Каплан Виталий. Полоса невезения

   ...Конечно, обстановку тут создавал какой-то дизайнер, полагавший Штаты центром Вселенной и, стало быть, для подражания. Пластик, светлые тона, бар возле центральной колонны. Я, вдруг, представил, как Максим Павлович киношным жестом подходит к нему, извлекает бутылку виски, стакан с кубиками льда и принимается готовить себе вечерний коктейль.
   Как бы фильм назывался? "Флейтист знает всё"?
   - Мне здесь тоже не нравится, - проследив мой взгляд, вздохнул Максим Павлович. - Когда они показали мне это место я даже сперва испугался. Леночка говорит, что так модно на Западе, и когда оформляли эту часть здания, пришлось поступиться собственным вкусом во имя конспирации. Пусть де, рабочие думают, что строят для очередного нувориша. Только, по-моему, это глупо. И так всем известно, кто здесь расположился, а нам теперь жить в потустороннем интерьере...
   Честно говоря, я бы мог назвать многих людей "Струны", готовых восторгаться такой архитектурой. Да что далеко ходить: вот он, рядом суетится.
   - Максим Павлович, я стол с машиной к окну подтащу, чтобы вид был получше. Не возражаете?
   - Давай, Мышкин. Распоряжайся. - Флейтист покладисто улыбнулся. - А вы, Константин, можете осмотреть все получше. Ему-то здесь не в первой, кивок в сторону хакера. - Надежда нашей кибернетики.
   - Вот, - не вылезая из недр компьютера, Маус воздел к потолку палец. Вот, прошу отметить, что знающие люди употребляют это слово именно когда оно необходимо! - Хакер возник из-за системного блока. - В наше время науке о способах передачи информации уделяется слишком мало внимания. А ведь техническая кибернетика является одной из важнейших наук в современном исследовательском поле. И кто же говорит, будто слово устарело, равно как и весь термин, а также понятие, должен запомнить, что сам он такой модный просто сукосный маздай и имхо. Максим Павлович, вот вы прекрасно улавливаете чаяния молодых поколений!
   Флейтист смущенно заулыбался и развел руками. Между прочим, в общении с ним Маус заметно убавлял градусы своей фамильярности. Одно это "Максим Павлович" звучало в устах хакера подобно каким-нибудь "полноте" или "отнюдь".
   Впрочем, мне и самому трудно было воспринимать Главного Хранителя как обычную руководящую шишку. Может, сказалось его положение, может, возраст, а, может... Он ничуть не походил на других. Я только понять не мог почему?
   - Но, если возвращаться к обстановке, - продолжил Флейтист. - Я кое-что изменил. Это, конечно, не слишком сказалось на общей картине, но все-таки... Не желаете взглянуть? Я перенес сюда часть своей коллекции. Там хоть что-то напоминает мне о доме.
   - Конечно, - не посмел спорить я.
   Максим Павлович поднялся с кресла и произнес:
   - А ты, Мышкин, будь другом, щелкни чайничек. Вон он рядом с тобой. Сейчас будем чаи гонять.
   - Не ранее, как эта кибернетическая система изволит начать работать, Маус обежал компьютер, сжимая в руках какой-то толстенный кабель и принялся укреплять его в одном из слотов на задней стенке корпуса. - Ну это на секунду работы, и тем не менее - информация превыше всего.
   - Твоя идейность делает тебе честь, друг мой, - Флейтист улыбнулся еще раз и, указав на колонну, сказал: - Пойдемте, Константин, это там, с другой стороны.
   С другой стороны - означало с противоположной части небоскреба. Центральная колонна - та самая, через которую шли лифтовые и технические шахты, представляла собой единственную преграду VIP-этажа. Чем-то его архитектура напоминала ресторан - смотровую площадку Останкинской башни.
   Мы побрели вдоль стеклянных стен, за которыми начиналась Столица. Крайнее высотное здание - гостиница "Украина", оказалось единственным препятствием, ловко закрывшим вид на Кремль. Все остальные направления отлично просматривались, и я мог любоваться родным своим городом во всем его красе и величии.
