Страница:
— Не надо меня пугать! Я пожилой человек, мне терять нечего!
— Вам да, нечего. Но вы почему-то забываете о ваших близких. О вашей старшей дочери, ее муже, их детях Павле и Саше, которые приходятся вам внуками, о вашем младшем сыне, вашей снохе, их детях Пете и Миле… Насколько мы знаем, вы больше всего любите Милу?
— Если вы тронете мою семью!..
— Пока никто никого не трогает. Хотите убедиться? Посетитель поднял трубку замолчавшего телефона.
— Соедини меня с квартирой. Раздались длинные гудки.
— Прошу.
Начальник дороги схватил трубку.
— Это я…
И поперхнулся, не зная, что сказать дальше.
— Что у тебя с голосом? Что случилось? — почуяла неладное жена.
— У меня?.. У меня ничего. Просто решил позвонить, спросить, что у вас нового?
— Но ты никогда…
— А сегодня решил! Что у вас?
— Все нормально.
— А Мила? С ней все в порядке?
— Ах да, забыла! Мила просила передать тебе большое спасибо.
— Мне? За что?..
— Как за что — за подарок. Ты же сам предложил купить ей все, что она захочет. Машину прислал…
— Я — машину?
— Ну конечно. Разве ты не помнишь?
— Нет… То есть да, помню. Она ездила?
— Конечно, твой заместитель, Сергей, очень симпатичный парень, жаль, что я его раньше не видела, свозил ее в “Детский мир”, и она выбрала себе большого льва.
— Она дома, ее привезли?
— Давно.
— Тогда пусть сидит и никуда!.. Связь прервалась.
— Сволочи! — свистящим шепотом сказал начальник дороги.
— Это кому как! С нашей точки зрения, сволочи те, кто держит составы неделями в тупиках! Что вы решили?
— Я ничего не могу гарантировать.
— Тогда мы тоже не можем…
— Ладно, я согласен. Но… не согласен на треть.
Началась обычная торговля. Что было хорошим признаком, потому что торгуется только тот, кто принял решение. Положительное решение. А тот, кто соглашается без раздумья, собирается или бежать в милицию, или лезть в петлю.
— Сколько вы хотите?
— Половину.
— Половина — слишком много.
Сорок процентов. И давайте на этом поставим точку.
— Ладно, согласен.
Посетитель встал. И начальник дороги встал. Он думал, что разговор закончен. Думал, что ничего хуже быть уже не может.
— Ах да, совсем забыл, — произнес, остановившись у самого порога, посетитель. — Забыл сказать, что если вы вдруг решили, что мы тут просто болтали, то… То зря так решили.
Посетитель приподнял и поставил на отставленное колено большой, квадратной формы кейс. Откинул два замка. Отбросил крышку.
В кейсе, в прозрачном полиэтиленовом пакете, лежало что-то круглое.
Посетитель взял пакет за ручки и вытащил из кейса.
— Узнаете? — спросил он. И высоко поднял пакет.
В пакете была голова. Человеческая голова с куском косо отрезанной шеи! На дне черным пятном выделялась стекшая вниз кровь.
— Но это, это же!.. — забормотал враз побледневший начальник дороги…
— Да, это ваш хороший знакомый, ваш компаньон — Сурен. Он!
Хотите посмотреть поближе?
— Нет, нет! — отчаянно замотал головой начальник дороги. — Не надо!
— Тогда возьмите вот это, — протянул посетитель видеокассету. — Это наговорил он, — кивнул на голову, — про вас.
И так и замер в позе аптекарских весов, с отрезанной головой в одной руке и кассетой в другой.
— Надеюсь, вы поняли все правильно.
Начальник дороги все понял правильно. Понял — что эти люди не шутят, что способны на все. Хотя бы потому, что Сурен был не мальчик и имел очень серьезную охрану. И все равно…
И еще понял, что в следующий раз в этом пакете может оказаться что угодно. Вернее, кто угодно…
— Я рад, что мы договорились, — сказал проситель, убирая голову в кейс. И впервые за все время разговора улыбнулся. — Надеюсь, мы не разочаруемся друг в друге…
Уже через несколько часов к застрявшему в одном из безвестных тупиков составу подогнали маневровый тепловоз. Из бытовки, торопясь и дожевывая на ходу бутерброды, побежали сцепщики, которые с ходу стали выбивать из-под колес тормозные “башмаки”.
— Чего торопят, чего им неймется, золото там, что ли?.. — ворчали они.
Маневровый тепловоз дал гудок и потянул состав из тупика. На выходном семафоре его уже ждал электровоз…
— Задержек с доставкой груза больше не будет, — информировал “Филин”.
— Вопрос с транспортом урегулирован, — доложил “Кочет” “Тетереву”. Эшелонам дан зеленый свет…
— Проблема снабжения предприятий решена… — в ряду прочей информации сообщил “Тетерев” “Ястребу”.
“Ну вот и ладно”, — подумал генерал Крашенинников. Это даст приварок в несколько сотен тысяч долларов в год только по одной этой дороге.
Но дело даже не в деньгах, дело в перспективах. “Железка” является ключевым звеном в любом серьезном начинании. Без нее ни самой паршивой войны не выиграть, ни приличного дела не наладить. Даже когда ты находишься в пункте А, а товар тебе нужно везти в пункт Б, и то без паровоза не обойтись. А здесь пунктов — никаких букв в алфавите не хватит, может, даже и в китайском. Тысячи тонн груза, сотни вагонов, платформ, контейнеров, цистерн… И если один какой-нибудь вагон застрянет в пути, то это может ударить не по одному заводу, а по десяткам. И потому убытки придется множить тоже на десять.
Раньше было проще, раньше военные эшелоны были неприкосновенны, как священные коровы в Индии. Раньше их гнали на прогон, если надо, загоняя на запасные пути даже пассажирские скорые поезда.
Теперь военной маркой не прикроешься, теперь скорость могут обеспечить только “бабки”. Или… сила. И сила, как оказалось, даже вернее “бабок”!
Генерал вытащил из сейфа карту и провел по ней красным карандашом — провел вдоль линии железной дороги, соединяя несколько красных точек.
Отрезок в сравнении с масштабами страны получился коротким. Но это было только началом, только “пробой пера”. Если сдалась одна дорога, то сдадутся и другие.
Сдадутся неизбежно. Сдадутся все…
Хотя прежней радости от этого генерал почти не испытывал. Ушла куда-то радость, после смерти прежнего Замминистра ушла… Возможно, потому, что раньше он знал, что и во имя чего делает. А теперь… Теперь просто делает…
Глава 14
— Вам да, нечего. Но вы почему-то забываете о ваших близких. О вашей старшей дочери, ее муже, их детях Павле и Саше, которые приходятся вам внуками, о вашем младшем сыне, вашей снохе, их детях Пете и Миле… Насколько мы знаем, вы больше всего любите Милу?
