Ильин Андрей. Диверсия

   — Недостаточно материала? О чем вы говорите? Есть гильзы. Есть кровь. Есть свидетельские показания. Люди видели нападавших, выносивших из подъезда тело своего погибшего напарника. Они видели преступников. Да любому районному следователю хватило бы этих улик, чтобы...
   А откуда он знает, что преступники выносили труп? А не потерявшего сознание напарника? Этих сведений не было в деле. Об этом знал, вернее — об этом догадывался по характеру удара только Шеф-куратор.
   — Я буду настаивать на том, чтобы были сняты все информационные ограничения, чтобы мне были предоставлены все сведения, касающиеся настоящего дела...
   Нет, но все же очень интересно, откуда он знает, что четвертый нападавший был убит? Если, конечно, он не оговорился.
   Если, конечно, не оговорился...
   А если не оговорился, то почему его так заинтересовала гибель неизвестного ему агента?
   И результаты проведенной им работы?
   И методы этой работы?
   И откуда он вообще взялся, этот Ревизор? Каким образом получил доступ к святая святых, к пока еще живому работнику Конторы? Которого, сам того не подозревая, своим визитом обрек на чистку.
   Занятная может выковаться цепочка, если все разрозненные звенья сцепить воедино. И если не побояться сделать вывод. Факты, о которых не должно было быть известно, узконаправленный интерес, личность Ревизора, сама по себе ревизия...
   Может, доложить о своих соображениях по инстанции? Впрочем, нет. В данной ситуации начальство никак на это сообщение не прореагирует. Ни в сторону «да». Ни в сторону «нет». Вплоть до завершения ревизии. А после завершения ревизии уже будет все равно. Может, с этим разобраться в порядке пред-пенсионного трудового аккорда? Раз терять уже нечего.
   Если половить в мутной воде жирную рыбу? Кто за это спросит сверх того, за что все равно спросит?..
   Если...
   На этот раз Шеф-куратор изменил правилам конспирации в пользу правил хорошего тона. Он не стал уходить, не попрощавшись. Он сопроводил своего высокого гостя до самой двери. До двери его резиденции. И постоял возле нее некоторое время. Двадцать пять часов. И увидел то, что не ожидал и одновременно предполагал увидеть. Убийц первого Резидента. Тех, которых он опознал по словесному портрету.
   И соединил звенья в цепь.
   И сделал вывод.
   Резидента убили служки Очень Большого Начальника.
   Резидента убил Очень Большой Начальник! Назначенный Президентом Ревизор Конторы!
   Дальше ехать было некуда! Дальше была пропасть!

Глава 68

   — Я должен знать об этом человеке все! Куда он ходил, где спал, что ел, какой посещал туалет и с кем там встречался, — приказал Хозяин референту-телохранителю. — Я должен быть осведомлен о каждом его шаге и каждом вздохе.
   — Это невозможно.
   — Почему?
   — Потому что он профессионал и срисует нашу любительскую слежку в первые пять минут. «Спецу» должен противостоять «спец». Или очень масштабная слежка. Такая, когда лица встретившихся ему прохожих не повторяются. Ни разу.
   — Но это...
   — Это означает привлечение к работе сотен специалистов. Которым нужно за эту работу платить. Платить сообразно с их квалификацией.
   — Деньги меня не волнуют.
   — Но это потребует очень больших денег.
   — Значит, я найду очень большие деньги. Экономить в подобного рода делах глупо. Лучше снять с себя и продать последнюю рубашку.
   Этот действительно снимет и действительно продаст, подумал про себя референт-телохранитель. Но не с себя, с ближнего.
   Слежка началась.
   Кроме постоянно сменяемой бригады «топтунов», вооруженных первоклассной следящей техникой, к работе были привлечены несколько специалистов-аналитиков. Они осмысливали всю получаемую от шпиков информацию. Где и предположительно зачем объект появлялся в городе, особенно где появлялся более двух раз, где останавливался, с кем разговаривал, что и зачем покупал... Они вычерчивали карты его ежедневных маршрутов и накладывали их друг на Друга.
   Только они знали об объекте все.
   Так стал понятен вектор интереса объекта. Так были вычислены люди, с которыми он контактировал. Так под колпак слежки попал ведущий расследование Резидент.
   И все же «топтуны», аналитики и руководивший слежкой референт-телохранитель знали не все. Они не знали, что через три недели после ее начала Шеф-куратор вычислил слежку. Но изменить что-либо было уже нельзя. Он, сам того не подозревая, подставил под удар подчиненных ему людей.
