Страница:
– Милая, ты захлопни за собой дверь! Я потом за тобой запру. Да особо там не светись, во дворе!
И почти следом за этим последовал отчетливый звук закрывшейся входной двери.
– Не ласковы Вы с ней, – гость позволил себе такую вольность – высказать свое мнение.
– А будешь с вами ласков, вы вообще на шею усядетесь! Забываетесь, драгоценные мои, кто есть кто, и кто есть вы. Эта вон – артистка – явилась ко мне с претензиями. Видите ли, я с ней несправедливо обхожусь… Распоясалась! Да она сейчас по краю лезвия ходит и сама этого, дурочка, не понимает! И не столько ей меня надо бояться, сколько… Ладно, с чем ты пришел? Тоже жаловаться?
– Нет. Сказать, что это опять произошло. Я хотел позвонить и сказать, но Ваш мобильный заблокирован.
– Разве? Ну что ж, спасибо что сказал – пополню сегодня счет.
– А… как насчет нее, – мужчина несколько обескуражился тем, что новость, с какой он сюда пришел, не произвела на хозяина дома должного впечатления, а гораздо интересней оказалось известие о заблокированном телефоне.
– С ней все в порядке?
– Да. Как обычно. По времени – чуть больше четверти часа. А если быть точным, восемнадцать минут и тридцать шесть секунд.
– Дольше. Уже дольше… – хозяин поднялся из-за стола и в задумчивости походил по комнате. – В опасные игры она играет …
– Боитесь, что однажды она не сможет вернуться?
– Конечно! Как бы случайно не оказалась там запертой! «Коридор» она почти профессиональный сумела открыть. И, конечно, это не хорошо, что он до сих пор открыт… Но если нам приложить к этому руку и закрыть его, последствия тоже могут оказаться непредсказуемыми. Во-первых, для этого нам надо будет какое-то время находиться там: этот ритуал требует времени и значительных сил, а мы такую «роскошь» себе позволить не сможем. Во-вторых, вне «коридора» могут оказаться другие, скажем так, «персонажи»: из-за поспешности, с которой мы будем запечатывать «коридор», мы можем кое-кого оставить здесь… Это тоже ни к чему. И в третьих, она обязательно попытается вновь открыть «коридор», но сделать это может очень неумело, последствия могут быть чудовищными. Так что пусть пока все идет так, как есть. Но ты, голубчик, уж следи за ней внимательно. Чтобы не случилось чего нехорошего. Для этого ты к ней и приставлен.
– Я стараюсь, – гость заискивающе улыбнулся и, решив, что время «аудиенции» истекло, повернулся к выходу. Но его остановил вопрос:
– Голубчик, надеюсь, никто, кроме тебя, не видел произошедшего?
– Нет. Правда…девчонку это напугало.
– Стоп! А она там как оказалась? – хозяин недоуменно вскинул брови, и гость виновато, будто был причастен к этому, развел руками:
– Да вот…
– Вот что, милый, ты уж бери обеих на вооружение. Как бы эта девчонка слишком любопытной не оказалась и не сунула нос туда, куда не следует. Она, конечно, может ничего не понять. Да все же не хотелось бы, чтобы из-за нее возникли какие-то мелкие препятствия. Но, надеюсь, она окажется умной и нелюбопытной девочкой, потому что иначе… – хозяин ласково улыбнулся и выразительно провел пальцем по своему горлу. И гость угодливо засмеялся.
Инга, как только вернулась к себе, сразу достала из чемодана карты. Ей очень хотелось спать после бессонной ночи в доме Алексея Чернова, но она решила первым делом обратиться к картам. Она только сделает расклад, а думать и анализировать все будет уже потом – после того, как выспится.
Медленно тасуя карты с закрытыми глазами, Инга сосредоточилась на воспоминаниях своего сна и фотографии, которую ей показал Алексей. Расклад при таких условиях, конечно, выйдет лишь очень приблизительный, но может дать какую-то «зацепку». Зачем ей все это надо – ворошить чьи-то чужие тайны – Инга не знала, видимо, поддалась своим «охотничьим» инстинктам, как пес, нашедший след дичи. Да и тот факт, что она неожиданно вновь почувствовала «уколы» вопреки своей уверенности, что сейчас уже ничего не может предчувствовать, тоже сыграл немаловажную роль в разжигании «охотничьего интереса». А атмосфера дома Алексея Чернова пахла тайнами. И этот запах дразнил, как запах добычи – голодного пса.
Ей хотелось с помощью карт проникнуть в недавнее прошлое. Обстоятельства, при которых умерла Кристина, слишком настораживали. Это для «непосвященных» людей смерть молодой женщины можно было объяснить неведомой болезнью, но у Инги на этот счет было свое мнение.
…Закончив расклад, она убрала карты и вышла во двор. И, сев прямо на пороге своего «домика», закурила. Карты подтвердили ее догадку: Кристина умерла не своей смертью. Но кому нужна была ее смерть и зачем? На эти вопросы карты не могли дать ответа. Так же, как и не могли открыть «убийцу».
– Ну и зачем это тебе надо – лезть во все это? Тебя об этом никто не просил, – Инга пробубнила себе тихо под нос и вздохнула, уже понимая, что с собственным интересом ей не справиться.
– Мало тебе прошлого урока? Так тогда ты действовала во имя спасения брата. Сейчас уже все случилось… В прошлом, – она еще пыталась урезонить себя, уговорить свой азарт, который неожиданно поднял голову. – Не пойдешь же ты к Алексею с «открытием», что его жене «помогли» умереть? Вряд ли ему станет легче от такой новости… Инга, не суйся туда, куда тебя не просят!
Уж не об этом ли предупреждала ее бабушка через сны, и карты недавно?
Ее брат Вадим, узнай о том, что она попала в плен собственного интереса, посмеялся бы и дал ей прозвище вроде «следователя по особо важным магическим преступлениям». А, может, не стал бы смеяться и разорался, чтобы она больше ни во что не ввязывалась.
… А мага-убийцу она все равно найдет. Интересно, а существуют ли какие-то ассоциации и службы, занимающиеся расследованием преступлений именно магического характера? Что-то вроде «магического интерпола» или «магической полиции». И какие меры наказания для подобных преступников существуют? Инга усмехнулась и дала себе слово, что, вернувшись в Москву, узнает все о наличии подобных «ассоциаций». И, если таковы существуют, вступит в одну из них. А что, «полицейский маг» – звучит здорово!
Весь сон как рукой сняло. Инга затушила сигарету и, глянув на наручные часики, решила вместо отдыха прогуляться сейчас до магазина, в котором работала Мария.
