Исьемини Виктор. За горизонтом

   – Эй, вы! Ваши ворота скрипят еще поганее, чем ваши рожки, а рожки – еще поганее, чем голос вашего сеньора, злого Кадор-Манонга! Чего вам надо?
   – Его величество король Альды Кадор-Манонг I желает видеть сэра Валента из Гранлота, маршала королевства!
   Бородача в бойнице сменил сам маршал. Внимательно оглядев посланцев и покрутив светлый ус, сэр Валент крикнул:
   – Ладно, я согласен! Если твоему королю и впрямь приспичило поговорить со мной – пусть приходит! – Рыцарь еще раз оглядел вестников, все так же машущих Гунгиллиными ветвями и добавил с сомнением в голосе. – Да ведь побоится он…
   Как бы подчеркивая свою уверенность в трусости короля маршал снова покачал головой и задумчиво подергал усы, тем не менее, ответ последовал незамедлительно:
   – Его величество король здесь! Как сэр маршал предполагает организовать встречу?
   Маршал оглянулся, обращаясь к кому-то, невидимому вестникам снизу:
   – Каково? Удивительная покладистость для нашего… короля, – затем громко объявил парламентерам:
   – Эй! Ежели твой король желает говорить со мною, пусть явится сюда. К этим вот самым воротам. Так и говорить станем – он снизу, а я отсюда, сверху.
   Зычный голос маршала хорошо был слышен не только у ворот, но и за частоколом. Так что когда посланцы с пучками веток обернулись, чтобы возвратиться и передать королю условия – тот уже сам шел им навстречу. Кадор-Манонг был бледен, шагал неровной и сбивающейся походкой – но все же казалось, что он трезв. Или, возможно, почти трезв. Рядом с ним шагала его пассия, придворная чародейка, официально именуемая Олифеннча Прекрасная. За глаза ее, естественно, величали в Альде совершенно иными эпитетами. Никому не известная ведьмочка из мокрогорской глухомани, случайно попавшая в Альхеллу, она сделала головокружительную карьеру, получив деньги, звание, должность при дворе, даже расположение (мягко говоря «расположение») монарха – словом все, кроме официального титула. Ни для кого не было секретом, что она делит с Кадор-Манонгом ложе. Да они и сейчас шли, держась за руки, демонстрируя всему Миру свои отношения. В этом чувствовалась даже некая гордость, некий вызов…
   Валент оставил в покое усы и, положив руки на парапет, пригляделся к колдунье – он слышал о ней многое от перебежчиков, а вот видел впервые. Бабенка ему, пожалуй, понравилась – невысокая, складненькая, с приятным лицом, которое совсем не портил чуть-чуть крупный носик, явление редкое для блондинки… Одета она была в необычный наряд, достойный дворянки богатством украшения, но вычурной вульгарностью своей напоминающий о статусе и ремесле владелицы. Колдовские амулеты, драгоценные брошки, кружева и золотое шитье – все в ее костюме было излишне пестрым, даже крикливым, впрочем Валенту это даже нравилось. Он не был знатоком элегантных нарядов, так что броская внешность ведьмы пришлась ему по душе.
   – Она слабая ведьма, сэр маршал, – буркнул стоявший рядом с Валентом Ролт, самый способный из учеников Сарнака, служивших теперь в Замке Вампиров, – вон они с Кадором за руки держатся, так это для того, чтобы заклинание не потерялось…
   – Заклинание? – Переспросил Валент, с трудом стряхивая охватившую его благодушную созерцательность. – Какое заклинание?
   – Она от стрел злого короля прикрывает, – пояснил молодой маг, – они нам не доверяют, боятся предательской стрелы. Вот ведьма и сплела вокруг Кадора чары – ну, против стрел, значит. И за руку его держит, чтобы заклинание не потерялось.
   – Ах, так… А она сама прикрыта этими чарами?
