Страница:
— И как же ты собираешься меня охранять? — попытался разговорить телохранителя киллер. — Скажем, пойду я к женщине, что ты сделаешь?
Валера пожал плечами, выдавил на лицо вежливую улыбочку. И — промолчал.
— Значит, пойдешь следом?
Очередная улыбка. Расшифровывается: конечно, пойду.
— С этим, похоже, разобрались. А чем будешь защищать? Кулаками?
Валера отвернул полу куртки — во внутреннем кармане покоился немецкий «вальтер». При виде желанного ствола киллер завистливо прижмурился. Еще одна причина терпеть присутствие соглядатая — при необходимости можно воспользоваться его «вальтером». Во всяком случае, до встречи с Бульбой.
Некуды встретили постояльца веселыми подначками. Неонила — стыдливыми, Филимон — откровенными.
— Живой? — многозначительно вопросил он. — Прописался? Любонька довольна? Небось, не один раз заглянул ей под подол? Когда крестины?
— Филя! — проворковала Неонила. — Не смущай скромного мальчика… У тебя одно на уме: секс. А есть вещи поважней… Сереженька, как прошло знакомство? Понравилось?
— Великолепно! — с наигранным восторгом воскликнул «мальчик». — Достойная женщина. Обо всем с ней договорились… Я — за вещами.
Супруги искренне огорчились. Присутствие в коттедже приличного молодого человека внесло в их скучную жизнь желанное разнообразие. Потерять его — настоящая бедствие.
— Зачем тебе переезжать? — недоуменно развела детские ручки женщина.
— Жил бы в своей светелке, навещал Любоньку, она бы приезжала. Хорошо-то как!
— Действительно, хорошо, — громоподобно подтвердил Филимон. — Быть все время рядом с аппетитной вдовушкой — заболеть недолго. Импотенцией… Прости, Нилочка, к слову пришлось… Лучше изредка… баловаться.
Собков улыбался, ссылался на «знойное» чувство, на такое же — у Любоньки. Они не могут жить друг без друга. Под грустными взглядами хозяев собрал чемоданчик. По родственному расцеловался, поблагодарил, вытер носовым платком сухие глаза. Пообещал не забывать, пригласил к себе в гости.
Короче, прощание прошло на высшем уровне.
А вот Любовь Нестеровна встретила возвратившегося любовника довольно сухо. Показала ему на настенные часы, прошипела.
— Так… Все же на пятнадцать минут, блин, опоздал. Как не стыдно заставлять женщину волноваться, придумывать невесть какие несчастные случаи? Ведь один раз уже на тебя наезжали, блин, вдруг — повторение? — шипела она, начисто забыв, что прежнюю «неприятность» организовала и соответственно оплатила сама. — Валера, блин, почему не поторопил хозяина, не напомнил ему? — повернулась она к телохранителю. Уже не со змеиным шипением, с гневными раскатами в голосе.
Телохранитель покорно склонил голову. Прости, дескать, хозяйка, больше не повторится.
Призванный на расправу коротышка тоже не стал оправдываться — повинился.
Собкову извиняться пришлось в постели. Вернее, не извиняться — в очередной раз выяснять отношения. Гордость мужчины столкнулась с такой же гордостью женщины.
До позднего вечера Любовь Нестеровна ходила с обиженным выражением на лице. В полночь в спальне не сбросила халат. Наоборот, туге затянула пояс и прилегла поверх одеяла. Не заставила любовника раздеться.
— Люба, ты не выполняешь заключенного между нами соглашения. Ведь ты пообещала быть более мягкой, а на самом деле из-за чепухи заварила свару.
— Счаз-з! Я привыкла к послушанию. Ничего не поделаешь, блин, такой уж характер. Мне под тридцать, поздно меняться. Заняться этим придется тебе.
— А я — мужчина, глава семьи… Кажется, придется нам с тобой расторгнуть договор… Обидно, конечно, всю жизнь мечтал о такой женщине: красивой, понимающей, доброй.
Костомарова всхлипнула.
— Так… Может быть, в чем-то я и неправа? — заколебалась она. -
Ладно, блин, постараюсь измениться.
Ручка, играющая с кистью пояса машинально потянула ее. Полы халатика разошлись. Не совсем — слегка. Выглянуло голое тело. Те же аппетитные шарики. Александр про себя праздновал победу. Еще один нажим, парочку интимных комплиентов, легкое прикосновение…
— Ты права, характер придется менять! — твердо произнес он. — Ради сохранения нашего с тобой… содружества. Мне тоже не помешает…
— Значит, ты извиняешься? — с надеждой спросила Люба. — Тогда…
Костомарова сбросила халат. Считая ссору исчерпанной, привычно взяла руку мужчины и попыталась использовать ее в качестве «массажера». Не тут-то было! Любовник с раздражением вырвался и с такой силой сжал грудь женщины, что она вскрикнула.
— Больно…
— Разве? — удивился садист, укусив подругу за шею. — А так?
— Что ты делаешь, Сережка? Больно ведь!
Ах, больно? Сейчас еще не то будет! Он грубо навалился на любовницу и овладел ею с такой яростью, что она застонала. Одеяло сползло на ковер, туда же свалилась подушка. Собков обезумел. Женщина уже не стонала — кричала во весь голос, кусала партнера за грудь, терзала острыми коготками его спину.
Наконец, издала торжествующий вопль и обмякла. Александр в изнеможении перевалился на свое место. Не хватало воздуха, ломило колени, в голове — пустота.
— Спасибо, любимый, спасибо, милый… Прости меня…
— Прощаю, — закуривая, снисходительно ответил он. — Только прошу
убрать своего «топтуна». Ненароком могу пришибить.
— Сереженька, Валера ведь охраняет тебя…
— Сам себя поохраняю, — подумал и снисходительно согласился.-
Впрочем, будь по твоему, но только при моем согласии.
Окончательно отказываться от услуг телохранителя не стоит, он может оказаться полезным. Неизвестно когда появятся свои шестерки.
— Хорошо, сладкий мой, как скажешь, — покорно согласилась Костомарова.
— Я ему прикажу…
— Кстати, еще одна просьба, — Александр торопился насладиться плодами победы. — Понимаешь, криминальная обстановка в Москве довольно сложная. Что ни день — ограбления, убийства, захват заложников… А я безоружен…
— Хорошо, любимый, завтра же все сделаю…
На следующий день Костомарова с улыбкой протянула любовнику небольшой тупорылый пистолет и удостоверние на право его ношения. Ствол — так себе, на три с минусом, обычная женская мухобойка, но все же — оружие. Положил его киллер в карман и сразу почувстввал себя уверенней.
Через день — еще один подарок.
