Исьемини Виктор. За горизонтом

   – Почему вы оставили позицию? – угрюмо буркнул Крактлин, впервые поглядев в глаза своему спасителю.
   – Так ведь именно таков был ваш план, начальник! – Совершенно серьезно ответил старый гном, оглянувшись на помощников Крактлина. – После того, как всадники потеряют прыть и разгон, ввести в бой резерв, который компенсирует слабость чересчур тонкого строя в центре. Ведь так?
   – Так… – растерянно пробормотал Крактлин.
   Старик протянул ему руки и юному полководцу не оставалось ничего, как сделать шаг и ответить тем же. Скрежеща латами, они обнялись на вершине холма – и все войско гномов видело это. Крактлин и Гравелин, прошлое и будущее, старость и юность гномьего народа – обнялись посреди поля великой битвы. Об этом, разумеется, будут часто и много говорить… Потом… Спустя годы…
   – Ну что, юноша, – прошептал Гравелин, – не все решается камнями из твоих машин, а? Нужно еще и просто уметь воевать…
   – Да, – так же тихо ответил Крактлин. И не удержавшись спросил, – а что это за пики у ваших гномов?
   Они отпустили друг друга и разошлись на полшага. Гравелин ответил:
   – Их придумал когда-то в незапамятные времена кровожадный злодей и свирепый губитель, Сын Гангмара. Только он роздал их худосочным оркам и потому эти пики не очень-то послужили ему. Если же вооружить таким оружием наших сильных воинов – они помогают сдержать даже лучших кавалеристов людского рода… Да… Двести пятьдесят лет назад были изобретены пики с подпорками, но мало кто помнит о них… Но что же мы будем делать теперь?
   Крактлин сумрачно поглядел на старика:
   – Сейчас поговорим и решим, – затем обернулся к своим подручным, – ступайте. Передадите мой приказ. Выслать дозоры. Обложить этот замок. Обойти поле, собрать трофеи. Затем стать лагерем в селе… И катапульты – их охранять прежде всего!
   Потом Крактлин обернулся к Гравелину:
   – И все же – вы оставили позиции.
   – Ну да, – спокойно согласился Серебро, – оставил, ибо в той стороне я был не нужен. Всадники, что шли за нами под флагом Фенады – не воины. Их не следует опасаться, ибо они сами боятся нас. Да, они потому-то и старались выглядеть страшными, что сами трусили. А я это сразу понял, так же как и то, что без моих копейщиков конницу людей некому будет остановить. Не в обиду будь сказано, почтенный Крактлин – но резерв необходим. И нет смысла выстраивать одинаковый заслон перед рыцарской кавалерией и перед пешими недоносками из городов… Фланги следовало ослабить, укоротить линию, но усилить центр и держать наготове резерв… Люди всегда действуют одинаково – обстрел лучников с флангов и атака кавалерии в центре. Я ведь пытался давать советы – увеличить глубину строя в центре, не атаковать, выстроиться и ждать… Послушал ты меня, сынок?
   Крактлин опустил голову, принимая и упрек, и обращение на «ты».
   – То-то, – тон Гравелина вовсе не был сердитым, старик произносил слова задумчиво и спокойно, словно сам слушал себя со стороны, – скажи по совести, ведь я спас сегодня всех, ибо если бы погиб ты со своими хитрыми камнеметалками – наш поход был бы закончен… Даже если бы старейшинам удалось сберечь войско… Верно?
   Крактлин сокрушенно кивнул и еще ниже опустил голову.
   – А теперь, – продолжил Серебро, – я скажу самое главное. Разве не я выиграл битву за Малые горы? Я. Разве не я спас этих гномов от разгрома и гибели? Я. Разве не я должен стать королем Малых гор и повелителем тех, кого спас?
   – Но…
   – Знаю. Знаю все и понимаю все. Послушай старика, сынок – послушай меня сейчас так, как должен был выслушать мои советы перед боем. Я не гордец и не враг своему народу. Я готов принести ленную присягу Грабедору – так, как это делают люди.
   – Но ведь это люди, – осмелился все же возразить Крактлин, – негоже нам, гномам, поступать, как они…
   – И это меня твои юнцы обвиняют в косности и приверженности старине? – Гравелин сдержанно улыбнулся, – новое время учит нас новым обычаям. Чужим обычаям. Орочьи копья помогли нам выиграть битву, а человеческие обычаи помогут выиграть войну. А ты мне поможешь убедить в этом Грабедора, верно?
   Крактлин еще ниже опустил голову.

