Калинина Наталья Дмитриевна. Нектар краденой черешни

   Мужчина выпил свою чашку травяного чая, и силы понемногу стали возвращаться к нему. Он налили себе еще травяного настоя, но, сделав глоток, отставил чашку и потянулся к телефону. Натыкав номер своей строптивой ученицы, поднес трубку к уху, и, услышав голос девушки, с приторной сладостью в голосе произнес:
   – Ну здравствуй, милая! Не ожидала? Как же так… Неужели всерьез решила, что твой Мастер совсем уж отодвинул тебя в тень? Ты хотела действий, оказать мне помощь, ну что ж, моя девочка, настал и твой звездный час. Приходи сейчас ко мне. У меня к тебе есть предложение. Какое? – он, услышав ее любопытный вопрос, ласково засмеялся. – Да прямое предложение, моя девочка! Руки и сердца! Я жду тебя.
   Не дожидаясь ее ответа, он отключил вызов и снова взялся за чашку. Потихоньку потягивая травяной чай, он подумал о том, что придется быть готовым к скандалу, который девица закатает ему, когда узнает об его истинных планах. Наивная дуреха до сих пор мечтает стать супругой великого и ужасного Чернова, да ей уготовлена совершенно другая роль. Она – необходимая пешка в этой сложной игре. С ее помощью удастся оформить опекунство… Конечно, нельзя ей раскрывать все карты, иначе эта девица, потеряв голову, наворотит ненужных дел. Возможно, она вполне справедливо будет возмущаться и упирать на то, что это с ее помощью – случайной помощью – Мастер обнаружил свое бесценное сокровище… Ну да пусть вопит, главное, чтобы потом все получилось так, как надо.

XVII

   На следующий день Инга снова приняла приглашение Максима прогуляться вечером. Макс просто зашел за Ингой, как ни в чем не бывало, и предложил недолгую прогулку по набережной.
   – А ты – упорный, – девушка усмехнулась и, с некоторым сожалением отложив недочитанную книгу, согласилась пройтись.
   Гуляли они не долго. Инге, чьи мысли все время были заняты Черновым, общество Максима надоело быстро, и она даже пожалела о том, что отправилась с ним прогуливаться. Лучше бы вечер провела дома с книгой, или просто бы лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку – по крайней мере не надо было бы изображать заинтересованность, слушая рассказы Максима, улыбаться, когда совсем не до улыбок, и не придумывать односложные ответы на вопросы, которые Макс ей периодически задавал, надеясь наладить оживленную беседу.
   Она, выдержав недолгую прогулку по набережной, сослалась на усталость и попросила Максима проводить ее домой.
   – Ну что, на прощание даже не поцелуемся? – парень проводил ее до калитки, и когда Инга, попрощавшись с ним, собралась войти во двор, схватил ее за локоть и развернул к себе.
   – Макс…
   – Да хватит ломаться, а? Сколько я уже тебя обхаживаю, а ты все недотрогу из себя строишь, – он усмехнулся и, притянув девушку к себе, насильно ее поцеловал.
   – Ты… слишком много себе позволяешь! – Инга отпрянула и демонстративно вытерла губы. – Пусти меня!
   Инга попыталась вырваться из крепких объятий парня, но тот с такой силой удерживал ее, что она почти не могла пошевелиться.
   – Послушай, девочка… – приблизившись к ней, Макс интимно зашептал ей на ухо. – Ты слишком заигралась в недотрогу. А я привык получать то, что мне нравится. В том числе и красивых женщин.
   – Пусти, ты мне неприятен, – Инга предприняла еще одну попытку вырваться. Но Максим только крепче сжал ее локти.
