Ильин Андрей. Диверсия

   Забор — для отвода глаз. Бабушки — для того же. Но и для охраны тоже. Бабушки, в отличие от пятнистых молодцов, ночами на посту не дремлют. Бессонница у них, по причине преклонных лет. И природная бдительность на порядок выше, чем у молодой охраны.
   А датчики? А датчики будем считать данью моде. И гарантией того, что электроника не пропустит любопытствующего прохожего, которого не заметят бабушки-сторожа.
   Вот и вся охрана. Не такая навороченная, как на объекте отвлечения, но гораздо более надежная, потому что не привлекает внимания постороннего глаза. Ну кого он может заинтересовать — покосившийся сарай да дряхлые бабушки в вылинялых халатах со свистком на шее? Ну что они там такого ценного могут охранять? Веники? Или прогнившие половые доски? А если не веники и не доски — то здесь бы поставили совсем другую охрану. Посолиднее. Так подсказывает здравая логика.
   Бесперспективность объекта с точки зрения небескорыстного интереса гарантирует ему гораздо большую защиту, чем полк вооруженных автоматами солдат. Потому что дольше всего сохраняется не то, что стерегут, а то, что никому не нужно.
   А за остальное пусть болит голова у техники.
   — Вот здесь, — открыл навесной шкаф Шеф, — мониторы видеокамер внешнего наблюдения. Всего их одиннадцать. Установлены на крыше по углам, на фонарных столбах, на подходах и возле ворот. Здесь — датчик индукционной сигнализации. Здесь рубильник, подающий напряжение на забор и стены склада. С регулятором от тридцати до тысячи вольт. Так что местные хулиганы сюда не сунутся.
   — А если сунутся?
   — Мало будет электричества — вот кнопка прямого вызова милиции. Сигнал подается на пульт местного райотдела.
   — А если они не приедут? Или задержатся?
   — Не задержатся. Эта милиция очень резвая, потому что очень прикормленная. Я им плачу за скорость. Как олимпийским спринтерам. Каждая минута опоздания сверх установленного регламента — минус десять процентов оклада, который раз в десять превышает основной. Так что задержки исключаются. Они скорее на официальный вызов не поедут, чем на ваш.
   — А если милиция не справится?
   — Тогда вступит в дело та, что от нечего делать стучит в домино, пьет водку, — тут же в отдельной сторожке живет «бригада шабашников». Она же группа быстрого реагирования. Небольшая такая бригада — из четырех, но стоящих иного взвода человек.
   — Они сменяются?
   — Нет, живут здесь безвылазно. Ждут работы, которую им все никак не могут определить, И уехать тоже не могут — старые деньги кончились, а новых еще не заработали.
   — Бабушки о них знают?
   — Знают. И очень жалеют бедолаг. Даже прикармливают с огородов.
   — Вооружение?
   — Достаточное. Вплоть до гранатометов и радиоуправляемых противотанковых ракет.
   — Выучка?
   — Соответствует. Думаю, что в случае развязывания открытых боевых действий смогут продержаться минимум пять минут против квалифицированных нападающих и неограниченно против любителей — милицейских ОМОНов или наехавших по причине нехватки карманных денег рэкетиров.
   — О характере нашей деятельности осведомлены?
   — Нет. Считают, что охраняют узел правительственной связи.
   — Какие пути отхода?
   — Три, кроме основного.
   — Основной — это парадные ворота?
   — Да. Другой — через забор с торцевой стороны сарая. Седьмая и восьмая доски от углового столба. Доски подпилены — достаточно несильного удара ногой изнутри, чтобы они сломались. Точечное отключение электрозащиты на этом участке — на общем щитке. Вот этот тумблер. С той стороны забора проходы затруднены искусственно устроенными завалами — фундаментными блоками, плитами перекрытий, битыми кирпичами и другим строительным мусором, что дает вам минут пять выигрыша во времени. Пока противник в этих лабиринтах разберется и через них перелезет, вы успеете выйти вот в эту точку. Обращенные к завалу улицы и проулки заминированы. Радиоуправляемые пускатели минных зарядов хранятся вот здесь. Эти — от мин дымно-шумового эффекта. Для психологической острастки. Эти — боевые.
   — Так, это понятно. Другие выходы?
