Страница:
Тем более удобным показалось такое положение дел монаху по прибытии на место. Задача, поставленная перед ним и набранными им наемниками, заключалась в следующем. Гевский епископ владел довольно большими участками берега озера Гева, посреди которого лежал остров Ленот. Принцы Ленота были естественными союзниками императоров. Ведь остров без поддержки из Ванета неминуемо был бы захвачен гевским королем, который всячески стремился округлить свои владения. С другой стороны, императорам было выгодно поддерживать принцев, которых всегда можно было натравить на Геву, дабы ослабить строптивого гевского вассала. Элевзиль, не меньше других любивший загребать жар чужими руками, почти каждое лето отправлял на Ленот послов, которые передавали принцу некоторые суммы для ведения войны с вассалами Гюголана Гевского. К этим подачкам принц привык, они уже стали неотъемлемой частью бюджета Ленота – но их требовалось так или иначе отрабатывать. Наемники стоили дешево, жизни вассалов не стоили вовсе ничего, а посланцы Элевзиля привозили золото. Поэтому каждое лето люди принца снаряжали корабли…
Слух о трагическом для гевского епископа завершении распри с монастырем блаженного Лунпа наверняка достиг двора Ленотского принца. И его светлость вполне мог счесть прибрежные владения гевской церкви подходящей целью для очередного набега. Тем более, что шпионы епископа засекли послов императора, направлявшихся на Ленот.
Удобство же конфликта среди наемников заключалось в следующем. Необходимо было защитить довольно длинный участок берега, но дело облегчалось тем, что значительная часть береговой линии не подходила для высадки, поскольку вдоль берега тянулись лиманы (то есть просто болота) и зыбучие пески. Эти гиблые места местные называли «зяби» и не советовали никому туда соваться. Так что уязвим был только относительно короткий отрезок берега, разделенный устьем небольшой речушки Уи. Некоторая часть Уи была судоходной, что побудило монахов (давно владеющих этой землей) воздвигнуть на островке посреди дельты крепость. Это укрепление оборонялось остатками епископской гвардии и в нем были сосредоточены все «белые плащи», которых епископ смог отправить туда, получив сообщение о послах императора, которых видели на Леноте. А участки берега справа и слева от устья отец Брак поручил стеречь Ингви и Керту Серому – двум командирам-соперникам. Если капитаны будут в ссоре – станут лучше исполнять свои обязанности. Станут следить друг за другом.
Естественно, все «бесхозные» новички тоже достались Ингви, которого отец Брак уклончиво избегал именовать капитаном либо сержантом (это же может повлечь необходимость платить больше) – но с другой стороны, поставил командовать совершенно не зависящим от Керта отрядом. Сам доблестный монах своей резиденцией избрал крепость в устье Уи. Расположились солдаты Ингви в рыбацкой деревне. В домишках местных рыбаков была такая теснота и вонь, что ночевать все не сговариваясь решили вне поселка. На следующее утро по прибытии Ингви велел Кендагу организовать строительство шалашей в каком-нибудь подходящем месте, а сам с Ннаонной и Филькой отправился осматривать свои «владения». Вывод был неутешительный. Ему с неполной полусотней солдат предстояло охранять около двух километров ровного пологого берега, песчаного пляжа.
– М-да… – с кислой физиономией объявил он Ннаонне, – просто не знаю, что и делать с этим курортом…
– Что-что? – переспросила девушка.
Она отрешенно шагала за Ингви, погруженная в свои мысли и время от времени нагибалась, чтобы поднять яркую раковину.
– Я говорю, что берег ровный, никаких естественных преимуществ у нас не будет. Не знаю, как не допустить высадки врагов… Кроме, конечно…
– Кроме чего?
– Кроме моей магии. Здесь неплохой фон. И я об этом подумаю, но полагаться только на колдовство не годится… Ладно, пойдем, поглядим, как идут дела у Кендага.
У Кендага дела шли. Орк поступил весьма мудро, выбрав место для лагеря таким образом, чтобы ветер дул от него в сторону поселка, а не наоборот. Ингви не преминул похвалить Лорда:
– Это правильно, молодец. По крайней мере рыбьими потрохами вонять не будет. А может, стоит встретить неприятеля ветерком со стороны деревни – глядишь, они просто не выдержат этого смрада и отступят, а?
– Вряд ли, они же там, на Леноте, тоже рыбаки и к такой вони привычны, – очень серьезно отвечал орк, потом до него дошло, – а-а, Ингви шутит…
– А не слишком ли серьезно вы относитесь к своим обязанностям? – Монах кивнул в сторону укрепляемого лагеря.
– Нормально, – ответил Ингви, озираясь – не слышит ли кто-то из солдат.
Наемники были не очень-то довольны, что им приходится вкалывать, но авторитет Ингви был достаточно высок, чтобы они не пререкались. Еще бы – они сами его всячески хвалили и превозносили. Теперь приходилось терпеть.
– А что, святой отец, какие новости из Ренприста? – В свою очередь спросил Ингви. – Вы ведь следите за «Очень старым солдатом», не так ли?
– Ну-у, не то, чтобы следим. Но братья в Ренпристе стараются не выпускать из виду, кто именно выводит из Ренприста отряды.
– И что же они сообщают?
– Трудно сказать точно, с кем именно мы будем иметь дело. Сейчас многим нужны солдаты… Можно предположить, что вы сможете здесь повстречать капитанов Одда и Рориха… Наверняка будет Фирин Огненный Горн. Не исключено, что появится капитан Порпиль Рыжий.
– Колдуны у них есть?
– У Рориха и Порпиля есть. Но ничего особенного, мелкие колдунишки. А вас это сильно волнует?
– Не так, чтобы очень, но знать об этом – не помешает.
– Да? А ваш напарник Керт и слышать ничего не желает о колдунах. Он больше полагается на своих лучников. Все говорят, что у Керта Серого отличные лучники… Кстати, хорошая новость. Вы, мастер Воробей, с этого дня получаете плату, как сержант.
– Ну надо же, как расщедрились святые отцы! – Усмехнулся присутствовавший при разговоре Филька. – Дают капитану сержантскую плату.