— Видишь, рядом с под"ездом, машину? — запустив жадную руку под
рубашку любовника и ощупывая его грудь, словно доярка — вымя коровы,
прошептала она. — Считай, блин, мой свадебный подарок.
У Сергея перехватило дыхание. Вот что нехватает ему — легковушки! Постарался погасить радость. Равнодушно спросил.
— О какой свадьбе ты говоришь? Если мне не изменяет память, мы порешили: ни регистраций, ни венчаний! Или ты передумала?
Костомарова мучительно наморщила гладкий лоб. Поглаживание мускулистой мужской груди вывело ее из состояния равновесия. Подаренные пистолет и легковушка, дни и ночи, гостиная и спальня — все перемешалось в ее сознании.
— Все равно — свадьба! — с детским упрямством заявила она. — Свадьба и… первая брачная ночь… Каждые сутки — первая… Пойдем, отдохнем? Вид у тебя болезненный…
— Рано спать, — сухо отказался Собков. — Кажется, мы еще не ужинали.
Он стряхнул со своей груди женские пальчики. Пришла пора избавиться от сексуальной зависимости. Потому что не любит бизнесменшу и никогда не полюбит. Она раздражает его.
Все подготовлено: основная и запасная базы, хоть и скромное, но — оружие, легковушка. Остается разыскать Бульбу, получить настоящий ствол и капусту. Первым проглотит пулю Ганс.
— Завтра отправлюсь на поиски приличной фирмы. Надо окончательно переселяться из Сибири в Москву…
Покоренная женщина покорно кивнула и снова запустила руки под рубашку. Ласково и требовательно. Пришлось возвратиться в покинутую постель. Она права: рынок есть рынок, за все нужно платить…
Глава 7
Валера пожал плечами, выдавил на лицо вежливую улыбочку. И — промолчал.
— Значит, пойдешь следом?
Очередная улыбка. Расшифровывается: конечно, пойду.
— С этим, похоже, разобрались. А чем будешь защищать? Кулаками?
Валера отвернул полу куртки — во внутреннем кармане покоился немецкий «вальтер». При виде желанного ствола киллер завистливо прижмурился. Еще одна причина терпеть присутствие соглядатая — при необходимости можно воспользоваться его «вальтером». Во всяком случае, до встречи с Бульбой.
Некуды встретили постояльца веселыми подначками. Неонила — стыдливыми, Филимон — откровенными.
— Живой? — многозначительно вопросил он. — Прописался? Любонька довольна? Небось, не один раз заглянул ей под подол? Когда крестины?
— Филя! — проворковала Неонила. — Не смущай скромного мальчика… У тебя одно на уме: секс. А есть вещи поважней… Сереженька, как прошло знакомство? Понравилось?
— Великолепно! — с наигранным восторгом воскликнул «мальчик». — Достойная женщина. Обо всем с ней договорились… Я — за вещами.
Супруги искренне огорчились. Присутствие в коттедже приличного молодого человека внесло в их скучную жизнь желанное разнообразие. Потерять его — настоящая бедствие.
— Зачем тебе переезжать? — недоуменно развела детские ручки женщина.
— Жил бы в своей светелке, навещал Любоньку, она бы приезжала. Хорошо-то как!
— Действительно, хорошо, — громоподобно подтвердил Филимон. — Быть все время рядом с аппетитной вдовушкой — заболеть недолго. Импотенцией… Прости, Нилочка, к слову пришлось… Лучше изредка… баловаться.
Собков улыбался, ссылался на «знойное» чувство, на такое же — у Любоньки. Они не могут жить друг без друга. Под грустными взглядами хозяев собрал чемоданчик. По родственному расцеловался, поблагодарил, вытер носовым платком сухие глаза. Пообещал не забывать, пригласил к себе в гости.
Короче, прощание прошло на высшем уровне.
А вот Любовь Нестеровна встретила возвратившегося любовника довольно сухо. Показала ему на настенные часы, прошипела.
— Так… Все же на пятнадцать минут, блин, опоздал. Как не стыдно заставлять женщину волноваться, придумывать невесть какие несчастные случаи? Ведь один раз уже на тебя наезжали, блин, вдруг — повторение? — шипела она, начисто забыв, что прежнюю «неприятность» организовала и соответственно оплатила сама. — Валера, блин, почему не поторопил хозяина, не напомнил ему? — повернулась она к телохранителю. Уже не со змеиным шипением, с гневными раскатами в голосе.
Телохранитель покорно склонил голову. Прости, дескать, хозяйка, больше не повторится.
Призванный на расправу коротышка тоже не стал оправдываться — повинился.
Собкову извиняться пришлось в постели. Вернее, не извиняться — в очередной раз выяснять отношения. Гордость мужчины столкнулась с такой же гордостью женщины.
До позднего вечера Любовь Нестеровна ходила с обиженным выражением на лице. В полночь в спальне не сбросила халат. Наоборот, туге затянула пояс и прилегла поверх одеяла. Не заставила любовника раздеться.
— Люба, ты не выполняешь заключенного между нами соглашения. Ведь ты пообещала быть более мягкой, а на самом деле из-за чепухи заварила свару.
— Счаз-з! Я привыкла к послушанию. Ничего не поделаешь, блин, такой уж характер. Мне под тридцать, поздно меняться. Заняться этим придется тебе.
— А я — мужчина, глава семьи… Кажется, придется нам с тобой расторгнуть договор… Обидно, конечно, всю жизнь мечтал о такой женщине: красивой, понимающей, доброй.
Костомарова всхлипнула.
— Так… Может быть, в чем-то я и неправа? — заколебалась она. -
Ладно, блин, постараюсь измениться.
Ручка, играющая с кистью пояса машинально потянула ее. Полы халатика разошлись. Не совсем — слегка. Выглянуло голое тело. Те же аппетитные шарики. Александр про себя праздновал победу. Еще один нажим, парочку интимных комплиентов, легкое прикосновение…
— Ты права, характер придется менять! — твердо произнес он. — Ради сохранения нашего с тобой… содружества. Мне тоже не помешает…
— Значит, ты извиняешься? — с надеждой спросила Люба. — Тогда…
Костомарова сбросила халат. Считая ссору исчерпанной, привычно взяла руку мужчины и попыталась использовать ее в качестве «массажера». Не тут-то было! Любовник с раздражением вырвался и с такой силой сжал грудь женщины, что она вскрикнула.
— Больно…
— Разве? — удивился садист, укусив подругу за шею. — А так?
— Что ты делаешь, Сережка? Больно ведь!
Ах, больно? Сейчас еще не то будет! Он грубо навалился на любовницу и овладел ею с такой яростью, что она застонала. Одеяло сползло на ковер, туда же свалилась подушка. Собков обезумел. Женщина уже не стонала — кричала во весь голос, кусала партнера за грудь, терзала острыми коготками его спину.
