Страница:
– Тому парню, который прошлой весной слегка покалечил лорда Скрандла. Вроде бы у них вышел скандал из-за крапленых карт. – Сиск почесал затылок. – Проклятие, как же его звали?
– Девеллин. Маркиз Девеллин. Очень странно.
– Что странно?
– Не имеет значения, – отозвался Кембл. – Во всяком случае, я никогда бы не подумал, что Девеллин такой сентиментальный. Не могу даже представить, чей портрет он бы носил при себе.
– А я теперь знаю, – важно произнес Сиск. – Это его брат, они так мне сказали.
– Брат? Которого он убил?
– Вот именно. Я совсем забыл про тот скандал.
– Ты мог и забыть. Но, будь, уверен, его семья этого не забыла. Он теперь наследует герцогство.
Сиск пожал плечами.
– Меня это не касается, верно? А как насчет миниатюры? Видел что-нибудь похожее?
Кем покачал головой и взглянул на Жан-Клода.
– Я – нет, – сказал тот и вернулся к своему столу.
– Много от него помощи, – буркнул сержант.
– Ты не понимаешь. Жан-Клод специалист по произведениям искусства династии Мин – вазы, чаши. Ему на такие вещи плевать. Но тебе – нет. Ты взялся за частное расследование?
Сиск гордо выпрямился.
– Компанию важных шишек надула какая-то таинственная баба. Она забирает их безделушки, а потом уходит. Те, кто нанял меня, хотят сохранить это в тайне.
– А, Черный Ангел! Брось, парень. Ты никогда ее не поймаешь. Она профессионал.
– А я кто, по-твоему? – обиделся Сиск.
– Впрочем… Если кто и сможет ее поймать, то именно ты, – задумчиво произнес Кембл. – Flo здесь я тебе не помощник. Извини, приятель. Думаю, твои важные шишки получают то, что заслужили. – Кем невесело улыбнулся и опять взял бутылку. – Выпьем за здоровье полиции до того, как я вышвырну тебя на улицу?
Пока звякали бокалы, Жан-Клод выскользнул в коридор и схватил плащ.
– Я собираюсь прогуляться, – сказал он Кемблу французской скороговоркой. – Увидимся завтра.
Но Кембл и Сиск уже снова предались воспоминаниям и, похоже, не заметили его ухода.
Одеваясь следующим вечером к обеду, лорд Девеллин пребывал в очень дурном настроении. Казалось, ничто его не устраивало. Сначала Фентон слишком туго завязал проклятый галстук. Потом слишком уж свободно. Потом не понравился узел, хотя за последние шесть лет маркиз тысячу раз носил именно такой. Сегодня все было плохо. Выругавшись, он сорвал и швырнул галстук на пол.
– Другой!
Но Фентон уже спешил заменить его. Наконец, еще через десять минут, галстук был завязан, и все началось снова, только с жилетом.
– Боже, не парчовый! Ты что, хочешь, чтобы я выглядел под стать ее драпировкам? Не серый! Он слишком мрачный. Желтый? Ни в коем случае!
– Милорд, он совсем новый, – запротестовал Фентон. – И очень элегантный.
– Цвета лошадиной мочи, – фыркнул Девеллин.
– Это цвет золотого шампанского, – процедил камердинер. – Я сам выбирал ткань.
Спор продолжался бесконечно. Слишком яркий. Слишком монотонный. Слишком тесный. Слишком… бестактный. Тупой. Грубоватый. В том-то и дело, не так ли? Может, он и туп, но дураком все же не был. Глупцы не знают о своих недостатках. Глупцы идут по жизни счастливыми. Проклятие! Ему бы тоже хотелось быть таким.
– Милорд, – наконец в отчаянии сказал Фентон. – У вас больше нет жилетов. Вы должны выбрать один из этих или идти без него.
– Тогда лошадиную мочу, – буркнул маркиз.
Глубоко вздохнув, Фентон развернул жилет и надел на хозяина.
Девеллин сознавал, что дело не в Фентоне. И уж тем более не в его гардеробе. Дело в нем самом. В его бессмысленном поступке. Зачем он вынудил бедную женщину пригласить его на обед? Чего надеялся добиться? Конечно, ему нравилось дразнить ее. Флиртовать с нею. И она, до какой-то степени, это позволяла. Но Девеллин не хотел очередной романтической связи. Он сыт ими по горло.
Да и Сидони Сен-Годар не хочет его, невзирая на его титул и богатство. У нее слишком хороший вкус. Она даже не относится к обычному типу привлекающих его женщин – другими словами, на ее заднице не висит бирка с ценой. В отличие от него мадам респектабельна. Если он будет преследовать такую женщину (а с какой, собственно, целью?), их общение лишь опорочит ее.
Девеллин поднял глаза. В высоком зеркале на подвижной золотой раме он увидел почти незнакомого мужчину и со страхом осознал, сколько уже лет не глядел – правдиво не глядел – на себя. Перемены были разительными. Худоба и гибкое изящество сменились мускульной силой. Мальчишеские черты лица исчезли десяток лет назад. На носу появилась аристократическая горбинка, а подбородок, который в свое время можно было назвать весьма недурным, приобрел жесткие очертания.
Девеллин хорошо помнил обещание юности – чувство собственной непобедимости, когда они с Грегом были золотой молодежью. Уже тогда свет предполагал, что семейное древо герцогства дало ветви, которые примут мантию с плеч отца. К этому готовили красивого, обаятельного Грега, он должен был стать следующим герцогом. Элерик имел более независимый характер. Но в то время это не имело значения.
А кто он теперь, этот человек в зеркале с равнодушными глазами и суровым ртом? Чего он хочет от жизни? Всего? Ничего? Девеллин покачал головой. Да и кто мог это знать, если он сам не знает?
«У меня есть кое-какие стремления», – гордо сказала тогда Руби Блэк. У него их не было. Он жил бесцельно. Никаких честолюбивых замыслов. А теперь по-уменьшилось даже и то незначительное желание, которое он имел, – желание отомстить.
Вчера, набросав имена всех жертв Черного Ангела, Девеллин понял, что этим людям из списка он не так уж и сочувствует. В основном это были джентльмены вроде лорда Френсиса Тенби, люди, которые не особенно ему нравились. Честно говоря, большинство из них заслуживали того, что они претерпели от ее искусства. Может, и он этого заслуживал? Многие наверняка так думали, и он не мог сказать, что они не правы.
К дьяволу все переживания и деньги, решил маркиз, когда Фентон помог ему надеть сюртук. Пусть их забирает алчная ведьма. Но портрет Грега он должен вернуть, даже если для этого понадобится захватить Ангела и передать ее типам вроде Тенби с его сборищем.
Фентон отошел, настороженно глядя на него.
– Извини, старина. – Маркиз выдавил свою обычную усмешку. – Думаю, теперь я избавился от беспокойства.
