Ингрид Чарльз. На пути к войне

   — Значит, приземлиться мы не можем, и кто-то пытается нас сбить.
   — Вот именно, — Руфин выругалась, когда глиссер содрогнулся от очередной атаки. — Кто бы это ни был, он здорово летает.
   Палатон вошел в кабину и сел рядом, поспешно пристегнув ремень.
   — Каков опознавательный знак у истребителя?
   — Могу сказать только, что он из Голубой Гряды.
   Палатон почувствовал себя так, будто получил прямой удар в лицо. Он лишился дара речи. Потянувшись к пульту, он вызвал на экран опознавательный знак истребителя — это был учебный корабль Голубой Гряды. Глиссер не мог продолжать ускользать от его стремительных движений, каким бы хорошим пилотом ни была Руфин.
   В его голове промелькнула мысль о Недаре, но уже в следующий момент, когда истребитель вновь нагнал их, Палатон был слишком занят, чтобы думать.
   Малаки прибыл на быстроходных санях, его густые темные волосы растрепались. Толпа послушно расступилась перед ним. Подойдя, он протянул руку Йоране, помогая ей встать. Судя по тому, как быстро он откликнулся на призыв, он находился где-то поблизости, наблюдая и выжидая.
   Они отошли в сторону.
   — Ты звала меня поговорить. Это разговор о капитуляции дворца?
   — Нет.
   Его лицо исказилось от гнева, золотые искры блеснули в глазах.
   — Тогда о чем?
   — Мне нужно расчистить летное поле.
   — Летное поле? Но зачем? Мы захватили город и не хотим, чтобы эти чертовы чоя из Домов пришли к вам на помощь. По крайней мере, пока мы не будем к этому готовы.
   — Палатон старается приземлиться.
   — Палатон? Ты уверена?
   Она отвела взгляд.
   — Нет. Мы не смогли с ним связаться. Но это пассажирский глиссер, и только он должен был вернуться.
   — А если он мертв?
   — Тогда я поговорю с Гатоном о капитуляции прежде, чем кто-нибудь пострадает. Ринди наверху… в критическом состоянии. Я хочу получить разрешение на его эвакуацию.
   — Мы ничего не имеем против Прелата. А если Палатон жив?
   Йорана подняла голову.
   — Он сумеет навести порядок лучше тебя, и ты это знаешь. Он отошлет их обратно.
   — Тогда почему я должен позволять ему приземлиться?
   — Потому что время для переворота еще не пришло.
   Рот Малаки исказился в кривой улыбке.
   — Ты так самоуверенна, Йорана, — он задумался. — Я соглашусь выполнить твою просьбу… при одном условии.
   — Каком?
   Малаки без слов вложил в ее руку крохотный сосуд. Йорана взглянула на него.
   — Дай это Палатону. Подари нам ребенка от него.
   Она с трудом сглотнула и сжала в ладони сосуд. Это будет неважно, если Палатон мертв. А если он жив… там будет видно. Малаки понял ее ответ сразу же, как только она закрыла ладонь. Он вернулся к саням и включил их.
   — У нас мало времени, — предупредил он. Йорана забралась на сидение позади него.
 
   — Обойди его сзади! — голоса Палатона перекрыли шум двигателей.
   — Что? — Руфин искоса взглянула на него. — Ты спятил?
   — Нападай! Он этого не ожидает. Прими игру.
   Чоя в отчаянии покачала головой и пробормотала: «Какого черта!» Она прибавила скорость и перевела глиссер на ручное управление, отключив автопилот. Машина мгновенно подчинилась ее приказам.
   Палатон вздрогнул от резкого движения, но не отвел глаз от экранов. Они находились у самого Чаролона, почти над летным полем, и экраны заполнял текст запросов, на которые он не мог ответить. Кроме того, он заметил, что полосы заняты, заполнены инфракрасным излучением, присущим только телам чоя.
   Простолюдины буквально улеглись по всему аэродрому, чтобы завладеть им.