— Если вы тронете мою семью!..
— Пока никто никого не трогает. Хотите убедиться? Посетитель поднял трубку замолчавшего телефона.
— Соедини меня с квартирой. Раздались длинные гудки.
— Прошу.
Начальник дороги схватил трубку.
— Это я…
И поперхнулся, не зная, что сказать дальше.
— Что у тебя с голосом? Что случилось? — почуяла неладное жена.
— У меня?.. У меня ничего. Просто решил позвонить, спросить, что у вас нового?
— Но ты никогда…
— А сегодня решил! Что у вас?
— Все нормально.
— А Мила? С ней все в порядке?
— Ах да, забыла! Мила просила передать тебе большое спасибо.
— Мне? За что?..
— Как за что — за подарок. Ты же сам предложил купить ей все, что она захочет. Машину прислал…
— Я — машину?
— Ну конечно. Разве ты не помнишь?
— Нет… То есть да, помню. Она ездила?
— Конечно, твой заместитель, Сергей, очень симпатичный парень, жаль, что я его раньше не видела, свозил ее в “Детский мир”, и она выбрала себе большого льва.
— Она дома, ее привезли?
— Давно.
— Тогда пусть сидит и никуда!.. Связь прервалась.
— Сволочи! — свистящим шепотом сказал начальник дороги.
— Это кому как! С нашей точки зрения, сволочи те, кто держит составы неделями в тупиках! Что вы решили?
— Я ничего не могу гарантировать.
— Тогда мы тоже не можем…
— Ладно, я согласен. Но… не согласен на треть.
Началась обычная торговля. Что было хорошим признаком, потому что торгуется только тот, кто принял решение. Положительное решение. А тот, кто соглашается без раздумья, собирается или бежать в милицию, или лезть в петлю.
— Сколько вы хотите?
— Половину.
— Половина — слишком много.
Сорок процентов. И давайте на этом поставим точку.
— Ладно, согласен.
Посетитель встал. И начальник дороги встал. Он думал, что разговор закончен. Думал, что ничего хуже быть уже не может.
— Ах да, совсем забыл, — произнес, остановившись у самого порога, посетитель. — Забыл сказать, что если вы вдруг решили, что мы тут просто болтали, то… То зря так решили.
Посетитель приподнял и поставил на отставленное колено большой, квадратной формы кейс. Откинул два замка. Отбросил крышку.
В кейсе, в прозрачном полиэтиленовом пакете, лежало что-то круглое.
Посетитель взял пакет за ручки и вытащил из кейса.
— Узнаете? — спросил он. И высоко поднял пакет.
В пакете была голова. Человеческая голова с куском косо отрезанной шеи! На дне черным пятном выделялась стекшая вниз кровь.
— Но это, это же!.. — забормотал враз побледневший начальник дороги…
— Да, это ваш хороший знакомый, ваш компаньон — Сурен. Он!
Хотите посмотреть поближе?
— Нет, нет! — отчаянно замотал головой начальник дороги. — Не надо!
— Тогда возьмите вот это, — протянул посетитель видеокассету. — Это наговорил он, — кивнул на голову, — про вас.
И так и замер в позе аптекарских весов, с отрезанной головой в одной руке и кассетой в другой.
— Надеюсь, вы поняли все правильно.
Начальник дороги все понял правильно. Понял — что эти люди не шутят, что способны на все. Хотя бы потому, что Сурен был не мальчик и имел очень серьезную охрану. И все равно…
И еще понял, что в следующий раз в этом пакете может оказаться что угодно. Вернее, кто угодно…
— Я рад, что мы договорились, — сказал проситель, убирая голову в кейс. И впервые за все время разговора улыбнулся. — Надеюсь, мы не разочаруемся друг в друге…
Уже через несколько часов к застрявшему в одном из безвестных тупиков составу подогнали маневровый тепловоз. Из бытовки, торопясь и дожевывая на ходу бутерброды, побежали сцепщики, которые с ходу стали выбивать из-под колес тормозные “башмаки”.
— Чего торопят, чего им неймется, золото там, что ли?.. — ворчали они.
Маневровый тепловоз дал гудок и потянул состав из тупика. На выходном семафоре его уже ждал электровоз…
— Задержек с доставкой груза больше не будет, — информировал “Филин”.
— Вопрос с транспортом урегулирован, — доложил “Кочет” “Тетереву”. Эшелонам дан зеленый свет…
— Проблема снабжения предприятий решена… — в ряду прочей информации сообщил “Тетерев” “Ястребу”.
“Ну вот и ладно”, — подумал генерал Крашенинников. Это даст приварок в несколько сотен тысяч долларов в год только по одной этой дороге.
Но дело даже не в деньгах, дело в перспективах. “Железка” является ключевым звеном в любом серьезном начинании. Без нее ни самой паршивой войны не выиграть, ни приличного дела не наладить. Даже когда ты находишься в пункте А, а товар тебе нужно везти в пункт Б, и то без паровоза не обойтись. А здесь пунктов — никаких букв в алфавите не хватит, может, даже и в китайском. Тысячи тонн груза, сотни вагонов, платформ, контейнеров, цистерн… И если один какой-нибудь вагон застрянет в пути, то это может ударить не по одному заводу, а по десяткам. И потому убытки придется множить тоже на десять.
Раньше было проще, раньше военные эшелоны были неприкосновенны, как священные коровы в Индии. Раньше их гнали на прогон, если надо, загоняя на запасные пути даже пассажирские скорые поезда.
Теперь военной маркой не прикроешься, теперь скорость могут обеспечить только “бабки”. Или… сила. И сила, как оказалось, даже вернее “бабок”!
Генерал вытащил из сейфа карту и провел по ней красным карандашом — провел вдоль линии железной дороги, соединяя несколько красных точек.
Отрезок в сравнении с масштабами страны получился коротким. Но это было только началом, только “пробой пера”. Если сдалась одна дорога, то сдадутся и другие.
Сдадутся неизбежно. Сдадутся все…
Хотя прежней радости от этого генерал почти не испытывал. Ушла куда-то радость, после смерти прежнего Замминистра ушла… Возможно, потому, что раньше он знал, что и во имя чего делает. А теперь… Теперь просто делает…
Глава 14
— Ну все, пора. Без четверти двенадцать.
Ехать было недалеко, и поэтому опоздать было нельзя, даже если выехать за пять минут до начала встречи.
Все разом встали — директор, его заместитель, главный бухгалтер. Не встали только телохранители, потому что не садились.
— Я поеду один. Провожать меня не надо, — сказал директор.