– Филька, помолчи, – досадливо поморщился Ингви, – а что, отец Брак, с той стороной никаких сведений получить не удастся?
Оба как по команде уставились в сторону берега. Вдалеке крошечными силуэтиками маячили челны рыбаков из деревушки.
– Нет, мастер, с Ленотским епископом мы в распре…
– Да, конечно, – хмыкнул Ингви, – зато люди принца наверняка все знают о нас. Уж больно косо глядят на нас эти рыбаки, хотя им от нас никаких неудобств.
– Да, – скорбно кивнул монах, – эти простолюдины плохие ленники и скверные прихожане. А принц Гларьель – весьма ловкий противник. Он запрещает своим вассалам вредить нашим сервам, хотя это было бы обычной практикой. Грабить он велит только деревни в глубине суши, не здесь. Они, здешние сервы, все время смотрят в сторону Ленота и были бы рады стать его подданными. Я подозреваю, что они, когда выходят на лов, встречаются на озере с людьми принца и все сообщают им о наших делах…
После того, как отец Брак покинул лагерь наемников, Ингви созвал своих сержантов:
– Итак, мастера, наши дальнейшие планы приобретают отчетливость. Поступили сведения, что местные рыбаки шпионят за нами и обо всем доносят людям принца. Это очень хорошо.
– Чего ж хорошего? – спросил Филька.
– Ин… капитан шутит? – спросил Кендаг.
– Нет, не шучу. Мы всего лишь должны создать у здешних мужичков впечатление, что мы – великие непобедимые воители. И все.
– А мы такие и есть! – Объявил Филька. – Великие и непобедимые!
– Конечно, – согласился демон, – осталось только довести это до сведения господ с острова Ленот. Поэтому… Кендаг, подумай, какие представления мы можем разыграть перед местными – ну, там показательные выступления с оружием. Филька, поставишь на берегу мишени и продемонстрируешь всем, на что способен эльф с луком. Никлис, постарайся разузнать, чего больше всего боятся здешние пейзане – драконы, великаны, бесы, упыри? Может, какие-то местные легенды. Как узнаешь – я этим и займусь.
– Ингви, – робко поинтересовалась Ннаонна после окончания совета, – а… насчет упырей… Может, я могла бы…
– Извини, На, в этот раз я собираюсь всего лишь разыграть красочное представление. Ничего настоящего. И если выяснится, что местные боятся именно упырей – я создам для них упырей. Но таких, каких будут бояться эти олухи… А не таких, которыми можно любоваться всю жизнь.
Ннаонна склонила голову и внимательно посмотрела Ингви в глаза. Тот оглянулся – никого рядом нет – и стянул с головы капюшон. Светлые глаза демона… Черные глаза вампира… Оба молчали.
– Что ты имеешь в виду, дружок?
– Ну как же! Вы ведь присутствовали на аудиенции, когда его императорскому величеству сообщили о трагической кончине короля Игрина. Несомненно вы можете поведать немало поучительных подробностей. И вот эта стрела… Интересно, не так ли?
– Стрела? – жирный маг взял со стола черную стрелу и принялся задумчиво почесывать себе спину наконечником, – стрела… Стрела довольна интересная. Она была снабжена заклинанием, помогающим точности выстрела. Да, стрела довольно интересная. Можно предположить, что накладывал на нее чары довольно опытный маг.
– Из чего следует такой вывод? – живо спросил Велиуин.
– Из того обстоятельства, что надлежащие свойства сообщены не только наконечнику – а этим бы ограничился дилетант – но и всей конструкции.
Придворный маг перестал чесаться и, вытащив стрелу из-за спины, принялся ее внимательно разглядывать, как будто чем-то заинтересовался вновь. Затем удовлетворенно крякнул и объявил:
– Да! Даже перья! Неизвестный злоумышленник подрядил весьма толкового мага, а тот сработал на совесть.
– Вот как… – теперь Велиуин выглядел задумчивым, – и как по-вашему, дядюшка, может ли это помочь в поисках убийц?
– Конечно, конечно… При таком тщательном подходе наверняка можно предположить, что было изготовлено несколько стрел с идентичным тавматургическим зарядом. Поскольку убийца все же ограничился одним попаданием – остальные стрелы целы. Они теперь – слишком большая ценность, чтобы разбрасываться ими. Да, племянник, именно так. Если наниматель вручил убийце несколько стрел, остальные скорее всего до сих пор у исполнителя. Тем более, что убийца, как мы видим, пижон. Эта черная стрела… Показуха. Что в общем-то свойственно эльфу… Итак, достаточно найти эльфа, у которого в колчане черные стрелы – и с таким заклинанием. Эльф может замаскироваться, закутаться в плащ, даже надеть шлем и кольчугу – но заклинания не упрячешь так просто.
– Маскирующая магия? – задумчиво спросил младший Изумруд.
– Нет. Я же говорю – все стрелы одинаковые. Вот смотри – наниматель вручает убийце несколько стрел, тот тратит одну. Остальные оставляет себе. А на этой – никакой маскирующей магии…
– Однако вы уверены, что это был именно эльф? – Велиуин торопливо перевел разговор на личность убийцы.
– Конечно, эльф! Никакие заклинания не помогут стрелку-человеку сравняться с эльфом в мастерстве. Убийца послал стрелу с огромного расстояния в скачущего во весь опор короля. И то сказать, король Игрин был огромным человеком – но это не могло сильно облегчить стрелку задачу… Точно в сердце! А почему тебя заинтересовала эта история?
– Ну не каждый же день рыцари Сантлака бьются за корону! Я бы очень хотел съездить в Энгру на Великий Турнир, если вы позволите, дядюшка. И заодно погляжу, не окажется ли там эльфа с черными стрелами…
– Что ж, поезжай, дружок… Хотя эльфа ты, скорее всего, там уже не найдешь…
Спустя полчаса Велиуин разыскал канцлера и уединился с ним в кабинете:
– Сэр Гвино…
– Что это вы так взволнованы, мастер? – Канцлер как раз был полон благодушия. – Успокойтесь-ка и послушайте. У меня прекрасные новости. Маршал через своих агентов устроил так, что орава «божьих пасынков» ворвалась в замок Ревт и предала там все огню и мечу. Теперь наш приятель добрый рыцарь Метриен – наследственный владетель обгорелых руин и законный кандидат на престол Сантлака. И ведь все сделали грязные фанатики – никаких улик!
