Страница:
– Послушайте, Я Вас попросил… – Алексей, раздражаясь, сквозь зубы проговорил. Не таким образом он представлял себе встречу с рекомендованным Машкой «специалистом». Ох, и выскажет он потом Марии все, что думает про ее «рекомендации»! Сказала, что уже обо всем договорилась, что эта девица в курсе ситуации…
– Нет, просить Вы еще не начинали!
– А я никогда ничего не прошу!
– Это я уже поняла, – Инга вздохнула и накинула на плечо ремешок сумочки, давая понять «гостю», что время его визита истекло. Алексей смерил ее презрительным взглядом, красноречиво сказавшем о том, что он думает о подобном «специалисте», сунул конверт обратно в карман и, развернувшись, стремительно вышел.
Инга присела на край кровати и шумно перевела дух. Она еще выскажется Машке по поводу ее «протеже»… Инга была не против встречи с девочкой, но на подобный способ решать дела, к какому, видимо, привык Чернов, отреагировать иначе не могла.
Машка говорила, что его в этих краях именуют «рыбным бароном?» Смешно! Типичный «браток» он, а не «барон». Полное отсутствие интеллигентности и в поведение, и в облике. «Шкаф» два на два, с тяжелой нижней челюстью и коротко стриженым затылком.
Инга, решив, что «вежливый» «рыбный хозяин» уже успел уехать, обулась и вышла во двор. Возле калитки ее ожидала Мария в компании Анны. Вид у обеих подружек был несколько обескураженный.
– Инга, что случилось? – Маша, едва Инга вышла за калитку, встревожено спросила и махнула рукой в сторону пыльной дороги, по которой, видимо, умчался на своем авто Чернов. Анечка, испуганно округляя глаза, молча переводила взгляд с одной приятельницы на другую.
– Это я у тебя хотела спросить, что случилось, – Инга съязвила и, по-своему обыкновению, усмехнулась. – Это и есть тот самый папаша девочки? Приятный и, главное, очень культурный и интеллигентный человек! Сама обходительность… Мария, предупреждать надо о таких «гостях»! И вообще, я тебя, кажется, просила пока ничего не говорить ему обо мне.
– Извини, я проговорилась Алексею сегодня, – Мария виновато потупилась. – Хотела сказать тебе сейчас, но не думала, что он меня опередит.
– Конечно, мы – пешочком, а он – на машине. Что ж тут удивляться, что он обогнал нас? – Анечка неожиданно показала, что тоже иногда умеет не зло язвить.
– Ладно, чего уж там… – Инга, вздохнув, примирительно махнула рукой и, меняя тему, поинтересовалась:
– Куда пойдем?
– Прогуляемся по набережной, – Мария быстро ответила и вновь с надеждой поинтересовалась:
– Так о чем вы с Алексеем договорились?
Анну, видимо, эта тема тоже горячо интересовала, потому что она, чуть приоткрыв рот, в ожидании ответа уставилась на Ингу.
– Да ни о чем мы с ним не договорились, – Инга с легким раздражением ответила, закрывая тему, и кивнула в сторону набережной:
– Идем?
Алексей вернулся домой разъяренный. Что эта девица себе позволяет? Да как она вообще разговаривает? Он так и видел ее прищуренный взгляд серых глаз – холодный, как сталь, и надменный. Фифа. Тьфу! Избалованная московская стервочка она, а не психолог. Даже если у нее и имеется диплом психолога, то наверняка купленный – богатым папенькой, дядей или любовником. Жаль только, что он время зря потратил… Алексей, отчаянно ругаясь про себя и перескакивая через ступеньки, взлетел на второй этаж дома.
– Нин Пална! Нин Пална!!! – его зычный голос наполнил весь дом. И тут же раздались торопливые шаги по лестнице: домработница вышла из своих кухонных «хором» и спешила узнать, что за пожар приключился, раз хозяин развопился на весь дом.
– Добрый вечер, Алексей Юрьевич. Вы звали?
– Звал, – Алексей рявкнул и одарил домработницу таким взглядом, словно на ее месте неожиданно оказалась не добродушная пожилая женщина, а московская фифа. – Кофе хочу, Нин Пална.
– А как же ужин? – домработница проявила привычную заботу, но Алексей отказался:
– Нет, не хочу ужинать. Кофе сделайте, пожалуйста, я сейчас к Вам спущусь. И посмотрите в аптечке что-нибудь от головы.
Он поморщился и потер ладонью лоб. Домработница еле заметно покачала головой, не одобряя отказ от ужина, но настаивать не стала, зная, что это ни к чему хорошему не приведет, только к дополнительной вспышке раздражения хозяина.
– Как Лиза? – Алексей, не стесняясь пожилой домработницы, через голову стянул с себя «шведку» и швырнул ее на кровать.
– Девочка – хорошо. Мы до обеда гуляли с ней по пляжу. После обеда Лизонька немного поспала, потом я накормила ее ужином. Сейчас она в своей комнате – читает.
– Ладно… – в это его «ладно» был вложен многогранный смысл – и то, что с дочкой все в порядке, и сокрушение по поводу того, что ему некогда заниматься с ней. И что он даже не может найти своей дочке хорошую постоянную няню, а домработнице, временно взявшей на себя эти обязанности, следует прибавить зарплату.
Нина Павловна расценила хозяйское «ладно» по-своему: деликатно удалилась из комнаты, отправляясь на кухню готовить кофе и искать таблетку от головной боли. После ее ухода Алексей переоделся в домашние джинсы и, присев на край кровати, обхватил ладонями раскалывающуюся от боли голову. Все же надо бы в ближайшее время решить вопрос с няней. В случае острой необходимости, бывает, приходится просить кого-нибудь из подруг Кристины побыть с Лизой. Но на роль постоянной няни ни одна из этих девушек не согласится по тем или иным причинам. Лучше всех бы на эту роль подошла Тая, но у той и своих двое пацанов, она не будет уделять Лизе столько внимания, сколько требуется. Мария все же несколько легкомысленна, чтобы вот так безоговорочно доверить ей дочь. Она и своего сына частенько оставляет на мать или соседку и отправляется на гульки. А Анну Лиза почему-то на дух не переносит. Не слушается ее и устраивает бедной девушке различные пакости. Лучше всего было бы найти пожилую женщину, подобную Нине Павловне… Алексей встал и, сдергивая с кровати «шведку», уронил на пол небольшой предмет. Судя по негромкому стуку, это должна быть зажигалка, которая, возможно, выпала на кровать из кармана его брюк. Алексей присел и, внимательно оглядев пол, обнаружил рядом с ножкой кровати вместо предполагаемой зажигалки женскую заколку для волос. Наверное, дочь потеряла ее здесь сегодня, когда, видимо, зачем-то прибегала в эту комнату в его отсутствие. Алексей сунул заколку в карман джинсов и решил по пути на кухню заглянуть в комнату дочери: поздороваться с той и вернуть найденную заколку.
Дочку он увидел сразу, как только вышел из своей спальни: Лиза подходила к библиотеке, располагающейся в другом конце коридора.