Никто не возразил. Может быть, потому, что никто не знал, с кем и по поводу чего назначена встреча. И уж тем более не знали, какое она может иметь продолжение. И даже телохранители не знали.
— Прихватите с собой автоматы, — приказал директор.
— А автоматы-то зачем?
— Так, на всякий случай.
Кто-то из телохранителей побежал за автоматами.
— Сбор в гараже…
В гараже, как ни странно, никого не было — ни водителей, ни слесарей. Телохранители по привычке построились.
— Вы четверо со мной, — отдал распоряжение директор. — А вы, — посмотрел в сторону оставшихся, — поступаете в распоряжение… Вот его.
— Из-за машин вышел незнакомый телохранителям парень.
Вышел Помощник Резидента.
— Слушать его, как меня. Если скажет — суй голову в печь, суй без лишних разговоров! Вопросы есть?
— Есть. Затевается что-то серьезное?
— Ничего не затевается. Хотя… хотя не исключено, что я решил провести учения. Приближенные, к реальным боевым условиям.
Он так им ничего и не сказал!
— Всем все ясно?
— Так точно.
— Тогда — по коням!
Директор сел в “Волгу” на заднее сиденье. На водительское место — один из телохранителей, рядом с ним — другой, сзади, прикрывая директора с боков, еще двое.
В двенадцать кортеж вырулил на поляну. Там уже стоял изрядно потрепанный на вид “сорок первый” “Москвич”. Рядом с ним, навалившись на капот, стоял мужчина.
— Значит, так, ребята, — очень спокойно сказал директор. — Насчет учений… Сейчас здесь, возможно, будет стрельба. И очень серьезная стрельба!
— Но вы же говорили…
— Тихо! Слушать меня!
План действий такой — двое идут со мной и притираются к левому борту “Москвича”. Двое остаются здесь, прикрываясь “Волгой”. Автоматы поставьте на боевой взвод, так чтобы можно было открыть огонь мгновенно.
Телохранители подобрались. Быстро осмотрелись.
— Но здесь нет никого, он один!
— Право сорок и лево сто две засады.
— Где? Там пусто!
— Есть — они в земле! Я точно знаю!
Машина остановилась.
Директор стал испуганно выглядывать из-за могучих спин телохранителей.
“Вид профессиональный, в том смысле, что неопределенный, — отметил про себя он. — Одежда мешковатая, узнать, есть ли оружие, невозможно”.
И пошел навстречу, часто и настороженно оглядываясь Только так, только играя страх, он мог оправдать висящие на плечах охраны автоматы.
“Кретин, — в первое мгновение подумал мужчина, стоящий у “Москвича”. — И трус! Обвешал свою шайку оружием…”
Но через мгновенье насторожился, потому что не все телохранители пошли в его сторону, двое не пошли, двое отступили за машину.
Чего это они?.
Директор подошел вплотную. И совершенно тупо сказал:
— Здрасьте!
— Вы хотели меня видеть? — не отвечая на приветствие, спросил мужчина.
— Вас? Ну, наверное, вас.
— Что вы решили?
Отказываться сразу было нельзя. Надо было немного потянуть время, чтобы Помощник успел занять позиции.
— Ну… в принципе… если все хорошенько взвесить…
— Да. Или нет?
— Я же говорю, что в принципе я не против, но есть некоторые сомнения в отношении…
— Да?! Или нет?!
С этим, кажется, не договориться.
— А если — нет?
— Тогда мы все равно решим этот вопрос. Но уже без вас.
Мужчина резко повернулся, показывая, что разговор закончен.
— Погодите, так нельзя.
— А как можно?
— Обсудить все хорошенько, взвесить.
Директор приблизился к мужчине вплотную.
— Вот послушайте…
И вдруг, совершенно неожиданно для него, для своих телохранителей, для всех, рванул его за грудки на себя, одновременно навстречу ударив лбом в переносицу.
Мужчина обмяк, потеряв сознание.
— Работать! — гаркнул директор, бывший Резидентом, заметив, что телохранители удивленно смотрят на него, вместо того чтобы смотреть вперед.
В двух местах поляны земля зашевелилась, вздыбилась, и из черных ям, как черти из табакерки, выскочили пулеметчики.
— Огонь, мать вашу!
От “Волги” и сразу же от “Москвича” часто застучали автоматы. Возле ям забились, заплясали фонтанчики пыли.
Но пулеметчики уже успели развернуть свое оружие и длинными очередями били в сторону телохранителей. Мужчина, удерживаемый директором, несколько раз сильно вздрогнул. В бронежилет ткнулись прошедшие сквозь его тело пули.
Резидента отбросило назад.
“Черт, ушел, этот ушел! — в отчаянии подумал он. — В руках был…”
Пули дробно простучали по корпусу “Москвича”. Один из телохранителей вскрикнул и упал. Второй тоже упал, но упал за колесо, откуда продолжил стрельбу.
Молодец, сориентировался!
Пять стволов безостановочно стучали навстречу друг другу, выплевывая десятки пуль в секунду. В эти мгновенья спонтанно возникшего боя умение не играло никакой роли, играло — везение.
Ближний пулемет осекся и замолчал. Пулеметчик откинулся головой на бруствер и сполз вниз.
Но второй пулемет бил, бил уже туда, куда надо, нащупывая огненными струями огрызающихся врагов, загоняя их за укрытия.
Резидент залег за телом мертвого хозяина “Москвича” и, прикрывшись им, тоже начал стрелять. В отличие от своих телохранителей прицельно. Он поймал на мушку высунувшуюся из земли каску, завалил пистолет чуть ниже, к дулу изрыгающего огонь пулемета и выстрелил длинной очередью все пятнадцать бывших в обойме патронов. Мгновенно сбросил опустошенную обойму, вогнал на ее место другую и в секунду расстрелял и ее.
Пулемет замолк.
Но пулеметчик был жив. Это просто пуля сшибла коробку с пулеметной лентой.
— Живым его берем, живым! — заорал Резидент, бросаясь вперед.
До окопчика было метров шестьдесят, и если успеть до того, как он поправит заклинившую ленту…
Справа и слева, обгоняя шефа, бежали два его телохранителя. Они были моложе и быстрее. И потому добежали первыми.
С разгона, не разбираясь, они всадили в окоп по пол автоматных рожка. Наработанные в боевых действиях инстинкты подсказали им именно такое решение. Кто стреляет первым, тот остается жив!..
Пулеметчик сполз на дно окопа.
И этот ушел!
Бой был выигран, но толку от этого было чуть! Из трех потенциальных “языков” не осталось в живых ни одного!
Телохранители поняли свою ошибку.
— У него была граната, граната, — несколько раз сказали они, пытаясь оправдаться.
— Ладно, чего уж теперь… Проверьте его.