   Глиссер не мог приземлиться на участке размером с ноготь и не мог продолжать уклоняться от атак истребителя. Вскоре Руфин придется увести его вниз. Палатон открыл карту, затем внимательно осмотрел окрестности и обнаружил ремонтную полосу — по-видимому, пустую. Дорожки здесь были короткими. Руфин придется резко тормозить. Приземлиться там было почти так же сложно, как на поле, заполненном живыми телами.
   Глиссер затрясся.
   — Он увернулся, — с сожалением произнесла Руфин.
   — По крайней мере, ты отвлекла его внимание, — Палатон вывел на пульт координаты. — Ты сможешь посадить нас здесь?
   — Если только мы не развалимся на куски к тому времени, как начнем снижаться, то смогу.
   — Давай я буду отстреливаться.
   — Я думала, ты об этом не попросишь, — Руфин перевела на его пульт контроль за оружием и обратила все внимание на маневры.
   Палатон пробежал пальцами по пульту. Без бахдара он чувствовал себя непривычно, ничто не подсказывало ему, когда следует открыть огонь. Прицел оказался на уровне его левого глаза, обычно Палатон пользовался правым, но прежде он никогда не летал вторым пилотом. Пока он привыкал к сетке прицела, истребитель перед ним резко вильнул и скрылся из виду.
   Но он понял, где появится истребитель прежде, чем приборы показали его.
   — Дай вправо! — крикнул он Руфин и навел прицел.
   Она не ответила. Глиссер рывком метнулся в сторону, повинуясь ее руке. Истребитель из Голубой Гряды возник там, где его ждал Палатон.
   Два залпа раздались почти одновременно.

Глава 27

   Дым и треск горящего металла наполнили небо. Палатон почувствовал, как глиссер содрогнулся в предсмертной агонии и устремился вниз. Настроив прицел, он заметил, что и истребитель падает, подобно хвостатой комете.
   Руфин успела направить машину к заброшенному полю, но вдруг тяжело осела. Палатон попытался поднять ее, но безуспешно. Глиссер круто снижался, почти не повинуясь управлению. Палатон вжался в кресло, когда растрескавшийся колпак кабины разлетелся на куски, и в кабину ворвался ночной вихрь.
   Удар последовал так внезапно, что он ни о чем не успел подумать.
   Малаки остановил сани на обочине дороги, заметив в небе вспышки.
   — Смотри!
   Йорана открыла забрало шлема. Два корабля кружились в воздухе друг за другом, ночное небо прорезали вспышки. До них донесся скрежет металла. Малаки не стал ждать ее ответа. Он погнал сани к глиссеру, который уже достиг земли, с грохотом ударился о нее и развалился. Йорана никогда не видела более ужасного зрелища, однако бахдар подсказывал ей, что там, среди обломков, кто-то еще жив. Пламя угасло, и тут же вспыхнуло с новой силой.
   Она не понимала, как ей удается двигаться так быстро в защитном костюме. Она подбежала к кабине, которая выглядела, как треснувшее яйцо, наполненное белым дымом, и обнаружила там тезара — бледную, но еще дышащую чоя. Стерев с ее лица кровь, Йорана узнала Руфин.
   Она вытащила ее из-под обломков, бормоча: «Боже мой, Боже мой», ибо другой чоя, упавший лицом на пульт, должен был оказаться Палатоном. Уложив Руфин на землю и мимоходом удивившись, куда делся Малаки, она побежала за Палатоном.
   Толпа приближалась к обломкам. Малаки включил защитное поле саней и смотрел, как она надвигается. Он послал Чирека хоть как-то обуздать эту ораву, и теперь с облегчением видел его в лидерах. Бросив взгляд на обломки глиссера, Малаки заметил, что Йорана вытащила оттуда одно тело и бросилась за другим. Малаки едва мог рассмотреть очертания его гребня под разбитым колпаком кабины, но узнал Палатона, как только его силуэт оказался на фоне пламени пылающего салона.
   Значит, Палатон жив, хотя и ранен, подумал он. Что же ему предстоит?