– Лиза! – мужчина окликнул дочь, но та, не услышав его, уже скрылась за дверью. «Видимо, дочитала своего Гарри Поттера, отправилась за новыми сказками», – Алексей машинально подумал, направляясь за дочерью следом. Он не возражал против того, чтобы Лиза хозяйничала в семейной библиотеке, наоборот, всячески поощрял ее интерес к книгам. Главное, чтобы она не забиралась в его кабинет и не трогала бумаги и компьютер. Впрочем, дочка и не совалась в кабинет, соседствующий с библиотекой: усвоила, что эта «территория» только папина, посягательство на которую карается строгим выговором.
– Лизка, добрый вечер! – Алексей, открыв дверь библиотеки, поздоровался. Но, переступив порог, обнаружил, что дочери здесь нет. Странно… Он же ведь точно видел, что та вошла сюда меньше минуты назад.
– Лиза? Ты здесь? – мужчина еще зачем-то обошел небольшое помещение, словно надеялся, что дочка притаилась в углу между книжными шкафами. Или спряталась под столом… Он заглянул и под стол – на всякий случай. Не смешно… Уже не смешно. Алексей шумно выдохнул и, еще раз оглядев библиотеку, присел за стол. Теперь к слуховым галлюцинациям прибавились и зрительные… То ему среди ночи слышится дочкин голос, то он видит ее саму, входящую в библиотеку… А может, ему просто показалось, что Лиза вошла сюда, а на самом деле она вошла в соседствующий с библиотекой его кабинет? Алексей, с шумом сдвинув стул, вскочил и ринулся в соседнюю комнату. Если бы он сейчас застал Елизавету на «запретной территории», он бы не рассердился на нее, а, наоборот, обрадовался. И пусть бы Лизка тайком пыталась включить его компьютер или рылась в ящике стола в поисках «интересных» ручек, но лишь бы она была там.
Лизы в кабинете не было.
– Черт побери! – Алексей громко выругался и в сердцах стукнул кулаком по компьютерному столу. То ли у него на самом деле стали возникать галлюцинации, то ли Лизка в очередной раз затеяла свою странную и непонятную игру «в прятки».
По пути на кухню он все же на всякий случай заглянул в комнату дочери. Пусто. На столе лежала раскрытая книга про Гарри Поттера, словно Лиза неожиданно отвлеклась от чтения и куда-то ненадолго вышла.
– Ничего не понимаю… Черт побери, мне кто-нибудь объяснит, что творится в этом доме?! – он проорал неизвестно кому и, круто развернувшись на пятках, резко вышел из комнаты.
– Нин Пална! Нин Пална! – он бегом спустился по лестнице.
– Что случилось, Алексей Юрьевич? – домработница испуганно выскочила из кухни, вытирая руки о передник.
– Вы Лизу сейчас не видели?
– Не-ет, – ответила Нина Павловна и с тревогой, смешанной с любопытством, посмотрела на мужчину. – Что-то случилось?
– Да нет… Ничего не случилось, – Алексей с досадой махнул рукой и, обойдя домработницу, прошел в столовую.
– Алексей Юрьевич, я приготовила Вам кофе! И таблетку нашла – цитрамон. Подойдет? – женщина засеменила следом.
– Подойдет.
– А может, все же поужинаете? – Нина Павловна осторожно, стараясь не выглядеть навязчивой, поинтересовалась. – Я приготовила вкусный ужин! Все еще горячее…
– Давайте, – Алексей, вздохнув, покладисто согласился. И домработница обрадовано засуетилась, собирая на стол.
– Нина Павловна, скажите, а Лиза при Вас… никуда не пропадает?
– Господь с Вами, Алексей Юрьевич! – вопрос заставил женщину врасплох и немного напугал. Она отложила половник, которым собиралась налить суп в тарелку и повернулась к мужчине. – Нет, нет, что Вы! Ничего подобного не случалось! Я уж, Алексей Юрьевич, стараюсь следить за девочкой! Гулять мы ходим вместе, от меня она никуда не убегает, слушается. Золотая девочка!
– Да нет, я не это имел в виду. Скажите, Лиза дома… никуда не прячется? Ну, бывает так, Вы ее ищите, ищите, зовете, она не откликается. А потом неожиданно появляется откуда-то с невозмутимым видом, будто ничего и не произошло?
– Не-ет, – Нина Павловна покачала головой, с некоторым страхом глядя на Чернова. Почему тот задает такие странные вопросы? Чем-то недоволен? Или девочка как-то проявила свое недовольство?
– Нет, не бывало такого… Да я большей частью тут, на кухне. Да по дому… Сами знаете, работы у меня сколько, – женщина пожаловалась, намекая на прибавку к зарплате. Но тут же, спохватившись, что хозяин решит, будто она за домашними хлопотами не следит за девочкой, поспешно проговорила:
– Но Лизочка у меня всегда под присмотром!
– Ладно… – Алексей вздохнул и подвинул к себе тарелку с супом, которую поставила перед ним домработница.
Когда он заканчивал ужинать, в кухне объявилась дочка.
– Лизочка, будешь кушать? А чаек пить с папой? – Нина Павловна снова засуетилась. Лиза на «будешь кушать» энергично замотала головой, а вот пить с папой чай согласилась.
– Добрый вечер, Лиз, – Алексей как можно приветливей поздоровался с дочерью. Все вопросы, которые чуть было не сорвались с языка при появлении Лизы на кухне, он задаст ей позже – в ее комнате, тет-а-тет, не при домработнице.
Лиза посмотрела на отца огромными и черными, как у покойной матери, глазами и важно кивнула в знак приветствия. Поднеся ко рту обеими руками большую кружку с чаем, которую перед ней поставила Нина Павловна, она с шумом отпила. И Алексей недовольно поморщился:
– Лизка, ну сколько можно повторять. Красивые девочки так шумно не пьют! Это не прилично!
Дочка бросила на него короткий взгляд и отпила чай с еще большим шумом. Алексей вздохнул: делает назло.
– Лиза, любой Принц отвернется от Принцессы, которая так некрасиво пьет чай! Скажет, что это – не Принцесса, а подделка!
Девочка, поставив кружку на стол, усмехнулась совсем по-взрослому. «Как это я могу быть «подделкой»? Что ты, папочка…» – так и читалось в ее насмешливом взгляде.
– Беда с тобой… – Алексей тихо пробормотал. И что ему с такой «принцессой» делать? Лизка после смерти матери очень изменилась. Повзрослела. Какие недетские мысли бродят в ее голове? Казалось бы, пережитое горе должно было сблизить их еще больше, но произошло все наоборот. Лиза настолько отдалилась от него, что иногда ему начинало казаться, будто дочь ненавидит его. Хотя возможно ли такое?