Мария бодро отоваривала очередь из четырех человек. «Очередь» сплошь состояла из мужчин, поэтому Мария, отпуская пиво, сигареты и чипсы, кокетничала и шутила. Увидев Ингу, она сделала удивленно-обрадованное выражение лица и кивнула головой, подзывая ее к прилавку.
– Какими судьбами к нам на огонек? – Мария, когда очередь «рассосалась», беззаботно спросила.
– Да так, просто проходила мимо! Решила заглянуть.
– Что-то, дорогая, пропала ты с горизонта, – Маша с улыбкой попеняла ей. – Вечером мы с девчонками опять на посиделки собираемся, присоединишься?
– Не знаю, Маш, – Инга неопределенно пожала плечами. Возможно, что вечер она проведет с больной Лизой, пока отец девочки не вернется домой с работы.
– Кавалера себе завела? – Мария поняла ее ответ по-своему, и, заулыбавшись, с интересом придвинулась к ней ближе, при этом ее полная грудь уже почти касалась прилавка.
– Да нет, ты не так поняла… Я могу этот вечер быть занятой с Лизой – дочерью Алексея Чернова. Девочка приболела, с ней некому вчера было остаться ночью…
– О-о, – Мария, не дослушав ее, сделала «понимающие» глаза и со значением протянула. – А он ведь «ничего» – Чернов, правда?
И усмехнулась, заметив, что Инга неожиданно смутилась.
– Да нет, Машка, ты все не так поняла! Ты же ведь сама меня «сосватала» этому Чернову в «персонал» для Лизы! Между прочим, вчера он, прежде чем обратиться с просьбой ко мне, заезжал к тебе, но тебя не было дома…
– Было дело… – Мария задумчиво почесала подбородок. – Я у Аньки гостила.
– Что-то подобное он и сказал. Машка, я к тебе пришла с некоторой просьбой. Ты ведь хорошо знала семью Алексея, дружила с Кристиной. Я бы хотела поговорить с тобой тет-а-тет о них.
– Зачем тебе? – Машка недружелюбно спросила и нахмурилась. Просьба Инги ей явно не понравилась.
– Мне… как психологу нужна такая информация. Я «работаю» с Лизой, – Инга быстро проговорила, стараясь справиться с некоторым стыдом за то, что ей вот так приходится сейчас «прикрываться» девочкой, чтобы получить информацию.
– Ну ладно, – Мария пожала плечами, но видно было, что ей не совсем приятна просьба Инги. – Приходи сегодня вечером к нам на «девичник», там и побеседуем.
– Нет, Маш. Мне нужно поговорить с тобой с глазу на глаз, так, чтобы другие не знали, – Инга торопливо проговорила и оглянулась на вошедших в магазин женщину с мальчиком. Женщина с интересом оглядывала прилавки, выбирая, что купить, намеревалась подойти к Марии с просьбой отпустить ей товар.
– Ладненько. Давай завтра? Я к тебе забегу в обеденный перерыв, хочешь? Где-то в час. Но, между прочим, с Кристей больше дружила Тая. И Аннушка… Они бы смогли тебе рассказать о Кристине и Алексее больше меня.
– Я их тоже потом спрошу, – Инга улыбнулась. Мальчик громко, на весь магазин, объявил маме, что хочет мороженое, а женщина строго возразила. Между мамой и сынов завязался короткий спор.
– Машка, только другим девчонкам о моей просьбе – молчок, поняла? Это такой особый психологический тест, – Инга, мысленно ужасаясь своим слишком некорректным «уловкам», лучезарно улыбнулась. – Это мне надо для работы.
– Ай ли, Дохновская?… – Мария, не особо, однако, ей веря, выпрямилась и уперла руки в бока – как барыня-боярыня, выговаривающая дворовому мальчишке за шалость. – И все же, все же… Причина твоих расспросов – Алексей, ведь так?
– Думай, что хочешь, – Инга улыбнулась, неожиданно для себя решив подыграть подруге.
– Ладно уж, побеседуем о Чернове, раз тебе так хочется…
– Спасибо тебе, – Инга просияла и, уступая место возле прилавка маме с мальчиком, послала на прощание Марии воздушный поцелуй. Уходя, она не слышала, как Машка неожиданно под нос не совсем дружелюбно пробормотала в ее адрес: «Столичная «хищница». И не увидела, что настроение Марии уже не было таким веселым и дружелюбным, как до ее прихода.
Молодая женщина ворвалась в квартиру брата, едва тот успел ей открыть.
– Хорошо, что ты дома! – она, не здороваясь, с раздражением заметила, и, скинув туфли, бесцеремонно направилась в комнату.
– Э-э, сестренка… – мужчина растерялся от такой ее «стремительности», но, спохватившись, отправился следом. – А если бы тут у меня женщина была, а ты так ворвалась?
– У тебя тут должна быть лишь одна женщина, – она резко ответила и тут же накинулась на опешившего брата с упреками:
– Ну и как ты «справляешься» с заданием? А? Как я понимаю – никак. Никак!!! Неужели так сложно?!
Она обошла его кругом, рассматривая, словно оценивая. Под ее взглядом мужчине стало неловко, и он поежился, как от холода.
– Хороший ты мужик, братец! Красивый! Умный! Сексапильный! А с таким плевым заданием справиться не можешь!
– А кто тебе сказал, что не могу? С чего ты решила, что я не справляюсь? – ее заявление задело его за живое. Чтобы не чувствовать себя будто на витрине и избежать оценивающих взглядов сестры, он сел в кресло и сложил на голой груди руки.
– Да вот решила! – она с сарказмом ответила и, тоже сложив руки на груди, встала напротив брата. – Я знаю, что этой ночью она была не с тобой. Она была с ним! С ним! Понимаешь?
– Да ну? – мужчина удивленно присвистнул и приподнялся в кресле. – Удивительно! А то я уж и правда стал думать… Впрочем, не важно. Откуда ты узнала, что она была с твоей пассией?
– Откуда – уже не важно! Сказали мне! – женщина отрезала и, присев на край кровати, хмуро посмотрела на брата. – Она мне мешает. Как кость поперек горла!
– Может, все не так уж мрачно?
– Нет, мрачно! – женщина не хотела слушать никаких уговоров. Вскочив с кровати, она нервно заходила по комнате.
– Ну что за день? – воздевая руки к потолку, она с пафосным отчаянием произнесла, обращаясь не столько к брату, с усмешкой наблюдающему за ней из кресла, сколько к небесам. – С утра ходила к Мастеру – высказывать претензии…
– Да-а? – мужчина удивленно и уже заинтересованно заерзал в кресле. – Как ты отважилась на такое?
– Не знаю. Решила, что пора заявить о своем желании участвовать в деле активно, а не пассивно, – девушка перестала ходить по комнате и присела на кровать. – Мастер, понятное дело, проявил ожидаемую реакцию – пообещал сгноить меня, если сделаю хоть один лишний шаг не по его воле.