– Зато убийца Игрина… Там есть улики – и какие! Вы ведь не догадались потребовать у исполнителя обратно остальные стрелы, которые я подготовил?
– Нет, конечно… Да я ведь его больше и не видел… А… – канцлер заговорил медленно, он думал.
– Мой чересчур мудрый дядя уже сейчас говорит, что нужно искать не убийцу, который будет прятаться, а эти стрелы! Они заколдованы – и это не спрячешь!
– М-да, – посерьезнел сэр Гвино, – Изумруд мудр и проницателен… Я постараюсь предпринять кое-какие шаги… Но нужно действовать осторожно, ибо эта суета сама по себе может привлечь нежелательное внимание. Но что с вашей поездкой в Сантлак?
– О, никаких проблем! Я поеду в Энгру искать злодея с заколдованными стрелами!..
ГЛАВА 24
На рассвете следующего дня местные жиденькой струйкой потянулись из деревни к берегу. На плечах они несли весла и снасти. Обычное начало дня трудов – рыбаки собирались на свою ежедневную войну с голодом и нищетой. Война безнадежная, но прервать ее невозможно… Война без конца и без надежды на победу…
Вдруг они прервали свое монотонное привычное занятие – чуть в стороне на берегу стоял колдун, командир наемников. Рыбаки сбились в кучку, настороженно наблюдая за действиями чародея. Тот стоял, по колено погруженный в густой, словно кисель, слой тумана. Сегодня туман был какой-то необычный – стелющийся над водой, плотный…
Чародей простер руки перед собой, что-то неразборчиво бормоча… Внезапно – рыбаки все, как один, вздрогнули от неожиданности – туманное марево всколыхнулось, где-то над неподвижными в этот тихий предрассветный час водами озера наметилось некое движение. В призрачном сумеречном свете пока еще невозможно было определить, что именно происходит. Вот словно волна тумана поползла к берегу – точно к тому месту, где у кромки воды стоял наемник. Один из рыбаков довольно громко охнул – над молочно-белым маревом медленно и как-то торжественно вознеслась хищная небольшая голова на гибкой змеиной шее. Шея тут же приняла изящнейший лебединый изгиб. Туман пошел волнами, отмечая продвижение гибкого тела. Вот странная тварь из озера остановилась перед колдуном. Черная голова с горящими угольями хищных глазок покачивалась теперь перед лицом чародея. Тот протянул руку, что-то тихонечко напевая – змеиная шея склонилась к нему… Тварь, словно кошка, потерлась щекой о ладонь чародея. На миг из тумана стрельнули черные крылья – тварь словно увеличилась в размерах в несколько раз. Крылья бесшумно сложились, черная голова на секунду обернулась к толпе рыбаков. Глаза сверкнули адским пламенем, распахнулась неожиданно большая пасть с двойным частоколом белоснежных зубов, затем морда твари вновь повернулась к магу. Стрельнул раздвоенный язык, почти коснувшись низко надвинутого капюшона, тварь быстро, но плавно стекла обратно в слой тумана и заскользила в сторону открытой воды, ее движение отмечалось лишь легким колебанием дымки над водой… И тишина – ни плеска, ни вздоха…
– Что, видали? – внезапно раздался громкий голос среди кучки рыбаков.
Многие вздрогнули от неожиданности. Никлис появился словно из-под земли. Усмехнулся, хлопнул по плечу кого-то из своих вчерашних собеседников.
– Видали, говорю? – Жизнерадостно осведомился Никлис у обалдевших рыбаков. – Мой-то командир, как услыхал про вашу тварь – прямо так развеселился. Очень, говорит, полезное дело. В самый раз, говорит, такую зверюгу на людей принца натравить, ежели сунутся. Только очень, говорит, трудно ее из пучины вызвать да дружбу, слышь-ка, с ней завести…
Никлиса, кажется, совершенно не смущала всеобщая отчужденность. Он легкомысленно болтал и болтал о том, какой великий чародей его начальник и как здорово он умеет со всякой нечистью управляться.
– …Хотя, конечно, такой здоровенной зверюги, как эта ваша, я еще не видывал, – с ноткой некоторого уважения в голосе признал он наконец, – ну, слышь-ка, это… Хуже это, слышь-ка, для вояк принца, что змеюка такая большущая. Не поздоровится им, ежели сунутся.
– А скажи, мастер солдат, – обратился к Никлису вчерашний сопливый парнишка, – а ежели мы нынче на лов выйдем, то как? Не тронет нас эта зубастая?
– Не должна, – уверенно ответил Никлис, – мой командир ее зачаровал против людей принца. Она теперь – ни-ни. Только по приказу.
– А коли так, – сердито пробурчал старший из рыбаков, – то и хватит нам лясы точить. Извини, господин солдат, нам пора. А не то упустим время – так и без рыбы обратно возвратимся. Небось твой чародей нас не накормит. Или он не только тварей, а и рыбу приманить умеет?
– А что, – почесал в затылке Никлис, – может и умеет…
– Вот бы здорово… – начал было парнишка, но его тут же прервал старик:
– И думать не моги! От чародейства, малый, добра не бывает. А впрок только то идет, что своим трудом заработал. Пошли по лодкам!.. А то рассвет пропустим, вон и туман уж редеет…
Туман и в самом деле почти рассеялся – удивительно быстро, если учесть тот факт, что солнце еще не взошло. Рыбаки побрели на свои лодки и принялись возиться с веслами и парусами, готовясь отплывать, а Никлис остался стоять на берегу, ухмыляясь в бороду. Потом лодки начали отчаливать одна за другой, проводив их взглядом, Никлис побрел по берегу в сторону лагеря наемников…
– Ну и как это выглядело со стороны? – спросил Ингви.