   – Ну-у, – Ролт замялся, – ну так, сэр, чуть-чуть… Почти не прикрыта.
   – А, ну да, – догадался Валент, – она надеется, что в нее стрелять не будут… И все же храбрая особа!.. Ладно, послушаем, чего они от нас хотят… Да! Разыщите сэра Мертенка и пришлите его сюда!

* * *

   С минуту маршал с подозрением глядел на мага, двигая тяжелой челюстью, заросшей темной щетиной. Сэр Каногор пытался понять, что кроется за обычной непроницаемой маской спокойствия Велиуина. Этих двоих связывало многое – взаимное уважение, личная приязнь, участие в заговоре, совместно пролитая кровь. Накануне, когда невесть откуда во дворе Валлахала появился разъяренный Гимелиус, они дрались плечом к плечу – и юный маг, уже искалеченный палицей тролля, самоотверженно принял первый удар магии взбешенного Изумруда на себя, прикрыв дворян и солдат. А затем, когда два чародея – оба уже жестоко израненные и обессиленные – сошлись в последней неистовой схватке и Велиуин вдруг понял, что его уже ничто не спасет, не кто иной, как Каногор Эстакский ударом своего меча положил конец битве. Пренебрегая опасностью и обычным страхом перед могущественными чародеями, он, оставив перепуганного коня, обошел Гимелиуса сзади и нанес старику (почти четвертованному уже мечом Метриена, но все еще опасному) решающий удар… Да и потом, схватившись с наемниками канцлера Гвино, они вместе сделали свой выбор…
   Но, невзирая на то, что они дрались рядом в бою, несмотря на взаимное уважение к уму и талантам партнера по затеянной ими опасной игре, заговорщики относились все же друг к другу с настороженностью и несколько напряженной предупредительностью… Взаимное недоверие усугублялось тем, что в их своеобразную «команду» теперь попал король Метриен I, человек недалекий и слабый духом. Если прежде рядом с воином и колдуном всегда был канцлер, занимавший лидирующее положение среди заговорщиков, то теперь сложилась несколько странная ситуация – молодой маг, один из вдохновителей заговора, оказывался вроде бы на втором плане – рядом с двумя здоровенными вояками, носившими звучные титулы… Вроде бы…
   Идя к Изумруду за советом, сэр Каногор почувствовал потребность прояснить отношения между ними и каким-то образом подчеркнуть, что роль Изумруда – велика как никогда прежде, но хитрый нахальный колдун повернул все таким образом, что это он напомнил маршалу о своей роли – а тот выступает едва ли не в качестве просителя. Маршал нахмурился, соображая, как бы лучше построить разговор и не зная, с чего начать, но тут Велиуин сам пришел ему на помощь:
   – Знаете, ваша светлость, среди бумаг дяди я наткнулся на любопытные документы… Весьма любопытные… – колдун зашуршал ветхими листочками одной из стопок, – ага, вот… Полюбуйтесь…
   – А-а-а… что там? – Неуверенно спросил маршал.
   – Очень старый документ, договор о довольно незначительной сделке. Он не представлял бы никакого интереса, если бы не проливал свет на забавную деталь. Вы помните старый герб Фаларингов? Ну тот, что сочетается на каждом шагу с имперским орлом?
   – Лев? – На всякий случай уточнил Каногор.
   – В том-то и дело, что весь Мир – ну во всяком случае империя – считает, что это лев. Первоначально гербом Фаларика была кошка – вот, можете сами убедиться! Ну а уж Фаларик Великий и его потомки заставили всех поверить, что это лев. Ну конечно, разве мог основать Великую империю Рыцарь Кошки? Нет – лев, только лев!
   На разбитом лице мага появилось подобие улыбки – у маршала невольно дрогнули уголки губ:
   – Занятная история… И к чему она?