Телохранители с опаской, выставив вперед автоматы, подошли ко второму окопчику.
— Жив он, жив! — обрадовано закричали, замахали руками они.
Выдернули из окопа, подтащили громко застонавшего пулеметчика. Пуля попала ему в плечо, раздробив кость и выйдя из шеи.
— Осторожно вы, черти! — крикнул Резидент.
Подбежал, на ходу выдергивая из кармана шприц-тюбик с обезболивающим. Вколол в ногу прямо через штанину.
— Ты меня слышишь? Слышишь? — громко сказал он.
Пулеметчик остановил на нем взгляд. Осмысленный взгляд.
— Кто ты? — начал Резидент с нейтрального вопроса. — Как тебя зовут?
Но раненый не ответил даже на него.
— Как тебя зовут?!
Ткнул пальцем возле самой раны. Раненый вскрикнул и снова стиснул зубы. Ладно, не сказал теперь, скажет потом. Все равно скажет!
— Несите его в машину, — приказал Резидент телохранителям. — Только осторожно, не растрясите!
Один из телохранителей подхватил раненого на руки. Хотел что-то спросить, повернулся, сказал:
— Может быть, лучше?..
А дальше произошло непонятное. От озера что-то глухо, как отдаленный раскат грома, бухнуло, и телохранителя и раненого подбросило вверх и отшвырнуло назад чуть не на метр! Они упали и раскатились в разные стороны. Из груди телохранителя, из огромной, с кулак, раны, множеством алых струй хлестала кровь. У раненого пулеметчика был разворочен правый бок и еще более разворочен левый.
Никто ничего не успел понять. И даже тогда не успел, когда невидимая и тяжелая, как кувалда, пуля сшибла с ног второго телохранителя.
Резидент мгновенно обрушился на землю. Ему повезло, он в этом раскладе должен был быть третьим.
Снова ухнуло, но теперь два раза подряд. Первый — со стороны озера, второй — от “Волги”. Тяжелая пуля пробила машину насквозь и пробила тело спрятавшегося за ней телохранителя.
Итог боя стал другим. В одну секунду стал другим!
Только что было три чужих трупа, а теперь…
Резидент мгновенно перекатился за “Москвич”.
Кто же их? Причем первых двух — одной пулей! Но почему их? Почему пленного? Вначале — пленного… Почему своего? Чтобы не болтал?..
Снова ухнуло, и словно гигантское, величиной с лом, шило пронзило дверцы машины с двух сторон. Тяжелая чушка пули ткнулась в землю позади Резидента.
Он отпрянул в сторону.
Противоснайперская винтовка! Такая же, как на даче!
Надо куда-то спрятаться… Надо спрятаться за мотор, мотор она не пробьет!
Резидент метнулся к капоту, встал на корточки за передним колесом.
Но откуда, откуда он стреляет?
Вытащил из кармана радиостанцию. Включил на прием.
— Что у вас там, что? — сразу услышал обеспокоенный голос Помощника.
— Стреляют! Откуда-то стреляют, но я не пойму откуда. Может, от тебя?
— У меня чисто, я держу подходы под контролем.
— Но откуда тогда?!.
Бахнуло еще раз, и от колеса, за которым стояли ноги Резидента, полетели металлические ошметки. По ботинкам и голени хлестнули осколки.
“По ногам бьет! Хочет ранить, чтобы свалить, а потом добить!” — сразу понял он.
И еще понял, что в ближайшие несколько секунд выстрела не будет. Прозвучало пять выстрелов: три — в людей, два — в “Москвич”. В магазине пять патронов. Если, конечно, снайпер один и если у него отечественная винтовка.
Одна-две секунды есть, должны быть…
Рискнем?
Резидент на мгновенье высунулся из-за укрытия, окинул взором окрестности.
Ничего! Кругом голое поле, этот и тот берег прикрывает Помощник, там вода. Но откуда?..
Неужели?!.
Он внимательно пробежал взглядом по воде. Далеко, может быть, в километре, на поверхности озера просматривалась какая-то точка. Коряга или сорванный с берега куст…
— Там, на озере, какой-то предмет! — крикнул он, поднеся радиостанцию к самому рту. — Посмотри!
— Вижу! — через паузу сказал Помощник. — Это дерево.
— Они стреляли оттуда! Оттуда!
Помощник, засевший на единственной в округе высотке, поднес к глазам бинокль.
Ветки с остатком листвы, ствол, что-то черное, налипшее на кору, что-то вроде водорослей. Или… или это гидрокостюмы?
— Я вижу их, я сейчас их сниму…
— Не стрелять! — рявкнул Резидент. — Только наблюдай! Они не будут долго… Они поплывут в сторону берега. Их где-то ждет машина. Проверь побережье и прикрой дороги, ты успеешь, они будут плыть долго! Перекрой дороги!..
— Их нет, они исчезли! — уже через минуту доложил Помощник.
Резидент, не ответив, выскочил из-за укрытия и побежал к изрешеченной пулями, с осыпавшимися стеклами “Волге”.
Только бы она завелась, только бы завелась…
Движок заработал. Резидент нажал на педаль скорости. И тут же отпустил ее.
Трупы, остались трупы… И еще неизвестно, удастся ли взять аквалангистов живыми…
Он выскочил из машины, подбежал к мертвому хозяину “Москвича”, подхватил его под руки, подволок к машине, впихнул на заднее сиденье. Потом притащил ближнего пулеметчика. Дольше всего пришлось повозиться с тем, что был в дальнем окопчике. Он провалился глубоко, на самое дно ямы. Резидент ухватил его за волосы, поднял и так волоком и подтащил к машине.
Ничего, он простит, ему не больно…
Теперь ходу!
Он вырулил на идущую вокруг озера грунтовку.
С нее всего четыре съезда. Этот. Тот, что дальше, он хорошо отсюда просматривается, поэтому вряд ли они его выберут. И еще два…
Какой они изберут?
Какой?..
Помощник Резидента перехватил машину возле самого берега. И сразу понял, что это она! Слишком чисто было вокруг — ни пустых бутылок, ни консервных банок, никакого другого сора. Рыбаки так не отдыхают.
От воды на берег, по примятой траве, тянулись две мокрых полосы, словно кто-то только что вышел из воды.
— Будем брать! — тихо сказал Помощник Резидента.
И первым вышел из машины.
— Инспектор рыбохраны Стригунов, — представился он, махнув в воздухе какими-то корочками, которые держал в левой руке. Потому что в правой держал пистолет.
Он был так же похож на рыбинспектора, как стоящие напротив него люди на артель рыбаков.
— Чего, рыбку ловим?
— Ну, допустим?
— И конечно, с использованием запрещенных законом снастей?