   К нему подбежал Чирек. Малаки взмахнул рукой, заставляя толпу замолчать.
   — Ваш тезар вернулся. Чоя из Сету не убили его!
   Чиреку он вполголоса заметил:
   — Черт бы побрал такую удачу! Убери их с полосы. Нельзя, чтобы новость распространилась. Полоса еще понадобится нам — на всякий случай.
   Йорана отошла от глиссера, поддерживая за плечи Палатона. Он оглянулся и вскрикнул пронзительными от ужаса голосами:
   — Рэнд!
   Малаки схватил Чирека за плечо.
   — Человек должен быть в салоне. Вытащи его скорее и увези ко мне.
   — Малаки…
   — Не спрашивай ни о чем!
   Чирек кивнул, схватил за руку ближайшего чоя и бросился к хвостовой части машины, которая лежала, объятая пламенем, на расстоянии нескольких метров от кабины.
 
   Йорана коснулась ладонью лица Палатона.
   — Мы спасем его. А теперь пойдем, — она чувствовала запах разлитого топлива. — Мы тоже в опасности.
   — Руфин… — Палатон в замешательстве оглянулся.
   — Уже здесь. Палатон, прошу тебя! Помоги мне, не могу же я тащить тебя одна! — ее подкрепленные бахдаром силы грозили иссякнуть.
   Он тяжело навалился ей на плечо, переводя дыхание. Переступая через обломки, он упал на колени и чуть не сшиб Йорану. Она с трудом удержала его.
   Запах разлитого топлива наполнял ее ноздри, заставляя вздрагивать от ужаса.
   — Пойдем же!
   Подчиняясь ей, он пошел быстрее. Они стремились уйти подальше от обломков кабины.
   Кабина вспыхнула с ужасающим ревом, как только они достигли развесистого дерева, под которым Йорана уложила Руфин.
   Вокруг хвостовой части толпились чоя. Палатон прислонился к стволу дерева, подняв голову, моргая и вытирая струящуюся со лба кровь, которая угрожала залить ему левый глаз.
   — Что со вторым пилотом?
   — Не знаю. Я не видела его. Он упал.
   — Я видел, как он выбросился, — Палатон взглянул вдаль, откуда поднимался столб дыма. — Вон там.
   — Может быть. Сегодня весь Чаролон горит. Заблудшие осадили дворец и здание конгресса. Все мы стали заложниками.
   Палатон потер лоб.
   — Я должен выяснить, кто это сделал.
   — Все уже кончено.
   — Нет, нет. Все решится сегодня, — он провел ладонью по груди и вздрогнул. — Похоже, пара ребер сломана, — добавил он и застыл с напряженным лицом, как будто прислушивался к чему-то. Вскоре его лицо расслабилось. — Рэнд жив, — произнес он.
   Йорана удивилась, откуда он узнал об этом. Она смотрела, как лихорадочно мечутся вокруг обломков глиссера пожарники и толпа.
   — Они вынесли носилки.
   — Отлично, — Палатон выпрямился и сделал несколько шагов по засыпанной обломками полосе.
   Его увидели Заблудшие. Выкрикивая его имя, они окружили Палатона, отгораживая его от носилок.
   — Палатон, — Йорана взяла его за руку. — Его вытащили.
   Над хвостовой частью глиссера взметнулось пламя, и чоя разбежались, но тут же вернулись, засыпая пламя песком и прибивая его к земле. Носилки с Рэндом передавали из рук в руки, и вскоре он пропал.
   Палатон сжал руку на плече Йораны.
   — Кто его забрал? Сбоку подошел Малаки.
   — Я, — спокойно отозвался он и протянул Палатону чистый платок. — Пусть она перевяжет тебе лоб. Ты истекаешь кровью, герой.
   Йорана перевязала Палатону лоб, и тот с явным нетерпением выдержал эту процедуру, не сводя глаз с Малаки.
   — Твой подопечный в безопасности, — успокоил его Малаки.
   — Мы с ним — не такие важные заложники, как тебе кажется, — заметил Палатон. — ^*Я возьму сани.