   – К тому, что я хочу подчеркнуть важность внешних проявлений власти – во-первых. И во-вторых. Потомки судят по результатам. Не создай Фаларик Великую империю – он так и не стал бы сам именоваться Великим, а остался бы в истории одним из многочисленных баронов-разбойников. С кошкой на гербе. Я хочу сказать, что нам не следует особо глядеть на приличия – если мы победим, то сможем задним числом оправдать все. Ваши проблемы, сэр… Прошу прощения, наши проблемы следует решать любыми средствами. Законными, незаконными… История сделает кошек на нашем гербе львами, если мы победим – и наоборот… Кстати, я хотел бы получить дворянский титул.
   – Он будет вашим, можете не сомневаться, – пообещал маршал.
   Беседа начала входить в определенное русло – знакомое и понятное Каногору… Все становилось на свои места, едва маг заговорил о награде для себя.
   – Итак, каковы же наши проблемы? – Повторил Изумруд.

ГЛАВА 37

   Закончив колдовать, Ингви обернулся и наконец огляделся вокруг. Помещение, в которое он попал, было довольно обширным. Свет проникал в него только через трещины и дыры в крыше. Некогда это был первый этаж довольно высокого строения, разделенный к тому же на несколько небольших помещений – но когда его отстраивали после погрома, которым закончились Священные походы, новые хозяева не удосужились вернуть дворцу Проклятого Принца его былое великолепие. Перегородки так и остались сломанными, хилая дырявая кровля, кое-как выложенная на бывшем полу второго этажа, поддерживалась кирпичными колоннами, которые совершенно не гармонировали с темным камнем старых стен.
   Из зала вели шесть выходов, двери которых были распахнуты. Коридоры за ними были совершенно темны, наемники с опаской поглядывали во мрак. Ингви понял, что его солдат до чертиков пугает темнота за пределами зала, это выражалось даже в том, что они избегали останавливаться перед этими зияющими черными провалами, а больше жались в простенках… Демон обернулся к Хигу, который с тоской озирался из-под своего надвинутого капюшона. Граф Гезнур держал его за колдовской поводок, в другой руке сжимая обнаженный меч и всем своим видом выражал готовность расправиться с пленником при малейшей попытке бегства либо сопротивления. Рядом с сеньором постоянно ошивался и его безымянный подручный, тоже не сводивший глаз с Хига…
   – Куда нам теперь? – Окликнул своего невольного проводника демон.
   – Туда, дяденька… господин… – указал рукой Хиг на один из темных порталов. Насколько позволял разглядеть тусклый серый свет, этот ход уводил вниз.
   – Нам нужен будет свет, – решил Ингви, – Никлис, попробуй соорудить что-то вроде факелов. Эй, малый, светить умеешь?
   Хиг, к которому был обращен вопрос, сначала растерялся, затем часто закивал. Он владел несложным заклинанием, заставляющим светиться небольшие предметы. Стер, с сомнением оглядев зал, предложил:
   – Ежели мы, мастер капитан, двинемся эти ходом, так не худо бы остальные запереть, что ли…
   Не дожидаясь ответа, здоровяк дернул створку двери, ведущей в соседний коридор. Что-то хрустнуло, гнилая дверь рассыпалась. Похоже было, что ее не закрывали со времен Гериана – то есть более двухсот лет – шарниры заклинило и дверь намертво приросла в распахнутом положении к стене… Стер недоуменно поглядел на оставшийся в его руке большой кусок гнилого дерева… К нему тут же подскочил Никлис:
   – Отлично придумал, парень… Молодец, – и с этими словами отобрал у опешившего наемника его «трофей», – вот и деревяшки для факелов. Эй, ты!.. И вот ты – не стойте, помогите факелы соорудить, ищите тряпки или чего-то там еще такое… Чтоб горело… у кого плащ посуше? Сейчас на полосы порвем…
   Стер обернулся к Ингви и растерянно развел руками:
   – Хотел запереть… Чтобы никто сюда из других дверей… А оно – вот…
   Ингви прислушался к ритмичным ударам, раздающимся со стороны входа в зал и бросил:
   – А, все равно… Они наверняка справятся с дверью раньше, чем мы успеем обернуться… Эй, ты, как тебя?.. Давай делай свет на чем-нибудь!
