Страница:
– Так они еще и самолеты с этой базы запускали? – перебил Литтл.
– Это было последнее слово немецкой авиационной промышленности. Реактивный бомбардировщик «Юнкерс-287», переоборудованный в транспортник, снабженный лыжами и специально приспособленный для полярных условий. Заключенные вырезали во льду большой ангар и тяжелыми строительными машинами выровняли взлетно-посадочную полосу в милю длиной. За пять лет целые ледяные горы выпотрошили и построили настоящий город, в котором проживало пять тысяч человек, включая пленных русских.
– Разве тепло, выделяемое таким количеством людей, машин и механизмов не вызывало усиленное таяние льда? – спросил Литтл.
– Немецкие химики разработали специальное покрытие для ледяных стен, предотвращающее таяние. Температура внутри полости поддерживалась на уровне двадцати одного градуса по Цельсию.
– А для каких целей собирались использовать базу после войны? – поинтересовался Сэндекер.
– Насколько я понимаю, замысел состоял в том, чтобы остатки нацистской элиты, обосновавшись на территории базы, скрытно прибирали к рукам экономику Южной Америки, скупая большие латифундии и крупнейшие предприятия. Они также инвестировали колоссальные суммы в новую Германию и страны Азии, используя вывезенный золотой запас, выручку от продажи кое-каких трофейных сокровищ и поддельные доллары, отпечатанные с подлинных матриц Казначейства США. Каким образом они попали к ним в руки, я точно не знаю, но ходили слухи, что люди Канариса перехватили их у похитившего матрицы советского агента. Короче говоря, финансы для зарождающегося Четвертого рейха проблемы не составляли.
– И сколько времени вы провели на этой базе? – спросил Литтл.
– Два месяца. Потом отвел свою лодку с экипажем в устье Ла-Платы и сдался местным властям. Капитан аргентинского флота поднялся на борт и приказал мне следовать на военно-морскую базу Мар-де-ла-Плата. Тогда же я отдал свой последний приказ, а потом сдал командованию базы опустевшую подлодку.
– И когда это произошло?
– Спустя три месяца и три недели после окончания войны.
– Что было потом?
– Меня и мой экипаж интернировали и держали под замком до прибытия агентов английских и американских спецслужб. Допросы продолжались шесть недель, после чего нас отпустили и разрешили вернуться домой.
– Насколько я понимаю, ни вы, ни ваши люди ни о чем не проговорились?
Хоцафель улыбнулся:
– За три недели пути от Антарктиды до Аргентины у нас было достаточно времени, чтобы отрепетировать и согласовать будущие показания. Быть может, звучит несколько мелодраматично, но ни один из нас не раскололся, и следователи ничего не узнали. Они были очень недоверчивы, да и кто на их месте вел бы себя по-другому? Немецкий военный корабль бесследно исчезает, где-то прячется почти четыре месяца и потом вдруг снова объявляется невесть откуда. При этом его командир утверждает, что все радиосообщения о капитуляции Германии считал уловкой союзников и провокацией, направленной на то, чтобы он выдал свое местоположение. Не слишком правдоподобная версия, но опровергнуть ее они не смогли, как ни старались. – Он помолчал, глядя на искусственное пламя в камине. – «U-699» передали военному флоту Соединенных Штатов и отбуксировали на базу в Норфолке, где разобрали до последнего винтика и сдали в металлолом.
– А что сталось с «U-2015»? – попытался прощупать его Сэндекер.
– Об этом мне не известно. Я о ней никогда больше ничего не слышал и Харгера больше никогда не видел.
– Тогда вам, наверное, будет небезынтересно узнать, – удовлетворенно кивнул Сэндекер, – что она была потоплена в Антарктике американской атомной подлодкой всего несколько дней назад.
Хоцафель прищурился:
– До меня доходили слухи о какой-то немецкой подлодке класса "U", неоднократно замеченной в южных полярных водах, но я не придавал им значения.
– Поскольку многие из наиболее совершенных германских субмарин все еще числятся пропавшими без вести, – заметил Литтл, – мы подозреваем, что целая флотилия их была зарезервирована нацистской верхушкой для тайных послевоенных перевозок, которые продолжались годами.
– Вынужден признать, что такое весьма вероятно.
Сэндекер открыл рот, собираясь что-то добавить, но тут снова зазвонил телефон. Он включил спикер и стиснул зубы, одновременно стремясь поскорее услышать новости и страшась того, что они могут оказаться скверными.
– Да?
– Это опять я, сэр. Звоню так, на всякий случай, – послышался голос Питта. – Пицца уже у ваших дверей, а посыльный возвращается обратно, мужественно борясь с напряженным уличным движением.
– Спасибо, что позвонили, – сказал Сэндекер. Облегчения в его голосе не ощущалось.
– Надеюсь, вы снова обратитесь к нам, когда захочется пиццы.
– Предпочитаю пирожки, – буркнул Сэндекер и повесил трубку. – Ну что ж, джентльмены, могу сообщить, что они добрались до самолета и поднялись в воздух.
– Так они, можно считать, уже дома! – вскочил с места сразу оживившийся Литтл.
Сэндекер отрицательно покачал головой:
– Упоминание Питтом напряженного уличного движения означает, что их атакуют самолеты или вертолеты охраны. Боюсь, они удрали от акул и угодили прямо в стаю барракуд.
С палубы «Ульриха Вольфа» взлетели четыре боевых вертолета и пустились на перехват «скайкара». Хватило бы и одного, но Вольфы отправили в погоню всю авиацию сил безопасности, чтобы наверняка не упустить беглецов. Пилоты вертолетов не мудрили, не рыскали по сторонам, а шли напролом на максимальной скорости, держась бок о бок, чтобы успеть перехватить «скайкар» раньше, чем тот скроется в горах.
На обратном пути кресло пилота занял Джиордино, Питт следил за приборами, а женщины теснились на заднем сиденье. Как и в предыдущем полете, у пилота было мало работы, разве что дать полный газ. Все остальное делал компьютер. Сидевший рядом Питт с хмурым видом отслеживал на экране радара вертолеты преследования.
– Похоже, они выслали против нас всю свою банду, – заметил Питт, разглядывая четыре светящиеся точки на периферии экрана, тянущиеся к виртуальному силуэту «скайкара», как железо к магниту.
– Как ты считаешь, в горах мы от них оторвемся? – спросил Джиордино.
– Если повезет, – подумав, ответил Питт. – Их единственная надежда – попытаться сбить нас, пока мы не вышли за пределы досягаемости их пушек. А потом мы от них просто сбежим. Если не ошибаюсь, у них скорость миль на тридцать ниже нашей.