   Это действительно очень приятно, не зря же Маус подтащил свой стол ближе к окну.
   - Знаете, Константин, - неожиданно сказал Максим Павлович. - Когда я смотрю туда мне становится стыдно.
   Я вопросительно уставился на него.
   - Мне кажется, что нельзя не любить того места, в котором живешь. Это и трудно, потому что вокруг тебя нет ничего родного, и просто-напросто неприлично. Ведь здесь тебе были рады, здесь тебе позволили остаться. Не любить такое место - просто неблагодарно.
   - Вы не любите Столицу? - спросил я.
   - Наверно, - кивнул он. - Вся моя жизнь прошла совсем в другом месте. Вы были когда-нибудь в Южном?
   Я отрицательно покачал головой.
   - Это маленький портовый городок. Многие из столичных жителей, оказавшись там, не поверят, что такие места еще существуют. Он куда больше похож на книги Грина, чем на нашу тусклую реальность. Да, Костя, это был мой мир, совсем не похожий на вселенную, скажем, нашего Мышкина. Нам тяжело ужиться вместе. Почему-то мне кажется, вы способны это понять. Пойдемте, вон мои питомцы.
   С противоположной от бара стороны, как оказалось, был расположен точно такой же шкафчик, но вместо бутылок за стеклом в нем скрывались клеенные модельки.
   На мгновение я остановился, разглядывая эту красоту. Максим Павлович действительно виртуозно овладел своим хобби. Здесь все самолетики располагались на аккуратных деревянный постаментиках, на каждом из которых имелась железная табличка с выгравированным названием и датами эксплуатации.
   - К несчастью, гравировкой я так и не овладел, - признался Максим Павлович. - Приходится заказывать на стороне. У меня есть неплохой мастер в Кратово, мы с ним уже давние знакомцы он даже делает для меня скидку. Периодически захожу к нему... - тут он вдруг стал каким-то неожиданно серьезным и произнес. - Константин, вы не знаете, сколько все это продлится?
   - Что "это"? - спросил я.
   - Этот их усиленный режим. Леночка нынче распоряжается вовсю, пытается нормализовать ситуацию, но меня уже начинает беспокоить происходящее. И ладно бы проблема была масштабной. Что-то крупное, представляющее угрозу, требующее вмешательства Её.... А то ведь шпана, самая натуральная. А столько шуму... из-за ничего. Честно говоря, - он огляделся по сторонам, я чувствую себя неуютно. Что-то такое сгущается в воздухе...
   Я кивнул. Еще бы мне его не понять.
   - Мне как-то не верится, что эти залетные разбойники продолжат охоту на людей "Струны". У них нет ни сил, ни возможностей... Жаль, что с Юрой вышло так грустно... - он на мгновение замер, а потом спросил. - Вы ведь знали его?
   - Да. Я был у него в "Березках".
   - Отличный приют. Именно то, о чем мы с ним когда-то мечтали... Максим Павлович обернулся и указал на столик у себя за спиной. - Если вам не трудно, Костя, не могли бы вы мне помочь? Я думаю, чай мы будем пить здесь. Принесите чайник, а я пока достану сервиз. Он вон там, в шкафу.
   - Хорошо, - я кивнул и побрел обратно, в обход колонны...
   Честно говоря, стариковские воспоминания Флейтиста сейчас меня не слишком трогали. Гораздо больше я дергался по поводу Димки. Сумбурный разговор с Леной, перед тем, как она уехала отсюда вниз, ничего не прояснил. Сюда взять Димку почему-то ни в коем случае нельзя. А приставить к нему временного опекуна не получится - все люди задействованы в охоте на бандитов, даже из технических служб. "Ничего страшного, - сказала Лена. Посидит немного один, поиграет на компьютере. Главное, чтобы дверь никому не открывал. Ну да не маленький, понимает..."
   Ну, раз Лена полагает, что там он в безопасности... А вдруг все-таки не усидит, пойдет в город? А в городе может случиться все что угодно. События на Кутузовском - лишь цветочек, а каковы будут ягодки? Лишь по счастливой случайности тогда не зацепило никого из обычных людей. Повезло, фантастически повезло. Но такое везение длится недолго.