* * *

   Словно стайка листьев, подхваченных ветром, толпа юных повес устремилась к столу, за которым сидели заговорщики. Роль ветра, несущего их, в данном случае исполнил возглас Велитиана – их вожака, которому они привыкли подчиняться беспрекословно. Но вдруг из-за развешенных по стенам гобеленов, из ниш и темных углов выступили вооруженные солдаты. Ветер подул в другую сторону. Юнцы остановились, Ролйон из Моганесы, который оставался за спиной Велитиана, юркнул за дверь – оттуда послышался его испуганный писк… И тут же стук рухнувшего тела. Маршал вскочил, опрокидывая стол и, выдернув из ножен меч, бросился во главе солдат на сторонников Велитиана. Спустя минуту все было кончено.
   Юный принц остался стоять с открытым ртом – до того быстро и неожиданно наступила развязка. Вокруг него лежали окровавленные тела друзей – всех до единого постигла злая участь. Эти сопляки, без колебаний сеявшие вокруг себя смерть и ужас, чтобы поразвлечься, никогда не задумывались о том, как они сами уязвимы, как смертны их тела… Даже неся гибель другим, они не думали о том, что подобная судьба может настигнуть и их… Юности вообще не свойственно думать о таком – та же, как ей обычно не свойственна жалость… Этим молодчикам не повезло – судьба не предоставила им шанса поумнеть и угомониться…
   Маршал ткнул своим окровавленным мечом в сторону остолбеневшего принца:
   – Взять его! Стеречь надежно – головой ответите, ежели сбежит или сдохнет… Можете связать – но головой отвечаете! Слышали, вы?
   Солдаты обступили принца и ловко скрутили ему руки. Тут Велитиан наконец сумел сбросить оцепенение и вымолвил дрожащим голосом:
   – Н-не смейт-те… Я д-двор-рянин… Веревки – нельз-зя… П-позор…
   Повинуясь знаку маршала, один из головорезов вогнал в перекошенный рот кляп.
   – Слушай, ты, маленькая дрянь, – заверещал из-за широкой спины Каногора канцлер, – у тебя нет теперь никаких прав, ты – в нашей власти! И будешь делать то, что я скажу! Я скажу – понял? Ты своей идиотской выходкой у ворот едва все не испортил, болван! Завтра мы объявим, что принц Велитиан провел всю ночь в часовне Валлахала, предаваясь покаянию и раздумьям. Что Гилфинг вразумил его и принц раскаялся в своих несметных грехах, понял? Что отныне принц Велитиан – кроткий и богобоязненный сеньор, понял? И ты станешь таким – кротким, богобоязненным… и послушным… мне… Уведите его!
   Солдаты накинули принцу на голову мешок и двое подхватили его под руки, собираясь увести прочь, но их остановил маршал:
   – Еще одно. Принц Велитиан, вы, должно быть, полагаете, что нам не обойтись без вашей смазливой рожи? Так вот, ежели вы будете упрямиться, мы подыщем какого-нибудь мальца, хоть сколько-то похожего на вас лицом и фигурой, а мастер Изумруд доделает остальное. То есть, я хочу сказать, добьется полного сходства своими средствами. Понимаете? Вот и подумайте об этом. Остаток ночи вы проведете не в часовне, но я от души советую вам… как это вы сказали, сэр Гвино? А, раскаяться в своих несметных грехах.