Джиордино выглянул в иллюминатор кабины:
– Ледник прошли, уходим в горы. Когда начнем петлять в каньонах, им будет тяжеловато целиться.
– Слушайте, вам разве не надо управлять этой штукой, вместо того чтобы трепаться бог знает о чем? – обеспокоенно спросила Пэт, с тревогой глядя на обступившие самолет со всех сторон крутые горные склоны.
– Тут и без нас найдется кому управлять, – рассмеялся Питт и участливо спросил: – Как вы себя чувствуете?
– Как на роликовой доске! – восторженно ответила Миган. Но Пэт острее ощущала опасность и энтузиазма дочери не разделяла.
– Спасибо за внимание, но лучше зажмурюсь и не буду смотреть, пока все не закончится, – сказала она и закрыла глаза.
– Скоро начнется болтанка, да и повороты в ущельях на такой скорости тоже удовольствие ниже среднего, но вы не волнуйтесь, – сказал Питт. – Самолетом управляет компьютер, да не один, а целых четыре.
– Как это мило с их стороны! – хмыкнула Пэт, не открывая глаз.
– Плохие парни вылезают из-за гор, – объявил Джиордино, напряженно разглядывая сквозь иллюминатор мечущиеся по неровным зазубринам хребта лучи вертолетных прожекторов.
Пилоты атакующих машин проявили здравый смысл, не пытаясь гоняться за юрким «скайкаром» по извилистым каньонам и долинам, изрезавшим горные склоны. Они быстро сообразили, что их единственный шанс – поразить его сверху. Синхронно набрав высоту, они открыли массированный огонь. Светящиеся трассы двадцатимиллиметровых снарядов прорезали ночной мрак перед самым носом удирающего самолетика.
Питт моментально принял решение и локтем толкнул напарника.
– Переходи на ручное! – отрывисто приказал он. – Зависни в воздухе, потом сдай назад.
Джиордино повиновался и выполнил маневр с молниеносной быстротой – Питт еще даже договорить не успел. Отключив компьютер от управления, он дал реверс, и машина остановилась так резко, что людей с силой прижало к ремням безопасности. А самолет уже пятился назад.
– Если попытаемся пробиться напрямую, – начал объяснять свой замысел Питт, – нас в клочья разнесут.
– Но перенацелить огонь на нас – дело нескольких секунд, – возразил итальянец.
– В том-то и смысл. Я ставлю на то, что они сейчас отвернут и начнут стрелять с упреждением нам за корму в надежде, что мы сами влетим под их очереди. А мы рванем вперед и заставим Их опять менять прицел – тот же трюк, что мы проделали с патрульным катером. Если выгорит, выиграем время, чтобы укрыться за горой, прежде чем они снова сосредоточат на нас огонь.
Вертолеты тем временем сломали строй, но уже через несколько мгновений перегруппировались и вновь открыли бешеную пальбу по «скайкару». Начало нового обстрела послужило Джиордино сигналом вновь изменить направление и послать машину вверх по ущелью. План Питта сработал, хотя несколько томительных мгновений висел на волоске, но секунды, потраченные на движение реверсом, дали вертолетам возможность сократить дистанцию. На этот раз они не стали терять время на постановку заградительного огня, а просто обрушили всю свою огневую мощь вслед быстро улепетывающему самолету.
Снаряды вспороли вертикальные лопасти хвостового оперения. Выстрелами оторвало шасси. Верхняя часть фонаря внезапно разлетелась вдребезги, и ее унесло в темноту, а в кабину ворвался тугой и холодный встречный ветер. Оставалось утешаться тем, что хотя бы двигатели пока не пострадали. Лишенный возможности лавировать – зазор между стенами ущелья и плоскостями «скайкара» составлял не более пятидесяти футов – Джиордино пытался уворачиваться от обстрела, резко кидая машину то вверх, то вниз.
Пролетающие мимо снаряды терзали отвесные утесы, выбивая гейзеры каменных обломков. Джиордино стремительно мчался вверх по каньону, петляя, как кот, удирающий от собачьей своры. Еще двести ярдов, еще сотня – и он бросил Самолет в крутой вираж, огибая выступающий каменистый гребень, надежно перекрывший путь снарядам.
Когда вертолеты «Дестини Энтерпрайзес» перевалили через гребень, «скайкар» уже исчез в темном лабиринте гор.
Часть четвертая
32
– Это было последнее слово немецкой авиационной промышленности. Реактивный бомбардировщик «Юнкерс-287», переоборудованный в транспортник, снабженный лыжами и специально приспособленный для полярных условий. Заключенные вырезали во льду большой ангар и тяжелыми строительными машинами выровняли взлетно-посадочную полосу в милю длиной. За пять лет целые ледяные горы выпотрошили и построили настоящий город, в котором проживало пять тысяч человек, включая пленных русских.
– Разве тепло, выделяемое таким количеством людей, машин и механизмов не вызывало усиленное таяние льда? – спросил Литтл.
– Немецкие химики разработали специальное покрытие для ледяных стен, предотвращающее таяние. Температура внутри полости поддерживалась на уровне двадцати одного градуса по Цельсию.
– А для каких целей собирались использовать базу после войны? – поинтересовался Сэндекер.
– Насколько я понимаю, замысел состоял в том, чтобы остатки нацистской элиты, обосновавшись на территории базы, скрытно прибирали к рукам экономику Южной Америки, скупая большие латифундии и крупнейшие предприятия. Они также инвестировали колоссальные суммы в новую Германию и страны Азии, используя вывезенный золотой запас, выручку от продажи кое-каких трофейных сокровищ и поддельные доллары, отпечатанные с подлинных матриц Казначейства США. Каким образом они попали к ним в руки, я точно не знаю, но ходили слухи, что люди Канариса перехватили их у похитившего матрицы советского агента. Короче говоря, финансы для зарождающегося Четвертого рейха проблемы не составляли.
– И сколько времени вы провели на этой базе? – спросил Литтл.
– Два месяца. Потом отвел свою лодку с экипажем в устье Ла-Платы и сдался местным властям. Капитан аргентинского флота поднялся на борт и приказал мне следовать на военно-морскую базу Мар-де-ла-Плата. Тогда же я отдал свой последний приказ, а потом сдал командованию базы опустевшую подлодку.
– И когда это произошло?
– Спустя три месяца и три недели после окончания войны.
– Что было потом?
– Меня и мой экипаж интернировали и держали под замком до прибытия агентов английских и американских спецслужб. Допросы продолжались шесть недель, после чего нас отпустили и разрешили вернуться домой.