   — Через верх. С крыши вагончика идет быстро-съемная лестница на чердак. Электрический провод, идущий от ввода на крыше к столбу на соседнем участке, — муляж. Ток по нему не пропущен. Провод заменен на тонкий и очень прочный тросик. Рядом с вводом лежит «корзина» с роликовым зацепом. Наклон тросика положительный, рассчитанный таким образом, чтобы корзина шла самокатом. Возле столба, где вы приземлитесь, — сарай. В сарае автомобиль. Ключ зажигания в замке. Ворота можно легко выбить бампером. Выезд через огород по подстеленным доскам сразу на соседнюю улицу.
   Последний путь эвакуации — тоннелем. Начало лаза — сразу из вагончика.
   — Где?
   — Совсем рядом. На том самом месте, где ты стоишь. Да не всматривайся и не прыгай, все равно ничего не почувствуешь. Люк усиленный, на шифрозамке, вписан в окружающий интерьер. Открывается с ручного пульта. Вот с этого. Отойди-ка в сторону.
   Шеф нажал кнопку на небольшом, вроде телевизионного, пульте управления. С характерным щелчком откинулся вверх квадрат пола с размерами сторон шестьдесят на шестьдесят сантиметров. Открылся темный, дыхнувший землей и холодом провал. Еще одно нажатие — и люк встал на место, практически слившись с полом.
   — Как это удалось осуществить такой инженерный проект?
   — Трудно. Пришлось полдеревни для отвода глаз перекопать, два километра труб в землю зарыть.
   — Теплоцентраль, что ли?
   — Ага. Они тоже думают — теплоцентраль. Уже батареи покупают. На будущий год собираются устанавливать.
   — Где выходит тоннель?
   — Тоннель выходит на поверхность в двух местах. В ста пятидесяти и трехстах метрах отсюда. Один на восток. Другой на северо-запад. Заглушки открываются сигналом с того же переносного пульта. На выходах в специальных нишах я поставил по мотоциклу. На случай быстрого ухода. Можете их использовать, можете оставить. Ну вот вроде обо всем рассказал. Готов выслушать замечания, предложения, пожелания.
   Какие могут быть замечания! Классически оборудованное НП. С путями отхода и трогательной заботой о быте исполнителей. Как говорится — ни прибавить, ни убавить.
   Можно только удивляться, что такая сложноподчиненная охранная схема со всеми ее загородными виллами, собаками, пятнистой охраной, покосившимися заборами, бабушками и скучающими от безделья «шабашниками», подземными и воздушными путями эвакуации, строительным вагончиком, машинами и мотоциклами создана исключительно для обеспечения нормальной рабочей обстановки для двух человек — меня и программиста.
   — Ну тогда все. Вопросы есть?
   — Есть! А как же охрана? — вдруг спросил совершенно невпопад Александр Анатольевич.
   — Какая охрана? Бабушки, что ли?
   — Нет, те, которые «шабашники». Которые нас должны защищать.
   — Что они? Они будут исполнять приказ. Будут прикрывать ваш отход.
   — Сколько прикрывать?
   — Столько, сколько понадобится.
   — Кому понадобится?
   — Вам понадобится. Чтобы уйти отсюда подальше.
   — Значит, они не уйдут с нами?
   — Конечно, нет. Как они могут уйти, если они должны остаться? И отвлечь на себя силы и внимание наступающего противника.
   — Но мы бы могли их дождаться.
   — В узкие двери всей толпой не ломятся. Застрять можно.
   Кажется, Шефа уже начала раздражать глупость моего напарника.
   — Но это значит, это значит, что они погибнут?
   — Да! — жестко сказал Шеф. — Они погибнут. Наверняка погибнут. Хотя лично для себя могут считать по-другому. У них нет шанса выиграть серьезный бой. И уцелеть в том бою. Но именно за это, за возможность ценой их жизни сохранить ваши головы и заключенную в этих головах информацию им платят деньги Очень большие деньги. Это их работа. Если хотите — призвание.
   У Александра Анатольевича заиграли на щеках желваки. Кажется, он посчитал подобный, по-английски, за счет чужой смерти, уход не вполне джентльменским.
   Наивный идеалист. А если бы он узнал всю правду, о которой догадываюсь я? Если бы он узнал, что наши охранники рассчитаны лишь на десять минут боя и дальше должны или вырваться из окружения, из которого вырваться немыслимо, или умереть? Добровольно. Чтобы ни в коем случае не попасть в руки противника живыми. Что бы тогда сказал и подумал о нас мой напарник?