   Когда два солдата (ловкие парни в одежде без гербов и эмблем) выволокли беспомощного Велитиана из комнаты, а их товарищи вновь разбрелись по углам, маршал обернулся к канцлеру:
   – А теперь, сэр Гвино, нам предстоит решить еще кое-что. Мне, признаться, очень не понравилось, как вы в конце своей речи вдруг стали заменять «мы» на «я». Мне это очень не понравилось. Как прикажете это понимать?
   – Прикажу… – прошипел канцлер, отодвигаясь подальше от здоровяка Каногора, – вы, сэр, произнесли нужное слово. Я прикажу!.. О-о-о, я долго ждал этого мига, как долго!.. Я прикажу!.. Довольно все помыкали мною! Теперь мы все расставим по местам! Довольно мне лебезить перед недоумками… Вы меня презирали… Вы все меня презирали, смеялись надо мною… И из-за этого я затеял все – чтобы доказать!.. Вы все, весь двор… Вы не желали меня замечать, помыкали мной… Этот нахальный маленький безумец – принц Велитиан, да и вы маршал… Сознайтесь, вы ведь и в грош не ставили меня, несмотря на мое высокое звание?
   – И сейчас не ставлю, – флегматично заявил маршал, затем, немного подумав, добавил, – труха чернильная. Гнида.
   – А-а-а! – Крошечный человечек побагровел, заходясь визгом. – Взять его! Нет, убить! Убить его!
   Солдаты (их в комнате оставалось шестеро), словно ожидавшие этой команды, дружно бросились на маршала. Тот проворно метнулся к стене и широко взмахнул мечом, ограждая себя ореолом шипящей стали. Солдаты, окружив гиганта полукольцом, медленно двинулись на него, держа оружие перед собой… И тут впервые проявил себя Изумруд. До этой минуты он словно дремал в кресле и казалось, что в этом перетянутом бинтами изувеченном теле едва теплится жизнь. Вдруг Велиуин резко вскочил и простер здоровую руку в сторону наемников. В его ладони был какой-то блестящий предмет. Маг выкрикнул заклинание и с зажатого в его кулаке амулета посыпались крошечные молнии. Молнии настигли четырех солдат, тут же маршал сделал несколько мощных выпадов и свалил оставшихся противников. Канцлер взвыл, но тут же чародейская молния угодила и в него. Подброшенный ударом крошечный толстячок пролетел несколько шагов и шлепнулся на пол… принялся кататься и визжать, мотая головой и брызгая слюной в стороны…
   – Это колдовство не прикончит его? – Осведомился сэр Каногор.
   – Нет, он только оглушен, – пояснил Изумруд, вновь обессилено опускаясь в кресло.
   – Ага, – буркнул маршал и подошел к поверженному канцлеру. Встав над недавним союзником, он с минуту хмуро глядел на него, затем коротко ткнул окровавленным мечом вниз. Визг оборвался, стало неимоверно тихо.
   – Благодарю вас, мастер колдун, – произнес маршал, – вы сделали верный выбор.
   – Разумнее было не ставить меня перед таким выбором, – с натугой прохрипел Велиуин, – ведь ясно же, что мы могли решить все заранее.
   – Да?
   – Естественно, я выбираю более предсказуемого и менее безумного из двух…
   Маршал помолчал, затем буркнул:
   – А я считал, что не стоит говорить вам, мастер, раньше времени… Ничего, и так тоже неплохо вышло… Даже очень.