   — Зачем?
   — У меня дело в конгрессе. Насколько я понимаю, твои люди продлили его заседание ради меня.
   Они взглянули друг на друга в упор. Йорана перевела дыхание только, когда Малаки сжал челюсти и отступил в сторону.
   — Советую тебе поспешить, — сказал он. — Людям необходимо поскорее узнать о твоем возвращении.
   Палатон занял сидение. Он подождал, когда Йорана сядет рядом со словами:
   — Я с тобой.
 
   Рэнд почувствовал прилив свежего воздуха и понял, что его вытащили из-под обломков глиссера. Ноги не слушались его. Мысленно он постоянно звал Палатона, и тот отзывался, уверяя, что он жив, в безопасности, с ним все в порядке. Подняв голову, Рэнд понял, что оказался в настоящем море чоя. Никто не отшатывался, укладывая его на носилки и передавая их друг другу.
   Его положили на пол в машине. Чоя улыбнулся, увидев, что Рэнд приподнялся.
   — Я Чирек, — произнес он. — Ты в безопасности.
   Рэнд взялся за протянутую руку и сел на сидение. Его кости ныли, в голове царила мешанина. На мгновение вновь послышался насмешливый голос Бевана: «…мы спасем тебя».
   Он широко открыл глаза, пытаясь выбросить из головы прошлое и настоящее. За окном удалялись обломки глиссера.
   — А что с Руфин?
   — Насколько я понимаю, выжили все. На аэродром отправлены спасательные машины, — у чоя были спокойные, размеренные голоса, но Рэнд испытал странное чувство. Машина увозила его от разрушенного города с невероятной быстротой.
   — Где Палатон?
   — Всему свое время, — Чирек смотрел в окно.
   Рэнд сжался на сидении, слишком слабый, чтобы протестовать, и принялся размышлять, спасли его или захватили в плен. Он прислонился головой к прохладному, скользкому подголовнику. В памяти проносились видения: Хаос, Палатон, Алекса, Беван… Беван, ведущий корабль. Со свистом летящие боевые корабли. Огонь. Снова Беван.
   Рэнд закрыл глаза и постарался успокоиться. Когда видения угаснут, он почувствует себя лучше, то сможет позвать Палатона. Теперь надо было ждать, прежде чем он сможет понять, что случилось и что будет с ним дальше.
 
   Недар лежал, терзаемый мучительной болью. Прошло довольно много времени, прежде чем он заставил себя встать и отбросить остатки того, что прежде было креслом пилота. Он лишился части рогового гребня, обломанный край валялся неподалеку. Недар взглянул на него. Гребень можно срастить, если только обратиться к врачу достаточно быстро. Он облокотился плечом о капсулу, в которой катапультировался с истребителя. Он знал, кто победил его в небе по стремительным маневрам и стратегии боя, которые изучил как свои пять пальцев. Палатон жив! Палатон уничтожает его шаг за шагом… Недар не стал подбирать осколок гребня и побрел в ночь, не замечая, что теплая, липкая жидкость заливает его лицо и струится по шее.
   Из темноты возник чоя.
   — Вы ранены? Позвольте вам помочь.
   Простолюдин, но с проблесками бахдара. Недар схватил его за горло, как тисками. Чоя испустил вопль и упал на колени, дрожа от страха. Мольбы о пощаде не помогли ему.
   Когда Недар высосал бахдар до последней капли, он отшвырнул опустошенное тело и упал на землю.
   Полежав, он глубоко вздохнул. Ему нужно надежное убежище, прежде чем он вновь бросится в погоню за Палатоном. Но на улицах города был беспорядок, и Недар понял — пока он продолжается, у него есть шанс вновь нанести удар. Он не отстанет от Палатона. В кустах оказалась оставленная чоя мотоколяска. Недар взобрался на нее и направился в сторону горящего Чаролона.