   Посчитал бы жестокими? Наверное. И ошибся бы! Потому что на этот раз Шеф проявил удивительную по отношению к охранникам мягкость. Граничащую с безответственностью. В реальных боевых условиях, в которых живет и трудится Контора, закрытая нами последняя выводящая из тоннеля на улицу дверь скорее всего запустила бы механизм самоликвидации. Автоматически запустила. И спустя минуту или две весь объект, со всей ведущей героическую оборону охраной и всеми оставшимися и тем опасными уликами взлетел бы на воздух. И самое интересное, что охранники, если это работники Конторы, об этом знают. И это принимают. Потому что так их учили и воспитывали. И потому что это, с точки зрения сохранения всей Конторы, а не отдельных ее составляющих, наиболее рациональный и беспроигрышный путь.
   — Тогда у меня тоже вопрос, — поднял руку я не для того, чтобы услышать ответ, я его и так знал, а для того, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. — Число людей, вхожих в вагончик?
   И я услышал ответ. Совсем не тот, который знал.
   — Трое.
   — Почему трое? Лично я насчитал четверых.
   — Нет. Трое. Я, вы и программист.
   — А-а?..
   — А Петр Савельевич в это число не входит. Он даже не знает, где вы находитесь.
   — Но почему? Ведь работа выполняется по его заказу.
   — Потому что береженого — Бог бережет. А всех остальных только случай.

Глава 39

   Из шифрограммы министерства иностранных дел США в посольство США.
   ВЫДЕРЖКИ
   Гриф: секретно. Гриф: для высших руководителей.
   ...Необходимо изыскать возможности для получения из официальных и неофициальных источников статистических, общих и (в некоторых пунктах) по отдельно взятым административным и территориальным образованиям данных за прошедшие десять лет по следующим позициям: 1. Валовой внутренний продукт. 2. Валовой национальный продукт... 8. Темпы роста национального дохода на душу населения... 10. Численность и структура населения... 12. Основные производственные фонды по следующим отраслям... 16. Параметры накопления и сбережения. 17. Состояние инвестиций... 21. Золото-валютные резервы... 27. Объем экспорта-импорта... 79. Средний уровень зарплаты, в том числе по отраслям и регионам... 93. Обеспеченность населения жилой площадью... 143. Количество членов партии, в том числе по регионам... 149. Количество первичных партийных ячеек с освобожденным руководителем... 188. Внутренняя миграция населения...
   Всего триста четырнадцать пунктов. Конец цитаты.

* * *

   Из шифрограммы начальника Восточного отдела Центрального разведывательного управления резидентам стран Восточного блока.
   ВЫДЕРЖКИ
   Гриф: срочно. Гриф: совершенно секретно. Гриф: для прочтения только адресатом.
   ...Приказываю приложить максимум усилий к сбору информации, касающейся экономического и социального положения в стране вашего присутствия за последние десять лет. Особое внимание следует обратить на статистические, финансовые, социологические сводки, а также анкетные сборники и прочую документацию, основанную на ведении как систематических, так и фрагментарных статистических исследований, опросах и анкетировании различных категорий населения, проходящих под грифом «Секретно» и грифом «Для служебного пользования»...
   ...Разрешаю для решения настоящих задач использовать агентурную сеть и отдельных агентов, работающих в госучреждениях, а также в ведомственных издательствах, а также работников типографий, где данная документация печатается. Для чего допускаю перерасход средств до сорока процентов от ранее утвержденной сметы по статье «Оплата разовой информации»...
   ...Крайне важно выяснить вопрос покупки или любого другого способа получения закрытых докладов и отчетов спецслужб политическому руководству страны вашего пребывания, касающихся ее экономического и социального положения за последнее десятилетие. Необходимо выяснить наличие подобной информации у спецслужб наших потенциальных союзников и цену — в услугах, встречной информации или денежном эквиваленте, которую они хотели бы за нее получить...
   ...Всю перечисленную информацию незамедлительно переправлять специальными курьерами по известному вам адресу...
   Конец цитаты.

Глава 40

   Тревожный зуммер охранной системы. Тонкий и противный.
   Что там такое? Что случилось?
   Подбежать к охранному пульту. Поднять рычаг реостата подачи напряжения на внешний периметр на три деления вверх. Нажать кнопку общей тревоги, чтобы на всякий случай продублировать сигнал «шабашникам». Хотя они наверняка уже повскакивали с лежанок, поразбирали и поставили на боевой взвод оружие. Им собраться — только затвор передернуть.
   — Теперь осмотреться. Первый, третий и седьмой видеомониторы. Легковая машина с трех обзорных точек. Сзади, сбоку и сверху. Открылась дверца. С переднего сиденья поднялся человек.
