Карр Филиппа. Обет молчания

   — Сначала о ребенке. Я должна оставить его у нас. Я обещала его матери. Видишь ли, она умирала…
   Я рассказала ей, как навещала Плантенов, как Маргарет лишилась собственного ребенка и усыновила Эдуарда. Матушка внимательно слушала, когда я описывала смерть Маргарет Плантен.
   — Я должна позаботиться о малыше, мама. Если я этого не сделаю, то никогда не буду счастлива, — закончила я.
   Моя мать прекрасно все поняла.
   — Это большая ответственность. Бедное дитя… без матери, — промолвила она.
   — Маргарет так его любила. Он заменил ей родного ребенка.
   — Да, я понимаю.
   — И он останется здесь, правда? Он не должен стать одним из тех малышей, которым надо подыскивать дом.
   — Один раз он уже оказался в таком положении, бедный ягненочек!
   — Я не хочу, чтобы это произошло снова.
   — Не беспокойся о ребенке. Ты слишком молода, чтобы усыновить его. Но мы позаботимся о нем.
   Бедный маленький беженец! Я хочу, чтобы перед тем, как развязать войну, люди помедлили бы и подумали, сколько горя она принесет.
   — Их занимает только собственное могущество, а не страдания тех, за счет кого они его достигают.
   Но Эдуарду будет хорошо.
   — Эдуард? Его так зовут? Мы будем называть его Эдвард. Это имя здесь уместнее.
   Я обняла матушку. Она отнеслась к ребенку именно так, как я и ожидала.
   — Сначала я подумала, — сказала она, — что его мать Андрэ.
   — О нет. Мы встретили ее в гостинице, прямо у границы Бельгии с Францией. Ее дом разбомбили, родители погибли, и она направлялась к своей тете, которую ненавидит. Она хочет найти здесь работу. Я подумала, что мы могли бы помочь ей.
   Она очень хорошо умеет обращаться с маленькими детьми.
   — Ты привезла домой столько проблем, моя дорогая, но я все равно безумно счастлива, что ты снова со мной.
   — И еще есть мисс Каррутерс. Она совершенно не такая суровая и грозная, какой я ее считала.
   Теперь я понимаю, что она просто страшится будущего.
   — Я уже встречала таких учительниц. Они озабочены тем, что их ждет, когда они не смогут больше преподавать.
   — У нее вроде бы есть кузина, которая дает ей понять, что она всем обязана ее щедрости. Должно быть, это ужасно. Я знаю, что она с радостью задержалась бы здесь на несколько дней.
   — Не вижу причин, почему она не может это сделать. Она проделала весь этот путь вместе с тобой, что заставляет меня относиться к ней как к близкому человеку.
   — Как мне повезло, что у меня есть ты и папа вместо ужасной старой кузины и такой тети, как у Андрэ. Расскажи мне о Роберте.
   — Он очень беспокоился о вас. Мы должны сразу сообщить ему, что вы благополучно добрались домой. Он в армии с самого начала войны и, конечно, не мог приехать. Вот увидишь, он будет здесь при первой возможности.
   — Роберт — солдат… как странно!
   — Думаю, в ближайшие месяцы нас ожидает множество странных событий. Но сейчас для меня имеет значение только твое возвращение домой.
   В этот момент открылась дверь, и вошел отец.
   Он ничего не сказал, просто обнял меня, крепко прижал к себе и погладил по голове.
 
   На следующий день мы обсуждали планы на будущее. Мама окунулась в это с почти маниакальной энергией. Кроме того, она все время твердила мне о страшной тревоге, которую она испытала, о самых диких фантазиях, возникавших у нее.
   — Я не хотела бы никогда снова пройти через все это, — повторила она несколько раз. — Нашей первой заботой, — продолжала она, — должен стать ребенок.
   Вновь открыли детскую. Слуги пришли в восторг. Они ворковали над Эдуардом — отныне Эдвардом, — и было ясно, что он доволен их вниманием.
