Карр Филиппа. Обет молчания

   — Извините за беспокойство, мисс Гринхэм, — сказал один из них, — Только несколько вопросов.
   Миссис Мерривэл была вашей близкой подругой?
   — Да. Наши семьи знают друг друга всю нашу жизнь.
   — И вы собирались посмотреть дом вместе с вей?
   — Да.
   — В половине третьего, то есть в то время, когда вы договорились встретиться, она не появилась?
   — Да. Я не могу понять, как она попала в дом.
   Нас должен был впустить туда агент, имевший ключ.
   — Известна ли вам какая-нибудь причина, по которой она могла прийти раньше условленного времени?
   — Нет. И я все еще не понимаю, как она вообще вошла в дом.
   — Ее кто-то впустил. Возможно, убийца.
   — Вы имеете в виду… что убийца находился в доме?
   — Это могла быть ловушка. Собственно говоря, мы не сразу заметили, что одно из окон разбито.
   Кто-то мог находиться в доме, поджидая ее. Некто, впустивший ее в дом, выдавая себя за жилищного агента. Миссис Мерривэл не говорила вам, что встреча с ним перенесена на более раннее время?
   — Нет. Если бы она это сказала, я пришла бы раньше.
   — Ну, думаю, что сейчас мы на этом закончим, мисс Гринхэм.
   Я вздохнула с облегчением, когда они ушли.
   В комнату вошел отец. Он был очень обеспокоен.
   — Все так загадочно, — сказал он. — Бедная девочка! Какой страшный конец… а она была так молода…
   — И так счастлива. Она надеялась, что ждет ребенка.
   — Какая трагедия!
   — А Маркус?
   — Его замучила полиция. Один Бог знает, как это отразится на его карьере.
   — Ты хочешь сказать, что они подозревают его?
   — В таких случаях — муж всегда подозреваемый номер один.
   — Но они были так счастливы вместе.
   — Это не снимает подозрений. Ах, Люсинда, как бы мне хотелось, чтобы ты не была втянута в это! Отец сказал, что, по мнению врача, после такого ужасного потрясения мне надо отдохнуть.
   Как я могла отдыхать? Я могла думать только об Аннабелинде, входящей в дом… этот странный, жуткий, пустой дом, и встречающей своего убийцу.
   Если бы я была рядом! Почему она просила меня встретиться с ней в половине третьего? Что заставило ее явиться раньше? Она должна была получить какое-то послание. Почему? Да потому, что кто-то поджидал ее… чтобы убить.
   Ответ на этот вопрос не заставил себя долго ждать. Необходимую информацию дала миссис Келловэй, экономка Аннабелинды.
   В тот-день, когда Аннабелинда встретила свою смерть, приходил какой-то мужчина. Он, похоже, очень спешил и сказал, что послан господами Партингтоном и Пайком по поводу дома на площади Беконсдэйл. Он ждал у дверей и спросил, не передаст ли миссис Келловэй записку миссис Мерривэл.
   Миссис Келловэй предложила ему войти, но он отклонил ее приглашение.
   « Извините, — очень вежливо сказал он. — Но время поджимает «.
   Миссис Келловэй заметила, что у мужчины был забавный выговор.
   — Не совсем естественный. Возможно, так говорят в какой-то другой части страны.
   Он настоял, что подождет у дверей, пока миссис Келловэй отнесет записку, в которой спрашивалось, не сможет ли миссис Мерривэл прийти к дому к двум, на полчаса раньше. Он боялся, что не сумеет уделить миссис Мерривэл столько времени, сколько ему хотелось бы, если она не сможет увидеться с ним раньше.
   — Миссис Мерривэл была наверху, когда я пришла к ней и передала слова» жилищного агента «.
   Она ответила, что согласна. Мужчина выразил свою благодарность и поспешил уйти.
   Вид у миссис Келловэй был очень важный. Ведь для полиции она являлась бесценным свидетелем.
   Она единственная видела человека, который, вероятнее всего, убил Аннабелинду.
