---------------------------------------------------------------
Перев с англ. С. Алексеева.
К.: "София", Ltd., 1998. - 256 С.. Isbn 5-220-00153-1
OCR: Angelina Romashkina
---------------------------------------------------------------
Наконец-то перед нами достоверная биография Кастанеды! Брак Карлоса с
Маргарет официально длился 13 лет (I960-1973). Она больше, чем кто бы то ни
было, знает о его молодых годах в Перу и США, о его работе над первыми
книгами и щедро делится воспоминаниями, наблюдениями и фотографиями из
личного альбома, драгоценными для каждого, кто серьезно интересуется
магическим миром Кастанеды.
Как ни трудно поверить, это не "бульварная" книга, написанная в погоне
за быстрым долларом. 77-летняя Маргарет Кастанеда - очень интеллигентная и
тактичная женщина. Как она объяснила, публикуя книгу в 1997 году, "для всего
на свете есть свое время. Сейчас пришло время мне поделиться чудесными
воспоминаниями о том человеке, которого я всегда буду любить. Надеюсь, что
мне удастся ответить на некоторые из вопросов, задаваемых любознательными
читателями книг Карлоса".
Похоже, что цель, поставленная автором, достигнута. Перед нами
действительно воспоминания любящей женщины, которая так и не смогла
оправиться от главной разлуки в ее жизни. И подробный отчет о подлинных
событиях и людях, который будет интересен как поклонникам Кастанеды, так и
скептикам, подозревающим в "учении дона Хуана" величайшую философскую
мистификацию второй половины XX века.
(c) Copyright 1997 by Margaret Runyan Castaneda
ISBN 0-9696960-1-9 англ.
(c) "София", Киев, 1998
Введение
Часть первая. Истоки
Часть вторая. Замороченные аллегорией
Эпилог
Об авторе
Не пиши на камне или на дереве,
Что я был честным или сто я был хорошим,
Но напиши дымом на пролетающем бризе
Семь слов, и слова эти
Содержат больше, чем целый том:
"Он жил, он смеялся и он понимал".
- Дон Блэндинг, "Моя эпитафия"
Введение
Карлос посмотрел на меня своими большими карими миндалевидными глазами.
Он явно находился в проказливом настроении.
- О, мисса Раньян, я начну революцию, которая будет продолжаться всю
нашу жизнь и в которой вы примете самое непосредственное участие, - заявил
он и засмеялся. Его смех чем-то напоминал воронье карканье.
- Карлос, ты сумасшедший! - отвечала я. Он поднял меня и перекинул
через плечо. Я ударила его своей сумкой, и, смеясь, мы упали на землю. Я
была просто очарована этим миниатюрным человеком, которому предстояло стать
моим мужем.
В первые дни своего пребывания в Лос-Анджелесе Карлос подружился с
круглолицей и темноглазой костариканкой по имени Лидетт Мадуро, которая жила
вместе с матерью. Он называл свою подружку Нанеккой и частенько встречался с
ней вплоть до конца 1955 года. Именно Лидетт привела Карлоса в мой дом в
декабре того же года. Миссис Анхела Мадуро, ее мать, сшила для меня на
рождественские каникулы два вечерних платья. Карлос сопровождал Лидетт по
поручению ее матери. Он молча сидел в углу, пока я примеряла платья. Они
были просто великолепны. Одно было голубым, с заниженной талией и
шантильской тесьмой, отделанной полосками горного хрусталя. Юбка довольно
короткая, с буфами сзади. Другое платье - из шелковистой парчи цвета спелого
мандарина, с китайским орнаментом. И то и другое превосходно сидели на моей
фигуре. Когда Карлос и Лидетт уже собирались уходить, она вдруг остановилась
в дверях и объявила:
- Кстати, Маргарита, этой мой друг Карлос из Южной Америки.