   Бежать было поздно и некуда. Обращаться за помощью Конторы — невозможно. Он был уже списан в тираж. Он доживал свои последние рабочие месяцы.
   Единственное, что ему оставалось, это продолжать жить как жил. И по возможности вывести из-под удара не безразличных ему людей. А это было возможно только в двух случаях — найти силу сильнее нападавшей силы и... подставиться под удар. Собственной головой.
   Кто мог быть сильнее Очень Большого Начальника? Только равный ему или превосходящий его по положению человек. Кого из них знал Шеф-куратор настолько, чтобы обратиться за помощью? Только одного. Того, за которым наблюдали погибший и вставший на его место пока еще живой Резидент. С этим Начальником он мог попробовать договориться с помощью имеющегося у него в распоряжении компромата. Очень зыбкого, очень косвенного, но все же компромата. В любом случае этот был предпочтительней другого. Того, который убивал Резидентов...
   И было еще одно обстоятельство, говорящее в пользу данного выбора. Скрытый конфликт первого Начальника со вторым. И очень сильная заинтересованность второго — первым. Обратившись просто в Правительство, можно было напороться на покровителей липового Ревизора. И задарма сложить буйну голову. В этом случае подобная ошибка была исключена. Первый начальник не был другом второму и, значит, мог быть другом Шефу-куратору. В разведке отношения чаще всего строятся именно по этому принципу: дружат не с кем-нибудь, а против кого-нибудь, а потом с кем-нибудь третьим против бывшего Друга.
   Шеф-куратор встретился с членом Правительства. И выложил ему все, что о нем думает. Совсем Большой Начальник не испугался, не попытался выторговать или выбить силой опасный для себя компромат, чем очень удивил Куратора. Он попросил продолжить исследования, обещав всяческую от себя поддержку!
   Это было непонятно. Но это было на руку. Группа Шефа-куратора обрела очень высокого покровителя. Того, которого интересовал результат исследований, а не личности работников.
   Шеф-куратор развернул бурную деятельность, девяносто процентов которой было направлено на отвлечение сил противника. На отвлечение этих сил на себя. И когда эти силы повели планомерное наступление на липовую, размещенную в шикарном особняке компьютерную базу, Шеф-куратор очень обрадовался. И покончил с собой, выбив из цепочки звено, которое вело к его группе. Выбив себя. Ему очень повезло, Шефу-куратору, он умер не от наиболее часто встречающегося в Конторе диагноза «пенсия», не в результате случайного кирпича в темечко — в бою, в прикрытии своих уходящих от погони товарищей.
   Резидент остался один.
   И Хозяин остался один. Но с очень горячим желанием продолжить столь внезапно оборвавшееся знакомство. При любой представившейся возможности.
   И такая возможность представилась.
   Резидент вышел на членов Правительства с краткой информацией по имеющемуся в его распоряжении материалу. Правители материал не заметили. Вернее, постарались не заметить. Но его не пропустил Хозяин.
   — Найдите мне его любой ценой! — потребовал он у референта-телохранителя. — Мы не можем бросать дело на полпути. Тем более что оно приобрело такой интересный поворот.
   — Мы ищем. У всех наших людей есть его портрет и описание. Но они очень квалифицированно обрубили хвосты.
   — Значит, ищите его как-нибудь иначе.
   — Ищем.
   — Как?
   — По аналогии. Теперь мы знаем направленность информации, которая его интересовала. И технику, которую он предположительно при этом использовал.
   — И что?
   — Пока ничего. Но рано или поздно наши пути пересекутся.
   — Лучше рано. Для вас лучше!
   Первыми погоню на прямой след вывели аналитики.
   — При сборе подобного рода сведений он не мог обойтись без квалифицированного программиста-взломщика.
   — Почему?
   — Потому что эти сведения в большинстве случаев защищены паролями. Которые надо было взламывать.
   — Насколько серьезная квалификация должна быть у такого взломщика?
   — Очень высокая.
   Референт-телохранитель начал поиск специалистов. Их оказалось даже меньше, чем он предполагал. Их оказались единицы. Подавляющее большинство которых работали в Безопасности. Или сидели по тюрьмам.
   — За своих мы ручаемся, — сказали его бывшие коллеги по цеху разведки. — А вот за тех, что сидят, ничего сказать не можем.