Наконец, издала торжествующий вопль и обмякла. Александр в изнеможении перевалился на свое место. Не хватало воздуха, ломило колени, в голове — пустота.
— Спасибо, любимый, спасибо, милый… Прости меня…
— Прощаю, — закуривая, снисходительно ответил он. — Только прошу
убрать своего «топтуна». Ненароком могу пришибить.
— Сереженька, Валера ведь охраняет тебя…
— Сам себя поохраняю, — подумал и снисходительно согласился.-
Впрочем, будь по твоему, но только при моем согласии.
Окончательно отказываться от услуг телохранителя не стоит, он может оказаться полезным. Неизвестно когда появятся свои шестерки.
— Хорошо, сладкий мой, как скажешь, — покорно согласилась Костомарова.
— Я ему прикажу…
— Кстати, еще одна просьба, — Александр торопился насладиться плодами победы. — Понимаешь, криминальная обстановка в Москве довольно сложная. Что ни день — ограбления, убийства, захват заложников… А я безоружен…
— Хорошо, любимый, завтра же все сделаю…
На следующий день Костомарова с улыбкой протянула любовнику небольшой тупорылый пистолет и удостоверние на право его ношения. Ствол — так себе, на три с минусом, обычная женская мухобойка, но все же — оружие. Положил его киллер в карман и сразу почувстввал себя уверенней.
Через день — еще один подарок.
— Видишь, рядом с под"ездом, машину? — запустив жадную руку под
рубашку любовника и ощупывая его грудь, словно доярка — вымя коровы,
прошептала она. — Считай, блин, мой свадебный подарок.
У Сергея перехватило дыхание. Вот что нехватает ему — легковушки! Постарался погасить радость. Равнодушно спросил.
— О какой свадьбе ты говоришь? Если мне не изменяет память, мы порешили: ни регистраций, ни венчаний! Или ты передумала?
Костомарова мучительно наморщила гладкий лоб. Поглаживание мускулистой мужской груди вывело ее из состояния равновесия. Подаренные пистолет и легковушка, дни и ночи, гостиная и спальня — все перемешалось в ее сознании.
— Все равно — свадьба! — с детским упрямством заявила она. — Свадьба и… первая брачная ночь… Каждые сутки — первая… Пойдем, отдохнем? Вид у тебя болезненный…
— Рано спать, — сухо отказался Собков. — Кажется, мы еще не ужинали.
Он стряхнул со своей груди женские пальчики. Пришла пора избавиться от сексуальной зависимости. Потому что не любит бизнесменшу и никогда не полюбит. Она раздражает его.
Все подготовлено: основная и запасная базы, хоть и скромное, но — оружие, легковушка. Остается разыскать Бульбу, получить настоящий ствол и капусту. Первым проглотит пулю Ганс.
— Завтра отправлюсь на поиски приличной фирмы. Надо окончательно переселяться из Сибири в Москву…
Покоренная женщина покорно кивнула и снова запустила руки под рубашку. Ласково и требовательно. Пришлось возвратиться в покинутую постель. Она права: рынок есть рынок, за все нужно платить…
Глава 7
— Сегодня ты мне не нужен… Гуляй! — Собков похлопал телохранителя
по плечу. — Снимешь пухлую телку — побалуйся, захочешь побалдеть наркотой
— ради Бога, никаких запрещений. Я — добрый хозяин, забочусь о подчиненных, — тонко намекнул на возможность перевербовки телохранителя. Так тонко, что тот ничего не понял и расплылся в благодарной улыбке. — От меня еще ни один слуга не ушел, держатся, как бабы за подол.
Легкомысленная улыбка на лице Валеры сменилась озабоченной.
— Но хозяйка…
— Боишься бабу, слабак? Успокойся — разрешила. Отныне я — твой господин, как скажу — так и будет… Не веришь? Спроси у хозяйки. Я пока покурю в холле.
Поколебавшись, парень бодро потопал по лестнице ботинками сорок шестого размера. Казалось, ступеньки скрипят и гнутся.
— Он всегда такой угрюмый? — спросил Собков у коротышки. — Может быть, запоры замучили?
— Какие там запоры? — покачал головой Феликс. — Беда у парня, пацан занемог, операция нужна, а она стоит пять кусков баксов. Откуда взять?
Именно такая сумма лежала в бумажнике киллера. Рано утром Люба обследовала его карманы, увидела — всего двести долларов. Сожалеюще поморщилась. По ее мнению, настоящий мужчина не имеет права выходить из дома без куска зеленых. В противном случае — несчастный бомж, жалкий нищий.
Когда утомленный бессонной ночью любовник проснулся, она показала ему пустой бумажник, кокетливо улыбнулась и вложила в него стопку зеленых.
— Так… Стыдно, Сереженька, выходить на улицу с жалкими грошами. Тем более, блин, сибирскому предпринимателю. Не позорь свою женушку.
Когда-то ему пришлось занимать у любовницы деньги на междугородний разговор по телефону. Стыдился, ежился, оправлывался. А теперь спокойно принял подачку. Изменился российский терминатор, побила его жизнь об острые и тупые угла, почистила крупным наждаком, избавила от интеллигентной неловкости.
— Спасибо, Любонька. Считай — взял в долг…
Когда через полчаса Валера спустился в холл, решение уже было принято. Собкову всегда приятно выглядеть благодетелем. Это возвышает его, придает этакую значимость.
— Хозяйка разрешила, — об"явил телохранитель, усаживаясь рядом с коротышкой. — Подожду здесь.
— Никаких ожиданий! Возьми пять кусков и жми к врачам. Понял?
Парень недоуменно поглядел на человека, который разбрасыватся купюрами. Не привык он к сочувствию. А тут хозяйкин любовник протягивает ему немалые деньги, ничего не требуя взамен. Просто дарит и — все. Поневоле растеряешься.
— Бери, бери, — более мягко попросил Александр. — Мне будет худо — ты поможешь… Не откажешься ведь?
— Не откажусь…
Глядя в окно на свой «мерс», коротышка задумчиво улыбался. То ли одобряя поступок хозяйкиного хахаля, то ли осуждая его.
Собков успел расщифровать почти всех обитателей особняка. А вот Феликс
— еще неразгаданная загадка. Иногда кажется — обычный водитель, иногда — шестерка для особых поручений, нередко — ментовский «рыбак». Так кто-же он на самом деле?