Он молча улыбнулся мне, после чего они повернулись и ушли. Я закрыла за
ними дверь и на какое-то время застыла, потрясенная его взглядом. При
воспоминании о только что состоявшейся встрече у меня стучало в висках. Я не
могла забыть этого человека, поскольку чувствовала - своим взглядом он дал
мне понять, что скоро придет снова. Однако он так и не пришел.
Вскоре после этого я отправилась в семейство Мадуро, чтобы последний
раз примерить и забрать свои платья. Перед тем, как выйти из дома, я
испытала некий подсознательный импульс, заставивший меня совершить не совсем
обычный поступок. Я записала свое имя, адрес и телефон на форзаце книги
Невилла Годдарда "Поиск", надеясь при первом удобном случае вручить ее
Карлосу.
Прибыв в дом Лидетт, я застала ее врасплох. Мое предчувствие
оправдалось - Карлос находился там. Одно из моих платьев лежало на постели.
Карлос и Лидетт беседовали, не замечая меня, и так продолжалось до тех пор,
пока я не откашлялась и не сказала: "Здравствуй, Лидетт".
Она удивленно обернулась ко мне, а Карлос улыбнулся.
- Карлос, моя мать хочет, чтобы ты помог ей на кухне, - заявила Лидетт,
а когда он ушел, приветливо заметила:
- В следующий раз звони перед тем, как прийти.
Я понимала, что она была безнадежно влюблена в этого человека, хотя и
уверяла, что это лишь друг семьи. Впрочем, ей не о чем было беспокоиться -
сама я не собиралась влюбляться снова. Это было единственное, в чем я была
уверена. Тем не менее я испытывала определенную нервозность и хотела
поскорей уйти.
Но надо было примерить платья и упаковать их, чтобы взять с собой. У
меня бывали вечеринки, и мне следовало выглядеть надлежащим образом. И вдруг
Лидетт заявила, что платья не совсем готовы.
- Моя мать тебе позвонит, - ответила Лидетт, а затем вдруг резко
сменила холодный тон на дружелюбный и принялась вспоминать наше общее
прошлое. Одно время я встречалась с ее братом, который впоследствии был убит
во время коста-риканской революции, да и вообще провела немало счастливых
часов в этой семье.
Прощаясь со мной, Лидетт спросила:
- Тебе действительно нравится Карлос?
- Да, он просто очарователен.
- В таком случае, я должна тебя предупредить - остерегайся его, ибо он
обладает силой...
- Силой? - изумилась я.-Да он едва достает мне до плеча.
- Я имею в виду не физическую силу, - прошептала Лидетт, - он способен
очаровать твою душу, поскольку он курандеро.
-Кто?
- Шаман, маг.
Я недоверчиво посмотрела на Лидетт. Карлос, может быть, чем-то походил
на молодого индейца, но никак не на старого колдуна.
-Да, я не сомневаюсь в том, что он настоящий маг, - с юмором
согласилась я, совершенно в это не веря.
- Я знаю, что это правда, и ты тоже скоро в этом убедишься, если не
будешь соблюдать осторожность.
Полагая, что она хочет отпугнуть меня от мужчины, которого уже считала
своей собственностью, я попыталась ее успокоить:
- Не волнуйся, Лидетт, меня не так уж тянет к твоему Карлосу.
Мне бы хотелось, чтобы это было правдой, но со мной уже что-то
происходило - я не знала, что именно, - благодаря чему я чувствовала, что
еще увижусь с Карлосом.
"Мне кажется, вы лжете, мисс Раньян", - ответили мне глаза Лидетт,
после чего она молча проводила меня к двери. Здесь мы на мгновение
замешкались: я - стоя на первой ступеньке лестницы, Лидетт -у дверного
косяка. Внезапно из-за ее спины появилось широко улыбающееся лицо Карлоса -
его зубы были похожи на жемчуг.