– От чего избавился? – раздался голос. – Фентон, можешь обругать его, если он снова будет дурно себя вести. Мне требуется хороший камердинер.
Обернувшись, маркиз увидел стоявшего на пороге Аласдэра.
– Ты опаздываешь, – сказал он. Тот развел руками.
– Но и ты еще не готов. Кроме того, я послужил благородному делу.
– Какого рода благородное дело? – подозрительно спросил маркиз.
Аласдэр чуть заметно улыбнулся.
– Я провел вторую половину дня с Тенби и его компанией. Ты снова мой должник, старина.
Девеллин тут же увлек его за собой в кабинет, достал графин бренди и два бокала. Аласдэр усмехнулся.
– Беспокоишься?
– Оставь это, – предупредил маркиз. – Так что у тебя за дело с Тенби?
Подойдя к камину, Аласдэр облокотился на каминную полку и уже без улыбки ответил:
– Не могу сказать, что интересует его новых друзей. Но все они полны решимости.
Девеллин замер, не донеся бокал до рта.
– В каком смысле?
– Их бульдог полисмен собрал довольно много сведений о Черном Ангеле. Даты. Места. Точное время. И список ее вымышленных имен, которые весьма изобретательны, мягко выражаясь.
– Но, полагаю, Руби Блэк ни одного еще не оставляла связанным и с голым задом.
– Нет, – снова улыбнулся Аласдэр. – Думаю, Руби сберегла всю любовь для тебя, Дев. К примеру, Тенби едва не отравила француженка, назвавшаяся мадам Нуар.
– Нуар? Это ведь означает «черный», не так ли? Аласдэр кивнул.
– А ее имя, как она заявила, Сэриз.
– То есть светло-вишневый! – Девеллин засмеялся так 11еожиданно, что чуть не поперхнулся. – Сэриз Нуар! Будь я проклят, если у женщины нет чувства юмора.
– Ты слушай дальше. Месяц назад лорд Скрандл подне-п ил в «Хеймаркете» красивую оперную певицу. Некую синьорину по имени Розетта Неро. Хочешь перевести?
Девеллин с улыбкой взял графин.
– Черная роза?
– Вроде того, – сказал Аласдэр. – Затем попался Уилл Арпстед. В отеле Миварта ему приглянулась горничная, которая пришла однажды вечером разжечь камин. Она ухитрилась запереть беднягу в его личной гостиной, а потом выпрыгнула в окно, забрав у него все. Правда, Уилл остался при кальсонах и рубашке.
– Позволь мне угадать, – сказал Девеллин. – Малиновый? Розовый? Маковый? Или… ха, понял. Скарлет Рейвен![7] Она же, в конце концов, вылетает из окон!
– Неплохо, старина, – засмеялся Аласдэр. – Нет, это был вишневый. Черри.
– Господи! Неужели мы все настолько тупы? Представляю, как она потешалась над нами по дороге к банку, или где там еще обычные карманники да воры хранят свою добычу.
– Нет, эта женщина – не обычная воровка, – покачал головой Аласдэр. – Уж в этом можешь быть уверен.
– А полисмен? Что он за человек?
– Скоро ты сам решишь, мой друг. – Аласдэр хлопнул его по плечу. – Мы встречаемся с ним сегодня вечером после одиннадцати в гостинице «Дуб».
– «Дуб»? Это же на другой стороне Степни, – проворчал маркиз.
Аласдэр лениво пожал плечами.
– Он там живет. И если ты намерен подкупить его за спиной Тенби, лучше сделать это без свидетелей.
Неожиданно в комнату влетел Фентон:
– Милорд, Ханиуэлл говорит, что миссис Кросби украдкой выглядывает из-за портьер своей гостиной и смотрит на улицу. Она сделала это уже в четвертый раз! Право, сэр, я думаю, вам нужно иметь это в виду.
Сначала Джулия засмеялась над утверждением Сидо-ни, что маркиз Девеллин вынудил ее пригласить его к обеду и она просто не могла придумать вежливый способ отказать ему.
– Вздор! – отрезала Джулия. – Ты вообще не должна общаться с маркизом Девеллином. Тебе следует помнить о Джордже и обо всем том, что его заботит.
– Какое отношение имеет ко всему этому Джордж? – подозрительно осведомилась Сидони.
– Ты ставишь меня в трудное положение, дорогая. Вначале ты считаешь Девеллина презренным человеком, гоняешься за ним из принципа, что само по себе опасно. А теперь вдруг хочешь подружиться с маркизом, что вдвойне опасно. В случае каких-либо неприятностей Джордж будет винить меня.
– И чего же ты от меня хочешь, Джулия?
– Я хочу, чтобы ты даже близко не подходила к нему.
Сидони удивляло ее беспокойство, для которого совершенно не было причин. Ведь она и сама понимала, что не может поддерживать дружбу с лордом Девеллином, даже если бы и захотела. Такое общение ни к чему хорошему не приведет, да и маркиз не тот человек. По сути, она вообще не знала, что он за человек. Сегодняшний вечер в его компании она использует, чтобы составить о нем справедливое мнение. А потом она сможет исправить ошибки. Сидони поклялась Джулии, что это будет концом ее общения с лордом Девеллином, и та немного успокоилась.
За полчаса до назначенного времени Джулия бесцельно ходила по комнате, останавливаясь лишь затем, чтобы украдкой выглянуть в окно, пока ее примеру не последовал и дворецкий лорда Девеллина.
Наконец, извиняясь за опоздание, появились оба джентльмена. Маркиз вел себя так, будто наносил соседский визит, только и всего. Зато сэр Аласдэр Маклахлан игравший роль лихого бонвивана, моментально очаровал Джулию.
За обедом Джулия услаждала сэра Аласдэра рассказами о своей театральной карьере. Если кто-нибудь пытался свести разговор к прошлому Сидони, она сразу же меняла тему. Сидони отнюдь не стыдилась ни прошлого, ни родителей, у нее просто не было желания посвящать в это посторонних. Ее, тем не менее, слегка удивили чрезмерные старания Джулии.
К счастью, сэр Маклахлан оказался большим поклонником театра, и вскоре они с Джулией горячо спорили о великих актерах последнего десятилетия.
– Миссис Кросби, вы, случайно, не знаете мисс Эллен Терри?
– Знаю ли? – Джулия прижала руку к сердцу. – В «Двенадцатой ночи» она играла Оливию, а я Марию.
– Да, я помню эту премьеру, – воскликнул сэр Аласдэр. – Вы были неподражаемы, миссис Кросби. Вы больше не играете?
Джулия натянуто улыбнулась.
– Я покинула сцену. Однако у меня до сих пор хранится размеченный сценарий «Двенадцатой ночи», а также кое-какие напоминания о театре. Я своего рода коллекционер.
– Я тоже. Но я нумизмат, собираю редкие монеты. Коллекционирование – настоящая одержимость, не так ли?