Он постоянно чувствовал свою вину перед дочерью. За то, что не сумел уберечь ее мать от смерти: не заставил Кристину вовремя обратиться в клинику, не нашел такого доктора, который спас бы ее. За то, что так мало занимается дочерью, уходя с головой в работу. За то, что все его попытки вновь сблизиться с ней – слишком ничтожные для того, чтобы принести результат. За то, что не может сейчас найти хорошего доктора, который бы «разговорил» Лизу. И за тот досадный эпизод в его жизни, короткое помешательство, о котором дочка не знает и не должна знать, но который до сих пор лежит камнем на душе.
Лиза тем временем допила чай и, с шумом отодвинув стул, встала из-за стола.
– Лиза, я к тебе сейчас приду в комнату, – Алексей крикнул ей уже вслед. Дочь, не выразив никак свое отношение к тому, что папа хочет прийти к ней, удалилась.
– И что прикажете делать? – Алексей, дав слабину, обратился с риторическим вопросом к наблюдавшей за этой сценой Нине Павловне.
– Девочке внимание нужно. И ласка, – домработница провозгласила и так уже известную Алексею истину.
– Да я и так уже… Не идет она со мной на контакт! А раньше ведь совсем другая была… Веселая и смешливая, – он с горечью произнес, тоскуя по недавнему счастливому времени и, не дожидаясь комментариев домработницы, поспешно вышел с кухни.
Лиза в своей комнате читала «Гарри Поттера». Алексей тихо вошел и присел на краешек кровати.
– Ну, что там пишут, в твоей книге? – он попытался наладить «контакт». Лиза, не прекращая своего занятия, пожала плечами.
– И кто такой Гарри Поттер? – еще одна безуспешная попытка «разговорить» дочь. На этот раз Лиза проявила реакцию: оторвавшись от книги, повернулась к отцу и посмотрела на того с таким изумлением и возмущением, будто отец только что проявил непростительное невежество. «Ка-ак? Ты не знаешь, кто такой Гарри Поттер?! Папочка, ты совсем отстал от жизни!».
– Да, я не знаю, кто такой Гарри Поттер, – он сдался и с упреком посмотрел на дочь:
– Ты же ведь не хочешь рассказать своему непросвещенному папочке, кто это такой… Если бы ты рассказала мне, я бы знал. Возможно, мне бы тоже понравился этот… Гарри.
Лиза, поднявшись, потянулась к книжной полочке над столом и сняла с нее книгу. Подойдя с книгой к отцу, она всучила ее ему.
– «Гарри Поттер и Философский камень», – Алексей прочитал обложку и поднял глаза на стоявшую перед ним дочку. – Предлагаешь мне это почитать?
Лиза с улыбкой кивнула.
– Ну что ж, почитаю… Перед сном. Буду знать, кто такой Гарри Поттер…
Обстоятельство, что папа тоже будет читать сагу о волшебнике, развеселило девочку. Она засмеялась и села рядом с отцом. И Алексей, пользуясь неожиданным расположением дочери, спросил:
– Лиза, я хочу знать, куда ты все время прячешься от папы? Что это за игра, правил которой я не знаю?
Лиза подняла на него лицо, посмотрела долгим серьезным взглядом, а затем покачала головой и потупилась.
– Лиза, дочка, я хочу тебя понять! Мне очень больно от того, что ты так часто прячешься от меня. Если твой папочка постоянно занят работой, это не значит, что он тебя не любит! Ты почему-то сердишься на папу… Так?
Девочка, не поднимая глаз, покачала головой и, спрыгнув с кровати, вернулась обратно за стол – к раскрытой книге.
– Это хорошо, если ты на меня не сердишься, – Алексей вздохнул и тоже поднялся. Сделал по комнате круг, и, подойдя к столу, взял дочкин альбом для рисования и ручку.
– Хочешь, мы с тобой завтра вместе пойдем гулять? Папа не будет завтра работать. Мы вместе поедем в кафе-мороженое, а потом пойдем гулять вдоль моря. Будем собирать красивые камешки. Хочешь?
Лиза, еще не совсем веря отцовскому предложению, неуверенно кивнула.
– Отлично! – Алексей воодушевился. – Так и быть, завтра я поведу тебя есть мороженое! Обещаю! Только ты для папы тоже сделай кое-что. Ответь на вопрос, где и почему ты прячешься от меня? Я не буду тебя ругать, чтобы ты мне ни ответила. Вот, напиши ответ…
Алексей подвинул дочке раскрытый альбом и сунул в пальчики ручку. Лиза перевела взгляд на чистую страницу, потом снова на отца. Долго всматривалась в его лицо, словно искала доказательства того, что папа и правда не будет ее ругать, какой бы ответ она ни написала. И, вздохнув, неровными буквами написала: «Я ХОЧУ ШОКОЛАДНОЕ МОРОЖЕНОЕ».
– Будет тебе шоколадное. И ванильное. Если хочешь, – Алексей кивнул и нетерпеливо указал пальцем на альбом. – Ну же, Лизочка… Папа задал тебе вопрос.
«А ПОТОМ ПОЙДЕМ СОБИРАТЬ РАКУШКИ» – Лиза, смекнув, что сейчас папа ради ответа на заданный вопрос готов пообещать ей хоть луну с неба, выдвинула следующее требование.
– И ракушки. Лизка, ты шантажистка! И кто тебя научил подобным вещам?
Девочка хитро улыбнулась и вывела в альбоме следующее требование: «ОБЕЩАЙ! НАПИШИ, ЧТО ТЫ ОБЕЩАЕШЬ!»
– Ладно, бог с тобой. Ну, где писать? – Алексей, усмехнувшись, склонился над раскрытым альбомом. Дочка тут же с готовностью всучила ему ручку.
«ОБЕЩАЮ МОЕЙ ЛЮБИМОЙ ДОЧКЕ ЗАВТРА ПОЙТИ С НЕЙ КУШАТЬ МОРОЖЕНОЕ И СОБИРАТЬ РАКУШКИ. ПАПА».
– Все? Лизка, я больше не намерен с тобой торговаться. Смотри, а то вдруг передумаю.
Девочка метнула на него сердитый взгляд и снова вывела крупными буквами на другом листе: «ЭТО БЫЛА КЛЯТВА. НЕЛЬЗЯ НАРУШАТЬ. НАПИШИ ПОДПИСЬ». И требовательно ткнула пальчиком в альбомный лист, указывая, где нужно расписаться.
– Лизка, об этом в твоем «Гарри Поттере» пишут, что так надо шантажировать папочек? Требовать с них расписки? – Алексей, хмурясь, поставил подпись под своей «клятвой». – Кто тебя научил подобным вещам?
«ТЫ», – Лизка уверенно вывела на альбомном листе и рассмеялась.
– Докатились… – мужчина проворчал, внимательно следя за тем, что дочка вновь выводит в альбоме.
«Я НЕ ПРЯЧУСЬ».
– Замечательно. Только куда ты все-таки пропадаешь? Это какая-то твоя игра, да? Ты играешь в «Гарри Поттера» или какой-то мультик?
Лиза отрицательно покачала головой. «Я НЕ ИГРАЮ. ТЫ НЕ БУДЕШЬ МЕНЯ РУГАТЬ?»