   Что задумала Лена? Карательную акцию или очередные десять дней, способные потрясти мир? По моим личным представлениям на отлов разбежавшейся по стране банды у "Струны" уйдет двое суток. Первые уже на исходе - значит завтра все будет кончено и этот плен, соответственно, тоже.
   Если только Лена ограничится отловом залетных сибирских бандюков. А если это правда? Если она и впрямь начинает массовый террор против оргпреступности? Если сейчас наши ребята из боевых отделов бегают в Резонансе и мочат братков по всей стране? Но ведь невозможно, кишка у нас на это тонка. Пускай вместо кишки и Струна, а все же... Если огромные регионы вообще не охвачены нашим влиянием...
   Целый день... Я здесь, а Димка, почему-то там. Один, без надзора. Попросить кого-то чтобы о нем позаботились? Кого? Люди "Струны" тут же бросятся в мою квартиру, стоит им услышать о том, что чистое дитя осталось без присмотра, но для такого исхода нужно как минимум этих людей "Струны" найти.
   Почему они не перевезли его сюда? Это же настоящая халатность!
   Маус сидел за компьютером и быстро стучал по клавишам. Рядом уже закипал электрический чайник.
   - Шеф, здрасте, - произнес он не оборачиваясь. - Можете нас поздравить: мы в системе!
   - Уже? - вяло спросил я.
   - Всецело! Инет просто летает. Сами поглядите. Какой сайт изволите? Новости музыки? Видеорынка? Туризмом не увлекаетесь? - он прокручивал передо мною подборку какого-то поискового сервера.
   - Криминала, - сообщил я.
   Маус не стал задавать никакого поиска, просто перешел в другое окно. На экране развернулся новостной сайт с мелким и бесчисленным текстом. Сбоку, на самой границе зеленой рамочки, красовалась роскошная фотография какие-то люди возле горящего "круизера".
   Жирный заголовок гласил: "Бородино 2, Судный День Кутузовского проспекта".
   - Разборка двух мафиозных кланов привела к гибели одного из авторитетов, контролировавших часть районов области, - разъяснил мне Маус. - По данным правоохранительных органов, убитый главарь мафии имел связи с небезызвестной организацией "Струна", существование которой столь яростно отрицается руководством МВД...
   - И все? - спросил я.
   - А вы что хотели? Это же СМИ, а не Большой Всепланетный Информаторий!
   Я кивнул и достал из кармана "мыльницу", быстрым движением вызвав необходимый номер.
   - Вот еще: разборка в Замоскворечье. На улице Якиманка, в непосредственной близости от Президент-отеля, в машине "вольво" номерные знаки такие-то обнаружены трупы двоих мужчин. Судя по документам это дважды судимый гражданин Вересов Валерий Николаевич, уроженец города Норильска и состоящий в федеральном розыске его земляк Голдовский Яков Михайлович. Примечательно, что оба убитых были задушены гитарными струнами... Чикаго, шеф. Ну чисто дон Капонне. Я бы так сказал, донна...
   - Да, - послышалось в трубке.
   - Димка, - сказал я. - Ты дома?
   - Конечно, Константин Антонович. Вы же сказали.
   - Никому не открывай, никуда не выходи. Я постараюсь за тобой кого-нибудь прислать. Хорошо
   - Да, но почему так...
   - Ну, - протянул я. - Так вышло.
   - Ладно, - на этот раз в его голосе нет обиды - одно удивление. Кажется, мой рассказ насторожил его и заставил разволноваться. - У вас все в порядке, Константин Антонович?
   - Да, у меня все нормально. Не волнуйся, пожалуйста.
   - Хорошо. Тогда до свиданья.
   - Пока, - я убрал "мыльницу" в карман.
   - Вряд ли за ним кто-то поедет, - не вставая из-за компьютера сказал Маус. - В здании одна охрана. Даже техники все куда-то подевались. Райком закрыт, все ушли на фронт!