– О да! Не желаете взглянуть на мою коллекцию, сэр Аласдэр? Сценарии тех лет, старые театральные афиши, даже несколько костюмов. Менее интересные вещи хранятся в мансарде, а самое ценное убрано в ящик. Мег сейчас может его принести.
– Замечательное послеобеденное развлечение, – сказал Аласдэр, когда подали портвейн.
– До или после карт? – улыбнулась Джулия.
– Разумеется, после! Я, с вашего позволения, буду вынужден закончить игру, если мне очень не повезет. Давай возьмем наш портвейн, Дев, и пригласим леди с собой в гостиную.
Лорд Девеллин предложил руку Сидони. Это была крепкая, мускулистая рука, она чувствовала упругость его мышц под тканью, когда они поднимались по лестнице. Странное ощущение, вот так спокойно находиться с маркизом в собственном доме, будто они давно знакомы.
Интересно, что бы он сказал, узнав правду? Если бы случайно раскрыл, что женщиной, которая столь бесстыдно раздела и ласкала его тогда в «Якоре», была она. Сидони вдруг снова представила голого Девеллина… и споткнулась на последней ступеньке. Чтобы не упасть, она безотчетно вцепилась в руку маркиза. Он поддержал ее таким плавным движением, что вряд ли его кто-то заметил.
– Сидони, все в порядке? – чуть слышно спросил он.
Вспыхнув, она кивнула. Господи, почему как раз он должен быть столь невероятно красивым? Сидони отбросила глупую мысль и поспешила вслед за Джулией в гостиную, таща с собой Девеллина.
Тот прошелся по комнате, будто осматривая достопримечательности. Гостиная у них просторная, хорошо освещенная, элегантно обставленная. Хотя большая часть мебели принадлежала ее матери, в этот вечер Сидони поняла, что гордится впечатлением сдержанной роскоши, которую она производила. В дальнем конце гостиной было четыре продолговатых окна, задрапированных оливковым бархатом, выходящих на Бедфорд-плейс, а на другом конце по обеим сторонам камина стояли маленький диван, обитый золотой парчой, и два кресла ему под пару. Стены отделаны кремовым шелком с тонкими золотыми полосками, пол был устлан восточным ковром изумрудно-зеленых оттенков. Повсюду виднелись группки столиков и стульев, в том числе инкрустированный карточный стол красного дерева, за которым болтали Джулия и сэр Аласдэр.
– Я был прав.
Сидони с любопытством посмотрела на маркиза:
– Вы о чем?
– Ваш дом намного привлекательнее моего, – сказал он, задержав взгляд на кремовой мраморной полке над камином. – Но у вас тут ни дюйма вощеного ситца, верно?
– Да, я не большая его почитательница. А что, вы очень его любите?
– Я бы так не сказал, просто он кажется… уютным. – Маркиз накрыл ладонью ее руку, лежавшую на его локте. – Кстати, моя дорогая, вы тоже любите театр? Может, нам с вами по примеру Аласдэра предаться воспоминаниям?
– Я почти не знаю о нем, – честно ответила Сидони. – На борту корабля вряд ли увидишь театр.
Маркиз поднял темные брови.
– Вы много времени провели в море?
– Большую часть замужества.
– Удивительно, – пробормотал он. – Конечно, любящие жены иногда сопровождают мужей в плавании. – Он взглянул на нее из-под черной завесы почти женских ресниц. – Скажите, вы тоже были любящей женой?
Сидони отвела взгляд.
– Полагаю, да, – наконец сказала она. – Мой муж не любил твердую землю. И если я хотела видеть его, то… разве у меня был выбор?
– Оставаться дома в одиночестве, – предложил Девеллин. – Но это звучит нереально, да?
Сидони все еще не решалась взглянуть на него.
– Пьер был не такой человек, кто мог долго оставаться в одиночестве.
– И какой же он человек?
– Обаятельный, – сухо ответила Сидони. – Я говорила вам, что у меня в этом отношении большой опыт.
– Простите. Я затронул болезненную тему.
– Ничуть. Скажите, милорд, а почему вы не женаты? Девеллин засмеялся.
– Разве я кажусь вам помышляющим о женитьбе?
– Мне трудно судить. Пьер тоже не помышлял о женитьбе и все-таки женился на мне. Я до сих пор не знаю почему.
Маркиз ответил не задумываясь:
– Потому что он стремился обладать вами. Это же очевидно.
Сидони удивленно посмотрела на него, и он еще больше поразил ее, скользнув пальцем по ее подбородку.
– Любящая жена, – прошептал он. – Вы были к тому же и снисходительной, дорогая?
– По крайней мере я была практичной.
Его лицо словно парило над ней, твердый презрительный рот казался манящим. Будет ли он сейчас таким же настойчивым и безжалостным, как тогда в «Якоре»? Или станет мягким и нежным? Ей достаточно встать на цыпочки, чтобы проверить это собственными губами.
Девеллин все еще смотрел на нее.
– Снисходительная и практичная. Такая женщина, как вы, Сидони, не должна быть практичной или снисходительной. Такая женщина, как вы, не должна идти на компромисс. Не растрачивайте себя опять на подобных мужчин.
На миг она утонула в его темных вопрошающих глазах. К счастью, появилась Мег с графином хереса для леди. Маркиз шагнул в сторону. Поставив херес рядом с портвейном, Мег убежала за ящиком с театральными сувенирами.
Маркиз спокойно взял предложенный ему Сидони бокал с вином, как будто ничего между ними не произошло. А разве что-нибудь произошло? Она и сама не знала. Лорд Девеллин постоянно выводил ее из равновесия. Где тот непочтительный, беззаботный негодяй, каким она видела его вчера? Может, его вообще не существовало?
Наливая вино сэру Аласдэру и Джулии, она заметила, что маркиз отошел в дальний угол и снова обвел равнодушным взглядом гостиную. Казалось, он тут всего лишь посторонний наблюдатель, которого мало интересует происходящее. У Сидони возникло странное представление; что он большую часть жизни проводит именно так. Она воспользовалась благоприятной возможностью, чтобы изучить его лицо. Суровое, жесткое, вокруг глаз неизгладимые следы, оставленные беспутным образом жизни. Нет, скорее, это своего рода пресыщенность жизнью. К тому же этот взгляд… словно маркиз познал некую истину, которая неизвестна другим. А еще кривая презрительная усмешка, видимо, он считал жизнь сплошным разочарованием.
Сидони машинально разнесла бокалы, гадая, почему Девеллин захотел сегодня прийти. Ведь у него есть сотня других женщин, которых он мог без труда соблазнить. А она уже поддалась соблазну. Эта мысль потрясла Сидони.
…Вчера, после ее удивительного визита к Девеллину, уборщик со Стрэнда передал ей короткую записку от Жан-Клода, срочно вызывавшего ее на угол Блумсбери-сквер. Давно стемнело, и газовые фонари мерцали, словно болотные огни, когда Жан-Клод схватил ее за руку и потянул в ближайший переулок.
