Страница:
Так что не надо торопиться, иначе неизменно остается риск стать повивальной бабкой при рождении новых великих кормчих, вождей и гениев всех времен и народов, подобных Гитлеру и Сталину. Они ведь тоже не появились на свет злодеями. Напротив, Адольф Шикльгрубер в молодости писал неплохие картины, а Иосиф Джугашвили учился на священника и сочинял заслуживающие внимания стихи. В какой-то момент им удалось припасть к источнику глобальной информации и реализовать дремлющие в них способности. Искушение властью оказалось роковым не только для них самих, но и для миллионов людей на планете. Человечество приобрело двух величайших тиранов двадцатого столетия. И их собственный конец тоже был ужасен. Первый, брошенный клевретами и соратниками, остался лежать обугленным у входа в неприступный подземный бункер, где он провел свои последние дни, второй умирал еще более мучительной смертью, в течение суток не в силах сдвинуться с места, куда он упал, вставая с ложа, чтобы сделать глоток воды. Их существование завершилось кратким мигом грубого земного существования. Без возможности продолжения в иных измерениях Мироздания.
С детьми и подростками надо обращаться тем более осторожно. Их сознание еще открыто миру и готово меняться как в ту, так и в другую сторону. Тут действует заповедь «не навреди». Да и как вы собираетесь объяснять им необходимость инициации и последующего переселения? Что будете говорить их родителям в том случае, если они, папа и мама, неспособны на трансформацию? Любой ребенок очень раним и привязан к давшим ему жизнь. Для него семья – понятие неприкосновенное. Не для каждого, конечно, но таких мы и не рассматриваем. Они выпадают из круга наших интересов, потому что отсутствие любви к ближнему – серьезный порок, насмерть перекрывающий возможность дальнейшего развития. В случае с детьми допустимо лишь длительное и крайне осмотрительное участие в воспитании.
Что же до хакерских пристрастий Брюса, то здесь еще хуже. Изъятие денег с банковских счетов чревато крайне негативными результатами, не говоря уж об этичности подобных деяний. Да, теневая экономика планеты поразительно живуча, и грязные деньги, являющиеся результатом криминального и полукриминального бизнеса, составляют сотни миллиардов долларов. Но это вовсе не значит, что надо уподобляться их владельцам и накладывать лапу на то, что, по сути, принадлежит всем людям. Ну, подумайте сами, если со счетов начнут пропадать деньги, до предела пошатнется доверие к банкам, что, в свою очередь, приведет к панике на биржах и неминуемому обвалу мировой системы. А уж когда эти деньги неожиданно обнаружатся совсем в других областях экономики, последует незамедлительный взрыв. В сущности, начнется война, которая, как всегда, ударит по ни в чем не повинным людям. Категорически – нет!
Предложение Димы заслуживает внимания. Тут есть определенное поле деятельности. Правда, следует учитывать, что далеко не все, обладающие редкими способностями, могут пройти через сито стартовых условий трансформации» По вышеуказанным причинам. Поэтому здесь тоже требуются осторожность и сосредоточенность».
– Как же быть? – растерянно спросил Седых. – Окончательно уйти в подполье? Или заниматься отбором и воспитанием на уровне кружков и самодеятельных секций?
– Ну, зачем же утрировать, – мягко сказал Монах. – Вы все проделали довольно интересную работу, и ее результаты в значительной мере можно использовать. Например, так. В какой-либо офшорной зоне, скажем, на Кипре, регистрируется некая фирма, основным видом деятельности которой являются услуги в системе образования. На ее счет зачисляется небольшая сумма в четыре-пять миллиардов долларов. Поверьте, для мировой экономики это крохи и они не явятся дестабилизирующим фактором. Фирма, после недолгих изысканий в любой стране, в том числе и в России, может заключить соглашение с соответствующими инстанциями о создании и развитии центров обучения по новым методикам. У нас здесь это сделать проще потому, что к иностранным инвесторам наши чиновники привыкли относиться с большим пиететом, чем к своим собственным, особенно при наличии заранее оговариваемых сумм, оседающих на их зарубежных счетах. Кроме прочего, контроль за такими программами либо значительно ослаблен, либо отсутствует вообще. Что, согласитесь, немаловажно.
К сказанному добавлю следующее: президент поручил мне разработать проект привлечения крестников Сферы для воспитания нового поколения. Больших надежд в этом случае я не питаю, потому как Ильин – не самая сильная фигура. Он – король на шахматной доске. На него всегда могут надавить те, кто привел его к власти и у кого в руках закулисные рычаги. Их много, а он один. Тем не менее, мы можем использовать и этот вариант, запустив его параллельно с основным. Дублирование не помешает. Правда, в последнем случае опека будет назойливой и всесторонней. Но кое-что сделать удастся. Как вам такой расклад?
– Звучит неплохо, – Кобыш окинул свою команду взглядом. – А, ребята?
– Годится.
– Тогда начинайте готовиться прямо сейчас.
Солдат перечитывал заметку во второй раз. Газета называлась «Аномальные явления» и выходила в Красноярске. В статье, озаглавленной «Еланский феномен», говорилось о том, что в новогоднюю ночь многие деревенские жители наблюдали полет НЛО, в том числе и корреспондент газеты, также ставший очевидцем благодаря счастливому стечению обстоятельств. В Елани проживали его престарелые родители, и он решил отметить праздник в узком семейном кругу, «под крышей памятного с детства отчего дома». Каково же было удивление аборигенов, высыпавших по традиции после полуночи на улицы, с гармошками, частушками и четвертями самогона, когда над их головами зависла летающая тарелка. Осыпав ошарашенных гуляк золотистыми снежинками и дождем конфетти, необычный аппарат игриво дал три паровозных гудка («именно паровозных», писал шустрый газетчик, поскольку с малолетства помнил этот звук), выпустил струю пара и отбыл восвояси. Таинственное и одновременно шутовское происшествие можно было бы списать на массовую галлюцинацию, явившуюся следствием всеобщего злоупотребления крепчайшим продуктом местных умельцев, но на следующий день слегка протрезвевшие жители обнаружили у своих чад неимоверное количество игрушек, которые дети радостно демонстрировали своим папам и мамам, заявляя, что Дед Мороз с виртуозным мастерством выполнил их самые сокровенные желания, вплоть до цвета волос у кукол и конструкции давно вожделенных велосипедов. Такое с рациональной точки зрения объяснить было невозможно!