   Черт возьми! Не было печали — так купила баба порося! А этот откуда здесь взялся?
   — Александр Анатольевич, кажется, к нам гости. Программист ничего не понял. И даже от экранов не оторвался.
   — Какие гости? Разве мы кого-то ждем?
   — В том-то и дело, что не ждем. А они пришли. Вот что, заглушите-ка пока компьютеры.
   — Зачем?
   — Затем, что не след дорогого гостя принимать в процессе работы и как бы между прочим. А вовсе даже наоборот: в непринужденной домашней обстановке, с чаем-сахаром-маслом и баранками.
   Второй, четвертый, пятый, шестой, восьмой мониторы. Нет, на подходах чисто. Гость явился в единственном числе.
   Совершенно ничего не понятно!
   Подошел к вахте. Что-то такое говорит бабушкам. Бабушки тянутся во фрунт пред приехавшим на такой дорогой машине гостем, но на территорию не пропускают. Молодцы бабульки. Понимают солдатскую службу. Гость горячится, что-то такое говорит, какие-то бумажки показывает.
   Что делать? Или ничего не делать?
   Дискуссия зашла в тупик. Бабушки разводят руками, говоря, что здесь никогда таких не бывало, а в сарайке лежит позапрошлогоднее, семь раз сопревшее сено.
   Но гость не уходит. Гость поворачивается лицом к седьмой камере и что-то говорит. Говорит зря — я его все равно не слышу, а вот поворачивается очень даже со смыслом. Значит, он знает, где располагается эта камера, и, значит, знает, что эти камеры существуют. А о видеонаблюдении осведомлены только три человека. Я, программист и Шеф-куратор. Мы гостю об этом ничего не говорили. Значит, сказал Шеф. А раз так, то, значит, этот визит с его согласия, равного разрешению.
   Я открыл дверь вагончика и крикнул:
   — Баба Валя, кто там? А то я какие-то голоса слышу.
   — Да мужчина чей-то. Иванова ищет. Я ему говорю, что здесь таких нет, а он не уходит. Сердится.
   — Пропустите его. Я с ним сам поговорю. Скрип калитки. Шаги. И в полуоткрытые двери сарая протискивается Петр Савельевич. Вот уж действительно — здрасьте — не ждали.
   — Я к вам. От вашего начальника. У нас ЧП. И очень мало времени.
   — Эвакуация?
   — Да, именно так он и сказал. Эвакуация.
   Дискутировать я не стал. Раз большой босс здесь, значит, действительно что-то случилось. Раз он узнал адрес, который ему никто, кроме Шефа, открыть не мог.
   Выходит, опять передислокация. И опять в самом спешном порядке.
   Я шагнул в вагончик. К Александру Анатольевичу.
   — Пятнадцать минут на сборы?
   — Пять!
   — Только «винты»?
   — Только.
   Те же обстоятельства, те же слова. Отличие лишь в участвующих в мизансцене лицах. С одной стороны, я и Александр Анатольевич. С другой — Петр Савельевич.
   — Как вы нас нашли?
   — Это неважно.
   — Где Шеф?
   — Потом скажу. Быстрее. Пожалуйста, быстрее.
   — Вы уверены, что знаете, что делаете?
   — Да. Я выполняю просьбу вашего начальника. В случае высказанных сомнений он просил показать вам вот это.
   Клочок бумаги с рядом цифр. С рядом цифр, обозначающих код Конторы за прошлый год. Устаревший, но не ставший от этого менее секретным. Да, его мог назвать только Шеф. Большой начальник не блефует.
   — Куда нам следует двигаться?
   — Он сказал, в смысле сообщил, что адрес знаете вы. Ну, то есть так было написано.
   Я все понял. Я понял, о каком адресе идет речь. Я действительно его знал. Только это была не конспиративная квартира, как наверняка предположил наш спаситель, а аварийный, на случай вот таких непредвиденных случаев «почтовый ящик». Там должно было ожидать меня сообщение. Как и что дальше делать. В том числе, возможно, и очередной перевалочный адресок.
   — Ходу!
   — Куда?
   А действительно — куда? Чтобы не сразу волку в пасть.
   Основной вход-выход наверняка блокирован.