– Боже, это полиция, мадам, – быстро зашептал он. – Сегодня вечером они приходят на Стрэнд с… как вы говорите? Письменный лист?
– Список? – уточнила она. – Список чего?
– Пропавших вещей, мадам, украденных. Всех. И он особенно хотел маленькую золотую коробочку маркиза Девеллина. В ней его мертвый брат, которого он убил, и коробочку он ужасно хочет вернуть.
Сидони положила руку на его плечо.
– Жан-Клод, сейчас не время для вашей практики в английском. Объясните, кто пришел? И кто мертв?
Но, даже перейдя народной язык, молодой француз продолжал несвязно бормотать:
– Его зовут Сиск, мадам. Он мне хорошо известен. Коварный человек. Никто не умер. Не сегодня, да? Но это брат лорда Девеллина, он убил его. Я думаю, мадам, он тоже слишком опасный.
Тем не менее, Сидони была уверена, что маркиз не способен на убийство. Но почему она верила человеку, которого едва знала, причем верила безоговорочно, оставалось для нее совершенно непостижимым.
– Моя дорогая, – прервал ее размышления голос Девеллина. – Я вам наскучил? Вы забыли обо мне?
Сидони извинилась и предложила:
– Может, теперь поиграем в карты, милорд?
Когда она коснулась его руки, ей показалось, что маркиз вздрогнул от одного прикосновения ее пальцев.
– Должно быть, вы находите этот вечер ужасно скучным. Боюсь, вы привыкли к более знатному обществу, чем наше с Джулией.
Он странно взглянул на нее.
– Почему вы так говорите? Потому, что я титулованный? Потому, что, вероятно, стану герцогом? Я ничего для этого не сделал, уверяю вас.
– Вы станете герцогом? – удивленно спросила она.
– Да. Если кто-либо не отправит меня в загробный мир, размозжив голову в темном переулке, или не воткнет нож в сердце за плохую сдачу карт, это неминуемо.
– Я понятия не имела, – удивилась Сидони.
– Нет? Тогда, моя дорогая, вы многого не знаете обо мне. Я не часто бываю в изысканном обществе. И вам тоже не следовало бы принимать меня.
– Не могу вообразить почему. Ироничная улыбка искривила его губы.
– Не можете, Сидони? Очень милосердно с вашей стороны. Но берегите свою репутацию.
Она засмеялась.
– Я предпочитаю настоящую жизнь, милорд; И не беспокоюсь за свою репутацию.
– А следовало бы. Уверяю вас, общение со мной отнюдь ее не укрепит. – Затем он посмотрел в сторону друга, склонившегося над ящиком, который принесла служанка. – Аласдэр! Ты готов принять надлежащую порку, старина? Тот вскинул голову:
– Разумеется, Дев, если ты достаточно смел. Джулия засмеялась и хлопнула его по руке веером.
– Но мы еще не выбрали партнеров, сэр. Вы с лордом Девеллином могли бы играть вместе.
Джентльмены обменялись взглядами, явно считая предстоящую игру несерьезной. Маркиз пожал плечами.
– Хорошо. – Он сел за стол и ловко развернул по нему веером новую колоду карт. – Старшие играют с младшими. Леди?
Джулия первая вытянула карту. Это была трефовая десятка.
– Отлично. – Лорд Девеллин слегка поклонился Сидони: – Мадам Сен-Годар?
Закрыв глаза, она скользнула кончиком пальца по вееру карт.
– Ого, Дев, у нас тут серьезный игрок, – сказал Аласдэр.
– Любое стоящее дело, сэр Аласдэр, стоит делать серьезно, – ответила Сидони, легким ударом пальца выбив карту. – Дама пик.
– Будь я проклят, – буркнул маркиз.
– Вот именно, – произнес Аласдэр, открыл бубновую тройку и вздохнул. – Твоя очередь, Дев.
Тот взял карту, посмотрел и бросил на стол двойку треф.
– Поцелуй меня, Ал, сегодня мы с тобой партнеры, – сухо ответил маркиз.
– Должно быть интересно, – живо откликнулась Джулия. – Какие ставки, джентльмены?
– Гинея за очко, – предложил маркиз. Джулия поморщилась.
– Не стоит усилий, милорд.
– Совершенно бесполезные усилия, – выразил недовольство Аласдэр. – Я лучше посмотрю коллекцию миссис Кросби.
– Заткнись и играй, – сказал Девеллин.
Полчаса они метали свои карты, ведя остроумную беседу, пока Сидони решительно выигрывала. На борту «Веселой русалки» она узнала о картах все, что смогла узнать, а Джулия была заядлым игроком в вист. Сэр Аласдэр даже начал подшучивать, говоря, что их вьщороли амазонки.
К сожалению, удача капризна и постоянством не отличается.
После того как Джулия с Аласдэром устроили короткий перерыв, чтобы снова наполнить бокалы, удача перешла к лорду Девеллину, который открыл бубны козыри.
– Пропади ты пропадом! – воскликнула Джулия, глядя на свои карты. – Сплошное невезение.
– Побойтесь Бога, мэм, – засмеялся сэр Аласдэр. – Разрешите напомнить, что счет четыре – ноль в вашу пользу.
– Да, – сухо подтвердил маркиз. – Если вам и не повезло, то лишь в этом случае, я уверен.
– Оказались бы вы на его месте, – добавил Аласдэр. – Неудача уже, который день ходит за стариной Девом, словно заблудившаяся собака.
– Как ужасно, – сказала Джулия, оторвавшись от созерцания карт. – Неудача в игре, милорд?
– Не совсем, – проворчал маркиз. – Ваш ход, мэм. Джулия бросила черную двойку, но Аласдэр, видимо, потерял интерес к игре.
– Вы слышали историю, миссис Кросби? – плутовским шепотом спросил он.
– Ради Бога, Аласдэр! Играешь ты или нет? Сбросив бесполезную пиковую восьмерку, Аласдэр продолжал:
– Это началось с мисс Ледерли, которая выкинула из окна его ночные горшки. Потом в его лестнице объявился жук-могильщик. А после этого неожиданно пал смертью его кузен Ричард…
– Дальний родственник, – сердито поправил маркиз. – Да и какая тут неожиданность? Ему было девяносто два года.
– Однако с тех пор твоя удача катится под гору, старина. Не могу поверить, миссис Кросби, что вы ничего об этом не слышали.
Джулия слегка побледнела. Она явно почувствовала, к чему ведет Ал асдэр.
– Мои соболезнования, милорд. Сидони заставила себя улыбнуться.
– Боже мой, Девеллин! – Она сбросила черную карту. – Аласдэр еще забыл вчерашний случай.
– Да, мисс Ледерли подожгла его ковер, – весело заявил Аласдэр.
– Но зачем? – ужаснулась Джулия, и маркиз бросил на нее косой взгляд.
