Карелин Сергей. Тонкая Стена:Крушение

   Их было немного, не более дюжины. Но на них были установлены те самые тяжелые самострелы о которых советник столько слышал. Федор попытался связаться с Изъяславом, но внезапно понял, что это у него не получается.
   - Что происходит, Всеслав? - повернулся он к своему помощнику.
   Тот беспомощно пожал плечами. Федор попытался развернуть Горыныча назад но змей почему-то перестал слушаться приказов своего хозяина.
   - Не тратьте силы зазря, уважаемый, - внезапно произнес Всеслав, что-то рассматривавший вдали. - Видите?
   Советник посмотрел, куда указывал его помощник и увидел парящего дракона, на котором сидело несколько человек.
   - Ну вижу, и чего?
   - Того, что они только что наложили на нас заклинание. Сбить им нас на таком расстоянии нереально, а вот заклинание…
   - И что же за заклинание? - советник почувствовал, как его начинает охватывать страх.
   - Мы теперь будем кружиться по заданному нам пути, определенное количество времени, - объяснил Всеслав, - и связаться с нашими не сможем.
   - Проклятье, - процедил сквозь зубы Федор, - это можно как-то поправить. Снять заклинание…
   - Я думаю… - начал было Всеслав.
   - Говори!
   - Вон там, внизу. Видите, Велимир?
   Федор перегнулся через корзину и действительно увидел Велимира, который стоял перед своими магами и что-то им объяснял.
   - Киньте в него чем-нибудь. Если кто и может снять заклятие - то только он!
   - Ты гений! - вырвалось у советника, и он сорвал с голову шапку, прицелился и метнул ее вниз. Федору повезло, его метательный снаряд попал точно в голову Велимира, который от неожиданности аж подпрыгнул и посмотрел в небо. В следующую секунду, Федор услышал в своей голове недовольный голос мага.
   - Ты что творишь?
   Федор быстро объяснил почему он запустил в Главу Академии Магии Мурома шапкой, и отсмеявшись, Велимир снял заклинание. Федор тут же связался с Изъяславом, но тот, оказывается, уже знал о появившихся драконах.
   - Не беспокойтесь уважаемый, - ответил он советнику, - эта дюжина нам ничего нее сделает. Наших-то змеев впятеро больше. Поднимать их против наших летунов Ганс не будет - мы их перемелем. Тогда у него точно ничего не останется. Он их будет беречь до последнего.
   Успокоившись, Федор вновь стал наблюдать за полем боя. По совету Всеслава он отлетел к лесу, и завис над ним, чтобы не попасть под чей-нибудь случайный залп. Тем временем русины и регулярные войска Фатерлянда пошли во встречную атаку.
   Боевые маги затянули какую-то замысловатую песнь, и из их толпы вылетели ослепительно белые лучи устремившиеся в сторону русин. Перед войском Изъяслава выросла багровая стена, которая поглотила лучи, и само войско тоже пришло в движение.
   С двух сторон сыпались, шипя, молнии, взрывались огненные шары, со свистом рассекая воздух проносились концентрированные потоки магии, но все пока поглощалось защитой двух армий.
   - Как в старые добрые времена, - заметил Всеслав, и Федор подозрительно покосился на него.
   В голосе помощника чувствовалось сожаление. Чего это он вдруг жалеть о прошлом стал? Действительно под ними сейчас разворачивалась типичная магическая битва. Пока ни та не другая сторона не пускала в действие оружие грубого мира, предпочитая сражаться только магией. Да и потери с обеих сторон были небольшие. Пострадали лишь те немногие, не успевшие увернуться от шальной молнии или огненного шара.
   Но Федор понимал, что так долго продолжаться не могло. И первыми применили свое оружие русины. Над полем прокатился рявкающий звук, и из-за спин русинов в воздух со свистом взмыли "жала", как про себя называл их Федор. Его сердце сжалось. Он-то знал что снарядов осталось всего еще на один залп.