   Черный ход? Протискиваться через заборы некогда. И громко. Шумового прикрытия нет. Бой еще не начался, значит, слуховое и зрительное внимание нападающих, если таковые есть, никто не отвлечет. Услышат, засекут стук шагов и треск ломаемого дерева, перекроют все отходы еще до того, как мы успеем выбраться. Этот путь закрыт.
   Значит, воздушный? Нет. Тоже нет. «Корзина» рассчитана только на двоих. Третьего пассажира она не выдержит. Заест или оборвется в самый неподходящий момент.
   Остается тоннель.
   — В лаз!
   Сбросить снятые «винты» в спортивную сумку. Нажать кнопку на пульте-замке. Услышать звук сработавшего запора. Отодвинуть крышку дальше. Шагнуть в узкую квадратную яму. Как бы гость с его комплекцией в ней не застрял. Нет, все удачно. Видно, испуг способствует похуданию.
   Закрыть крышку. Снять со стены с правой стороны фонарь. Теперь, пригибаясь и царапаясь плечами о земляные стены, а макушкой о низкие плиты перекрытия, — вперед. Сто метров — сто семьдесят пять шагов. Поворот. Куда — направо или налево? Ладно, направо, чтобы подальше уйти. Тупик. Наружный выход. Прислушаться. Наверху тишина. Какая-то уж слишком подозрительная. Нажать на пульт. Высунуться. Еще раз прислушаться. Гробовая тишина. Никаких признаков боя. Значит, мотоцикл лучше не заводить, чтобы он своим ревом не привлек внимания к своим седокам. Значит, пешком. Через заранее изученные лабиринты чужих дворов. Дальше, как можно дальше.
   — Там же моя машина осталась, — вдруг вспомнил ошарашенный стремительным развитием событий гость. — Давайте я ее пригоню.
   — Забудьте о машине.
   — Как забыть? Она же казенная.
   — Сейчас забудьте. Получите ее после. Через милицию. Скажете, что был совершен угон. Ясно?
   — В общих чертах.
   Поворот направо, еще направо. Улица. Еще поворот. Проходной проулок. Никаких признаков погони. Что за ерунда?
   Секундная передышка.
   — Теперь вы можете сказать, что случилось?
   — Теперь могу.
   — Что?
   — Беда. Нападение на первый адрес.
   — Где в это время был Шеф?
   — Там.
   — Где он сейчас?
   — Не знаю. Он был ранен. И сказал, что будет выбираться сам. А меня направил к вам. Больше я ничего сказать не могу.
   — Как вы узнали, где искать нас?
   — От него. Он заранее, еще несколько дней назад, указал место, где будет спрятана тревожная информация. Ну, которая на случай провала.
   Предусмотрительный Шеф. На недели вперед бдит!
   — Когда все это случилось, он позвонил и сказал, что время пришло.
   — Именно так сказал или как-то по-другому?
   — Нет, именно так. Слово в слово. Он сам предложил эту фразу в качестве сигнала.
   — В качестве пароля.
   — Ну да, пароля. Я нашел этот пакет, вскрыл его и прочитал его указания.
   — Где пакет и записи?
   — Я сжег их. Он так в записке велел.
   — А пепел?
   — Размял и рассеял. Все, как там было написано.
   — А что вам делать дальше, там не было написано?
   — Нет.
   — Тогда так. Сейчас вы добираетесь домой. Звоните начальнику вашей охраны и говорите, что упустили автомобиль. На милицию он выйдет сам. Только придумайте какое-нибудь более или менее правдоподобное объяснение и заранее осмотрите место действия. Чтобы чего-нибудь не напутать.
   Никакой бурной, отличающейся от текущей деятельности не развивайте. Но постарайтесь узнать через ваши каналы, кто конкретно имел отношение к нападению — Безопасность, ГРУ или МВД. И куда делся Шеф.
   — А информация?
   Я остановился. И вдруг подумал о том, о чем раньше совершенно не задумывался.
   — Какая информация?
   — Которая была в компьютерах.
   — Она останется у меня. Можете считать это моим ноу-хау.
   — Но как же так? Я тоже имел к ней некоторое отношение.
   — Может быть. Но я вынужден страховаться.
   — От кого?
   — От всех. В том числе и от вас.
   — От меня?!
   — Естественно. А вдруг все это — нападение, ваш приезд и наше поспешное бегство — только спектакль? Инсценировка с целью изъять у нас компрометирующий материал? Могу я сделать такое предположение?
   — А главный инсценировщик, получается, я?
   — А почему бы и нет? Я с вами в одних окопах не сидел. И кто вы такой, на самом деле доподлинно знать не могу. Вас знает Шеф, но он с ваших слов куда-то подевался.
