Страница:
КАПИТАН
ГЛАВА 21
– Ну что, парни? – осведомился Ингви у своих наемников.
Вчера Никлис вернулся из коммерческой поездки на дригский берег. Вернулся с деньгами – и теперь «капитан Воробей» выдал солдатам по некоторой премии – «так, для начала». Начало было неплохим и в несколько раз превышало все, что солдаты получили до сих пор из рук Тонвера.
– Ну так что?
Ответом послужили смешки и ухмылки.
– Славная работенка – служить под вашим началом, капитан, – высказался один из солдат, – один день трудов, а потом отличные денежки!
– Ладно, – ухмыльнулся в ответ Ингви, – смотрите только, не болтайте, на каком из берегов Золотой вам выпал «день трудов». А кстати, Никлис, давай сюда нашего приятеля Рина. Решим заодно и это дело.
Рина – от греха подальше – пока что держали под замком. Доставленный пред свтлые очи Ингви, парень сжался и насторожился, ожидая решения своей судьбы – и было очевидно, что иллюзий он не питает.
– Вот что, Рин, – начал Ингви, – я обещал тебе, что отпущу, когда все кончится, так?
Рин не ответил, а молча глядел исподлобья, ожидая окончания фразы, как приговора.
– Ну так и катись на все четыре сторны, – заключил Ингви, – вот тебе деньжат немного. И гляди, больше в Геве не появляйся, а то… Попы измены не простят. И если узнаю, что ты хоть слово сказал кому-то о наших приключениях – из-под земли достану. А как я слово умею держать – сам видишь.
Парень кажется не верил своим ушам – стоял, машинально перебирая горсть монет, что вручил ему Ингви, затем наконец ответил:
– Не-е, в Геву я – ни ногой. Я с попами дело имел, так что понимаю… Никому не скажу, не объявлюсь… И спасибо, капитан… Спасибо… Я… – Рин хотел добавить что-то еще, но махнул рукой и побрел вдоль берега прочь, загребая ногами песок и опустив голову.
Глядя в спину удаляющемуся Рину, Ингви сказал:
– Ох, боюсь, не пойдет ему впрок моя доброта…
– Это что ж так, твое демонское? – поинтересовался Никлис.
– Да здесь, на острове, он в руках у монахов блаженного Лунпа… Нет, здесь, у нас на глазах его не тронут, просто выследят в Дриге… У отца Тонирга могут быть свои понятия насчет того, как лучше убедить парня держать рот на замке.
– Это верно, прирежут парня…
– М-да, Никлис, послушай… Пошли-ка кого-нибудь за попами этими, за Тонвером и Дунтом. Мол, приглашаю их к себе. Винца выпить и поговорить. Может, это их как-то отвлечет.
– Ох, не верю я, твое демонское, что попов, слышь-ка, что-то может от смертоубийства отвлечь… Ладно, сейчас кого-нибудь за ними отправлю…
Но отправлять никого не пришлось – отец Тонвер примчался сам, тряся телесами, сопя и тяжело переваливаясь на бегу. В пухлом кулаке у него была зажата бумажка.
– Ответ… – прохрипел он, пытаясь отдышаться.
Вокруг тут же собралась кучка любопытных солдат.
– Ответ пришел, – все еще с трудом выдохнул монах, – решение архиепископа по поводу нашей тяжбы… Уф… Бумаги гевского епископа трибунал… трибунал единодушно признал подложными… Решение в нашу… пользу…
– И это значит… – пробормотал Ингви.
– И это значит, что остров наш! – торжественно закончил отец Тонвер.
– Да нет, не то, – поморщился Ингви, – это значит, что полторы сотни людей полегли здесь зазря!
– Ну что, отец, – спросил Ингви, – на этом, вроде, все?
– Воистину так, – важно ответил тот, – правое дело восторжествовало.
– А коли так, – встрял Никлис, – гони денежки! Нашу, слышь-ка, премию.
– Извольте, извольте, – засуетился монах, – и премию сполна получите, и насчет барки я распоряжусь. Барку до дригского берега. А там вы в Геву – через Брод…
– Постой, постой, – перебил его Ингви, что ж ты, поп, нас все в Брод этот тянешь? Нам же лучше отсюда через Золотую в Геву махнуть, а потом – прежней дорогой. И ближе, и проще…
– Э, – тут же заюлил Тонвер, – это непорядок. Вроде как границу незаконно переходите… Лучше через Брод, все так делают…
– Ладно, – кивнул Ингви, – лучше, так лучше. Давай, тащи нашу премию.
Дождавшись, когда монах отойдет подальше, Ингви повернулся к Никлису:
– Слышишь, сержант, ты тихонько погляди плот, на котором мы лошадей сюда везли. Сегодня, как стемнеет, на нем в Геву махнем. Не нравится мне этот разговор насчет Брода.
– А почему? – спросил Кендаг.
– А потому, что сюда «незаконным» порядком переправляться – так отец Тонвер не возражал…
– А по-моему он с тобой спорил.
– Нет, спорил он потому, что не хотел, чтобы мы бой принимали на том берегу. И вообще, Кендаг, я с тобой в Дриге не покажусь.
– Со мной?
– С тобой и с Филькой.
– Почему так?
– Нелюди вы. И в Дриге вам появляться запрещено без разрешения моего друга Элевзиля. Это в Геве наплевали на имперский ордонанс о сношениях с нелюдями, да и на автора тоже. А герцог Дрига – верный вассал императора. Так что вы там – вне закона!
– Только мы?
– Ну и я с Ннаонной тоже, но мы по крайней мере можем притвориться людьми. Так что, Никлис, осторожно подготовь плот к плаванию. Весла какие-нибудь на него приспособь.
– А ведь ты, твое демонское, с попами вроде в дружбе был? Это… Вино, слышь-ка, с ними хлестал и разговоры такие вел, от которых у простого человека уши в трубочку сворачиваются, а?
– А ты, простой человек, не подслушивай – уши-то целее будут. А насчет вина лучше скажи, почему это оно так быстро закончилось?
– Ну и скажу. Припрятал я два бочонка, самые большие… Это… Святые отцы – они сколько хочешь вылакают, не поперхнутся. Так чего же без дела-то…
– Ладно, припрятал – и правильно. Так вот и у меня с этими попами, друг Никлис. Вроде и пьем, и все такое – а кое-что все же припрятываем. И еще. Я хочу на ту поляну заглянуть, свой «глазик» вернуть…
Переправа прошла без происшествий. Золотую пересекли в темноте, факелы зажгли только тогда, когда Филька объявил, что гевский берег уже близко. На берегу быстро разобрали поклажу – припасы и оружие – оттолкнули плот подальше и двинулись в путь. Всем хотелось скорее миновать место недавней схватки на старой дороге.