– Здорово! – Ответил Никлис. – Я и сам бы поверил, если бы не знал, что это твое, слышь-ка, волшебство!.. Э, да что там. Веришь ли, я хоть и знал – а все равно поверил! Ну а уж рыбаки эти точно штаны замочили… И как это ты здорово сделал, что змей на них зыркнул. Только гляди, капитан, я ж им пообещал, что эта тварь их не тронет.
– Не тронет, не тронет… – ухмыльнулся Ингви, – они нам еще нужны – чтобы рассказать обо всем людям принца.
Обед герцога Гонзорского – это всегда событие. А уж если присутствуют знатные гости – то и подавно. В этот день гости были – и достаточно важные для того, чтобы превратить обед в церемонию, в действо сродни религиозному обряду. Не считая сэра Менгрона, который породнился с Алекианом, выдав старшую дочь за брата герцогини, и теперь практически переселился в столицу, стараясь не пропадать с глаз «любезного родственника», не считая полудюжины странствующих рыцарей, которых «благородный поиск» привел к хлебосольному гонзорскому двору, не считая местных дворян и барончиков, в это день гостем Алекиана был – ни много, ни мало – король Тогера, унылого захолустного королевства, зажатого между Отвесными и Дырявыми горами. И не важно, что Тогерский король прибыл канючить и хлопотать о своей тяжбе с герцогом Тилы, что он уже надоел Алекиану своим мелочным и нудным нравом – короля полагалось принять как следует.
Слух о трагическом для гевского епископа завершении распри с монастырем блаженного Лунпа наверняка достиг двора Ленотского принца. И его светлость вполне мог счесть прибрежные владения гевской церкви подходящей целью для очередного набега. Тем более, что шпионы епископа засекли послов императора, направлявшихся на Ленот.
Удобство же конфликта среди наемников заключалось в следующем. Необходимо было защитить довольно длинный участок берега, но дело облегчалось тем, что значительная часть береговой линии не подходила для высадки, поскольку вдоль берега тянулись лиманы (то есть просто болота) и зыбучие пески. Эти гиблые места местные называли «зяби» и не советовали никому туда соваться. Так что уязвим был только относительно короткий отрезок берега, разделенный устьем небольшой речушки Уи. Некоторая часть Уи была судоходной, что побудило монахов (давно владеющих этой землей) воздвигнуть на островке посреди дельты крепость. Это укрепление оборонялось остатками епископской гвардии и в нем были сосредоточены все «белые плащи», которых епископ смог отправить туда, получив сообщение о послах императора, которых видели на Леноте. А участки берега справа и слева от устья отец Брак поручил стеречь Ингви и Керту Серому – двум командирам-соперникам. Если капитаны будут в ссоре – станут лучше исполнять свои обязанности. Станут следить друг за другом.
Естественно, все «бесхозные» новички тоже достались Ингви, которого отец Брак уклончиво избегал именовать капитаном либо сержантом (это же может повлечь необходимость платить больше) – но с другой стороны, поставил командовать совершенно не зависящим от Керта отрядом. Сам доблестный монах своей резиденцией избрал крепость в устье Уи. Расположились солдаты Ингви в рыбацкой деревне. В домишках местных рыбаков была такая теснота и вонь, что ночевать все не сговариваясь решили вне поселка. На следующее утро по прибытии Ингви велел Кендагу организовать строительство шалашей в каком-нибудь подходящем месте, а сам с Ннаонной и Филькой отправился осматривать свои «владения». Вывод был неутешительный. Ему с неполной полусотней солдат предстояло охранять около двух километров ровного пологого берега, песчаного пляжа.
– М-да… – с кислой физиономией объявил он Ннаонне, – просто не знаю, что и делать с этим курортом…
– Что-что? – переспросила девушка.
Она отрешенно шагала за Ингви, погруженная в свои мысли и время от времени нагибалась, чтобы поднять яркую раковину.
– Я говорю, что берег ровный, никаких естественных преимуществ у нас не будет. Не знаю, как не допустить высадки врагов… Кроме, конечно…
– Кроме чего?
– Кроме моей магии. Здесь неплохой фон. И я об этом подумаю, но полагаться только на колдовство не годится… Ладно, пойдем, поглядим, как идут дела у Кендага.
У Кендага дела шли. Орк поступил весьма мудро, выбрав место для лагеря таким образом, чтобы ветер дул от него в сторону поселка, а не наоборот. Ингви не преминул похвалить Лорда:
– Это правильно, молодец. По крайней мере рыбьими потрохами вонять не будет. А может, стоит встретить неприятеля ветерком со стороны деревни – глядишь, они просто не выдержат этого смрада и отступят, а?
– Вряд ли, они же там, на Леноте, тоже рыбаки и к такой вони привычны, – очень серьезно отвечал орк, потом до него дошло, – а-а, Ингви шутит…
* * *
Кендаг не ограничился сооружением временного жилья. Он заставил солдат обнести свой лагерь на холме оборонительной стеной. В этих скудных местах было плохо со строительным материалом, поэтому наемники, взяли за образец сооружения местных бедняков. Кое-как была сооружена двухметровая ограда из переплетенного тростника, обложенного тиной. Эта тина, высыхая, становилась прочной, как камень. Ну почти как камень. Строительство посетил отец Брак.– А не слишком ли серьезно вы относитесь к своим обязанностям? – Монах кивнул в сторону укрепляемого лагеря.
– Нормально, – ответил Ингви, озираясь – не слышит ли кто-то из солдат.
Наемники были не очень-то довольны, что им приходится вкалывать, но авторитет Ингви был достаточно высок, чтобы они не пререкались. Еще бы – они сами его всячески хвалили и превозносили. Теперь приходилось терпеть.
– А что, святой отец, какие новости из Ренприста? – В свою очередь спросил Ингви. – Вы ведь следите за «Очень старым солдатом», не так ли?
– Ну-у, не то, чтобы следим. Но братья в Ренпристе стараются не выпускать из виду, кто именно выводит из Ренприста отряды.
– И что же они сообщают?
– Трудно сказать точно, с кем именно мы будем иметь дело. Сейчас многим нужны солдаты… Можно предположить, что вы сможете здесь повстречать капитанов Одда и Рориха… Наверняка будет Фирин Огненный Горн. Не исключено, что появится капитан Порпиль Рыжий.