– Насколько я понимаю, ни вы, ни ваши люди ни о чем не проговорились?
Хоцафель улыбнулся:
– За три недели пути от Антарктиды до Аргентины у нас было достаточно времени, чтобы отрепетировать и согласовать будущие показания. Быть может, звучит несколько мелодраматично, но ни один из нас не раскололся, и следователи ничего не узнали. Они были очень недоверчивы, да и кто на их месте вел бы себя по-другому? Немецкий военный корабль бесследно исчезает, где-то прячется почти четыре месяца и потом вдруг снова объявляется невесть откуда. При этом его командир утверждает, что все радиосообщения о капитуляции Германии считал уловкой союзников и провокацией, направленной на то, чтобы он выдал свое местоположение. Не слишком правдоподобная версия, но опровергнуть ее они не смогли, как ни старались. – Он помолчал, глядя на искусственное пламя в камине. – «U-699» передали военному флоту Соединенных Штатов и отбуксировали на базу в Норфолке, где разобрали до последнего винтика и сдали в металлолом.
– А что сталось с «U-2015»? – попытался прощупать его Сэндекер.
– Об этом мне не известно. Я о ней никогда больше ничего не слышал и Харгера больше никогда не видел.
– Тогда вам, наверное, будет небезынтересно узнать, – удовлетворенно кивнул Сэндекер, – что она была потоплена в Антарктике американской атомной подлодкой всего несколько дней назад.
Хоцафель прищурился:
– До меня доходили слухи о какой-то немецкой подлодке класса "U", неоднократно замеченной в южных полярных водах, но я не придавал им значения.
– Поскольку многие из наиболее совершенных германских субмарин все еще числятся пропавшими без вести, – заметил Литтл, – мы подозреваем, что целая флотилия их была зарезервирована нацистской верхушкой для тайных послевоенных перевозок, которые продолжались годами.
– Вынужден признать, что такое весьма вероятно.
Сэндекер открыл рот, собираясь что-то добавить, но тут снова зазвонил телефон. Он включил спикер и стиснул зубы, одновременно стремясь поскорее услышать новости и страшась того, что они могут оказаться скверными.
– Да?
– Это опять я, сэр. Звоню так, на всякий случай, – послышался голос Питта. – Пицца уже у ваших дверей, а посыльный возвращается обратно, мужественно борясь с напряженным уличным движением.
– Спасибо, что позвонили, – сказал Сэндекер. Облегчения в его голосе не ощущалось.
– Надеюсь, вы снова обратитесь к нам, когда захочется пиццы.
– Предпочитаю пирожки, – буркнул Сэндекер и повесил трубку. – Ну что ж, джентльмены, могу сообщить, что они добрались до самолета и поднялись в воздух.
– Так они, можно считать, уже дома! – вскочил с места сразу оживившийся Литтл.
Сэндекер отрицательно покачал головой:
– Упоминание Питтом напряженного уличного движения означает, что их атакуют самолеты или вертолеты охраны. Боюсь, они удрали от акул и угодили прямо в стаю барракуд.
* * *
Управляемый автоматикой «скайкар» поднялся в ночное небо, скользнул над черными водами фьорда, медленно набирая высоту, и поплыл над стекающими с горных склонов языками ледников. Но если кто-то из находящихся на борту считал, что опасность миновала и впереди их ждет лишь мирный перелет до Пунта-Энтрада, где бросило якорь принадлежащее НУМА авианосное судно, он сильно ошибался.С палубы «Ульриха Вольфа» взлетели четыре боевых вертолета и пустились на перехват «скайкара». Хватило бы и одного, но Вольфы отправили в погоню всю авиацию сил безопасности, чтобы наверняка не упустить беглецов. Пилоты вертолетов не мудрили, не рыскали по сторонам, а шли напролом на максимальной скорости, держась бок о бок, чтобы успеть перехватить «скайкар» раньше, чем тот скроется в горах.
На обратном пути кресло пилота занял Джиордино, Питт следил за приборами, а женщины теснились на заднем сиденье. Как и в предыдущем полете, у пилота было мало работы, разве что дать полный газ. Все остальное делал компьютер. Сидевший рядом Питт с хмурым видом отслеживал на экране радара вертолеты преследования.
– Похоже, они выслали против нас всю свою банду, – заметил Питт, разглядывая четыре светящиеся точки на периферии экрана, тянущиеся к виртуальному силуэту «скайкара», как железо к магниту.
– Как ты считаешь, в горах мы от них оторвемся? – спросил Джиордино.
– Если повезет, – подумав, ответил Питт. – Их единственная надежда – попытаться сбить нас, пока мы не вышли за пределы досягаемости их пушек. А потом мы от них просто сбежим. Если не ошибаюсь, у них скорость миль на тридцать ниже нашей.
Джиордино выглянул в иллюминатор кабины:
– Ледник прошли, уходим в горы. Когда начнем петлять в каньонах, им будет тяжеловато целиться.
– Слушайте, вам разве не надо управлять этой штукой, вместо того чтобы трепаться бог знает о чем? – обеспокоенно спросила Пэт, с тревогой глядя на обступившие самолет со всех сторон крутые горные склоны.
– Тут и без нас найдется кому управлять, – рассмеялся Питт и участливо спросил: – Как вы себя чувствуете?
– Как на роликовой доске! – восторженно ответила Миган. Но Пэт острее ощущала опасность и энтузиазма дочери не разделяла.
– Спасибо за внимание, но лучше зажмурюсь и не буду смотреть, пока все не закончится, – сказала она и закрыла глаза.
– Скоро начнется болтанка, да и повороты в ущельях на такой скорости тоже удовольствие ниже среднего, но вы не волнуйтесь, – сказал Питт. – Самолетом управляет компьютер, да не один, а целых четыре.
– Как это мило с их стороны! – хмыкнула Пэт, не открывая глаз.
– Плохие парни вылезают из-за гор, – объявил Джиордино, напряженно разглядывая сквозь иллюминатор мечущиеся по неровным зазубринам хребта лучи вертолетных прожекторов.
Пилоты атакующих машин проявили здравый смысл, не пытаясь гоняться за юрким «скайкаром» по извилистым каньонам и долинам, изрезавшим горные склоны. Они быстро сообразили, что их единственный шанс – поразить его сверху. Синхронно набрав высоту, они открыли массированный огонь. Светящиеся трассы двадцатимиллиметровых снарядов прорезали ночной мрак перед самым носом удирающего самолетика.
Питт моментально принял решение и локтем толкнул напарника.