«Молодцы аналитики, – подумал Солдат, – не прозевали!» С одной стороны, это можно было считать полным бредом пьяного воображения, а с другой, слишком уж смахивало на чудачества того же Клюева. Медведев опять вспомнил многопудовую скамейку и поежился. Только вот зачем они устроили такую буффонаду? Из новогоднего озорства? Или тут что-то посерьезнее? Учудить такое можно лишь в том случае, когда стопроцентно уверен в своих силах. Вот, мол, смотрите, мы вас не боимся! До лампочки нам все ваши спецслужбы и спецназы. Что хотим, то и творим. Поймайте, ежели сумеете.
Солдат набрал на аппарате ви-связи код сибирской группы подчиненного ему подразделения и нажал на клавишу вызова. Экран немедленно осветился, и на нем появилось изображение полковника Прошина, его доверенного лица и офицера в высшей степени сообразительного.
– Костя, – сказал Медедев задушевным голосом, – отправь-ка своих людей в деревню Елань. Пусть аккуратно, не возбуждая излишнего внимания, понюхают обстановку. Прикинутся, скажем, охотниками за тарелками или другими аномальщиками со снесенной крышей. Надо плотно прочесать окрестности на предмет обнаружения сбежавших из Института Варчука и Клюева.
– Только их? – спросил понятливый Прошин.
– Не только, – Солдат утвердительно кивнул. – Там могут оказаться и другие знакомые.
– Что делать при установлении?
– Если их присутствие подтвердится, операция сразу же переходит ко второй фазе, исключающей их появление в любом другом месте.
– Чтобы их взять, понадобятся большие силы.
– Задействуешь областной спецназ. С твоими полномочиями можешь привлечь хоть всех сразу, с авиацией и прочими прибабахами. Я бы лучше сам приехал, но у меня здесь американцы пасутся, а они не должны ничего пронюхать. Учти, ты обеспечиваешь абсолютный результат.
– Какие пределы мне устанавливаются?
– Живыми они не нужны, – интонации Медведева обрели соответствующую жесткость.
– Именно поэтому я не могу покинуть Москвы. Задача операции идет вразрез с пожеланиями некоторых высокопоставленных людей, а посему для них я буду не в курсе. Мало ли какое рвение проявили местные служаки! Естественно, потом полетят головы, но своих мы в обиду не дадим. Все понял?
– Конечно. Раз живыми не нужны, значит, задание упрощается.
– Я так не думаю, – отрезал Солдат. – Ты просто не можешь себе представить, на что они способны. Будьте предельно осторожны. Лучше бить издалека.
– Так точно.
– И вот еще что. Запомни сам и проинструктируй всех своих людей, вплоть до последнего бойца. Те, с кем вам придется воевать, не в состоянии причинять зло людям. Таковы их принципы. Так что руки у вас развязаны, не поддавайтесь панике, если вам станут демонстрировать различные сногсшибательные фокусы.
– Понял.
– Приступай.
Разведчики вернулись через трое суток. Прошин послал в поиск самых лучших, привезенных из столицы, поэтому рассчитывал на гарантированный результат. Этим четверым было не привыкать выслеживать врага в любых условиях: в тундре, тайге, степи, тропических джунглях, больших городах и даже труднодоступных горных районах. Они являлись элитой спецназа.
Прибыв в Елань под видом барнаульской группы по изучению НЛО, они произвели пристрастный опрос всех очевидцев, при случае помянув корреспондента «Аномальных явлений» как одного из своих ближайших приятелей и сподвижников, поглазели на игрушки, тщательно проверили их портативным сканером (игрушки оказались самыми что ни на есть натуральными, из материалов, рекомендованных государственными стандартами) и попутно выяснили, с кем еще можно пообщаться на предмет получения сведений о летающей тарелке. Выяснилось, что посудина появилась с той стороны, где обитает местный лесник, человек нелюдимый и странный, недавно женившийся, впрочем, на дочери Прасковьи, бухгалтера деревенской управы. Кому, как не ему, заявили мужики, наблюдать за тем, что в небе летает, один хрен, делать-то больше нечего. Шастай себе по тайге да задирай голову. А еще он водит дружбу с отцом Василием, попом здешним. К священнику разведчики соваться не стали, а вот Прасковью решили навестить. Визит вышел неудачным. Соседи пожимали плечами и говорили, что не видели Паню аж с Нового года. Как увезли ее с зятем и детьми на военном «газике», так и пропала баба.
Покрутившись еще немного по Елани с целью увидеть как можно больше, группа направилась в тайгу, неукоснительно следуя направлению, указанному мужиками. К дому лесника они подбирались уже скрытно.
– Ну и сторожка у таежного отшельника, доложу я вам, – рассказывал Прошину старший группы, капитан Зуев. – Загородная резиденция VIP-класса! Это в сибирской-то глуши! – он поджал губы, удивленно покрутил головой и выложил на стол поляроидные снимки. – Вот, полюбуйтесь. А это, судя по всему, хозяин. Да и не отшельник он вовсе, у него там целый взвод окопался. Засекли человек десять, не считая самого хозяина. Может, и еще кто в доме прятался. Наблюдали, пока светло было, так что за количество не ручаюсь.
– Взгляни сюда, – полковник достал пачку фотографий и разложил их на столе. Среди них были снимки не только Варчука с Клюевым, но и всей команды испытателей. – Кто?
– Ха! – Зуев не смог сдержать торжества. – Да все они там, зуб даю!
