Такой, наверное, точно мог убить.
   Теперь картина начала вырисовываться.
   Русский космонавт Виктор Забелин из-за ревности и несовершенных российских законов, застав жену с любовником, решил отомстить ему, но не там — на Земле, а здесь, в космосе, наверное, надеясь на то, что здесь нет полиции. Он сломал крышку люка на российском шлюзовом отсеке и, проникнув в американский модуль, нарушил герметичность прокладок на их люке, чтобы воспрепятствовать возвращению из открытого космоса русского космонавта Алексея Благова… Там, в отсеке, его случайно увидел Юджин Стефанс! Опасаясь, что Юджин, вернувшись на Землю, даст против него показания, Виктор Забелин убил его мечом японского космотуриста Омура Хакимото, к которому имел доступ, потому что, если верить его утверждению, участвовал в его доставке на МКС. А так как Омура Хакимото единственный знал, что его меч находится у Забелина, он убил японского астронавта, замаскировав его смерть под самоубийство!
   Так?
   По крайней мере очень похоже на правду!
   Но Виктор Забелин с этим не согласился.
   — Вы что — серьезно? — возмутился, но не очень-то убедительно, он. — Вы что, считаете, что это я пришил японца и вашего Юджина? Цело шьете, да? Волки вы позорные!
   Лешку — ладно. С ним еще можно согласиться — тут хоть причина есть. Но за каким дьяволом вы на меня Хакимото с Юджином вешаете?! Падлы вы и есть!
   — Не ругайся, Виктор! — попросил его Рональд Селлерс. — Мы просто хотим во всем разобраться. Хотим понять — если это не ты, то как тогда твои отпечатки пальцев оказались на мече?
   — Да идите вы все… — назвал очень точный адрес русский космонавт. — Ни хрена подобного я вам объяснять не буду!
   Но объяснить все же пришлось!
   Хотя поверить в то, что он рассказал, было просто невозможно!

МЕЖДУНАРОДНАЯ КОСМИЧЕСКАЯ СТАНЦИЯ
США. ГОРОД ХЬЮСТОН. КОСМИЧЕСКИЙ ЦЕНТР NASA ИМЕНИ ДЖОНСОНА

   — Черт побери!
   — Что, какие-то проблемы?
   — Проблемы?.. Нет, нет — никаких… Скорее всего просто сбой в программе. Просто показалось, что как будто кто-то попытался влезть и перепрограммировать бортовой компьютер.
   Нет, ерунда, такого просто не может быть!..
   Точно — показалось…

МЕЖДУНАРОДНАЯ КОСМИЧЕСКАЯ СТАНЦИЯ

   Двадцать пятые сутки полета
   В космической индустрии приняты очень суровые, регламентирующие каждый шаг и чих астронавтов, предстартовые правила. А у русских они вообще драконовские! Как, впрочем, и все законы в целом!
   Но суровость российских законов, как известно, компенсируется необязательностью их исполнения. Чего иностранцы не знают. Зная — не понимают! А понимая — все равно в то, что такое возможно, не верят! Самые успешные западные инвесторы разоряются в России в считанные недели, потому что пытаются соблюдать законы! В том числе платить все налоги! И платят до тех пор, пока не банкротятся, отдав в казну всю прибыль, весь уставной капитал, все свои личные сбережения, карманную мелочь и последние порты. Или пока им не объяснят, что ничего этого платить не надо, потому что за это все равно ничего не будет. А надо платить лишь два главных налога — налоговому инспектору и “крыше”, которая в его районе — Вован.
   После чего иностранец либо осознает, что попал в страну своей бизнес-мечты, либо поскорее сматывается из этой непонятной и загадочной России — где можно никому ничего не платить, но тому, кому надо, — только попробуй не заплатить!
   Так что чего уж тут говорить про какой-то там меч!
   Стоило только Омура Хакимото заикнуться, что он желает пронести с собой на борт небольшой сувенир, как тут же нашлась масса желающих помочь ему.
   — Да без вопросов — хоть целую гейшу, были бы бабки, — заверили его.
   Бабки у Хакимото-сан имелись. А меч был гораздо меньше живой гейши, так что никаких проблем с его доставкой на МКС не возникло.
   Меч передали “своим в доску пацанам”, которые, протащив его где за мзду, где “за спасибо” и “пузырь”, через все этапы контроля, “затырили” его в грузовой корабль “Прогресс”, чего-то там отвинтив, чего-то лишнее, чтобы сошелся вес, выбросив и надежно “заховав” под какой-то там панелью.
   И меч преспокойно прилетел в “грузовике” на международную станцию всего лишь несколько дней назад. Где его нашел и перепрятал русский космонавт, скорее всего тогда же по неосторожности наследив на нем…
   Теперь всем все ясно?..
   Но все разом закачали головами!
   Потому что Виктор придумал совершенно фантастическое объяснение, которое не выдерживало никакой критики.
   Как можно, минуя утвержденную процедуру пронести в грузовой корабль хоть что-то?!
   Никак нельзя!
   Кто на это, рискуя потерять работу, согласится?
   Никто и никогда!
   И как может тот, кто отвечает именно за то чтобы на борт “космического грузовика” не попало ничего лишнего, помогать злоумышленникам пронести на него противозаконный груз, да еще за какой-то там “пузырь”?
   Врет Виктор!
   — Придумай что-нибудь получше! — сказал на ломаном русском довольный собой немец.
   — Ну вы тут полные балбесы, — поразился Виктор Забелин. — Вам же правду говорят!
   Может, и правду.
   Но такая правда никого не устроила!
   — А что вы ко мне-то прицепились? — вдруг вспомнил русский космонавт. — Чем я вам так не угодил? Чего вы его не терзаете?
   И показал пальцем на французского астронавта.
   — Между прочим, его “пальчики” тоже были на мече, которым зарезали вашего Юджина! И японец убит не моим, а его скальпелем!
   — Но я ведь об этом сказал! — воскликнул Жак Воден.
   — Ну да, сказал, когда тебя к стенке приперли! А до того от него открещивался! Ведь открещивался!
   — Да, но я не только про скальпель сказал, я сказал, что Омура Хакимото не покончил с собой, а что его убили! Зачем бы я стал это говорить, если бы это сделал я?
   — А это как раз просто! — воскликнул Виктор Забелин. — Затем, чтобы отвести от себя подозрения! Мол, раз я сказал — значит, я, типа, ни при чем! Ты же не дурак, ты же прекрасно понимаешь, что на Земле все это все равно вскроется!
   А так ты получил железный аргумент в свою пользу!
   А они все, — показал Виктор на астронавтов, — тебе подыграют, скажут — да, это он первый про убийство сказал!
   Не верю я тебе! Чего бы ради ты в покойнике копаться стал? Неспроста это!
   — Я не копался, я просто посмотрел! — стушевался француз.
   — А чего другие не смотрели?
   Жак Воден молчал.
   — А я тебе скажу, зачем ты к покойнику лип! Ты боялся какую-нибудь улику против себя оставить, потому что времени, когда ты его убивал, мало было и ты запросто мог наследить! А тут и спешить никуда не надо, тут времени у тебя было — вагон да маленькая тележка! И даже прятаться не нужно — высматривай, что не так, да убирай за собой, пока остальные челюстями щелкают!