– Ну и чего ты к нему поперлась, а? С граблями – против танка. Ведь и правда «сгноит»! Пару раз пальцами пощелкает – и адьё-ёс.
– Мне не нравится, что меня отодвинули в сторону, как хлам!
– Ну понятно, кому понравится… – теперь уже мужчина, встав, заходил по комнате. – Но в твоем положение лучше и правда немного подождать в стороне…
– В стороне?! – женщина тут же взвилась. – И спокойно наблюдать, как эта отнимет у меня мое?
– Ну, вообще-то, это ты сама решила, что – твое… – мужчина скептически усмехнулся.
– Я столько сил вложила, чтобы добиться!!!
– Знаю, знаю, – он устало перебил ее. Если ее не остановить, она опять заведет свою любимую песню о потраченных силах.
– Между прочим, ты вызвался помочь мне, – женщина с обидой попеняла. – А от тебя толку…
– Ну знаешь! Между прочим, я делаю все возможное! А та травка, которую ты мне тогда дала, наверное, оказалась просроченной – на нее не подействовала.
– А без травы будто ты сам не можешь… – женщина криво усмехнулась. – Выходишь в тираж, братец, раз бабе мозги запудрить уже не в состоянии.
Мужчина не ответил, но бросил на сестру красноречивый взгляд, говорящий о том, что она уже переходит допустимые границы.
– Ладно, я сама справлюсь…
– Что ты задумала? – мужчина тут же встрепенулся. Ему не понравилась та усмешка, которая заиграла на губах его сестры.
– Ничего! Ничего такого… – она кротко улыбнулась – невинная овечка, да и только. – К нему я подступиться не могу, потому что Мастер строго за этим следит. Остается она, моя соперница…
– Стоп, родная! Надеюсь, ты не решилась идти на крайние меры? Не забывай, что о твоих новых «подвигах» Мастер рано или поздно узнает, и тогда…
– А мне плевать уже на него! Плевать! Ты слышишь? Потому что я устала жить, оглядываясь на него, устала ждать в стороне, наблюдая, как вокруг моего «куска» уже вьются другие хищницы, устала жить в страхе, что либо Мастер меня «сгноит», либо эта соплюха… Если я буду и дальше отсиживаться в кустах и трястись от страха, то так и произойдет! И я не намерена больше жить так, как хочется другим, а не мне! И если на моем пути будут возникать препятствия, я буду их устранять – будь это хоть сам Мастер, хоть заезжая прошмандовка, хоть эта соплюшка, над которой так трясется Мастер! А если ты мне не хочешь помочь…
– Помогу, помогу, успокойся, – мужчина ласково улыбнулся сестре, дабы успокоить ее. И чтобы у той отпали все сомнения в его желании помочь ей, добавил:
– И даже предлагаю тебе сейчас сесть и вместе все спокойно обсудить.
XIII
И почти следом за этим последовал отчетливый звук закрывшейся входной двери.
– Не ласковы Вы с ней, – гость позволил себе такую вольность – высказать свое мнение.
– А будешь с вами ласков, вы вообще на шею усядетесь! Забываетесь, драгоценные мои, кто есть кто, и кто есть вы. Эта вон – артистка – явилась ко мне с претензиями. Видите ли, я с ней несправедливо обхожусь… Распоясалась! Да она сейчас по краю лезвия ходит и сама этого, дурочка, не понимает! И не столько ей меня надо бояться, сколько… Ладно, с чем ты пришел? Тоже жаловаться?
– Нет. Сказать, что это опять произошло. Я хотел позвонить и сказать, но Ваш мобильный заблокирован.
– Разве? Ну что ж, спасибо что сказал – пополню сегодня счет.
– А… как насчет нее, – мужчина несколько обескуражился тем, что новость, с какой он сюда пришел, не произвела на хозяина дома должного впечатления, а гораздо интересней оказалось известие о заблокированном телефоне.
– С ней все в порядке?
– Да. Как обычно. По времени – чуть больше четверти часа. А если быть точным, восемнадцать минут и тридцать шесть секунд.
– Дольше. Уже дольше… – хозяин поднялся из-за стола и в задумчивости походил по комнате. – В опасные игры она играет …
– Боитесь, что однажды она не сможет вернуться?
– Конечно! Как бы случайно не оказалась там запертой! «Коридор» она почти профессиональный сумела открыть. И, конечно, это не хорошо, что он до сих пор открыт… Но если нам приложить к этому руку и закрыть его, последствия тоже могут оказаться непредсказуемыми. Во-первых, для этого нам надо будет какое-то время находиться там: этот ритуал требует времени и значительных сил, а мы такую «роскошь» себе позволить не сможем. Во-вторых, вне «коридора» могут оказаться другие, скажем так, «персонажи»: из-за поспешности, с которой мы будем запечатывать «коридор», мы можем кое-кого оставить здесь… Это тоже ни к чему. И в третьих, она обязательно попытается вновь открыть «коридор», но сделать это может очень неумело, последствия могут быть чудовищными. Так что пусть пока все идет так, как есть. Но ты, голубчик, уж следи за ней внимательно. Чтобы не случилось чего нехорошего. Для этого ты к ней и приставлен.
– Я стараюсь, – гость заискивающе улыбнулся и, решив, что время «аудиенции» истекло, повернулся к выходу. Но его остановил вопрос:
– Голубчик, надеюсь, никто, кроме тебя, не видел произошедшего?
– Нет. Правда…девчонку это напугало.
– Стоп! А она там как оказалась? – хозяин недоуменно вскинул брови, и гость виновато, будто был причастен к этому, развел руками:
– Да вот…
– Вот что, милый, ты уж бери обеих на вооружение. Как бы эта девчонка слишком любопытной не оказалась и не сунула нос туда, куда не следует. Она, конечно, может ничего не понять. Да все же не хотелось бы, чтобы из-за нее возникли какие-то мелкие препятствия. Но, надеюсь, она окажется умной и нелюбопытной девочкой, потому что иначе… – хозяин ласково улыбнулся и выразительно провел пальцем по своему горлу. И гость угодливо засмеялся.
Инга, как только вернулась к себе, сразу достала из чемодана карты. Ей очень хотелось спать после бессонной ночи в доме Алексея Чернова, но она решила первым делом обратиться к картам. Она только сделает расклад, а думать и анализировать все будет уже потом – после того, как выспится.