– Молодец! – Прошин расплылся в скупой улыбке. Большего он и не смел ожидать. – Отдыхайте пока. Восстанавливайтесь. Думаю, долго бока давить вам не придется. Операцию по уничтожению противника начнем сходу.
– Какой же это противник? – удивился Зуев. – Совершенно безобидные ребята, и еще пара баб впридачу.
– Ты сначала справься с ними, расслабляться потом будешь. Есть информация, что они не люди. Вернее, уже не люди. Так что потребуется вся ваша сноровка. Ступай и не мельтеши перед глазами.
Действительно, разведчики даже не предполагали, что «безобидные ребята» легко засекли их скрытое наблюдение и уже обсудили предварительную стратегию обороны. Кобыш, развалившись на диване в холле третьего этажа, весело прокомментировал:
– Вот и дождались! Хорошо хоть наблюдателей для начала запустили, а не ринулись напропалую. А то бы могли сгоряча таких дров наломать! Значит, остерегаются. И, между прочим, правильно делают! Такие вещи нужно обдумывать не спеша, прикидывая самые различные варианты. Хотя где уж им! Они же не знают, на что мы способны.
– Мне кажется, Медведев дал им кое-какие наметки, – заметил Варчук. – Иначе они бы уже приступили к захвату.
– Окстись, Олег! – Седых недовольно поморщился. – О каком захвате ты толкуешь? Мы уже полмесяца мертвы, и воскрешать нас никто не собирается. Речь идет об уничтожении.
– Вот именно! – Кобыш значительно поднял палец. – Они придут, чтобы убить нас окончательно. Поэтому переговоры не предусмотрены. Будем действовать сообразно обстановке. Чтобы перекрыть все стороны, четверых человек вполне достаточно. И надо сообщить Монаху, пусть знает, а то еще испортим ему выходной.
Этого разговора разведчики не могли слышать, даже если бы очень захотели.
Когда Зуев покинул кабинет, на ходу бормоча: «Еще посмотрим, кто кого», Прошин вызвал к себе командира оперативного подразделения спецназа Варенцова, усадил его перед собой, расстелил на столе крупномасштабную карту района с Еланью, обведенной красным маркером, и приступил к постановке боевой задачи:
– Слушай меня внимательно, майор. От твоей расторопности будет зависеть исход дела. Здесь находится узловая станция, – он ткнул маркером в карту, – которая является исходным рубежом. Сюда прибудет состав с твоими орлами и техникой, а в ближайшем от станции лесочке мы развернем командный пункт. От него до рубежа атаки по прямой шестьдесят два километра. Обойдете деревню сбоку, форсируете речку, выдвинетесь еще на километр в тайгу и затаитесь. К объекту, – Прошин бросил поверх карты фотографии, – будете подкрадываться на цыпочках. Чтобы ни одна веточка не шелохнулась. Технику оставите под прикрытием подлеска. Рекомендую заранее посадить снайперов. Их нужно восемь человек, по двое на каждую сторону дома. И не жмись, иначе можешь людей не досчитаться. Они должны работать, в основном, по целям, появляющимся снаружи. Стекла в особняке тонированные, и что происходит внутри, им не разглядеть. Когда начнете, в первую очередь бейте по окнам, тогда и у снайперов видимость улучшится. Живых остаться не должно. Особняк тоже не щадите. Его нужно сравнять с землей, чтобы даже памяти не осталось. В этом вам помогут армейские вертушки с ближайшей авиабазы. Вопросы?
– Какое оружие предполагается у противника?
– Вряд ли у них есть оружие. Они сами – оружие. Они могут, не сходя с места, поднять твой танк, как пушинку, и зашвырнуть его подальше в тайгу. Так что стрелять только на поражение. Желательно с большим упреждением.
– Какими силами должна проводиться операция?
– Прикидывай сам, но никак не менее роты. Повторяю, с таким противником не приходилось сталкиваться ни одной армии мира. Ваш враг обладает сверхъестественными способностями, даже мы не представляем, какими. Главная тактика – внезапность и быстрота.
– А серебряный боезапас нам не понадобится? – скривился Варенцов. – Вы, господин полковник, заранее-то не пугайте. Как бы боевой дух не подорвать.
– Я обязан тебя предупредить, – Прошин нахмурился. – А дальше уж смотри. У тебя, правда, есть значительное преимущество. Твой противник не может причинять зла людям. Не знаю уж почему. Так и проинструктируй всех своих бойцов. Все останутся живыми. А вот ваши цели должны быть уничтожены.
– Сколько их?
– Минимум десять.
– Ну, Бог не выдаст, свинья не съест. Когда выступаем?
– Немедленно. На сборы – два часа. Завтра ночью мы должны быть там, чтобы к рассвету выйти на рубеж атаки.
Варенцов внимательно рассматривал особняк в цейссовский бинокль. Это, действительно, была резиденция VIP-класса с широкой парадной лестницей, украшенной декоративными фонарями, с тонированными окнами и мансардным этажом, стекла которого оказались самыми обычными. Сквозь них виднелась буйная растительность самых разнообразных очертаний. Первая неожиданность подстерегала сразу же за кромкой леса, со стороны ворот. Перед спецназовцами оказалась обширная площадка с ровно утрамбованной поверхностью, из-за этого от них до распахнутых створок оставалось метров сто совершенно открытого пространства. Ничего подобного на фотографиях разведчиков не наблюдалось. «Неприятно, – подумал майор. – Придется менять тактику».
Он жестом подозвал командиров групп и приказал изменить диспозицию. Теперь им предстояло окружить двор с тех сторон, где лес подступал вплотную к изгороди, представлявшей собой невысокую, сантиметров семидесяти, основу с торчавшими из нее через каждые пять метров столбами, к которым крепилась ажурная металлическая решетка. Команды, в составе двадцати человек каждая, бесшумно канули среди заснеженных ветвей. Снайперы уже заняли свои места по боевому расписанию, их совершенно не было заметно, но Варенцов знал, что именно сейчас они накручивают глушители на стволы винтовок. Выждав еще полминуты, он тихо буркнул в рацию: «Готовность?» «На местах», – еле слышно пискнула рация.