– Переходи на ручное! – отрывисто приказал он. – Зависни в воздухе, потом сдай назад.
Джиордино повиновался и выполнил маневр с молниеносной быстротой – Питт еще даже договорить не успел. Отключив компьютер от управления, он дал реверс, и машина остановилась так резко, что людей с силой прижало к ремням безопасности. А самолет уже пятился назад.
– Если попытаемся пробиться напрямую, – начал объяснять свой замысел Питт, – нас в клочья разнесут.
– Но перенацелить огонь на нас – дело нескольких секунд, – возразил итальянец.
– В том-то и смысл. Я ставлю на то, что они сейчас отвернут и начнут стрелять с упреждением нам за корму в надежде, что мы сами влетим под их очереди. А мы рванем вперед и заставим Их опять менять прицел – тот же трюк, что мы проделали с патрульным катером. Если выгорит, выиграем время, чтобы укрыться за горой, прежде чем они снова сосредоточат на нас огонь.
Вертолеты тем временем сломали строй, но уже через несколько мгновений перегруппировались и вновь открыли бешеную пальбу по «скайкару». Начало нового обстрела послужило Джиордино сигналом вновь изменить направление и послать машину вверх по ущелью. План Питта сработал, хотя несколько томительных мгновений висел на волоске, но секунды, потраченные на движение реверсом, дали вертолетам возможность сократить дистанцию. На этот раз они не стали терять время на постановку заградительного огня, а просто обрушили всю свою огневую мощь вслед быстро улепетывающему самолету.
Снаряды вспороли вертикальные лопасти хвостового оперения. Выстрелами оторвало шасси. Верхняя часть фонаря внезапно разлетелась вдребезги, и ее унесло в темноту, а в кабину ворвался тугой и холодный встречный ветер. Оставалось утешаться тем, что хотя бы двигатели пока не пострадали. Лишенный возможности лавировать – зазор между стенами ущелья и плоскостями «скайкара» составлял не более пятидесяти футов – Джиордино пытался уворачиваться от обстрела, резко кидая машину то вверх, то вниз.
Пролетающие мимо снаряды терзали отвесные утесы, выбивая гейзеры каменных обломков. Джиордино стремительно мчался вверх по каньону, петляя, как кот, удирающий от собачьей своры. Еще двести ярдов, еще сотня – и он бросил Самолет в крутой вираж, огибая выступающий каменистый гребень, надежно перекрывший путь снарядам.
Когда вертолеты «Дестини Энтерпрайзес» перевалили через гребень, «скайкар» уже исчез в темном лабиринте гор.
Часть четвертая
Город подо льдом
32
10 апреля 2001 года Буэнос-Айрес, Аргентина
На асфальтированном кругу возле английского посольства в Буэнос-Айресе широкой дугой выстроились лимузины самых престижных марок. Из длинных черных машин выпархивали дамы в вечерних платьях, степенно выходили мужчины во фраках, устремляясь через высокие бронзовые двери в холл, где их встречали посол Великобритании в Аргентине Чарлз Лексингтон и его супруга Марта – высокая спокойная женщина с коротким каре светлых волос. Отмечалось главное событие года – восшествие принца Чарлза на престол, оставленный наконец его матерью, королевой Елизаветой.
Здесь собралась элита аргентинского общества. Президент, лидеры Национального конгресса, мэр города, финансовые и промышленные магнаты и самые популярные знаменитости шоу-бизнеса. Приглашенных встречали музыкой оркестра, одетого в костюмы восемнадцатого столетия, разнообразием изысканных закусок, приготовленных лучшими поварами Англии, специально привезенными в Аргентину по случаю этого события.
Появление Карла Вольфа, привычно сопровождаемого традиционной свитой сестер, привлекло, как всегда, особое внимание. Глаза всех присутствующих тут же обратились к нему. Персональный телохранитель старался держаться в тени, но неизменно оказывался рядом с хозяином и его сестрами. Соблюдая семейную традицию, представительницы прекрасной половины клана Вольфов были одеты в платья одинакового фасона, но разных цветов. Обменявшись приветствиями с британским послом, они величаво проплыли в зал, вызывая восхищенные взгляды мужчин и завистливые – большинства присутствующих женщин.
Карла сопровождали Гели, Мария и Люси, явившиеся с мужьями, а также Эльза, только что вернувшаяся из Америки. Пока сестры с супругами танцевали под попурри из мелодий Коула Портера, Карл отвел Эльзу к буфету, прихватив по пути бокал шампанского с подноса одетого в раззолоченную ливрею официанта. Положив себе на тарелки понемногу каждого из экзотических блюд, брат и сестра перешли в библиотеку, где отыскали свободный столик с двумя стульями рядом с книжными полками во всю стену.
Эльза подцепила на вилку кусочек сыра и поднесла ко рту, но рука ее внезапно замерла на полпути, а на лице отразилось невероятное изумление. От Карла не ускользнула ее реакция, но он даже не обернулся, хладнокровно ожидая объяснения. И оно не замедлило явиться в облике высокого, по-спортивному подтянутого мужчины с легкой проседью на висках в сопровождении очень красивой женщины с огненно-рыжими волосами, свободно ниспадающими почти до талии. Мужчина был во фраке и темно-бордовом парчовом жилете, из кармашка которого свисала золотая часовая цепочка. Черный жакет из шелка и бархата поверх облегающего черного шелкового платья до щиколоток с разрезами по бокам выгодно, подчеркивал великолепную фигуру женщины. Изящную шею украшало бриллиантовое колье.
Приблизившись к Вольфам, они остановились.
– Добрый вечер, Эльза, безмерно рад снова с вами увидеться, – любезно приветствовал ее Питт и повернулся к Карлу, прежде чем она успела собраться с мыслями для достойного ответа. – А вы, должно быть, тот самый печально знаменитый Карл Вольф, о котором я столько слышал? – Он обернулся кПэт и взял ее под локоток. – Позвольте представить вам доктора О'Коннелл.
Пронзительностью взгляда, устремленного на Питта, Вольф напоминал резчика алмазов, порой месяцами изучающего камень, прежде чем сделать первый скол. Хотя Карл вроде бы не узнал ее спутника, по спине у Пэт пробежал холодок. Миллиардер был высок, строен, широкоплеч и потрясающе красив, но глаза его смотрели на окружающих холодно и равнодушно, а временами в них мелькала скрытая угроза, Он производил впечатление цивилизованного дикаря, скрывающего под маской светскости первобытную свирепость и необузданную жестокость. Если он и был осведомлен, кто такая Пэт, то ничем этого не обнаружил, услышав ее имя. Да и вообще никак ее не воспринял, даже не привстал из вежливости.