В этом было что-то странное. Вроде бы наемники вышли из той схватки победителями, разбив более сильного врага, но подробностей никто не вспоминал, никто не смаковал деталей боя, как это обычно принято у солдат-победителей. Когда-нибудь позже, сидя за столами в Ренпристе, они будут рассказывать небылицы и соперничать в выдумках насчет того, как лихо были побеждены люди епископа. Все будут оголтело врать, преувеличивая собственную роль в схватке – но правду вспоминать не захочет никто…
Как-то раз в дороге, убедившись, что никто не слышит, Никлис заявил Ингви:
– А слышь-ка, твое демонское, парни-то тебя вроде как боятся.
– Да? С чего бы? Я ведь им заплатил хорошо, куда больше, чем они могли рассчитывать. И оружие.
Лучшее из трофейного оружия Ингви велел раздать своим солдатам и разрешил им после окончания дела оставить это себе, как подарки.
– Это верно, – сказал Никлис, – заплатил ты им знатно, хотя мог этого не делать. И парня того, Рина, отпустил…
– Я же ему обещал.
– Во-во. Да еще хотел его от дригских попов убречь. Очень, слышь-ка, это странно для парней показалось. Вот они и боятся… Это…
– Ну что ж, – ухмыльнулся каким-то своим мыслям Ингви, – пусть боятся… Как в добрые старые времена…
– Ваше императорское величество, – вельможа поклонился гораздо ниже, чем требовал этикет, – не хотел бы отвлекать… Прерывать монаршие дела… Однако привезенные мною вести настолько важны, что я рискнул… Король Сантлака Игрин I убит. Убит на охоте.
– Странно, весьма странно, – брови Элевзиля поползли вверх, – кому мог помешать король Игрин… А что убийцы? Они пойманы?
– Увы, ваше императорское величество… Кстати, вот сэр Отриль ок-Отриль, приближенный покойного короля и участник той трагической охоты. Он может все рассказать подробно.
Из-за спины графа выступил дворянин в пестрой одежде провинциала и поклонился:
– Ваше императорское величество…
– Слушаем вас, добрый сэр. Что же произошло в тот день? Как был убит король Игрин?
– Как известно вашему императорскому величеству, король Игрин был отважный и доблестный рыцарь…
– Как и все короли Сентлака, – кивнул Элевзиль.
– Да… И он стремился быть первым во всем – на войне, на турнире, на охоте… На охоте… Тогда ловчие подняли огромного оленя-самца… Вожака стада. Воистину королевская добыча. Его величество Игрин опередил нас, свою свиту, на несколько десятков шагов, мы следовали за ним, ориентируясь по звукам его рога. И вот мы – полтора десятка дворян – вылетели на поляну… Ох, ваше императорское величество… Посреди поляны лежал наш король Игрин со стрелой в груди. Точно в сердце. Ну, мы кинулись обшаривать все ближайшие кусты – никого… Никого и ничего…
– А один из вас…
– Ваше императорское величество, мы все благородные дворяне и…
– И бьете зверя копьем, а не стрелами. Понятно.
– Воистину так, ваше императорское величество. К тому же король опережал нас.
– А слуги, егеря?
– Я опросил всех – никто не мог успеть этого сделать. Никто из них не оставался один достаточно долго, чтобы покинуть свое место, предательски сразить короля и вернуться обратно. Не говоря уж о том, что все это надежные проверенные люди.
– Стало быть, убийца успел ускользнуть?
– В кустах не было никаких следов, ваше императорское величество. И никого не было замечено поблизости.
– Тут впору задуматься о сверхъестественном, – произнес император-богослов, – или же о колдовстве. Вот что, сэр Гвино, приведите-ка сюда Гимелиуса.
Коротышка-канцлер кивнул и засеменил к дверям.
– Но наши егеря, кажется, обнаружили место, где в засаде скрывались злодеи, – вновь заговорил сэр Отриль, – на холме примерно в ста пятидесяти шагах от той полянки. Отпечатки копыт нескольких лошадей, содранная кора на ветвях – где намотали поводья… Похоже, что убийцы поджидали короля там, на холме, а едва лишь его величество оказался на поляне, на открытом пространстве… Таинственный злодей пустил стрелу и тут же скрылся.
– Вы говорите, сто пятьдесят шагов, сэр Отриль? – Переспросил император. – Выстрел, достойный эльфа!
– Выстрел, который сделал бы честь любому эльфу, – осмелился вставить слово граф Ирс, – ведь король летел во весь опор, преследуя оленя.
– Да, верно, – согласился император, – что-нибудь еще можете сообщить, добрый сэр?
– Стрела, ваше императорское величество… не знаю, что это может означать, – и рыцарь из Сантлака предъявил императору стрелу – черную, оснащенную угольно-черными перьями и с наконечником вороненой стали. Длинная стрела для большого лука.
В этот момент двери в зал распахнулись – вернулся канцлер сэр Гвино. За его спиной маячила необъятная туша придворного мага Гимелиуса Изумруда. Жирный колдун, тяжело переваливаясь, приблизился к гостям и бесцеремонно взял стрелу у сэра Отриля. Понюхал, осмотрел, зачем-то поскреб ногтем. Затем наконец объявил:
– Возможно, действительно эльф. Вполне возможно. Но без магии точно не обошлось
ГЛАВА 22
ГЛАВА 23
ГЛАВА 21
Вот и все, бой окончен – победа,
Враг повержен, гвардейцы, шабаш!
А.Башлачев
– Ну что, парни? – осведомился Ингви у своих наемников.
Вчера Никлис вернулся из коммерческой поездки на дригский берег. Вернулся с деньгами – и теперь «капитан Воробей» выдал солдатам по некоторой премии – «так, для начала». Начало было неплохим и в несколько раз превышало все, что солдаты получили до сих пор из рук Тонвера.
– Ну так что?
Ответом послужили смешки и ухмылки.
– Славная работенка – служить под вашим началом, капитан, – высказался один из солдат, – один день трудов, а потом отличные денежки!
– Ладно, – ухмыльнулся в ответ Ингви, – смотрите только, не болтайте, на каком из берегов Золотой вам выпал «день трудов». А кстати, Никлис, давай сюда нашего приятеля Рина. Решим заодно и это дело.