   Хиг, к которому относилась последняя реплика, послушно подобрал отлетевшую от разломанной двери щепку и забормотал над ней необходимые формулы. Ингви, прислушавшись к его заклинаниям, поморщился – Хиг пользовался не лучшими из знакомых ему версий – но промолчал. Каждый работает, как умеет. Зато граф Гезнур глянул на пленника с подозрением и сделав свирепое лицо и помахал острием меча перед носом пленника. Тот вжал голову в плечи, но тут его усилия увенчались успехом – палочка засветилась. Как раз и Никлис поджег первый факел, в то время как его помощники продолжали трудиться, обматывая палки полосками из разодранного плаща. Сыроватое тряпье и гнилое дерево горели плохо, но ничего более подходящего у наемников все равно не было.
   – Ладно, – махнул рукой демон, – сойдет. Значит так. Слушайте меня все. Теперь мы пойдем в самое логово этих некромантов. Это может оказаться довольно опасно…
   Кто-то из солдат хмыкнул, Ингви строго оглядел свое «войско» – все молчали…
   – …Я говорю опасно. Поэтому не отставать, не расходиться. Держаться настороже. Если в коридоре будут встречаться боковые ответвления – проверять, но далеко не заходить. Можно бросить факел, но аккуратно, чтобы не устроить пожара раньше времени. Палки и тряпки взять с собой, сделаем еще несколько факелов… Эй, ты… Хиг, нам далеко идти?
   – Нет, господин, не далеко.
   – Ну все равно – факелы могут понадобиться. Я иду впереди, Никлис, Стер, вы держитесь поблизости. Граф, за нами вы ведите парнишку… Мастер Мертвец, вам прикрывать тыл. Вроде все? Ладно, за мной!
   Наемники, держась компактной группой, двинулись в темноту коридора… За спиной у них все так же равномерно и неутомимо били в дверь алебарды зомби…

* * *

   Перт Лан-Анар гордо шагал в рядах грозной армии Малых гор. И гордость эта, надо сказать, была вполне заслуженной. Во-первых он шел сейчас на великую войну с нелюдями – захватчиками, а не на драчку с какими-нибудь Лан-Кайенами. Нет, конечно, накостылять подлым соседям – это тоже занятие достойное настоящего мужчины, каким считал себя Перт. Но все же великая битва с гномами – это куда более высокое и благородное деяние… Как у этих, которые с перьями на железных шлемах – ну, Авейн Неистовый… и всякие другие там…
   Ну, а во-вторых – тоже достаточно большой повод для гордости юного члена клана – это то, что ведет великую армию рода человеческого Каст дой-Лан-Анар! Глава славного рода, к которому принадлежит Перт, пока что никому не ведомый юный горец – а в будущем знаменитый воин, победитель нелюдей. Даром, что ему всего шестнадцать лет и он еще «не вошел в полную силу», как говорят у них – но он ловок и проворен. Он хорошо владеет секирой. Да-да, у него есть настоящая боевая секира, подаренная ему самим лэрдом Кастом! Славный предводитель у рода лан-Анаров, в самом деле – достойнейший из достойных во всех Малых горах…
   Когда стало известно, что принц своих подданных с высот фактически бросил на произвол судьбы, лэрды, посовещавшись, решили дать бой войску гномов своими силами – ежели, конечно, почтенный Каст дой-Лан-Анар сумеет уговорить присоединиться к походу злобного мага Анра-Зидвера. Лэрд сумел. Тогда все – даже вечные противники и кровные враги Лан-Кайены – порешили, что в бой поведет объединенную рать сам Каст, самый мудрый и рассудительный из лэрдов высот. Вечером, когда лэрды разошлись поднимать кланы в