– Хотя мы ни разу не встречались, – продолжал Питт все тем же свободным и дружелюбным тоном, – у меня такое ощущение, будто я вас очень хорошо знаю.
– А вот я понятия не имею, кто вы такой, – буркнул Вольф на безупречном английском с едва заметным тевтонским акцентом.
– Меня зовут Дирк Питт.
Всего одно краткое мгновение магнат непонимающе смотрел на навязчивого собеседника, затем глаза его вспыхнули острейшей ненавистью.
– Так вы Дирк Питт?! – В голосе Карла скрывалось столько льда, что хватило бы, наверное, на обслуживание сегодняшнего приема.
– Собственной персоной. – Питт чарующе улыбнулся Эльзе. – А вас, мисс Вольф, кажется, удивляет мое присутствие здесь? Вы так поспешно покинули Вашингтон, что нам так и не представилось случая поболтать еще разок.
– Откуда вас только черти принесли?! – грубо огрызнулась она.
– С «Ульриха Вольфа», – вежливо ответил Питт. – После экскурсии по вашему ковчегу мы с Пэт очутились в Буэнос-Айресе и решили, что неплохо было бы заскочить поздороваться и выразить восхищение проделанной вами работой.
Будь у Эльзы вместо глаз лазеры, Питт обуглился бы на месте.
– Вы играете с огнем, мистер Питт. Мы можем убить вас в любой момент, – процедил Карл.
– Вы уже не раз пытались, да только ни черта не получилось, – небрежно ответил Питт. – И я бы не советовал вам предпринимать новых попыток – тем более в британском посольстве и при всем честном народе.
– Когда вы выйдете на улицу, мистер Питт, то окажетесь в моей стране, а не в своей.
– Не слишком удачная идея, Карл. И вряд ли она понравится морским пехотинцам США, которые сопровождают нас по распоряжению американского посла Джона Хорна.
Гориллообразный телохранитель Вольфа угрожающе заворчал и шагнул к Питту, но откуда ни возьмись вдруг вынырнул Джиордино и преградил ему путь. Охранник, весивший на добрых полсотни фунтов больше итальянца и ростом выше на целый фут, смерил его взглядом и презрительно фыркнул:
– И с чего это ты, недоносок, вздумал тут свою крутизну демонстрировать?
Джиордино снисходительно улыбнулся:
– А как тебе понравится, если я скажу, что несколько часов назад прикончил с полдюжины твоих коллег и наверняка таких же мерзавцев, как ты?
– Он не шутит, – сухо прокомментировал Питт.
Было довольно занятно наблюдать за реакцией сбитого с толку секьюрити, поставленного перед дилеммой, слишком сложной для его куриных мозгов. Он явно не знал, что ему делать – то ли разбушеваться, то ли отступить. Проблему решил за него Карл Вольф, повелительным жестом отослав охранника прочь.
– Мои комплименты вам всем за успешно проведенную операцию на борту «Ульриха Вольфа» и блестяще осуществленную эвакуацию. Вынужден признать, что моя служба безопасности проявила вопиющую некомпетентность.
– Ну что вы, это вовсе не так, – великодушно возразил Питт. – Ваши парни отлично знают свое дело. Просто нам очень повезло.
– Из полученных мной донесений следует, что везение здесь ни при чем.
Последняя фраза в устах Карла Вольфа прозвучала настолько близко к похвале, насколько вообще можно было от него ожидать. Неторопливо поднявшись со стула, миллиардер оказался лицом к лицу с Питтом. Превосходя его в росте на пару дюймов, он смотрел на эту зеленоглазую занозу в боку «Дестини Энтерпрайзес» сверху вниз, испытывая при этом какое-то странное, болезненное удовольствие. Тяжелый взгляд серо-голубых глаз пылал холодной яростью, но Питт с легкостью его выдержал, будучи куда более заинтересованным в детальном изучении своего врага, нежели в выигрыше детской игры в гляделки.
– Вы совершаете достойную сожаления ошибку, мистер Питт, выступая против меня. К этому моменту вы, несомненно, должны быть осведомлены, что я твердо решил использовать все находящиеся в моем распоряжении средства, чтобы мир вновь стал таким же незапятнанно чистым, как девять тысяч лет назад.
– А вы не находите, что применяете довольно своеобразные и весьма сомнительные средства для достижения этой в общем-то благородной цели?
– Зачем вы пришли сюда?
– По вине вашей семьи, – не стал скрывать Питт, – я испытал множество неудобств, и мне очень захотелось встретиться с человеком, возжелавшим стать повелителем Вселенной.
– Ну вот мы и встретились. Что дальше?
– Мне представляется, что вы сделали максимальную ставку на некое явление, которое может и не произойти. Как вы можете быть так уверены, что спутница кометы, уничтожившей эменитов, через месяц вернется и столкнется с Землей? Откуда вы знаете, что она не пролетит мимо, как в прошлый раз?
Вольф оценивающе взглянул на Питта и растянул губы в волчьей ухмылке. Деятели такого масштаба, обладающие несметным богатством и практически неограниченной властью, нечасто встречаются с людьми, не только не робеющими в их почти божественном присутствии, но и бесстрашно бросающими правду им в глаза.
– Грядущий катаклизм – научно установленный и доказанный факт. Мир в том виде, в каком его знает каждый живущий на нашей планете, прекратит свое существование. За исключением членов моей семьи, все присутствующие в этом здании, включая и вас, мистер Питт, погибнут. – Он чуть подался вперед, зловеще улыбаясь. – Вы, кажется, упомянули месячный срок? Боюсь огорчить вас, но ожидаемое событие может произойти гораздо раньше, чем вы полагаете. Мы приняли решение несколько изменить расписание. Конец света начнется... ровно через четыре дня и десять часов, считая от этой минуты.
Питту с огромным трудом удалось не подать виду, как сильно потряс его иезуитский прогноз Вольфа. Меньше пяти дней! Но разве можно увеличить скорость кометы, находящейся за миллиарды миль от Земли?
А Пэт и не пыталась скрыть своего возмущения:
– Да как вы можете так себя вести?! – негодующе воскликнула она. – Зачем вы столько лет старались сохранить тайну? Почему не предупредили все население Земли, чтобы люди приготовились? Неужели у вас и ваших драгоценных сестер совсем нет совести? Неужели вас, как любого нормального человека, не ужасает смерть миллиардов живых существ – детей, стариков, женщин? В таком случае вы ничуть не лучше ваших предков, истребивших миллионы ни в чем не...