— Да никто ничего не ловит, начальник. Мы просто так приехали, отдохнуть, — попытались решить дело миром “рыбаки”.
— Все так говорят, — гнул свое “инспектор”. — Придется машину осмотреть.
Люди “инспектора”, расходясь по сторонам, брали машину в клещи. Приказ был — брать противника живьем. Только живьем!
“Рыбаки” заметили их маневр и переглянулись.
— Слушай, давай так, ты нас не видел, мы тебя. Кто-то из “рыбаков” вытащил и бросил на капот несколько сотенных долларовых купюр.
— А мне ваших денег не надо, мне, может быть, за державу обидно, — сказал, выкобениваясь, “инспектор”.
— А если мы еще добавим?
“Рыбаки” не шли на обострение, предпочитая откупиться от опасности.
— А ну-ка, открывайте багажник! — приказал “инспектор”.
Но и тогда “рыбаки” не бросились в атаку, а покорно пошли к багажнику, уступая противнику инициативу, позволяя занять более выгодные позиции. Или они действительно рыбаки?..
В багажнике ничего не было. Ни аквалангов, ни гидрокостюмов, ни ласт. Все снаряжение они утопили в озере. Или все-таки ошибка?
Но мокрая полоса…
— А ну-ка, руки за голову!
— Разве рыбинспекция имеет право проводить личный досмотр? — усмехнулся один из них.
Но руки поднял.
И все подняли!
Вдалеке показалась быстро несущаяся по грунтовке белая директорская “Волга”. И тут же запищала рация.
Помощник щелкнул переключателем.
— Уходи, уходи немедленно! — закричал Резидент так, что услышали все стоящие рядом. — Уходи!
— Куда, почему? — ничего не понял Помощник.
— Немедленно, немедленно!..
“Волга”, свернув на целину, неслась к берегу. Стал даже слышен звук работающего мотора, хотя машина была далеко. И звук был какой-то странный, какой-то непривычный. Он нарастал, приближался, но почему-то шел не от машины, шел откуда-то сбоку.
И вдруг из-за небольшого перекрывавшего горизонт пригорка, на предельно малой высоте, на удивленно застывших людей, оглушив их и придавив к земле ветровым потоком, падающим с несущего винта, выскочил вертолет.
Он замер, не долетев нескольких десятков метров, осадив ход, как выскочившая на волка гончая.
Все удивленно уставились в небо — и “рыбинспекторы” и “рыбаки” Откуда он здесь взялся?..
— Может, это наши? — робко предположил кто-то из “рыбаков”.
Они сразу припомнили танки и самоходные реактивные установки, “взятые напрокат” в местных воинских частях, для подстраховки “большими калибрами”. Так, может, и в этот раз?
— Ну точно! “Вертушка”-то армейская!
Расклад сил мгновенно изменился.
Вертолет завис в пятнадцати метрах над землей, и все увидели направленные в их сторону сопла реактивных установок и увидели, как с борта свалилась бухта раскатавшегося до самой земли троса. Показались зависшие над пятнадцатиметровой пропастью ноги, и первая, хорошо различимая фигура с автоматом наперевес заскользила вниз.
За ней вторая, третья, четвертая…
— Сдавай оружие, ребята! — радостно приказали “рыбаки”.
— Ну все — суши весла, — подвел черту кто-то из телохранителей и швырнул в траву автомат. — Аллее капут!
Бонды, десантировавшиеся с вертолета, мгновенно раскатились в стороны, выстроились в цепь и пошли в сторону машин и замерших в растерянности телохранителей. Пошли в полный рост, не пригибаясь, не залегая. Пошли, как в психическую атаку.
Они не боялись встречных выстрелов, потому что за их спинами маячил вертолет.
И выстрелов не было, не могло быть…
Осмелевшие “рыбаки” сделали шаг вперед и потянули руки к чужому оружию.
“Ну вот и все… — подумал Помощник Резидента. — Осталось достойно умереть, потому все равно придется умереть. В бою с этими — теперь или тихо от рук своих — потом”.
Лучше теперь…
Помощник незаметно, большим пальцем, толкнул вниз предохранитель. И сделал шаг в сторону. Под прикрытие одного из “рыбаков”.
“Обойму-две расстрелять успею, а там…”
Но выстрелить он не успел. И в первое мгновение ничего понять не успел. На берег на огромной скорости, может быть, сто, может быть, больше километров, выскочила машина. Выскочила директорская “Волга”.
Подпрыгивая, срубая днищем кочки, рискуя в любое следующее мгновенье перевернуться, машина врезалась в шеренгу наступавших бойцов. Крайний, как стоящая на столе доминошка, был страшным ударом отброшен вперед, на соседа, и уже вдвоем они отлетели метров на десять в сторону. Третий боец тоже не успел среагировать, угодив под удар капота.
Машину от трех, практически слившихся в один, ударов повело влево. Но водитель каким-то непостижимым образом выровнял ее.
Четвертый боец попытался отпрыгнуть в сторону, но не успел, бампер подломил ему ноги, он обрушился на капот, перелетел через салон и рухнул на землю. Он остался жив, но был весь переломан.
Но машина уже потеряла скорость и потеряла устойчивость. Ее перевернуло через левое переднее колесо и закрутило вокруг своей оси. Но это оказалось только хуже, хуже для наступающей стороны.
Крутящаяся волчком машина подмяла под себя два тела, обрушилась на них, размяла, раздавила и наконец замерла.
От десантировавшегося с вертолета отряда осталась дай бог половина…
Первым очнулся Помощник Резидента. Машина еще летела, еще переворачивалась, давя разбегающихся в панике врагов, а он уже открыл стрельбу из пистолета. Он выцеливал тех, кто был дальше от машины, кого она не могла зацепить.
Выстрел.
Выстрел.
Выстрел…
Ближайший “рыбак” оценил обстановку и попытался ударить его по руке. Пришлось отвлечься на него. Пришлось отвлечься двумя пулями.
Еще два “рыбака”, все еще стоящие с поднятыми к голове руками, вдруг, уцепив пальцами укрепленные за воротниками метательные ножи, резко бросили их вперед, в стоящих неподвижно телохранителей.
Один из них, схватившись за лицо, упал навзничь. Из правой глазницы у него торчала ручка вошедшего почти во всю длину в тело клинка. Второму нож срезал часть уха.
Но “рыбаки” не достигли того эффекта, на который рассчитывали, достигли обратного. Заторможенные, раздумывавшие, сдаваться или нет, телохранители инстинктивно вжали спусковые крючки в скобы. Выпущенные в упор автоматные очереди скосили “рыбаков” в одну секунду.
Ехать было недалеко, и поэтому опоздать было нельзя, даже если выехать за пять минут до начала встречи.