Рина – от греха подальше – пока что держали под замком. Доставленный пред свтлые очи Ингви, парень сжался и насторожился, ожидая решения своей судьбы – и было очевидно, что иллюзий он не питает.
– Вот что, Рин, – начал Ингви, – я обещал тебе, что отпущу, когда все кончится, так?
Рин не ответил, а молча глядел исподлобья, ожидая окончания фразы, как приговора.
– Ну так и катись на все четыре сторны, – заключил Ингви, – вот тебе деньжат немного. И гляди, больше в Геве не появляйся, а то… Попы измены не простят. И если узнаю, что ты хоть слово сказал кому-то о наших приключениях – из-под земли достану. А как я слово умею держать – сам видишь.
Парень кажется не верил своим ушам – стоял, машинально перебирая горсть монет, что вручил ему Ингви, затем наконец ответил:
– Не-е, в Геву я – ни ногой. Я с попами дело имел, так что понимаю… Никому не скажу, не объявлюсь… И спасибо, капитан… Спасибо… Я… – Рин хотел добавить что-то еще, но махнул рукой и побрел вдоль берега прочь, загребая ногами песок и опустив голову.
Глядя в спину удаляющемуся Рину, Ингви сказал:
– Ох, боюсь, не пойдет ему впрок моя доброта…
– Это что ж так, твое демонское? – поинтересовался Никлис.
– Да здесь, на острове, он в руках у монахов блаженного Лунпа… Нет, здесь, у нас на глазах его не тронут, просто выследят в Дриге… У отца Тонирга могут быть свои понятия насчет того, как лучше убедить парня держать рот на замке.
– Это верно, прирежут парня…
– М-да, Никлис, послушай… Пошли-ка кого-нибудь за попами этими, за Тонвером и Дунтом. Мол, приглашаю их к себе. Винца выпить и поговорить. Может, это их как-то отвлечет.
– Ох, не верю я, твое демонское, что попов, слышь-ка, что-то может от смертоубийства отвлечь… Ладно, сейчас кого-нибудь за ними отправлю…
Но отправлять никого не пришлось – отец Тонвер примчался сам, тряся телесами, сопя и тяжело переваливаясь на бегу. В пухлом кулаке у него была зажата бумажка.
– Ответ… – прохрипел он, пытаясь отдышаться.
Вокруг тут же собралась кучка любопытных солдат.
– Ответ пришел, – все еще с трудом выдохнул монах, – решение архиепископа по поводу нашей тяжбы… Уф… Бумаги гевского епископа трибунал… трибунал единодушно признал подложными… Решение в нашу… пользу…
– И это значит… – пробормотал Ингви.
– И это значит, что остров наш! – торжественно закончил отец Тонвер.
– Да нет, не то, – поморщился Ингви, – это значит, что полторы сотни людей полегли здесь зазря!
* * *
Постепенно солдаты разбрелись, было ясно, что пора собираться в обратный путь – служба монастырю закончилась. На берегу остались только Ингви с друзьями и монах.– Ну что, отец, – спросил Ингви, – на этом, вроде, все?
– Воистину так, – важно ответил тот, – правое дело восторжествовало.
– А коли так, – встрял Никлис, – гони денежки! Нашу, слышь-ка, премию.
– Извольте, извольте, – засуетился монах, – и премию сполна получите, и насчет барки я распоряжусь. Барку до дригского берега. А там вы в Геву – через Брод…
– Постой, постой, – перебил его Ингви, что ж ты, поп, нас все в Брод этот тянешь? Нам же лучше отсюда через Золотую в Геву махнуть, а потом – прежней дорогой. И ближе, и проще…
– Э, – тут же заюлил Тонвер, – это непорядок. Вроде как границу незаконно переходите… Лучше через Брод, все так делают…
– Ладно, – кивнул Ингви, – лучше, так лучше. Давай, тащи нашу премию.
Дождавшись, когда монах отойдет подальше, Ингви повернулся к Никлису:
– Слышишь, сержант, ты тихонько погляди плот, на котором мы лошадей сюда везли. Сегодня, как стемнеет, на нем в Геву махнем. Не нравится мне этот разговор насчет Брода.
– А почему? – спросил Кендаг.
– А потому, что сюда «незаконным» порядком переправляться – так отец Тонвер не возражал…
– А по-моему он с тобой спорил.
– Нет, спорил он потому, что не хотел, чтобы мы бой принимали на том берегу. И вообще, Кендаг, я с тобой в Дриге не покажусь.
– Со мной?
– С тобой и с Филькой.
– Почему так?
– Нелюди вы. И в Дриге вам появляться запрещено без разрешения моего друга Элевзиля. Это в Геве наплевали на имперский ордонанс о сношениях с нелюдями, да и на автора тоже. А герцог Дрига – верный вассал императора. Так что вы там – вне закона!
– Только мы?
– Ну и я с Ннаонной тоже, но мы по крайней мере можем притвориться людьми. Так что, Никлис, осторожно подготовь плот к плаванию. Весла какие-нибудь на него приспособь.
– А ведь ты, твое демонское, с попами вроде в дружбе был? Это… Вино, слышь-ка, с ними хлестал и разговоры такие вел, от которых у простого человека уши в трубочку сворачиваются, а?
– А ты, простой человек, не подслушивай – уши-то целее будут. А насчет вина лучше скажи, почему это оно так быстро закончилось?
– Ну и скажу. Припрятал я два бочонка, самые большие… Это… Святые отцы – они сколько хочешь вылакают, не поперхнутся. Так чего же без дела-то…
– Ладно, припрятал – и правильно. Так вот и у меня с этими попами, друг Никлис. Вроде и пьем, и все такое – а кое-что все же припрятываем. И еще. Я хочу на ту поляну заглянуть, свой «глазик» вернуть…
Переправа прошла без происшествий. Золотую пересекли в темноте, факелы зажгли только тогда, когда Филька объявил, что гевский берег уже близко. На берегу быстро разобрали поклажу – припасы и оружие – оттолкнули плот подальше и двинулись в путь. Всем хотелось скорее миновать место недавней схватки на старой дороге.