- До свиданья, мисса Раньян, - сказал он, выступая вперед и протягивая
мне руку. Я проворно достала из сумки заранее приготовленную книгу Невилла
Годдарда и вручила ему. Он сунул ее под мышку - подальше от подозрительного
взгляда Лидетт - и вернулся в дом. Лидетт помахала мне вслед. Я дошла до
автобусной остановки и села на скамейку рядом со старой леди, у ног которой
стояла магазинная тележка, полная всевозможных бутылок. Женщина попросила
подаяния. Заглядывая в сумку, я заметила, что у меня трясутся руки. В доме
Лидетт со мной явно что-то произошло. Что именно - я пока не знала, но нечто
очень возбуждающее.
Пока автобус громыхал по Уайн-стрит и сворачивал на Уилширский бульвар,
я смотрела на светящиеся окна домов и в каждом из них видела отражение лица
Карлоса.
"Незачем пытаться звонить ему, ведь у него теперь есть мой номер", -
твердила я себе. В глубине души я была уверена в неизбежности нашей новой
встречи. Вспоминая его лицо, я посылала ему мысленное сообщение: позвони
мне. После этого началось длительное ожидание...
И одновременно началось мое магическое путешествие с Карлосом
Кастанедой.
Часть первая. Истоки.
1
Этой ночью ему снился все тот же сон. Босой и испуганный, он вновь
одиноко бродил по пустыне, ища там ту странную силу, которую называют
союзником и которая представляет собой нечто вроде духовного наставника или
психического существа. Последний ритуал перехода состоял в том, что Карлос
должен был найти ее и победить. Итак, он находился в дикой и пустынной
местности, одиноко бредя среди кустарников и кактусов и ощущая себя
заброшенным на необитаемый остров. Единственное, о чем он думал, - так это о
двенадцати годах, которые провел здесь. Двенадцать лет в качестве ученика
мага, изучая все его ритуалы и методики. Четверть жизни он потратил на
подготовку к этому моменту... экзистенциальному моменту! Двенадцать лет!
Но абсолютно ничего не происходило. Вокруг не было даже ящериц, зато
царило полнейшее безмолвие. Только кустарники, кактусы и отбрасываемые ими
предрассветные тени. Складывалось впечатление, что Карлосу суждено было
остаться там навеки, и вдруг он увидел нечто - это был огромный и неуклюжий
человек с толстыми руками. Человек был одет в темную куртку, штаны и красный
шейный платок, который выглядел в подобном месте крайне нелепо. Тонкие
призрачные скулы, огромный худой нос и два отверстия - там, где должны были
находиться глаза. Испытывая благоговейный страх, Карлос отступил назад, и в
следующий миг вся эта сцена словно бы воспарила над самой собой.
Затем союзник начал приближаться к Карлосу, делая большие шаги и
глубоко зарывая каблуки в песок. Внезапно в небе появились ястребы. Это, без
сомнения, была развязка, решающая битва "человека знания"! Потребовалось 12
лет, чтобы достичь этого момента.
Но дальше ничего не произошло. По какой-то непонятной причине все
постоянно замирало на одном и том же месте приближения союзника. Среди
ястребов появилась ворона, кружившая по знойному мексиканскому небу. Это был
знак, метафора, последнее звено, соединяющее его с прошлой жизнью, в которой
он, так сказать, был настоящим, а не персонажем из собственных книг, - ив
одно поразительное мгновение Карлос понял, что это его последняя слабость,
которую предстоит одолеть, последнее звено, которое предстоит разорвать,
прежде чем он станет человеком знания. И пока он стоял там, подробности его
ученичества стирались из памяти под натиском прилива...
Старый индеец, плывущий в воздухе и взбирающийся на водопады,
алкалоидные грезы в грязных хижинах, осознанные сновидения, жевание пейота,
союзники с лицами земляного цвета, галлюцинации, трансовый бег, первые
лекции о видении, легендарная встреча с доном Хуаном.
...И внезапно он вновь вернулся к началу. Все, чему он учился ранее,
опять оказалось новым и неизведанным, в том числе и главное правило: разорви
все узы! Не существует совпадений или снов, а есть только мимолетные и
непостижимые образы, раскалывающие твой череп. Неожиданно Карлос оказался в
каком-то непрерывно скользящем потоке, состоящем из миллиона цветовых
оттенков.