Все разом встали — директор, его заместитель, главный бухгалтер. Не встали только телохранители, потому что не садились.
— Я поеду один. Провожать меня не надо, — сказал директор.
Никто не возразил. Может быть, потому, что никто не знал, с кем и по поводу чего назначена встреча. И уж тем более не знали, какое она может иметь продолжение. И даже телохранители не знали.
— Прихватите с собой автоматы, — приказал директор.
— А автоматы-то зачем?
— Так, на всякий случай.
Кто-то из телохранителей побежал за автоматами.
— Сбор в гараже…
В гараже, как ни странно, никого не было — ни водителей, ни слесарей. Телохранители по привычке построились.
— Вы четверо со мной, — отдал распоряжение директор. — А вы, — посмотрел в сторону оставшихся, — поступаете в распоряжение… Вот его.
— Из-за машин вышел незнакомый телохранителям парень.
Вышел Помощник Резидента.
— Слушать его, как меня. Если скажет — суй голову в печь, суй без лишних разговоров! Вопросы есть?
— Есть. Затевается что-то серьезное?
— Ничего не затевается. Хотя… хотя не исключено, что я решил провести учения. Приближенные, к реальным боевым условиям.
Он так им ничего и не сказал!
— Всем все ясно?
— Так точно.
— Тогда — по коням!
Директор сел в “Волгу” на заднее сиденье. На водительское место — один из телохранителей, рядом с ним — другой, сзади, прикрывая директора с боков, еще двое.
В двенадцать кортеж вырулил на поляну. Там уже стоял изрядно потрепанный на вид “сорок первый” “Москвич”. Рядом с ним, навалившись на капот, стоял мужчина.
— Значит, так, ребята, — очень спокойно сказал директор. — Насчет учений… Сейчас здесь, возможно, будет стрельба. И очень серьезная стрельба!
— Но вы же говорили…
— Тихо! Слушать меня!
План действий такой — двое идут со мной и притираются к левому борту “Москвича”. Двое остаются здесь, прикрываясь “Волгой”. Автоматы поставьте на боевой взвод, так чтобы можно было открыть огонь мгновенно.
Телохранители подобрались. Быстро осмотрелись.
— Но здесь нет никого, он один!
— Право сорок и лево сто две засады.
— Где? Там пусто!
— Есть — они в земле! Я точно знаю!
Машина остановилась.
Директор стал испуганно выглядывать из-за могучих спин телохранителей.
“Вид профессиональный, в том смысле, что неопределенный, — отметил про себя он. — Одежда мешковатая, узнать, есть ли оружие, невозможно”.
И пошел навстречу, часто и настороженно оглядываясь Только так, только играя страх, он мог оправдать висящие на плечах охраны автоматы.
“Кретин, — в первое мгновение подумал мужчина, стоящий у “Москвича”. — И трус! Обвешал свою шайку оружием…”
Но через мгновенье насторожился, потому что не все телохранители пошли в его сторону, двое не пошли, двое отступили за машину.
Чего это они?.
Директор подошел вплотную. И совершенно тупо сказал:
— Здрасьте!
— Вы хотели меня видеть? — не отвечая на приветствие, спросил мужчина.
— Вас? Ну, наверное, вас.
— Что вы решили?
Отказываться сразу было нельзя. Надо было немного потянуть время, чтобы Помощник успел занять позиции.
— Ну… в принципе… если все хорошенько взвесить…
— Да. Или нет?
— Я же говорю, что в принципе я не против, но есть некоторые сомнения в отношении…
— Да?! Или нет?!
С этим, кажется, не договориться.
— А если — нет?
— Тогда мы все равно решим этот вопрос. Но уже без вас.
Мужчина резко повернулся, показывая, что разговор закончен.
— Погодите, так нельзя.
— А как можно?
— Обсудить все хорошенько, взвесить.
Директор приблизился к мужчине вплотную.
— Вот послушайте…
И вдруг, совершенно неожиданно для него, для своих телохранителей, для всех, рванул его за грудки на себя, одновременно навстречу ударив лбом в переносицу.
Мужчина обмяк, потеряв сознание.
— Работать! — гаркнул директор, бывший Резидентом, заметив, что телохранители удивленно смотрят на него, вместо того чтобы смотреть вперед.
В двух местах поляны земля зашевелилась, вздыбилась, и из черных ям, как черти из табакерки, выскочили пулеметчики.
— Огонь, мать вашу!
От “Волги” и сразу же от “Москвича” часто застучали автоматы. Возле ям забились, заплясали фонтанчики пыли.
Но пулеметчики уже успели развернуть свое оружие и длинными очередями били в сторону телохранителей. Мужчина, удерживаемый директором, несколько раз сильно вздрогнул. В бронежилет ткнулись прошедшие сквозь его тело пули.
Резидента отбросило назад.
“Черт, ушел, этот ушел! — в отчаянии подумал он. — В руках был…”
Пули дробно простучали по корпусу “Москвича”. Один из телохранителей вскрикнул и упал. Второй тоже упал, но упал за колесо, откуда продолжил стрельбу.
Молодец, сориентировался!
Пять стволов безостановочно стучали навстречу друг другу, выплевывая десятки пуль в секунду. В эти мгновенья спонтанно возникшего боя умение не играло никакой роли, играло — везение.
Ближний пулемет осекся и замолчал. Пулеметчик откинулся головой на бруствер и сполз вниз.
Но второй пулемет бил, бил уже туда, куда надо, нащупывая огненными струями огрызающихся врагов, загоняя их за укрытия.
Резидент залег за телом мертвого хозяина “Москвича” и, прикрывшись им, тоже начал стрелять. В отличие от своих телохранителей прицельно. Он поймал на мушку высунувшуюся из земли каску, завалил пистолет чуть ниже, к дулу изрыгающего огонь пулемета и выстрелил длинной очередью все пятнадцать бывших в обойме патронов. Мгновенно сбросил опустошенную обойму, вогнал на ее место другую и в секунду расстрелял и ее.
Пулемет замолк.
Но пулеметчик был жив. Это просто пуля сшибла коробку с пулеметной лентой.
— Живым его берем, живым! — заорал Резидент, бросаясь вперед.
До окопчика было метров шестьдесят, и если успеть до того, как он поправит заклинившую ленту…
Справа и слева, обгоняя шефа, бежали два его телохранителя. Они были моложе и быстрее. И потому добежали первыми.
С разгона, не разбираясь, они всадили в окоп по пол автоматных рожка. Наработанные в боевых действиях инстинкты подсказали им именно такое решение. Кто стреляет первым, тот остается жив!..
Пулеметчик сполз на дно окопа.
И этот ушел!
Бой был выигран, но толку от этого было чуть! Из трех потенциальных “языков” не осталось в живых ни одного!