   Тем временем "жала" разорвались в рядах фатерляндцев. Могучая сила раскидала два передовых полка боевых магов стоявших в центре и превратили в их в сплошное окровавлено месиво из мяса и костей. И тут Изъяслав бросил своих молодцев в атаку.
   Центр фатерлядских боевых порядков просел. Но одновременно пришли в движение фланги, на которых находились стрелки с самострелами. Они пошли в наступление, пытаясь охватить и связать русинскую армию и удержать ее в таком положении до полного формирования огромного по численности ядра войска ополченцев, которому и надлежало затопить русинов.
   Затрещали самострелы, выплевывая свои маленькие смертельные снарядики. Маги ничего не могли поделать с ними, так как ни одна магическая защита не сдерживала оружие грубого мира. Однако прежде чем начать отступать, маги Изъяслава все же выжгли передовые отряды стрелков.
   - Молодцы! Какие молодцы! Но где же обещанная Всеславом подмога - подумал Федор.
   Не успел Федор связаться с Кузьмой, и приказать ему немедленно поднимать вверх змеев, как они появились над полем боя. Федор невольно залюбовался невероятной картиной. Сто змеев Горынычей летящих в один ряд. Этот ряд вытянулся почти по всей линии войска Ганса дер Хонника.
   Теперь преимущество было на стороне русинов. Стрелки не могли достать змеев и те начали сбрасывать свои смертельные заряды в гущу ополчения. Однако к огромному разочарованию Федора "трубы Мирослава" не произвели должного эффекта. Они разрывались, но сила взрывов была небольшой. Основные боевые порядки фатерляндцев не пошатнулись.
   Но волну ополченцев удалось остановить. Более того, первые ряды побежали и тем самым отсекли основную массу войска от поля сражения. Маги русинов приободрились и нанесли ответный удар, да еще такой силы, что если бы не оборонительные заслоны, поставленные фатерляндцами и принявшие на себя часть заклинаний атаки, Ганс остался бы без стрелков.
   Однако король не растерялся. Советник увидел, как теперь взмыли в воздух драконы и рявкнули установленные на них самострелы. В воздухе закипел бой. Несмотря на то, что Змеи Горынычи имели численное превосходство, драконы были маневреннее. Поэтому завязалась позиционная борьба, в результате которой то дракон, то Змей со свистом падали на поле битвы, хороня под своими тушами и своих и чужих.
   Федор видел, что русины держатся из последних сил. Он вдруг заметил Велимира. Маг был окружен горсткой своих студентов и отчаянно отбивался от наседавших на него боевых магов. Располагался Велимир в центре и стрелки были далеко от него. Так что пока маг с успехом сдерживал вражеские силы только за счет своего подавляющего превосходства в магии.
   Федор хотел было отвернуться, но внезапно на Велимира и его студентов с неба рухнул подбитый змей. На Горыныче висели несброшенные снаряды, которые после удара об землю сразу взорвались.
   - Конец Велимиру…- подумал Федор.
   Его мозг отказывался верить в увиденное. Только что на его глазах погиб один из тех, кто должен был стать повелителем нового Лагенвельта. Его не уберегло ничто - ни магия, ни заклятия. Вот так просто - случайно рухнувший с неба дракон с огненными трубами и - все.
   - Ох, - раздался сзади голос Всеслава, который весь полет молчал, не мешая своему повелителю наблюдать за ходом боя и выражал свои чувства только отдельными возгласами. На этот раз он не сдержался.
   - Смотри уважаемый! Как же это? Что же это?
   - Молчи, Всеслав!
   Федор сам был растерян. Он не ожидал что гибель его давнего врага, который стал союзником, так повлияет на него.
   Когда он наконец пришел в себя то увидел, что на поле боя появились новые силы. В схватку вступили лешие. Подчиненные Моисея Звонкого постарались на славу. На правый фланг фатерляндского войска из леса брызнули толпы разнообразного зверья. Кого только здесь не было. Причем было похоже, что Моисей четко сформулировал боевую задачу каждому виду.