– Давайте просто скажем, что мне ужасно не повезло, мэм. – Он положил козырь и забрал взятку. – Но, похоже, это меняется. Аласдэр, может, вместо сплетен ты займешься игрой?
– Девеллин. Маркиз Девеллин. Очень странно.
– Что странно?
– Не имеет значения, – отозвался Кембл. – Во всяком случае, я никогда бы не подумал, что Девеллин такой сентиментальный. Не могу даже представить, чей портрет он бы носил при себе.
– А я теперь знаю, – важно произнес Сиск. – Это его брат, они так мне сказали.
– Брат? Которого он убил?
– Вот именно. Я совсем забыл про тот скандал.
– Ты мог и забыть. Но, будь, уверен, его семья этого не забыла. Он теперь наследует герцогство.
Сиск пожал плечами.
– Меня это не касается, верно? А как насчет миниатюры? Видел что-нибудь похожее?
Кем покачал головой и взглянул на Жан-Клода.
– Я – нет, – сказал тот и вернулся к своему столу.
– Много от него помощи, – буркнул сержант.
– Ты не понимаешь. Жан-Клод специалист по произведениям искусства династии Мин – вазы, чаши. Ему на такие вещи плевать. Но тебе – нет. Ты взялся за частное расследование?
Сиск гордо выпрямился.
– Компанию важных шишек надула какая-то таинственная баба. Она забирает их безделушки, а потом уходит. Те, кто нанял меня, хотят сохранить это в тайне.
– А, Черный Ангел! Брось, парень. Ты никогда ее не поймаешь. Она профессионал.
– А я кто, по-твоему? – обиделся Сиск.
– Впрочем… Если кто и сможет ее поймать, то именно ты, – задумчиво произнес Кембл. – Flo здесь я тебе не помощник. Извини, приятель. Думаю, твои важные шишки получают то, что заслужили. – Кем невесело улыбнулся и опять взял бутылку. – Выпьем за здоровье полиции до того, как я вышвырну тебя на улицу?
Пока звякали бокалы, Жан-Клод выскользнул в коридор и схватил плащ.
– Я собираюсь прогуляться, – сказал он Кемблу французской скороговоркой. – Увидимся завтра.
Но Кембл и Сиск уже снова предались воспоминаниям и, похоже, не заметили его ухода.
Одеваясь следующим вечером к обеду, лорд Девеллин пребывал в очень дурном настроении. Казалось, ничто его не устраивало. Сначала Фентон слишком туго завязал проклятый галстук. Потом слишком уж свободно. Потом не понравился узел, хотя за последние шесть лет маркиз тысячу раз носил именно такой. Сегодня все было плохо. Выругавшись, он сорвал и швырнул галстук на пол.
– Другой!
Но Фентон уже спешил заменить его. Наконец, еще через десять минут, галстук был завязан, и все началось снова, только с жилетом.
– Боже, не парчовый! Ты что, хочешь, чтобы я выглядел под стать ее драпировкам? Не серый! Он слишком мрачный. Желтый? Ни в коем случае!
– Милорд, он совсем новый, – запротестовал Фентон. – И очень элегантный.
– Цвета лошадиной мочи, – фыркнул Девеллин.
– Это цвет золотого шампанского, – процедил камердинер. – Я сам выбирал ткань.
Спор продолжался бесконечно. Слишком яркий. Слишком монотонный. Слишком тесный. Слишком… бестактный. Тупой. Грубоватый. В том-то и дело, не так ли? Может, он и туп, но дураком все же не был. Глупцы не знают о своих недостатках. Глупцы идут по жизни счастливыми. Проклятие! Ему бы тоже хотелось быть таким.
– Милорд, – наконец в отчаянии сказал Фентон. – У вас больше нет жилетов. Вы должны выбрать один из этих или идти без него.
– Тогда лошадиную мочу, – буркнул маркиз.
Глубоко вздохнув, Фентон развернул жилет и надел на хозяина.
Девеллин сознавал, что дело не в Фентоне. И уж тем более не в его гардеробе. Дело в нем самом. В его бессмысленном поступке. Зачем он вынудил бедную женщину пригласить его на обед? Чего надеялся добиться? Конечно, ему нравилось дразнить ее. Флиртовать с нею. И она, до какой-то степени, это позволяла. Но Девеллин не хотел очередной романтической связи. Он сыт ими по горло.
Да и Сидони Сен-Годар не хочет его, невзирая на его титул и богатство. У нее слишком хороший вкус. Она даже не относится к обычному типу привлекающих его женщин – другими словами, на ее заднице не висит бирка с ценой. В отличие от него мадам респектабельна. Если он будет преследовать такую женщину (а с какой, собственно, целью?), их общение лишь опорочит ее.
Девеллин поднял глаза. В высоком зеркале на подвижной золотой раме он увидел почти незнакомого мужчину и со страхом осознал, сколько уже лет не глядел – правдиво не глядел – на себя. Перемены были разительными. Худоба и гибкое изящество сменились мускульной силой. Мальчишеские черты лица исчезли десяток лет назад. На носу появилась аристократическая горбинка, а подбородок, который в свое время можно было назвать весьма недурным, приобрел жесткие очертания.
Девеллин хорошо помнил обещание юности – чувство собственной непобедимости, когда они с Грегом были золотой молодежью. Уже тогда свет предполагал, что семейное древо герцогства дало ветви, которые примут мантию с плеч отца. К этому готовили красивого, обаятельного Грега, он должен был стать следующим герцогом. Элерик имел более независимый характер. Но в то время это не имело значения.
А кто он теперь, этот человек в зеркале с равнодушными глазами и суровым ртом? Чего он хочет от жизни? Всего? Ничего? Девеллин покачал головой. Да и кто мог это знать, если он сам не знает?
«У меня есть кое-какие стремления», – гордо сказала тогда Руби Блэк. У него их не было. Он жил бесцельно. Никаких честолюбивых замыслов. А теперь по-уменьшилось даже и то незначительное желание, которое он имел, – желание отомстить.
Вчера, набросав имена всех жертв Черного Ангела, Девеллин понял, что этим людям из списка он не так уж и сочувствует. В основном это были джентльмены вроде лорда Френсиса Тенби, люди, которые не особенно ему нравились. Честно говоря, большинство из них заслуживали того, что они претерпели от ее искусства. Может, и он этого заслуживал? Многие наверняка так думали, и он не мог сказать, что они не правы.
К дьяволу все переживания и деньги, решил маркиз, когда Фентон помог ему надеть сюртук. Пусть их забирает алчная ведьма. Но портрет Грега он должен вернуть, даже если для этого понадобится захватить Ангела и передать ее типам вроде Тенби с его сборищем.
Фентон отошел, настороженно глядя на него.
– Извини, старина. – Маркиз выдавил свою обычную усмешку. – Думаю, теперь я избавился от беспокойства.
– От чего избавился? – раздался голос. – Фентон, можешь обругать его, если он снова будет дурно себя вести. Мне требуется хороший камердинер.