Главная группировка в количестве сорока бойцов находилась за его спиной, но навязчивая мысль о том, что еще рано отдавать приказ «К бою!», беспокоила майора все сильнее. Он осторожно отполз назад, оглядел замерших спецназовцев, приподнялся, коротко выдохнул: «Ждать» и исчез за разлапистыми елями, где в небольшом отдалении от дороги притаились три БТР и два танка. Подойдя к командирской машине, он забрал у радиста наушники с микрофоном и сказал:
– Соедини с первым.
Через секунду в наушниках раздался голос Прошина:
– В чем дело, майор? Возникли трудности? У меня на картинке все, как на ладони.
– Тогда вы должны видеть площадку перед воротами, – Варенцов мельком глянул на объектив телекамеры. – Я не поведу своих в лоб. Начнут снайперы и засадные группы, а дальше бой покажет.
– Возьми с собой аппарат ви-связи. О любых неожиданностях докладывать немедленно. Вертушки поддержат тебя через десять минут.
– Понял. Значит, через пять минут даю сигнал.
– С Богом, майор!
Варенцов вернул радисту его принадлежности, вытащил из бортового кармана плоский прямоугольник с закругленными краями, несколькими клавишами и небольшим экраном, махнул рукой водителям, дескать, сидеть тихо, слушать команды, и опять нырнул в заснеженные заросли. Подобравшись к своей группе, молча показал растопыренную ладонь. Бойцы едва заметно кивнули. Пятиминутная готовность была им не в новинку.
Тем временем в доме царили тишина и спокойствие. Никита и Седых, давно вернувшиеся с утренней разминки, плескались в бассейне, чередуя водные процедуры с разговорами за небольшим уютным столиком под тепловой лампой. Лесник с удовольствием слушал повествование Жени о четырехтысячелетнем развитии философской мысли в тибетских храмах, потягивая из высокого стакана холодную минералку. Сам же испытатель изредка прерывал свой рассказ небольшими паузами, вроде бы для того, чтобы тоже налить воды или оторвать виноградину от грозди, но Никите казалось, что он постоянно к чему-то прислушивается.
Кобыш поднялся сорок минут назад, проделал легкий гимнастический комплекс, принял душ и отправился на второй этаж, где его уже поджидал Монах. Батюшкин, в махровом халате и шлепанцах на босу ногу устроился на диване в одном из холлов. Он отпивал из небольшой пузатой кружки ароматный зеленый чай и задумчиво глядел в окно.
– Доброе утро, – произнес Дмитрий, подходя и садясь рядом. – Тоже, что ли, чайку испить? Али кофею?
– Доброе, – ответил Аристарх, переводя взгляд с зимнего пейзажа на появившегося собеседника. – Твои уже встали?
– Бог знает когда, – Кобыш кивнул, извлекая из воздуха миниатюрную чашечку с черным дымящимся кофе. – Не спится им.
И дальше у них произошел полностью булгаковский диалог.
– А что это там за шевеление такое в тайге? – как бы мимоходом поинтересовался Дмитрий, делая первый вожделенный глоток.
– А это вас добивать идут, – тут же поддержал его Батюшкин.
– А-а, ну-ну! – Кобыш позвенел ложечкой о блюдце. – Щ-щ-щаз-з. Только кофе допью.
Истекали последние секунды пятиминутной готовности, когда из стеклянных дверей особняка вышел Тернер в полосатой пижаме и застыл, потягиваясь, на верхних ступенях лестницы. Оба стрелка, располагавшиеся поблизости от основной группы, поймали его в прицелы. Перекрестья сошлись на лбу Брюса, в оптику хорошо были видны его встопорщенный ежик, прищуренные глаза и расплывшиеся в довольной улыбке губы. Снайперы плавно потянули за спусковые крючки. Едва слышные хлопки прозвучали одновременно.
– Уп-п-п-с! – Тернер неторопливо поднял обе руки и снял пули в десяти сантиметрах ото лба сложенными в щепоть пальцами. – Какая неожиданность!
Стрелки, прильнувшие к окулярам, замерли в оцепенении. Такого видеть им еще не доводилось. Опомнившись, они вторично попытались нажать на спуск, но не тут-то было. Дугообразные металлические стерженьки, давно привычные и неоднократно обласканные, как будто приросли к пазам, из которых торчали. Их заклинило намертво. И пока снайперы, шипя ругательства и исходя раздражением, старались разобраться, в чем причина, стволы винтовок, словно живые, изогнулись, подобно змеям, заклинаемым играющим на дудочке факиром, и завязались двойными узлами. Вынести подобного обычный человек никак не в состоянии. С ужасом отбросив исковерканное оружие, стрелки вскочили и бросились к залегшим товарищам.
Варенцов, наблюдавший за Тернером в бинокль, недоуменно отвлекся на шорох, издаваемый приближающимися снайперами, смачно чертыхнулся, когда они показались, и вновь уставился в окуляры. То, что он узрел, повергло его в ступор. Вместо заспанного мужика в пижаме на крыльце подпрыгивал и размахивал руками спецназовец в белом маскировочном комбинезоне и капюшоне, натянутом по самые брови. Лицо бойца было на удивление знакомым, и в следующий момент майор потрясен но осознал, что тот как две капли воды похож на него самого.
– Ребята! – орал лже-Варенцов. – Не стреляйте! Свои-и-и! Мамой клянусь…
– Огонь! – рявкнул майор, когда первый шок схлынул. – Огонь, засранцы!
– Из чего?! – раздался рядом надсаженный вопль. – Из чего, едрена вошь!..