Медленно тасуя карты с закрытыми глазами, Инга сосредоточилась на воспоминаниях своего сна и фотографии, которую ей показал Алексей. Расклад при таких условиях, конечно, выйдет лишь очень приблизительный, но может дать какую-то «зацепку». Зачем ей все это надо – ворошить чьи-то чужие тайны – Инга не знала, видимо, поддалась своим «охотничьим» инстинктам, как пес, нашедший след дичи. Да и тот факт, что она неожиданно вновь почувствовала «уколы» вопреки своей уверенности, что сейчас уже ничего не может предчувствовать, тоже сыграл немаловажную роль в разжигании «охотничьего интереса». А атмосфера дома Алексея Чернова пахла тайнами. И этот запах дразнил, как запах добычи – голодного пса.
Ей хотелось с помощью карт проникнуть в недавнее прошлое. Обстоятельства, при которых умерла Кристина, слишком настораживали. Это для «непосвященных» людей смерть молодой женщины можно было объяснить неведомой болезнью, но у Инги на этот счет было свое мнение.
…Закончив расклад, она убрала карты и вышла во двор. И, сев прямо на пороге своего «домика», закурила. Карты подтвердили ее догадку: Кристина умерла не своей смертью. Но кому нужна была ее смерть и зачем? На эти вопросы карты не могли дать ответа. Так же, как и не могли открыть «убийцу».
– Ну и зачем это тебе надо – лезть во все это? Тебя об этом никто не просил, – Инга пробубнила себе тихо под нос и вздохнула, уже понимая, что с собственным интересом ей не справиться.
– Мало тебе прошлого урока? Так тогда ты действовала во имя спасения брата. Сейчас уже все случилось… В прошлом, – она еще пыталась урезонить себя, уговорить свой азарт, который неожиданно поднял голову. – Не пойдешь же ты к Алексею с «открытием», что его жене «помогли» умереть? Вряд ли ему станет легче от такой новости… Инга, не суйся туда, куда тебя не просят!
Уж не об этом ли предупреждала ее бабушка через сны, и карты недавно?
Ее брат Вадим, узнай о том, что она попала в плен собственного интереса, посмеялся бы и дал ей прозвище вроде «следователя по особо важным магическим преступлениям». А, может, не стал бы смеяться и разорался, чтобы она больше ни во что не ввязывалась.
… А мага-убийцу она все равно найдет. Интересно, а существуют ли какие-то ассоциации и службы, занимающиеся расследованием преступлений именно магического характера? Что-то вроде «магического интерпола» или «магической полиции». И какие меры наказания для подобных преступников существуют? Инга усмехнулась и дала себе слово, что, вернувшись в Москву, узнает все о наличии подобных «ассоциаций». И, если таковы существуют, вступит в одну из них. А что, «полицейский маг» – звучит здорово!
Весь сон как рукой сняло. Инга затушила сигарету и, глянув на наручные часики, решила вместо отдыха прогуляться сейчас до магазина, в котором работала Мария.
Мария бодро отоваривала очередь из четырех человек. «Очередь» сплошь состояла из мужчин, поэтому Мария, отпуская пиво, сигареты и чипсы, кокетничала и шутила. Увидев Ингу, она сделала удивленно-обрадованное выражение лица и кивнула головой, подзывая ее к прилавку.
– Какими судьбами к нам на огонек? – Мария, когда очередь «рассосалась», беззаботно спросила.
– Да так, просто проходила мимо! Решила заглянуть.
– Что-то, дорогая, пропала ты с горизонта, – Маша с улыбкой попеняла ей. – Вечером мы с девчонками опять на посиделки собираемся, присоединишься?
– Не знаю, Маш, – Инга неопределенно пожала плечами. Возможно, что вечер она проведет с больной Лизой, пока отец девочки не вернется домой с работы.
– Кавалера себе завела? – Мария поняла ее ответ по-своему, и, заулыбавшись, с интересом придвинулась к ней ближе, при этом ее полная грудь уже почти касалась прилавка.
– Да нет, ты не так поняла… Я могу этот вечер быть занятой с Лизой – дочерью Алексея Чернова. Девочка приболела, с ней некому вчера было остаться ночью…
– О-о, – Мария, не дослушав ее, сделала «понимающие» глаза и со значением протянула. – А он ведь «ничего» – Чернов, правда?
И усмехнулась, заметив, что Инга неожиданно смутилась.
– Да нет, Машка, ты все не так поняла! Ты же ведь сама меня «сосватала» этому Чернову в «персонал» для Лизы! Между прочим, вчера он, прежде чем обратиться с просьбой ко мне, заезжал к тебе, но тебя не было дома…
– Было дело… – Мария задумчиво почесала подбородок. – Я у Аньки гостила.
– Что-то подобное он и сказал. Машка, я к тебе пришла с некоторой просьбой. Ты ведь хорошо знала семью Алексея, дружила с Кристиной. Я бы хотела поговорить с тобой тет-а-тет о них.
– Зачем тебе? – Машка недружелюбно спросила и нахмурилась. Просьба Инги ей явно не понравилась.
– Мне… как психологу нужна такая информация. Я «работаю» с Лизой, – Инга быстро проговорила, стараясь справиться с некоторым стыдом за то, что ей вот так приходится сейчас «прикрываться» девочкой, чтобы получить информацию.
– Ну ладно, – Мария пожала плечами, но видно было, что ей не совсем приятна просьба Инги. – Приходи сегодня вечером к нам на «девичник», там и побеседуем.
– Нет, Маш. Мне нужно поговорить с тобой с глазу на глаз, так, чтобы другие не знали, – Инга торопливо проговорила и оглянулась на вошедших в магазин женщину с мальчиком. Женщина с интересом оглядывала прилавки, выбирая, что купить, намеревалась подойти к Марии с просьбой отпустить ей товар.
– Ладненько. Давай завтра? Я к тебе забегу в обеденный перерыв, хочешь? Где-то в час. Но, между прочим, с Кристей больше дружила Тая. И Аннушка… Они бы смогли тебе рассказать о Кристине и Алексее больше меня.
– Я их тоже потом спрошу, – Инга улыбнулась. Мальчик громко, на весь магазин, объявил маме, что хочет мороженое, а женщина строго возразила. Между мамой и сынов завязался короткий спор.
– Машка, только другим девчонкам о моей просьбе – молчок, поняла? Это такой особый психологический тест, – Инга, мысленно ужасаясь своим слишком некорректным «уловкам», лучезарно улыбнулась. – Это мне надо для работы.
– Ай ли, Дохновская?… – Мария, не особо, однако, ей веря, выпрямилась и уперла руки в бока – как барыня-боярыня, выговаривающая дворовому мальчишке за шалость. – И все же, все же… Причина твоих расспросов – Алексей, ведь так?
– Думай, что хочешь, – Инга улыбнулась, неожиданно для себя решив подыграть подруге.