- Чочо! - крикнул он вороне, но она находилась слишком высоко. Карлос
Кастанеда приподнялся на постели. - Чочо!
Нэнни, студентка УКЛА*, которая была с ним в Уэствуде, подошла к
матрасу, села рядом с Карлосом и обняла его обеими руками. (УКЛА, англ. UCLA
- аббр. от Калифорнийский Университет в Лос-Анджелесе. - Здесь и далее прим,
ред.)
- Нет, -мягко сказала она, - его здесь нет. Он вернулся к своей матери.
Это всего лишь сон.
- Но я же был там, - прошептал Кастанеда. - Я был именно там.
- Еще нет, - улыбнулась Нэнни, гладя его волосы, - еще нет.
Знаете, это не так-то просто! Как изложить на бумаге все эти
необъяснимые видения, причем сделать это так, чтобы их смог понять любой
обыватель от Скенектади до Лонг-Бич? Карлос Кастанеда имел с этим
колоссальные проблемы, просыпаясь по ночам в холодном поту и пытаясь
реконструировать свои видения так, чтобы придать им смысл. Нельзя сказать,
что его книги - это результат его ночных кошмаров. Напротив, он долгие годы
изучал в библиотеках колдовство и индейскую культуру, много путешествовал по
мексиканским пустыням и посвятил четверть жизни сбору информации о
лекарственных растениях, расспрашивая о них местных жителей. Другую четверть
жизни он посвятил исследованию их странной палеолитической философии. Он
отдал свой долг мистицизму и великому богу Антропологии, более того, он
провел несколько лет стуча по клавишам пишущей машинки, чтобы подробнейшим
образом рассказать все свои истории. И вот теперь, весной 1974 года, издав
три книги и подготовив четвертую, он стал на Западе не просто культовым
героем или легендой, он стал... Кастанедой - Человеком Силы.
Всего этого он достиг посредством трансформации основных идей восточной
философии в чисто шаманистские суждения - но в этом и была заключена
определенная опасность. Смысл всегда один и тот же: за пределами реального
мира, которым ограничено обычное человеческое "я", существует иная
реальность. Все, что он делал, - это сидел за своей машинкой, закатывая
карие глаз в процессе глубокой метафизической концентрации и пропуская все
через свой Великолепный Мистификатор. Наконец оттуда доносилось нечто вроде:
"Знание - это мотылек" или "Смерть всегда стоит слева". Нечто парящее и
загадочное. Попытка понять, о чем говорит Карлос Кастанеда, напоминала
стрельбу по движущейся мишени - однако все пытались это сделать.
Единственная вещь, которая для этого требуется, - это его книги, его
удивительные истории о том, как однажды, будучи студентом УКЛА, Карлос
случайно встретился со старым индейцем, которого он называл доном Хуаном и
который открыл ему уникальное видение мира, разделяемое сообществом
центрально- и южноамериканских магов, считавшихся давно вымершими. Однако
они существовали - студент Кастанеда жил среди них и писал о них. Двенадцать
лет - с 1960 по 1972 год - Карлос, по его собственным словам, находился в
ученичестве у дона Хуана, постепенно проявляя себя в роли индейского
травника, лекаря, колдуна, воина, брухо и мастера эклектичного ритуала. В
первые годы ученичества Карлоса дон Хуан использовал три наркотика - пейот,
грибы и дурман. Эти наркотики должны были сорвать с него оболочку культуры и
в конечном итоге лишить Карлоса безопасного и надежного восприятия мира.
Карлос описал свой ученический опыт в четырех книгах, опубликованных с
1968 по 1974 год. Это был воплощенный идеал Гессе - студент, стремящийся к
познанию жизни, встречает духовного наставника. Причем Карлос уверял, что
все произошло именно так.