   Жилищные агенты быстро подтвердили, что этот дом находился в ведении мистера Партингтона, что, кроме него, никто из фирмы не назначал встречи миссис Мерривэл и что она должна была состояться в половине третьего.
   Когда от миссис Келловэй потребовалось описать мужчину, она снова показала, чего стоит. К сожалению, она не смогла определить возраст приходившего. У него была борода, закрывавшая половину лица, которая придавала ему вид человека среднего возраста. Но была одна важная примета. Он держал в руках какие-то бумаги и во время разговора с ней уронил их.
   Миссис Келловэй наклонилась, чтобы подобрать их, то же самое сделал мужчина, и ей были очень хорошо видны его пальцы. Один из них выглядел, по ее выражению, » немного странно «. Похоже, что не хватало фаланги пальца.
   Полиция была благодарна миссис Келловэй 1 Неожиданно она стала знаменитостью.
   Вскоре у нее взяли интервью журналисты. Появились заголовки:» Кто таинственный человек в истории убийства в Пустом Доме?», » Полиция ищет мужчину с искалеченной рукой «.
   — Если миссис Келловэй права насчет искалеченной руки, это облегчит поиски убийцы, — сказал мой отец. — Но почему? Зачем завлекать в пустой дом Аннабелинду… Чтобы убить? По какой причине? Ты можешь придумать хоть одну, Люсинда?
   Ты хорошо знала ее.
   Я пребывала в сомнении. Я чувствовала, что не могу открыть не праведное прошлое Аннабелинды.
   Предположим, что неблаговидный проступок Аннабелинды выйдет на свет Божий. Какая будет от этого польза? Бедный Маркус и его гордое семейство! Они уже и так достаточно страдали.
 
   Наступили страшные дни. В Лондон приехали подавленные и печальные тетя Белинда и дядя Роберт. Я никогда не видела тетю Белинду такой прежде. Сэр Роберт казался совсем потерянным.
   Он горячо любил своих детей. Как мне хотелось, чтобы Роберт-младший тоже приехал.
   Сэр Роберт постарел за эти несколько недель, но меня поразила тетя Белинда. Мама была необычайно ласкова с ней, и они проводили вместе очень много времени.
   Я постоянно думала об Аннабелинде. Конечно, она любила риск, а времена были опасными. Но кому могло понадобиться заманивать ее в пустующий дом, чтобы убить?
   Я стояла перед дилеммой. Я не могла забыть, насколько встревожена была Аннабелинда как раз перед смертью. Я никогда прежде не видела ее такой. Разумеется, ее ужасало, что Карл настаивает на встречах и, возможно, попытается разрушить ее брак, но это не могло служить мотивом для убийства.
   Меня мучил вопрос, не рассказать ли об этом отцу или маме и не попросить ли у них совета.
   Я лежала ночью, не в силах заснуть… размышляя. Я думала, что маме неплохо бы знать, кто родители Эдварда. В конце концов, она являлась его опекуншей. Я пыталась убедить себя, что отношения Аннабелинды с Карлом не имели никакого отношения к ее смерти. Но почему?
   Шли дни. Полиция продолжала расследование.
   Миссис Келловэй снова задавали вопросы, но она уже сообщила все, что знала. И загадочного мужчину с бородой и искалеченной рукой пока не нашли.
   Мне кажется, они начали сомневаться, не существует ли он только лишь в воображении миссис Келловэй.
   Мы с Маркусом увиделись наедине, когда он пришел к моему отцу, которого не застал дома.
   Мы испытывали замешательство.
   — О, Маркус, — сказала я. — Я вам так сочувствую. Все это совершенно ужасно.
   Он кивнул. Я подумала, что Маркус горячо любил Аннабелинду. Для него все это ужаснее, чем для любого из нас. А если она в самом деле ждала ребенка, то это было трагично вдвойне.
   — Как это могло случиться, Люсинда? — спросил он. — Моя жена была с вами откровеннее, чем с кем-либо.