поход, Каст собрал сходку Лан-Анаров и объявил – в поход пойдут все. Все, кто способен хотя бы раз натянуть тетиву и взмахнуть секирой. На время войны с нелюдями запрещены набеги и кровная месть. Перт воспрянул духом, услыхав это – он уже начал бояться, что в поход отправится только отборная дружина, как тогда – по призыву принца. Тогда шестнадцатилетних на войну не взяли – ведь кто-то должен же охранять и поселок и пасущиеся стада от подлых Лан-Кайенов. А теперь – ого-го! Перт не смог сдержать улыбки, услышав добрую весть, зато сам лэрд говорил мрачно, хмуря густые брови:
   – …Вот так-то, мужи Лан-Анара… На смертный, стало быть, бой нам надо выйти, потому что кроме нас – больше некому. Кто на Роннотских полях со мной был – тот помнит, гномы в силе идут. Ежели допустим их в горы – не миновать беды, проклятые нелюди в камень зароются, старые свои пещеры вновь откроют – тогда пиши пропало… Значит, встретим их на рубеже низин– там только мы одолеть их сможем… Если сможем… Негоже мне, вашему лэрду, такое говорить, да только врать не хочу… Велика сила нелюдей, да еще и чародейством нечистым они овладели… Ну, тут нам Анра-Зидвер обещал помочь. Так что если сможет наш колдун отвести гномьи чары – то тогда мы с недомерками грудью в грудь сойдемся, да силами померимся… Тут уж нам не привыкать… Готовьтесь, мужи Лан-Анара, к смертному бою, ибо ежели мы не выстоим – не бывать нашим кланам на высотах, не жить людям в Малых горах… Вот я вам все сказал. Ступайте, готовьтесь – завтра выходим.
   После того, как все разошлись готовиться к походу, Перт несмело обратился к лэрду и пожаловался, что у него, сироты, нет подходящего оружия, чтобы драться с гномами, как подобает мужчине. Лэрд поглядел на юношу странным взглядом и позвал к себе в башню. Там, пока Перт, разинув рот от удивления, разглядывал богатое убранство, дой-Лан-Анар, полез в сундук. Сопя и кряхтя порылся там, с грохотом что-то перебирая и наконец вручил Перту топор. Настоящий боевой топор – тяжелый, блестящий, гораздо лучший, чем то оружие, что давали ему прежде – когда посылали стеречь Ущелье Гнома Арина или перевал Орох…
   – Держи, парень, – напутствовал его Каст, – это оружие. Пусть послужит оно тебе на славу Лан-Анарам, как прежде мне служило. Ежели победим – отдашь за него чего-нибудь из добычи, а ежели нет – так мне в Гилфинговом Блаженстве топора не нужно будет.
   – Сохрани тебя Светлый, добрый лэрд, – только и сумел промямлить Перт, – я уж отслужу…
   – Отслужишь, парень, – печально так ответил дой-Лан-Анар, – отслужишь… Ступай к Ирику-кузнецу, скажи – я велел. Пусть поможет тебе подправить топор, да наточит как следует…
   От приятных воспоминаний Перта отвлекли громкие голоса и шум впереди – голова колонны вышла из теснин на ровное поле и лэрд Каст велел стать там. Он хотел дождаться разведчиков, отправленных следить за продвижением гномьей армии. Вскоре войско горцев облетела весть – разведчики вернулись. Впереди, сказали они, есть поле, еще более подходящее для того, чтобы встретить нелюдей. Там холмы и мало больших камней. Войско гномов уже близко и надобно поспешить, чтобы успеть выйти к той долине, прежде чем нелюди ее минуют. И еще – на поле стоит рыцарь. Какой-такой рыцарь? А Гангмар его знает какой… Стоит… ну, то есть сидит на коне и говорит, что дал клятву не бежать и с гномами биться смело – стало быть с того поля он не уйдет!