Итак, имеется парень из Лос-Анджелеса, который, по его собственным
словам, вел какое-то странное метафизическое существование в мексиканской
пустыне и вернулся оттуда, чтобы рассказать об этом. В своих четырех книгах,
которые с самого начала были не столько антропологическими, сколько
философскими, он изложил беседы, ритуалы, галлюцинации, рассуждения и
объяснения самого шамана - то есть целую систему. И все это не имело своего
окончательного объяснения. Даже сам Карлос признавал, что вся его работа
дает лишь поверхностное представление о том, как старый седой брухо из
племени яки видит мир. Главное, писал Карлос, -это понять, что наш мир
"здравого смысла" является результатом социального консенсуса. В этом
состояла главная идея феноменологии, которой Карлос увлекался во время своей
учебы в университете.
В своей первой книге "Учение дона Хуана: путь знания индейцев яки"
Карлос описал митоты - церемонии употребления пейота, во время которых
участники не просто смотрели, а видели. То есть они использовали абсолютную
телесную осознанность для того, чтобы посмотреть на мир свежим взглядом и
увидеть его таким, каков он есть сам по себе, а не таким, каким он предстает
в результате поучений, вдалбливаемых в человека с момента рождения. Маги
способны остановить "поток интерпретаций", которые создает наше немощное
восприятие вещей. То, что остается у вас после этого, - это поразительное
восприятие мира, при котором тело овладевает разумом.
В том же "Учении" Карлос описывает свою первую встречу с доном Хуаном,
которая произошла на автобусной остановке в Аризоне. Кастанеда готовил для
университетской газеты материал о психотропных веществах, используемых
местными жителями. В процессе разговора с доном Хуаном он понял, что тот
немало об этом знает. Но лишь через год старый индеец признал, что обладает
неким таинственным знанием и согласился ознакомить с ним Карлоса. Это можно
было считать революционным шагом с его стороны, поскольку между магами
существовала жесткая договоренность о том, чтобы передавать "секреты
мастерства" лишь своим детям. Однако дон Хуан сделал исключение, и Карлос,
который считал себя самым малообещающим подмастерьем, начал свое ученичество
сначала в Аризоне, а затем в Соноре (Мексика). Для начала старый индеец
предложил ему поваляться в разных местах рамады (веранды вдоль фронтальной
части дома), чтобы найти свое место, где бы он чувствовал себя абсолютно
надежно. Шесть часов Карлос перекатывался по веранде, прежде чем начал
воспринимать тончайшие нюансы различного местоположения. Наконец, он выбрал
себе место, которое дон Хуан назвал ситио, - то есть место, дающее ощущение
максимальной силы. Ученичество началось.
Через несколько месяцев Карлос и дон Хуан отправились в дом другого
индейца, где Карлос впервые попробовал пейот и испытал вызываемые им
"парящие" галлюцинации. Чтобы стать человеком знания, надо было изучить
жаргон магов и предпринять определенные шаги, которые предписывались древней
традицией. Существовал специфический вид сатори*, называемый видением, в
котором мир приобретал новое, экзистенциальное значение. В системе брухо
союзники находились на периферии и были готовы в любой момент помочь ученику
- дать совет, придать сил и так далее. Кроме того, существовала и такая
сила, как мескалито, - то есть защитник и учитель, вызывающий необычные
состояния сознания и уводящий за пределы привычной реальности. (Сатори
(яп.): в дзэн-буддизме - состояние "пробуждения" или "моментального
просветления").
Хотя все это было ему довольно чуждо, Карлос преуспел в распространении
этих примитивных религиозных идей, сделав это ловко и интересно. Он подробно
излагает долгие философские беседы со своим индейским учителем. Именно эти
беседы придавали глубину и многозначительность всем шаманским ритуалам и
методикам, которые могли показаться постороннему взгляду довольно глупыми и
бесхитростными. Из мира своих галлюцинаций Карлос вернулся с максимально
подробными записями первобытных представлений об аде. Первым такие записи
сделал католический монах Бернардино де Саагун, наткнувшийся на "праздники
пейота" в северных районах Мексики.