   Я покачала головой:
   — Именно это и пытается выяснить полиция.
   — Для чего? Ее уже не вернешь. — Маркус печально взглянул на меня. — Они подозревали меня.
   — Сейчас уже нет… только в самом начале.
   — Я находился целый день на людях, поэтому им пришлось исключить меня из списка подозреваемых. Кстати, довольно неохотно.
   Я подумала о его семье. Что им пришлось пережить! Они не должны узнать, что Эдвард — сын Аннабелинды. И Маркус не должен. Он сам вел тайную семейную жизнь, но организовал ее таким образом, что это, вероятно, всех устраивало.
   — Люсинда, — сказал Маркус, — давайте как-нибудь встретимся. Когда-то же все разъяснится.
   — Возможно, — сказала я.
   Я обрадовалась, когда в комнату вошел отец.
 
   Шли дни, наша жизнь продолжалась, а причина убийства Аннабелинды по-прежнему оставалась тайной.
   Иногда я шла по проезду Беконсдэйл к площади. Пройдя через калитку, я доходила до того места, где стояла с мистером Партингтоном и ждала Аннабелинду.
   Я смотрела на дом. В нем определенно было что-то жуткое. Кусты еще больше разрослись. Дом, где произошло убийство, жестокое, необъяснимое убийство красивой молодой женщины.
   Как-то к нам пришел гость.
   Когда я вошла в гостиную, он сидел там. Я не поверила своим глазам. Последний раз я видела его еще до войны.
   При моем появлении Жан-Паскаль Бурдон встал и, подойдя ко мне, взял мои руки в свои.
   — Люсинда! Ну, теперь ты молодая леди… и к тому же красивая!
   Он привлек меня к себе и расцеловал в обе щеки.
   — Я часто думала, что с вами, — запинаясь, пробормотала я. — Как… как вы добрались сюда?
   — С некоторыми трудностями… что естественно во время войны. Но я здесь, и мне приятно видеть тебя. Что за ужасные времена!
   Я кивнула в знак согласия.
   — Это страшный удар. Моя внучка. Такая красивая, полная жизни девушка…
   Мне сразу вспомнилось, как ловко он вызволил Аннабелинду из затруднительного положения.
   — Герцогиня с вами? — спросила я.
   — О нет, нет. Добраться сюда было нелегко.
   Пришлось ехать одному.
   — Как она поживает?
   — Хорошо, насколько это возможно при данных обстоятельствах. Ведь враг на нашей земле…
   — Как я понимаю, положение улучшается.
   — Возможно. Но мы не почувствуем удовлетворения, пока немцы не будут изгнаны из нашей страны.
   — Вы приехали, потому что узнали об Аннабелинде?
   — Да. Это одна из причин моего приезда. Я хочу увидеться с твоим отцом. То, что я должен сказать ему, может оказаться важным.
   — Он скоро придет.
   — Тогда мы поговорим.
   — Что случилось с мадам Рошер?
   — Мадам Рошер! Благородная душа! Она оставалась в пансионе до тех пор, пока это не стало слишком опасным. Она могла бы рискнуть задержаться еще, но она умная женщина. На самом деле, она одна из самых практичных женщин, которых я знаю. Мадам Рошер покинула школу и живет вместе с нами неподалеку от Бордо.
   — А как вы там живете?
   Жан-Паскаль пожал плечами и развел руками, изображая отчаяние:
   — Плохо. Но придет и наш час.
   — А школа?
   — По-моему, ее превратили в штаб.
   — Станет ли она когда-нибудь снова школой?
   — Конечно, станет. Но не для тебя, моя милая.
   К этому времени твои школьные дни останутся далеко позади.
   Когда мой отец пришел, он очень обрадовался Жану-Паскалю.
   — Вы должны пообедать с нами, — сказал отец. — А потом мы побеседуем. Вас устраивает такой распорядок? Или вы предпочитаете сначала поговорить?