– Колдуны у них есть?
– У Рориха и Порпиля есть. Но ничего особенного, мелкие колдунишки. А вас это сильно волнует?
– Не так, чтобы очень, но знать об этом – не помешает.
– Да? А ваш напарник Керт и слышать ничего не желает о колдунах. Он больше полагается на своих лучников. Все говорят, что у Керта Серого отличные лучники… Кстати, хорошая новость. Вы, мастер Воробей, с этого дня получаете плату, как сержант.
– Ну надо же, как расщедрились святые отцы! – Усмехнулся присутствовавший при разговоре Филька. – Дают капитану сержантскую плату.
– Филька, помолчи, – досадливо поморщился Ингви, – а что, отец Брак, с той стороной никаких сведений получить не удастся?
Оба как по команде уставились в сторону берега. Вдалеке крошечными силуэтиками маячили челны рыбаков из деревушки.
– Нет, мастер, с Ленотским епископом мы в распре…
– Да, конечно, – хмыкнул Ингви, – зато люди принца наверняка все знают о нас. Уж больно косо глядят на нас эти рыбаки, хотя им от нас никаких неудобств.
– Да, – скорбно кивнул монах, – эти простолюдины плохие ленники и скверные прихожане. А принц Гларьель – весьма ловкий противник. Он запрещает своим вассалам вредить нашим сервам, хотя это было бы обычной практикой. Грабить он велит только деревни в глубине суши, не здесь. Они, здешние сервы, все время смотрят в сторону Ленота и были бы рады стать его подданными. Я подозреваю, что они, когда выходят на лов, встречаются на озере с людьми принца и все сообщают им о наших делах…
После того, как отец Брак покинул лагерь наемников, Ингви созвал своих сержантов:
– Итак, мастера, наши дальнейшие планы приобретают отчетливость. Поступили сведения, что местные рыбаки шпионят за нами и обо всем доносят людям принца. Это очень хорошо.
– Чего ж хорошего? – спросил Филька.
– Ин… капитан шутит? – спросил Кендаг.
– Нет, не шучу. Мы всего лишь должны создать у здешних мужичков впечатление, что мы – великие непобедимые воители. И все.
– А мы такие и есть! – Объявил Филька. – Великие и непобедимые!
– Конечно, – согласился демон, – осталось только довести это до сведения господ с острова Ленот. Поэтому… Кендаг, подумай, какие представления мы можем разыграть перед местными – ну, там показательные выступления с оружием. Филька, поставишь на берегу мишени и продемонстрируешь всем, на что способен эльф с луком. Никлис, постарайся разузнать, чего больше всего боятся здешние пейзане – драконы, великаны, бесы, упыри? Может, какие-то местные легенды. Как узнаешь – я этим и займусь.
– Ингви, – робко поинтересовалась Ннаонна после окончания совета, – а… насчет упырей… Может, я могла бы…
– Извини, На, в этот раз я собираюсь всего лишь разыграть красочное представление. Ничего настоящего. И если выяснится, что местные боятся именно упырей – я создам для них упырей. Но таких, каких будут бояться эти олухи… А не таких, которыми можно любоваться всю жизнь.
Ннаонна склонила голову и внимательно посмотрела Ингви в глаза. Тот оглянулся – никого рядом нет – и стянул с головы капюшон. Светлые глаза демона… Черные глаза вампира… Оба молчали.
* * *
– Что скажете, дядюшка, о последних событиях в Сантлаке? – В последнее время Гимелиус стал замечать в голосе племянника вкрадчивые нотки. Велиуин, совсем недавно бывший любимчиком придворного мага, становился тому все более и более неприятен, хотя объяснить самому себе своих ощущений Изумруд не мог.– Что ты имеешь в виду, дружок?
– Ну как же! Вы ведь присутствовали на аудиенции, когда его императорскому величеству сообщили о трагической кончине короля Игрина. Несомненно вы можете поведать немало поучительных подробностей. И вот эта стрела… Интересно, не так ли?
– Стрела? – жирный маг взял со стола черную стрелу и принялся задумчиво почесывать себе спину наконечником, – стрела… Стрела довольна интересная. Она была снабжена заклинанием, помогающим точности выстрела. Да, стрела довольно интересная. Можно предположить, что накладывал на нее чары довольно опытный маг.
– Из чего следует такой вывод? – живо спросил Велиуин.
– Из того обстоятельства, что надлежащие свойства сообщены не только наконечнику – а этим бы ограничился дилетант – но и всей конструкции.
Придворный маг перестал чесаться и, вытащив стрелу из-за спины, принялся ее внимательно разглядывать, как будто чем-то заинтересовался вновь. Затем удовлетворенно крякнул и объявил:
– Да! Даже перья! Неизвестный злоумышленник подрядил весьма толкового мага, а тот сработал на совесть.
– Вот как… – теперь Велиуин выглядел задумчивым, – и как по-вашему, дядюшка, может ли это помочь в поисках убийц?
– Конечно, конечно… При таком тщательном подходе наверняка можно предположить, что было изготовлено несколько стрел с идентичным тавматургическим зарядом. Поскольку убийца все же ограничился одним попаданием – остальные стрелы целы. Они теперь – слишком большая ценность, чтобы разбрасываться ими. Да, племянник, именно так. Если наниматель вручил убийце несколько стрел, остальные скорее всего до сих пор у исполнителя. Тем более, что убийца, как мы видим, пижон. Эта черная стрела… Показуха. Что в общем-то свойственно эльфу… Итак, достаточно найти эльфа, у которого в колчане черные стрелы – и с таким заклинанием. Эльф может замаскироваться, закутаться в плащ, даже надеть шлем и кольчугу – но заклинания не упрячешь так просто.
– Маскирующая магия? – задумчиво спросил младший Изумруд.
– Нет. Я же говорю – все стрелы одинаковые. Вот смотри – наниматель вручает убийце несколько стрел, тот тратит одну. Остальные оставляет себе. А на этой – никакой маскирующей магии…
– Однако вы уверены, что это был именно эльф? – Велиуин торопливо перевел разговор на личность убийцы.