Именно о непонятном коротышке думал киллер, шагая к машине. Ибо самое страшное в его жизни — неопознанные, не просвеченные люди. Приходится пробираться в их нутро предельно осторожно, старательно обходя опасные места. Типа минера на поле, усеянном замаскированными зарядами: неверный шаг, непродуманное движение — смертельный взрыв…
Теплый майский день омыт утренним освежающим дождем. Воздух, будто процежен через мощные «фильтры», насыщен ароматом цветов. Дышится легко и радостно. Прохожие кажутся добрыми, девушки — красавицами. Жизнь — прекрасной. Правда, взятой взаймы. Настоящая — на средиземноморском берегу.
Собков, наконец, отправился к офису Ганса. Хватит растрачивать силы на секс, пора заняться выполнением заданий Монаха. Ибо ликвидация кавказца
— первый шаг к возвращению на берег теплого моря, в блаженное безделье. Он ехал не на общественном транспорте — на подаренном любовницей «фиате». Медленно, осторожно, будто проверял и машину и себя. Послушно останавливался перед красными зрачками светофоров, аккуратно включал и выключал повороты, следил за скоростью.
Ехал и размышлял. О предстоящем разведочном визите.
Мимо, мигая проблесковым маячком, проскочил милицейская патрулька. За ней несколько тяжеловесных, бронированных, легковушек. В них — либо правительственные чиновники, либо политики высокого ранга, либо миллиардеры.
Все равно — ворюги! Собков презрительно поморщился, словно в рот попало что-то нес"едобное. Сейчас в России воруют все, разница только в количестве и в возможностях. По сравнению с пассажирами черных лимузинов с флажками и без флажков, киллер видит себя безобидным ангелом.
Каждый зарабатывает на жизнь как может. Только оплата разная. Бомж стащит бутылку пива — осудят, босс уворует сотни миллионов — чист, как отмытое стеклышко. Даже — герой. А уж повяжут несчастного киллера — смерть либо пожизненная каторга.
Не посмотрят на то, что осужденный не воровал и не грабил, не брал заложников, не мучил их средневековыми пытками. Наоборот, очищал общество от гнили, расползающейся ядовитой плесени.
Собков искренне уверен в своей нужности. В роли своеобразного санитара. Ни разу на мушку его оружия не попадались политики либо честные предприниматели, всегда — главари преступного мира, которых он мастерски выбивал из колоды. Разве их ликвидация не благое дело, за которое нужно вешать на грудь ордена, а не преследовать, как охотники преследуют дичь?
И все же, в конце концов, его повяжут и отправят на зону.
Нет, нет, никаких промедлений — разделается с Гансом, наведается в Армению, достанет Бестана и — домой! Окунуться в теплое море, посидеть за бутылкой слабенького сидра в небольщом бистро соседней деревушки, возвратившись домой, пошлепать Жанну-Анну по кругленькой попке и прошептать на алеющее ушко приглашение посетить его спальню.
Не жизнь, а настоящий рай, из которого он, дурень этакий, умудрился сбежать…
Берлога кавказского предпринимателя располагается в обычном жилом доме на первом этаже. Если говорить более точно — в полуподвале.
Первый осмотр — ознакомительный. От входа в дом семь ступеней вниз. На площадку, покрытую выщербленными керамическими плитками, с панелями, расписанными нецензурщиной, выходят две двери, оббитые железом. Какая из них ведет в офис Ганса и что прячется за второй предстоит выяснить. Окна наглухо закрыты тяжелыми портьерами, которые, похоже, никогда не раздвигаются.
Позади дома участок, густо засаженный деревьями и кустарником, среди зелени прячутся детские площадки, песочницы, качели. Там же стоят несколько лавочек — для мамаш и старичков-пенсионеров.
Со стороны главного фасада — несколько хилых деревьев, небольшая площадка для автомашин. Дом стоит не на красной линии — в некотором отдалении, что и хорошо и плохо. Если киллер решит «работать» рядом с офисом, уходить придется дворами. Не мешает обследовать и этот маршрут.
Отлично! Замаскированный мусорными ящиками и деревьями проход ведет в соседний двор, откуда легко пробраться в небольшой переулок. А там уж — в зависимости от обстановки — либо воспользоваться заранее припаркованным «фиатом», либо пробежать метров двести до автобусной остановки, либо перейти переулок и скрыться в доме напротив.
Остается узнать точное местонахождение офиса Ганса. За какой дверью он прячется: правой или левой?
— Бабушка, не подскажете, где здесь — мастерская по ремонту компьютеров? — обратился киллер к пожилой женщине интеллигентного обличья в расстегнутом плаще и тяжелых серьгах, оттягивающих мочки ушей.
— Это вы меня так — бабушкой? Ну, спасибо, внучек, порадовал.
— Простите, тетушка, — поправился Собков. — Я ищу мастерскую по ремонту компьютеров.
— Компьютеров? — недоуменно вздернула выщипанные бровки «бабушка». — Не знаю… Во втором под"езде ремонтируют холодильники, в соседнем доме — радиоаппаратуру, а вот что касается компьютеров — не слышала.
— Мне указали на этот под"езд…
Женщина осуждающе поджала накрашенные губки, огляделась. Будто надеялась увидеть человека, обманувшего симпатичного мужчину.
— Сейчас многие советуют, лишь бы отделаться. В этом под"езде цокольный этаж снял какой-то кавказский предприниматель. Краем уха слышала
— занимается продажей разной сантехники.
— Странно, такой бизнесмен, а дверь обшарпана.
— Это слева обшарпана. Она ведет в кладовку ЖЭКа. Справа — офис кавказца.
Собков вежливо поблагодарил и откланялся. Прикидочный осмотр завершен, остается решить: подстеречь Ганса возле входа в офис или в квартире любовницы?
Уехать он не успел. Из под"езда вынырнули две знакомых фигуры. Те самые парни, которым он показывал дорогу к Сокольническому рынку. Встреча не просто нежелательная — опасная. Узнают топтуны горбоносого самбиста — мигом наведут кранты. Прямо здесь, не стесняясь присутствия свидетельницы.
Пришлось поглубже надвинуть берет, наклонить голову. Авось, не узнают.
Пехотинцы внимательно огляделись. Один остался возле под"езда, второй возвратился в него. Понятно, убедился в безопасности и отправился на доклад к боссу. Обычная процедура, не раз опробованная и изученная. Когда-то точно так же телохранители сопровождали Голого, охраняли мерзкую его душу. И все же киллер достал старикашку, отправил его на небо замаливать грехи. Теперь предстоит по этому же пути послать Ганса.
Так и есть, вышли двое: Ганс и… Ахмет. Следом — два качка.
Киллера охватили тревожные мысли. Не успел появиться в Москве — засветился. Теперь — вторично. Дважды засветиться — слишком много в подпольном его положении. Зря все же он не ликвидировал в парке гансовских топтунов! Теперь придется потревожить чемоданчик с париками, бородками, усиками и гримировальными приспособлениями.