   — Бедный малыш! — говорила миссис Черри. — Его дом разбомбили немцы. Я бы разбомбила их самих, будь это в моей власти. Хотя бы немного пожалели бедного беспомощного ребенка. Ну, мы еще им покажем, что почем.
   — Нам нужно найти няню, — сказала мама. — А пока Андрэ останется и поможет. Должна сказать, что, по-моему, Эдвард уже привязался к ней… г почти так же, как к тебе.
   — Может быть, наймем Андрэ, мама. Мы должны помочь ей. Она кажется сейчас такой счастливой оттого, что может остаться здесь. Ее очень огорчала перспектива поехать к этой ее старой тете.
   — Бедная девушка! Сколько ей пришлось пережить! Слава Богу, Эдвард еще слишком мал и не может понять, что случилось с его домом.
   Так решились проблемы, связанные с Эдвардом и Андрэ. Следующей была мисс Каррутерс. Мой отец проникся к ней настоящей симпатией. В первый же вечер она произвела на него впечатление своими познаниями в политике.
   Во время того первого ужина у них разгорелась дискуссия о достоинствах и недостатках коалиционного правительства. Мисс Каррутерс высказала мнение, что, хотя в мирное время создавать его в какой-то степени рискованно, во время войны все может оказаться наоборот.
   — Заставить все партии работать во имя единой цели — успешного окончания войны предпочтительнее, чем позволить им заниматься критикой ради самой критики. Заставить их больше думать о благе страны, чем о сведении политических счетов, увы, обычном для них занятии, может оказаться весьма благотворным.
   Отец согласился с ней, и они продолжили легкую непринужденную беседу с очевидным удовольствием.
   Прошло несколько дней. Мама предложила мисс Каррутерс задержаться еще немного, если она не спешит отправиться дальше. Мисс Каррутерс приняла приглашение с нескрываемой радостью.
   Аннабелинда возвратилась с родителями в Хэмпшир, заявив, что скоро опять приедет в Лондон.
   Матушка часто приходила ко мне сразу же после того, как мы расходились по своим комнатам. Она обычно говорила, что хочет немного поболтать перед сном.
   Во время одной из таких бесед она сказала:
   — Я думаю, что твое возвращение в» Сосновый Бор» маловероятно. Нет смысла обманывать себя, что все это кончится через одну или две недели.
   Немцы захватили Бельгию. Скоро они будут во Франции. Я обсудила это с, твоим отцом. Тебе только пятнадцать лет, и твое образование еще не завершено.
   — Сейчас каникулы;
   — Я знаю, но они скоро кончатся. Необходимо думать о будущем. Мы с отцом не в силах позволить тебе уехать в школу, даже в Англии, То, что ты пережила…
   — О, нам не так уж плохо пришлось. Мы уехали вовремя, спасибо майору Мерривэлу. Вот без него нам было бы трудно.
   — О да, разумеется. Кстати, мы собираемся пригласить его на обед, на двадцать третье, если он сможет прийти вместе с дядей Джеральдом. Но, может статься, он не сумеет выкроить на это время.
   Но я хочу все-таки подчеркнуть, что тебе надо продолжать свое образование, идет война или нет, и твой отец подумал, что идея попросить мисс Каррутерс остаться в качестве твоей гувернантки может оказаться удачной.
   Я посмотрела на маму и рассмеялась.
   — В чем дело? — спросила она. — Разве я сказала что-то смешное?
   — Нет… нет. Вовсе нет. Это просто потому, что ты похожа на волшебницу. Ты разрешила все проблемы. Андрэ, Эдвард… а теперь мисс Каррутерс.
   — Она нравится тебе, правда? Твой отец считает ее очень умной женщиной.
   — Да, она мне действительно нравится. Она нравится мне намного больше сейчас, когда я узнала ее поближе. Она не такая суровая, как в школе. Когда мы пересекали Францию, она вдруг стала человечной.
   — Думаю, она милая женщина и будет очень хорошей гувернанткой.
   — Ты уже сказала ей?