   — Но это же смешно. Просто какая-то детская игра в казаки-разбойники. Если бы мне так нужна была эта информация, я бы мог просто навести своих людей на ваш адрес. Зачем мне было приходить самому?
   — Затем, чтобы получить информацию, а не пепел. Вы же понимаете, что подобные сведения без надежного присмотра не остаются. Что каждый жесткий диск каждого компьютера сторожит, как цепной пес, самоликвидатор. И мне нужна доля секунды, чтобы привести их в действие. И я бы привел их в действие, если бы увидел на экране охранного видеомонитора кого-то, кроме вас, или не одного только вас.
   — И все же вы говорите глупость. Ведь если бы я хотел заполучить эту информацию без вашего согласия, я бы мог это сделать сейчас.
   — Не могли бы.
   — Почему?
   — Потому что ее у меня нет!
   — Как нет?!
   — А вот так. Я что, недоумок, таскать с собой то, за чем готова охотиться половина руководящего состава страны? Я же говорю, что не исключаю, что случившееся может быть талантливо разыгранной мистификацией.
   — Я не верю вам.
   Я молча расстегнул и распахнул бывшую при мне сумку. В которой, кроме дна, ничего не было.
   — Как видите, пусто. Стерильно пусто.
   — А где же диски? — удивленно спросил Александр Анатольевич.
   — По дороге обронил. Случайно, — ответил я. — Вот так вот шел, споткнулся и обронил. Сам, может быть, найду. А другие — вряд ли.
   — Зачем вам эта информация?
   — Затем, чтобы выжить. Физически. Пока она у меня, меня трогать поостерегутся. Как того лесного клопа, что может очень сильно развоняться. И еще затем, что собирал ее я. И значит, принадлежит она мне.
   — Вы хотите продолжить дело?
   — Я не получал приказа о его завершении.
   — Но вы не получали приказа и о его начале.
   — Получал.
   — От кого?
   — От себя. И от своего непосредственного начальника.
   — Но его нет.
   — Пусть мне продемонстрируют его тело. А лучше пусть покажут его живого и пусть он отменит свой приказ. Тогда я подумаю.
   — Вы не сможете обойтись без поддержки со стороны. Хоть даже с моей стороны.
   — А вдруг? Может, я хочу попробовать. Может, я по натуре единоличник. Может, я делиться не люблю.
   — Вы не единоличник. Вы — безумец. Невозможно в одиночку воевать против системы.
   — А я, знаете, предпочитаю другое определение безумства. Безумец — тот, кто торгует своей Родиной, прикрываясь сомнительного свойства рассуждениями на тему, что лучше я, нежели другой. Потому что я менее жадный. Прощайте.
   — Когда и как мы с вами встретимся?
   — А мы встретимся?
   — Я надеюсь.
   — Надейтесь. Надежда — это единственное, что нам осталось в этой жизни. Нам и нашей стране. Александр Анатольевич, вы со мной?
   Александр Анатольевич только глазами моргал. Он решительно ничего не понимал.
   — А что будет, если я останусь?
   — Ничего хорошего.
   — А если пойду?
   — То же самое.
   — Тогда я с вами. Между ничем хорошим в одиночку и ничем хорошим в компании я выбираю компанию.
   — Ну тогда оставшимся — счастливо оставаться. Большой начальник только обреченно махнул рукой. Я не знаю, правильно ли я поступил, лишаясь последнего своего союзника. Не могу с уверенностью сказать, вел ли он свою игру или она мне только пригрезилась. Наверное, не вел, раз нам позволил уйти живыми. Или вел, раз спросил о том, о чем не должен был спрашивать. А может быть, вел, но какую-то совсем другую, мне совершенно непонятную.
   В любом случае рисковать я не мог. Я привык работать только с теми, кому доверял абсолютно. А ему я не доверял. Потому что фамилия его была — Политик. И потому, что заказывал информацию он. А для чего — я не знаю. Может, чтобы шантажировать своих коллег. Может, чтобы с ее помощью сделать очередной виток должностной карьеры. Может, еще для чего.
   А то, что нас не повязали здесь же, на его глазах, — можно расценить как случайность, как оплошность охраны, не знавшей о подземном лазе. Или, наоборот, разумным ходом, попыткой выйти на утраченные диски, которые я по «рассеянности» потерял и в том месте, где потерял, — постараюсь найти. Сам по себе я им зачем? Им информация нужна.