   – Неприятен, – он тихо засмеялся и, почти касаясь губами ее уха, с нежностью проговорил:
   – Однополая любовь тебя прельщает куда больше, чем любовь мужчин? Знаю, ты намекала на это… Да и журнальчики раструбили на весь свет о любовных предпочтениях богатенькой племянницы известного банкира. Читал, читал, знаю… Только я не настолько доверяю желтой прессе, как, например, полюбившийся тебе Чернов. Удивлена? Я и об этом знаю. Только, в отличие от него, я не верю тем байкам, что о тебе написали. А верю своим наблюдениям.
   – Пусти меня! – Инга снова дернулась и наступила Максу на ногу. Он поморщился, однако не разжал рук.
   – Что ты все заладила «пусти да пусти»? Как будто других слов не знаешь! – он все же немного отодвинулся от нее и заговорил уже почти в полный голос. – Я вчера хорошо за тобой наблюдал, тебе далеко не безразличен Чернов. И ты была очень расстроена тем, что небольшая статейка сумела разрушить твои намечающиеся амуры…
   – Это ты подложил Алексею журнал!
   – Да зачем мне этим занимать? – Максим с безразличием пожал плечами. – Интриги – это женский удел. Я и другими способами могу добиться своего. А вот сестренке моей ты очень здорово перешла дорогу. Говорю ж, этот Чернов – феномен какой-то, почему он так нравится женщинам? Наверное, состоянием своим привлекает, да только вот тебе – далеко не бедной девочке, он-то зачем нужен? В общем, милая, надо было тебе сразу открытым текстом сказать, что ты здесь лишняя, да все мы надеялись, что ты деликатные намеки поймешь и сама уберешься из города. Не лезь туда, куда тебя не просят! Поняла? Сколько тебе еще тут осталось, в этом городе? Три дня? Два? Так вот, советую быть тебе тише воды, ниже травы, если ты не хочешь заработать себе крупных неприятностей. Сестренка моя гадость тебе сделает, как пить дать – это не журналом перед носом Чернова помахать. Она на тебя очень сердится… Очень. Не нарывайся, милая.
   – Она и Кристину убила, да? Потому что хотела к Алексею подобраться! Это… Маша?
   Ее догадки вырвались слишком опрометчиво, Инга тут же, спохватившись, прикусила язык, да было уже поздно. Максим так сжал ее локти, что она охнула от боли, и с силой встряхнул ее, как тряпичную куклу.
   – А вот это тебя совершенно не касается. Сделаешь что-то не так, и … пойдешь вслед за супругой Чернова. Моя сестра тебе это обеспечит и сделает все так, что не подкопаешься! Не уголовное дело, не убийство. Просто был человек – здоровый, бодрый, да вот, не задача, заболел и умер. В быстрые сроки. Пожалей себя, хорошая моя. Это тебе мой совет. И чтобы духу твоего рядом с Черновым не было…
   – Это чтобы твоего духу рядом с ней не было! – неожиданно вынырнувший из темноты Чернов схватил Макса, как котенка, за шкирку, и с легкостью оторвал его от Инги. – Увижу тебя с ней – убью.
   Алексей, как всегда, был прост и лаконичен в выражении своих мыслей. Он пару раз хорошенько встряхнул невысокого Максима, как нагадившего котенка, и отшвырнул того в сторону. Затем брезгливо вытер руки о брюки и, не дав Инге опомниться, взял ее за локоть и без объяснений куда-то поволок.
   – Чернов, ты куда меня?..
   – Вопросы – потом.
   – Да черт возьми, Чернов! – Инга попыталась вырвать руку из цепких пальцев Алексея, однако тот, дабы пресечь ее упирательства, с легкостью перекинул девушку через плечо, словно как какой-то мешок. И безмолвно, не обращая внимания на то, что Инга тут же, протестуя против такого обращения с ней, замолотила кулачками по его спине, принес ее к своей машине.
   – Чернов, да что, черт возьми, за дела такие?!