– Не буду, Лиза. Я же ведь тебе уже сказал.
«ПООБЕЩАЙ!»
– Лизка, ну в самом деле! – на этот раз Алексей уже возмутился. – Я тебе обещаю! На словах! Давай обойдемся без повторных расписок! Ты просто напишешь мне, почему ты прячешься и куда прячешься, и я тебя за это не буду ругать. А завтра, как и пообещал, поведу в кафе, а потом – на море, собирать камешки и ракушки.
«Я НЕ ПРЯЧУСЬ. И НЕ ИГРАЮ. Я ХОЖУ К МАМЕ».
Лиза, сделав новую надпись, отложила ручку и подвинула альбом отцу. Алексей озадаченно уставился на страницу, долго перечитывал выведенные детским почерком слова, не зная, как отреагировать. Дочка замерла испуганным мышонком, опасаясь, что папа все же, вопреки своему обещанию, станет ее ругать.
– Девочка моя… Послушай, солнышко, – он, наконец-то оторвав взгляд от альбома, присел перед притихшей дочерью на корточки и взял ее маленькие ладошки в свои ладони. – Мама умерла. Ты не можешь к ней ходить. Ты хотела сказать, что ходишь в мамину комнату и там сидишь какое-то время?
Лиза покачала головой и, взяв ручку, снова с завидным упрямством вывела: «Я ХОЖУ К МАМЕ! ТЫ НЕ УМЕЕШЬ, А Я МОГУ!».
– Хорошо, девочка… Пусть будет так. Только ты в следующий раз предупреди меня, когда захочешь снова спрятаться… прости, пойти… к маме. Чтобы папа не волновался и не искал тебя. Понимаешь, папа очень пугается, когда ты вот так прячешься! Папа думает, что его Принцессу забрали плохие дяди, он ищет ее везде и очень тревожится. Если ты будешь говорить мне, что хочешь немного… побыть с мамой, я не буду так волноваться. Договорились?
Лиза неуверенно кивнула.
– Вот и хорошо! – Алексей повеселел, а про себя подумал, что, пожалуй, прочитает всученную ему Лизкой книгу. Возможно, тогда ему удастся понять, в какие странные игры играют современные дети, начитавшиеся книжек и насмотревшиеся фильмов.
– Я сейчас пойду немного поработаю… Я должен сейчас поработать, чтобы завтра не быть занятым и пойти с тобой гулять. Нина Павловна принесет тебе молоко, ты будешь умницей, выпьешь его и ляжешь спать. Ты же ведь хочешь, чтобы завтра поскорей наступило? Тогда нужно лечь спать пораньше, – проговорив все это дочери с ласковыми интонациями, Алексей выпрямился, собираясь уйти. Но, вспомнив, вытащил из кармана джинсов заколку для волос и положил рядом с альбомом:
– Я нашел твою заколку у себя в комнате.
Лиза, потянувшись, было, за заколкой, неожиданно осеклась и, сжав пальчики в кулак, отдернула руку.
– Что-то не так? – Алексей, удивившись, поинтересовался. – Это ведь твоя заколка?
Лиза, не глядя на него, покачала головой и, взяв ручку, вывела на альбомном листе: «МАМИНА».
V
– Нет, просить Вы еще не начинали!
– А я никогда ничего не прошу!
– Это я уже поняла, – Инга вздохнула и накинула на плечо ремешок сумочки, давая понять «гостю», что время его визита истекло. Алексей смерил ее презрительным взглядом, красноречиво сказавшем о том, что он думает о подобном «специалисте», сунул конверт обратно в карман и, развернувшись, стремительно вышел.
Инга присела на край кровати и шумно перевела дух. Она еще выскажется Машке по поводу ее «протеже»… Инга была не против встречи с девочкой, но на подобный способ решать дела, к какому, видимо, привык Чернов, отреагировать иначе не могла.
Машка говорила, что его в этих краях именуют «рыбным бароном?» Смешно! Типичный «браток» он, а не «барон». Полное отсутствие интеллигентности и в поведение, и в облике. «Шкаф» два на два, с тяжелой нижней челюстью и коротко стриженым затылком.
Инга, решив, что «вежливый» «рыбный хозяин» уже успел уехать, обулась и вышла во двор. Возле калитки ее ожидала Мария в компании Анны. Вид у обеих подружек был несколько обескураженный.
– Инга, что случилось? – Маша, едва Инга вышла за калитку, встревожено спросила и махнула рукой в сторону пыльной дороги, по которой, видимо, умчался на своем авто Чернов. Анечка, испуганно округляя глаза, молча переводила взгляд с одной приятельницы на другую.
– Это я у тебя хотела спросить, что случилось, – Инга съязвила и, по-своему обыкновению, усмехнулась. – Это и есть тот самый папаша девочки? Приятный и, главное, очень культурный и интеллигентный человек! Сама обходительность… Мария, предупреждать надо о таких «гостях»! И вообще, я тебя, кажется, просила пока ничего не говорить ему обо мне.
– Извини, я проговорилась Алексею сегодня, – Мария виновато потупилась. – Хотела сказать тебе сейчас, но не думала, что он меня опередит.
– Конечно, мы – пешочком, а он – на машине. Что ж тут удивляться, что он обогнал нас? – Анечка неожиданно показала, что тоже иногда умеет не зло язвить.
– Ладно, чего уж там… – Инга, вздохнув, примирительно махнула рукой и, меняя тему, поинтересовалась:
– Куда пойдем?
– Прогуляемся по набережной, – Мария быстро ответила и вновь с надеждой поинтересовалась:
– Так о чем вы с Алексеем договорились?
Анну, видимо, эта тема тоже горячо интересовала, потому что она, чуть приоткрыв рот, в ожидании ответа уставилась на Ингу.
– Да ни о чем мы с ним не договорились, – Инга с легким раздражением ответила, закрывая тему, и кивнула в сторону набережной:
– Идем?
Алексей вернулся домой разъяренный. Что эта девица себе позволяет? Да как она вообще разговаривает? Он так и видел ее прищуренный взгляд серых глаз – холодный, как сталь, и надменный. Фифа. Тьфу! Избалованная московская стервочка она, а не психолог. Даже если у нее и имеется диплом психолога, то наверняка купленный – богатым папенькой, дядей или любовником. Жаль только, что он время зря потратил… Алексей, отчаянно ругаясь про себя и перескакивая через ступеньки, взлетел на второй этаж дома.
– Нин Пална! Нин Пална!!! – его зычный голос наполнил весь дом. И тут же раздались торопливые шаги по лестнице: домработница вышла из своих кухонных «хором» и спешила узнать, что за пожар приключился, раз хозяин развопился на весь дом.
– Добрый вечер, Алексей Юрьевич. Вы звали?
– Звал, – Алексей рявкнул и одарил домработницу таким взглядом, словно на ее месте неожиданно оказалась не добродушная пожилая женщина, а московская фифа. – Кофе хочу, Нин Пална.