Обернувшись, маркиз увидел стоявшего на пороге Аласдэра.
– Ты опаздываешь, – сказал он. Тот развел руками.
– Но и ты еще не готов. Кроме того, я послужил благородному делу.
– Какого рода благородное дело? – подозрительно спросил маркиз.
Аласдэр чуть заметно улыбнулся.
– Я провел вторую половину дня с Тенби и его компанией. Ты снова мой должник, старина.
Девеллин тут же увлек его за собой в кабинет, достал графин бренди и два бокала. Аласдэр усмехнулся.
– Беспокоишься?
– Оставь это, – предупредил маркиз. – Так что у тебя за дело с Тенби?
Подойдя к камину, Аласдэр облокотился на каминную полку и уже без улыбки ответил:
– Не могу сказать, что интересует его новых друзей. Но все они полны решимости.
Девеллин замер, не донеся бокал до рта.
– В каком смысле?
– Их бульдог полисмен собрал довольно много сведений о Черном Ангеле. Даты. Места. Точное время. И список ее вымышленных имен, которые весьма изобретательны, мягко выражаясь.
– Но, полагаю, Руби Блэк ни одного еще не оставляла связанным и с голым задом.
– Нет, – снова улыбнулся Аласдэр. – Думаю, Руби сберегла всю любовь для тебя, Дев. К примеру, Тенби едва не отравила француженка, назвавшаяся мадам Нуар.
– Нуар? Это ведь означает «черный», не так ли? Аласдэр кивнул.
– А ее имя, как она заявила, Сэриз.
– То есть светло-вишневый! – Девеллин засмеялся так 11еожиданно, что чуть не поперхнулся. – Сэриз Нуар! Будь я проклят, если у женщины нет чувства юмора.
– Ты слушай дальше. Месяц назад лорд Скрандл подне-п ил в «Хеймаркете» красивую оперную певицу. Некую синьорину по имени Розетта Неро. Хочешь перевести?
Девеллин с улыбкой взял графин.
– Черная роза?
– Вроде того, – сказал Аласдэр. – Затем попался Уилл Арпстед. В отеле Миварта ему приглянулась горничная, которая пришла однажды вечером разжечь камин. Она ухитрилась запереть беднягу в его личной гостиной, а потом выпрыгнула в окно, забрав у него все. Правда, Уилл остался при кальсонах и рубашке.
– Позволь мне угадать, – сказал Девеллин. – Малиновый? Розовый? Маковый? Или… ха, понял. Скарлет Рейвен![7] Она же, в конце концов, вылетает из окон!
– Неплохо, старина, – засмеялся Аласдэр. – Нет, это был вишневый. Черри.
– Господи! Неужели мы все настолько тупы? Представляю, как она потешалась над нами по дороге к банку, или где там еще обычные карманники да воры хранят свою добычу.
– Нет, эта женщина – не обычная воровка, – покачал головой Аласдэр. – Уж в этом можешь быть уверен.
– А полисмен? Что он за человек?
– Скоро ты сам решишь, мой друг. – Аласдэр хлопнул его по плечу. – Мы встречаемся с ним сегодня вечером после одиннадцати в гостинице «Дуб».
– «Дуб»? Это же на другой стороне Степни, – проворчал маркиз.
Аласдэр лениво пожал плечами.
– Он там живет. И если ты намерен подкупить его за спиной Тенби, лучше сделать это без свидетелей.
Неожиданно в комнату влетел Фентон:
– Милорд, Ханиуэлл говорит, что миссис Кросби украдкой выглядывает из-за портьер своей гостиной и смотрит на улицу. Она сделала это уже в четвертый раз! Право, сэр, я думаю, вам нужно иметь это в виду.
Сначала Джулия засмеялась над утверждением Сидо-ни, что маркиз Девеллин вынудил ее пригласить его к обеду и она просто не могла придумать вежливый способ отказать ему.
– Вздор! – отрезала Джулия. – Ты вообще не должна общаться с маркизом Девеллином. Тебе следует помнить о Джордже и обо всем том, что его заботит.
– Какое отношение имеет ко всему этому Джордж? – подозрительно осведомилась Сидони.
– Ты ставишь меня в трудное положение, дорогая. Вначале ты считаешь Девеллина презренным человеком, гоняешься за ним из принципа, что само по себе опасно. А теперь вдруг хочешь подружиться с маркизом, что вдвойне опасно. В случае каких-либо неприятностей Джордж будет винить меня.
– И чего же ты от меня хочешь, Джулия?
– Я хочу, чтобы ты даже близко не подходила к нему.
Сидони удивляло ее беспокойство, для которого совершенно не было причин. Ведь она и сама понимала, что не может поддерживать дружбу с лордом Девеллином, даже если бы и захотела. Такое общение ни к чему хорошему не приведет, да и маркиз не тот человек. По сути, она вообще не знала, что он за человек. Сегодняшний вечер в его компании она использует, чтобы составить о нем справедливое мнение. А потом она сможет исправить ошибки. Сидони поклялась Джулии, что это будет концом ее общения с лордом Девеллином, и та немного успокоилась.
За полчаса до назначенного времени Джулия бесцельно ходила по комнате, останавливаясь лишь затем, чтобы украдкой выглянуть в окно, пока ее примеру не последовал и дворецкий лорда Девеллина.
Наконец, извиняясь за опоздание, появились оба джентльмена. Маркиз вел себя так, будто наносил соседский визит, только и всего. Зато сэр Аласдэр Маклахлан игравший роль лихого бонвивана, моментально очаровал Джулию.
За обедом Джулия услаждала сэра Аласдэра рассказами о своей театральной карьере. Если кто-нибудь пытался свести разговор к прошлому Сидони, она сразу же меняла тему. Сидони отнюдь не стыдилась ни прошлого, ни родителей, у нее просто не было желания посвящать в это посторонних. Ее, тем не менее, слегка удивили чрезмерные старания Джулии.
К счастью, сэр Маклахлан оказался большим поклонником театра, и вскоре они с Джулией горячо спорили о великих актерах последнего десятилетия.
– Миссис Кросби, вы, случайно, не знаете мисс Эллен Терри?
– Знаю ли? – Джулия прижала руку к сердцу. – В «Двенадцатой ночи» она играла Оливию, а я Марию.
– Да, я помню эту премьеру, – воскликнул сэр Аласдэр. – Вы были неподражаемы, миссис Кросби. Вы больше не играете?
Джулия натянуто улыбнулась.
– Я покинула сцену. Однако у меня до сих пор хранится размеченный сценарий «Двенадцатой ночи», а также кое-какие напоминания о театре. Я своего рода коллекционер.
– Я тоже. Но я нумизмат, собираю редкие монеты. Коллекционирование – настоящая одержимость, не так ли?
– О да! Не желаете взглянуть на мою коллекцию, сэр Аласдэр? Сценарии тех лет, старые театральные афиши, даже несколько костюмов. Менее интересные вещи хранятся в мансарде, а самое ценное убрано в ящик. Мег сейчас может его принести.