Варенцов остервенело оглянулся, чтобы осадить наглеца, да так и замер с открытым ртом, лицо его мгновенно вытянулось и приобрело задумчиво-тупое выражение. Бывалые воины, располагавшиеся вокруг своего командира, вскакивали, растерянно ощупывая себя, оглядываясь и титаническим напряжением мысли силясь сообразить, что же произошло. Все их снаряжение бесследно исчезло: и штурмовые автоматы с уже заряженными подствольниками, и солидный запасной боекомплект, и гранаты, удобно размещенные в легкодоступных местах, и десантные ножи, притороченные у кого к поясу, у кого к бедру, а у кого и к голени. Улетучился даже белый камуфляж, оставив своих владельцев в стандартном военном обмундировании, то есть, рассуждая применительно к обстановке, в чем мать родила. Остались лишь плоские коробки раций у тех, у кого они были.
С детьми и подростками надо обращаться тем более осторожно. Их сознание еще открыто миру и готово меняться как в ту, так и в другую сторону. Тут действует заповедь «не навреди». Да и как вы собираетесь объяснять им необходимость инициации и последующего переселения? Что будете говорить их родителям в том случае, если они, папа и мама, неспособны на трансформацию? Любой ребенок очень раним и привязан к давшим ему жизнь. Для него семья – понятие неприкосновенное. Не для каждого, конечно, но таких мы и не рассматриваем. Они выпадают из круга наших интересов, потому что отсутствие любви к ближнему – серьезный порок, насмерть перекрывающий возможность дальнейшего развития. В случае с детьми допустимо лишь длительное и крайне осмотрительное участие в воспитании.
Что же до хакерских пристрастий Брюса, то здесь еще хуже. Изъятие денег с банковских счетов чревато крайне негативными результатами, не говоря уж об этичности подобных деяний. Да, теневая экономика планеты поразительно живуча, и грязные деньги, являющиеся результатом криминального и полукриминального бизнеса, составляют сотни миллиардов долларов. Но это вовсе не значит, что надо уподобляться их владельцам и накладывать лапу на то, что, по сути, принадлежит всем людям. Ну, подумайте сами, если со счетов начнут пропадать деньги, до предела пошатнется доверие к банкам, что, в свою очередь, приведет к панике на биржах и неминуемому обвалу мировой системы. А уж когда эти деньги неожиданно обнаружатся совсем в других областях экономики, последует незамедлительный взрыв. В сущности, начнется война, которая, как всегда, ударит по ни в чем не повинным людям. Категорически – нет!
Предложение Димы заслуживает внимания. Тут есть определенное поле деятельности. Правда, следует учитывать, что далеко не все, обладающие редкими способностями, могут пройти через сито стартовых условий трансформации» По вышеуказанным причинам. Поэтому здесь тоже требуются осторожность и сосредоточенность».
– Как же быть? – растерянно спросил Седых. – Окончательно уйти в подполье? Или заниматься отбором и воспитанием на уровне кружков и самодеятельных секций?
– Ну, зачем же утрировать, – мягко сказал Монах. – Вы все проделали довольно интересную работу, и ее результаты в значительной мере можно использовать. Например, так. В какой-либо офшорной зоне, скажем, на Кипре, регистрируется некая фирма, основным видом деятельности которой являются услуги в системе образования. На ее счет зачисляется небольшая сумма в четыре-пять миллиардов долларов. Поверьте, для мировой экономики это крохи и они не явятся дестабилизирующим фактором. Фирма, после недолгих изысканий в любой стране, в том числе и в России, может заключить соглашение с соответствующими инстанциями о создании и развитии центров обучения по новым методикам. У нас здесь это сделать проще потому, что к иностранным инвесторам наши чиновники привыкли относиться с большим пиететом, чем к своим собственным, особенно при наличии заранее оговариваемых сумм, оседающих на их зарубежных счетах. Кроме прочего, контроль за такими программами либо значительно ослаблен, либо отсутствует вообще. Что, согласитесь, немаловажно.
К сказанному добавлю следующее: президент поручил мне разработать проект привлечения крестников Сферы для воспитания нового поколения. Больших надежд в этом случае я не питаю, потому как Ильин – не самая сильная фигура. Он – король на шахматной доске. На него всегда могут надавить те, кто привел его к власти и у кого в руках закулисные рычаги. Их много, а он один. Тем не менее, мы можем использовать и этот вариант, запустив его параллельно с основным. Дублирование не помешает. Правда, в последнем случае опека будет назойливой и всесторонней. Но кое-что сделать удастся. Как вам такой расклад?
– Звучит неплохо, – Кобыш окинул свою команду взглядом. – А, ребята?
– Годится.
– Тогда начинайте готовиться прямо сейчас.
Солдат перечитывал заметку во второй раз. Газета называлась «Аномальные явления» и выходила в Красноярске. В статье, озаглавленной «Еланский феномен», говорилось о том, что в новогоднюю ночь многие деревенские жители наблюдали полет НЛО, в том числе и корреспондент газеты, также ставший очевидцем благодаря счастливому стечению обстоятельств. В Елани проживали его престарелые родители, и он решил отметить праздник в узком семейном кругу, «под крышей памятного с детства отчего дома». Каково же было удивление аборигенов, высыпавших по традиции после полуночи на улицы, с гармошками, частушками и четвертями самогона, когда над их головами зависла летающая тарелка. Осыпав ошарашенных гуляк золотистыми снежинками и дождем конфетти, необычный аппарат игриво дал три паровозных гудка («именно паровозных», писал шустрый газетчик, поскольку с малолетства помнил этот звук), выпустил струю пара и отбыл восвояси. Таинственное и одновременно шутовское происшествие можно было бы списать на массовую галлюцинацию, явившуюся следствием всеобщего злоупотребления крепчайшим продуктом местных умельцев, но на следующий день слегка протрезвевшие жители обнаружили у своих чад неимоверное количество игрушек, которые дети радостно демонстрировали своим папам и мамам, заявляя, что Дед Мороз с виртуозным мастерством выполнил их самые сокровенные желания, вплоть до цвета волос у кукол и конструкции давно вожделенных велосипедов. Такое с рациональной точки зрения объяснить было невозможно!