   – А щит у него какой? Чего там намалевано? – Спросил Каст.
   В последнее время лэрду часто приходилось бывать по всяким делам в низинах, он считал, что неплохо разбирается в рыцарских гербах и цветах.
   – Да ничего не намалевано… Белый у него щит – только грязью снизу заляпан, конечно, – развел руками старший из разведчиков…

* * *

   Солдаты шли сквозь мокрый лес, осторожно отодвигая руками ветви. Вообще-то сэр Грок из Аривны строго следит за тем, чтобы его латники не покидали поста на мысу, откуда хорошо просматривается Великая. Но какой смысл торчать под ливнем среди бурлящей реки, если можно сходить в деревню к знакомой вдовушке. А у нее всегда найдется и кувшинчик винца, и закусь, и доброе слово для отважных защитников… Поэтому когда стало ясно, что дождь зарядил надолго и в такую непогоду уж точно никому не придет в голову переправляться через Великую – даже самому сумасбродному эльфу (а солдатские плащи, кстати, промокли насквозь), старший из латников заявил:
   – Ну что, парни, рискнем? – и оба его спутника уже точно знали, о чем идет речь.
   Не в первый раз они «рисковал» нарушить приказ сеньора и покидали пост. Усидев с доброй хозяйкой кувшинчик вина (а домик ее как раз стоял на окраине деревни у самой опушки, так что никто солдат видеть не мог) и просушив немного плащи, доблестные вояки распрощались с гостеприимной вдовушкой. Как обычно, старший, поднимаясь из-за стола заявил: «Ну что, парни, поможем бедной вдове…» и первым вытащил несколько медных монет. За ним, естественно, разязали кошели и его сослуживцы… Хозяйка – опять же как обычно – смахнула рукавом невидимую слезинку, призвала благословение Гилфингово на доблестных защитников, что берегут род людской от проклятых нелюдей да помогают бедной вдовице – и вышла проводить героев на крыльцо. Воровато оглянувшись на засыпающую деревеньку, герои еще раз торопливо попрощались и шмыгнули скорее под сень леса. Хозяйка помахала им вслед.
   Настроение у солдат было хорошее, они и впрямь ощущали себя героями – несмотря на противные холодные капли, что сыпались с насквозь промокших и словно пропитавшихся водой крон деревьев… Бодро шагали добрые воины по знакомой тропке… Вот и опушка, отсюда им нужно свернуть на песчаную косу. Там, на самом окончании косы, и надлежит нести им стражу, стеречь владения доброго сэра Грока от возможных набегов эльфов из-за Великой… Да только ерунда это. Во-первых, эльфы уже лет шесть, как боятся переплывать реку, во-вторых – такой дождь (а дождь ведь едва прекратился!) давно, конечно, загнал эльфов под крыши и они сейчас спят и смотрят, небось, свои нечеловеческие сны, Гангмар их возьми… Эльфов, конечно, возьми – не сны… Ну а в-третьих – даже если какому-нибудь шальному эльфу взбредет в голову плыть через Великую в такую непогоду, так его все равно не разглядишь, в этакой тьме… Тучи-то все еще висят над рекой… В таком мраке только эльфы чего-то и разглядят своими нечеловеческим глазами, Гангмар их возьми… Эльфов, то есть, возьми… Да и глаза их тоже…
   Старший латник только собирался предложить своим парням не ходить на мыс, где, конечно, сырость пробирает до костей, а остаться здесь. Все-таки хоть немного теплее… Он уже раскрыл рот, чтобы произнести свое привычное «ну что, парни», как вдруг почувствовал у самого своего горла холодную сталь. Чья-то рука легко, почти нежно, опустилась солдату на плечо – латник замер, ошарашено наблюдая, как невесть откуда взявшиеся фигуры окружают его и «парней», грозя луками… Тихий, добрый такой, голос шепнул на ухо:
   – Не дергайся, солдатик. И возможно еще поживешь…
   «Не дергайся…» А дергаться – что толку. На таком расстоянии кольчуга не спасет от десятка эльфов с луками наготове – даже если девять из десяти стрелков промахнутся (чего, конечно же, не будет), то десятый найдет, куда всадить стрелу… Да что там стрелу – нож у горла! Мысли тяжело ворочались в пьяной голове, наконец воин выдавил из себя:
   – Мы сдаемся… Не убивайте…
   – Какой благоразумный солдат, – прокомментировал тот же ласковый голос над ухом, прочие нелюди ответили смехом – словно ветер зашелестел между стволов, – не бойся, солдатик, не убьем. Давай, снимай кольчугу, оружие все гони… И тот ножик, что в сапоге – тоже…
   Кто-то из лучников тихо свистнул. Из леса показались эльфы. Еще… И еще… Обезоруженные солдаты только крутили головами – как их много, нелюдей…
   – Ну вот и все, Аллок, – объявил обладатель нежного голоса, впрочем теперь его тон изменился, стал жестче.