   Волки рвали на части внутренности боевых магов, а две стаи вклинились между ополчением и регулярным войском и внесли в ряды арьегарда дополнительную панику. На стрелков Моисей бросил также три группы по дюжине медведей. Они шли вперед как заговоренные, и падали только тогда, когда в них впивалось по паре десятков пуль. Несколько разъяренных зверюг добрались до боевых порядков и там устроили настоящее побоище. В стороны летели ошметки одежды, оторванные пальцы и погнутые стволы.
   От такого неожиданного нападения опорный фланг войска Ганса рассыпался как карточный домик, и этим воспользовался Изъяслав, послав перегруппировавшихся магов в контратаку. Они вступили в дело настолько удачно, что Гансу пришлось приостановить наступление на противоположном фланге, перебросив часть сил на помощь отступающим стрелкам.
   Когда все медведи полегли в бою, стало ясно, что этим маневром Гансу удалось выровнять линию фронта. С трудом, но стрелки начали брать вверх над зверьем. Вдоль леса уже громоздились горы убитых тел, однако звери все прибывали и прибывали.
   Федор покачал головой. Он чувствовал, что судьба битвы висит на волоске. Вот-вот и русины побегут. Он заметил, что в небе не осталось ни драконов, ни змеев. Воздушный бой завершился вничью.
   Внизу раздались грохочущие звуки, и Федор увидел, что оба фланга армии Ганса вновь перешли в атаку. Часть стрелков метали в русинов те самые рогатые штуки, которые советник заметил перед битвой у солдат Фатерлянда. Они взрывались, разбрасывая в стороны изуродованные тела. На этот раз войско Изъяслава не выдержало и начало откатываться назад.
   - Куда? - заорал Федор забыв обо всем, - куда, сволочи!
   Он не отдавая себе отчет в происходящем, попытался вылезти из корзины, но его остановил Всеслав.
   - Мы проиграли, уважаемый, - прошептал он ему в ухо, крепко охватив руками, - надо улетать.
   - Ты прав, - наконец пришел в себя Федор.
   Он хотел было развернуть змея, но затем вдруг решил последний раз взглянуть вниз. И то что он там увидел, заставило его изменить свое решение о побеге.
   Внизу происходило нечто непонятное. Советник увидел два Змея появившихся откуда-то с севера. Эти змеи пронеслись над медленно отступавшей к лесу русинской армией и зависли над фатерляндской. Со змеев посыпались какие-то маленькие шары. В толпе вражеских солдат засверкали вспышки, выжигая их сотнями. Советник все понял. Фатерляндцев бомбардировали "гибельными" шарами.
   Федор услышал очередной крик Всеслава за спиной. Он и сам готов был заорать. Заорать от облегчения. Так поздно, но так вовремя ворвавшаяся на поле долгожданная подмога принесла спасение для русинской армии.

Глава 23 - Оборотни

   Я смотрел в спину Зигфрида. Командир, надо отдать ему должное, очень быстро приноровился управлять трехголовым Горынычем. Да и я после сумасшедшего трехчасового перелета решил, что русинский способ передвижения по воздуху уж точно не хуже фатерляндского.
   Всю дорогу мы сидели молча - кто-то готовился к грядущему бою, а Любава сидела, как и положено знатному заложнику, с гордым, независимым и, пожалуй, даже самоуверенным видом.
   Оказавшись над полем битвы, я пригляделся и понял что дела русинов плохи. Войско Федора отступало, пока еще не обратившись в беспорядочное бегство, но медленно откатываясь назад.
   - Приготовить шары! - крикнул Зигфрид и я,выхватив из стоявшего передо мной ящика три штуки, высунулся из корзины.
   Похоже, нам предстояло поставить точку в этом сражении. Мы оказались той самой соломинкой, которая должна была сломать спину этого сумасшедшего фон дер Хонника. Его воины наступали плотной когортой. Наверное, это было удобно для наземного штурма. Но при атаке с воздуха "гибельными шарами" потери герцога должны были стать ужасающими.