   — Нет еще. Мы с твоим отцом решили сначала узнать твое отношение к этому.
   — Я считаю это замечательной идеей. Ей была так ненавистна мысль о возвращении к кузине. Я не могу удержаться от смеха. Как, чудесно, что сейчас я дома! Мы беседовали как-то ночью в гостинице в Кале под шум бившихся о причал волн… мы говорили о нас самих и наших страхах перед тем, что нас ждет, если мы когда-нибудь выберемся оттуда и попадем домой.
   Мы обсуждали наши проблемы, и я поняла, что мисс Каррутерс несколько страшится будущего. И Андрэ тоже. Теперь все разрешилось. Это похоже на конец волшебной сказки.
   Матушка немного помолчала, а потом промолвила:
   — Пусть так и будет, Люсинда. Я поговорю с мисс Каррутерс.
   — Да', — сказала я. — Попроси ее. Скажи, как ты будешь ей благодарна, если она останется.
   — Я это сделаю.
   Я оглядела свою комнату и сказала:
   — Как чудесно оказаться дома!
 
   Дни летели быстро. Мисс Каррутерс откровенно радовалась перспективе новой работы. Она обсудила со мной то, что называла учебным планом. Она считала, что особое внимание должна уделить литературе. Благодаря этому я буду хорошо знать классику и смогу продемонстрировать свою эрудицию в разговоре с гостями моего отца. Я согласилась. Я согласилась бы с чем угодно, потому что получала удовольствие, видя ее радость. То же самое было с Андрэ. Они обе были довольны.
   Я написала Аннабелинде. Я сообщила ей, что мисс Каррутерс собирается стать моей гувернанткой.
   Я не сомневалась, что ее это позабавит. Аннабелинда, достигнув зрелого семнадцатилетнего возраста, несомненно убедит свою мать, что не нуждается в дальнейшем образовании.
   «У нас дома мало что изменилось, — писала я. — Конечно, вес говорят почти исключительно о войне. Большинство, похоже, считают, что к Рождеству она закончится. Возможно, так и будет, как только наши войска окажутся в Европе.
   Мы еще не видели дядю Джеральда. Тетя Эстер говорит, что он очень занят. Я уверена, что скоро он будет сражаться во Франции. Они приедет на обед двадцать третьего. И угадай, кто приедет еще? Майор Мерривэл! Мама решила, что лучше всего пригласить его вместе с дядей Джеральдом. Будет здорово снова увидеть Маркуса.
   Андрэ счастлива. Я не могу не вспоминать о нашей встрече с ней в» Олене «. Одна случайная встреча меняет жизнь людей. Ты согласна?
   Эдварду здесь очень хорошо. Он больше не Эдуард. Мама подумала, что, поскольку он будем воспитываться здесь, лучше переделать его имя на английский манер. Она все великолепно устроила. По ведь именно этого я от нее и ждала. Есть ли какие-нибудь новости о Роберте?
   Мои наилучшие пожелания твоим родителям и, конечно, тебе тоже.
   Люсинда.»
   А де получила весточки от Аннабелинды. Она редко отвечала на письма, только если хотела сообщить что-то важное.
   Нас навестила тетя Эстер, приехавшая из Кэмерли, где они с дядей Джеральдом прожили большую часть их совместной жизни. Она сказала, что ей надо кое-что купить в Лондоне и она воспользовалась случаем заглянуть к нам.
   — Это избавляет от необходимости писать вам, — сказала она. — Насчет приглашения на обед. Джеральд никак не сможет приехать двадцать третьего.
   В Европе события развиваются слишком быстро.
   Немцы приближаются к Монсу, и ситуация становится все более и более тревожной.
   Монс! Я думала о мадам Рошер и о том, что сейчас с ней. Меня не покидало чувство, что она никогда не оставит «Сосновый Бор».
   — Конечно, я понимаю, — сказала мама. — Но как жаль! Мне так хотелось, чтобы майор Мерривэл узнал, насколько мы ему благодарны. Я думаю, что они с Джеральдом делают одно дело?