   Референт обратился к Хозяину. Тот к «авторитетам».
   — Зоны неблизки. Вокруг зон высокий забор. А сверху забора сидят вертухаи.
   — Но в заборах есть дыры. А вертухаям холодно и одиноко.
   — Твоя правда. Кого мы должны найти?
   — Всех специалистов по компьютерному взлому.
   — О чем у них спросить?
   — Об их дружках, оставшихся на воле. У тех, кто сел недавно, — вот об этом человеке.
   Хозяин передал «авторитетам» портрет Резидента.
   Нужный ответ пришел неожиданно быстро. Несколько месяцев назад из одной северной зоны совершил побег заключенный. Сидевший как раз за такое преступление. За взлом паролей в банках.
   Референт-телохранитель запросил подробности побега. И понял, что попал в точку. Так умыкнуть нужного зека с зоны мог только очень опытный человек. И очень талантливый. Примерно такой, с каким им приходилось иметь дело.
   — Установите адрес беглеца и адреса всех его друзей, подруг, однокашников и приятелей по ближайшей пивной. И все телефоны. И организуйте за ними наблюдение. Возможно, он захочет приехать к ним в гости. Или хотя бы позвонить.
   — Как долго держать наблюдение?
   — До его приезда или звонка. Или до смерти этих приятелей.
   Звонок раздался через три месяца. Сбежавший зек позвонил домой. Маме. Чтобы сообщить, что он жив-здоров.
   — Откуда был звонок? — спросил референт-телохранитель.
   — Из Африки.
   — Откуда?
   — Из Африки. Вот страна, вот город, вот номер телефона.
   В далекую африканскую страну вылетела группа богатых, желавших потешить себя экзотикой туристов. Надоели им Багамы да Канары. Захотелось чего-нибудь необычного. И не обязательно комфортного.
   Они отыскали телефон, с которого звонил незнакомец. И отыскали этого незнакомца.
   А еще спустя неделю зек-эмигрант был возвращен на свою историческую родину. По собственной, обращенной в посольство России просьбе. Которую поразительно быстро удовлетворили.
   Терпкий дух африканской саванны сменился привычным зловонием отечественной тюремной параши. В мгновение ока.
   Оглушенный столь быстрыми переменами в своей судьбе, беглый зек долго не упирался. И рассказал все.
   ВСЕ!
   Хозяин не поверил его рассказу. Слишком фантастично он звучал. Он решил, что беглец просто испугался и с испугу нагородил всякую околесицу.
   — Поговорите с ним, используя ваши методы, — приказал он референту-телохранителю.
   — Все методы?
   — Все! Но так, чтобы он остался дееспособен. К бывшему беглецу применили ВСЕ методы дознания. Но он не изменил своих показаний.
   — Мне кажется, он говорит правду, — доложил референт-телохранитель.
   Хозяин взглянул на него с подозрением.
   — То есть вы хотите убедить меня в том, что все, что он здесь наговорил, имело место в действительности?
   — Да.
   — Тогда вот что. Предоставьте ему все требуемое оборудование, и пусть он повторит свой компьютерный путь.
   Но беглый зек не смог повторить свой прежний путь. Потому что в конце этого пути наткнулся на пустоту. Он мог одолеть любые компьютерные препятствия, но не мог одолеть их отсутствия. Замки, которых нет, не способен взломать даже самый квалифицированный «медвежатник».
   — Я ничего не могу сделать, — признался он.
   — Почему?
   — Потому что компьютерная цепочка распалась. И никуда не ведет.
   — Тогда найдите ваших друзей. Которые были там, куда вы не можете попасть сейчас. Это последний ваш шанс.
   — Как я их могу найти? Ведь я не знаю их адреса.
   — Но вы знаете адреса, которые их интересуют. И на которые они могут выйти. Ловите их там. Если, конечно, все, что вы мне тут рассказали, не блеф. Если вы их не найдете, мы вынуждены будем снова допросить вас. Чтобы узнать правду.
   — Я их найду, — твердо пообещал враз побледневший и покрывшийся холодной испариной зек. — Обязательно найду! Обязательно!!
   И он нашел их. Нашел и скачал большую часть заключенной в памяти машины информации, потому что лучше, чем кто-либо, знал пароли, блокировавшие подходы к ней.
   Хозяин отсмотрел распечатанный материал. И понял, что привезенный из жаркие стран заключенный не лгал.