   Ганс, да и пожалуй, никто на поле брани, кроме Федора, не ожидал появления бригады на змеях. На одном змее летели Зигфрид, я и Любава. На другом - Мойша и Хельга. Признаюсь, я здорово расстроился, что сейчас Хельги не было рядом, хотя и понимал, что в ее положении их Горынычу лучше было идти ведомым.
   Но я отвлекся. Два змея перестроились с походного порядка на позицию "крыло в крыло", вырулили на прямую линию и понеслись над фатерляндским войском. Нас заметили, так как я услышал неприятный свист недалеко от себя. Судя по всему, стрелки Ганса решил избавиться от непонятно откуда появившейся над их головой опасностью. Но было уже поздно.
   Где-то на краю сознания я отложил в закрома памяти мысль о том, что противовоздушное оружие должно вести огонь на упреждение. Похоже, начали просыпаться мои новые способности. Я будто увидел путь грядущего полета "гибельных шаров", чуть изменил положение тела, поправляя их предстоящую траекторию и метнул. Голубые шары полетели вниз. И на землю упала смерть…
   Я видел действие гибельных шаров, но одно дело применить его против тридцати человек, вольно рассеянных в поле в поле, а другое дело накрыть ими тесно сгрудившиеся и продолжающие наступать войска. На месте падения шаров появились голубые вспышки и взметнулись в небо фонтаны из снега и земли. Когда они оседали вниз, я раз за разом видел кровь, трупы, каких-то солдат с диким воем державшихся за искалеченные ноги. Один из наступавших флангов дрогнул и побежал.
   И вот тут я увидел нечто, потрясшее меня до глубины души. Среди грязи, оставшейся от следов тысяч ног, вслед убегавшим войскам, полз вслед за своими какой-то несчастный с развороченным животом. Он полз и кого-то звал, плакал, останавливался, двумя руками пытался затолкать внутрь вываливавшиеся при движении сизо-голубые кишки. Я не удержался и выплеснул содержимое своего желудка в воздух .
   - Не дрейфь, практикант, - ободряюще хлопнул меня по плечу Зигфрид, - бери шары и бросай! Больше, больше!
   И я последовал приказу начальника. Мойша с Хельгой тоже не жалели снарядов. После пятнадцати минут нашей атаки, треть войска фатерляндцев просто исчезла. Русины поняли, что их уже никто не преследует и я увидел в центре армии Федора высокого светловолосого воина, который одной рукой держал магический жезл, а другой - древко развивающегося знамени. Зигфрид, увидев его, так перегнулся через корзину, что я испугался, как бы он не выпал. Но слава Властелинам - этого не произошло.
   - Изъяслав! - только и смог произнести Зигфрид.
   Так значит, это легендарный Изяслав! Непобедимый враг Зигфрида! Единственный человек, имя которого Зигфрид произносил со смесью злости и невольного уважения. Я стал наблюдать за ним. Довольно быстро лучшему полководцу русинов удалось перестроить толпу вокруг себя в воинское формирование, и отступление перешло в атаку. Фатерляндцы и не думали о бое. Теперь ими, похоже, овладела лишь одна мысль - скорее убежать от смерти, падающей с неба, и от яростно атакующих вдохновленных русинов.
   Бой был скоротечным и спустя полчаса невооруженным глазом было заметно, что Ганс потерпел полное поражение. По полю пошли санитары и похоронные команды русинов, собиравшие тех, кто еще имел надежду на выживание и заворачивавшие в холсты безнадежных. Наши Горынычи спокойно парили над полем битвы.
   - Половину войска Ганс потерял, - уверенно заметил Зигфрид, - Но молодцы, - добавил он, видишь, все-таки отступают организованно.
   Организованное отступление с точки зрения Зигфрида представляло собой паническое бегство в открытые ворота Дорогобужа.