Телохранители поняли свою ошибку.
— У него была граната, граната, — несколько раз сказали они, пытаясь оправдаться.
— Ладно, чего уж теперь… Проверьте его.
Телохранители с опаской, выставив вперед автоматы, подошли ко второму окопчику.
— Жив он, жив! — обрадовано закричали, замахали руками они.
Выдернули из окопа, подтащили громко застонавшего пулеметчика. Пуля попала ему в плечо, раздробив кость и выйдя из шеи.
— Осторожно вы, черти! — крикнул Резидент.
Подбежал, на ходу выдергивая из кармана шприц-тюбик с обезболивающим. Вколол в ногу прямо через штанину.
— Ты меня слышишь? Слышишь? — громко сказал он.
Пулеметчик остановил на нем взгляд. Осмысленный взгляд.
— Кто ты? — начал Резидент с нейтрального вопроса. — Как тебя зовут?
Но раненый не ответил даже на него.
— Как тебя зовут?!
Ткнул пальцем возле самой раны. Раненый вскрикнул и снова стиснул зубы. Ладно, не сказал теперь, скажет потом. Все равно скажет!
— Несите его в машину, — приказал Резидент телохранителям. — Только осторожно, не растрясите!
Один из телохранителей подхватил раненого на руки. Хотел что-то спросить, повернулся, сказал:
— Может быть, лучше?..
А дальше произошло непонятное. От озера что-то глухо, как отдаленный раскат грома, бухнуло, и телохранителя и раненого подбросило вверх и отшвырнуло назад чуть не на метр! Они упали и раскатились в разные стороны. Из груди телохранителя, из огромной, с кулак, раны, множеством алых струй хлестала кровь. У раненого пулеметчика был разворочен правый бок и еще более разворочен левый.
Никто ничего не успел понять. И даже тогда не успел, когда невидимая и тяжелая, как кувалда, пуля сшибла с ног второго телохранителя.
Резидент мгновенно обрушился на землю. Ему повезло, он в этом раскладе должен был быть третьим.
Снова ухнуло, но теперь два раза подряд. Первый — со стороны озера, второй — от “Волги”. Тяжелая пуля пробила машину насквозь и пробила тело спрятавшегося за ней телохранителя.
Итог боя стал другим. В одну секунду стал другим!
Только что было три чужих трупа, а теперь…
Резидент мгновенно перекатился за “Москвич”.
Кто же их? Причем первых двух — одной пулей! Но почему их? Почему пленного? Вначале — пленного… Почему своего? Чтобы не болтал?..
Снова ухнуло, и словно гигантское, величиной с лом, шило пронзило дверцы машины с двух сторон. Тяжелая чушка пули ткнулась в землю позади Резидента.
Он отпрянул в сторону.
Противоснайперская винтовка! Такая же, как на даче!
Надо куда-то спрятаться… Надо спрятаться за мотор, мотор она не пробьет!
Резидент метнулся к капоту, встал на корточки за передним колесом.
Но откуда, откуда он стреляет?
Вытащил из кармана радиостанцию. Включил на прием.
— Что у вас там, что? — сразу услышал обеспокоенный голос Помощника.
— Стреляют! Откуда-то стреляют, но я не пойму откуда. Может, от тебя?
— У меня чисто, я держу подходы под контролем.
— Но откуда тогда?!.
Бахнуло еще раз, и от колеса, за которым стояли ноги Резидента, полетели металлические ошметки. По ботинкам и голени хлестнули осколки.
“По ногам бьет! Хочет ранить, чтобы свалить, а потом добить!” — сразу понял он.
И еще понял, что в ближайшие несколько секунд выстрела не будет. Прозвучало пять выстрелов: три — в людей, два — в “Москвич”. В магазине пять патронов. Если, конечно, снайпер один и если у него отечественная винтовка.
Одна-две секунды есть, должны быть…
Рискнем?
Резидент на мгновенье высунулся из-за укрытия, окинул взором окрестности.
Ничего! Кругом голое поле, этот и тот берег прикрывает Помощник, там вода. Но откуда?..
Неужели?!.
Он внимательно пробежал взглядом по воде. Далеко, может быть, в километре, на поверхности озера просматривалась какая-то точка. Коряга или сорванный с берега куст…
— Там, на озере, какой-то предмет! — крикнул он, поднеся радиостанцию к самому рту. — Посмотри!
— Вижу! — через паузу сказал Помощник. — Это дерево.
— Они стреляли оттуда! Оттуда!
Помощник, засевший на единственной в округе высотке, поднес к глазам бинокль.
Ветки с остатком листвы, ствол, что-то черное, налипшее на кору, что-то вроде водорослей. Или… или это гидрокостюмы?
— Я вижу их, я сейчас их сниму…
— Не стрелять! — рявкнул Резидент. — Только наблюдай! Они не будут долго… Они поплывут в сторону берега. Их где-то ждет машина. Проверь побережье и прикрой дороги, ты успеешь, они будут плыть долго! Перекрой дороги!..
— Их нет, они исчезли! — уже через минуту доложил Помощник.
Резидент, не ответив, выскочил из-за укрытия и побежал к изрешеченной пулями, с осыпавшимися стеклами “Волге”.
Только бы она завелась, только бы завелась…
Движок заработал. Резидент нажал на педаль скорости. И тут же отпустил ее.
Трупы, остались трупы… И еще неизвестно, удастся ли взять аквалангистов живыми…
Он выскочил из машины, подбежал к мертвому хозяину “Москвича”, подхватил его под руки, подволок к машине, впихнул на заднее сиденье. Потом притащил ближнего пулеметчика. Дольше всего пришлось повозиться с тем, что был в дальнем окопчике. Он провалился глубоко, на самое дно ямы. Резидент ухватил его за волосы, поднял и так волоком и подтащил к машине.
Ничего, он простит, ему не больно…
Теперь ходу!
Он вырулил на идущую вокруг озера грунтовку.
С нее всего четыре съезда. Этот. Тот, что дальше, он хорошо отсюда просматривается, поэтому вряд ли они его выберут. И еще два…
Какой они изберут?
Какой?..
Помощник Резидента перехватил машину возле самого берега. И сразу понял, что это она! Слишком чисто было вокруг — ни пустых бутылок, ни консервных банок, никакого другого сора. Рыбаки так не отдыхают.
От воды на берег, по примятой траве, тянулись две мокрых полосы, словно кто-то только что вышел из воды.
— Будем брать! — тихо сказал Помощник Резидента.
И первым вышел из машины.
— Инспектор рыбохраны Стригунов, — представился он, махнув в воздухе какими-то корочками, которые держал в левой руке. Потому что в правой держал пистолет.
Он был так же похож на рыбинспектора, как стоящие напротив него люди на артель рыбаков.