И еще в одном утвердился: ликвидацию Ганса придется отложить. В первую очередь — убрать двух топтунов. Если получится, Ахмета. Они знают киллера в лицо. Что касается Ганса, его придется достать у любовницы. Стрелять возле офиса — слишком рискованно, а Собков признавал только оправданный риск…
Дом, в котором проживает гансовская зазноба — обыкновенная «хрущеба». С поломанными дверьми, прохудившимися балконами, заплеванными лестницами. Внешний осмотр занял не менее часа. Главная цель — изучить подходы и отходы.
Для надежности киллер натянул рыжий парик, приклеил тощие усики.
Вдумчиво оглядел физиономию в карманное зеркальце. Все бы ладно, да вот горбатый нос подводит, переборщил дерьмовый лекаришко! Одна надежда — недобитые пастухи не станут приглядываться, натолкнутся взглядом на рыжину и отвалят.
Проблема в другом. Находится ли сейчас «клиент» у любовницы или — в отлучке. Спрашивать нельзя — еще раз засветишься. Придется вычислить логическими методами. Типа Шерлок Холмса.
Прежде всего, если Ганс гостит у любовницы, пехотинцы должны находиться на лестничной площадке либо вблизи под"езда. Не сидят же они в прихожей, слушая сладкие всхлипывания телки и удовлетворенное посапывание хозяина? Самый «раскрепощенный» мужик на это не пойдет: присутствие посторонних весь аппетит испортит.
Возле под"езда четверо мужиков в майках остервенело колотят по самодельному столу костяшками домино. Александр внимательно оглядел игроков. Знакомая публика — старички, пенсионеры. Прогуливающиеся с малышами женщины — не в счет. Сплетничающие старушки — тем более. Кажется, Ганса в доме нет, если и появится — поздно вечером, под покровом темноты, ему тоже нельзя засвечиваться. Тем более, что он может знать о появлении горбоносого.
Еще раз придирчиво оглядев фасад пятиэтажки, киллер отметил в памяти открытую дверь балкона, распахнутое кухонное окно. Налицо все условия стрелять с лестничной площадки такой же панельки, стоящей напротив. Легко и безопасно.
Нарочито неловко он выбрался из машины и, прихрамывая, двинулся к нужному под"езду. На лестнице достал пистолет, снял с предохранителя. Осторожно поднялся на третий этаж. Никого! Значит, Ганса в квартире нет!
На звонок ответил писклявый девичий голос.
— Кто там?
— Мосэнерго. Профилактический осмотр.
Сейчас девочка потребует прислонить к глазку соответствующее удостоверение, а им Собков не запасся… Слава Богу, наивная телка поверила на слово — защелкала замками и цепочкой.
— Как видите, не грабитель и не насильник, — киллер развел руки, демонстрируя отсутствие оружия. — Разрешите войти?
Малолетка, самая настоящая девчонка! Годков шестнадцать не больше. Ничего не скажешь, прибомбил немолодой кавказец любовницу — пальчики оближешь!
Для вида «монтер» покопался в щитке, вывернул и снова завернул пробки. Прошелся взглядом по проводке, вежливо попросил разрешения проверить кухню и комнаты.
— Пожалуйста, — так же вежливо прошептала Качко. — Я в этом ничего не понимаю. Вечером приедет муж — спрошу.
— Когда именно приедет? — незаинтересованно спросил Собков, трогая хрустальную люстру в гостиной. — Надо бы познакомиться.
— Обещал в десять, — с гордостью зрелой женшины проинформировала телка. — Витенька всегда приезжает в одно и то же время, никогда не опаздывает. Работа у него такая — тяжелая, — вздохнула она. — Не позавидуешь. Я бы лично не выдержала, а он, — стыдливо потупила озорные глазенки, — всегда веселый… сильный… Может быть, что передать?
— Нет, нет, ничего, — торопливо проговорил киллер, бросив безразличный взгляд в сторону крошечного балкончика. — Постараюсь прийти в среду… Книжка оплаты за электроэнергию у вас?
— У мужа. Он платит…
Вот и все, что интересует киллера. Балкон, окна спальни и кухни выходят в сторону двора, постоять на лестничной площадке противоположной панельки
— все дела. Глупая курочка все, что нужно прокудахтала.
— Холодно у вас, зря держите окна открытыми…
— Витенька любит прохладу, говорит: жара и духота размягчают мозги, — зябко передернула детскими плечиками Тамара. Будто извинилась за странные причуды «мужа». — Я делаю все, что он велит, — снова, в который уже раз, вздохнула. — Такова женская судьба…
Ей бы еще в куклы играть, манную кашку кушать, а она, видите ли, вздыхает по поводу нелегкой женской доли. Впору расхохотаться. Собков смеяться не стал, но дом покинул в превосходном настроении. Кажется, тьфу, чтоб не сглазить, первая за время повторного пребывания в Москве ликвидация пройдет успешно. В полдесятого он затаится на лестничнофй площадке, достанет из чехла привычный карабин с оптическим прицелом…
Карабин?
А где он его возьмет — из воздуха, что ли? В принципе, в сегодняшней России при желании можно приобрести не только карабин — танк, ядерную бомбу, стратегическую ракету. Но где и у кого? Для разрешения этих проблем нужно время. И немалое. А пойти на задуманную ликвидацию с подаренной Костомаровой «пукалкой» — глупо и опасно. Да еще учитывая висящих на хвосте гансовских шестерок.
Впрочем, ликвидации «очевидцев» и Ганса можно совместить. Опасно, конечно, не без этого, зато с"экономится время. А вот отсутствие карабина
— более серьезная преграда.
Выход — единственный: разыскать невесть куда пропащего Бульбу. Не уволокли же его черти в преисподнюю? Надорвутся, а не дотащат. Александр представил себе грузного «запорожца» и невольно усмехнулся — не дотащат!
Утром — привычная разминка по довольно сложной системе, внедренной еще в Учебном центре спецназа. Ровно полчаса — ни минутой меньше! — Собков работал над собой, пробуждая ото сна вялые мышцы. Потом — пятнадцать минут держал на весу в правой руке вес, соответствующий весу пистолета. За неимением гири — найденный в подвале особняка старомодный угольный утюг.
— Ты чем, блин, занимаешься? — с любопытством спросила сонная хозяйка.
— Так… Весь в поту, дышишь, как древний паровоз.
— Обычная зарядка, — нехотя, ответил Александр. — Нужно держать себя в форме.
— Помогает?
— Отлично! Разглаживает мускулы, тренирует.