«Молодцы аналитики, – подумал Солдат, – не прозевали!» С одной стороны, это можно было считать полным бредом пьяного воображения, а с другой, слишком уж смахивало на чудачества того же Клюева. Медведев опять вспомнил многопудовую скамейку и поежился. Только вот зачем они устроили такую буффонаду? Из новогоднего озорства? Или тут что-то посерьезнее? Учудить такое можно лишь в том случае, когда стопроцентно уверен в своих силах. Вот, мол, смотрите, мы вас не боимся! До лампочки нам все ваши спецслужбы и спецназы. Что хотим, то и творим. Поймайте, ежели сумеете.
Солдат набрал на аппарате ви-связи код сибирской группы подчиненного ему подразделения и нажал на клавишу вызова. Экран немедленно осветился, и на нем появилось изображение полковника Прошина, его доверенного лица и офицера в высшей степени сообразительного.
– Костя, – сказал Медедев задушевным голосом, – отправь-ка своих людей в деревню Елань. Пусть аккуратно, не возбуждая излишнего внимания, понюхают обстановку. Прикинутся, скажем, охотниками за тарелками или другими аномальщиками со снесенной крышей. Надо плотно прочесать окрестности на предмет обнаружения сбежавших из Института Варчука и Клюева.
– Только их? – спросил понятливый Прошин.
– Не только, – Солдат утвердительно кивнул. – Там могут оказаться и другие знакомые.
– Что делать при установлении?
– Если их присутствие подтвердится, операция сразу же переходит ко второй фазе, исключающей их появление в любом другом месте.
– Чтобы их взять, понадобятся большие силы.
– Задействуешь областной спецназ. С твоими полномочиями можешь привлечь хоть всех сразу, с авиацией и прочими прибабахами. Я бы лучше сам приехал, но у меня здесь американцы пасутся, а они не должны ничего пронюхать. Учти, ты обеспечиваешь абсолютный результат.
– Какие пределы мне устанавливаются?
– Живыми они не нужны, – интонации Медведева обрели соответствующую жесткость.
– Именно поэтому я не могу покинуть Москвы. Задача операции идет вразрез с пожеланиями некоторых высокопоставленных людей, а посему для них я буду не в курсе. Мало ли какое рвение проявили местные служаки! Естественно, потом полетят головы, но своих мы в обиду не дадим. Все понял?
– Конечно. Раз живыми не нужны, значит, задание упрощается.
– Я так не думаю, – отрезал Солдат. – Ты просто не можешь себе представить, на что они способны. Будьте предельно осторожны. Лучше бить издалека.
– Так точно.
– И вот еще что. Запомни сам и проинструктируй всех своих людей, вплоть до последнего бойца. Те, с кем вам придется воевать, не в состоянии причинять зло людям. Таковы их принципы. Так что руки у вас развязаны, не поддавайтесь панике, если вам станут демонстрировать различные сногсшибательные фокусы.
– Понял.
– Приступай.
Разведчики вернулись через трое суток. Прошин послал в поиск самых лучших, привезенных из столицы, поэтому рассчитывал на гарантированный результат. Этим четверым было не привыкать выслеживать врага в любых условиях: в тундре, тайге, степи, тропических джунглях, больших городах и даже труднодоступных горных районах. Они являлись элитой спецназа.
Прибыв в Елань под видом барнаульской группы по изучению НЛО, они произвели пристрастный опрос всех очевидцев, при случае помянув корреспондента «Аномальных явлений» как одного из своих ближайших приятелей и сподвижников, поглазели на игрушки, тщательно проверили их портативным сканером (игрушки оказались самыми что ни на есть натуральными, из материалов, рекомендованных государственными стандартами) и попутно выяснили, с кем еще можно пообщаться на предмет получения сведений о летающей тарелке. Выяснилось, что посудина появилась с той стороны, где обитает местный лесник, человек нелюдимый и странный, недавно женившийся, впрочем, на дочери Прасковьи, бухгалтера деревенской управы. Кому, как не ему, заявили мужики, наблюдать за тем, что в небе летает, один хрен, делать-то больше нечего. Шастай себе по тайге да задирай голову. А еще он водит дружбу с отцом Василием, попом здешним. К священнику разведчики соваться не стали, а вот Прасковью решили навестить. Визит вышел неудачным. Соседи пожимали плечами и говорили, что не видели Паню аж с Нового года. Как увезли ее с зятем и детьми на военном «газике», так и пропала баба.
Покрутившись еще немного по Елани с целью увидеть как можно больше, группа направилась в тайгу, неукоснительно следуя направлению, указанному мужиками. К дому лесника они подбирались уже скрытно.
– Ну и сторожка у таежного отшельника, доложу я вам, – рассказывал Прошину старший группы, капитан Зуев. – Загородная резиденция VIP-класса! Это в сибирской-то глуши! – он поджал губы, удивленно покрутил головой и выложил на стол поляроидные снимки. – Вот, полюбуйтесь. А это, судя по всему, хозяин. Да и не отшельник он вовсе, у него там целый взвод окопался. Засекли человек десять, не считая самого хозяина. Может, и еще кто в доме прятался. Наблюдали, пока светло было, так что за количество не ручаюсь.
– Взгляни сюда, – полковник достал пачку фотографий и разложил их на столе. Среди них были снимки не только Варчука с Клюевым, но и всей команды испытателей. – Кто?
– Ха! – Зуев не смог сдержать торжества. – Да все они там, зуб даю!
– Молодец! – Прошин расплылся в скупой улыбке. Большего он и не смел ожидать. – Отдыхайте пока. Восстанавливайтесь. Думаю, долго бока давить вам не придется. Операцию по уничтожению противника начнем сходу.
– Какой же это противник? – удивился Зуев. – Совершенно безобидные ребята, и еще пара баб впридачу.
– Ты сначала справься с ними, расслабляться потом будешь. Есть информация, что они не люди. Вернее, уже не люди. Так что потребуется вся ваша сноровка. Ступай и не мельтеши перед глазами.