   — О да. По-моему, они едут одновременно.
   — С его стороны было замечательно помочь возвращению девочек домой.
   — Для своих родных Джеральд всегда сделает все, что в его силах. Но я хочу сказать, не можем ли мы организовать этот обед раньше? Я думаю — но у меня нет полной уверенности, — что Джеральд уедет двадцать второго. Самое позднее, когда он сможет прийти к вам, это девятнадцатое.
   — Хорошо, мы перенесем обед на девятнадцатое. Почему бы нет? Нас это устроит точно так же.
   — Я уверена, что все будет в порядке, — сказала тетя Эстер. — Но вы извините нас, если его придется отменить. Сейчас такое тревожное время.
   — Ну конечно, — ответила мама.
 
   Матушка решила, что приглашенных будет очень мало.
   — Пусть это будет настоящий семейный праздник. Думаю, что Джеральд и майор Мерривэл занимают такое положение, что уже пресытились торжественными приемами, — сказала она. — Я пригласила мисс Каррутерс и Андрэ присоединиться к нам. Я была уверена, что майору хотелось бы знать, что с ними все благополучно.
   К моему ожиданию гостей примешивалось радостное волнение. Маркус Мерривэл занимал большое место в моих мыслях.
   Я боялась, что прием отменят. Мама сказала, что мы должны быть готовы к этому. Во время войны ни в чем нельзя быть уверенным.
   Однако наступило девятнадцатое число, и у нас появились Маркус Мерривэл с дядей Джеральдом и тетей Эстер. Маркус был в отличном настроении, точно так же, как во время нашего путешествия по Франции.
   Он взял мои обе руки.
   — Мисс Люсинда! Как приятно видеть вас! И мисс Каррутерс, и мадемуазель Латур. Ну, все в сборе, не так ли?
   — Не знаю, как нам благодарить вас, майор, — сказал отец. — То, что вы совершили…
   — Уверяю вас, это было только удовольствием, от начала до конца.
   — Я знал, что Маркус все сделает, несмотря ни на какие трудности, — сказал дядя Джеральд. — Здесь нужен был как раз такой человек, как он.
   — Ну что же, прошу к столу, — промолвила мама, — Надеюсь только, что вас не вызовут по неотложному делу сегодня вечером. С военными в такое время каждую минуту может произойти, что угодно.
   Мама так рассадила нас, чтобы майор оказался по правую руку от нее, а я рядом с ним. Дядя Джеральд сидел между мисс Каррутерс и Андрэ.
   Мои родители задали майору множество вопросов о нашем путешествии, на большую часть которых я уже отвечала, и мама снова благодарила Маркуса за то, что он сделал. Он снова отвечал, что это было для него удовольствием.
   — Отвлечением от обычной рутины, — добавил он. — А вы знаете, как мы все любим разнообразие.
   Кстати, как поживает мистер Эдуард? Соблаговолил ли признать свой новый дом?
   — Люсинда вам все о нем расскажет, — ответила мама. — Он для — нее любимая тема разговора. Кстати, теперь мы зовем его Эдвардом. Мы решили, что лучше называть его на английский манер.
   — Какая превосходная идея! — Майор повернулся ко мне. — Я так рад, что мадемуазель Андрэ осталась с вами!
   Он улыбнулся ей через стол.
   — О да! — с жаром подтвердила Андрэ.
   Отец беседовал с тетей Эстер о ее сыновьях Гарольде и Джорже.
   — Джорж в любом случае собирался стать военным, но Гарольд тоже немедленно вступил в армию, — сказала тетя Эстер.
   — Нам понадобятся все мужчины, которых мы сможем заполучить, — сказал Маркус, и разговор перешел на военные темы.
   После обеда, когда мы все вернулись в гостиную, Маркус снова оказался рядом со мной.
   Он спросил про Аннабелинду. Я сказала, что она в Хэмпшире со своими родителями и я не видела ее после своего возвращения в Англию. Я добавила, что ее брат в армии и проходит военную подготовку в Сэлисбери Плэйн.