– Конечно, эльф! Никакие заклинания не помогут стрелку-человеку сравняться с эльфом в мастерстве. Убийца послал стрелу с огромного расстояния в скачущего во весь опор короля. И то сказать, король Игрин был огромным человеком – но это не могло сильно облегчить стрелку задачу… Точно в сердце! А почему тебя заинтересовала эта история?
– Ну не каждый же день рыцари Сантлака бьются за корону! Я бы очень хотел съездить в Энгру на Великий Турнир, если вы позволите, дядюшка. И заодно погляжу, не окажется ли там эльфа с черными стрелами…
– Что ж, поезжай, дружок… Хотя эльфа ты, скорее всего, там уже не найдешь…
Спустя полчаса Велиуин разыскал канцлера и уединился с ним в кабинете:
– Сэр Гвино…
– Что это вы так взволнованы, мастер? – Канцлер как раз был полон благодушия. – Успокойтесь-ка и послушайте. У меня прекрасные новости. Маршал через своих агентов устроил так, что орава «божьих пасынков» ворвалась в замок Ревт и предала там все огню и мечу. Теперь наш приятель добрый рыцарь Метриен – наследственный владетель обгорелых руин и законный кандидат на престол Сантлака. И ведь все сделали грязные фанатики – никаких улик!
– Зато убийца Игрина… Там есть улики – и какие! Вы ведь не догадались потребовать у исполнителя обратно остальные стрелы, которые я подготовил?
– Нет, конечно… Да я ведь его больше и не видел… А… – канцлер заговорил медленно, он думал.
– Мой чересчур мудрый дядя уже сейчас говорит, что нужно искать не убийцу, который будет прятаться, а эти стрелы! Они заколдованы – и это не спрячешь!
– М-да, – посерьезнел сэр Гвино, – Изумруд мудр и проницателен… Я постараюсь предпринять кое-какие шаги… Но нужно действовать осторожно, ибо эта суета сама по себе может привлечь нежелательное внимание. Но что с вашей поездкой в Сантлак?
– О, никаких проблем! Я поеду в Энгру искать злодея с заколдованными стрелами!..
ГЛАВА 24
Чем бы таким удивить местных рыбаков, Кендаг так и не придумал. Зато Филька был рад случаю показать себя. К вечеру, когда вернувшиеся с лова рыбаки собрались на берегу, он появился перед ними с луком в руках. Выделенные ему в помощь двое молодых наемников (еще мало знакомые с Филькиными штучками, а потому с восхищением взиравшие на эльфа) суетились на пляже с мишенями. Филька покрикивал на них, веля переставить так и этак, чуть-чуть наклонить, немножко повернуть… А затем началось.
Филька, очевидно, выдал все, на что был способен, удивив даже своих приятелей. Очевидно, в бою он иногда выделывал что-то подобное, но тогда следить за ним было, конечно, некогда. Иное дело теперь, тем более, что «цирковые номера» следовали один за другим. Эльф пускал стрелы в прыжке, с разворота, из каких-то немыслимых поз. Причем все это с бешеной скоростью, не тратя, кажется, ни секунды на то, чтобы прицелиться. Его правая рука мелькала – к колчану и обратно, обгоняя взгляды зрителей. Иногда начинало казаться, что не эльф пускает стрелы, что они сами мгновенно вырастают из мишеней. В этом было, пожалуй, нечто мистическое…
Пока Филька бесновался на песке, Никлис затесался в толпу сервов и через пару минут словно стал там своим человеком – кого-то хлопал по плечу, кому-то давал хлебнуть из своей фляжки, а какому-то растяпе вернул ловко вытащенный у него же ножик: «Ты это… смотри – не теряй…» Как-то само собой получилось, что бывший воришка завладел общим вниманием и рыбаки, развесив уши, слушали его комментарии:
– Во гляди, чего дает!.. Эко он может-то, а я и сам не знал досель… Смотри-смотри, из-за спины прямо стрельнул!.. Ну, мужики, вы чего не говорите, – мужики между тем молчали, – а человеку такое невмочь сотворить с луком и стрелами, как этот, слышь-ка… Во дает! Ну, эльф, ну мастак!..
– Это что же, дяденька, – вытирая рукавом сопли, спросил у Никлиса какой-то парнишка, – за что же нелюдю да такое перед человеком мастерство дадено, а? Ить человек же отродясь так не сможет.
– Не сможет, сынок, верно. Просто так не сможет. Человек, слышь-ка, должен за такое мастерство Гангмару душу продать, а у эльфа это… Души и так нет. Нелюдь и бездушное Гунгиллино дитя, во как! И завсегда, сынок, так бывает, – проникновенно повел Никлис, – что у нелюдя или у бездушной твари какое-то могущество перед человеком. Вот, к примеру, возле города Дурнур есть место, где в колодце сидит бес, который, слышь-ка, бес творит такое…
Никлис принялся напропалую врать о всевозможных фантастических тварях (не забыв, между прочим, и альдийских вампиров, благо Ннаонна его слышать не могла) – и плел свои побасенки до тех пор, пока кто-то из местных, обуянный патриотическим пылом, не перебил его описанием персонажей местного фольклора. Здешние края тоже не были обделены присутствием нечистой силы, во всяком случае суеверий хватало.
Тем временем Филька опустошил два колчана и, довольный собой, подошел к друзьям, которые издали взирали на его представление. Эльф покраснел и тяжело дышал, но голос его был бодр:
– Ну как?
– Здорово! – однозначно определил Кендаг.
Сам отличный лучник, он не мог не оценить мастерство приятеля.
– То-то же! – Филька тряхнул золотистой шевелюрой, улыбнулся, потом сделал серьезное лицо и заорал своим ассистентам. – Эй, вы, бездельники! Мишени убрать, все мои стрелы собрать! И глядите осторожно там, чтобы стрелы мне не попортили…
Спустя полчаса Никлис оставил своих новых приятелей и предстал перед Ингви:
– Ну порядок, твое демонское, то есть, господин капитан. Есть у них тут в озере, слышь-ка, страшенная тварь. Змеюка такая черная. Живет под водою, но это… Бывает из-под воды вынырнет, крылья развернет – и летает, летает…
– Просто летает? – переспросила Ннаонна.