– А как же ужин? – домработница проявила привычную заботу, но Алексей отказался:
– Нет, не хочу ужинать. Кофе сделайте, пожалуйста, я сейчас к Вам спущусь. И посмотрите в аптечке что-нибудь от головы.
Он поморщился и потер ладонью лоб. Домработница еле заметно покачала головой, не одобряя отказ от ужина, но настаивать не стала, зная, что это ни к чему хорошему не приведет, только к дополнительной вспышке раздражения хозяина.
– Как Лиза? – Алексей, не стесняясь пожилой домработницы, через голову стянул с себя «шведку» и швырнул ее на кровать.
– Девочка – хорошо. Мы до обеда гуляли с ней по пляжу. После обеда Лизонька немного поспала, потом я накормила ее ужином. Сейчас она в своей комнате – читает.
– Ладно… – в это его «ладно» был вложен многогранный смысл – и то, что с дочкой все в порядке, и сокрушение по поводу того, что ему некогда заниматься с ней. И что он даже не может найти своей дочке хорошую постоянную няню, а домработнице, временно взявшей на себя эти обязанности, следует прибавить зарплату.
Нина Павловна расценила хозяйское «ладно» по-своему: деликатно удалилась из комнаты, отправляясь на кухню готовить кофе и искать таблетку от головной боли. После ее ухода Алексей переоделся в домашние джинсы и, присев на край кровати, обхватил ладонями раскалывающуюся от боли голову. Все же надо бы в ближайшее время решить вопрос с няней. В случае острой необходимости, бывает, приходится просить кого-нибудь из подруг Кристины побыть с Лизой. Но на роль постоянной няни ни одна из этих девушек не согласится по тем или иным причинам. Лучше всех бы на эту роль подошла Тая, но у той и своих двое пацанов, она не будет уделять Лизе столько внимания, сколько требуется. Мария все же несколько легкомысленна, чтобы вот так безоговорочно доверить ей дочь. Она и своего сына частенько оставляет на мать или соседку и отправляется на гульки. А Анну Лиза почему-то на дух не переносит. Не слушается ее и устраивает бедной девушке различные пакости. Лучше всего было бы найти пожилую женщину, подобную Нине Павловне… Алексей встал и, сдергивая с кровати «шведку», уронил на пол небольшой предмет. Судя по негромкому стуку, это должна быть зажигалка, которая, возможно, выпала на кровать из кармана его брюк. Алексей присел и, внимательно оглядев пол, обнаружил рядом с ножкой кровати вместо предполагаемой зажигалки женскую заколку для волос. Наверное, дочь потеряла ее здесь сегодня, когда, видимо, зачем-то прибегала в эту комнату в его отсутствие. Алексей сунул заколку в карман джинсов и решил по пути на кухню заглянуть в комнату дочери: поздороваться с той и вернуть найденную заколку.
Дочку он увидел сразу, как только вышел из своей спальни: Лиза подходила к библиотеке, располагающейся в другом конце коридора.
– Лиза! – мужчина окликнул дочь, но та, не услышав его, уже скрылась за дверью. «Видимо, дочитала своего Гарри Поттера, отправилась за новыми сказками», – Алексей машинально подумал, направляясь за дочерью следом. Он не возражал против того, чтобы Лиза хозяйничала в семейной библиотеке, наоборот, всячески поощрял ее интерес к книгам. Главное, чтобы она не забиралась в его кабинет и не трогала бумаги и компьютер. Впрочем, дочка и не совалась в кабинет, соседствующий с библиотекой: усвоила, что эта «территория» только папина, посягательство на которую карается строгим выговором.
– Лизка, добрый вечер! – Алексей, открыв дверь библиотеки, поздоровался. Но, переступив порог, обнаружил, что дочери здесь нет. Странно… Он же ведь точно видел, что та вошла сюда меньше минуты назад.
– Лиза? Ты здесь? – мужчина еще зачем-то обошел небольшое помещение, словно надеялся, что дочка притаилась в углу между книжными шкафами. Или спряталась под столом… Он заглянул и под стол – на всякий случай. Не смешно… Уже не смешно. Алексей шумно выдохнул и, еще раз оглядев библиотеку, присел за стол. Теперь к слуховым галлюцинациям прибавились и зрительные… То ему среди ночи слышится дочкин голос, то он видит ее саму, входящую в библиотеку… А может, ему просто показалось, что Лиза вошла сюда, а на самом деле она вошла в соседствующий с библиотекой его кабинет? Алексей, с шумом сдвинув стул, вскочил и ринулся в соседнюю комнату. Если бы он сейчас застал Елизавету на «запретной территории», он бы не рассердился на нее, а, наоборот, обрадовался. И пусть бы Лизка тайком пыталась включить его компьютер или рылась в ящике стола в поисках «интересных» ручек, но лишь бы она была там.
Лизы в кабинете не было.
– Черт побери! – Алексей громко выругался и в сердцах стукнул кулаком по компьютерному столу. То ли у него на самом деле стали возникать галлюцинации, то ли Лизка в очередной раз затеяла свою странную и непонятную игру «в прятки».
По пути на кухню он все же на всякий случай заглянул в комнату дочери. Пусто. На столе лежала раскрытая книга про Гарри Поттера, словно Лиза неожиданно отвлеклась от чтения и куда-то ненадолго вышла.
– Ничего не понимаю… Черт побери, мне кто-нибудь объяснит, что творится в этом доме?! – он проорал неизвестно кому и, круто развернувшись на пятках, резко вышел из комнаты.
– Нин Пална! Нин Пална! – он бегом спустился по лестнице.
– Что случилось, Алексей Юрьевич? – домработница испуганно выскочила из кухни, вытирая руки о передник.
– Вы Лизу сейчас не видели?
– Не-ет, – ответила Нина Павловна и с тревогой, смешанной с любопытством, посмотрела на мужчину. – Что-то случилось?
– Да нет… Ничего не случилось, – Алексей с досадой махнул рукой и, обойдя домработницу, прошел в столовую.
– Алексей Юрьевич, я приготовила Вам кофе! И таблетку нашла – цитрамон. Подойдет? – женщина засеменила следом.
– Подойдет.
– А может, все же поужинаете? – Нина Павловна осторожно, стараясь не выглядеть навязчивой, поинтересовалась. – Я приготовила вкусный ужин! Все еще горячее…
– Давайте, – Алексей, вздохнув, покладисто согласился. И домработница обрадовано засуетилась, собирая на стол.
– Нина Павловна, скажите, а Лиза при Вас… никуда не пропадает?
– Господь с Вами, Алексей Юрьевич! – вопрос заставил женщину врасплох и немного напугал. Она отложила половник, которым собиралась налить суп в тарелку и повернулась к мужчине. – Нет, нет, что Вы! Ничего подобного не случалось! Я уж, Алексей Юрьевич, стараюсь следить за девочкой! Гулять мы ходим вместе, от меня она никуда не убегает, слушается. Золотая девочка!