   — Что с ним теперь делать? — спросил референт-телохранитель. — Отправить обратно в Африку или убрать?
   — Беречь как зеницу ока! И обеспечить максимально комфортную жизнь. Дайте ему все, что он пожелает, — еду, выпивку, девочек. Все. Он мне теперь важнее всех вас, вместе взятых. За его доброе расположение духа отвечаете лично вы.
   Хозяин понял, какой бриллиант свалился ему на ладони. И еще понял, чего ему не хватало, чтобы получить неограниченную на одной шестой части суши власть.
   Ему не хватало самой малости — мозгов. Лучших мозгов мира! Теперь он получил их, пусть даже ценой двойного воровства. И без их прямого согласия. Эти мозги отыскал и их работу оплатил другой человек, живущий в доме с белыми колоннами, стоящем на далеком холме. Но он отыскал их, сам того не подозревая, для него — для Хозяина.
   Теперь Хозяину не надо было ничего придумывать. Теперь ему довольно было лишь выполнять. Чужие, идеально пригнанные к существующей ситуации, рекомендации. Он только поменял имена главных героев гениально написанной пьесы. Он поменял их на свое имя!
   Единственно, что омрачало его победу и портило ему настроение, — присутствие где-то здесь, в этом городе, может быть, в десяти, может быть, в двух кварталах от него, еще двух людей, обладавших точно такой же и даже большей информацией. Не отыскав их, он рисковал в любое следующее мгновение получить себе в противники еще одного, действующего точно по таким же лекалам, конкурента. Если бы они, к примеру, надумали продать кому-нибудь свой пакет документов.
   Хозяин снова вызвал референта-телохранителя.
   — Сколько помощников вам необходимо, чтобы найти в городе двух известных нам людей?
   — Как быстро нужно их найти?
   — Лучше мгновенно.
   — Мне не требуется много помощников. Мне требуется очень много денег.
   — Очень много у меня уже нет.
   — Тогда много. И продление сроков поиска.
   Референт-телохранитель получил деньги. И нанял на них дворников. Всех дворников всех городских дворов.
   — Вы должны сообщать мне о всех появившихся в ваших домах новых жильцах, о всех приехавших на время гостях, о сдаваемых внаем комнатах, о людях, втаскивающих в подъезд громоздкие сумки и коробки и вообще о всех незнакомцах, впервые попавших вам на глаза. За каждого из них я буду платить вам пособие в размере одной пятой вашего оклада. А за опознание вот этих двух личностей — сто окладов единовременно.
   — Они что, преступники? — спрашивал каждый из дворников.
   — Да, они преступники.
   — А какие преступления они совершают?
   — Они насилуют и убивают дворников. Поступающий объем информации был огромен. Деньги разлетались, как осенние листья под ураганным ветром. Бригады шпиков-опознавателей не вылезали из машин, подобно шахтерам-рекордсменам из забоя. Но облава дала результаты. Она не могла не дать результатов. Когда чешешь мелким гребнем, рано или поздно вычешешь даже самую мелкую и верткую вошь.
   — Я узнал показанные вами рисунки, — сообщил очередной дворник. — Я видел их в своем дворе.
   — Когда видели?
   — Десять минут назад.
   На место выехала одна из групп захвата. Но захватить она смогла только компьютеры. Единственный бывший в помещении жилец погиб, попытавшись завязать драку.
   — Что делать со вторым? — спросил по радиотелефону руководитель группы. — Попробовать взять живым? Или...
   — Ни то ни другое. Отпустить. С миром, — сказал референт-телохранитель.
   — Отпустить?
   — Да. Отпустить. И отследить его маршрут. Он должен вывести на тайник. С дубликатом информации. Я высылаю вам помощь.
   И второго жильца отпустили. Но проследить не смогли. Потому что он пришел и ушел раньше, чем прибыла помощь. Он снова ушел!
   Хозяин внимательно выслушал доклад об очередной неудаче и, вопреки ожиданиям, не разозлился.
   — Черт с ним! Словим его чуть позже.
   — Когда?
   — Когда он придет к нам в гости.
   — А он придет?
   — Придет. Обязательно придет. Теперь все его дороги ведут к нам. Только постарайтесь не упустить его в собственном доме...

Часть 6

Глава 69

   Передо мной стоял Козловский-Баранников. Это не мог быть он. Но это был он. Собственной персоной. Не в далекой жаркой Африке. Перед моими глазами.
   — Ты?! — только и мог сказать я.