– Ладно уж, побеседуем о Чернове, раз тебе так хочется…
– Спасибо тебе, – Инга просияла и, уступая место возле прилавка маме с мальчиком, послала на прощание Марии воздушный поцелуй. Уходя, она не слышала, как Машка неожиданно под нос не совсем дружелюбно пробормотала в ее адрес: «Столичная «хищница». И не увидела, что настроение Марии уже не было таким веселым и дружелюбным, как до ее прихода.
Молодая женщина ворвалась в квартиру брата, едва тот успел ей открыть.
– Хорошо, что ты дома! – она, не здороваясь, с раздражением заметила, и, скинув туфли, бесцеремонно направилась в комнату.
– Э-э, сестренка… – мужчина растерялся от такой ее «стремительности», но, спохватившись, отправился следом. – А если бы тут у меня женщина была, а ты так ворвалась?
– У тебя тут должна быть лишь одна женщина, – она резко ответила и тут же накинулась на опешившего брата с упреками:
– Ну и как ты «справляешься» с заданием? А? Как я понимаю – никак. Никак!!! Неужели так сложно?!
Она обошла его кругом, рассматривая, словно оценивая. Под ее взглядом мужчине стало неловко, и он поежился, как от холода.
– Хороший ты мужик, братец! Красивый! Умный! Сексапильный! А с таким плевым заданием справиться не можешь!
– А кто тебе сказал, что не могу? С чего ты решила, что я не справляюсь? – ее заявление задело его за живое. Чтобы не чувствовать себя будто на витрине и избежать оценивающих взглядов сестры, он сел в кресло и сложил на голой груди руки.
– Да вот решила! – она с сарказмом ответила и, тоже сложив руки на груди, встала напротив брата. – Я знаю, что этой ночью она была не с тобой. Она была с ним! С ним! Понимаешь?
– Да ну? – мужчина удивленно присвистнул и приподнялся в кресле. – Удивительно! А то я уж и правда стал думать… Впрочем, не важно. Откуда ты узнала, что она была с твоей пассией?
– Откуда – уже не важно! Сказали мне! – женщина отрезала и, присев на край кровати, хмуро посмотрела на брата. – Она мне мешает. Как кость поперек горла!
– Может, все не так уж мрачно?
– Нет, мрачно! – женщина не хотела слушать никаких уговоров. Вскочив с кровати, она нервно заходила по комнате.
– Ну что за день? – воздевая руки к потолку, она с пафосным отчаянием произнесла, обращаясь не столько к брату, с усмешкой наблюдающему за ней из кресла, сколько к небесам. – С утра ходила к Мастеру – высказывать претензии…
– Да-а? – мужчина удивленно и уже заинтересованно заерзал в кресле. – Как ты отважилась на такое?
– Не знаю. Решила, что пора заявить о своем желании участвовать в деле активно, а не пассивно, – девушка перестала ходить по комнате и присела на кровать. – Мастер, понятное дело, проявил ожидаемую реакцию – пообещал сгноить меня, если сделаю хоть один лишний шаг не по его воле.
– Ну и чего ты к нему поперлась, а? С граблями – против танка. Ведь и правда «сгноит»! Пару раз пальцами пощелкает – и адьё-ёс.
– Мне не нравится, что меня отодвинули в сторону, как хлам!
– Ну понятно, кому понравится… – теперь уже мужчина, встав, заходил по комнате. – Но в твоем положение лучше и правда немного подождать в стороне…
– В стороне?! – женщина тут же взвилась. – И спокойно наблюдать, как эта отнимет у меня мое?
– Ну, вообще-то, это ты сама решила, что – твое… – мужчина скептически усмехнулся.
– Я столько сил вложила, чтобы добиться!!!
– Знаю, знаю, – он устало перебил ее. Если ее не остановить, она опять заведет свою любимую песню о потраченных силах.
– Между прочим, ты вызвался помочь мне, – женщина с обидой попеняла. – А от тебя толку…
– Ну знаешь! Между прочим, я делаю все возможное! А та травка, которую ты мне тогда дала, наверное, оказалась просроченной – на нее не подействовала.
– А без травы будто ты сам не можешь… – женщина криво усмехнулась. – Выходишь в тираж, братец, раз бабе мозги запудрить уже не в состоянии.
Мужчина не ответил, но бросил на сестру красноречивый взгляд, говорящий о том, что она уже переходит допустимые границы.
– Ладно, я сама справлюсь…
– Что ты задумала? – мужчина тут же встрепенулся. Ему не понравилась та усмешка, которая заиграла на губах его сестры.
– Ничего! Ничего такого… – она кротко улыбнулась – невинная овечка, да и только. – К нему я подступиться не могу, потому что Мастер строго за этим следит. Остается она, моя соперница…
– Стоп, родная! Надеюсь, ты не решилась идти на крайние меры? Не забывай, что о твоих новых «подвигах» Мастер рано или поздно узнает, и тогда…
– А мне плевать уже на него! Плевать! Ты слышишь? Потому что я устала жить, оглядываясь на него, устала ждать в стороне, наблюдая, как вокруг моего «куска» уже вьются другие хищницы, устала жить в страхе, что либо Мастер меня «сгноит», либо эта соплюха… Если я буду и дальше отсиживаться в кустах и трястись от страха, то так и произойдет! И я не намерена больше жить так, как хочется другим, а не мне! И если на моем пути будут возникать препятствия, я буду их устранять – будь это хоть сам Мастер, хоть заезжая прошмандовка, хоть эта соплюшка, над которой так трясется Мастер! А если ты мне не хочешь помочь…
– Помогу, помогу, успокойся, – мужчина ласково улыбнулся сестре, дабы успокоить ее. И чтобы у той отпали все сомнения в его желании помочь ей, добавил:
– И даже предлагаю тебе сейчас сесть и вместе все спокойно обсудить.
XIII
От Марии Инга отправилась не в дом Чернова, а зашла на кладбище. И сейчас, сидя на лавочке возле могил родных, пыталась в этой умиротворенной кладбищенской тишине разобраться с некоторыми неожиданными «открытиями». Оказывается, у нее есть какие-то остатки силы, раз она неожиданно вновь стала чувствовать «знаки»? Или ее сила стала возрождаться – медленно, но верно? Но что могло произойти такое, что послужило толчком для ее возрождения? Эти вопросы волновали Ингу сейчас больше всего. И даже столько не беспокоило то, что «знаки», которые ей подавались, раньше всегда служили предупреждением перед какими-то неприятными событиями. Об этом она подумает потом, позже, когда будет размышлять над тем, кто и почему «убил» Кристину, и куда может пропадать Лиза в собственном доме.