 
   Кожа Бевана горела, как в лихорадке. Алекса оторвала манжету, смочила ее и приложила ко лбу Бевана. За открытым иллюминатором сверкал безбрежный Хаос; она не могла смотреть туда, несмотря на принятые транквилизаторы. Однако темные глаза Бевана устремились прямо на страшное зрелище, он не отрывался от иллюминатора, а его пальцы бегали по клавиатуре черного ящика рядом с пультом управления. Он что-то бормотал, но Алексе удалось разобрать только: «.. мы идем, Рэнд».
   Крошечный наушник в ее ухе задрожал. Она прислушалась и сказала Бевану:
   — Командир ррРаск желает знать, сколько времени еще нам понадобится.
   — Мы почти у цели.
   — Так скоро?
   Прошло всего несколько часов с тех пор, как они оказались в космосе. Ей не часто приходилось бывать в Хаосе, но она знала, что на перелет через него уходит по меньшей мере день.
   — Беван, этого не может быть.
   Беван взглянул на нее. Его глаза сверкали на застывшем лице, и она отпрянула.
   — Я умею это лучше, чем они, — произнес он, — и они ничего не знают!
   И он засмеялся пронзительным, все усиливающимся смехом, который она не могла вынести. Внезапно смех прервался, и Беван вновь ставился на Хаос. Алекса не могла сменить компресс на его лбу, боясь к нему прикоснуться.
   Она передала его сообщение ррРаску. Командующий флотом недоверчиво прорычал в ответ и заметил:
   — Мы будем готовы.
   Алекса села и подтянула колени к груди, чувствуя, что приближаются ее худшие часы, сознавая, что начинается охота — она была не в силах сдерживать ту часть себя, которая превратилась в абдрелика. Слезы заструились из ее глаз, но лицо осталось застывшим, не понимающим, что ранит ее.
 
   Рэнд открыл глаза, когда машина ударилась обо что-то и быстро снизилась. Чирек успокаивающе положил руку на его плечо.
   — Все в порядке.
   Рэнд оглядел его. Чоя казался на вид простолюдином, в нем не было черт, характерных для представителей какого-либо из Домов — Рэнд уже начал различать их. Роговой гребень Чирека был грубым, глаза и волосы светлыми и невыразительными. Для чоя у него было довольно приятное лицо. Он смотрел пристально, но его лицо ничего не выражало.
   — Кто ты?
   — Я — Заблудший, — ответил Чирек. — Трудолюбивый, богобоязненный простолюдин. А ты?
   — Избитый и оскорбленный житель Земли. И, думаю, у меня столько же причин бояться Бога, как у любого другого.
   — В самом деле? — Чирек добродушно улыбнулся. — Когда-нибудь мы побеседуем с тобой о религии, — он скрестил ноги и взглянул за окно. Рэнд внезапно понял, что они снижаются в какой-то шахте. — Но не сегодня.
   — А что будет сегодня?
   Машина достигла очередной площадки и резко остановилась. Чирек потянулся и открыл дверцу со стороны Рэнда.
   — А на сегодня у нас нет никаких планов. Все наши надежды и страхи уже позади. Мы ждем, когда все закончится.
   Это прозвучало не так многообещающе, как надеялся Рэнд. Он вышел из машины и очутился в императорском туннеле, среди развалин того, что некогда было залом конгресса. Неподалеку зияла гигантская воронка от снаряда абдреликов. Рэнд взглянул на нее, и внезапно его охватила паника.
   Абдрелики… Снова обстрел… Беван… Он задрожал, пот выступил на его лбу, увлажняя волосы.
   Чирек быстро подошел к нему.
   — Что случилось?
   Рэнд не мог объяснить.
   — Я… — Рэнд не мог ничего сказать, казалось, слова застряли в горле. — Я… снаряды…
   — Это старые воронки. Пойдем со мной. Я помогу тебе. Тебе пришлось многое пережить.
   Рэнд покачнулся, схватился за протянутую руку и упал в объятия чоя. Встав на колени, он обнаружил, что стоит на краю галереи зала. Он вцепился руками в бронзовые перила.
   — Снова обстрел… — выдохнул он. Он чувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. — Снова!