— Так я их могу и без зарядки… разгладить.
Господи, что за баба! Только в два ночи отвалилась, по самой горло насытилась, а утром уже смотрит на любовника затуманенными глазами. Когда же она успокоится. И успокоится ли вообще?
— Ночью… разгладишь, — пообещал Собков, торопливо одеваясь. — Мне пора бежать…
— Снова оставляешь меня одну? — кокетливо закапризничала Костомарова.
— Вот возьму, блин, и не пущу! Кто я для тебя: жена или домоправительница?
— Успокойся, конечно, супруга, — равнодушно ответил Александр. — Но бизнес есть бизнес, он требует, как сама понимаешь, времени и усилий… Потерпи, завершу переговоры о покупке фирмы — полетим с тобой на Канары, отдохнем.
— Так… Какую фирму ты присмотрел, милый? — заинтересованно спросила бизнесменша, на время позабыв о терзающем ее сексуальном голоде. — Я могу помочь.
— Привык все делать сам! — насупившись, отрубил «сибиряк». — Вдруг сглазишь.
Охватившая женщину страсть сыграла с ней мерзкую шутку — затуманила мозги. Всегда недоверчивая и подозрительная, она превратилась в новорожденного теленка, глядящего на мир наивными глазами. Каждое слово любовника — приказ, подлежащий точному и немедленному исполнению, каждое его желание — закон.
— Хотя бы возьми с собой Валеру — мне будет спокойней…
Поначалу киллер хотел отказаться. Потом передумал. Возможно, во время поисков исчезнувшего связника без помощника не обойтись. Скажем, выдвинуть его вперед, а самому издали следить. И без того он намозолил глаза своим горбатым носом.
по плечу. — Снимешь пухлую телку — побалуйся, захочешь побалдеть наркотой
— ради Бога, никаких запрещений. Я — добрый хозяин, забочусь о подчиненных, — тонко намекнул на возможность перевербовки телохранителя. Так тонко, что тот ничего не понял и расплылся в благодарной улыбке. — От меня еще ни один слуга не ушел, держатся, как бабы за подол.
Легкомысленная улыбка на лице Валеры сменилась озабоченной.
— Но хозяйка…
— Боишься бабу, слабак? Успокойся — разрешила. Отныне я — твой господин, как скажу — так и будет… Не веришь? Спроси у хозяйки. Я пока покурю в холле.
Поколебавшись, парень бодро потопал по лестнице ботинками сорок шестого размера. Казалось, ступеньки скрипят и гнутся.
— Он всегда такой угрюмый? — спросил Собков у коротышки. — Может быть, запоры замучили?
— Какие там запоры? — покачал головой Феликс. — Беда у парня, пацан занемог, операция нужна, а она стоит пять кусков баксов. Откуда взять?
Именно такая сумма лежала в бумажнике киллера. Рано утром Люба обследовала его карманы, увидела — всего двести долларов. Сожалеюще поморщилась. По ее мнению, настоящий мужчина не имеет права выходить из дома без куска зеленых. В противном случае — несчастный бомж, жалкий нищий.
Когда утомленный бессонной ночью любовник проснулся, она показала ему пустой бумажник, кокетливо улыбнулась и вложила в него стопку зеленых.
— Так… Стыдно, Сереженька, выходить на улицу с жалкими грошами. Тем более, блин, сибирскому предпринимателю. Не позорь свою женушку.
Когда-то ему пришлось занимать у любовницы деньги на междугородний разговор по телефону. Стыдился, ежился, оправлывался. А теперь спокойно принял подачку. Изменился российский терминатор, побила его жизнь об острые и тупые угла, почистила крупным наждаком, избавила от интеллигентной неловкости.
— Спасибо, Любонька. Считай — взял в долг…
Когда через полчаса Валера спустился в холл, решение уже было принято. Собкову всегда приятно выглядеть благодетелем. Это возвышает его, придает этакую значимость.
— Хозяйка разрешила, — об"явил телохранитель, усаживаясь рядом с коротышкой. — Подожду здесь.
— Никаких ожиданий! Возьми пять кусков и жми к врачам. Понял?
Парень недоуменно поглядел на человека, который разбрасыватся купюрами. Не привык он к сочувствию. А тут хозяйкин любовник протягивает ему немалые деньги, ничего не требуя взамен. Просто дарит и — все. Поневоле растеряешься.
— Бери, бери, — более мягко попросил Александр. — Мне будет худо — ты поможешь… Не откажешься ведь?
— Не откажусь…
Глядя в окно на свой «мерс», коротышка задумчиво улыбался. То ли одобряя поступок хозяйкиного хахаля, то ли осуждая его.
Собков успел расщифровать почти всех обитателей особняка. А вот Феликс
— еще неразгаданная загадка. Иногда кажется — обычный водитель, иногда — шестерка для особых поручений, нередко — ментовский «рыбак». Так кто-же он на самом деле?
Именно о непонятном коротышке думал киллер, шагая к машине. Ибо самое страшное в его жизни — неопознанные, не просвеченные люди. Приходится пробираться в их нутро предельно осторожно, старательно обходя опасные места. Типа минера на поле, усеянном замаскированными зарядами: неверный шаг, непродуманное движение — смертельный взрыв…
Теплый майский день омыт утренним освежающим дождем. Воздух, будто процежен через мощные «фильтры», насыщен ароматом цветов. Дышится легко и радостно. Прохожие кажутся добрыми, девушки — красавицами. Жизнь — прекрасной. Правда, взятой взаймы. Настоящая — на средиземноморском берегу.
Собков, наконец, отправился к офису Ганса. Хватит растрачивать силы на секс, пора заняться выполнением заданий Монаха. Ибо ликвидация кавказца
— первый шаг к возвращению на берег теплого моря, в блаженное безделье. Он ехал не на общественном транспорте — на подаренном любовницей «фиате». Медленно, осторожно, будто проверял и машину и себя. Послушно останавливался перед красными зрачками светофоров, аккуратно включал и выключал повороты, следил за скоростью.
Ехал и размышлял. О предстоящем разведочном визите.
Мимо, мигая проблесковым маячком, проскочил милицейская патрулька. За ней несколько тяжеловесных, бронированных, легковушек. В них — либо правительственные чиновники, либо политики высокого ранга, либо миллиардеры.
Все равно — ворюги! Собков презрительно поморщился, словно в рот попало что-то нес"едобное. Сейчас в России воруют все, разница только в количестве и в возможностях. По сравнению с пассажирами черных лимузинов с флажками и без флажков, киллер видит себя безобидным ангелом.