   - Ну, теперь Ганса раздавят! - авторитетно заявил я, удостоившись презрительного взгляда Зигфрида.
   - Федор не дурак, Шамтор. Зачем ему переть на городские стены. У русинов потери тоже не маленькие. Так что думаю, война на время остановится. Раны будут зализывать.
   И конечно, наш начальник был прав. Наступление русин остановилось. Они не стали подходить к стенам, а наоборот под руководством Изъяслава, который теперь поднялся над войсками на небольшом Змее Горыныче, перегруппировывались и отходили в сторону лагеря.
   Тем временем к нам подлетел второй Змей Горыныч с улыбающейся Хельгой и почему-то очень хмурым и явно расстроенным Мойшей.
   - Победа! - звонко прокричала Хельга, и я отсалютовал ей рукой.
   - Теперь в лагерь, - скомандовал Зигфрид. - Нам надо встретиться с Федором и Велимиром. Мы теперь поступаем в их распоряжение.
   Последние слова дались ему явно с трудом. Что ж, я прекрасно его понимал. Зигфрид столько воевал против русин, и теперь попасть в подчинение к старым врагам было, по меньшей мере, издевательством над честью рыцаря. А наш командир свою честь ценил высоко. Может быть, даже слишком высоко.
   Мы направлялись к лагерю русинов. В центре его стояли практически нетронутые перипетиями битвы командные шатры. Змеи зависли над ними, выровнялись, и опустились на небольшую площадку неподалеку…
   Едва мы вылезли из корзин, Хельга бросилась мне на шею. Черт возьми я даже испытал прилив желания.
   - Идут, - выдохнул Зигфрид и я увидел что к нам спешат три человека.
   Они выглядели очень по-разному, но в походке каждого чувствовалось еще не утихшее напряжение битвы и усталость людей, выполнивших намеченное. Справа шел Федор, легендарный русинский советник, а по сути - правитель Земель Русинских. Больше всего меня в нем поразили глаза. Это был взгляд разумного хищника, волка, способного контролировать собственные инстинкты, но не перестающего от этого быть волком.
   Я все никак не мог понять - где же еще я видел такое выражение глаз. И наконец, вспомнил - и содрогнулся. Таким же взглядом на нас иногда посматривал и Сент, мой новоявленный папаша. Получалось, что и я унаследовал эту его черту. Не зря Хельга иногда говорила мне после наших любовных игр: "Не смотри на меня вот так. Я тебя боюсь". Надо будет потренироваться, что ли, раз уж такая разудалая жизнь у нас начинается…
   В середине троицы двигался Изъяслав. Взгляд его был направлен на Зигфрида и тот тоже, не отрываясь, смотрел на своего извечного противника. Удивительно, насколько похожи были эти два человека. Похожи во всем - от посадки головы до манеры двигаться, и почему-то я был совершенно в этом уверен, хотя никогда не слышал русинского воина - манеры говорить. И замыкал цепь некто…Или нечто…Короче, это был ярмарочный клоун, в одежде, от которой пестрило в глазах.
   - Приветствуем вас - начал Изъяслав.- Я командующий войсками русин Изъяслав, это советник князя всея Руси Федор, а это воевода Кузьма Прутков. А кто вы?
   Вот это да! Этот селезень - русинский воевода? Я сразу вспомнил студенческий анекдот про сбежавшего из ярмарочного балагана сторожа, и львов, которые, похоже, что-то недоговаривают. Глядя на воеводу Кузьму, я почувствовал, что русины отличаются от нас куда больше, чем я раньше думал. В Фатерлянде ему не только войска водить, но и пиво разливать в пивной не доверили бы.
   - Так, - заметил Федор во взгляде которого мне показалось какая-то подозрительность, - кого нам благодарить?