Чтобы лучше «прислушаться» к себе, Инга прикрыла глаза и сосредоточилась на внутренних ощущениях в надежде почувствовать хотя бы крупицы силы. Карты говорили ей о возрождении. И бабушка во сне просила ее не пренебрегать полученными знаниями, говоря о том, что и засохшую розу можно возродить, если ее корни остались в земле…
«… И если вода, которой ты будешь ее поливать – любовь…». Инга не заметила, как задремала, сморенная усталостью после нервной бессонной ночи и полуденным солнцем. А может, просто впала в недолгий транс, в котором ей как наяву послышался бабушкин голос. «…Милая, я же говорила тебе, что ты – сильная, справишься с тем, что недавно произошло с тобой… Вот видишь, все получается так, как я и говорила!». Инга бабушку не видела, только слышала, но почувствовала, что бабушка улыбается, произнося эти слова. «У тебя доброе бескорыстное сердце. И любящее, Инночка. Сила не навсегда покинула тебя, она возвращается к тебе благодаря твоей доброте, любви и бескорыстию. Ты любишь, Инночка. Любишь, только пока это не осознаешь. И твоими действиями руководит не столько интерес к загадкам, сколько твое доброе и любящее сердце. Но будь осторожна, милая. Открытия, которые ты можешь сделать, будут для тебя неожиданностью. И таят в себе большую опасность. Помни, что я просила тебя не идти на поле боя без щита и меча. Думай об осторожности… А сейчас, Инночка, тебе пора – маленькая девочка уже давно тебя ждет…».
Инга очнулась и с недоумением огляделась вокруг. Она уснула, и бабушкин голос ей приснился? Инга посмотрела на наручные часики и убедилась, что находится здесь всего минут пятнадцать. Значит, если она и задремала, то лишь на какие-то считанные минуты. Но, странно, она чувствовала сейчас себя такой отдохнувшей и выспавшейся, как после целой ночи отдыха.
– Спасибо, бабушка, – Инга улыбнулась бабушкиной фотографии на памятнике и поднялась. Мысленно поблагодарила и родителей и после этого отправилась к выходу.
– Ох, Инга, как хорошо, что Вы пришли, – Нина Павловна, едва Инга вошла в дом, обрадовано воскликнула. – Лизочка неплохо себя чувствует, но все же Алексей Юрьевич наказал, чтобы она весь день провела в кровати… Лизавета, конечно, сильно воспротивилась постельному режиму… И я вот целое утро с ней «воюю», слежу за тем, чтобы она не ослушалась и не убежала во двор играть. Сами понимаете, каково удержать подвижного ребенка целый день в постели! Я ни одного дела своего еще не сделала, только с Лизаветой сижу. Сейчас вот спустилась ей бульону погреть, да опасаюсь, не удрала ли она уже куда?
– Не беспокойтесь, Нина Павловна, можете «сдать вахту» мне и заниматься спокойно своими делами, – Инга улыбнулась тут же рассыпавшейся в благодарностях домработнице и, взяв чашку с горячим бульоном, поднялась в комнату Лизы.
Девочка сидела в постели, своим надутым видом протестуя против постельного режима, но, увидев Ингу, заулыбалась. Правда, заметив чашку в руках девушки, тут же начала «торговаться», протягивая Инге книгу и жестами показывая, что согласится выпить «гадость» лишь в обмен на чтение.
– Лизка, ну ты и артистка! Шантажистка! И кто тебя этому научил? – Инга вздохнула, но согласилась почитать вслух, если Лиза послушно выпьет бульон.
Девочку удалось уговорить соблюдать в этот день постельный режим, соблазнив игрой в «модельера». У Лизиных кукол было мало одежды, в основном это были платья, которые продавались вместе с куклами. И когда Инга предложила сшить много новых нарядов для двух Барби, Лиза от радости захлопала в ладоши. У Нины Павловны попросили иголки, нитки и ткани. И та, обрадованная тем, что ей развязали руки для других домашних дел, сложив с нее полномочия няни, принесла целый ворох разноцветных тряпочек. Работа закипела… Инга выполняла роль и кукольного модельера, и швеи, а Лиза, играя за двух кукол, изображала то капризных клиенток, придирчиво выбирающих наряды, то «моделей» на подиуме, демонстрирующих новые платья.
Инга и сама увлеклась игрой. В детстве она очень любила шить и мастерила куклам довольно красивые наряды. И сейчас с удовольствием шила, не меньше, чем Лиза, радуясь каждому новому кукольному наряду.
За шитьем и кукольными «примерками» время пролетело незаметно. Пару раз сделали перерывы: когда Нина Павловна принесла лекарство для Лизы, а потом – ужин для них обеих. И когда в комнату постучали в третий раз, Инга снова решила, что это домработница. Но на этот раз в комнату вошел Алексей.
– Добрый вечер! – он с улыбкой поздоровался с обеими «дамами». Лиза обрадовано кивнула, а Инга, отрывая зубами нитку, прошепелявила:
– Ждравштвуйте!
И, рассмеявшись, отложила шитье и поправилась:
– Добрый вечер, Алексей!
– Вижу, что у вас тут работа кипит! – он цепким взглядом оценил обстановку и поинтересовался:
– Как себя чувствует моя Принцесса?
Лиза показала большой палец, а Инга пояснила:
– Соблюдала постельный режим, принимала лекарства и была послушной!
– Удивительно, – Алексей недоверчиво приподнял брови и оглянулся на стук в дверь. Это Нина Павловна принесла чай с малиной для Лизы и лекарство.
– Елизавета, как выпьешь чай, чистить зубы – и спать. Уже пол-одиннадцатого.
– Сколько?! – Инга удивленно ахнула. Увлеченная шитьем, она ни разу не посмотрела на свои наручные часы.
– Пол-одиннадцатого, – Алексей усмехнулся и предложил:
– Оставайтесь ночевать уж здесь, Инга…
– Нет-нет, – она заторопилась, а Лиза недовольно нахмурила лобик. – Лиза, тебе и в самом деле пора ложиться спать. Папочка с тобой немного посидит… Правда, Алексей? А с тобой мы увидимся завтра, обещаю.
Инга попрощалась с девочкой и «сдала вахту» ее отцу. Когда она вышла из комнаты, Алексей выскочил за ней следом:
– Инга, Вы не хотите остаться на ужин? Я Вас потом отвезу…
– Нина Павловна уже накормила нас великолепным ужином, – она улыбнулась, но про себя подумала, что, пожалуй, задержалась бы здесь немного по просьбе Алексея. Дом манил загадками, как сыр – мышь.
– А как насчет чая? – ему, видимо, просто не хотелось так быстро отпускать ее. Алексей улыбнулся, и его улыбка и просящее выражение в зеленых глазах сделали его лицо удивительно привлекательным.