   — Я нахожу восхитительной перспективу посидеть за обеденным столом, как это принято у цивилизованных людей. Враг уже так долго находится у наших ворот. Для меня слишком заманчивы мир и покой этого дома, чтобы противиться искушению. Давайте обедать и беседовать о временах счастливее тех, что выпали теперь на нашу долю.
   Мы обедали вместе, только втроем. Жан-Паскаль рассказывал о жизни во Франции, опасностях, неуверенности в завтрашнем дне, о том, как трудно добраться до Англии. Все это было невероятно интересно, но у меня создалось впечатление, что они с отцом медлят перед тем, как приступить к обсуждению действительно важных проблем, послуживших истинной причиной появления месье Бурдона.
   Как только с трапезой было покончено, отец сказал:
   — Я предлагаю пройти в мой кабинет.
   Жан-Паскаль кивнул, а отец сначала взглянул на меня, а потом вопросительно посмотрел на Жана-Паскаля.
   — Я считаю необходимым участие в нашем разговоре мадемуазель Люсинды, — сказал Жан-Паскаль. — Думаю, ей известно больше, чем вы полагаете.
   Когда мы вошли в кабинет, отец запер дверь.
   — Правильно, — промолвил Жан-Паскаль. — Необходимо соблюдать строжайшую секретность.
   — Как я догадываюсь, — сказал отец, — вы причастны к самым важным проблемам на континенте?
   — Мой дорогой, не думайте, что мы спокойно терпим немцев на своей земле. Мы боремся с ними.
   И добавлю — довольно успешно. Я сейчас в Англии, потому что нам удалось кое-что выяснить. Мы хотим, чтобы определенные люди, находящиеся здесь, получили по заслугам.
   Жан-Паскаль достал из кармана большой конверт, вынул из него фотографию и положил на стол.
   — Вам знаком этот человек? — спросил он отца.
   У меня перехватило дыхание, потому что я смотрела на фотографию Карла Циммермана.
   Я произнесла его имя вслух.
   — Нет, нет, — сказал Жан-Паскаль. — Это Генрих фон Дюрренштейн. Он один из самых лучших и наиболее опытных шпионов, которые только есть у немцев.
   — Карл Циммерман! — сказал отец. — Он работал в швейцарском посольстве перед тем, как разразилась война.
   — Его служба в посольстве Швейцарии — несомненный факт. Конечно, его деятельность не пошла на пользу» союзникам. Значит, ты знаешь его, Люсинда?
   — Да. Впервые я встретила его в этом доме. Он сказал, что заблудился.
   Я рассказала им, как обнаружила его около «укромного местечка».
   — Припоминаю, — сказал отец. — Тогда мы думали, что нас ограбили. Бумаги оказались в беспорядке. Это произошло до того, как у меня появились какие-либо подозрения об истинной причине происшедшего. Фон Дюрренштейн обставил все так, чтобы это казалось грабежом. Драгоценности, которые мы посчитали украденными, позднее нашлись. Теперь я все это вспоминаю.
   Жан-Паскаль медленно наклонил голову, он повернулся ко мне.
   — А в следующий раз ты увидела его?..
   — В парке «Соснового Бора».
   — Он проделал там большую работу. Он провел разведку и обнаружил все слабые точки в окрестностях, — Жан-Паскаль взглянул на меня. — Я считаю, Люсинда, что твой отец должен знать. Ему необходимо ясно представлять себе всю картину.
   Это слишком важно для нас, чтобы скрывать какие-то детали.
   Месье Бурдон посмотрел на моего отца и продолжал:
   — Работая столь усердно на благо своей страны, Генрих фон Дюрренштейн одновременно ухитрился совратить мою внучку.
   Отец был ошеломлен.
   — Родился ребенок, — спокойно сказал Жан-Паскаль. — Я все организовал для его появления на свет и нашел людей, которые заботились бы о нем в дальнейшем. Его приемных родителей убили при бомбежке Монса, и тогда вмешалась Люсинда. Она спасла ребенка и привезла его сюда.