– Как ты смеешь, мразь, оскорблять моего брата?! – разъяренной кошкой зашипела Эльза, вскочив со стула.
Питт обнял Пэт за талию, лицо его исказилось от ярости.
– Не стоит тратить слов на этих стервятников, – сказал он успокаивающим тоном. – На них способен подействовать только один аргумент – пуля в лоб!
Обстановка быстро накалялась, но Питт не смог удержаться, чтобы не подогреть ее еще чуток. Повернувшись к Эльзе, он мило улыбнулся и сказал:
– Держу пари, мисс Вольф, что спать с вами или вашими сестрами – все равно что с ледяными статуями.
Эльза размахнулась дать ему пощечину, но Пэт шагнула вперед и перехватила ее руку. Немка отшатнулась, потрясенная тем, что кто-то, кроме членов семьи, посмел прикоснуться к ней и дать отпор. На мгновение Питту и Вольфу показалось, что женщины сейчас сцепятся в драке, шипя и царапаясь, как дикие кошки, но тут Пэт непринужденно улыбнулась и повернулась к Джиордино:
– Мне скучно. Почему никто из джентльменов не пригласит меня танцевать?
Питт решил, что имеет смысл еще тут поторчать и выудить из Вольфов дополнительную информацию, пока их внимание Направлено на его персону. Он слегка наклонил голову и сделал широкий жест в сторону итальянца.
– Уступаю тебе первенство.
– С величайшим удовольствием.
Джиордино подхватил Пэт под руку и повел танцевать под мелодию песни Коула Портера «Ночь и день». А Питт снова обратился к Карлу Вольфу:
– Ускорить события – сильный ход с вашей стороны. Но как вы это сделаете?
– Ах мистер Питт, мистер Питт, – рассмеялся Вольф, – до чего ж вы любопытны! И все-таки разрешите мне сохранить при себе мои маленькие секреты.
Питт попробовал зайти с другой стороны:
– Позвольте выразить восхищение вашими судами-ковчегами, мистер Вольф. Настоящий шедевр современной инженерно-технической мысли. Только «Свобода», плавучий город, построенный Норманом Никсоном из «Инженерных решений», может сравниться с ними по масштабу.
– Вы правы. – Вольф, не желая того, был польщен и заинтригован. – И я добровольно признаю, что многое из реализованного в «Ульрихе Вольфе» заимствовано из проекта Никсона.
– И вы действительно полагаете, что их вынесет в открытое море при откате гигантской приливной волны?
– Мои инженеры заверили меня в точности своих расчетов.
– А вдруг они все же ошиблись?
По кислой физиономии Вольфа сразу стало понятно, что подобный вариант он отказывается рассматривать даже гипотетически.
– Катаклизм должен произойти именно в тот срок, который я назвал, и наши суда должны его выдержать! – заявил он с нажимом в голосе.
– Сомневаюсь, чтобы зрелище опустошенной и обезлюдевшей Земли могло доставить кому-то удовольствие.
– Вот в этом и заключается разница между нами, мистер Питт. Для вас это конец, для меня – блистательное начало. А сейчас – всего хорошего. У меня еще много дел.
Карл Вольф поднялся и вышел. Стайка сестер устремилась следом за ним.
Питту отчаянно хотелось убедить себя в том, что Вольф – обыкновенный психопат, страдающий манией величия, но настойчивая, целенаправленная активность этого человека и его семьи на протяжении многих лет никак не укладывалась в рамки подобного диагноза. Питт стоял в раздумье, обуреваемый невеселыми мыслями. Ни один здравомыслящий бизнесмен, не говоря уже о человеке столь выдающихся интеллектуальных способностей, как Карл Вольф, стоящий во главе финансово-промышленной империи стоимостью в сотни миллиардов долларов, не стал бы рисковать всем ради осуществления совершенно невероятного, фантастического плана. И раз уж Вольфы с таким остервенением стремятся претворить его в жизнь, значит, за этим кроется какой-то продуманный план. Вот только в чем он состоит и какой дьявольский замысел таится за всей этой болтовней о столкновении Земли с кометой? Если верить словам Карла Вольфа, Питту осталось всего четыре дня и десять часов, чтобы найти ответ. Но почему он сам объявил об изменениях в расписании и столь любезно назвал точный срок? Такое впечатление, "будто ему наплевать, что кто-то посторонний, да еще к тому же его смертельный враг, получил информацию, которую по всем писаным и неписаным законам конспирации следовало держать в строжайшем секрете. Может быть, он думает, что это не имеет значения, что никто уже не успеет ему помешать? Или существует какая-то другая причина?
На асфальтированном кругу возле английского посольства в Буэнос-Айресе широкой дугой выстроились лимузины самых престижных марок. Из длинных черных машин выпархивали дамы в вечерних платьях, степенно выходили мужчины во фраках, устремляясь через высокие бронзовые двери в холл, где их встречали посол Великобритании в Аргентине Чарлз Лексингтон и его супруга Марта – высокая спокойная женщина с коротким каре светлых волос. Отмечалось главное событие года – восшествие принца Чарлза на престол, оставленный наконец его матерью, королевой Елизаветой.
Здесь собралась элита аргентинского общества. Президент, лидеры Национального конгресса, мэр города, финансовые и промышленные магнаты и самые популярные знаменитости шоу-бизнеса. Приглашенных встречали музыкой оркестра, одетого в костюмы восемнадцатого столетия, разнообразием изысканных закусок, приготовленных лучшими поварами Англии, специально привезенными в Аргентину по случаю этого события.
Появление Карла Вольфа, привычно сопровождаемого традиционной свитой сестер, привлекло, как всегда, особое внимание. Глаза всех присутствующих тут же обратились к нему. Персональный телохранитель старался держаться в тени, но неизменно оказывался рядом с хозяином и его сестрами. Соблюдая семейную традицию, представительницы прекрасной половины клана Вольфов были одеты в платья одинакового фасона, но разных цветов. Обменявшись приветствиями с британским послом, они величаво проплыли в зал, вызывая восхищенные взгляды мужчин и завистливые – большинства присутствующих женщин.
Карла сопровождали Гели, Мария и Люси, явившиеся с мужьями, а также Эльза, только что вернувшаяся из Америки. Пока сестры с супругами танцевали под попурри из мелодий Коула Портера, Карл отвел Эльзу к буфету, прихватив по пути бокал шампанского с подноса одетого в раззолоченную ливрею официанта. Положив себе на тарелки понемногу каждого из экзотических блюд, брат и сестра перешли в библиотеку, где отыскали свободный столик с двумя стульями рядом с книжными полками во всю стену.