– Замечательное послеобеденное развлечение, – сказал Аласдэр, когда подали портвейн.
– До или после карт? – улыбнулась Джулия.
– Разумеется, после! Я, с вашего позволения, буду вынужден закончить игру, если мне очень не повезет. Давай возьмем наш портвейн, Дев, и пригласим леди с собой в гостиную.
Лорд Девеллин предложил руку Сидони. Это была крепкая, мускулистая рука, она чувствовала упругость его мышц под тканью, когда они поднимались по лестнице. Странное ощущение, вот так спокойно находиться с маркизом в собственном доме, будто они давно знакомы.
Интересно, что бы он сказал, узнав правду? Если бы случайно раскрыл, что женщиной, которая столь бесстыдно раздела и ласкала его тогда в «Якоре», была она. Сидони вдруг снова представила голого Девеллина… и споткнулась на последней ступеньке. Чтобы не упасть, она безотчетно вцепилась в руку маркиза. Он поддержал ее таким плавным движением, что вряд ли его кто-то заметил.
– Сидони, все в порядке? – чуть слышно спросил он.
Вспыхнув, она кивнула. Господи, почему как раз он должен быть столь невероятно красивым? Сидони отбросила глупую мысль и поспешила вслед за Джулией в гостиную, таща с собой Девеллина.
Тот прошелся по комнате, будто осматривая достопримечательности. Гостиная у них просторная, хорошо освещенная, элегантно обставленная. Хотя большая часть мебели принадлежала ее матери, в этот вечер Сидони поняла, что гордится впечатлением сдержанной роскоши, которую она производила. В дальнем конце гостиной было четыре продолговатых окна, задрапированных оливковым бархатом, выходящих на Бедфорд-плейс, а на другом конце по обеим сторонам камина стояли маленький диван, обитый золотой парчой, и два кресла ему под пару. Стены отделаны кремовым шелком с тонкими золотыми полосками, пол был устлан восточным ковром изумрудно-зеленых оттенков. Повсюду виднелись группки столиков и стульев, в том числе инкрустированный карточный стол красного дерева, за которым болтали Джулия и сэр Аласдэр.
– Я был прав.
Сидони с любопытством посмотрела на маркиза:
– Вы о чем?
– Ваш дом намного привлекательнее моего, – сказал он, задержав взгляд на кремовой мраморной полке над камином. – Но у вас тут ни дюйма вощеного ситца, верно?
– Да, я не большая его почитательница. А что, вы очень его любите?
– Я бы так не сказал, просто он кажется… уютным. – Маркиз накрыл ладонью ее руку, лежавшую на его локте. – Кстати, моя дорогая, вы тоже любите театр? Может, нам с вами по примеру Аласдэра предаться воспоминаниям?
– Я почти не знаю о нем, – честно ответила Сидони. – На борту корабля вряд ли увидишь театр.
Маркиз поднял темные брови.
– Вы много времени провели в море?
– Большую часть замужества.
– Удивительно, – пробормотал он. – Конечно, любящие жены иногда сопровождают мужей в плавании. – Он взглянул на нее из-под черной завесы почти женских ресниц. – Скажите, вы тоже были любящей женой?
Сидони отвела взгляд.
– Полагаю, да, – наконец сказала она. – Мой муж не любил твердую землю. И если я хотела видеть его, то… разве у меня был выбор?
– Оставаться дома в одиночестве, – предложил Девеллин. – Но это звучит нереально, да?
Сидони все еще не решалась взглянуть на него.
– Пьер был не такой человек, кто мог долго оставаться в одиночестве.
– И какой же он человек?
– Обаятельный, – сухо ответила Сидони. – Я говорила вам, что у меня в этом отношении большой опыт.
– Простите. Я затронул болезненную тему.
– Ничуть. Скажите, милорд, а почему вы не женаты? Девеллин засмеялся.
– Разве я кажусь вам помышляющим о женитьбе?
– Мне трудно судить. Пьер тоже не помышлял о женитьбе и все-таки женился на мне. Я до сих пор не знаю почему.
Маркиз ответил не задумываясь:
– Потому что он стремился обладать вами. Это же очевидно.
Сидони удивленно посмотрела на него, и он еще больше поразил ее, скользнув пальцем по ее подбородку.
– Любящая жена, – прошептал он. – Вы были к тому же и снисходительной, дорогая?
– По крайней мере я была практичной.
Его лицо словно парило над ней, твердый презрительный рот казался манящим. Будет ли он сейчас таким же настойчивым и безжалостным, как тогда в «Якоре»? Или станет мягким и нежным? Ей достаточно встать на цыпочки, чтобы проверить это собственными губами.
Девеллин все еще смотрел на нее.
– Снисходительная и практичная. Такая женщина, как вы, Сидони, не должна быть практичной или снисходительной. Такая женщина, как вы, не должна идти на компромисс. Не растрачивайте себя опять на подобных мужчин.
На миг она утонула в его темных вопрошающих глазах. К счастью, появилась Мег с графином хереса для леди. Маркиз шагнул в сторону. Поставив херес рядом с портвейном, Мег убежала за ящиком с театральными сувенирами.
Маркиз спокойно взял предложенный ему Сидони бокал с вином, как будто ничего между ними не произошло. А разве что-нибудь произошло? Она и сама не знала. Лорд Девеллин постоянно выводил ее из равновесия. Где тот непочтительный, беззаботный негодяй, каким она видела его вчера? Может, его вообще не существовало?
Наливая вино сэру Аласдэру и Джулии, она заметила, что маркиз отошел в дальний угол и снова обвел равнодушным взглядом гостиную. Казалось, он тут всего лишь посторонний наблюдатель, которого мало интересует происходящее. У Сидони возникло странное представление; что он большую часть жизни проводит именно так. Она воспользовалась благоприятной возможностью, чтобы изучить его лицо. Суровое, жесткое, вокруг глаз неизгладимые следы, оставленные беспутным образом жизни. Нет, скорее, это своего рода пресыщенность жизнью. К тому же этот взгляд… словно маркиз познал некую истину, которая неизвестна другим. А еще кривая презрительная усмешка, видимо, он считал жизнь сплошным разочарованием.
Сидони машинально разнесла бокалы, гадая, почему Девеллин захотел сегодня прийти. Ведь у него есть сотня других женщин, которых он мог без труда соблазнить. А она уже поддалась соблазну. Эта мысль потрясла Сидони.
…Вчера, после ее удивительного визита к Девеллину, уборщик со Стрэнда передал ей короткую записку от Жан-Клода, срочно вызывавшего ее на угол Блумсбери-сквер. Давно стемнело, и газовые фонари мерцали, словно болотные огни, когда Жан-Клод схватил ее за руку и потянул в ближайший переулок.
– Боже, это полиция, мадам, – быстро зашептал он. – Сегодня вечером они приходят на Стрэнд с… как вы говорите? Письменный лист?