   - Я Зигфрид Брауншвейгский, - взял себя в руки наш бравый командор, - этот парнишка Шамтор, это Хельга и Мойша Иванов…
   Последовала короткая пауза. Все присутствующие посмотрели на Любаву, недоумевая, кто она и почему Зигфрид ее не представляет. Наконец, сама Любава, поняв, что ситуация становится двусмысленной, представилась.
   - Я - Любава.
   Вот тут снова вступил Зигфрид, улыбнувшись уголком рта.
   - Да, да. Это - Любава. Она дочь Вечевара, нашего нового союзника. Надеюсь, Федор, Велимир ознакомил вас с ситуацией?
   - О да. - также скупо улыбнувшись, ответил Советник.
 
   Его сопровождающие недоуменно воззрились на него, но, не дождавшись комментариев, отвернулись.
   - Леший… - покачал головой Федор, - первый раз вижу чтобы лешие на змеях летали.
   Мойша что-то буркнул в бороду, явно нелицеприятное. Что такое с ним происходит? Еще во время боя я заметил, что обычно сдержанный лешак перегибался из корзины и что-то яростно кричал вниз, особенно, когда мы пролетали над позициями леших.
   - Подожди, - внезапно словно что-то вспомнив, хлопнул себя по лбу Федор, - знакомые имена. Вы - бригада? Та самая, что по Муромским лесам ходила?
   - Да это мы, - кивнул Зигфрид.
   - Что делается, - Федор покачал головой, - мы союзники! А ведь не так давно я хотел вас… - он сделал характерный жест руками, будто скручивая кому-то невидимому голову.
   - Ну да. А получилось, что мы вас… - Зигфрид сделал похабный жест двумя руками и корпусом и захохотал.
   Федор немного подумал и присоединился. Спустя несколько мгновений хохотали уже все. Отсмеявшись, советник продолжил:
   - Ну, ничего, мы нашим бойцам невидимого фронта пансион по утрате боеспособности уже назначили. Так, значит, вас послал…
   - Хранитель Сент,- ответил Зигфрид, - вас должны были предупредить, что летим именно мы. Велимир…Кстати, а где он?
   - Нет его, Велимира нашего дорогого, - тяжело вздохнул Федор, но мне почему-то показалось что вздох вышел у советника каким-то неискренним, - Велимир геройски погиб.
   - Как погиб? - мы переглянулись.
   Хельга присвистнула. Зигфрид выпрямился, будто палку проглотил. Леший, наоборот, понурил голову. Я снял шапку. В общем, все, как бывает, когда слышишь о смерти знакомого тебе человека. А вот реакция Любавы заслуживает особого слова. На ее лица была видна из последних сил подавляемая улыбка. Мне показалось, что она еле сдержала желание пуститься в пляс.
 
   Что же такое делал с ней покойный Велимир, что она его так ненавидит? И где-то на задворках сознания у меня затеплилась мысль: "А ведь ты мог быть не с Хельгой, а с ней. И что бы она сделала с тобой?" я мысленно еще раз поблагодарил Мойшу за ту, кажущуюся теперь такой далекой, беседу на болоте, где он предостерег меня от увлечения Любавой. Что ж, ведьмы не способны любить. Запомни это, старина Шамтор. И не верь больше любовным морокам.
   - Погиб как герой, - повторил Федор, - но это война. На ней убивают, знаете ли. Что ж, я рад, что вы пришли нам на помощь вовремя. Сейчас вы поступаете в распоряжение Изъяслава. Отдыхайте. Вас накормят и выделят палатку рядом с командирскими. У нас есть время немного зализать раны и обдумать, что нам надо делать дальше. Вы можете связаться с Сентом? Так ведь?
   - Да, - кивнула Хельга.
   - Тогда завтра мы проведем сеанс связи. Нам есть что обсудить. А теперь извините, вынужден удалиться, дела. Еще раз вам спасибо.
   Кивнув Федор удалился вместе с воеводой, оставив нас наедине с Изъяславом.