   — Эдвард! — сказал отец. — И ты… Люсинда?..
   — Люсинда — великодушный человек, — сказал Жан-Паскаль. — Она спасла моего правнука. Видите ли, она знала, кто он. Я доверился ей. События развернулись таким образом, что я вынужден был сделать это. С помощью Маркуса Мерривэла она и увезла его из Франции.
   — Просто невероятно! — сказал отец. — Я не могу в это поверить.
   — Иногда происходят странные вещи, особенно во время войны. Теперь, Люсинда, я хочу, чтобы ты совершенно точно изложила мне, что произошло во время вашего путешествия по Франции. Ты нашла няню для ребенка, верно?
   Я рассказала Жану-Паскалю, как мы встретили Андрэ и ее брата и как Андрэ сопровождала нас в Англию и стала няней Эдварда.
   Он сидел и кивал, а потом достал еще несколько фотографий из конверта, который все еще держал в руках. Их было всего шесть, и на одной из них я увидела Андрэ.
   Я с изумлением смотрела на нее. Жан-Паскаль улыбнулся мне.
   — Это Эльза Хейнс. Это ее настоящее имя. Она работает в тесном контакте с фон Дюрренштейном.
   — Это… Андрэ 1 — Они умны, эти люди. Они прекрасно приспосабливаются, всегда прекрасно выполняют свои обязанности. Они могут стать няньками или садовниками в зависимости от необходимости.
   — Но Эдвард так ее любит.
   — Конечно. Она превосходная няня и к тому же очень умная молодая женщина. Она постоянно находилась в этом доме с тех пор, как вы вернулись из Франции. Как ей повезло, что ты привезла ее сюда! Разумеется, этого она и добивалась.
   — Ее брат…
   — О нем потом. Давай сначала обсудим поведение Андрэ.
   — Я знал, что кто-то постоянно проникает в мою комнату, — сказал отец. — Мы не могли понять этого. Ключ был только у миссис Черри, пока его не взяла Люсинда.
   — Для этих людей достать ключ проще простого. Андрэ очень быстро сделала дубликат. Этим объясняется утечка секретных сведений. Андрэ систематически передавала информацию, добытую в этом доме.
   — Как мы могли быть такими идиотами! — воскликнул отец. — Ведь все настолько очевидно.
   — Все очевидно, когда ты знаешь об этом, — сказал Жан-Паскаль. — Теперь о смерти моей внучки. Я не сомневаюсь, что она связана со всем этим.
   Люсинда, моя милая, ты лучше всех знаешь Аннабелинду. Она была откровенна с тобой?
   — Да, до известной степени.
   — Тогда, может быть, ты сумеешь пролить на это какой-то свет. Человек, известный ей как Карл Циммерман, вернулся в Лондон. Ты не знаешь, он не пытался увидеться с ней?
   — Да, он хотел встретиться с ней. Аннабелинда сказала мне, что он грозился все рассказать ее мужу, если она откажется продолжить их связь.
   — Настойчивый любовник! Трудно представить фон Дюрренштейна в этой роли. Он любит только свою работу. Он и не стал бы специалистом такого класса, позволь он себе иметь другие интересы.
   Под этим углом мы и должны рассматривать все случившееся. Почему ему понадобилось снова встречаться с Аннабелиндой? Он сгорал от любви к ней?
   Он узнал о ребенке и захотел увидеть его? Это вызывает у меня улыбку. Нет. Он преследовал некую цель. Это знакомство могло оказаться полезным. Муж в военном министерстве. Тесная дружба с живущими в этом доме. Они уже поместили сюда Андрэ. Но им хотелось бы заставить еще кого-нибудь работать на них. Предполагаю, что он шантажировал Аннабелинду, угрожая разоблачить ее перед мужем, если она не поможет ему в его работе, воспользовавшись своими связями. Отталкивайся от этого и продолжай, прошу тебя, Люсинда.
   Я рассказала им, в какой тревоге находилась Аннабелинда.