   После того, как Алексей бесцеремонно, словно какой-то куль, сгрузил ее на переднее сиденье машины и для надежности, чтобы, не дай бог, не сбежала, заботливо пристегнул ремнем безопасности, Инга обрушила на него поток своего негодования. Потирая локоть, который с силой сдавливал сначала Макс, потом – Чернов, она сердито зыркнула на усевшегося на водительское сиденье Алексея и, не дождавшись от него объяснений, поторопила:
   – Ну?! Отвечать собираешься?
   Алексей завел двигатель и рванул с места с такой скоростью, словно участвовал в «Формуле».
   – Опять этот около тебя вьется? Свиданничаешь с кем попало, разборчивостью, видимо, не отличаешься.
   – К моей «неразборчивости» ты и себя относишь? «С кем попало…», – Инга насмешливо покосилась на Алексея, тот лишь крякнул от неудовольствия и после недолгой паузы спросил:
   – Что это за странные обвинения в убийстве Кристины?..
   – А подслушивать нехорошо, Чернов.
   – Пришлось поневоле, тем более что ты вопила на всю улицу. Ну? Я тебя слушаю?
   Инга задохнулась от возмущения: он слушает! А сам-то собирается объяснять, зачем «похитил» ее и куда везет?
   – Куда мы едем? – она проигнорировала его вопрос.
   – Ко мне домой. Ты мне не ответила на мой вопрос.
   – Ты мне тоже мало что ответил! – девушка взорвалась и, отвернувшись от Алексея, упрямо уткнулась в окно.
   – Ладно, не хочешь отвечать сейчас, поговорим потом. Но к разговору о Кристине мы обязательно вернемся. Хочу знать, что за странные обвинения ты выдвинула своему «кавалеру». Странно у тебя тут проходят свидания, – он усмехнулся и, не снижая скорости, повернул на центральную дорогу.
   – Это было не свидание! У меня репутация не та для свиданий, забыл разве? – Инга насмешливо покосилась на Алексея, и тот скептически хмыкнул:
   – Об этом тоже потом поговорим. Сейчас мне нужна твоя помощь…
   – А сразу об этом сказать нельзя было? Надо было без всяких объяснений похищать?
   – Если начнешь с тобой вести долгие беседы, время уйдет. Да еще ты ведь такая гордая, могла бы и не согласиться ехать со мной!
   – Что случилось, Алексей? – она проигнорировала его колкость.
   – Лиза пропала. Так, как раньше, только не совсем так…
   – А подробней? Без загадок?
   – Без загадок не могу, потому что сам ничего не понимаю, – он бросил на сразу переменившуюся в лице от такой новости девушку короткий взгляд и скороговоркой проговорил:
   – Я сам ни черта не понимаю, что происходит в моем доме! Либо я действительно схожу с ума, либо… Не важно. Для меня сейчас самое главное – найти Лизку. Чувствую, что случилось что-то плохое.
   – Ты можешь мне все рассказать? Кратко, но подробно? Давай же, Алексей! Все, что даже покажется тебе ерундой или дикостью! Ну? С самого начала.