   Надо же! Я думал, его поколение уже и слов таких не знает...
   4.
   Я совершенно не понимал, зачем мне идти туда, в пыльную пустоту - и тем не менее шел, поднимался по серым выщербленным ступеням. Усталости не было, хотя счет ступеням наверняка перевалил бы за тысячу, если бы я и в самом деле вздумал их считать.
   И справа, и слева тянулись бетонные стены - неокрашенные, в трещинах и выбоинах, словно по ним долго и сладострастно лупили из пулемета. Но если правая стена была монолитной, то в левой изредка встречались темные ниши. В моем фонарике, похоже, разрядились батарейки, он светил тускло и скучно. Наверное, скоро мне придется идти наощупь. Туда, на самый верх, в ту самую жуть, которую я боялся назвать по имени, хотя и догадывался, что она такое.
   Стояла тишина, но не та, какая означает всего лишь отсутствие звуков. В этой тишине угадывалось некое присутствие. И когда впереди, из ближайшей ниши, раздался всхлип, я даже не удивился.
   Там, в метровом углублении, стоял мальчик лет десяти-одиннадцати, в лазоревой майке и застиранных шортах. На бледном лице россыпью разлетелись веснушки, а тонкие словно карандаш пальцы сжимали нечто, сперва показавшееся мне короткой дубинкой. Но при ближайшем рассмотрении это оказалась деревянная флейта.
   Выходит, Коридор Прощения превратился в Лестницу? И значит, мне туда, в Нижние Тональности?
   Сейчас я принял это спокойно. В нижние так в нижние. Какая теперь разница, если нет больше ни Юрика, ни Димки, если ревущее желто-рыжее пламя сожрало странного мальчика Костю?
   - Стоишь? - попросту, словно давнего знакомого, спросил я мальчишку. Страха не было - лишь печаль и холод.
   - Ага, - тихо, глядя себе под ноги, отозвался тот.
   - А зачем? Ты не можешь уйти? Или не хочешь?
   Мальчик поднял на меня глаза.
   - Очень хочу. Но отпустить меня может только Флейтист. Только сюда не дойдет, не сумеет... это же внутри, а он ее знает только снаружи...
   Я ничего не понял.
   - Ты можешь объяснить нормально? Кто такая "она"? Кто тебя сюда поставил и зачем? При чем тут Флейтист?
   - Слишком много вопросов, - как-то очень не по-детски усмехнулся мальчишка. - Но тебе и в самом деле нужны ответы? Ты не боишься, что они тебя раздавят?
   - Все равно хуже уже не будет, - махнул я рукой с фонарем, и метнулись по стене огромные зверовидные тени. - Я и так слишком далеко зашел.
   - Это верно, - кивнул мальчик. - Но все равно тебе с ней не справиться - она ведь выросла не из твоего сердца. И нет у тебя над ней власти.
   - Опять загадки? Да кто такая "она"?
   - Ты и сам знаешь ответ, только боишься признаться самому себе, вздохнул мальчишка. - Струна. Это Струна.
   - Так что же, - задохнулся я, - ты хочешь сказать, что мы с тобой внутри Струны?
   - Вот, ты ведь всё понимаешь, - кивнул он. - Все вы думаете, что она исполнена тайн, а на самом деле она пустая и темная. И нет в ней ни добра, ни зла - вы сами это придумали. И сила ее - вовсе не ее сила.
   - Тогда ответь: зачем я здесь?
   - Думаешь, я знаю? - мальчишка понуро опустил взгляд. - Этого никто не знает, даже она. Только ты сам.
   Мне сразу стало холодно, как и в ту ночь, на Лунном поле.
   - Хорошо, а что я могу сделать для тебя? Как тебя освободить? Привести сюда Флейтиста?
   - Я же говорю, - вздохнул мальчик, - ему сюда дороги нет. Но уже скоро... Ты, наверное, сможешь, - он одарил меня скептическим взглядом. Если успеешь. И если тебе помогут.
   Я опять ничего не понял, но почувствовал - это уже неважно. Не для понимания я сюда пришел... или был приведен... для чего-то другого.