– Как бы не так, просто! Ежели бы просто летала – так и толку в ней бы не было, – рассудительно объяснил Никлис, – и овцу утащить может, и лодку перевернуть, и другое там всякое…
– Неплохо, конечно, – промямлил Ингви, – но из-под воды – это лишние сложности.
– Почему? – живо переспросила вампиресса.
– Ну, видишь ли, На, если я создаю иллюзию, то она – только видимость, то есть не может воздействовать на материальные объекты. Значит не может раздвигать воду, не может вызвать на поверхности концентрические круги и так далее… Будет непохоже.
– Туман, – Кендаг высказался как всегда лаконично.
– Да, она может вынырнуть из тумана. Из моего тумана, хотя и тут свои сложности… А какого эта змея размера, Никлис?
– Да кто ж ее, господин капитан, знает? – Ухмыльнулся тот. – Ее ж по правде-то никто не видел!.. Потому как и нет ее вовсе… Это…
Филька, очевидно, выдал все, на что был способен, удивив даже своих приятелей. Очевидно, в бою он иногда выделывал что-то подобное, но тогда следить за ним было, конечно, некогда. Иное дело теперь, тем более, что «цирковые номера» следовали один за другим. Эльф пускал стрелы в прыжке, с разворота, из каких-то немыслимых поз. Причем все это с бешеной скоростью, не тратя, кажется, ни секунды на то, чтобы прицелиться. Его правая рука мелькала – к колчану и обратно, обгоняя взгляды зрителей. Иногда начинало казаться, что не эльф пускает стрелы, что они сами мгновенно вырастают из мишеней. В этом было, пожалуй, нечто мистическое…
Пока Филька бесновался на песке, Никлис затесался в толпу сервов и через пару минут словно стал там своим человеком – кого-то хлопал по плечу, кому-то давал хлебнуть из своей фляжки, а какому-то растяпе вернул ловко вытащенный у него же ножик: «Ты это… смотри – не теряй…» Как-то само собой получилось, что бывший воришка завладел общим вниманием и рыбаки, развесив уши, слушали его комментарии:
– Во гляди, чего дает!.. Эко он может-то, а я и сам не знал досель… Смотри-смотри, из-за спины прямо стрельнул!.. Ну, мужики, вы чего не говорите, – мужики между тем молчали, – а человеку такое невмочь сотворить с луком и стрелами, как этот, слышь-ка… Во дает! Ну, эльф, ну мастак!..
– Это что же, дяденька, – вытирая рукавом сопли, спросил у Никлиса какой-то парнишка, – за что же нелюдю да такое перед человеком мастерство дадено, а? Ить человек же отродясь так не сможет.
– Не сможет, сынок, верно. Просто так не сможет. Человек, слышь-ка, должен за такое мастерство Гангмару душу продать, а у эльфа это… Души и так нет. Нелюдь и бездушное Гунгиллино дитя, во как! И завсегда, сынок, так бывает, – проникновенно повел Никлис, – что у нелюдя или у бездушной твари какое-то могущество перед человеком. Вот, к примеру, возле города Дурнур есть место, где в колодце сидит бес, который, слышь-ка, бес творит такое…
Никлис принялся напропалую врать о всевозможных фантастических тварях (не забыв, между прочим, и альдийских вампиров, благо Ннаонна его слышать не могла) – и плел свои побасенки до тех пор, пока кто-то из местных, обуянный патриотическим пылом, не перебил его описанием персонажей местного фольклора. Здешние края тоже не были обделены присутствием нечистой силы, во всяком случае суеверий хватало.
Тем временем Филька опустошил два колчана и, довольный собой, подошел к друзьям, которые издали взирали на его представление. Эльф покраснел и тяжело дышал, но голос его был бодр:
– Ну как?
– Здорово! – однозначно определил Кендаг.
Сам отличный лучник, он не мог не оценить мастерство приятеля.
– То-то же! – Филька тряхнул золотистой шевелюрой, улыбнулся, потом сделал серьезное лицо и заорал своим ассистентам. – Эй, вы, бездельники! Мишени убрать, все мои стрелы собрать! И глядите осторожно там, чтобы стрелы мне не попортили…
Спустя полчаса Никлис оставил своих новых приятелей и предстал перед Ингви:
– Ну порядок, твое демонское, то есть, господин капитан. Есть у них тут в озере, слышь-ка, страшенная тварь. Змеюка такая черная. Живет под водою, но это… Бывает из-под воды вынырнет, крылья развернет – и летает, летает…
– Просто летает? – переспросила Ннаонна.
– Как бы не так, просто! Ежели бы просто летала – так и толку в ней бы не было, – рассудительно объяснил Никлис, – и овцу утащить может, и лодку перевернуть, и другое там всякое…
– Неплохо, конечно, – промямлил Ингви, – но из-под воды – это лишние сложности.
– Почему? – живо переспросила вампиресса.
– Ну, видишь ли, На, если я создаю иллюзию, то она – только видимость, то есть не может воздействовать на материальные объекты. Значит не может раздвигать воду, не может вызвать на поверхности концентрические круги и так далее… Будет непохоже.
– Туман, – Кендаг высказался как всегда лаконично.
– Да, она может вынырнуть из тумана. Из моего тумана, хотя и тут свои сложности… А какого эта змея размера, Никлис?
– Да кто ж ее, господин капитан, знает? – Ухмыльнулся тот. – Ее ж по правде-то никто не видел!.. Потому как и нет ее вовсе… Это…
* * *
…Длинный и гибкий
И слишком уж страшный —
Так чтоб быть опасным —
Морской змей морской буду я.
Слишком невероятный,
О невероятный,
Так чтобы быть сказкой,
Морской змей морской буду я.