   — Должно быть, он в королевской артиллерии.
   — Да. Думаю, он приедет повидаться с нами, как только сможет.
   — Он ваш любимец, правда?
   — О да. Он один из самых милых людей, которых я знаю.
   Майор Мерривэл кивнул.
   — Я не ожидал встретить здесь сегодня мисс Каррутерс.
   — Она собирается давать мне уроки. Мои родители считают, что мне нужна гувернантка.
   — Да, конечно. Вы еще очень юны. — Маркус ухмыльнулся. — Но не огорчайтесь по этому поводу. Это, знаете ли, будет исправлено в недалеком будущем.
   — Наверное, вы скоро уедете?
   — В любой момент… в зависимости от обстоятельств.
   — Я слышала, что немцы близко от Монса. Вы не знаете, насколько близко?
   — Знаю только, что слишком близко.
   — Это ужасно. Я не могу перестать думать о мадам Рошер. Что она будет делать? Она может повести себя надменно и ожесточенно.
   — Думаю, она должна подчиниться завоевателям. Хотя для нее было бы разумнее уехать.
   — Я не могу поверить, что она когда-нибудь покинет «Сосновый Бор» по собственной воле. Только представьте себе, каково это ей! Лишиться своего дома.
   — Все-таки лучше, чем лишиться своей жизни.
   Я помрачнела, и майор положил свою руку на мою.
   — Не грустите, мисс Люсинда. Мне очень не хочется, чтобы вы грустили.
   — Для многих сейчас грустное время.
   — Знаете, никогда не бывает плохо все от начала до конца. Всегда среди неприятностей находится что-то хорошее. Только подумайте! Не будь войны, мы могли бы никогда не встретиться.
   Я улыбнулась ему, и он продолжал:
   — Надеюсь, что вы будете думать о нашей встрече как об одном из приятных моментов.
   — Моя мама уже столько раз говорила вам о нашей благодарности, что я не буду повторять это еще раз. Но я хотела бы повторить то же самое.
   — Вы преувеличиваете мои заслуги. Пусть. Мне это нравится. Я воспользуюсь первой же возможностью снова посетить ваш дом.
   — О… правда?
   — Я буду ожидать этого с самым большим нетерпением.
   — Расскажите о своей семье.
   — Что вас интересует? — «Где они живут? Большая ли у вас семья? Вы женаты?
   — Сассекс. Родители, брат и сестра. Еще нет.
   Я засмеялась:
   — Очень лаконично.
   — Вы хотели получить ответы и получили их.
   — Почему вы ответили» еще нет» на вопрос о том, женаты ли вы? Звучит так, словно это может скоро произойти.
   — Я должен подождать, пока найду идеальную женщину… и получить ее согласие.
   — Я уверена, что она скажет «да».
   — Ни в чем нельзя быть уверенным в этой жизни, но с вашей стороны очень мило говорить так. Боюсь, что идеальная женщина искала бы идеального мужчину.
   — Когда люди любят, их любимые кажутся им идеальными.
   — Как утешительно! Но недостатки выйдут на свет позднее., Возможно, идеал — все-таки некий компромисс.
   — Вы немного циник?
   — Я? Ни одной минуты. Я романтик. Оптимист. Вероятно, очень неразумный человек.
   — Ну, надеюсь, что вы найдете идеальную женщину.
   — Найду. Даже если придется подождать, пока она немного повзрослеет.
   Маркус смотрел на меня, улыбаясь, чуть насмешливо приподняв брови. Я почувствовала себя смущенной, но счастливой.
   К нам подошла Андрэ.
   — Майор Мерривэл, — сказала она, — я слышала, что немцы продвигаются по Бельгии и уже подошли к границе с Францией. Это правда?
   — Неразумно верить слухам, мадемуазель Латур. Но я боюсь, что враг продвигается быстро.
   — Вы скоро опять отправитесь на континент?
   — Думаю, через несколько дней.
   — Как бы мне хотелось, чтобы война кончилась!