В этом было что-то странное. Вроде бы наемники вышли из той схватки победителями, разбив более сильного врага, но подробностей никто не вспоминал, никто не смаковал деталей боя, как это обычно принято у солдат-победителей. Когда-нибудь позже, сидя за столами в Ренпристе, они будут рассказывать небылицы и соперничать в выдумках насчет того, как лихо были побеждены люди епископа. Все будут оголтело врать, преувеличивая собственную роль в схватке – но правду вспоминать не захочет никто…
Как-то раз в дороге, убедившись, что никто не слышит, Никлис заявил Ингви:
– А слышь-ка, твое демонское, парни-то тебя вроде как боятся.
– Да? С чего бы? Я ведь им заплатил хорошо, куда больше, чем они могли рассчитывать. И оружие.
Лучшее из трофейного оружия Ингви велел раздать своим солдатам и разрешил им после окончания дела оставить это себе, как подарки.
– Это верно, – сказал Никлис, – заплатил ты им знатно, хотя мог этого не делать. И парня того, Рина, отпустил…
– Я же ему обещал.
– Во-во. Да еще хотел его от дригских попов убречь. Очень, слышь-ка, это странно для парней показалось. Вот они и боятся… Это…
– Ну что ж, – ухмыльнулся каким-то своим мыслям Ингви, – пусть боятся… Как в добрые старые времена…
* * *
– Итак, граф Ирс, – император, хотя и пытался это скрыть, был недоволен, как и всегда, когда его отрывали от богословских занятий.– Ваше императорское величество, – вельможа поклонился гораздо ниже, чем требовал этикет, – не хотел бы отвлекать… Прерывать монаршие дела… Однако привезенные мною вести настолько важны, что я рискнул… Король Сантлака Игрин I убит. Убит на охоте.
– Странно, весьма странно, – брови Элевзиля поползли вверх, – кому мог помешать король Игрин… А что убийцы? Они пойманы?
– Увы, ваше императорское величество… Кстати, вот сэр Отриль ок-Отриль, приближенный покойного короля и участник той трагической охоты. Он может все рассказать подробно.
Из-за спины графа выступил дворянин в пестрой одежде провинциала и поклонился:
– Ваше императорское величество…
– Слушаем вас, добрый сэр. Что же произошло в тот день? Как был убит король Игрин?
– Как известно вашему императорскому величеству, король Игрин был отважный и доблестный рыцарь…
– Как и все короли Сентлака, – кивнул Элевзиль.
– Да… И он стремился быть первым во всем – на войне, на турнире, на охоте… На охоте… Тогда ловчие подняли огромного оленя-самца… Вожака стада. Воистину королевская добыча. Его величество Игрин опередил нас, свою свиту, на несколько десятков шагов, мы следовали за ним, ориентируясь по звукам его рога. И вот мы – полтора десятка дворян – вылетели на поляну… Ох, ваше императорское величество… Посреди поляны лежал наш король Игрин со стрелой в груди. Точно в сердце. Ну, мы кинулись обшаривать все ближайшие кусты – никого… Никого и ничего…
– А один из вас…
– Ваше императорское величество, мы все благородные дворяне и…
– И бьете зверя копьем, а не стрелами. Понятно.
– Воистину так, ваше императорское величество. К тому же король опережал нас.
– А слуги, егеря?
– Я опросил всех – никто не мог успеть этого сделать. Никто из них не оставался один достаточно долго, чтобы покинуть свое место, предательски сразить короля и вернуться обратно. Не говоря уж о том, что все это надежные проверенные люди.
– Стало быть, убийца успел ускользнуть?
– В кустах не было никаких следов, ваше императорское величество. И никого не было замечено поблизости.
– Тут впору задуматься о сверхъестественном, – произнес император-богослов, – или же о колдовстве. Вот что, сэр Гвино, приведите-ка сюда Гимелиуса.
Коротышка-канцлер кивнул и засеменил к дверям.
– Но наши егеря, кажется, обнаружили место, где в засаде скрывались злодеи, – вновь заговорил сэр Отриль, – на холме примерно в ста пятидесяти шагах от той полянки. Отпечатки копыт нескольких лошадей, содранная кора на ветвях – где намотали поводья… Похоже, что убийцы поджидали короля там, на холме, а едва лишь его величество оказался на поляне, на открытом пространстве… Таинственный злодей пустил стрелу и тут же скрылся.
– Вы говорите, сто пятьдесят шагов, сэр Отриль? – Переспросил император. – Выстрел, достойный эльфа!
– Выстрел, который сделал бы честь любому эльфу, – осмелился вставить слово граф Ирс, – ведь король летел во весь опор, преследуя оленя.
– Да, верно, – согласился император, – что-нибудь еще можете сообщить, добрый сэр?
– Стрела, ваше императорское величество… не знаю, что это может означать, – и рыцарь из Сантлака предъявил императору стрелу – черную, оснащенную угольно-черными перьями и с наконечником вороненой стали. Длинная стрела для большого лука.
В этот момент двери в зал распахнулись – вернулся канцлер сэр Гвино. За его спиной маячила необъятная туша придворного мага Гимелиуса Изумруда. Жирный колдун, тяжело переваливаясь, приблизился к гостям и бесцеремонно взял стрелу у сэра Отриля. Понюхал, осмотрел, зачем-то поскреб ногтем. Затем наконец объявил:
– Возможно, действительно эльф. Вполне возможно. Но без магии точно не обошлось
ГЛАВА 22
В Ренприст мы возвращались как победители. Смело шли прямым путем, не глядя, чьи владения пересекаем – вассалов ли церкви или же нет. Да и то сказать – на той заброшенной дороге мы положили почти всех рыцарей, что служили главе церкви в Геве, истребили почти всех ее солдат, кого бояться теперь нам – трем десяткам героев-победителей. И в ворота Ренприста мы вступали с высоко поднятыми головами, блестя отличным трофейным оружием – лучшее из добычи я раздал своим парням и позволил оставить себе. Премия.
Вот и «Очень старый солдат». Мастер Энгер, опираясь на палку, тяжело поднялся мне навстречу. Аккуратно отставил трость и протянул руку для пожатия:
– Отлично, мастер Воробей! Поздравляю вас с победой.
– Спасибо, мастер. И за эту работенку тоже хочу вас поблагодарить еще раз.
– Да, а я-то сомневался, стоит ли вам браться… Ну, конечно, сорок опытных солдат могут успешно защищать остров от сотни или полутора… Но никому, Гангмар возьми, не могло прийти в голову, что вы просто в одном бою перебьете всех солдат и вассалов епископа… Всех! Как вам только это удалось… Нет-нет, я не спрашиваю… Вы можете теперь рассказывать любые небылицы.
– Предпочту молчать.