   — Она в самом деле была как потерянная, — сказала я. — Никогда еще я не видела ее такой… кроме одного случая. Я помню, что мы находились в саду, и она плохо себя почувствовала. Ей захотелось пойти полежать. Я предложила побыть с ней, но она отказалась. Она всячески настаивала на том, чтобы ее оставили одну.
   — Сколько времени она провела в доме? — спросил Жан-Паскаль.
   — Должно быть, минут сорок пять.
   — Этого достаточно, чтобы пойти в кабинет и что-то взять из бюро.
   — Аннабелинда могла ознакомиться с информацией о Фолкстоуне, — сказал отец.
   — Фон Дюрренштейн должен был дать ей ключ, а нянька следила, чтобы ей никто не помешал, — сказал Жан-Паскаль.
   — Но зачем заставлять ее делать то, что с легкостью могла сделать Андрэ? — спросила я.
   — Вероятно, чтобы испытать ее. Дать ей легкое задание, и, как только она выполнит его, путь назад для нее будет отрезан.
   — Но она как раз и искала этот путь, осознав всю чудовищность своего поступка. Она страшно переживала из-за взрыва в Фолкстоуне и говорила, что собирается признаться во всем Маркусу.
   — И ты думаешь, что она сказала о своем намерении фон Дюрренштейну?
   — Да. Она собиралась с духом, хотела выбрать подходящий момент.
   — Сообщив это фон Дюрренштейну, она подписала свой смертный приговор.
   — И поэтому эти люди ее убили?
   — Вполне возможно. Она собиралась признаться мужу «в подходящий момент». Она рассказала бы ему об украденном документе, переданном ею фон Дюрренштейну. Ее муж работал в военном министерстве. Вся шпионская сеть могла бы провалиться. Наша разведка находится в состоянии боевой готовности, ведь она давно пытается обнаружить фон Дюрренштейна и его организацию.
   На минуту Жан-Паскаль задумался, а потом продолжал:
   — Из-за этих мелочей, которые мы только что собрали воедино, я и нахожусь сейчас в Англии.
   Узнав, что мою внучку убили, я спрашивал себя, каковы были мотивы. Я рвался приехать сюда и все выяснить. Видите ли, существовала эта ее злополучная связь с фон Дюрренштейном. В конце концов, этот человек — отец моего правнука.
   — Вы считаете, что его люди заманили Аннабелинду и убили ее?
   — Думаю, такая вероятность существует. Фальшивая нянька знала, что Аннабелинда собирается посетить этот дом. Она знала, что там моя внучка встречается с жилищным агентом. Вы спросите, зачем им потребовались все эти сложности? Почему нельзя было просто влезть ночью к ней в комнату и задушить ее? Зачем идти на все хлопоты, связанные с пустующим домом? Но слишком многое было поставлено на карту. Аннабелинда оказалась у них на пути, она представляла для них опасность, поэтому они устранили ее способом, который, по их мнению, был сопряжен с наименьшим риском для их организации. Нянька была в курсе, когда и с кем встречалась Аннабелинда.
   Пустой дом оказался самым подходящим местом.
   Убийство можно было свалить на бродягу… грабителя… кого угодно. Вот как я себе это представляю. Фон Дюрренштейн не хотел, чтобы его видели вблизи места преступления, ведь он уже несколько раз общался с жертвой. Хотя они встречались тайно, кто-нибудь мог увидеть их вместе. Никогда не знаешь, куда может привести расследование.
   Поэтому он держался как можно дальше. Я, разумеется, читал все материалы по этому делу. Мне известно про фальшивого жилищного агента, который приходил в дом и которого видела экономка, по-моему, миссис Келловэй.
   — Да, правильно.
   Жан-Паскаль вновь взял конверт и достал из него фотографию человека, чье лицо мне было чем-то знакомо.
   — Это Ганс Рейхтер, один из умнейших немецких агентов.
   — Я, несомненно, уже видела его раньше, — сказала я.