   Он снова недоверчиво покосился на нее, подобравшуюся, как охотничий пес, учуявший след добычи. Не так уж она и проста, эта девчонка. Впрочем, простой он ее и не считал…
   – Я вечером отправил Лизу спать, проследил еще сам, чтобы она легла в постель. А потом спустился во двор, потому что пришла Анна – Кристинина дальняя родственница. Ты ведь ее знаешь, Анну… Это было что-то подобное деловой встречи. Как вчера с Марией. Девчонки обе неожиданно выразили желание устроиться ко мне на работу: Машка – помощником бухгалтера, Анька – гувернанткой к Лизе. Ничего в этом странного нет, тем более что мне как раз нужны люди на подобные должности… ну, это к делу не относится. В общем, я встретил Анну и проводил ее к себе в кабинет. Мы с ней немного побеседовали, ни к чему определенному пока не пришли. Потом я Аню проводил, попросил одного из своих охранников отвезти девушку домой, потому что уже было поздно. У охранников как раз смена менялась, и этот парень уезжал домой на собственной машине… С Аней мы беседовали не так уж долго, проводы тоже не заняли много времени, поэтому я в полной уверенности, что моя Лизавета спит, отправился к себе в комнату и лег спать. Я заснул довольно быстро. Но спал я тревожно. Мне снился странный сон, такой четкий, будто все происходило не во сне, а наяву. Или словно я погрузился не в сон, а транс, а когда очнулся, обнаружил, что сон имеет продолжение в действительности. Мне снилось, будто меня будит встревоженная Кристина. Она будит меня очень долго, а я все не желаю просыпаться. Кристи нервничает и кричит, что случилась беда, Лизу надо спасать, и чтобы я немедленно отправлялся за девушкой, с которой Лиза в последнее время подружилась. Мол, без помощи этой девушки не обойтись… Я проснулся, Кристины в комнате, естественно, не было, только я все равно ощущал ее прикосновения к своему плечу, будто она будила меня, трогая за плечо, на самом деле. Не знаю, как тебе это объяснить…
   – Не надо объяснять, я и так верю. Значит, ты проснулся…
   – …И первым делом помчался в комнату к дочери. Лизы там не было. Я оббегал весь дом, выскочил во двор, искал дочку и там. Ее нигде нет.
   – Сколько по времени ты ее так искал?
   – Минут двадцать где-то… Лизка раньше примерно на такое время и «пряталась».
   – Но в этот раз ты встревожился гораздо сильней. Даже, поверив в свой сон, отправился за мной, – Инга недоверчиво покачала головой, а Алексей, метнув на девушку быстрый, подобный выстрелу взгляд, вытащил из кармана смятый обрывок тетрадного листа и протянул его ей:
   – А ты бы не встревожилась, обнаружив это? Наверное, на подобную находку ты тоже бы проявила похожую реакцию.
   Инга развернула листок и увидела крупно написанное слово «Зеркало». Она, недоумевая, повернулась к Алексею, и тот, пожав плечами, пояснил:
   – Это – почерк Кристины. Только она писала букву «р» с подобным росчерком. Ну и что ты на это скажешь? Что-нибудь понимаешь?
   – Кое-что… Кое-что становится мне понятно. Алексей, прибавь скорости. Быстрее!
   Он молча на нее покосился и, ничего не ответив, безропотно исполнил ее просьбу. Машина на скорости влетела в переулок и остановилась перед воротами.
   – Не понял… Это же машина Пашки – моего охранника, – Алексей недоуменным взглядом проводил машину, которая как раз въезжала во двор его дома, и громко посигналил, чтобы ворота не закрывали. – У Пашки же смена еще продолжается, кто дал ему право отлучаться?
   – Алексей, потом с охранниками разберешься, это сейчас не столь важно, – Инга нетерпеливо заерзала на сиденье, и, едва машина Алексея остановилась, распахнула дверцу и выскочила на улицу. Перед крыльцом их поджидал смущенный охранник Павел, который уже понял, что самовольная отлучка грозит ему крупными неприятностями:
   – Алексей Юрьевич…
   – Павел, потом поговорим, – Алексей резко оборвал его виноватый бубнеж и кивнул на свою машину:
   – Поставь в гараж и возвращайся на рабочее место.
   Охранник коротко кивнул и нырнул в салон хозяйской машины.
   – Ты мне объяснишь, какие догадки пришли тебе в голову? Где может быть Лиза? И что это за записка? – Алексей, ринувшись следом за Ингой в освещенное нутро своего дома, на ходу скороговоркой выпалил волнующие его вопросы.
   – Позже, Алексей, позже… Времени мало. Я… потом тебе все объясню, когда Лизу найдем. Объяснений слишком много потребуется.