– Ваше право, мастер Воробей, ваше право. Но уж те парни, что ходили с вами, теперь наплетут с три короба.
– А это их право…
– Верно. Томен, проводи.
Тот же самый слуга отвел нас в зал и усадил уже на другие места – не на почетные «именные» места у стены, но и не в центре гигантского зала, где за «столом новичков» уже сидела какая-то компания. Зал был наполовину пуст – с приходом лета кондотьерам привалило работы. Кстати, я с сожалением отметил отсутствие Дрымвенниля. Вокруг нас за соседними столиками сидели бойцы моего – ныне распущенного – отряда. Они очень торжественно приветствовали меня и Стер, самый здоровенный (и самый авторитетный) из них заявил мне:
– Мастер Воробей, все ребята были рады служить под вашим началом. И поручили мне сказать, что, значит, ежели пожелаете капитаном стать и собрать свой постоянный отряд – то только моргните нам. Все как один встанем под ваше знамя, – помолчал несколько секунд и добавил, – капитан.
Как только мы вступили в ворота Реприста, я автоматически перестал быть капитаном. И обращение Стера являлось просто знаком уважения – но, откровенно говоря, было приятно. В этот момент в дверях возник наш интендант Никлис, выполнявший последнее мое задание. На плече он нес бочонок:
– Господин капитан, – обратился он ко мне после того, как пыхтя водрузил бочонок рядом со столом, – ваш приказ исполнен. Трофеи с острова Лунпа доставлены.
– Ну так наливай всем! – Велел я. – Парни, это из подвалов «господского дома», помните?
Бывшие мои солдаты ответили дружным одобрительным гомоном и стуком кружек. Когда бочонок уже опустел наполовину, подошел поздравить нас сам знаменитый Мертвец. Вблизи парень производил жуткое впечатление – весь покрытый шрамами бледный и тощий тип. Если кожа Кендага имела несколько зеленоватый оттенок, то его – скорее синий, насколько можно было разглядеть под неимоверным количеством шрамов и всевозможных отметин, которые усеивали его лицо и руки, громоздясь один на другой и частично скрывая друг друга. Впечатление усугублялось богато украшенным костюмом, весьма дорогим и, насколько я могу судить, модным. Что ж, у наемного солдата не так уж много радостей, а услуги Мертвеца стоят достаточно дорого, чтобы он мог позволить себе такой наряд. Кстати, его фигура излучала некий магический фон. То ли он сам обладал кое-какими небольшими способностями (и это могло быть объяснением его невероятной живучести), то ли что-то в его шикарном прикиде было заколдовано…
– Позвольте поздравить вас с удачным началом карьеры, – учтиво поприветствовал он нас, – и еще хочу сказать, что я всегда рад, если кто-то наступает на мозоль попам. Тем более нашему епископу.
Тут он ощерился, показав рот с остатками трех или четырех зубов и закончил:
– Наш епископ выдал обо мне уже семь смертных приговоров… И одиннадцать раз его подручные приводили их в исполнение… Однако я жив…
Когда этот колоритный тип отошел достаточно далеко, Филька прошипел:
– Он считает, что еще жив, а я думаю, что он ошибается. По мне, так он давно уже умер, просто ему самому в это не верится. Может, ему просто забыли сообщить?
– Ага, – кивнул приятелю Кендаг, – и при этом господин Дрымвенниль «страшненьким» назвал не его, а какого-то эльфа, а?..
Словом, так или иначе, рейс в Альду можно было отложить. Сказать по совести, мне ужасно не хотелось возвращаться в королевство. И в каком собственно виде мне туда являться? Прокрасться под вымышленным именем, менять личины и отводить глаза страже? Или явитья с треском и грохотом во главе банды наемников, назвать себя, вызвать новую войну с императором? А как меня примут мои добрые подданные? Может их вполне устраивает алкоголик Кадор-Манонг? Или нет? Прежде, чем решиться на что-либо, хотелось осмотреться и узнать – а что же, собственно говоря, происходит в Альде? Я велел Никлису, у которого был правильный подход к простым ребятам наемникам, разузнать, что удастся.
Расспросы дали немного – Никлис разнюхал, что у Кадор-Манонга какие-то разногласия с рыцарями, которые вроде бы только прикрываются верностью королю-демону и используют это как предлог не повиноваться королю-человеку. И еще выяснилось, что эмиссары нашего Кадор-Манонга навербовали около трех сотен солдат для него – и еще ни один человек не вернулся в Ренприст из Альды. Носились неясные слухи о мятежных вассалах и орках из Черной Скалы…
А потом нам опять подвалила работенка – на этот раз предстояло служить нашему недавнему противнику – епископу Гевы. Парадокс? Отнюдь.
Эмиссар епископа, некий отец Брак, сам объяснил мне:
– Если уж вы так лихо разделались с нашим войском, это само по себе – рекомендация, значит вы действительно отличный солдат… Да и командир тоже. В прошлом покойный Дрилон справлялся неплохо, а вы одолели его, несмотря на то, что ваше войско было слабее. Кстати, не расскажете ли, как вам это удалось?
– Нет.
– Я так и думал. Что ж – ваше право. Итак, я нанимаю войско взамен наших солдат, которых вы перебили на острове блаженного Лунпа. Я сторговался с одним из капитанов, Кертом Серым. У него дела идут неважно, он, как здесь говорят, «не в цене» после какой-то неудачи с гномами. Так что берет недорого. Вам я предложу такую же плату, если согласитесь.
Я попросил немного времени на раздумья – отец Брак согласился. Вообще-то этот поп мне нравился больше, чем Тонвер. Он говорил нормальным языком и разбирался в предмете (то есть в военном деле и конъюнктуре рынка наемников)… Наскоро расспросив кого только мог, я выяснил, что капитана Керта в прошлом году сильно испугали гномы и чародеи, когда он участвовал в деле в какой-то долине Корронтах. Теперь он отказывается вообще выступать против гномов и его репутация сильно страдает из-за такой странной причуды. Что касается денег – нам предлагалась минимальная «зарплата» для солдат отряда, которая вообще несколько выше, чем у одиночек. Так что и с этой стороны все было в порядке. Недостатком можно было считать личность капитана Керта Серого. О нем говорили, что он и прежде не жаловал колдунов – а теперь просто ненавидит их лютой ненавистью. Ну что ж, переживем.