ГЛАВА 30

   Хиг, младший ученик чародея, повернулся (так удобнее) и стукнул задом в обитую ржавыми листами железа дверь. Дверь с визгом приоткрылась, так и не отворившись полностью. Насколько Хиг помнил – эту дверь никому из учеников не удавалось распахнуть до конца… Многое здесь, в южной части города, пришло в негодность, да только никому нет дела до этого…
   Так же, не разворачиваясь, Хиг вошел в дверь, неся ведра одно над другим. С пустыми-то еще ничего, с пустыми можно… Протискиваться же в узкий портал с полными ведрами будет сущей мукой – уж кому, как не младшему ученику Хигу, об этом знать! Сколько сотен ведер он вынес отсюда? Сколько раз спускался по осклизлым вытертым ступеням в бассейн?.. Говорят в прежние времена вода подавалась в верхние покои силой магии Предтечи, да вот его нынешние последователи не желают снизойти до подобной мелочи – еще бы, для такой работы у них есть ученики. Как говорит наставник Гемронт? Наливай ведра полнее, дабы тяжек стал труд твой!.. Чем тяжелее труд – тем крепче твое тело. А укрепляя тело, будущий магик укрепляет дух! Сам бы укреплял, коряга сутулая… Стручок желтый сушеный… Долговязый… Тяжело вздохнув, Хиг начал разворачиваться и… встретил взгляд незнакомого человека. Какой-то здоровенный детина в измызганном желтом плаще… Мокрый по пояс… Детина показал Хигу огромный меч и прижал к губам толстый грязный палец. От неожиданности Хиг совершенно опешил и смог только несколько раз моргнуть. Он механически попытался сделать шаг назад, но уперся спиной во что-то… в кого-то… Тут же младший ученик чародея почувствовал у своего горла холод острого лезвия и чей-то голос над ухом произнес:
   – Ты это… лучше молчи, пацан. Молчи, слышь-ка – и все будет хорошо… Это…
   Шершавая ладонь зажала рот и младшему ученику оставалось только молча наблюдать, как из бассейна вылезли вооруженные люди. На многих были такие же желтые плащи, как и на первом чужаке. На плащах – чего-то вышито… Птица, что ли? Не орел… Неужели воробей? Воробей…
   – Ну, ты это, – снова послышался тихий голос над ухом, – ты гляди. Я сейчас руку-то уберу, слышь-ка, а ты знай помалкивай. Хорошо?
   Хиг постарался изобразить кивок и промычал нечто явно утвердительное. Тот чужак, что держал у его горла кинжал, увлек Хига в сторону от двери и развернул лицом к нескольким пришельцам, которые, очевидно, были главными. Один из них, низкорослый, заросший рыжеватой щетиной, пристально поглядел в глаза Хигу:
   – Ну как? Ответишь на мои вопросы – будешь жить, понятно?
   Хиг еще раз попытался кивнуть. Ладонь со рта убрали. Младший ученик снова припомнил наставления мистика Гемронта: «Для мага в сложной ситуации главное – это выжить. Мертвого героя проклинают враги и забывают сподвижники. Мертвый герой никому не нужен, даже своим… Нужен просто живой соратник. Для того, чтобы выжить – маг должен быть готов на все… Предательство? Обман? Бесчестный поступок? Подлость? Это все слова, это все не главное, а главное – дело. Для дела маг должен остаться в живых… Вдолбите эти мои слова в свои пустые головы…» Что ж, значит Хиг будет изо всех сил стараться уцелеть – даже если для этой главной цели потребуется, скажем, предать наставника Гемронта. «Предательство – это только слово», правда, наставник? Но сперва нужно все же попытаться обмануть чужаков…
   – Сколько всего народу в городе?.. Почему молчишь?
   Хиг облизнул пересохшие губы и осторожно ответил, кивнув головой назад:
   – Ваш сказал помалкивать.
   Нужно прикинуться дурачком, пусть над глупым Хигом посмеются – тогда скорее оставят живым. Но, вопреки ожиданию, командир пришельцев даже не улыбнулся.
   – Ничего, можешь говорить. Итак, начнем с самого главного – что происходит в городе? Кто здесь живет? Сколько? Кто правит?
   – Черный Круг правит. Восемь мистиков – великих чародеев, над ними девятый – глава Черного Круга. Величайший из великих – мистик Кворкрих. Сподвижник самого Гериана Великого!
   – Не знаю, – коротко прокомментировал Мертвец.
   Хиг с подозрением глянул на странного бледного мужчину. Откуда это он может «знать»? И вообще – откуда эти шустрые здесь взялись? Кто они вообще такие? Наверное, все же придется рассказывать правду – а то от таких вот, странных, с воробьями на груди, можно чего угодно ожидать… Надо же – воробей!..