Эльза подцепила на вилку кусочек сыра и поднесла ко рту, но рука ее внезапно замерла на полпути, а на лице отразилось невероятное изумление. От Карла не ускользнула ее реакция, но он даже не обернулся, хладнокровно ожидая объяснения. И оно не замедлило явиться в облике высокого, по-спортивному подтянутого мужчины с легкой проседью на висках в сопровождении очень красивой женщины с огненно-рыжими волосами, свободно ниспадающими почти до талии. Мужчина был во фраке и темно-бордовом парчовом жилете, из кармашка которого свисала золотая часовая цепочка. Черный жакет из шелка и бархата поверх облегающего черного шелкового платья до щиколоток с разрезами по бокам выгодно, подчеркивал великолепную фигуру женщины. Изящную шею украшало бриллиантовое колье.
Приблизившись к Вольфам, они остановились.
– Добрый вечер, Эльза, безмерно рад снова с вами увидеться, – любезно приветствовал ее Питт и повернулся к Карлу, прежде чем она успела собраться с мыслями для достойного ответа. – А вы, должно быть, тот самый печально знаменитый Карл Вольф, о котором я столько слышал? – Он обернулся кПэт и взял ее под локоток. – Позвольте представить вам доктора О'Коннелл.
Пронзительностью взгляда, устремленного на Питта, Вольф напоминал резчика алмазов, порой месяцами изучающего камень, прежде чем сделать первый скол. Хотя Карл вроде бы не узнал ее спутника, по спине у Пэт пробежал холодок. Миллиардер был высок, строен, широкоплеч и потрясающе красив, но глаза его смотрели на окружающих холодно и равнодушно, а временами в них мелькала скрытая угроза, Он производил впечатление цивилизованного дикаря, скрывающего под маской светскости первобытную свирепость и необузданную жестокость. Если он и был осведомлен, кто такая Пэт, то ничем этого не обнаружил, услышав ее имя. Да и вообще никак ее не воспринял, даже не привстал из вежливости.
– Хотя мы ни разу не встречались, – продолжал Питт все тем же свободным и дружелюбным тоном, – у меня такое ощущение, будто я вас очень хорошо знаю.
– А вот я понятия не имею, кто вы такой, – буркнул Вольф на безупречном английском с едва заметным тевтонским акцентом.
– Меня зовут Дирк Питт.
Всего одно краткое мгновение магнат непонимающе смотрел на навязчивого собеседника, затем глаза его вспыхнули острейшей ненавистью.
– Так вы Дирк Питт?! – В голосе Карла скрывалось столько льда, что хватило бы, наверное, на обслуживание сегодняшнего приема.
– Собственной персоной. – Питт чарующе улыбнулся Эльзе. – А вас, мисс Вольф, кажется, удивляет мое присутствие здесь? Вы так поспешно покинули Вашингтон, что нам так и не представилось случая поболтать еще разок.
– Откуда вас только черти принесли?! – грубо огрызнулась она.
– С «Ульриха Вольфа», – вежливо ответил Питт. – После экскурсии по вашему ковчегу мы с Пэт очутились в Буэнос-Айресе и решили, что неплохо было бы заскочить поздороваться и выразить восхищение проделанной вами работой.
Будь у Эльзы вместо глаз лазеры, Питт обуглился бы на месте.
– Вы играете с огнем, мистер Питт. Мы можем убить вас в любой момент, – процедил Карл.
– Вы уже не раз пытались, да только ни черта не получилось, – небрежно ответил Питт. – И я бы не советовал вам предпринимать новых попыток – тем более в британском посольстве и при всем честном народе.
– Когда вы выйдете на улицу, мистер Питт, то окажетесь в моей стране, а не в своей.
– Не слишком удачная идея, Карл. И вряд ли она понравится морским пехотинцам США, которые сопровождают нас по распоряжению американского посла Джона Хорна.
Гориллообразный телохранитель Вольфа угрожающе заворчал и шагнул к Питту, но откуда ни возьмись вдруг вынырнул Джиордино и преградил ему путь. Охранник, весивший на добрых полсотни фунтов больше итальянца и ростом выше на целый фут, смерил его взглядом и презрительно фыркнул:
– И с чего это ты, недоносок, вздумал тут свою крутизну демонстрировать?
Джиордино снисходительно улыбнулся:
– А как тебе понравится, если я скажу, что несколько часов назад прикончил с полдюжины твоих коллег и наверняка таких же мерзавцев, как ты?
– Он не шутит, – сухо прокомментировал Питт.
Было довольно занятно наблюдать за реакцией сбитого с толку секьюрити, поставленного перед дилеммой, слишком сложной для его куриных мозгов. Он явно не знал, что ему делать – то ли разбушеваться, то ли отступить. Проблему решил за него Карл Вольф, повелительным жестом отослав охранника прочь.
– Мои комплименты вам всем за успешно проведенную операцию на борту «Ульриха Вольфа» и блестяще осуществленную эвакуацию. Вынужден признать, что моя служба безопасности проявила вопиющую некомпетентность.
– Ну что вы, это вовсе не так, – великодушно возразил Питт. – Ваши парни отлично знают свое дело. Просто нам очень повезло.
– Из полученных мной донесений следует, что везение здесь ни при чем.
Последняя фраза в устах Карла Вольфа прозвучала настолько близко к похвале, насколько вообще можно было от него ожидать. Неторопливо поднявшись со стула, миллиардер оказался лицом к лицу с Питтом. Превосходя его в росте на пару дюймов, он смотрел на эту зеленоглазую занозу в боку «Дестини Энтерпрайзес» сверху вниз, испытывая при этом какое-то странное, болезненное удовольствие. Тяжелый взгляд серо-голубых глаз пылал холодной яростью, но Питт с легкостью его выдержал, будучи куда более заинтересованным в детальном изучении своего врага, нежели в выигрыше детской игры в гляделки.
– Вы совершаете достойную сожаления ошибку, мистер Питт, выступая против меня. К этому моменту вы, несомненно, должны быть осведомлены, что я твердо решил использовать все находящиеся в моем распоряжении средства, чтобы мир вновь стал таким же незапятнанно чистым, как девять тысяч лет назад.
– А вы не находите, что применяете довольно своеобразные и весьма сомнительные средства для достижения этой в общем-то благородной цели?
– Зачем вы пришли сюда?
– По вине вашей семьи, – не стал скрывать Питт, – я испытал множество неудобств, и мне очень захотелось встретиться с человеком, возжелавшим стать повелителем Вселенной.