– Да нет, я не это имел в виду. Скажите, Лиза дома… никуда не прячется? Ну, бывает так, Вы ее ищите, ищите, зовете, она не откликается. А потом неожиданно появляется откуда-то с невозмутимым видом, будто ничего и не произошло?
– Не-ет, – Нина Павловна покачала головой, с некоторым страхом глядя на Чернова. Почему тот задает такие странные вопросы? Чем-то недоволен? Или девочка как-то проявила свое недовольство?
– Нет, не бывало такого… Да я большей частью тут, на кухне. Да по дому… Сами знаете, работы у меня сколько, – женщина пожаловалась, намекая на прибавку к зарплате. Но тут же, спохватившись, что хозяин решит, будто она за домашними хлопотами не следит за девочкой, поспешно проговорила:
– Но Лизочка у меня всегда под присмотром!
– Ладно… – Алексей вздохнул и подвинул к себе тарелку с супом, которую поставила перед ним домработница.
Когда он заканчивал ужинать, в кухне объявилась дочка.
– Лизочка, будешь кушать? А чаек пить с папой? – Нина Павловна снова засуетилась. Лиза на «будешь кушать» энергично замотала головой, а вот пить с папой чай согласилась.
– Добрый вечер, Лиз, – Алексей как можно приветливей поздоровался с дочерью. Все вопросы, которые чуть было не сорвались с языка при появлении Лизы на кухне, он задаст ей позже – в ее комнате, тет-а-тет, не при домработнице.
Лиза посмотрела на отца огромными и черными, как у покойной матери, глазами и важно кивнула в знак приветствия. Поднеся ко рту обеими руками большую кружку с чаем, которую перед ней поставила Нина Павловна, она с шумом отпила. И Алексей недовольно поморщился:
– Лизка, ну сколько можно повторять. Красивые девочки так шумно не пьют! Это не прилично!
Дочка бросила на него короткий взгляд и отпила чай с еще большим шумом. Алексей вздохнул: делает назло.
– Лиза, любой Принц отвернется от Принцессы, которая так некрасиво пьет чай! Скажет, что это – не Принцесса, а подделка!
Девочка, поставив кружку на стол, усмехнулась совсем по-взрослому. «Как это я могу быть «подделкой»? Что ты, папочка…» – так и читалось в ее насмешливом взгляде.
– Беда с тобой… – Алексей тихо пробормотал. И что ему с такой «принцессой» делать? Лизка после смерти матери очень изменилась. Повзрослела. Какие недетские мысли бродят в ее голове? Казалось бы, пережитое горе должно было сблизить их еще больше, но произошло все наоборот. Лиза настолько отдалилась от него, что иногда ему начинало казаться, будто дочь ненавидит его. Хотя возможно ли такое?
Он постоянно чувствовал свою вину перед дочерью. За то, что не сумел уберечь ее мать от смерти: не заставил Кристину вовремя обратиться в клинику, не нашел такого доктора, который спас бы ее. За то, что так мало занимается дочерью, уходя с головой в работу. За то, что все его попытки вновь сблизиться с ней – слишком ничтожные для того, чтобы принести результат. За то, что не может сейчас найти хорошего доктора, который бы «разговорил» Лизу. И за тот досадный эпизод в его жизни, короткое помешательство, о котором дочка не знает и не должна знать, но который до сих пор лежит камнем на душе.
Лиза тем временем допила чай и, с шумом отодвинув стул, встала из-за стола.
– Лиза, я к тебе сейчас приду в комнату, – Алексей крикнул ей уже вслед. Дочь, не выразив никак свое отношение к тому, что папа хочет прийти к ней, удалилась.
– И что прикажете делать? – Алексей, дав слабину, обратился с риторическим вопросом к наблюдавшей за этой сценой Нине Павловне.
– Девочке внимание нужно. И ласка, – домработница провозгласила и так уже известную Алексею истину.
– Да я и так уже… Не идет она со мной на контакт! А раньше ведь совсем другая была… Веселая и смешливая, – он с горечью произнес, тоскуя по недавнему счастливому времени и, не дожидаясь комментариев домработницы, поспешно вышел с кухни.
Лиза в своей комнате читала «Гарри Поттера». Алексей тихо вошел и присел на краешек кровати.
– Ну, что там пишут, в твоей книге? – он попытался наладить «контакт». Лиза, не прекращая своего занятия, пожала плечами.
– И кто такой Гарри Поттер? – еще одна безуспешная попытка «разговорить» дочь. На этот раз Лиза проявила реакцию: оторвавшись от книги, повернулась к отцу и посмотрела на того с таким изумлением и возмущением, будто отец только что проявил непростительное невежество. «Ка-ак? Ты не знаешь, кто такой Гарри Поттер?! Папочка, ты совсем отстал от жизни!».
– Да, я не знаю, кто такой Гарри Поттер, – он сдался и с упреком посмотрел на дочь:
– Ты же ведь не хочешь рассказать своему непросвещенному папочке, кто это такой… Если бы ты рассказала мне, я бы знал. Возможно, мне бы тоже понравился этот… Гарри.
Лиза, поднявшись, потянулась к книжной полочке над столом и сняла с нее книгу. Подойдя с книгой к отцу, она всучила ее ему.
– «Гарри Поттер и Философский камень», – Алексей прочитал обложку и поднял глаза на стоявшую перед ним дочку. – Предлагаешь мне это почитать?
Лиза с улыбкой кивнула.
– Ну что ж, почитаю… Перед сном. Буду знать, кто такой Гарри Поттер…
Обстоятельство, что папа тоже будет читать сагу о волшебнике, развеселило девочку. Она засмеялась и села рядом с отцом. И Алексей, пользуясь неожиданным расположением дочери, спросил:
– Лиза, я хочу знать, куда ты все время прячешься от папы? Что это за игра, правил которой я не знаю?
Лиза подняла на него лицо, посмотрела долгим серьезным взглядом, а затем покачала головой и потупилась.
– Лиза, дочка, я хочу тебя понять! Мне очень больно от того, что ты так часто прячешься от меня. Если твой папочка постоянно занят работой, это не значит, что он тебя не любит! Ты почему-то сердишься на папу… Так?
Девочка, не поднимая глаз, покачала головой и, спрыгнув с кровати, вернулась обратно за стол – к раскрытой книге.
– Это хорошо, если ты на меня не сердишься, – Алексей вздохнул и тоже поднялся. Сделал по комнате круг, и, подойдя к столу, взял дочкин альбом для рисования и ручку.
– Хочешь, мы с тобой завтра вместе пойдем гулять? Папа не будет завтра работать. Мы вместе поедем в кафе-мороженое, а потом пойдем гулять вдоль моря. Будем собирать красивые камешки. Хочешь?
Лиза, еще не совсем веря отцовскому предложению, неуверенно кивнула.