* * *

   Ингви кивнул и продолжил допрос:
   – Значит больших колдунов всего девять?
   – Ага, девять. Черный Круг – или же Круг Девяти. А недавно, еще в прошлом году, был он Круг Восьмерых. Нового брата приняли в круг – стало девять. Мистика Гемронта приняли.
   – Так что же – эти самые мистики здесь живут, да мертвые солдаты…
   – Мистикам подчиняются магики помладше…
   – Магики?
   – Ну, колдуны значит… Они похуже колдуны, чем братья из Круга, так что те магикам амулеты дают и учат пользоваться.
   – Ясно. А ты кто?
   – Я – младший ученик брата-разведчика.
   – Что значит «брата»?
   – Гемронт – один из братьев-мистиков… Только он с нами редко занимается, чаще магик Голой или магик Пепем. Вот старшие ученики – другое дело. Они работают с мистиком и службу несут. Мистики их сами учат. А я – младший. Дяденька, я младший ученик, – Хиг загнусил жалобным тоном, в голосе зазвучала слеза, – я сиротой был, я недавно в этом Могнаке. Меня колдуны у моего сеньора, грозного рыцаря ок-Лайверса, за келат и шесть грошей купили и сюда привели… Они меня за водой гоняют, служить заставляют… Дяденьки, добрые господа, заберите меня отсюда… Я здесь солнца не вижу… Я больше двух лет солнца не вижу…
   Отлично. Славно сработано – должно подействовать, пусть они рассчитывают, что нашли союзника в этом вражеском логове. Хиг склонил голову и принялся хныкать и возить рукавом по глазам, изображая плач, но когда он искоса зыркнул на «доброго господина», то засомневался в своих талантах. Солдат его вроде и не слушал, думая о чем-то своем. Затем сказал:
   – Я понял. Не ной… А сколько всего в городе людей? Сколько живых и сколько мертвых?
   – Я ученик, я не знаю всех секретов… Могнак Забытый – большой город. Здесь живет тысячи две чародеев, да их семьи, да ученики, да мертвых солдат несметные полчища…
   – Та-ак… Теперь спрашиваю последний раз. Если мне не понравится твой ответ, Никлис тебя прирежет. А мы поищем кого-нибудь посговорчивее. Сколько в городе всего живых людей и сколько мертвых солдат осталось после ухода армии?
   – Ну живых и пяти сотен не будет, наверное… Да мертвых около восьмидесяти… Дяденька, не убивайте, меня ведь скоро хватятся.
   – Вообще-то им скоро будет не до тебя… Но я постараюсь сохранить тебе жизнь. Ты не видел, недавно сюда доставили молодую девушку?.. Красивую, с короткими черными волосами…
   – Видел! – С облегчением ответил Хиг. – Случайно видел и даже знаю, куда ее понесли! Но вы сами не найдете… Я покажу!
   – Покажешь, – согласился низкорослый, – только не надейся по дороге смыться.
   Он тихо пробормотал несколько слов в кулак, затем раскрыл ладонь, между пальцев что-то сверкнуло… Хиг моргнул, а когда раскрыл глаза – почувствовал, что вокруг шеи обвилась невидимая удавка.
   – Никлис, можешь убрать кинжал, – промолвил начальник чужаков, – наш сговорчивый друг не станет шалить. Верно, юноша?..

* * *

 
Кто быстрее – тот и прав, кто чернее – тот и жив
Кто остался – тот и свят, так и надо, так и будем жить!
Безразлично, как любить и не делать зла,
Бесполезно, как пытаться не делать зла…
Что не до смерти – то ложь, кто не знает – будет жив,
Кто узнает – в спину нож, так и надо, так и будем жить!.. Ы
 