– Идите укладывайте Лизу спать… – Инга усмехнулась, догадываясь, что Чернов сейчас выскажет свое недовольство тем, что она в очередной раз указывает ему, что следует делать. – Я подожду Вас. Либо в столовой, либо, если бы Вы позволили, в библиотеке…
– Можете в библиотеке, – Алексей, обрадовавшись, великодушно разрешил и, уже повернувшись, чтобы вернуться в комнату дочери, оглянулся и с некоторым удивлением произнес:
– Инга, Вам не кажется странным, что мы с Вами до сих пор обращаемся друг к другу на «Вы»?
– Да как-то не задумывалась об этом… – она усмехнулась. – Врожденная вежливость…
Инга вошла в библиотеку с благоговейным замиранием в душе, словно вошла в Храм. Почти на цыпочках, словно боясь растревожить священных книжных Духов, она прошлась вдоль книжных шкафов, легонько касаясь пальцами разноцветных корешков. Сколько же здесь книг… Была бы ее воля, она бы поселилась здесь на веки вечные, и вместо пищи и воды «глотала» бы одну за другой книги. Может, попроситься к Алексею в «служительницы» этого Книжного Храма? Сметать перьевой щеткой невидимую пыль с корешков, а вместо оплаты за труд получить право читать?
Наряду с книгами современных авторов Инга увидела и книги классиков еще в первых изданиях… Поистине клад. Забывшись, она по очереди снимала книги с полок, со священной осторожностью пролистывала страницы, и так же аккуратно ставила книги на место. Может, правда стоило принять предложение Чернова провести и эту ночь в его доме? Только вместо гостевой комнаты остаться до утра здесь, среди книг, среди этой странной мебели, в этом приглушенном свете настольной лампы. Отчасти Инга понимала Лизу, почему она периодически убегает в библиотеку и прячется здесь от всех. Прячется… Где Лизка здесь может прятаться? Инга ведь, спросив у хозяина дома подождать его в библиотеке, преследовала цель оглядеться здесь лучше, чтобы попытаться разгадать Елизаветину «тайну». Она, спохватившись, торопливо поставила книгу, которую держала в руках, обратно на полку и, задумчиво похлопывая указательным пальцем по губам, огляделась. Так, здесь вон должны быть зрачки камер видеонаблюдения… Инга еле сдержала озорное желание помахать охранникам ручкой и «передать привет». Не стоит этого делать… Лучше вообще оглядываться здесь незаметно, чтобы не вызвать потом лишних вопросов у охраны. И все же странно, что охранники не видят, куда в библиотеке может прятаться девочка, Алексей ведь сказал, что интересовался этим вопросом у них… В поле зрения видеокамеры должно попадать все небольшое помещение библиотеки. И уж кто-нибудь их охранников точно бы заметил, как маленькая девочка лезет прятаться, например, под стол или забивается куда-нибудь между шкафами. А что, с Лизкиной худенькой комплекцией вполне можно уместиться между вон теми двумя стеллажами… Инга подошла к «облюбованным» стеллажам и в порядке эксперимента попыталась влезть в нишу между ними. Нет, хоть она и довольно стройная, это «задание» – не для нее. Охранники, если следят сейчас за ней в камеры, наверняка веселятся, наблюдая ее попытки втиснуться между шкафами. Инга мысленно улыбнулась и, обойдя громоздкий стол, присела на стул. Взяв из сложенной на столе стопки бумаги для записей один листок и карандаш, она, размышляя, со скучающим видом принялась чертить различные черточки и геометрические фигуры.
Чтобы лучше «прислушаться» к себе, Инга прикрыла глаза и сосредоточилась на внутренних ощущениях в надежде почувствовать хотя бы крупицы силы. Карты говорили ей о возрождении. И бабушка во сне просила ее не пренебрегать полученными знаниями, говоря о том, что и засохшую розу можно возродить, если ее корни остались в земле…
«… И если вода, которой ты будешь ее поливать – любовь…». Инга не заметила, как задремала, сморенная усталостью после нервной бессонной ночи и полуденным солнцем. А может, просто впала в недолгий транс, в котором ей как наяву послышался бабушкин голос. «…Милая, я же говорила тебе, что ты – сильная, справишься с тем, что недавно произошло с тобой… Вот видишь, все получается так, как я и говорила!». Инга бабушку не видела, только слышала, но почувствовала, что бабушка улыбается, произнося эти слова. «У тебя доброе бескорыстное сердце. И любящее, Инночка. Сила не навсегда покинула тебя, она возвращается к тебе благодаря твоей доброте, любви и бескорыстию. Ты любишь, Инночка. Любишь, только пока это не осознаешь. И твоими действиями руководит не столько интерес к загадкам, сколько твое доброе и любящее сердце. Но будь осторожна, милая. Открытия, которые ты можешь сделать, будут для тебя неожиданностью. И таят в себе большую опасность. Помни, что я просила тебя не идти на поле боя без щита и меча. Думай об осторожности… А сейчас, Инночка, тебе пора – маленькая девочка уже давно тебя ждет…».
Инга очнулась и с недоумением огляделась вокруг. Она уснула, и бабушкин голос ей приснился? Инга посмотрела на наручные часики и убедилась, что находится здесь всего минут пятнадцать. Значит, если она и задремала, то лишь на какие-то считанные минуты. Но, странно, она чувствовала сейчас себя такой отдохнувшей и выспавшейся, как после целой ночи отдыха.
– Спасибо, бабушка, – Инга улыбнулась бабушкиной фотографии на памятнике и поднялась. Мысленно поблагодарила и родителей и после этого отправилась к выходу.
– Ох, Инга, как хорошо, что Вы пришли, – Нина Павловна, едва Инга вошла в дом, обрадовано воскликнула. – Лизочка неплохо себя чувствует, но все же Алексей Юрьевич наказал, чтобы она весь день провела в кровати… Лизавета, конечно, сильно воспротивилась постельному режиму… И я вот целое утро с ней «воюю», слежу за тем, чтобы она не ослушалась и не убежала во двор играть. Сами понимаете, каково удержать подвижного ребенка целый день в постели! Я ни одного дела своего еще не сделала, только с Лизаветой сижу. Сейчас вот спустилась ей бульону погреть, да опасаюсь, не удрала ли она уже куда?
– Не беспокойтесь, Нина Павловна, можете «сдать вахту» мне и заниматься спокойно своими делами, – Инга улыбнулась тут же рассыпавшейся в благодарностях домработнице и, взяв чашку с горячим бульоном, поднялась в комнату Лизы.
Девочка сидела в постели, своим надутым видом протестуя против постельного режима, но, увидев Ингу, заулыбалась. Правда, заметив чашку в руках девушки, тут же начала «торговаться», протягивая Инге книгу и жестами показывая, что согласится выпить «гадость» лишь в обмен на чтение.
– Лизка, ну ты и артистка! Шантажистка! И кто тебя этому научил? – Инга вздохнула, но согласилась почитать вслух, если Лиза послушно выпьет бульон.