   – Думаю, следует проверить, может, Лиза уже нашлась, сидит себе спокойно в своей комнате…
   – Посмотри, Алексей. Посмотри во всех комнатах. А я сразу побегу в библиотеку. Господи, ну почему я сразу не догадалась?! Ведь столько уже подсказок мне было… Не умная, не умная я женщина… – причитая на ходу, она впереди Алексея пулей взлетела по лестнице на второй этаж и почти бегом направилась в библиотеку. Мужчина не стал спорить с девушкой, безоговорочно признав ее в этой непонятной ситуации лидером. Поднявшись за Ингой на второй этаж, он бросился в противоположную сторону – к комнате Лизы.
   Перед дверью библиотеки Инга приостановилась и, приложив ладонь к груди, постаралась унять волнение и тревогу. В таком взвинченном состоянии нечего и думать о магии. Она с шумом перевела дыхание и толкнула дверь.
   На столе горела включенная лампа. И в желтых неровных бликах света обстановка библиотеки в этот раз показалась Инге почему-то зловещей.
   – Лиза, – она быстро оглянулась на тихий шорох за спиной. Будто в легком движении колыхнулась с тихим шелестом юбка. Никого. Возможно, просто разыгралось ее воображение, щедро питаемое нервозностью, вызванной и переживаниями за девочку, и страхом перед неясными событиями, которые еще могут произойти.
   – Лиза, ребенок, ты здесь? – зная, что девочки в библиотеке нет, Инга, однако же, в призрачной надежде обошла помещение, настороженно озираясь по сторонам. Ее не покидало стойкое ощущение, будто она находится в библиотеки не одна: тихий шелест повторился, будто кто-то невидимый следовал за ней по пятам. Инга еще раз настороженно оглянулась и остановилась перед большим старинным зеркалом. Она робко потрогала ладонями прохладную зеркальную гладь – ее отражение сделало то же самое. И задумчиво пробормотала:
   – Как же ты, ребенок, это делаешь?..
   Испуганно оглянувшись на шум приоткрывшейся двери, она с облегчением перевела дыхание, увидев Алексея. И спросила:
   – Не нашел Лизу?
   В ее голосе не было вопросительной интонации, она произнесла свой «вопрос» как уже готовый ответ, с горьким сожалением.
   – Нет. Ее нигде нет, – Алексей почему-то перешел на шепот. В его севшем от переживаний голосе послышалась какая-то обреченность пополам со смиренностью. Инге очень не понравились эти интонации в его голосе, она бросила на Алексея тревожный взгляд и нахмурилась.
   – А ты?.. Ты знаешь, где ее искать?
   Инга медленно кивнула, словно сомневаясь в собственном решении.
   – Я позову сейчас охранников, они помогут нам в поисках, ты только скажи, где надо ее искать, – Алексей заметно оживился и развернулся к двери.
   – Не надо охранников, Алексей, – тихий голос Инги застал его уже почти на выходе из библиотеки. – Иди сюда.
   Она тоже перешла на приглушенный шепот и поманила его рукой. Мужчина подошел и остановился с ней рядом перед большим зеркалом.
   – Это – дверь, Алексей… – Инга коснулась ладонью зеркальной поверхности.
   Мужчина покосился на девушку с недоумением: какая дверь? В зеркале он видел лишь отражения Инги и себя.
   – Ты имеешь в виду, что за этим зеркалом скрыта дверь? Что зеркало надо снять и…
   – Нет. Зеркало и есть дверь. Лиза – там.
   Инга перехватила недоуменный взгляд Алексея и, опережая его вопросы, торопливо произнесла:
   – Алексей, ты должен мне сейчас довериться. Я знаю, что делаю. Но те вещи, которым ты станешь сейчас свидетелем, покажутся тебе слишком… – она пощелкала пальцами, подбирая нужное слово. – Слишком необычными. Они могут тебя шокировать, но… Я тебе потом все объясню. Просто доверься мне сейчас и… не мешай.
   – Я не буду тебе мешать. Ты найдешь Лизу?