— Чего, рыбку ловим?
— Ну, допустим?
— И конечно, с использованием запрещенных законом снастей?
— Да никто ничего не ловит, начальник. Мы просто так приехали, отдохнуть, — попытались решить дело миром “рыбаки”.
— Все так говорят, — гнул свое “инспектор”. — Придется машину осмотреть.
Люди “инспектора”, расходясь по сторонам, брали машину в клещи. Приказ был — брать противника живьем. Только живьем!
“Рыбаки” заметили их маневр и переглянулись.
— Слушай, давай так, ты нас не видел, мы тебя. Кто-то из “рыбаков” вытащил и бросил на капот несколько сотенных долларовых купюр.
— А мне ваших денег не надо, мне, может быть, за державу обидно, — сказал, выкобениваясь, “инспектор”.
— А если мы еще добавим?
“Рыбаки” не шли на обострение, предпочитая откупиться от опасности.
— А ну-ка, открывайте багажник! — приказал “инспектор”.
Но и тогда “рыбаки” не бросились в атаку, а покорно пошли к багажнику, уступая противнику инициативу, позволяя занять более выгодные позиции. Или они действительно рыбаки?..
В багажнике ничего не было. Ни аквалангов, ни гидрокостюмов, ни ласт. Все снаряжение они утопили в озере. Или все-таки ошибка?
Но мокрая полоса…
— А ну-ка, руки за голову!
— Разве рыбинспекция имеет право проводить личный досмотр? — усмехнулся один из них.
Но руки поднял.
И все подняли!
Вдалеке показалась быстро несущаяся по грунтовке белая директорская “Волга”. И тут же запищала рация.
Помощник щелкнул переключателем.
— Уходи, уходи немедленно! — закричал Резидент так, что услышали все стоящие рядом. — Уходи!
— Куда, почему? — ничего не понял Помощник.
— Немедленно, немедленно!..
“Волга”, свернув на целину, неслась к берегу. Стал даже слышен звук работающего мотора, хотя машина была далеко. И звук был какой-то странный, какой-то непривычный. Он нарастал, приближался, но почему-то шел не от машины, шел откуда-то сбоку.
И вдруг из-за небольшого перекрывавшего горизонт пригорка, на предельно малой высоте, на удивленно застывших людей, оглушив их и придавив к земле ветровым потоком, падающим с несущего винта, выскочил вертолет.
Он замер, не долетев нескольких десятков метров, осадив ход, как выскочившая на волка гончая.
Все удивленно уставились в небо — и “рыбинспекторы” и “рыбаки” Откуда он здесь взялся?..
— Может, это наши? — робко предположил кто-то из “рыбаков”.
Они сразу припомнили танки и самоходные реактивные установки, “взятые напрокат” в местных воинских частях, для подстраховки “большими калибрами”. Так, может, и в этот раз?
— Ну точно! “Вертушка”-то армейская!
Расклад сил мгновенно изменился.
Вертолет завис в пятнадцати метрах над землей, и все увидели направленные в их сторону сопла реактивных установок и увидели, как с борта свалилась бухта раскатавшегося до самой земли троса. Показались зависшие над пятнадцатиметровой пропастью ноги, и первая, хорошо различимая фигура с автоматом наперевес заскользила вниз.
За ней вторая, третья, четвертая…
— Сдавай оружие, ребята! — радостно приказали “рыбаки”.
— Ну все — суши весла, — подвел черту кто-то из телохранителей и швырнул в траву автомат. — Аллее капут!
Бонды, десантировавшиеся с вертолета, мгновенно раскатились в стороны, выстроились в цепь и пошли в сторону машин и замерших в растерянности телохранителей. Пошли в полный рост, не пригибаясь, не залегая. Пошли, как в психическую атаку.
Они не боялись встречных выстрелов, потому что за их спинами маячил вертолет.
И выстрелов не было, не могло быть…
Осмелевшие “рыбаки” сделали шаг вперед и потянули руки к чужому оружию.
“Ну вот и все… — подумал Помощник Резидента. — Осталось достойно умереть, потому все равно придется умереть. В бою с этими — теперь или тихо от рук своих — потом”.
Лучше теперь…
Помощник незаметно, большим пальцем, толкнул вниз предохранитель. И сделал шаг в сторону. Под прикрытие одного из “рыбаков”.
“Обойму-две расстрелять успею, а там…”
Но выстрелить он не успел. И в первое мгновение ничего понять не успел. На берег на огромной скорости, может быть, сто, может быть, больше километров, выскочила машина. Выскочила директорская “Волга”.
Подпрыгивая, срубая днищем кочки, рискуя в любое следующее мгновенье перевернуться, машина врезалась в шеренгу наступавших бойцов. Крайний, как стоящая на столе доминошка, был страшным ударом отброшен вперед, на соседа, и уже вдвоем они отлетели метров на десять в сторону. Третий боец тоже не успел среагировать, угодив под удар капота.
Машину от трех, практически слившихся в один, ударов повело влево. Но водитель каким-то непостижимым образом выровнял ее.
Четвертый боец попытался отпрыгнуть в сторону, но не успел, бампер подломил ему ноги, он обрушился на капот, перелетел через салон и рухнул на землю. Он остался жив, но был весь переломан.
Но машина уже потеряла скорость и потеряла устойчивость. Ее перевернуло через левое переднее колесо и закрутило вокруг своей оси. Но это оказалось только хуже, хуже для наступающей стороны.
Крутящаяся волчком машина подмяла под себя два тела, обрушилась на них, размяла, раздавила и наконец замерла.
От десантировавшегося с вертолета отряда осталась дай бог половина…
Первым очнулся Помощник Резидента. Машина еще летела, еще переворачивалась, давя разбегающихся в панике врагов, а он уже открыл стрельбу из пистолета. Он выцеливал тех, кто был дальше от машины, кого она не могла зацепить.
Выстрел.
Выстрел.
Выстрел…
Ближайший “рыбак” оценил обстановку и попытался ударить его по руке. Пришлось отвлечься на него. Пришлось отвлечься двумя пулями.
Еще два “рыбака”, все еще стоящие с поднятыми к голове руками, вдруг, уцепив пальцами укрепленные за воротниками метательные ножи, резко бросили их вперед, в стоящих неподвижно телохранителей.
Один из них, схватившись за лицо, упал навзничь. Из правой глазницы у него торчала ручка вошедшего почти во всю длину в тело клинка. Второму нож срезал часть уха.
Но “рыбаки” не достигли того эффекта, на который рассчитывали, достигли обратного. Заторможенные, раздумывавшие, сдаваться или нет, телохранители инстинктивно вжали спусковые крючки в скобы. Выпущенные в упор автоматные очереди скосили “рыбаков” в одну секунду.