Рассекающий воду резиновым телом
И.Кормильцев
На рассвете следующего дня местные жиденькой струйкой потянулись из деревни к берегу. На плечах они несли весла и снасти. Обычное начало дня трудов – рыбаки собирались на свою ежедневную войну с голодом и нищетой. Война безнадежная, но прервать ее невозможно… Война без конца и без надежды на победу…
Вдруг они прервали свое монотонное привычное занятие – чуть в стороне на берегу стоял колдун, командир наемников. Рыбаки сбились в кучку, настороженно наблюдая за действиями чародея. Тот стоял, по колено погруженный в густой, словно кисель, слой тумана. Сегодня туман был какой-то необычный – стелющийся над водой, плотный…
Чародей простер руки перед собой, что-то неразборчиво бормоча… Внезапно – рыбаки все, как один, вздрогнули от неожиданности – туманное марево всколыхнулось, где-то над неподвижными в этот тихий предрассветный час водами озера наметилось некое движение. В призрачном сумеречном свете пока еще невозможно было определить, что именно происходит. Вот словно волна тумана поползла к берегу – точно к тому месту, где у кромки воды стоял наемник. Один из рыбаков довольно громко охнул – над молочно-белым маревом медленно и как-то торжественно вознеслась хищная небольшая голова на гибкой змеиной шее. Шея тут же приняла изящнейший лебединый изгиб. Туман пошел волнами, отмечая продвижение гибкого тела. Вот странная тварь из озера остановилась перед колдуном. Черная голова с горящими угольями хищных глазок покачивалась теперь перед лицом чародея. Тот протянул руку, что-то тихонечко напевая – змеиная шея склонилась к нему… Тварь, словно кошка, потерлась щекой о ладонь чародея. На миг из тумана стрельнули черные крылья – тварь словно увеличилась в размерах в несколько раз. Крылья бесшумно сложились, черная голова на секунду обернулась к толпе рыбаков. Глаза сверкнули адским пламенем, распахнулась неожиданно большая пасть с двойным частоколом белоснежных зубов, затем морда твари вновь повернулась к магу. Стрельнул раздвоенный язык, почти коснувшись низко надвинутого капюшона, тварь быстро, но плавно стекла обратно в слой тумана и заскользила в сторону открытой воды, ее движение отмечалось лишь легким колебанием дымки над водой… И тишина – ни плеска, ни вздоха…
– Что, видали? – внезапно раздался громкий голос среди кучки рыбаков.
Многие вздрогнули от неожиданности. Никлис появился словно из-под земли. Усмехнулся, хлопнул по плечу кого-то из своих вчерашних собеседников.
– Видали, говорю? – Жизнерадостно осведомился Никлис у обалдевших рыбаков. – Мой-то командир, как услыхал про вашу тварь – прямо так развеселился. Очень, говорит, полезное дело. В самый раз, говорит, такую зверюгу на людей принца натравить, ежели сунутся. Только очень, говорит, трудно ее из пучины вызвать да дружбу, слышь-ка, с ней завести…
Никлиса, кажется, совершенно не смущала всеобщая отчужденность. Он легкомысленно болтал и болтал о том, какой великий чародей его начальник и как здорово он умеет со всякой нечистью управляться.
– …Хотя, конечно, такой здоровенной зверюги, как эта ваша, я еще не видывал, – с ноткой некоторого уважения в голосе признал он наконец, – ну, слышь-ка, это… Хуже это, слышь-ка, для вояк принца, что змеюка такая большущая. Не поздоровится им, ежели сунутся.
– А скажи, мастер солдат, – обратился к Никлису вчерашний сопливый парнишка, – а ежели мы нынче на лов выйдем, то как? Не тронет нас эта зубастая?
– Не должна, – уверенно ответил Никлис, – мой командир ее зачаровал против людей принца. Она теперь – ни-ни. Только по приказу.
– А коли так, – сердито пробурчал старший из рыбаков, – то и хватит нам лясы точить. Извини, господин солдат, нам пора. А не то упустим время – так и без рыбы обратно возвратимся. Небось твой чародей нас не накормит. Или он не только тварей, а и рыбу приманить умеет?
– А что, – почесал в затылке Никлис, – может и умеет…
– Вот бы здорово… – начал было парнишка, но его тут же прервал старик:
– И думать не моги! От чародейства, малый, добра не бывает. А впрок только то идет, что своим трудом заработал. Пошли по лодкам!.. А то рассвет пропустим, вон и туман уж редеет…
Туман и в самом деле почти рассеялся – удивительно быстро, если учесть тот факт, что солнце еще не взошло. Рыбаки побрели на свои лодки и принялись возиться с веслами и парусами, готовясь отплывать, а Никлис остался стоять на берегу, ухмыляясь в бороду. Потом лодки начали отчаливать одна за другой, проводив их взглядом, Никлис побрел по берегу в сторону лагеря наемников…
– Ну и как это выглядело со стороны? – спросил Ингви.
– Здорово! – Ответил Никлис. – Я и сам бы поверил, если бы не знал, что это твое, слышь-ка, волшебство!.. Э, да что там. Веришь ли, я хоть и знал – а все равно поверил! Ну а уж рыбаки эти точно штаны замочили… И как это ты здорово сделал, что змей на них зыркнул. Только гляди, капитан, я ж им пообещал, что эта тварь их не тронет.
– Не тронет, не тронет… – ухмыльнулся Ингви, – они нам еще нужны – чтобы рассказать обо всем людям принца.
* * *
Оплачен страховки полис,
Готовит обед царевна…
Но помни…
А.Галич
Обед герцога Гонзорского – это всегда событие. А уж если присутствуют знатные гости – то и подавно. В этот день гости были – и достаточно важные для того, чтобы превратить обед в церемонию, в действо сродни религиозному обряду. Не считая сэра Менгрона, который породнился с Алекианом, выдав старшую дочь за брата герцогини, и теперь практически переселился в столицу, стараясь не пропадать с глаз «любезного родственника», не считая полудюжины странствующих рыцарей, которых «благородный поиск» привел к хлебосольному гонзорскому двору, не считая местных дворян и барончиков, в это день гостем Алекиана был – ни много, ни мало – король Тогера, унылого захолустного королевства, зажатого между Отвесными и Дырявыми горами. И не важно, что Тогерский король прибыл канючить и хлопотать о своей тяжбе с герцогом Тилы, что он уже надоел Алекиану своим мелочным и нудным нравом – короля полагалось принять как следует.