   — Я, — опустил глаза Козловский-Баранников.
   — Как ты здесь оказался?
   — Об этом надо спросить у нас, — встрял в беседу Хозяин кабинета. — Это мы вызволили его из дальней командировки. Из той, куда вы его направили. Негоже разбрасываться подобными кадрами направо и налево. Непатриотично.
   Козловский-Баранников молчал, уперев взор в пол. Он напоминал ученика, разбившего в школьном туалете стекло и приглашенного по этому поводу в директорский кабинет. Но он не разбивал стекла...
   — Вы все еще требуете назвать вам пароли? — спросил Очень Большой Начальник.
   — Уже нет. Мне все ясно.
   Я отвернулся от своего бывшего подчиненного.
   — Так получилось. Я не думал, — тихо бубнил под нос Козловский. — Я не хотел.
   — У вас есть еще какие-то вопросы?
   — Один.
   — Какой?
   — Как вы собираетесь использовать полученную информацию?
   — По прямому назначению.
   — Будете работать на них? — кивнул я куда-то в сторону.
   — Нет. Буду работать на себя. По добытым с вашей помощью рецептам. Ведь «их» уже нет. После вашего грозного предупреждения они так испугались, что свернули все программы.
   Я напрягся. Кажется, они знали больше, чем я предполагал. Кажется, они знали о моем разговоре с Главным Заказчиком. Возможно, именно во время него они влезли в память компьютера. Или...
   — Я не понимаю, о чем вы говорите.
   — Я говорю о том, о чем вы думаете. И что боитесь услышать. Но услышите. Через мгновение.
   — Что я могу услышать такого, чего не знаю?
   — Например, то, что никакого Президента не было. И вашего обращения к нему не было. И разговора между ним и вами тоже не было. И вы никого ни от чего не удержали...
   — Как не было?
   — Не было!
   Я так растерялся, что даже перестал изображать недоумение.
   — Не было. Не было! Вы, конечно, хотите возразить? Хотите спросить, с кем вы тогда разговаривали, если не с Президентом?
   Я обреченно молчал.
   — Отвечаю. Вы разговаривали с нами. Вернее, с вашим африканским приятелем. Вот такая печальная промашка. А вы думали, что забрались в заоблачные высоты власти? Вы думали, ухватили за хвост жар-птицу? Нет, это был лишь облезлый хвост вашего бывшего коллеги. Вы метали бисер перед... Баранниковым.
   Я молчал.
   Чтобы не кричать от бессилия.
   — Мне была забавна ваша самолюбивая уверенность. И была смешна ваша слепота. Гордая слепота верящего в свою непогрешимость автора. Творца. Ваше самолюбие сыграло с вами дурную шутку.
   Вы набирали старый адрес, даже не задумываясь о том, что он мог смениться. И убеждались, что он не сменился. И попадали к нам. Потому что тот адрес стал нашим адресом. Приманкой, на которую вы не могли не клюнуть. Первым же набором цифр вы выдали себя с потрохами. Если бы не ваша любовь к обращению в вышестоящие инстанции, мы бы не вычислили вас никогда.
   — Это ты назвал им компьютерные адреса? Ты?! Так и не поднявший головы, Козловский-Баранников кивнул.
   — Зачем?
   — Они меня били.
   — Битье еще не повод для предательства.
   — Не нападайте на своего приятеля. Он действительно большой умница. Хотел бы я увидеть ваши физиономии, когда вы взламывали пароли на... наших компьютерах. Наверное, вы напоминали Наполеона при Аустерлице? Или Кутузова при Бородино?
   — Может, хватит паясничать? — резко сказал я. Похоже, Очень Большой Начальник отвык от подобного обращения, потому что слегка напрягся.
   — Хорошо, согласен, я проиграл. Но вы-то чего добились?
   — Пока немногого. Но скоро — всего. Я являюсь монопольным обладателем товара, с помощью которого не достигнуть желаемого может только хронический лентяй. Или непроходимый тупица. Я не тупица и не лентяй. Я имею союзников. И деньги...
   — Хотите стать тем самым диктатором?
   — Не хочу — буду!
   — А вы уверены, что вы единственный претендент на престол? И единственный обладатель той самой информации? Что больше ее ни у кого нет?
   — Больше ни у кого. Только у разработчиков, у меня вот в этом компьютере и у вас в неизвестном мне месте.