Короче говоря, попу я ответил согласием. Вскоре во дворе собрались все будущие участники дела. Естественным образом я вновь возглавил своих прежних солдат. Если говорить немного подробнее, попы предполагали набрать до сотни человек – и как всегда по дешевке. Скупость свойственна их сословию. Совсем недавно я был свидетлем того, как какой-то барон подбирал наемников – и из всех капитанов, предложивших свои услуги, выбрал самого дорогого, не руководствуясь в своем выборе больше ничем. Попы на такое не способны. Итак дешевый капитан Керт Серый предоставлял отцу Браку свой отряд в пятьдесят человек. Чтобы не нанимать второго капитана (это же дорого!) недостающее количество отец Брак добрал моей бандой в три десятка кондотьеров – и еще дюжиной одиночек. Тех самых, что занимали теперь столики в центре зала. Столики новичков. На них мы имели право глядеть свысока.
– Колдун… Слушай, колдун. Я видел с балкона, как ты трепешься с попом, что нас нанял. Я не знаю, что там у тебя вышло с капитаном Дрилоном. Я не знаю, что там было на Золотой. Но в этом деле старший – я! И ты будешь делать то, что я велю… колдун…
Все взгляды сосредоточились на мне, наемники ждали моего «крутого» ответа. И я понимал, что это очередная проверка – как тогда, с Торком. Странно, я слышал, что этот капитан Керт катится под уклон, зачем ему это? Если я его каким-то образом унижу, об этом узнают все. Если «выиграет» он – ему это ничего не даст… Я внимательнее пригляделся – что-то чувствовалось в этом человеке, какой-то надлом, какая-то обреченность… Видимо, это у него был порыв души – без всякого расчета… Ладно, не мое дело – мне важно сейчас сохранить лицо. Тем более, что за спиной я слышал сопение – Ннаонна, Никлис и, кажется, Стер. Могут вмешаться. Капитан Керт, похоже, на волосок от смерти либо, на худой конец, мордобоя, что чревато всеобщей потасовкой. Я глубоко вздохнул и как можно спокойнее сказал:
– Ты что, капитан, перепил на своем балконе? Так проспись перед походом… Командовать будешь своими людьми. А мной и прочими – только если прикажет отец Брак. Надеюсь, что не прикажет.
Керт молча пялился на меня, словно пытался проникнуть взглядом в полумрак под моим капюшоном. Пауза затягивалась… Похоже было на то, что капитана придется поторопить.
– Н-ну? – Вопросительно протянул я, поворачивая перстень на пальце.
Мой жест от него не ускользнул и он догадался, что может последовать. Прошипев что-то неразборчивое, капитан повернулся и зашагал к своим солдатам. Из-за угла здания показался отец Брак. Быстро оглядев свое приобретение, то есть нас, монах объявил:
– Выступаем завтра с рассветом, как только откроют ворота. Сбор здесь. Снаряжение, оружие – все как обычно. Кто желает спросить?
– Против кого идем, святой отец? – поинтересовался кто-то.
– Поступило известие – люди императора посетили принца Ленота в его владениях. Так что можно ждать набегов. Вы станете охранять побережье, пока не будет сформирована новая гвардия его священства епископа, – сказав это, монах выразительно глянул на меня.
С рассветом мы выступили в поход. Согласно традиции при выходе из города каждый платил за себя сам. Точнее сказать, это была не традиция, а примета, своего рода суеверие. Наемный солдат отдавал стражнику медную монету и эта монетка становилась для него чем-то значимым. Неким залогом того, что он вернется и точно так же заплатит монетку за вход в славный город Ренприст. Этот ритуал тщательно соблюдался всеми – но каждый год сотни наемников гибли в многочисленных схватках, набегах и крошечных войнах, сотрясавших окраины Империи. А сотни медных монеток исправно сыпались в кружки привратников Ренприста… Сыпались каждый день. Лето.
Не стали нарушать эту традицию и мы. Каждый с вечера припас грош, многим пришлось разменивать монеты старшего достоинства, чтобы с рассветом заплатить свой взнос. Заплатить, делая безразличный вид, с отрешенным лицом сунуть монету привратнику – но ведь каждый в глубине души размышляет, спорит сам с собой, заключая нелепые пари. Я вернусь… Я вернусь… Я вернусь…
Дзинь! Дзинь! Дзинь! – сыпятся монеты в кружку привратника, а у меня в ушах стоит шепот: «я вернусь»… И даже Филька спокоен и серьезен. Впрочем при всем своем легкомыслии эльф достаточно чувствителен, чтобы проникнуться общим настроением…
А в походной колонне наше войско немедленно разбилось на две большие части. Отряд Керта – и все остальные. Даже незнакомые мне зеленые новички стараются держаться поближе, не говоря уж о моих недавних подчиненных. Что ж, их можно понять – если главным над всеми будет поставлен Керт, то его солдаты получат лучшие посты и больше шансов вернуться в Ренприст, чем прочие. Вот они и тянутся ко мне, видят во мне какой-то шанс не стать «вторым сортом», пушечным мясом. Что ж, придется постараться не обмануть их ожиданий, ибо иначе во второй сорт попаду и я сам.
Вот и «Очень старый солдат». Мастер Энгер, опираясь на палку, тяжело поднялся мне навстречу. Аккуратно отставил трость и протянул руку для пожатия:
– Отлично, мастер Воробей! Поздравляю вас с победой.
– Спасибо, мастер. И за эту работенку тоже хочу вас поблагодарить еще раз.
– Да, а я-то сомневался, стоит ли вам браться… Ну, конечно, сорок опытных солдат могут успешно защищать остров от сотни или полутора… Но никому, Гангмар возьми, не могло прийти в голову, что вы просто в одном бою перебьете всех солдат и вассалов епископа… Всех! Как вам только это удалось… Нет-нет, я не спрашиваю… Вы можете теперь рассказывать любые небылицы.
– Предпочту молчать.
– Ваше право, мастер Воробей, ваше право. Но уж те парни, что ходили с вами, теперь наплетут с три короба.
– А это их право…
– Верно. Томен, проводи.
Тот же самый слуга отвел нас в зал и усадил уже на другие места – не на почетные «именные» места у стены, но и не в центре гигантского зала, где за «столом новичков» уже сидела какая-то компания. Зал был наполовину пуст – с приходом лета кондотьерам привалило работы. Кстати, я с сожалением отметил отсутствие Дрымвенниля. Вокруг нас за соседними столиками сидели бойцы моего – ныне распущенного – отряда. Они очень торжественно приветствовали меня и Стер, самый здоровенный (и самый авторитетный) из них заявил мне:
– Мастер Воробей, все ребята были рады служить под вашим началом. И поручили мне сказать, что, значит, ежели пожелаете капитаном стать и собрать свой постоянный отряд – то только моргните нам. Все как один встанем под ваше знамя, – помолчал несколько секунд и добавил, – капитан.