Девочку удалось уговорить соблюдать в этот день постельный режим, соблазнив игрой в «модельера». У Лизиных кукол было мало одежды, в основном это были платья, которые продавались вместе с куклами. И когда Инга предложила сшить много новых нарядов для двух Барби, Лиза от радости захлопала в ладоши. У Нины Павловны попросили иголки, нитки и ткани. И та, обрадованная тем, что ей развязали руки для других домашних дел, сложив с нее полномочия няни, принесла целый ворох разноцветных тряпочек. Работа закипела… Инга выполняла роль и кукольного модельера, и швеи, а Лиза, играя за двух кукол, изображала то капризных клиенток, придирчиво выбирающих наряды, то «моделей» на подиуме, демонстрирующих новые платья.
Инга и сама увлеклась игрой. В детстве она очень любила шить и мастерила куклам довольно красивые наряды. И сейчас с удовольствием шила, не меньше, чем Лиза, радуясь каждому новому кукольному наряду.
За шитьем и кукольными «примерками» время пролетело незаметно. Пару раз сделали перерывы: когда Нина Павловна принесла лекарство для Лизы, а потом – ужин для них обеих. И когда в комнату постучали в третий раз, Инга снова решила, что это домработница. Но на этот раз в комнату вошел Алексей.
– Добрый вечер! – он с улыбкой поздоровался с обеими «дамами». Лиза обрадовано кивнула, а Инга, отрывая зубами нитку, прошепелявила:
– Ждравштвуйте!
И, рассмеявшись, отложила шитье и поправилась:
– Добрый вечер, Алексей!
– Вижу, что у вас тут работа кипит! – он цепким взглядом оценил обстановку и поинтересовался:
– Как себя чувствует моя Принцесса?
Лиза показала большой палец, а Инга пояснила:
– Соблюдала постельный режим, принимала лекарства и была послушной!
– Удивительно, – Алексей недоверчиво приподнял брови и оглянулся на стук в дверь. Это Нина Павловна принесла чай с малиной для Лизы и лекарство.
– Елизавета, как выпьешь чай, чистить зубы – и спать. Уже пол-одиннадцатого.
– Сколько?! – Инга удивленно ахнула. Увлеченная шитьем, она ни разу не посмотрела на свои наручные часы.
– Пол-одиннадцатого, – Алексей усмехнулся и предложил:
– Оставайтесь ночевать уж здесь, Инга…
– Нет-нет, – она заторопилась, а Лиза недовольно нахмурила лобик. – Лиза, тебе и в самом деле пора ложиться спать. Папочка с тобой немного посидит… Правда, Алексей? А с тобой мы увидимся завтра, обещаю.
Инга попрощалась с девочкой и «сдала вахту» ее отцу. Когда она вышла из комнаты, Алексей выскочил за ней следом:
– Инга, Вы не хотите остаться на ужин? Я Вас потом отвезу…
– Нина Павловна уже накормила нас великолепным ужином, – она улыбнулась, но про себя подумала, что, пожалуй, задержалась бы здесь немного по просьбе Алексея. Дом манил загадками, как сыр – мышь.
– А как насчет чая? – ему, видимо, просто не хотелось так быстро отпускать ее. Алексей улыбнулся, и его улыбка и просящее выражение в зеленых глазах сделали его лицо удивительно привлекательным.
– Идите укладывайте Лизу спать… – Инга усмехнулась, догадываясь, что Чернов сейчас выскажет свое недовольство тем, что она в очередной раз указывает ему, что следует делать. – Я подожду Вас. Либо в столовой, либо, если бы Вы позволили, в библиотеке…
– Можете в библиотеке, – Алексей, обрадовавшись, великодушно разрешил и, уже повернувшись, чтобы вернуться в комнату дочери, оглянулся и с некоторым удивлением произнес:
– Инга, Вам не кажется странным, что мы с Вами до сих пор обращаемся друг к другу на «Вы»?
– Да как-то не задумывалась об этом… – она усмехнулась. – Врожденная вежливость…
Инга вошла в библиотеку с благоговейным замиранием в душе, словно вошла в Храм. Почти на цыпочках, словно боясь растревожить священных книжных Духов, она прошлась вдоль книжных шкафов, легонько касаясь пальцами разноцветных корешков. Сколько же здесь книг… Была бы ее воля, она бы поселилась здесь на веки вечные, и вместо пищи и воды «глотала» бы одну за другой книги. Может, попроситься к Алексею в «служительницы» этого Книжного Храма? Сметать перьевой щеткой невидимую пыль с корешков, а вместо оплаты за труд получить право читать?
Наряду с книгами современных авторов Инга увидела и книги классиков еще в первых изданиях… Поистине клад. Забывшись, она по очереди снимала книги с полок, со священной осторожностью пролистывала страницы, и так же аккуратно ставила книги на место. Может, правда стоило принять предложение Чернова провести и эту ночь в его доме? Только вместо гостевой комнаты остаться до утра здесь, среди книг, среди этой странной мебели, в этом приглушенном свете настольной лампы. Отчасти Инга понимала Лизу, почему она периодически убегает в библиотеку и прячется здесь от всех. Прячется… Где Лизка здесь может прятаться? Инга ведь, спросив у хозяина дома подождать его в библиотеке, преследовала цель оглядеться здесь лучше, чтобы попытаться разгадать Елизаветину «тайну». Она, спохватившись, торопливо поставила книгу, которую держала в руках, обратно на полку и, задумчиво похлопывая указательным пальцем по губам, огляделась. Так, здесь вон должны быть зрачки камер видеонаблюдения… Инга еле сдержала озорное желание помахать охранникам ручкой и «передать привет». Не стоит этого делать… Лучше вообще оглядываться здесь незаметно, чтобы не вызвать потом лишних вопросов у охраны. И все же странно, что охранники не видят, куда в библиотеке может прятаться девочка, Алексей ведь сказал, что интересовался этим вопросом у них… В поле зрения видеокамеры должно попадать все небольшое помещение библиотеки. И уж кто-нибудь их охранников точно бы заметил, как маленькая девочка лезет прятаться, например, под стол или забивается куда-нибудь между шкафами. А что, с Лизкиной худенькой комплекцией вполне можно уместиться между вон теми двумя стеллажами… Инга подошла к «облюбованным» стеллажам и в порядке эксперимента попыталась влезть в нишу между ними. Нет, хоть она и довольно стройная, это «задание» – не для нее. Охранники, если следят сейчас за ней в камеры, наверняка веселятся, наблюдая ее попытки втиснуться между шкафами. Инга мысленно улыбнулась и, обойдя громоздкий стол, присела на стул. Взяв из сложенной на столе стопки бумаги для записей один листок и карандаш, она, размышляя, со скучающим видом принялась чертить различные черточки и геометрические фигуры.