   - Вот, - мальчишка протянул мне флейту. - Возьми и сыграй, пожалуйста.
   - Да ты чего! - опешил я. - Сроду на флейте не играл, не умею совершенно. Понятия не имею, как это делается.
   - Нет, ты должен сыграть, - упрямо повторил он. - Ты не поймешь, поэтому просто поверь: это очень важно. Без этого ничего не получится.
   Можно ли отказать страдающему ребенку?
   - Ладно, - неожиданно для самого себя я взъерошил ему волосы и принял из мальчишеских рук флейту. Едва ли не с локоть длиной, из темно-коричневой древесины, отполированная до зеркальной гладкости... Ну не умею я на ней играть. Куда дуть-то? Вот в эту дырочку? А эти отверстия перебирать пальцами?
   Я набрал столько воздуху, сколько смог - и резко дунул. Так в полузабытом детстве мы стреляли жеваной промокашкой из трубочек. Лучше всего годились полые стебли лопуха...
   Звук пришел сразу - точно весь окружающий воздух был полон им и ждал лишь команды, чтобы из тайного стать явным. Так от одной маленькой искры вспыхивает рассыпанный порох, так от одного слова срывается горная лавина.
   Описать этот звук было попросту нельзя - он отличался от всей слышанной ранее музыки как настоящий "боинг" от пластмассовой модельки. Звук вобрал в себя все, растворил и стены, и ступени, и нас с мальчишкой. Он был всем, а мы были в нем.
   И точно судорога поразила пыльное пространство, оно разорвалось по всем своим бесчисленным измерениям, осыпалось само в себя. И последнее, что я запомнил прежде чем меня засосало в черную воронку - это глаза мальчишки. Чего в них было больше, ужаса или радости, я так и не понял. Да и не в понимании дело - меня позвали сюда для другого. И теперь, падая в пустоту, я знал, для чего.
   Все в мире повторяется. И хотя в одну реку не войти дважды, но в очень похожую - запросто. Вновь начинался день, и вновь я обнаружил себя на диване. Разница лишь в том, что этот не в пример удобнее. Здешний диван вполне мог бы служить двуспальной кроватью. А то и трехспальной.
   Где-то рядом слышался дробный стук клавиш. Я повернул голову и увидел спину Мауса, склонившегося над своей любимой "кибернетической системой". За широкими окнами разгорался рассвет. Город лежал внизу, утыканный крошечными светлячками фонарей, а где-то далеко на востоке, за Кремлем, Садовым Кольцом и бесконечными трубами небо уже зажглось какой-то неестественно-чистой бирюзой.
   Вторые сутки войны... если это и впрямь война.
   Я поднялся и подошел к Маусу. Тот сосредоточенно копался в сетевых дебрях. Рядом с компьютером громоздилась полупустая бутылка от "Кока-колы".
   - Ну как, шеф, проснулись?
   - Как видишь. А что Максим Павлович?
   - Спит там у себя на диванчике, - ловким движением вбив какой-то сетевой адрес, отозвался Маус. - Под сенью родных моделек.
   - Ясно, - ответил я. - Что нового?
   - Ничего. На Сходне обнаружили еще одну машину. Теперь целая троица. Все "приструнены" по полной программе.
   - А что в Сети треплются?
   - В Сети? - присвистнул он. - В Сети, шеф, уже давным-давно как раз просто треплются. Ничего путного вы там не отыщите. Болтают о вселенском заговоре жидо-масонского оркестра бешеных гитаристов. Вас это удивляет? Кстати, а вы на гитаре играете?
   - Весьма посредственно, - я пожал плечами. - На трех аккордах.
   - Ничего, еще научитесь, - утешил Маус. - Если оно вообще вам надо.
   Я посмотрел на часы. Димка, наверное, еще спит. А если режется в игры? Надо б напомнить ему о существовании слова "режим". Правда, если он все же спит... "Больной, проснитесь! Доктор велел передать, что Вам нужно хорошо выспаться перед ампутацией..." А, ладно!