   – Постараюсь. Постараюсь…
   Инга снова коснулась ладонями зеркала. Она трогала стекло с таким вниманием, с такой любовной бережностью, и в, то же время, нарастающим нетерпением, словно зондировала почву на наличие клада.
   – Это – дверь… Ну почему я сразу об этом не догадалась? Почему? Господи, как же ее открыть? Как же попасть туда?.. Лизка, ребенок, и как ты это делаешь? – она тихо с отчаянием пробормотала себе под нос, и Алексей, не вытерпев, высказал свое предположение:
   – Может, тут есть какой-то встроенный рычаг, кнопка, на которую нужно надавить, чтобы потайная дверь открылась…
   – Алексей, это – другой механизм. Это – не механика. Это – нечто другое, более тонкое, воспринимаемое совершенно на другом уровне ощущений. Это – магия, и «рычаги» здесь действуют совсем другие… Господи, мне же ведь дали такую подсказку, совсем недавно… Ну вспомни, вспомни, – совершенно не обращая внимания на ошарашенного подобными «признаниями» Алексея, она обхватила ладонями виски и закрыла глаза.
   – Мне же ведь мама… во сне… Она меня учила, как попасть туда, через эту «дверь». Стихотворение… Ну вспомни же, вспомни…
   Стишок, которому ее обучала во сне мама. Это было совсем не детское стихотворение, а заклинание, входной «билет» в зазеркальный мир. Заклинание, по звучанию напоминающее шорох сухих листьев, шепот морского прибоя или шипение змеи.
   Алексей с удивлением и некоторым страхом наблюдал за Ингой. Закрыв глаза и чуть запрокинув голову, она еле слышно шептала себе под нос непонятные слова, иногда перемежая неразборчивое шептание вполне ясным чертыханием и досадованием на себя, что не может вспомнить какие-то слова… Но, однако же, он одновременно был и очарован открывшимся ему зрелищем. Инга в своем непонятном трансе была немыслимо прекрасна, загадочна и опасна. Опасна своей красотой, опасна неизвестными вещами, происходившими сейчас с ней, той тайной, которая так неожиданно открылась Алексею. Немного отодвинувшись от девушки, он наблюдал за ней со стороны, не в силах оторвать взгляда от ее тонкого правильного профиля, от закрытых век с длинными, отбрасывающими тень, ресницами, от волнительных чувственных губ, шепчущих неизвестные слова, от изящного изгиба шеи, от тонкой, словно выписанной остро заточенным карандашом линии ее подбородка…
   – Вспомнила, вспомнила… – Инга открыла глаза так неожиданно, что Алексей, не успевший отвести от нее своего восхищенного взгляда, смутился. Но Инга, к его облегчению, не обратила внимания на его смущение. Ее вниманием всецело завладело зеркало. Она уже громче, по нарастающей, забормотала слова, состоящие в основном из шипящих звуков. В какой-то момент у Алексея в голове промелькнула вполне здравая мысль прервать Ингино шептание и резонно напомнить о том, что они здесь собрались не считалочки считать, а искать Лизу… «Доверься мне… Доверься мне…» – то ли Инга действительно владела какой-то магией, но только вспомненные им сейчас ее слова оказали на него странное воздействие. По его рукам и ногам словно разлилась уютная тяжесть, и он не сдвинулся с места.
   Инга в первый раз проговорила весь «стишок» торопливо, чтобы лучше запомнить его, опробовать на язык каждый звук заклинания. Во второй раз она произносила его уже медленно, наполняя каждое произносимое слово Силой, впечатывая дротиками наполненное Силой заклинание в зеркальную поверхность. И постепенно зеркало медленно, словно нехотя, началось подергиваться дымкой, делая отражение Инги все расплывчатей. Это уже не было зеркало, это был сгусток тумана, дымки, за которой все явственней и явственней проглядывали очертания Двери. Инга протянула руки сквозь рассеивающийся туман и коснулась пальцами холодной и гладкой, как стекло, дверной поверхности. С виду дверь казалась деревянной, на ощупь оказалась стеклянной…
   – Закрыто, – она в отчаянии простонала и с силой надавила на закрытую дверь. Бесполезно… Инга снова забормотала заклинание, и когда дымка, окутывающая зеркало, окончательно рассеялась, увидела, что дверь закрыта не плотно. Сквозь небольшую, толщиной в палец, щель просвечивается голубоватый свет. Инга навалилась на дверь плечом, однако та не поддалась, не приоткрылась ни на сантиметр.