   Разработчики — не в счет, они, как мне кажется, свернули работу. Возможно, после вашего проникновения в архив. Возможно, после смены политического курса или смены Главного Хозяина. Но это их проблемы. Я столь непросто доставшейся мне информацией делиться ни с кем не намерен.
   А что касается вас... то вас на этом свете уже практически нет. Если, конечно, мы...
   — Что мы?
   — Если мы не столкуемся. Ведь вам как соавтору данной программы, наверное, небезынтересно увидеть ее в действии? А я, смею вас уверить — ничуть не худший правитель, чем ныне существующий. И умею ценить преданных помощников. Ну?
   — Что «ну»?
   — Вы принимаете мое предложение?
   — Мне надо подумать.
   — Думайте. Но не больше, — Хозяин кабинета взглянул на часы, — пятнадцати минут. На шестнадцатой мы будем вынуждены расстаться. Навсегда. У меня назначена встреча...
   Значит, у меня пятнадцать минут. На все. На решение. На жизнь. И на смерть.
   Четырнадцать...
   Умнее всего мне было бы согласиться. Не все ли равно, кто стоит у руля государства. Все они еще те капитаны.
   Глупее всего было продолжать воплощать в жизнь мой первоначальный план. В свете вновь открывшихся и все поставивших с ног на голову фактов.
   Тринадцать...
   В первом случае меня ожидает безбедная жизнь. Во втором просто жизнь. Если очень повезет. А если нет?
   Если принимать предложение — то сейчас.
   Если отказываться — тоже сейчас. Позже будет поздно.
   Двенадцать...
   Я огляделся по сторонам.
   Сбоку недвижимо замершей гипсовой фигурой «Девушка с веслом» стоял охранник. С упертым мне в глаза пистолетом. С другого боку — Козловский-Баранников. Спереди, в кресле, возлежал Очень Большой Начальник. С самодовольным выражением на лице. Ничуть не менее опасным, чем пистолет охранника.
   Нет, в первом случае мне, кажется, тоже ничего не светит. С такими рожами в благородство не играют и кодекс чести не чтут. С такими рожами вначале берут все что надо, а потом все равно отправляют к праотцам. Я жив, пока ему нужен. А нужен я ему буду очень недолго.
   То есть и в том и в другом случае меня ждет смерть. Если без иллюзий и самообманов. Только в первом — путем предательства. Во втором — драки. В драке помирать как-то предпочтительней. Потому что с куражом и надеждой на спасение.
   Одиннадцать...
   Я еще раз осмотрелся. Но уже совсем с другими целями. Практическими.
   Все те же: охранник, Козловский-Баранников и Большой Начальник. Три человека.
   В бою шансы почти равные. Спец против спеца. Остальные не в счет. Но вот что ждет меня за дверью? В незнакомом, напичканном охраной здании...
   Допустим, я завалю охранника. И смогу убедить не поднимать с полчаса шум Хозяина кабинета и Козловского. А дальше? Открою дверь и попрошу проходящего мимо боевика проводить меня до входной двери? Так не проводит.
   Может, выпрыгнуть из окна?
   Нет, не выпрыгнуть. Окна здесь наверняка или зарешечены, или закрыты бронированным стеклом. И потом, где эти окна? И на каком они расположены этаже? И куда выходят? И что находится под ними?
   Ладно, проехали.
   Десять...
   А если взять в заложники этого самого Начальника? И потребовать к подъезду самолет до Израиля, миллион долларов, ящик пива и бортпроводницу?
   Поднимут на уши всю Безопасность, человек-то не из последних, и по-тихому пристрелят где-нибудь на подходах к трапу. Я даже пиво вскрыть не успею.
   Проехали.
   Девять...
   Тогда вернемся к изначальному плану. К тому, которым я руководствовался вначале. Вначале своего к ним визита. Что мне мешает воплотить его в жизнь? Мое опознание? Но я был к нему готов. Переход в незнакомое мне здание и по этой причине невозможность самостоятельного из него выхода? Это да. Это решающий аргумент против... А почему мне обязательно нужно выходить из него самостоятельно?
   Я снова взглянул на уже известную мне троицу. И снова другими глазами. А почему бы, собственно, и нет?
   Восемь... Восемь минут на все про все!
   — Я согласен! — сказал я.
   Очень Большой Начальник расплылся в довольной улыбке. Он был уверен в моем положительном решении и получил его. И иначе быть не могло. Кто согласится предпочесть небытие — жизни? Сладкой жизни. Хоть и короткой.