   Кнопки "мыльницы" податливо запрыгали.
   - Милиция молчит, обвиняя во всем мафиозные группировки, избравшие сей новомодный метод для решения возникших между ними разногласий, - прочитал Маус. - Тем не менее, слухи о существовании глубоко законспирированной организации под названием "Струна" продолжают будоражить столичные умы. Многим идея возникновения подобного экстремистского консорциума кажется фантастической в силу тех бесчисленных легенд, которыми ныне окружено имя "Струны". Но в то же время, если отбросить мистику, придется признать: "Струна" есть и деться от этого некуда.
   - Алло, - донесся из трубки удивительно бодрый голос.
   - Димка, ты что, не спишь? - спросил я.
   - Ну... да. Я тут на компе в HMM четвертый зажигаю.
   Я с трудом удержался, чтобы подавить в себе педагога. Шесть утра... спать пора...
   - Ты как там? - сухо спросил я. - Держишься? Не оголодал?
   - Да нет, - удивленно отозвался Димка. - Еще яйца остались, и сыр, и полбатона. Все нормально, Константин Антонович. А что?
   - Ничего, - отозвался я. - Просто проверка.
   - У меня все нормально. Я тут сижу, жду, когда вы вернетесь... - он запнулся, потом продолжил. - А у вас как дела?
   - Все тихо-мирно. Ты там, главное, никуда не ходи. Даже мусор выносить не надо. Если что, сразу звони. Понял? Вот тебе в дверь постучат, скажут, что от меня, так ты сначала мне позвони, а потом открывай.
   - Понял, не дурак, - кислым тоном ответил Димка. - Все понял.
   - Ну, вот и хорошо. И все-таки поспи, хоть немного. Никакая НММ не стоит здоровья. Давай! Я на связи.
   - ОК, до свидания.
   - Пока.
   Я выключил "мыльницу" и опять повернулся к Маусу. Тот оторвался от компьютера и грустно глядел на меня. Мне показалось, что он очень устал и нет никакого смысла от его бдений за монитором..
   Зачем Лена вообще придумала ему это странное дежурство? Будто Максиму Павловичу может срочно потребоваться специалист такого уровня. Зачем? По Сети лазить? Глупо. Может, у "Струны" есть какой-то резервный канал связи? Тайная сеть? Значит, Лена полагает, что "мыльницы" не надежны? И кто может перехватить сообщение? Бандиты? Или кто-то пострашнее? Кто-то, кто крутится среди нас - и при том не боится Восхождения?
   Нет, странно все это. Ничуть не менее странное, чем мои сны.
   - Небось, кошмары снились? - угадал Маус.
   - Типа того, - кивнул я. - Ты бы тоже поспал немного.
   - Будет еще время. Вы вот заступили, теперь и я вздремнуть могу. А то, действительно, крыша медленно съезжает.
   - Ну так ложись. Я уж как-нибудь и сам мир спасу.
   Он отрицательно покачал головой:
   - Елена Ивановна мессадж изволила выслать.
   - Какой еще... - не сразу сообразил я. - О чем?
   Выходит, канал все же есть.
   - Они скоро будут. Я, честно говоря, минут через пять сам собирался вас толкнуть.
   Такого поворота я просто не ожидал. С чего бы вдруг Лене заявиться сюда ранним утром? Может, опять что случилось? Скольких еще стриженных парней без прописки и места работы наши доблестные органы отыщут намотанными на гитарные струны?
   - Разбудите Максима Павловича, пожалуйста, - добавил Маус. - А то я для такого подвига чином мелковат.
   Прежде чем пасть лифта распахнулась, раздался мягкий и еле слышный звонок. Мы сидели напротив дверей: Максим Павлович на диванчике, мы с Маусом - в креслах.
   Кабина разверзлась, явив свои сверкающие недра, и я подумал, что каждый день ездил в ней, воспринимая ее исключительно как служебный лифт и не думая, что он может вести в личные покои Флейтиста.