   — Можете не сомневаться, что мы все разделяем ваше желание.
   К нам присоединилась мисс Каррутерс.
   — Было так приятно увидеть вас, майор Мерривэл! — сказала она. — Я никогда не забуду, как вы нас опекали.
   — Как хороший пастух, — прибавила Андрэ.
   — Не говорите так, — сказала я со смехом. — Это делает нас всех похожими на овец. Я всегда считала, что «пастух» не слишком хорошая аналогия в таких случаях. В конце концов, пастух опекает овец, готовя их к бойне.
   — Некоторые умирают от старости, — сказала мисс Каррутерс.
   — Но даже их держат ради шерсти.
   — Дорогие дамы, — сказал Маркус. — Я не пастух… просто обычный малый, которого переполняет счастье, что он мог быть вам полезен. То, что я сделал, мог сделать любой.
   — Ну, я думаю, вы оказались очень находчивы в сложной ситуации, — объявила мисс Каррутерс. — Эту поездку я никогда не забуду и всегда буду благодарна вам за помощь.
   К нам подошли мама с тетей Эстер, и разговор сделался общим.
   Я не сомневалась, что все нашли этот вечер удачным, и, когда он кончился, Маркус Мерривэл остался в моих мыслях. Я сделала открытие, что он мне очень нравится. Я заметила, что даже слуги попали под его обаяние. Он вошел в наши жизни как герой. Он казался человеком, которому не безразличны чувства окружающих, для каждого у него находились улыбка и приветливые слова, и я начинала думать, что ко мне он относится как-то особенно.
   На следующий день дядя Джеральд зашел попрощаться.
   Пришли плохие вести. Немцы находились уже в предместьи Монса, и намечалось большое сражение.
   — Мы должны сдержать их, — сказал дядя Джеральд. — Нам необходимо ускорить переброску людей и боеприпасов. Полк отбывает завтра на рассвете.
   — Майор Мерривэл едет с вами? — спросила мама.
   — Конечно. Он славный малый, правда?
   — И в высшей степени привлекательный, и мы так благодарны ему. И, естественно, вам тоже.
   — Ваша благодарность не вызывает сомнений.
   Я знал, что Маркус справится с этим заданием.
   Довольно эффектный мужчина, как по-вашему? Он пользуется популярностью у женщин.
   — Это меня не удивляет, — ответила мама.
   — К тому же из хорошей семьи. Из Лаклейсов.
   Герцог, по-моему, должен приходиться ему троюродным братом. Служить в армии в традициях этой семьи. Маркус далеко пойдет. У него есть и способности, и связи.
   — Похоже, что они подружились с Люсиндой, — промолвила мама. — Я думаю, в таких ситуациях люди сближаются. Надеюсь, мы будем видеть его чаще.
   — Пока продолжается война, у него будет дел по горло. Как и у большинства из нас.
   — Через какое-то время она кончится.
   — Чем раньше, тем лучше. Но, думаю, это может оказаться позже, а не раньше. Обе стороны настроены очень решительно. На мой взгляд, предстоит довольно длительная борьба.
   — Некоторые считают, что все кончится к Рождеству.
   — Так им твердит пресса, и они, как попугаи, повторяют это. Хотя я считаю, что неплохо иметь оптимистический взгляд на вещи.
   — Приведите к нам в гости этого милого майора еще раз, когда сможете, — попросила мама.
   — Не сомневайтесь в этом, — ответил дядя Джеральд.
 
   В Лондон приехали Аннабелинда со своей матерью.
   — Нам надо кое-что купить, — сказала тетя Белинда. — Я сказала Роберту, что все не обязаны экономить из-за этой ужасной войны. Мы должны продолжать жить в свое удовольствие, правда?
   — Значит, Роберт остался в поместье?
   — Он сказал, что у него столько дел. А Роберт-младший в армии, и некоторые наши работники тоже…
   — Думаю, это все усложняет. Однако вы все-таки в Лондоне.
   — Как наш милый майор Мерривэл? Роберт знает его семью.