Каждый зарабатывает на жизнь как может. Только оплата разная. Бомж стащит бутылку пива — осудят, босс уворует сотни миллионов — чист, как отмытое стеклышко. Даже — герой. А уж повяжут несчастного киллера — смерть либо пожизненная каторга.
Не посмотрят на то, что осужденный не воровал и не грабил, не брал заложников, не мучил их средневековыми пытками. Наоборот, очищал общество от гнили, расползающейся ядовитой плесени.
Собков искренне уверен в своей нужности. В роли своеобразного санитара. Ни разу на мушку его оружия не попадались политики либо честные предприниматели, всегда — главари преступного мира, которых он мастерски выбивал из колоды. Разве их ликвидация не благое дело, за которое нужно вешать на грудь ордена, а не преследовать, как охотники преследуют дичь?
И все же, в конце концов, его повяжут и отправят на зону.
Нет, нет, никаких промедлений — разделается с Гансом, наведается в Армению, достанет Бестана и — домой! Окунуться в теплое море, посидеть за бутылкой слабенького сидра в небольщом бистро соседней деревушки, возвратившись домой, пошлепать Жанну-Анну по кругленькой попке и прошептать на алеющее ушко приглашение посетить его спальню.
Не жизнь, а настоящий рай, из которого он, дурень этакий, умудрился сбежать…
Берлога кавказского предпринимателя располагается в обычном жилом доме на первом этаже. Если говорить более точно — в полуподвале.
Первый осмотр — ознакомительный. От входа в дом семь ступеней вниз. На площадку, покрытую выщербленными керамическими плитками, с панелями, расписанными нецензурщиной, выходят две двери, оббитые железом. Какая из них ведет в офис Ганса и что прячется за второй предстоит выяснить. Окна наглухо закрыты тяжелыми портьерами, которые, похоже, никогда не раздвигаются.
Позади дома участок, густо засаженный деревьями и кустарником, среди зелени прячутся детские площадки, песочницы, качели. Там же стоят несколько лавочек — для мамаш и старичков-пенсионеров.
Со стороны главного фасада — несколько хилых деревьев, небольшая площадка для автомашин. Дом стоит не на красной линии — в некотором отдалении, что и хорошо и плохо. Если киллер решит «работать» рядом с офисом, уходить придется дворами. Не мешает обследовать и этот маршрут.
Отлично! Замаскированный мусорными ящиками и деревьями проход ведет в соседний двор, откуда легко пробраться в небольшой переулок. А там уж — в зависимости от обстановки — либо воспользоваться заранее припаркованным «фиатом», либо пробежать метров двести до автобусной остановки, либо перейти переулок и скрыться в доме напротив.
Остается узнать точное местонахождение офиса Ганса. За какой дверью он прячется: правой или левой?
— Бабушка, не подскажете, где здесь — мастерская по ремонту компьютеров? — обратился киллер к пожилой женщине интеллигентного обличья в расстегнутом плаще и тяжелых серьгах, оттягивающих мочки ушей.
— Это вы меня так — бабушкой? Ну, спасибо, внучек, порадовал.
— Простите, тетушка, — поправился Собков. — Я ищу мастерскую по ремонту компьютеров.
— Компьютеров? — недоуменно вздернула выщипанные бровки «бабушка». — Не знаю… Во втором под"езде ремонтируют холодильники, в соседнем доме — радиоаппаратуру, а вот что касается компьютеров — не слышала.
— Мне указали на этот под"езд…
Женщина осуждающе поджала накрашенные губки, огляделась. Будто надеялась увидеть человека, обманувшего симпатичного мужчину.
— Сейчас многие советуют, лишь бы отделаться. В этом под"езде цокольный этаж снял какой-то кавказский предприниматель. Краем уха слышала
— занимается продажей разной сантехники.
— Странно, такой бизнесмен, а дверь обшарпана.
— Это слева обшарпана. Она ведет в кладовку ЖЭКа. Справа — офис кавказца.
Собков вежливо поблагодарил и откланялся. Прикидочный осмотр завершен, остается решить: подстеречь Ганса возле входа в офис или в квартире любовницы?
Уехать он не успел. Из под"езда вынырнули две знакомых фигуры. Те самые парни, которым он показывал дорогу к Сокольническому рынку. Встреча не просто нежелательная — опасная. Узнают топтуны горбоносого самбиста — мигом наведут кранты. Прямо здесь, не стесняясь присутствия свидетельницы.
Пришлось поглубже надвинуть берет, наклонить голову. Авось, не узнают.
Пехотинцы внимательно огляделись. Один остался возле под"езда, второй возвратился в него. Понятно, убедился в безопасности и отправился на доклад к боссу. Обычная процедура, не раз опробованная и изученная. Когда-то точно так же телохранители сопровождали Голого, охраняли мерзкую его душу. И все же киллер достал старикашку, отправил его на небо замаливать грехи. Теперь предстоит по этому же пути послать Ганса.
Так и есть, вышли двое: Ганс и… Ахмет. Следом — два качка.
Киллера охватили тревожные мысли. Не успел появиться в Москве — засветился. Теперь — вторично. Дважды засветиться — слишком много в подпольном его положении. Зря все же он не ликвидировал в парке гансовских топтунов! Теперь придется потревожить чемоданчик с париками, бородками, усиками и гримировальными приспособлениями.
И еще в одном утвердился: ликвидацию Ганса придется отложить. В первую очередь — убрать двух топтунов. Если получится, Ахмета. Они знают киллера в лицо. Что касается Ганса, его придется достать у любовницы. Стрелять возле офиса — слишком рискованно, а Собков признавал только оправданный риск…
Дом, в котором проживает гансовская зазноба — обыкновенная «хрущеба». С поломанными дверьми, прохудившимися балконами, заплеванными лестницами. Внешний осмотр занял не менее часа. Главная цель — изучить подходы и отходы.
Для надежности киллер натянул рыжий парик, приклеил тощие усики.
Вдумчиво оглядел физиономию в карманное зеркальце. Все бы ладно, да вот горбатый нос подводит, переборщил дерьмовый лекаришко! Одна надежда — недобитые пастухи не станут приглядываться, натолкнутся взглядом на рыжину и отвалят.
Проблема в другом. Находится ли сейчас «клиент» у любовницы или — в отлучке. Спрашивать нельзя — еще раз засветишься. Придется вычислить логическими методами. Типа Шерлок Холмса.
Прежде всего, если Ганс гостит у любовницы, пехотинцы должны находиться на лестничной площадке либо вблизи под"езда. Не сидят же они в прихожей, слушая сладкие всхлипывания телки и удовлетворенное посапывание хозяина? Самый «раскрепощенный» мужик на это не пойдет: присутствие посторонних весь аппетит испортит.