   Лена была не одна. Вместе с ней вошли еще трое. В одном из ее спутников я узнал начальника Патронажного отдела, третьим был худощавый мужчина средних лет с роскошной белой шевелюрой. Его я видел на той памятной даче, но лишь краем глаза. Видимо, кто-то из Старших Хранителей, возглавляет отдел или региональный департамент.
   Они появились в гробовом молчании, беззвучно вышли из лифта и замерли, дожидаясь, когда кабина сомкнет челюсти и унесется куда-то вниз (на уровне VIP-этажа она никогда не оставалась, видимо, тут было иное средство экстренной эвакуации). Максим Павлович опустил свою чашку на блюдечко и аккуратно поднялся.
   Делал он это медленно, по-стариковски. Мы успели отложить чаепитие, подняться следом и даже переглянуться. Во взгляде Мауса я прочел "Началось!". Кажется, предстоит нечто грандиозное.
   Не суд ли над предателем Ковылевым-Демидовым? Решили не тратить время на Мраморный зал?.
   Максим Павлович стоял напротив своих визитеров, мы - за его спиной. Явившаяся троица застыла у лифта, причем Лена стояла посередине. От этого они походили на скульптуру героев-партизанов со станции Измайловский Парк.
   Тишина была столь гнетущей, что даже тихий гул от компьютера слился с ней, растворившись в общем безмолвии. Два полюса. И вот-вот проскочит заряд...
   - Главный Хранитель, - Лена почтительно склонила голову. - Спешим уведомить тебя, что месть "Струны" свершилась. Враги, поднявшие руку на наших людей, мертвы.
   - Принимаю твои слова, Хранитель Порядка. - Лицо Флейтиста неожиданно изменилось. Я видел его лишь со стороны, но сразу понял, что теперь это именно Флейтист, а не Максим Павлович. Пришло время официального ритуала.
   Действительно, началось.
   - Мы не можем пока сказать точно - все ли враги мертвы и стоит ли ждать какой-то иной угрозы. Но время не терпит и потому мы должны действовать. Наши люди на улицах города готовы обеспечить безопасность... она оборвалась, смутилась на миг, из Хранителя Порядка сделавшись самой обычной Леной. - Безопасность Восхождения.
   Флейтист склонил голову, будто задумался о чем-то важном, вгляделся в замысловатые узоры ковра, затем быстро кивнул и снова поднял глаза:
   - Вы нашли достойную замену?
   Его взгляд остановился сначала на худощавом, затем на главвоспитателе, ну а потом и на Лене. Все трое явно смутились, и я понял: что-то не клеится у "Струны".
   - Нет, Главный Хранитель, мы никого не нашли.
   Восхождение, о котором когда-то мельком рассказывал Маус, Юрик, оказавшийся не столь простым, как это гляделось со стороны, его огненная смерть, отсутствие Сменяющего...
   "Вы нашли достойную замену?"
   "Нет, Главный Хранитель".
   Такое попросту немыслимо. Что будет, если "Струна" не прибегнет к своему ежегодному ритуалу? Они не могли не подстраховаться на такой случай.
   "Вы нашли достойную замену?"
   - Что ж, - вздохнул Максим Павлович. - Если все так повернулось... Лена, говори ты. У тебя это лучше получится.
   И сразу же внутри у меня стало холодно и пусто. Сердце прерывисто колотилось, но ниточку, на которой оно держалось, уже обрезали, и я сам не понимал, как оно не провалилось ниже пола - туда, вглубь, в мраморный ужас. Сейчас она произнесет - и я, кажется, знаю, что.
   - Костя, - тихо и как-то слишком уж спокойно сказала она. - Костя, ты только, пожалуйста, не волнуйся. Ты послушай. Ты сейчас поймешь, почему мы не могли сказать тебе об этом раньше. Мы попросту боялись, что ты не обрадуешься этому... и не захочешь... - она вздохнула и закрыла лицо руками, точно повествуя мужу о пламенной страсти к бывшему однокласснику. Ты знаешь, кто такой Сменяющий?
   - Да, - сказалось как-то само.
   Кажется, этим я избавил их от лишних разъяснений.