Действительно, разведчики даже не предполагали, что «безобидные ребята» легко засекли их скрытое наблюдение и уже обсудили предварительную стратегию обороны. Кобыш, развалившись на диване в холле третьего этажа, весело прокомментировал:
– Вот и дождались! Хорошо хоть наблюдателей для начала запустили, а не ринулись напропалую. А то бы могли сгоряча таких дров наломать! Значит, остерегаются. И, между прочим, правильно делают! Такие вещи нужно обдумывать не спеша, прикидывая самые различные варианты. Хотя где уж им! Они же не знают, на что мы способны.
– Мне кажется, Медведев дал им кое-какие наметки, – заметил Варчук. – Иначе они бы уже приступили к захвату.
– Окстись, Олег! – Седых недовольно поморщился. – О каком захвате ты толкуешь? Мы уже полмесяца мертвы, и воскрешать нас никто не собирается. Речь идет об уничтожении.
– Вот именно! – Кобыш значительно поднял палец. – Они придут, чтобы убить нас окончательно. Поэтому переговоры не предусмотрены. Будем действовать сообразно обстановке. Чтобы перекрыть все стороны, четверых человек вполне достаточно. И надо сообщить Монаху, пусть знает, а то еще испортим ему выходной.
Этого разговора разведчики не могли слышать, даже если бы очень захотели.
Когда Зуев покинул кабинет, на ходу бормоча: «Еще посмотрим, кто кого», Прошин вызвал к себе командира оперативного подразделения спецназа Варенцова, усадил его перед собой, расстелил на столе крупномасштабную карту района с Еланью, обведенной красным маркером, и приступил к постановке боевой задачи:
– Слушай меня внимательно, майор. От твоей расторопности будет зависеть исход дела. Здесь находится узловая станция, – он ткнул маркером в карту, – которая является исходным рубежом. Сюда прибудет состав с твоими орлами и техникой, а в ближайшем от станции лесочке мы развернем командный пункт. От него до рубежа атаки по прямой шестьдесят два километра. Обойдете деревню сбоку, форсируете речку, выдвинетесь еще на километр в тайгу и затаитесь. К объекту, – Прошин бросил поверх карты фотографии, – будете подкрадываться на цыпочках. Чтобы ни одна веточка не шелохнулась. Технику оставите под прикрытием подлеска. Рекомендую заранее посадить снайперов. Их нужно восемь человек, по двое на каждую сторону дома. И не жмись, иначе можешь людей не досчитаться. Они должны работать, в основном, по целям, появляющимся снаружи. Стекла в особняке тонированные, и что происходит внутри, им не разглядеть. Когда начнете, в первую очередь бейте по окнам, тогда и у снайперов видимость улучшится. Живых остаться не должно. Особняк тоже не щадите. Его нужно сравнять с землей, чтобы даже памяти не осталось. В этом вам помогут армейские вертушки с ближайшей авиабазы. Вопросы?
– Какое оружие предполагается у противника?
– Вряд ли у них есть оружие. Они сами – оружие. Они могут, не сходя с места, поднять твой танк, как пушинку, и зашвырнуть его подальше в тайгу. Так что стрелять только на поражение. Желательно с большим упреждением.
– Какими силами должна проводиться операция?
– Прикидывай сам, но никак не менее роты. Повторяю, с таким противником не приходилось сталкиваться ни одной армии мира. Ваш враг обладает сверхъестественными способностями, даже мы не представляем, какими. Главная тактика – внезапность и быстрота.
– А серебряный боезапас нам не понадобится? – скривился Варенцов. – Вы, господин полковник, заранее-то не пугайте. Как бы боевой дух не подорвать.
– Я обязан тебя предупредить, – Прошин нахмурился. – А дальше уж смотри. У тебя, правда, есть значительное преимущество. Твой противник не может причинять зла людям. Не знаю уж почему. Так и проинструктируй всех своих бойцов. Все останутся живыми. А вот ваши цели должны быть уничтожены.
– Сколько их?
– Минимум десять.
– Ну, Бог не выдаст, свинья не съест. Когда выступаем?
– Немедленно. На сборы – два часа. Завтра ночью мы должны быть там, чтобы к рассвету выйти на рубеж атаки.
Варенцов внимательно рассматривал особняк в цейссовский бинокль. Это, действительно, была резиденция VIP-класса с широкой парадной лестницей, украшенной декоративными фонарями, с тонированными окнами и мансардным этажом, стекла которого оказались самыми обычными. Сквозь них виднелась буйная растительность самых разнообразных очертаний. Первая неожиданность подстерегала сразу же за кромкой леса, со стороны ворот. Перед спецназовцами оказалась обширная площадка с ровно утрамбованной поверхностью, из-за этого от них до распахнутых створок оставалось метров сто совершенно открытого пространства. Ничего подобного на фотографиях разведчиков не наблюдалось. «Неприятно, – подумал майор. – Придется менять тактику».
Он жестом подозвал командиров групп и приказал изменить диспозицию. Теперь им предстояло окружить двор с тех сторон, где лес подступал вплотную к изгороди, представлявшей собой невысокую, сантиметров семидесяти, основу с торчавшими из нее через каждые пять метров столбами, к которым крепилась ажурная металлическая решетка. Команды, в составе двадцати человек каждая, бесшумно канули среди заснеженных ветвей. Снайперы уже заняли свои места по боевому расписанию, их совершенно не было заметно, но Варенцов знал, что именно сейчас они накручивают глушители на стволы винтовок. Выждав еще полминуты, он тихо буркнул в рацию: «Готовность?» «На местах», – еле слышно пискнула рация.
Главная группировка в количестве сорока бойцов находилась за его спиной, но навязчивая мысль о том, что еще рано отдавать приказ «К бою!», беспокоила майора все сильнее. Он осторожно отполз назад, оглядел замерших спецназовцев, приподнялся, коротко выдохнул: «Ждать» и исчез за разлапистыми елями, где в небольшом отдалении от дороги притаились три БТР и два танка. Подойдя к командирской машине, он забрал у радиста наушники с микрофоном и сказал:
– Соедини с первым.