   - Зигфрид Брауншвейгский, - пробормотал тот оглядывая нашего командира со всех сторон, - так вот ты какой. А ты знаешь, что пока ты - единственный в Лагенвельте человек, который был очень близок к победе надо мной. Я не хотел бы вновь схватиться с тобой на поле боя…
   - Правда?
   Я чуть не расхохотался. Наш начальник зарделся как маковый цвет.
   - Значит, будем стоять заедино. Как друзья. - резюмировал Изъялав и хлопнул Зигфрида по плечу, - Прошу вас отобедать со мной.
   С этими словами он скрылся в шатре а за ним последовали и мы. Честно признаюсь, тот пир помню очень смутно. Изъяслав и Зигфрид произносили в честь друг друга бесчисленные тосты, вспоминали какие-то моменты прошедших битв и прочие странности. Больше всего мне врезалось в память то, как мы пили какой-то местный напиток невероятно обжигающий горло. С маленькой чарки твой язык начинал заплетаться. А еще мне запомнились грустные глаза Мойши, весь вечер в одиночестве просидевшего в углу стола и словно пытавшегося в чем-то самого себя убедить.
 
   Утром я проснулся с дикой головной болью, но в объятиях Хельги. Высвободившись из ее горячих объятий, я набросил на плечи тулуп и вывалился на морозец. Холодный колючий воздух быстро привел меня в чувство. Что ж, и настроение у меня было боевым. Мы выполнили все что поручил Сент. Правда, за время наших странствий все перевернулось с ног на голову, но наверное, такова жизнь.
   Поразмышляв подобным образом, я вернулся в палатку. Хельга к моему удивлению уже проснулась и даже, полусидя в кровати, разговаривала с появившемся откуда ни возьмись Зигфридом. При этом она не делала никаких попыток одеться. К своему удивлению, я почувствовал легкий укол ревности, который поспешно подавил в самом начале.
   - А, практикант! - хлопнул меня по плечу начальник, - пошли, нам Изъяслав завтрак прислал. По-русински!
   Я уже знал что такое завтрак по русински. Это завтрак, обед и ужин вместе взятые по-фатерляндски. Но, как говорится, у всех свои обычаи. Наелся я в палатке Зигфрида от пуза. Единственное портило аппетит. Смурое лицо Мойши, который как всегда ничего не ел, а лишь грыз свой мох. Первым не выдержал Зигфрид.
   - Что происходит, Мойша? - строго осведомился он. - Ты уже второй день ходишь словно тебе в задницу змею вставили.
   - Понимаете ли, - немного подумав и явно что-то решив для себя произнес тот, - в битве участвовали лешие.
   - Лешие? Ну и что? - искренне удивился я.
   - Ты не понимаешь Шамтор, - вздохнул Мойша, - я здесь встретил Моисея Звонкого, их командира. Хороший леший мы с ним несколько раз эээ…ну не важно. Так вот его отряд участвовал в битве. Это нельзя.
   - Что нельзя? - не выдержала Хельга.
   - Мы, лешие, никогда не вмешиваемся в дела людей. Это главный закон, на котором держится единство и преемственность нашего народа. Вы, люди, слишком тщеславны, слишком суетны. Вы готовы идти на гибель и смерть ради ваших призрачных идеалов и просто из-за косо брошенного женского взгляда. Вы не цените семью и детей. Даже магия ваша направлена на то, чтобы изменить этот мир. В конце концов, вещи из Грубого Мира вам понятны и вы легко хватаетесь за них. А мы стремимся слиться с природой. Да, мы можем управлять животными. Но для нас - это всего лишь защита. Вы когда-нибудь слышали о том, чтобы лешие сами нападали на людей и людские селения?
   - Нет… - признался Зигфрид.
   - А вот вы, люди, пытались с нами воевать. Предтечи Федора много раз пытались присоединить нас к Муромскому княжеству. Но лешего подчинить нельзя. Мы пришли к людям, когда сами так решили. А теперь выяснилось, что Велех приказал помочь людям. Это же…это же… - не смог найти слов леший обхватил голову руками и затих.