   Чирек опустился на колени рядом с ним, смущенно утирая рукавом его мокрый лоб.
   — Что с тобой? Ты болен?
   Рэнд вцепился в его руку. Бахдар вспыхнул в нем, как вулкан, переполненный горячей лавой, готовой излиться наружу. Он отчаянно сжимал руку чоя, как будто стараясь избавиться от тяжести.
   — Смотри! — умолял он, стараясь передать чоя видения, проплывающие перед ним: открытый лабиринт Хаоса, вылетающие оттуда корабли абдреликов, снаряды и ужас.
   Чирек вскрикнул. Он отдернул голову и завыл, как волк со старой планеты Земля — так пронзительно, что Рэнд содрогнулся от страха. Чоя пополз прочь, испуская долгие крики от острой, охватывающей тело боли.
   Рэнд сжал руками бронзовые перила, видя, как другой чоя, ни о чем не подозревающий, приближается к ним. Перегнувшись через перила, он сделал над собой страшное усилие, чувствуя, как спазмы отдаются в голове. Когда его желудок опустел, он оглянулся и увидел, что Чирек уже уполз к странной скульптуре у стены туннеля.
   — Чирек!
   Чоя оглянулся. Он схватился за скульптуру, чтобы встать на ноги, повторяя:
   — Надо предупредить их. Надо им рассказать…
   Как только он коснулся скульптуры, фонтан света ожил. Ветвь за ветвью, изгиб за изгибом. Серебристые переливы света отмечали следы его рук — фонтан, который не работал уже несколько веков, ожил, засияв с силой, ослепившей Рэнда. Чирек убрал руки, и фонтан резко потух.
   Они взглянули друг на друга. Чоя вздрогнул, пробормотав:
   — Ничего не понимаю. Рэнд ответил только:
   — Скорее. У нас нет времени.
 
   Палатон сильным толчком распахнул дверь здания конгресса. По его мнению, внутренняя охрана соорудила за ней слишком непрочную баррикаду. Ребра заныли от резкого движения, и Палатон сделал осторожный вздох, чтобы сдержать боль. Йорана дотронулась до его локтя.
   — Осторожнее!
   Просторный вестибюль был полупустым. Здесь остались только охранники и секретари — вооруженные и усталые. Палатон поднял руки и произнес:
   — Я безоружен.
   — Наследник Палатон! — это восклицание прозвучало с явным облегчением. Он пересек вестибюль, и чоя расступились перед ним. Палатон вошел в зал, и все разговоры в нем внезапно оборвались. Он обежал взглядом ряды кресел и проходы, отыскивая приметную, беловолосую голову лидера Земного дома. Он нашел его.
   — Девон из Дома Килгалья, выйди вперед.
   Воздух в зале был горячим, душным, пропитанным резким запахом пота. Чоя сидели здесь часами, подумал Палатон, пока их столицу пожирал огонь. А все потому, что они не признают за Заблудшими права голоса, не соглашаются с тем, что они заслуживают лучшей участи.
   Вся причина — в их трусости, боязливом стремлении укрыться в тени собственного бахдара. Они пытались лишить его Чо, как и правды о его рождении. Но хватит!
   Собравшихся охватило смятение, и в проход вышел Девон. Его одежда была пропитана потом, смялась от долгого неподвижного сидения, но глаза еще были опасными.
   — Наследник Палатон, я рад, что вы не погибли в Сету.
   Палатон сунул руку под куртку. Там, перепачканный землей, залитый кровью и потом, по-прежнему лежал лист бумаги, и Палатон вытащил его. Казалось, прошла целая жизнь с тех пор, как он увидел свой смертный приговор в архиве Земного дома.
   — Ты уверен, Девон, что рад этому?
   — Останови толпу, и этим ты порадуешь всех нас.
   Выпирающий подбородок напрягся. Белая грива волос упрямо торчала вверх, спутанная и жесткая.