Возле под"езда четверо мужиков в майках остервенело колотят по самодельному столу костяшками домино. Александр внимательно оглядел игроков. Знакомая публика — старички, пенсионеры. Прогуливающиеся с малышами женщины — не в счет. Сплетничающие старушки — тем более. Кажется, Ганса в доме нет, если и появится — поздно вечером, под покровом темноты, ему тоже нельзя засвечиваться. Тем более, что он может знать о появлении горбоносого.
Еще раз придирчиво оглядев фасад пятиэтажки, киллер отметил в памяти открытую дверь балкона, распахнутое кухонное окно. Налицо все условия стрелять с лестничной площадки такой же панельки, стоящей напротив. Легко и безопасно.
Нарочито неловко он выбрался из машины и, прихрамывая, двинулся к нужному под"езду. На лестнице достал пистолет, снял с предохранителя. Осторожно поднялся на третий этаж. Никого! Значит, Ганса в квартире нет!
На звонок ответил писклявый девичий голос.
— Кто там?
— Мосэнерго. Профилактический осмотр.
Сейчас девочка потребует прислонить к глазку соответствующее удостоверение, а им Собков не запасся… Слава Богу, наивная телка поверила на слово — защелкала замками и цепочкой.
— Как видите, не грабитель и не насильник, — киллер развел руки, демонстрируя отсутствие оружия. — Разрешите войти?
Малолетка, самая настоящая девчонка! Годков шестнадцать не больше. Ничего не скажешь, прибомбил немолодой кавказец любовницу — пальчики оближешь!
Для вида «монтер» покопался в щитке, вывернул и снова завернул пробки. Прошелся взглядом по проводке, вежливо попросил разрешения проверить кухню и комнаты.
— Пожалуйста, — так же вежливо прошептала Качко. — Я в этом ничего не понимаю. Вечером приедет муж — спрошу.
— Когда именно приедет? — незаинтересованно спросил Собков, трогая хрустальную люстру в гостиной. — Надо бы познакомиться.
— Обещал в десять, — с гордостью зрелой женшины проинформировала телка. — Витенька всегда приезжает в одно и то же время, никогда не опаздывает. Работа у него такая — тяжелая, — вздохнула она. — Не позавидуешь. Я бы лично не выдержала, а он, — стыдливо потупила озорные глазенки, — всегда веселый… сильный… Может быть, что передать?
— Нет, нет, ничего, — торопливо проговорил киллер, бросив безразличный взгляд в сторону крошечного балкончика. — Постараюсь прийти в среду… Книжка оплаты за электроэнергию у вас?
— У мужа. Он платит…
Вот и все, что интересует киллера. Балкон, окна спальни и кухни выходят в сторону двора, постоять на лестничной площадке противоположной панельки
— все дела. Глупая курочка все, что нужно прокудахтала.
— Холодно у вас, зря держите окна открытыми…
— Витенька любит прохладу, говорит: жара и духота размягчают мозги, — зябко передернула детскими плечиками Тамара. Будто извинилась за странные причуды «мужа». — Я делаю все, что он велит, — снова, в который уже раз, вздохнула. — Такова женская судьба…
Ей бы еще в куклы играть, манную кашку кушать, а она, видите ли, вздыхает по поводу нелегкой женской доли. Впору расхохотаться. Собков смеяться не стал, но дом покинул в превосходном настроении. Кажется, тьфу, чтоб не сглазить, первая за время повторного пребывания в Москве ликвидация пройдет успешно. В полдесятого он затаится на лестничнофй площадке, достанет из чехла привычный карабин с оптическим прицелом…
Карабин?
А где он его возьмет — из воздуха, что ли? В принципе, в сегодняшней России при желании можно приобрести не только карабин — танк, ядерную бомбу, стратегическую ракету. Но где и у кого? Для разрешения этих проблем нужно время. И немалое. А пойти на задуманную ликвидацию с подаренной Костомаровой «пукалкой» — глупо и опасно. Да еще учитывая висящих на хвосте гансовских шестерок.
Впрочем, ликвидации «очевидцев» и Ганса можно совместить. Опасно, конечно, не без этого, зато с"экономится время. А вот отсутствие карабина
— более серьезная преграда.
Выход — единственный: разыскать невесть куда пропащего Бульбу. Не уволокли же его черти в преисподнюю? Надорвутся, а не дотащат. Александр представил себе грузного «запорожца» и невольно усмехнулся — не дотащат!
Утром — привычная разминка по довольно сложной системе, внедренной еще в Учебном центре спецназа. Ровно полчаса — ни минутой меньше! — Собков работал над собой, пробуждая ото сна вялые мышцы. Потом — пятнадцать минут держал на весу в правой руке вес, соответствующий весу пистолета. За неимением гири — найденный в подвале особняка старомодный угольный утюг.
— Ты чем, блин, занимаешься? — с любопытством спросила сонная хозяйка.
— Так… Весь в поту, дышишь, как древний паровоз.
— Обычная зарядка, — нехотя, ответил Александр. — Нужно держать себя в форме.
— Помогает?
— Отлично! Разглаживает мускулы, тренирует.
— Так я их могу и без зарядки… разгладить.
Господи, что за баба! Только в два ночи отвалилась, по самой горло насытилась, а утром уже смотрит на любовника затуманенными глазами. Когда же она успокоится. И успокоится ли вообще?
— Ночью… разгладишь, — пообещал Собков, торопливо одеваясь. — Мне пора бежать…
— Снова оставляешь меня одну? — кокетливо закапризничала Костомарова.
— Вот возьму, блин, и не пущу! Кто я для тебя: жена или домоправительница?
— Успокойся, конечно, супруга, — равнодушно ответил Александр. — Но бизнес есть бизнес, он требует, как сама понимаешь, времени и усилий… Потерпи, завершу переговоры о покупке фирмы — полетим с тобой на Канары, отдохнем.
— Так… Какую фирму ты присмотрел, милый? — заинтересованно спросила бизнесменша, на время позабыв о терзающем ее сексуальном голоде. — Я могу помочь.
— Привык все делать сам! — насупившись, отрубил «сибиряк». — Вдруг сглазишь.
Охватившая женщину страсть сыграла с ней мерзкую шутку — затуманила мозги. Всегда недоверчивая и подозрительная, она превратилась в новорожденного теленка, глядящего на мир наивными глазами. Каждое слово любовника — приказ, подлежащий точному и немедленному исполнению, каждое его желание — закон.
— Хотя бы возьми с собой Валеру — мне будет спокойней…
Поначалу киллер хотел отказаться. Потом передумал. Возможно, во время поисков исчезнувшего связника без помощника не обойтись. Скажем, выдвинуть его вперед, а самому издали следить. И без того он намозолил глаза своим горбатым носом.