Егор Летов

   – Мы пришли спросить вас, старший брат… Э, да и брат-разведчик тоже здесь, – скрипучий голос брата-казначея звучал несколько неуверенно.
   – Очень хорошо, что брат разведчик тоже здесь, – перебил казначея сиплый голос мистика-архивариуса, – брат-казначей не так выразился. Мы пришли не просто спросить, мы пришли потребовать ответа у вас, брат Кворкрих!
   – Потребовать… Вот как вы заговорили!
   – Да! – Сипение срывается на визг. – Потребовать! Братья желают знать, по какому праву вы решаете важнейшие вопросы у них за спиной?! Армия приводится в боевую готовность, чужаки рыщут под стенами Могнака… Вы скрываете все, что сочтете нужным, от Круга!
   – А почему же вы не задали эти вопросы на заседании братства? Не потому ли, что там присутствовал маршал, а? Теперь же вы собираетесь действовать за его спиной – так не вам обвинять меня!
   – Почему же не нам? Разве мы не братья в Круге? – Архивариус, как ни странно, вновь спокоен. – Да, да, мы все помним – вы, брат Кворкрих, были рядом с Предтечей в боях, вы прежде занимали видный пост в Могнаке, но все же – почему вы, не наследник, не родич даже Гериана Великого, всегда должны возглавлять Черный Круг его последователей? Главу нашего братства ведь можно и переизбрать…
   – Ах вот как? Ну, Гемронт, что я тебе говорил о наших братьях? – Дряхлый мистик едва не расхохотался от радости – все складывалось куда как удачно! – А если я предоставлю вам, мои любезные братья, подлинного родича и наследника Гериана? Как вы тогда запоете? Признаете ли вы решение оного родича законом для себя?
   – А вы сперва покажите нам такого родича… – в голосе мистика-архивариуса поуменьшилось уверенности.
   – И покажу, будьте уверены! Идемте за мной! Гемронт, не откажи в любезности, вернись со мной и нашими добрыми братьями к гостье…
   …Внимательно оглядев и разве что только не обнюхав спящую девушку, архивариус и казначей погрустнели. Закончив осмотр, они отступили к двери и там мялись, неуверенно косясь друг на друга, вздыхая и нервно потирая руки… Зато старший мистик вновь был спокоен и собран, его лицо прямо-таки освещала победная улыбка.
   – А кто докажет нам, – наконец просипел архивариус, – что это дитя есть подлинная наследница Гериана Великого?
   – Брат Гемронт, – крошечный старик Кворкрих простер руку к долговязому разведчику жестом, исполненным величия, он вновь обрел уверенность в себе, – предоставьте нашему архивариусу книгу с воспоминаниями Предтечи, написанными его рукой. Кто, как не архивариус, лучше прочих засвидетельствует ее подлинность.
   Гемронт протянул книгу. Едва раскрыв ее на первой попавшейся странице, брат-архивариус приуныл еще больше. Он в самом деле узнал почерк принца Гериана… Сколько раз ему приходилось вглядываться в строки, написанные именно этой рукой! Он с тревогой покосился на своего товарища, тот правильно понял этот взгляд и скорчил печальную гримасу… Зато старый Кворкрих прямо-таки лучился добротой и благожелательством:
   – Да, добрые братья, да! После стольких лет безвестного служения мы обрели это дитя – наследницу Гериана Великого, Гериана Предтечи… Теперь среди нас есть отпрыск благородного рода, коему следует служить, чье слово надлежит чтить. Благодаря неустанным поискам брата-разведчика… Эй, брат-казначей, поосторожнее! Что это вы собираетесь делать?
   – Хочу разглядеть ее получше. Сравнить ее черты с профилем на монетах Гериана… Уж больно сия барышня похожа на эльфа.
   – Сравнивайте, но учтите, что женой Предтечи была эльфийка. Так что подмеченное вами сходство только подтверждает…
   – А почему она спит?
   – А вы разбудите, – раздраженным тоном посоветовал молчавший до сих пор Гемронт, – только потом пеняйте на себя. Она уверена, что она – вампир. И действует в этом духе. Очень быстро. Так что…
   – Что-то очень много странных обстоятельств… Эльфийка, вампир… – архивариус все еще не соглашался окончательно признать свое поражение.
   – А вы почитайте книгу, – посоветовал Кворкрих, – сами поймете, что нарочно такого придумать нельзя. Затем наш брат Гемронт поведает Кругу обо всех обстоятельствах, при коих он обрел это дитя. Почитайте книгу.
   – Почитаем, будьте уверены… – бросил уже из дверей упрямый чародей, но в этих словах уже почти не осталось вызова и уверенности.
   – Очень хорошо, – констатировал старик, когда дверь за чародеями закрылась, – поглядим теперь, как тут работают чары моего амулета… Замечательно – еще денек и эту штучку, пожалуй, можно будет снять с ее груди.
   Старичок нагнулся, вновь помещая свое приспособление под стол, Гемронт тем временем как бы невзначай оказался у него за спиной, из рукава в его ладонь скользнул странно блестящий кинжал…
   – Знаете, старший брат, – неожиданно тихо проговорил молодой маг, – а ведь в воспоминаниях Предтечи нигде нет ни слова о знатном дворянине, о правой руке принца, о его любимом ученике по имени Кворкрих.
   Старичок медленно выпрямился, все еще стоя спиной к Гемронту и так же тихо спросил:
   – И… что же?
   – Зато там несколько раз вскользь упоминается его конюх Квор по кличке Гусенок – бестолковый, почти лишенный способностей мальчишка, который сбежал в день погрома с книгами принца…
   Старик резко повернулся и… наткнулся грудью на острие кинжала…