   – А что теперь? Ты обещал отцу взять замок, – напомнил вновь прибывший.
   – Возьму. Завтра.

ГЛАВА 38

   Задушенно хрипя, Кворкрих завозился, стараясь сбросить с себя оглушенного «брата», выскользнуть из-под этой ноши… наконец ему удалось, старик высвободился и встал на колени. С минуту он надсадно дышал, затем протянул руку к Гемронту и попытался произнести заклинание, перемежая слова формулы хриплыми вздохами. Не вышло – то ли из-за того, что маг не восстановил дыхание и не сумел произнести заклинание достаточно четко, то ли он просто выдохся. Во всяком случае, ничего не произошло. Кворкрих с удивлением посмотрел на свою руку, с которой так и не слетели его магические молнии, затем скривился. И, все еще не вставая с четверенек, пополз к поверженному противнику.
   Склонившись над Гемронтом, старик начал рыться в складках мантии чародея, отыскивая заговоренный кинжал… Нашел… Рука, сжимавшая клинок внезапно распрямилась – отброшенный ударом крошечный чародей с визгом отлетел. Лезвие вновь не смогло пробить кольчугу, но, скользнув по ней и вспоров ткань балахона, вскользь задело лицо Кворкриха. Старик схватился за щеку, и с трудом поднявшись на ноги отступил, прижимаясь к стене. Рану нестерпимо жгло, но он старательно концентрировался, пытаясь достичь нужной степени сосредоточенности, чтобы вновь нанести магический удар.
   Его противник, все еще не пришедший в себя окончательно, пополз, опираясь на локоть. Наконец он добрался до стены, облокотился спиной о камень и подтянул ноги. Сил, чтобы встать, у него не было… все, что сейчас был способен брат-разведчик – это приподнять руку с зачарованным ножом и, оперев ее о колено, выставить клинок перед собой.
   – Сейчас, – прохрипел он, – сейчас, старший брат…
   – Идиот, – отозвался старичок, – чего тебе не хватало, дубина? Зачем ты это устроил, подлец?
   – Зачем… Сам не догадываешься, старая крыса?
   – Догадываюсь, конечно… Сам собирался стать принцем?
   – Ага… Принц-то – он должен быть молодым и прекрасным… А у тебя, небось уже и не получится – с бабой-то, а? Старый пердун…
   – Гемронт, ты дурак, – уже почти спокойным тоном произнес Кворкрих, – у тебя бы ничего не вышло. Ты не смог бы справиться с нашей сворой.
   – Смог бы… Начал бы с тебя… А потом и других… А может, кто-то из них и сам бы… согласился… служить мне… Все-таки я был бы принцем-консортом при прямой наследнице Гериана Великого, а? Гериана наши старички очень даже уважают. Гериана, а не его конюха… Так что и наследницу, глядишь, тоже…