Через секунду в наушниках раздался голос Прошина:
– В чем дело, майор? Возникли трудности? У меня на картинке все, как на ладони.
– Тогда вы должны видеть площадку перед воротами, – Варенцов мельком глянул на объектив телекамеры. – Я не поведу своих в лоб. Начнут снайперы и засадные группы, а дальше бой покажет.
– Возьми с собой аппарат ви-связи. О любых неожиданностях докладывать немедленно. Вертушки поддержат тебя через десять минут.
– Понял. Значит, через пять минут даю сигнал.
– С Богом, майор!
Варенцов вернул радисту его принадлежности, вытащил из бортового кармана плоский прямоугольник с закругленными краями, несколькими клавишами и небольшим экраном, махнул рукой водителям, дескать, сидеть тихо, слушать команды, и опять нырнул в заснеженные заросли. Подобравшись к своей группе, молча показал растопыренную ладонь. Бойцы едва заметно кивнули. Пятиминутная готовность была им не в новинку.
Тем временем в доме царили тишина и спокойствие. Никита и Седых, давно вернувшиеся с утренней разминки, плескались в бассейне, чередуя водные процедуры с разговорами за небольшим уютным столиком под тепловой лампой. Лесник с удовольствием слушал повествование Жени о четырехтысячелетнем развитии философской мысли в тибетских храмах, потягивая из высокого стакана холодную минералку. Сам же испытатель изредка прерывал свой рассказ небольшими паузами, вроде бы для того, чтобы тоже налить воды или оторвать виноградину от грозди, но Никите казалось, что он постоянно к чему-то прислушивается.
Кобыш поднялся сорок минут назад, проделал легкий гимнастический комплекс, принял душ и отправился на второй этаж, где его уже поджидал Монах. Батюшкин, в махровом халате и шлепанцах на босу ногу устроился на диване в одном из холлов. Он отпивал из небольшой пузатой кружки ароматный зеленый чай и задумчиво глядел в окно.
– Доброе утро, – произнес Дмитрий, подходя и садясь рядом. – Тоже, что ли, чайку испить? Али кофею?
– Доброе, – ответил Аристарх, переводя взгляд с зимнего пейзажа на появившегося собеседника. – Твои уже встали?
– Бог знает когда, – Кобыш кивнул, извлекая из воздуха миниатюрную чашечку с черным дымящимся кофе. – Не спится им.
И дальше у них произошел полностью булгаковский диалог.
– А что это там за шевеление такое в тайге? – как бы мимоходом поинтересовался Дмитрий, делая первый вожделенный глоток.
– А это вас добивать идут, – тут же поддержал его Батюшкин.
– А-а, ну-ну! – Кобыш позвенел ложечкой о блюдце. – Щ-щ-щаз-з. Только кофе допью.
Истекали последние секунды пятиминутной готовности, когда из стеклянных дверей особняка вышел Тернер в полосатой пижаме и застыл, потягиваясь, на верхних ступенях лестницы. Оба стрелка, располагавшиеся поблизости от основной группы, поймали его в прицелы. Перекрестья сошлись на лбу Брюса, в оптику хорошо были видны его встопорщенный ежик, прищуренные глаза и расплывшиеся в довольной улыбке губы. Снайперы плавно потянули за спусковые крючки. Едва слышные хлопки прозвучали одновременно.
– Уп-п-п-с! – Тернер неторопливо поднял обе руки и снял пули в десяти сантиметрах ото лба сложенными в щепоть пальцами. – Какая неожиданность!
Стрелки, прильнувшие к окулярам, замерли в оцепенении. Такого видеть им еще не доводилось. Опомнившись, они вторично попытались нажать на спуск, но не тут-то было. Дугообразные металлические стерженьки, давно привычные и неоднократно обласканные, как будто приросли к пазам, из которых торчали. Их заклинило намертво. И пока снайперы, шипя ругательства и исходя раздражением, старались разобраться, в чем причина, стволы винтовок, словно живые, изогнулись, подобно змеям, заклинаемым играющим на дудочке факиром, и завязались двойными узлами. Вынести подобного обычный человек никак не в состоянии. С ужасом отбросив исковерканное оружие, стрелки вскочили и бросились к залегшим товарищам.
Варенцов, наблюдавший за Тернером в бинокль, недоуменно отвлекся на шорох, издаваемый приближающимися снайперами, смачно чертыхнулся, когда они показались, и вновь уставился в окуляры. То, что он узрел, повергло его в ступор. Вместо заспанного мужика в пижаме на крыльце подпрыгивал и размахивал руками спецназовец в белом маскировочном комбинезоне и капюшоне, натянутом по самые брови. Лицо бойца было на удивление знакомым, и в следующий момент майор потрясен но осознал, что тот как две капли воды похож на него самого.
– Ребята! – орал лже-Варенцов. – Не стреляйте! Свои-и-и! Мамой клянусь…
– Огонь! – рявкнул майор, когда первый шок схлынул. – Огонь, засранцы!
– Из чего?! – раздался рядом надсаженный вопль. – Из чего, едрена вошь!..
Варенцов остервенело оглянулся, чтобы осадить наглеца, да так и замер с открытым ртом, лицо его мгновенно вытянулось и приобрело задумчиво-тупое выражение. Бывалые воины, располагавшиеся вокруг своего командира, вскакивали, растерянно ощупывая себя, оглядываясь и титаническим напряжением мысли силясь сообразить, что же произошло. Все их снаряжение бесследно исчезло: и штурмовые автоматы с уже заряженными подствольниками, и солидный запасной боекомплект, и гранаты, удобно размещенные в легкодоступных местах, и десантные ножи, притороченные у кого к поясу, у кого к бедру, а у кого и к голени. Улетучился даже белый камуфляж, оставив своих владельцев в стандартном военном обмундировании, то есть, рассуждая применительно к обстановке, в чем мать родила. Остались лишь плоские коробки раций у тех, у кого они были.