   — О да, конечно. Это случилось во время вашего путешествия через Францию, этот мужчина присоединился к вам с Эльзой, которая тогда считалась его сестрой, и назвался Жоржем Латуром.
   — Не могу поверить. Как нас одурачили! Машина сломалась. Он починил ее… а потом Андрэ поехала с нами, а он отправился в Париж.
   — Без сомнения, все было тщательно организовано. Эльза хотела попасть в Англию. Для нее это было не очень-то легко. Но тут появились вы в сопровождении высокопоставленного офицера британской армии. Фальшивые брат и сестра знали, кто ты. Люсинда. — Жан-Паскаль повернулся к моему отцу. — Ваша деятельность, мой дорогой, не осталась ими незамеченной. Целью Эльзы было проникнуть в ваш дом. И как ловко ей это удалось!
   — С нашей помощью.
   — Ну, не надо. Ты не должна так говорить. Вы находились в неведении. Как могло оказаться иначе?
   Ты дополнила то, что было известно мне, как я то, что было известно тебе, и мы смогли помочь друг другу проследить все действия этих людей и расставить все по местам.
   Я смотрела на фотографию, вспоминая, как «Жорж Латур» пересекает обеденный зал, присаживается за наш стол вместе со своей «сестрой».
   Все обман! Как мы могли позволить так легко провести нас?
   — У человека, которого видела миссис Келловэй, была борода, — сказала я.
   — Отрастить бороду нетрудно, — заметил Жан-Паскаль.
   Я снова вспомнила сидящего рядом мужчину. И словно слышала его слова: «Я запускал фейерверк и покалечил руку». Все складывалось в единое целое.
   — Этот фальшивый жилищный агент, — сказала я. — У него было что-то с руками.
   — Да. Эта примета очень помогла нам.
   — Миссис Келловэй оказалась очень наблюдательной, — промолвил отец, — Это была важнейшая нить… за которую мы и ухватились.
   — Удивительно, как малейшая неосторожность способна разрушить тщательно спланированную акцию.
   — Да, — подтвердил отец. — Молодой человек уронил проспекты, которые позаботился достать, чтобы придать больше правдоподобия своей роли жилищного агента, а поднимая их, дал возможность экономке увидеть свою руку… и поэтому его опознали.
   — Вы считаете, что убийца он? — спросила я.
   — Это несомненно. Он разбил окно, проникнув в дом, и ждал там прихода моей бедной Аннабелинды. Потом впустил ее и немного поговорил с ней о продаже особняка. Правда, моя внучка уже видела его раньше, во время поездки через Францию, но борода сделала его неузнаваемым. Бедное дитя! Она была так молода! Я не успокоюсь, пока она не будет отомщена. Поэтому нельзя, чтобы твое поведение, Люсинда, хоть как-то изменилось после нашего разговора. Я установлю наблюдение за «Андрэ», и она со временем выведет нас на остальных. Она всего лишь мелкая рыбешка. Нашей целью является фон Дюрренштейн; Теперь мы действительно напали на его след. За «Андрэ» будут следить и ночью и днем, и результаты не замедлят сказаться. Самое главное, чтобы они не догадались, что нам про них все известно. Ты не должна ни взглядом, ни интонацией не выдать своего изменившегося отношения к «Андрэ»— .
   — Мне ненавистна мысль, что Эдвард находится под ее надзором, — сказала я.
   — Не бойся. Она будет заботиться о ребенке.
   Если она не станет этого делать, никакой выгоды это ей не даст. Возможно, что она искренне привязана к нему.
   — Он-то, без сомнения, любит ее.
   — Вот видишь. Забота о ребенке входит в ее служебные обязанности. Мы не знаем, сколько души она вкладывает в это, но поскольку мальчик не представляет угрозы для той деятельности, которую она считает своей настоящей работой, то «Андрэ» будет опекать его. За ней будут следить, и я не сомневаюсь, что вскоре все эти люди окажутся там, где, мы хотим их видеть.
   — Полиция будет стремиться арестовать человека, убившего Аннабелинду.