ГЛАВА 31

   При дворе принца Алекиана царило уныние. Новости о перевороте начали приходить в Гонзор почти сразу же после того, как все произошло – сперва какие-то слухи, дикие, невероятные, непонятные, но от того как раз еще более страшные; затем слухи сменились настоящими новостями – все более подробными и достоверными, но от этого не менее страшными же. Едва только стало понятно, что сообщения имеют под собой реальную основу, принц Алекиан собрал совет. Его приближенные, растерянные не менее самого принца, не могли предложить ничего разумного, кроме того, до чего додумался сам Алекиан – послать лазутчиков в Ванетинию и официальных гонцов к подчиненным имперскому престолу монархам и владетелям. Содержание посланий сеньорам сводилось к следующему – империя в опасности, до выяснения обстоятельств власть берет в свои руки Алекиан, герцог Гонзорский и законный наследник Элевзиля II. Он ожидает изъявлений верности и готовности поддержать законную власть силой оружия. «Сила оружия» подразумевала, разумеется, как отряды воинов, так и деньги.
   Гонцам было велено спешить и вскоре они начали возвращаться. Привезенные ими сведения были таковы – весь Мир сошел с ума. Король Анновра, маркграфы Приюта, Феллиоста и Носа в довольно почтительных выражениях извещали, что их владения подверглись нападениям эльфов с того берега Великой и они, конечно, верные вассалы имперской короны – а потому надеются на помощь оной в отражении атак нелюдей. Какую помощь может оказать им Алекиан? Гева, разумеется, молчала, а король Фенады прислал жалобу на то, что его южные владения подверглись нападению гевских отрядов. Ежели, дескать, империя не в состоянии защитить его от злодеев-соседей – то он, Гратидиан, сам позаботится о себе… Гонцы, отправленные к герцогам Фегерна и Андруха еще не возвращались; герцог Дрига ответил совершенно идиотским посланием, из которого можно было заключить, что он предпочтет принести оммаж скорее Гюголану Гевскому (который близко), нежели Алекиану (который далеко); король Тогера и герцог Тилы отвечать не пожелали, но было известно, что эти два монарха, наследственные враги и постоянные соперники, уже вцепились друг другу в глотку, с наслаждением сводя давние счеты и совершенно не обеспокоенные судьбой империи. Более того, они, пожалуй, были довольны, что теперь им никто не помешает выяснять отношения… Герцог Неллы прислал письмо, содержащее готовность принести присягу и пространный список привилегий, которые он должен получить за такое благородство, Сантлак несомненно был на стороне заговорщиков, выступавших от имени Велитиана и поддержанных свежеиспеченным королем Метриеном Первым… Ах да, еще принцы Ленота и Болотного Края – эти, разумеется, обещали все что угодно, заверяя в верности – и весьма настойчиво требовали денег. Дабы отстоять свою независимость от кровожадной Гевы…