– Отлично! – Алексей воодушевился. – Так и быть, завтра я поведу тебя есть мороженое! Обещаю! Только ты для папы тоже сделай кое-что. Ответь на вопрос, где и почему ты прячешься от меня? Я не буду тебя ругать, чтобы ты мне ни ответила. Вот, напиши ответ…
Алексей подвинул дочке раскрытый альбом и сунул в пальчики ручку. Лиза перевела взгляд на чистую страницу, потом снова на отца. Долго всматривалась в его лицо, словно искала доказательства того, что папа и правда не будет ее ругать, какой бы ответ она ни написала. И, вздохнув, неровными буквами написала: «Я ХОЧУ ШОКОЛАДНОЕ МОРОЖЕНОЕ».
– Будет тебе шоколадное. И ванильное. Если хочешь, – Алексей кивнул и нетерпеливо указал пальцем на альбом. – Ну же, Лизочка… Папа задал тебе вопрос.
«А ПОТОМ ПОЙДЕМ СОБИРАТЬ РАКУШКИ» – Лиза, смекнув, что сейчас папа ради ответа на заданный вопрос готов пообещать ей хоть луну с неба, выдвинула следующее требование.
– И ракушки. Лизка, ты шантажистка! И кто тебя научил подобным вещам?
Девочка хитро улыбнулась и вывела в альбоме следующее требование: «ОБЕЩАЙ! НАПИШИ, ЧТО ТЫ ОБЕЩАЕШЬ!»
– Ладно, бог с тобой. Ну, где писать? – Алексей, усмехнувшись, склонился над раскрытым альбомом. Дочка тут же с готовностью всучила ему ручку.
«ОБЕЩАЮ МОЕЙ ЛЮБИМОЙ ДОЧКЕ ЗАВТРА ПОЙТИ С НЕЙ КУШАТЬ МОРОЖЕНОЕ И СОБИРАТЬ РАКУШКИ. ПАПА».
– Все? Лизка, я больше не намерен с тобой торговаться. Смотри, а то вдруг передумаю.
Девочка метнула на него сердитый взгляд и снова вывела крупными буквами на другом листе: «ЭТО БЫЛА КЛЯТВА. НЕЛЬЗЯ НАРУШАТЬ. НАПИШИ ПОДПИСЬ». И требовательно ткнула пальчиком в альбомный лист, указывая, где нужно расписаться.
– Лизка, об этом в твоем «Гарри Поттере» пишут, что так надо шантажировать папочек? Требовать с них расписки? – Алексей, хмурясь, поставил подпись под своей «клятвой». – Кто тебя научил подобным вещам?
«ТЫ», – Лизка уверенно вывела на альбомном листе и рассмеялась.
– Докатились… – мужчина проворчал, внимательно следя за тем, что дочка вновь выводит в альбоме.
«Я НЕ ПРЯЧУСЬ».
– Замечательно. Только куда ты все-таки пропадаешь? Это какая-то твоя игра, да? Ты играешь в «Гарри Поттера» или какой-то мультик?
Лиза отрицательно покачала головой. «Я НЕ ИГРАЮ. ТЫ НЕ БУДЕШЬ МЕНЯ РУГАТЬ?»
– Не буду, Лиза. Я же ведь тебе уже сказал.
«ПООБЕЩАЙ!»
– Лизка, ну в самом деле! – на этот раз Алексей уже возмутился. – Я тебе обещаю! На словах! Давай обойдемся без повторных расписок! Ты просто напишешь мне, почему ты прячешься и куда прячешься, и я тебя за это не буду ругать. А завтра, как и пообещал, поведу в кафе, а потом – на море, собирать камешки и ракушки.
«Я НЕ ПРЯЧУСЬ. И НЕ ИГРАЮ. Я ХОЖУ К МАМЕ».
Лиза, сделав новую надпись, отложила ручку и подвинула альбом отцу. Алексей озадаченно уставился на страницу, долго перечитывал выведенные детским почерком слова, не зная, как отреагировать. Дочка замерла испуганным мышонком, опасаясь, что папа все же, вопреки своему обещанию, станет ее ругать.
– Девочка моя… Послушай, солнышко, – он, наконец-то оторвав взгляд от альбома, присел перед притихшей дочерью на корточки и взял ее маленькие ладошки в свои ладони. – Мама умерла. Ты не можешь к ней ходить. Ты хотела сказать, что ходишь в мамину комнату и там сидишь какое-то время?
Лиза покачала головой и, взяв ручку, снова с завидным упрямством вывела: «Я ХОЖУ К МАМЕ! ТЫ НЕ УМЕЕШЬ, А Я МОГУ!».
– Хорошо, девочка… Пусть будет так. Только ты в следующий раз предупреди меня, когда захочешь снова спрятаться… прости, пойти… к маме. Чтобы папа не волновался и не искал тебя. Понимаешь, папа очень пугается, когда ты вот так прячешься! Папа думает, что его Принцессу забрали плохие дяди, он ищет ее везде и очень тревожится. Если ты будешь говорить мне, что хочешь немного… побыть с мамой, я не буду так волноваться. Договорились?
Лиза неуверенно кивнула.
– Вот и хорошо! – Алексей повеселел, а про себя подумал, что, пожалуй, прочитает всученную ему Лизкой книгу. Возможно, тогда ему удастся понять, в какие странные игры играют современные дети, начитавшиеся книжек и насмотревшиеся фильмов.
– Я сейчас пойду немного поработаю… Я должен сейчас поработать, чтобы завтра не быть занятым и пойти с тобой гулять. Нина Павловна принесет тебе молоко, ты будешь умницей, выпьешь его и ляжешь спать. Ты же ведь хочешь, чтобы завтра поскорей наступило? Тогда нужно лечь спать пораньше, – проговорив все это дочери с ласковыми интонациями, Алексей выпрямился, собираясь уйти. Но, вспомнив, вытащил из кармана джинсов заколку для волос и положил рядом с альбомом:
– Я нашел твою заколку у себя в комнате.
Лиза, потянувшись, было, за заколкой, неожиданно осеклась и, сжав пальчики в кулак, отдернула руку.
– Что-то не так? – Алексей, удивившись, поинтересовался. – Это ведь твоя заколка?
Лиза, не глядя на него, покачала головой и, взяв ручку, вывела на альбомном листе: «МАМИНА».
V
Инга долго не могла уснуть. Ей было грустно. Казалось бы, теперь все должно наладиться, самое страшное осталось позади, что уже больше нечего терять. И соленый ветер, и воздух, пахнущий морем, должны вызывать у нее предвкушение чего-то нового, хорошего, но вместо этого она думала о том периоде, что предшествовал ее поездке сюда, и случившихся потерях.