Как только мы вступили в ворота Реприста, я автоматически перестал быть капитаном. И обращение Стера являлось просто знаком уважения – но, откровенно говоря, было приятно. В этот момент в дверях возник наш интендант Никлис, выполнявший последнее мое задание. На плече он нес бочонок:
– Господин капитан, – обратился он ко мне после того, как пыхтя водрузил бочонок рядом со столом, – ваш приказ исполнен. Трофеи с острова Лунпа доставлены.
– Ну так наливай всем! – Велел я. – Парни, это из подвалов «господского дома», помните?
Бывшие мои солдаты ответили дружным одобрительным гомоном и стуком кружек. Когда бочонок уже опустел наполовину, подошел поздравить нас сам знаменитый Мертвец. Вблизи парень производил жуткое впечатление – весь покрытый шрамами бледный и тощий тип. Если кожа Кендага имела несколько зеленоватый оттенок, то его – скорее синий, насколько можно было разглядеть под неимоверным количеством шрамов и всевозможных отметин, которые усеивали его лицо и руки, громоздясь один на другой и частично скрывая друг друга. Впечатление усугублялось богато украшенным костюмом, весьма дорогим и, насколько я могу судить, модным. Что ж, у наемного солдата не так уж много радостей, а услуги Мертвеца стоят достаточно дорого, чтобы он мог позволить себе такой наряд. Кстати, его фигура излучала некий магический фон. То ли он сам обладал кое-какими небольшими способностями (и это могло быть объяснением его невероятной живучести), то ли что-то в его шикарном прикиде было заколдовано…
– Позвольте поздравить вас с удачным началом карьеры, – учтиво поприветствовал он нас, – и еще хочу сказать, что я всегда рад, если кто-то наступает на мозоль попам. Тем более нашему епископу.
Тут он ощерился, показав рот с остатками трех или четырех зубов и закончил:
– Наш епископ выдал обо мне уже семь смертных приговоров… И одиннадцать раз его подручные приводили их в исполнение… Однако я жив…
Когда этот колоритный тип отошел достаточно далеко, Филька прошипел:
– Он считает, что еще жив, а я думаю, что он ошибается. По мне, так он давно уже умер, просто ему самому в это не верится. Может, ему просто забыли сообщить?
– Ага, – кивнул приятелю Кендаг, – и при этом господин Дрымвенниль «страшненьким» назвал не его, а какого-то эльфа, а?..
* * *
В тот вечер мы просто напились, отмечая успешно завершение похода. Не знаю, как принято здесь прощаться с временным войском, но у меня еще из прошлой жизни сохранилось понятие насчет «ставить отвальную»… На следующий день несколько парней подходилил ко мне с изъявлениями приязни, благодарности и уверениями, что хотелось бы еще послужить в моем отряде. Нет ничего проще, чем кинуть клич о создании собственого войска и перейти на «балкон капитанов». То есть этажом выше. Но мне как-то не хотелось разлучаться с друзьями, да и вообще – было непонятно, как нам жить дальше (ведь капитан заключает договор непосредственно с клиентом, а платит солдатам постоянно – независимо от того, имеется ли заказчик в данный момент или нет). Ннаонна на какое-то время поутихла и перестала проситься в Замок Вампиров. Наверное, ей понравилось быть героем загадочного и победоносного похода. Еще бы, несколько дней после нашего возвращения разговоры шли только о том, как классно мы разделались с войском его священства, епископа Гевского.Словом, так или иначе, рейс в Альду можно было отложить. Сказать по совести, мне ужасно не хотелось возвращаться в королевство. И в каком собственно виде мне туда являться? Прокрасться под вымышленным именем, менять личины и отводить глаза страже? Или явитья с треском и грохотом во главе банды наемников, назвать себя, вызвать новую войну с императором? А как меня примут мои добрые подданные? Может их вполне устраивает алкоголик Кадор-Манонг? Или нет? Прежде, чем решиться на что-либо, хотелось осмотреться и узнать – а что же, собственно говоря, происходит в Альде? Я велел Никлису, у которого был правильный подход к простым ребятам наемникам, разузнать, что удастся.
Расспросы дали немного – Никлис разнюхал, что у Кадор-Манонга какие-то разногласия с рыцарями, которые вроде бы только прикрываются верностью королю-демону и используют это как предлог не повиноваться королю-человеку. И еще выяснилось, что эмиссары нашего Кадор-Манонга навербовали около трех сотен солдат для него – и еще ни один человек не вернулся в Ренприст из Альды. Носились неясные слухи о мятежных вассалах и орках из Черной Скалы…
А потом нам опять подвалила работенка – на этот раз предстояло служить нашему недавнему противнику – епископу Гевы. Парадокс? Отнюдь.
Эмиссар епископа, некий отец Брак, сам объяснил мне:
– Если уж вы так лихо разделались с нашим войском, это само по себе – рекомендация, значит вы действительно отличный солдат… Да и командир тоже. В прошлом покойный Дрилон справлялся неплохо, а вы одолели его, несмотря на то, что ваше войско было слабее. Кстати, не расскажете ли, как вам это удалось?
– Нет.
– Я так и думал. Что ж – ваше право. Итак, я нанимаю войско взамен наших солдат, которых вы перебили на острове блаженного Лунпа. Я сторговался с одним из капитанов, Кертом Серым. У него дела идут неважно, он, как здесь говорят, «не в цене» после какой-то неудачи с гномами. Так что берет недорого. Вам я предложу такую же плату, если согласитесь.
Я попросил немного времени на раздумья – отец Брак согласился. Вообще-то этот поп мне нравился больше, чем Тонвер. Он говорил нормальным языком и разбирался в предмете (то есть в военном деле и конъюнктуре рынка наемников)… Наскоро расспросив кого только мог, я выяснил, что капитана Керта в прошлом году сильно испугали гномы и чародеи, когда он участвовал в деле в какой-то долине Корронтах. Теперь он отказывается вообще выступать против гномов и его репутация сильно страдает из-за такой странной причуды. Что касается денег – нам предлагалась минимальная «зарплата» для солдат отряда, которая вообще несколько выше, чем у одиночек. Так что и с этой стороны все было в порядке. Недостатком можно было считать личность капитана Керта Серого. О нем говорили, что он и прежде не жаловал колдунов – а теперь просто ненавидит их лютой ненавистью. Ну что ж, переживем.