– Список? – уточнила она. – Список чего?
– Пропавших вещей, мадам, украденных. Всех. И он особенно хотел маленькую золотую коробочку маркиза Девеллина. В ней его мертвый брат, которого он убил, и коробочку он ужасно хочет вернуть.
Сидони положила руку на его плечо.
– Жан-Клод, сейчас не время для вашей практики в английском. Объясните, кто пришел? И кто мертв?
Но, даже перейдя народной язык, молодой француз продолжал несвязно бормотать:
– Его зовут Сиск, мадам. Он мне хорошо известен. Коварный человек. Никто не умер. Не сегодня, да? Но это брат лорда Девеллина, он убил его. Я думаю, мадам, он тоже слишком опасный.
Тем не менее, Сидони была уверена, что маркиз не способен на убийство. Но почему она верила человеку, которого едва знала, причем верила безоговорочно, оставалось для нее совершенно непостижимым.
– Моя дорогая, – прервал ее размышления голос Девеллина. – Я вам наскучил? Вы забыли обо мне?
Сидони извинилась и предложила:
– Может, теперь поиграем в карты, милорд?
Когда она коснулась его руки, ей показалось, что маркиз вздрогнул от одного прикосновения ее пальцев.
– Должно быть, вы находите этот вечер ужасно скучным. Боюсь, вы привыкли к более знатному обществу, чем наше с Джулией.
Он странно взглянул на нее.
– Почему вы так говорите? Потому, что я титулованный? Потому, что, вероятно, стану герцогом? Я ничего для этого не сделал, уверяю вас.
– Вы станете герцогом? – удивленно спросила она.
– Да. Если кто-либо не отправит меня в загробный мир, размозжив голову в темном переулке, или не воткнет нож в сердце за плохую сдачу карт, это неминуемо.
– Я понятия не имела, – удивилась Сидони.
– Нет? Тогда, моя дорогая, вы многого не знаете обо мне. Я не часто бываю в изысканном обществе. И вам тоже не следовало бы принимать меня.
– Не могу вообразить почему. Ироничная улыбка искривила его губы.
– Не можете, Сидони? Очень милосердно с вашей стороны. Но берегите свою репутацию.
Она засмеялась.
– Я предпочитаю настоящую жизнь, милорд; И не беспокоюсь за свою репутацию.
– А следовало бы. Уверяю вас, общение со мной отнюдь ее не укрепит. – Затем он посмотрел в сторону друга, склонившегося над ящиком, который принесла служанка. – Аласдэр! Ты готов принять надлежащую порку, старина? Тот вскинул голову:
– Разумеется, Дев, если ты достаточно смел. Джулия засмеялась и хлопнула его по руке веером.
– Но мы еще не выбрали партнеров, сэр. Вы с лордом Девеллином могли бы играть вместе.
Джентльмены обменялись взглядами, явно считая предстоящую игру несерьезной. Маркиз пожал плечами.
– Хорошо. – Он сел за стол и ловко развернул по нему веером новую колоду карт. – Старшие играют с младшими. Леди?
Джулия первая вытянула карту. Это была трефовая десятка.
– Отлично. – Лорд Девеллин слегка поклонился Сидони: – Мадам Сен-Годар?
Закрыв глаза, она скользнула кончиком пальца по вееру карт.
– Ого, Дев, у нас тут серьезный игрок, – сказал Аласдэр.
– Любое стоящее дело, сэр Аласдэр, стоит делать серьезно, – ответила Сидони, легким ударом пальца выбив карту. – Дама пик.
– Будь я проклят, – буркнул маркиз.
– Вот именно, – произнес Аласдэр, открыл бубновую тройку и вздохнул. – Твоя очередь, Дев.
Тот взял карту, посмотрел и бросил на стол двойку треф.
– Поцелуй меня, Ал, сегодня мы с тобой партнеры, – сухо ответил маркиз.
– Должно быть интересно, – живо откликнулась Джулия. – Какие ставки, джентльмены?
– Гинея за очко, – предложил маркиз. Джулия поморщилась.
– Не стоит усилий, милорд.
– Совершенно бесполезные усилия, – выразил недовольство Аласдэр. – Я лучше посмотрю коллекцию миссис Кросби.
– Заткнись и играй, – сказал Девеллин.
Полчаса они метали свои карты, ведя остроумную беседу, пока Сидони решительно выигрывала. На борту «Веселой русалки» она узнала о картах все, что смогла узнать, а Джулия была заядлым игроком в вист. Сэр Аласдэр даже начал подшучивать, говоря, что их вьщороли амазонки.
К сожалению, удача капризна и постоянством не отличается.
После того как Джулия с Аласдэром устроили короткий перерыв, чтобы снова наполнить бокалы, удача перешла к лорду Девеллину, который открыл бубны козыри.
– Пропади ты пропадом! – воскликнула Джулия, глядя на свои карты. – Сплошное невезение.
– Побойтесь Бога, мэм, – засмеялся сэр Аласдэр. – Разрешите напомнить, что счет четыре – ноль в вашу пользу.
– Да, – сухо подтвердил маркиз. – Если вам и не повезло, то лишь в этом случае, я уверен.
– Оказались бы вы на его месте, – добавил Аласдэр. – Неудача уже, который день ходит за стариной Девом, словно заблудившаяся собака.
– Как ужасно, – сказала Джулия, оторвавшись от созерцания карт. – Неудача в игре, милорд?
– Не совсем, – проворчал маркиз. – Ваш ход, мэм. Джулия бросила черную двойку, но Аласдэр, видимо, потерял интерес к игре.
– Вы слышали историю, миссис Кросби? – плутовским шепотом спросил он.
– Ради Бога, Аласдэр! Играешь ты или нет? Сбросив бесполезную пиковую восьмерку, Аласдэр продолжал:
– Это началось с мисс Ледерли, которая выкинула из окна его ночные горшки. Потом в его лестнице объявился жук-могильщик. А после этого неожиданно пал смертью его кузен Ричард…
– Дальний родственник, – сердито поправил маркиз. – Да и какая тут неожиданность? Ему было девяносто два года.
– Однако с тех пор твоя удача катится под гору, старина. Не могу поверить, миссис Кросби, что вы ничего об этом не слышали.
Джулия слегка побледнела. Она явно почувствовала, к чему ведет Ал асдэр.
– Мои соболезнования, милорд. Сидони заставила себя улыбнуться.
– Боже мой, Девеллин! – Она сбросила черную карту. – Аласдэр еще забыл вчерашний случай.
– Да, мисс Ледерли подожгла его ковер, – весело заявил Аласдэр.
– Но зачем? – ужаснулась Джулия, и маркиз бросил на нее косой взгляд.
– Давайте просто скажем, что мне ужасно не повезло, мэм. – Он положил козырь и забрал взятку. – Но, похоже, это меняется. Аласдэр, может, вместо сплетен ты займешься игрой?