   — Джеральд сказал, что он из Лаклейсов.
   — Он произвел на меня хорошее впечатление, — сказала тетя Белинда. — Аннабелинда рассказала мне, какой он обаятельный человек. Я слышала, что он приглашен на обед. Я с нетерпением жду новой встречи с ним.
   — Боюсь, что ты его не увидишь. Обед уже состоялся. Нам пришлось перенести его, потому что майор Мерривэл с Джеральдом должны были уехать на континент раньше, чем думали.
   Лицо Аннабелинды потемнело.
   — О, — пробормотала она. — Но Люсинда сказала мне, что будет званый обед. Я специально захватила для него платье.
   — Сожалею, — сказала матушка. — Но ничего не поделаешь. От нас это не зависело. Им необходимо было уехать раньше, чем они рассчитывали. Дела в Европе обстоят весьма плохо.
   Я видела горькое разочарование Аннабелинды.
   У меня мелькнула мысль, что она уговорила свою мать приехать из-за званого обеда. В этот же вечер я убедилась в своей правоте.
   Аннабелинда ворвалась в мою спальню с искаженным от ярости лицом.
   — Ты лживая хитрая девчонка! — сказала она. — Ты сделала все нарочно. И я понимаю', почему.
   — О чем ты говоришь? — спросила я.
   — Ты… и Маркус. Ты знала, что он придет не двадцать третьего, а раньше, и не сообщила мне.
   — Зачем?
   — Потому что я бы приехала.
   — Тебя не приглашали.
   — Конечно, нет. Ты позаботилась об этом.
   — И не думала. Если бы ты была здесь, то, конечно, тебя бы пригласили. Но тебя не было. Мы же не приглашаем вас на каждый званый обед, который задаем. В любом случае, вы живете слишком далеко.
   — Почему ты не сообщила мне, что дата изменилась?
   — Мне не пришло в голову, что я должна сделать это.
   — Ты не хотела, чтобы я присутствовала на обеде, да? — Ты, конечно, была бы приглашена, находись ты в Лондоне.
   — Ты написала мне, что прием будет двадцать третьего, зная, что он состоится девятнадцатого.
   — Когда я упомянула в письме, что обед собираются устроить двадцать третьего, я так и считала.
   — А когда дата изменилась, ты умышленно скрыла это.
   — Я не делала этого умышленно. Дату изменили, когда я уже послала тебе письмо, и я не считала необходимым сообщать тебе это.
   — Ты боялась моего приезда. Ты не хотела его.
   Ты боялась, что в моем присутствии он не обратит на тебя никакого внимания.
   — Ни о чем таком я и не думала.
   — Ну, как же. Ты ревновала. Всегда одно и то же. Ты пыталась обратить на себя его внимание и злилась, потому что он ясно показал, что ему больше нравлюсь я. Он тебе нравится, правда? Ну, так я тебе скажу, что он больше интересуется мной, чем тобой… и именно поэтому ты не хотела моего присутствия здесь.
   — Ты несешь невероятную чушь. Я ничего подобного не думала, Ты считаешь, что все влюблены в тебя. Только из-за того…
   — Из-за чего?..
   — — Из-за Карла Циммермана.
   Ее лицо потемнело. Я подумала, что она собирается ударить меня.
   — Не смей никогда упоминать это имя!
   — Хорошо, а ты будь любезна не говорить мне всякий вздор.
   Еще несколько минут назад я ненавидела Аннабелинду. Теперь ко мне постепенно возвращались прежние теплые чувства к ней.
   Она спокойно промолвила:
   — С твоей стороны это было нечестно, Люсинда.
   — Я не думала, что должна сообщать тебе об обеде, — сказала я. — И мне никогда и в голову не приходило привлекать к себе внимание Маркуса.
   Будь ты здесь, ты пошла бы на этот прием.
   — Ты еще так молода, — сказала Аннабелинда. — Майор опытный мужчина. Его не заинтересовала бы школьница. Мне не хочется, чтобы ты ставила себя в глупое положение, Люсинда.