Короче говоря, попу я ответил согласием. Вскоре во дворе собрались все будущие участники дела. Естественным образом я вновь возглавил своих прежних солдат. Если говорить немного подробнее, попы предполагали набрать до сотни человек – и как всегда по дешевке. Скупость свойственна их сословию. Совсем недавно я был свидетлем того, как какой-то барон подбирал наемников – и из всех капитанов, предложивших свои услуги, выбрал самого дорогого, не руководствуясь в своем выборе больше ничем. Попы на такое не способны. Итак дешевый капитан Керт Серый предоставлял отцу Браку свой отряд в пятьдесят человек. Чтобы не нанимать второго капитана (это же дорого!) недостающее количество отец Брак добрал моей бандой в три десятка кондотьеров – и еще дюжиной одиночек. Тех самых, что занимали теперь столики в центре зала. Столики новичков. На них мы имели право глядеть свысока.
* * *
Итак, мы все собрались во дворе «Солдата». Я присмотрелся к капитану Керту Серому. Ничего особенного, довольно высокий мужчина с узким лицом. Он тоже глядел в мою сторону. Что-то коротко сказал своему сержанту и направился в мою сторону. Остановился и вызывающе уставился на меня в упор. Затем наконец заговорил:– Колдун… Слушай, колдун. Я видел с балкона, как ты трепешься с попом, что нас нанял. Я не знаю, что там у тебя вышло с капитаном Дрилоном. Я не знаю, что там было на Золотой. Но в этом деле старший – я! И ты будешь делать то, что я велю… колдун…
Все взгляды сосредоточились на мне, наемники ждали моего «крутого» ответа. И я понимал, что это очередная проверка – как тогда, с Торком. Странно, я слышал, что этот капитан Керт катится под уклон, зачем ему это? Если я его каким-то образом унижу, об этом узнают все. Если «выиграет» он – ему это ничего не даст… Я внимательнее пригляделся – что-то чувствовалось в этом человеке, какой-то надлом, какая-то обреченность… Видимо, это у него был порыв души – без всякого расчета… Ладно, не мое дело – мне важно сейчас сохранить лицо. Тем более, что за спиной я слышал сопение – Ннаонна, Никлис и, кажется, Стер. Могут вмешаться. Капитан Керт, похоже, на волосок от смерти либо, на худой конец, мордобоя, что чревато всеобщей потасовкой. Я глубоко вздохнул и как можно спокойнее сказал:
– Ты что, капитан, перепил на своем балконе? Так проспись перед походом… Командовать будешь своими людьми. А мной и прочими – только если прикажет отец Брак. Надеюсь, что не прикажет.
Керт молча пялился на меня, словно пытался проникнуть взглядом в полумрак под моим капюшоном. Пауза затягивалась… Похоже было на то, что капитана придется поторопить.
– Н-ну? – Вопросительно протянул я, поворачивая перстень на пальце.
Мой жест от него не ускользнул и он догадался, что может последовать. Прошипев что-то неразборчивое, капитан повернулся и зашагал к своим солдатам. Из-за угла здания показался отец Брак. Быстро оглядев свое приобретение, то есть нас, монах объявил:
– Выступаем завтра с рассветом, как только откроют ворота. Сбор здесь. Снаряжение, оружие – все как обычно. Кто желает спросить?
– Против кого идем, святой отец? – поинтересовался кто-то.
– Поступило известие – люди императора посетили принца Ленота в его владениях. Так что можно ждать набегов. Вы станете охранять побережье, пока не будет сформирована новая гвардия его священства епископа, – сказав это, монах выразительно глянул на меня.
С рассветом мы выступили в поход. Согласно традиции при выходе из города каждый платил за себя сам. Точнее сказать, это была не традиция, а примета, своего рода суеверие. Наемный солдат отдавал стражнику медную монету и эта монетка становилась для него чем-то значимым. Неким залогом того, что он вернется и точно так же заплатит монетку за вход в славный город Ренприст. Этот ритуал тщательно соблюдался всеми – но каждый год сотни наемников гибли в многочисленных схватках, набегах и крошечных войнах, сотрясавших окраины Империи. А сотни медных монеток исправно сыпались в кружки привратников Ренприста… Сыпались каждый день. Лето.
Не стали нарушать эту традицию и мы. Каждый с вечера припас грош, многим пришлось разменивать монеты старшего достоинства, чтобы с рассветом заплатить свой взнос. Заплатить, делая безразличный вид, с отрешенным лицом сунуть монету привратнику – но ведь каждый в глубине души размышляет, спорит сам с собой, заключая нелепые пари. Я вернусь… Я вернусь… Я вернусь…
Дзинь! Дзинь! Дзинь! – сыпятся монеты в кружку привратника, а у меня в ушах стоит шепот: «я вернусь»… И даже Филька спокоен и серьезен. Впрочем при всем своем легкомыслии эльф достаточно чувствителен, чтобы проникнуться общим настроением…
А в походной колонне наше войско немедленно разбилось на две большие части. Отряд Керта – и все остальные. Даже незнакомые мне зеленые новички стараются держаться поближе, не говоря уж о моих недавних подчиненных. Что ж, их можно понять – если главным над всеми будет поставлен Керт, то его солдаты получат лучшие посты и больше шансов вернуться в Ренприст, чем прочие. Вот они и тянутся ко мне, видят во мне какой-то шанс не стать «вторым сортом», пушечным мясом. Что ж, придется постараться не обмануть их ожиданий, ибо иначе во второй сорт попаду и я сам.
ГЛАВА 23
Во время пути к месту службы отряд, ведомый отцом Браком, так и не воссоединился. Наемники оставались явно разделены на две группы, причем участники дела на Золотой всячески превозносили своего прежнего командира, капитана Воробья, упорно именуя Ингви «капитаном», чтобы подчеркнуть свое нежелание подчиняться Керту. Новички слушали раскрыв рот и тоже старались держаться поближе к демону. Монах Брак это, конечно, замечал – и такой расклад его вполне устраивал. Священнику казалось удачным решением не сосредотачивать всей власти над наемниками в руках одного капитана. Поэтому монах несколько раз довольно ловко давал понять солдатам, что не считает Керта, так сказать, главнокомандующим. Ортодоксальная церковь Империи, как и любая достаточно долго существующая церковь, прекрасно понимала девиз «разделяй и властвуй».