– Ну вот мы и встретились. Что дальше?
– Мне представляется, что вы сделали максимальную ставку на некое явление, которое может и не произойти. Как вы можете быть так уверены, что спутница кометы, уничтожившей эменитов, через месяц вернется и столкнется с Землей? Откуда вы знаете, что она не пролетит мимо, как в прошлый раз?
Вольф оценивающе взглянул на Питта и растянул губы в волчьей ухмылке. Деятели такого масштаба, обладающие несметным богатством и практически неограниченной властью, нечасто встречаются с людьми, не только не робеющими в их почти божественном присутствии, но и бесстрашно бросающими правду им в глаза.
– Грядущий катаклизм – научно установленный и доказанный факт. Мир в том виде, в каком его знает каждый живущий на нашей планете, прекратит свое существование. За исключением членов моей семьи, все присутствующие в этом здании, включая и вас, мистер Питт, погибнут. – Он чуть подался вперед, зловеще улыбаясь. – Вы, кажется, упомянули месячный срок? Боюсь огорчить вас, но ожидаемое событие может произойти гораздо раньше, чем вы полагаете. Мы приняли решение несколько изменить расписание. Конец света начнется... ровно через четыре дня и десять часов, считая от этой минуты.
Питту с огромным трудом удалось не подать виду, как сильно потряс его иезуитский прогноз Вольфа. Меньше пяти дней! Но разве можно увеличить скорость кометы, находящейся за миллиарды миль от Земли?
А Пэт и не пыталась скрыть своего возмущения:
– Да как вы можете так себя вести?! – негодующе воскликнула она. – Зачем вы столько лет старались сохранить тайну? Почему не предупредили все население Земли, чтобы люди приготовились? Неужели у вас и ваших драгоценных сестер совсем нет совести? Неужели вас, как любого нормального человека, не ужасает смерть миллиардов живых существ – детей, стариков, женщин? В таком случае вы ничуть не лучше ваших предков, истребивших миллионы ни в чем не...
– Как ты смеешь, мразь, оскорблять моего брата?! – разъяренной кошкой зашипела Эльза, вскочив со стула.
Питт обнял Пэт за талию, лицо его исказилось от ярости.
– Не стоит тратить слов на этих стервятников, – сказал он успокаивающим тоном. – На них способен подействовать только один аргумент – пуля в лоб!
Обстановка быстро накалялась, но Питт не смог удержаться, чтобы не подогреть ее еще чуток. Повернувшись к Эльзе, он мило улыбнулся и сказал:
– Держу пари, мисс Вольф, что спать с вами или вашими сестрами – все равно что с ледяными статуями.
Эльза размахнулась дать ему пощечину, но Пэт шагнула вперед и перехватила ее руку. Немка отшатнулась, потрясенная тем, что кто-то, кроме членов семьи, посмел прикоснуться к ней и дать отпор. На мгновение Питту и Вольфу показалось, что женщины сейчас сцепятся в драке, шипя и царапаясь, как дикие кошки, но тут Пэт непринужденно улыбнулась и повернулась к Джиордино:
– Мне скучно. Почему никто из джентльменов не пригласит меня танцевать?
Питт решил, что имеет смысл еще тут поторчать и выудить из Вольфов дополнительную информацию, пока их внимание Направлено на его персону. Он слегка наклонил голову и сделал широкий жест в сторону итальянца.
– Уступаю тебе первенство.
– С величайшим удовольствием.
Джиордино подхватил Пэт под руку и повел танцевать под мелодию песни Коула Портера «Ночь и день». А Питт снова обратился к Карлу Вольфу:
– Ускорить события – сильный ход с вашей стороны. Но как вы это сделаете?
– Ах мистер Питт, мистер Питт, – рассмеялся Вольф, – до чего ж вы любопытны! И все-таки разрешите мне сохранить при себе мои маленькие секреты.
Питт попробовал зайти с другой стороны:
– Позвольте выразить восхищение вашими судами-ковчегами, мистер Вольф. Настоящий шедевр современной инженерно-технической мысли. Только «Свобода», плавучий город, построенный Норманом Никсоном из «Инженерных решений», может сравниться с ними по масштабу.
– Вы правы. – Вольф, не желая того, был польщен и заинтригован. – И я добровольно признаю, что многое из реализованного в «Ульрихе Вольфе» заимствовано из проекта Никсона.
– И вы действительно полагаете, что их вынесет в открытое море при откате гигантской приливной волны?
– Мои инженеры заверили меня в точности своих расчетов.
– А вдруг они все же ошиблись?
По кислой физиономии Вольфа сразу стало понятно, что подобный вариант он отказывается рассматривать даже гипотетически.
– Катаклизм должен произойти именно в тот срок, который я назвал, и наши суда должны его выдержать! – заявил он с нажимом в голосе.
– Сомневаюсь, чтобы зрелище опустошенной и обезлюдевшей Земли могло доставить кому-то удовольствие.
– Вот в этом и заключается разница между нами, мистер Питт. Для вас это конец, для меня – блистательное начало. А сейчас – всего хорошего. У меня еще много дел.
Карл Вольф поднялся и вышел. Стайка сестер устремилась следом за ним.
Питту отчаянно хотелось убедить себя в том, что Вольф – обыкновенный психопат, страдающий манией величия, но настойчивая, целенаправленная активность этого человека и его семьи на протяжении многих лет никак не укладывалась в рамки подобного диагноза. Питт стоял в раздумье, обуреваемый невеселыми мыслями. Ни один здравомыслящий бизнесмен, не говоря уже о человеке столь выдающихся интеллектуальных способностей, как Карл Вольф, стоящий во главе финансово-промышленной империи стоимостью в сотни миллиардов долларов, не стал бы рисковать всем ради осуществления совершенно невероятного, фантастического плана. И раз уж Вольфы с таким остервенением стремятся претворить его в жизнь, значит, за этим кроется какой-то продуманный план. Вот только в чем он состоит и какой дьявольский замысел таится за всей этой болтовней о столкновении Земли с кометой? Если верить словам Карла Вольфа, Питту осталось всего четыре дня и десять часов, чтобы найти ответ. Но почему он сам объявил об изменениях в расписании и столь любезно назвал точный срок? Такое впечатление, "будто ему наплевать, что кто-то посторонний, да еще к тому же его смертельный враг, получил информацию, которую по всем писаным и неписаным законам конспирации следовало держать в строжайшем секрете. Может быть, он думает, что это не имеет значения, что никто уже не успеет ему помешать? Или существует какая-то другая причина?