Она думала о Лёке – милой взрослой девочке, больше похожей на подростка, чьи песни оставляли в душе незаживающие царапины. Она радовалась ее успеху, и, в тоже время, грустила о рассыпавшихся отношениях, принесенных на алтарь творческого успеха. Их с Лекой любовь, как и следовало ожидать, не выдержала напряженных графиков гастролей, записей в студиях, многочисленных интервью на радио и в прессе. Инга знала, что так и произойдет. Им с Лёкой некогда станет видеться и даже просто иногда созваниваться. «…Инга, ты меня простишь?..» – когда они прощались, слезы в Лёкиных глазах все же были неподдельными. «…Это и есть та жертва, которую ты мне предсказывала?.. Я во имя карьеры должна пожертвовать нашей любовью? Почему ты раньше мне не сказала?! Ты же ведь знала, знала!..» – отчаяние Лёки, все же вырвавшееся на волю. «Лёка, это – судьба, против нее не пойдешь. Что бы изменилось, если бы я сразу сказала тебе? Этой твой путь, Лёка, становиться на котором я не имею права», – Инга улыбалась, произнося ей эти слова, хотя внутри все разрывалось от боли. Она была счастлива за свою талантливую подругу, сделавшую такой стремительный взлет на музыкальном Олимпе, но, в то же время, глубоко несчастна и одинока в душе.
– Ты же ведь изначально знала… – Инга тихо проговорила себе и, сев на кровати, обняла руками колени. И все же, хоть она и знала заранее, чем закончится ее роман с Лёкой – карты и в тот раз не обманули – с болью потери было слишком сложно справиться. Остались воспоминания, песни на дисках и то попадающиеся в газете, то слышимые по радио интервью. Да еще было одно письмо по электронной почте, в котором Лёка, поддавшись настроению, ностальгировала по их ушедшим отношениям. Письмо Инга удалила. Возврата к прошлому нет.
Еще она думала о дяде. О том, что не почувствовала, что тот смертельно болен. А ведь она так гордилась тем, что может «чувствовать» все, что происходит с ее близкими, и даже предугадывать некоторые события! Не почувствовала, не предугадала… И карты промолчали, и чутье отказало. И давний сон, в котором бабушка сказала ей о скорой смерти дяди, не правильно истолковала… Думала лишь о том, как спасти брата и его девушку. Если бы она узнала, что дядя болен раком, раньше, возможно, сумела бы ему помочь – когда у нее еще была сила.
Она могла бы думать и о себе – о том, что сама лишь чудом осталась жива, о том, что пожертвовала собственной силой, чтобы отвести беду от брата. Но об этом как-то не думалось… Она сожалела лишь о том, что теперь, став «обыкновенной», с интуицией, как у сапога, не сможет больше быть Вадькиным «ангелом-хранителем». Она не почувствует, если ему будет угрожать какая-то неприятность. И не сможет помочь ему и его жене, если вдруг потребуется помощь. Заговоры, ритуалы – все это осталось с ней лишь как теоретические знания. А Силы больше нет.
Инга, не выдержав больше гнета нерадостных дум, встала и зажгла свет. Со светом переживания перестанут быть такими острыми. Свет не оставляет грусти надежд. Наверное, страхи, тоска и депрессия могут жить только во мраке. Они питаются темнотой, как основным блюдом, и множатся, разрастаются на благодатной почве.
Инга походила по маленькой комнате взад-вперед, избавляясь от остатков тоски. Глупо, глупо, глупо грустить и тосковать сейчас о том, что произошло, что уже нельзя поправить. Она приехала сюда для того, чтобы отдохнуть, чтобы немного восстановить душевные и физические силы, чтобы вернуться потом домой, в Москву, бодрой и посвежевшей. У Вадима с Ларисой скоро родится ребенок – это будет радостное событие. Лучше думать об этом.
Она думала о Лёке – милой взрослой девочке, больше похожей на подростка, чьи песни оставляли в душе незаживающие царапины. Она радовалась ее успеху, и, в тоже время, грустила о рассыпавшихся отношениях, принесенных на алтарь творческого успеха. Их с Лекой любовь, как и следовало ожидать, не выдержала напряженных графиков гастролей, записей в студиях, многочисленных интервью на радио и в прессе. Инга знала, что так и произойдет. Им с Лёкой некогда станет видеться и даже просто иногда созваниваться. «…Инга, ты меня простишь?..» – когда они прощались, слезы в Лёкиных глазах все же были неподдельными. «…Это и есть та жертва, которую ты мне предсказывала?.. Я во имя карьеры должна пожертвовать нашей любовью? Почему ты раньше мне не сказала?! Ты же ведь знала, знала!..» – отчаяние Лёки, все же вырвавшееся на волю. «Лёка, это – судьба, против нее не пойдешь. Что бы изменилось, если бы я сразу сказала тебе? Этой твой путь, Лёка, становиться на котором я не имею права», – Инга улыбалась, произнося ей эти слова, хотя внутри все разрывалось от боли. Она была счастлива за свою талантливую подругу, сделавшую такой стремительный взлет на музыкальном Олимпе, но, в то же время, глубоко несчастна и одинока в душе.
– Ты же ведь изначально знала… – Инга тихо проговорила себе и, сев на кровати, обняла руками колени. И все же, хоть она и знала заранее, чем закончится ее роман с Лёкой – карты и в тот раз не обманули – с болью потери было слишком сложно справиться. Остались воспоминания, песни на дисках и то попадающиеся в газете, то слышимые по радио интервью. Да еще было одно письмо по электронной почте, в котором Лёка, поддавшись настроению, ностальгировала по их ушедшим отношениям. Письмо Инга удалила. Возврата к прошлому нет.
Еще она думала о дяде. О том, что не почувствовала, что тот смертельно болен. А ведь она так гордилась тем, что может «чувствовать» все, что происходит с ее близкими, и даже предугадывать некоторые события! Не почувствовала, не предугадала… И карты промолчали, и чутье отказало. И давний сон, в котором бабушка сказала ей о скорой смерти дяди, не правильно истолковала… Думала лишь о том, как спасти брата и его девушку. Если бы она узнала, что дядя болен раком, раньше, возможно, сумела бы ему помочь – когда у нее еще была сила.
Она могла бы думать и о себе – о том, что сама лишь чудом осталась жива, о том, что пожертвовала собственной силой, чтобы отвести беду от брата. Но об этом как-то не думалось… Она сожалела лишь о том, что теперь, став «обыкновенной», с интуицией, как у сапога, не сможет больше быть Вадькиным «ангелом-хранителем». Она не почувствует, если ему будет угрожать какая-то неприятность. И не сможет помочь ему и его жене, если вдруг потребуется помощь. Заговоры, ритуалы – все это осталось с ней лишь как теоретические знания. А Силы больше нет.
Инга, не выдержав больше гнета нерадостных дум, встала и зажгла свет. Со светом переживания перестанут быть такими острыми. Свет не оставляет грусти надежд. Наверное, страхи, тоска и депрессия могут жить только во мраке. Они питаются темнотой, как основным блюдом, и множатся, разрастаются на благодатной почве.
Инга походила по маленькой комнате взад-вперед, избавляясь от остатков тоски. Глупо, глупо, глупо грустить и тосковать сейчас о том, что произошло, что уже нельзя поправить. Она приехала сюда для того, чтобы отдохнуть, чтобы немного восстановить душевные и физические силы, чтобы вернуться потом домой, в Москву, бодрой и посвежевшей. У Вадима с Ларисой скоро родится ребенок – это будет радостное событие. Лучше думать об этом.