   – Божечки, как же ее открыть… – она снова с силой налегла плечом. И еле сдержалась, чтобы не рассмеяться от собственной глупости: не с той силой она пытается открыть вход. Она, увидев «дверь», приложила физические усилия, чтобы открыть ее. Тогда как открывать проход надо с помощью не обычной физической силы, а другой…
   …Ох и «тяжелая» же эта «дверь»… Инга затратила половину своей Силы лишь на то, чтобы увеличить проем настолько, чтобы суметь протиснуться в него. Как же хрупкой маленькой девочке удавалось каждый раз открывать этот проход? Инга, подивившись про себя, скользнула в приоткрытую «дверь» и очутилась в своеобразном «зале», напоминающем больше круглую комнату со стенами из плотно примыкающих друг к другу зеркал. Оглянувшись назад, Инга с беспокойством оглянулась на «дверь», через которую зашла сюда – как бы та не закрылась совсем…
   Куда же идти? Она в недоумении осмотрелась. Одни зеркала были пусты, в других мелькали расплывчатые тени. Инга по кругу обошла комнату, внимательно вглядываясь в каждое зеркало. Вспомнив, что в своем сне она каждому «отражению» читала «стишок»-заклинание, снова забормотала уже выученные слова. Ничего не изменилось. Ровным счетом ничего. В отчаянии Инга остановилась и оперлась ладонью на первое попавшееся зеркало и чуть не упала, потому что зеркальная поверхность неожиданно поддалась, и ладонь мягко погрузилась в стекло, как в вату. Не раздумывая, Инга шагнула в это зеркало, принявшее ее в себя с радушной благосклонностью и… очутилась в следующей такой же комнате, точь-в-точь похожей на предыдущую.
   – Господи, здесь же заблудиться с легкостью можно… И остаться навсегда.
   Она в панике заметалась по «комнате», не зная, в какое зеркало шагнуть. Где же здесь найти Лизу?
   – Лиза?.. – Инга в отчаянии позвала. Зеркала отозвались звенящим стеклянным эхом: «…лиза…лиза. иза…а…». Королевство зеркал, заманивших в свою ловушку очередную жертву.
   – Лизка! – девушка чуть не расплакалась от отчаяния. Без Лизы она не может вернуться. И снова шагнула в очередное зеркало. Круглая «комната», подернутые дымкой зеркала с мелькающими в них неясными тенями. Этот «зал» почти в точности копировал два предыдущих, только тени в зеркалах стали немного ясней, и напоминали силуэты людей.
   – Девочка, ну где же ты?.. – Инга, почувствовав сильную слабость, села прямо на «пол» возле того зеркала, через которое сюда вошла, и часто задышала. От изнеможения на лбу выступили капельки пота. Она подняла руку, чтобы вытереть влажное лицо, и ощутила, что ее рука сделалась такой тяжелой, будто к кисти подвесили груз. С трудом вытерев лоб, Инга с облегчением опустила руку и с большим трудом поднялась на ноги. Дышать было тяжело, будто воздух превратился в вязкую субстанцию, и каждый вдох давался все труднее и труднее. Зеркала высасывали из нее энергию, и Инга чувствовала, как Сила уходит из нее, словно воздух из дырявого шарика. Если она в скором времени не выберется из этого зеркального «королевства», она, обессиленная, останется здесь навсегда. И Лиза тоже…