   — На этом ночном заседании, перед всем конгрессом, — Палатон постарался придать иронию этим словам, — я обвиняю тебя в попытке убийства — и не в одной, а в трех попытках. За священными стенами Сету, на нейтральных землях Скорби и в третий раз — за пределами города, с помощью охранника императорского дворца. Я обвиняю тебя и спрашиваю, почему ты решился на такое.
   В тишине, наступившей после его слов, ответа не последовало, но челюсти Девона сжались так, что было ясно: он не станет отвечать.
   Худая чоя подступила к Палатону сбоку, нетерпеливо потянула его за рукав и спросила:
   — На каком основании сделано обвинение?
   Палатон подал ей бумагу. Она быстро приложила документ к своему экрану, передавая его на экраны всего зала, всего здания конгресса и всей Чо.
   В подлинности документа было невозможно усомниться. Девон отпрянул, но доказательство его преступления уже было у всех перед глазами, оно кричало со всех экранов. Только закрыв глаза, старый чоя мог избавиться от него.
   Его крепкая рука нырнула за борт куртки и извлекла оттуда инфорсер.
   Старая чоя взвизгнула и нырнула в кресло. Все чоя вокруг попадали на пол. Во внезапно наступившей тишине Девон демонически расхохотался.
   — Я предпочитаю, — сказал он, — не отвечать на эти вопросы.
   Он сунул дуло инфорсера в рот и выстрелил.
   Палатон покинул зал конгресса вместе с Йораной. На ступенях он остановился. Его ждали, массы обездоленных, и эта толпа была так огромна, что вряд ли все они могли расслышать его слова. Они заполнили площадь от ступеней конгресса до самого дворца, насколько хватало глаз.
   Уловив краем глаза какое-то движение, Палатон повернулся к осторожно подступающему к нему репортеру. Прежде, чем между ними возник чоя-охранник, Палатон шагнул к репортеру и вырвал микрофон.
   — Запрет конгресса отменен. Сегодня вы обрели и наследника, и право голоса в конгрессе. Вы можете говорить — вас услышат.
   Его роговой гребень напрягся от ответного крика толпы. Он бросил микрофон на ступени. В первом ряду толпы стоял Малаки.
   Они встретились на середине лестницы.
   — А теперь отдай мне Рэнда, — потребовал Палатон.
   Малаки кивнул. Плечом к плечу они спустились с лестницы. Чоя провел Палатона к императорскому туннелю, и они ступили на неподвижную ленту дорожки.
   Йорана тихо стояла, прижимая к бедру инфорсер. Малаки заметил это, мельком улыбнулся, но промолчал.
   Когда туннель свернул к развалинам города, Палатон увидел Рэнда и еще одного чоя, бредущих бок о бок и поддерживающих друг друга. Он рванулся вперед и успел подхватить Рэнда прежде, чем тот упал.
   — Все кончено, — произнес Палатон.
   В бирюзовых глазах Рэнда отразились боль и страх.
   — Нет, — возразил он. — Еще нет. Ты должен позволить мне вести корабль. Только я смогу перехватить абдреликов.
 
   Недар бродил по космопорту. По сравнению с гигантской катапультой он казался карликом. Под ногами скользил спекшийся песок. Порт был почти пустым, чоя в нем разогнали толпы простолюдинов, и только несколько охранников остались, чтобы защищать цистерны с горючим и другой ценный товар. Недар боролся с желанием угнать корабль и бежать с Чо. Здравый смысл подсказывал ему, что так будет лучше — месть пока подождет.
   Он чувствовал, как исчезает украденный бахдар. Если ему предстоит лететь, то надо делать это как можно быстрее. Он крался в тени, избегая выходить на свет.
   На одной из катапульт загорелись сигнальные огни. Недар застыл, прислушиваясь к шагам и негромким разговорам.
   — Вторжение. Это немыслимо! — еле слышно произнесли голоса.
   Все чувства Недара пришли в смятение. Он любил Чо так же сильно, как ненавидел Палатона. Катапульта начала подниматься, готовясь к загрузке.
   — Сам наследник…
   — Но на экранах ничего не видно, — резко перебил чоя его товарищ.