Однажды в одном приграничном городке дон Хуан объяснил Карлосу, что
человек знания имеет четырех врагов. Как и большинство его объяснений, оно
было великолепно задумано, сложно сконструировано и при этом лишено обычной
земной логики.
Первым врагом человека знания является страх неизвестного. По мере
начала обучения, учеником овладевает второй враг - ясность разума. Как
объяснил дон Хуан, с одной стороны, ясность разума может рассеять страх, с
другой - ослепить посвященного невероятным психическими возможностями,
позволяя ему покидать чувство реальности слишком быстро. Это вопрос
нахождения надлежащей быстроты смены картин реальности - от картины
обывателя к картине шамана. В процессе этой смены появляется ощущение личной
силы - тайного вида той древней силы, которая может сделать ученика жестоким
и капризным - как большинство тех старых пердунов, что живут в мексиканской
пустыне. У тех, кто способен справиться с этим и использовать свою силу для
понимания алогичного космоса, остается последний враг, который стоит у них
на пути. Этот четвертый враг называется старостью.
И, как учил дон Хуан, справиться с этим врагом до конца невозможно
-можно лишь какое-то время удерживать его на расстоянии. Все это Карлос
досконально описал в своей первой книге.
Вторая, называвшаяся "Отдельная реальность: продолжение бесед с доном
Хуаном", включала новые сведения о старом индейце, его приключениях и
методиках. Кроме того, там появился дон Хенаро - супермен из племени
масатеков, обожавший выписывать пируэты на краю водопада и парить в
нескольких дюймах от пола. Если дон Хуан предпочитал беседы в стиле Сократа,
то дон Хенаро - творческую гимнастику. Эта книга была посвящена второй
стадии ученичества Карлоса, которая проходила с апреля 1968 по октябрь 1970
года. В конце книги дон Хенаро попытался отучить Карлоса от пристрастия к
западной логике и рационализму, продемонстрировав нарушение аристотелевских
законов относительно свойств пространства и времени. В одно мгновение он
покрыл десять миль - переместился с открытого пространства на отдаленный
горный выступ, находившийся в десяти милях от первого места. Это было
невероятно!
Читатель вправе подумать, что индейцы манипулировали сознанием Карлоса,
тем более что в тех местах нет указательных столбов. С этой точки зрения
можно рассматривать и полет самого Карлоса, описанный им в той же книге.
Однажды в полдень, под руководством дона Хуана и с помощью маленькой дозы
дурмана, Карлос почувствовал, как отрывается от земли и летит над пустыней.
Когда он вернулся назад, то первым делом спросил у дона Хуана -
действительно ли он летал или это были галлюцинации? По мнению индейца,
вопрос был абсурдным, ибо в этом и состоит самая суть колдовства. Прежде
всего, все зависит от точки зрения. В мире магов полет Карлоса был иным,
чем, например, полет вороны, но от этого не менее реальным. Это был полет
человека, отведавшего дурмана, а все те произвольные различия, которые
проводятся в западном мире, были для шаманов такими же неуместными, как
различия между сном и бодрствованием.
В начале своего ученичества Карлос употреблял наркотики, а потому мог
объяснить все происходящее именно их воздействием. Однако в конце своей
тетралогии о доне Хуане он начал испытывать все эти экстраординарные
феномены - огни, цвета, союзники, силы, необъяснимые звуки, - обладая ясным
и не замутненным сознанием. Для него стало совершенно очевидно, что индейцы
- эти дети пустыни - были не только прародителями сложных первобытных
религиозных систем, но и обладали совершенно уникальным взглядом на мир. И
этот взгляд был весьма перспективным, имел всемирное значение и мог
совершить такую же интеллектуальную революцию в мировоззрении, какую
совершили идеи Ницше, Дарвина, Эйнштейна. Внезапно все представления о
европейцах как единственных существах, способных к созданию системы
рационального мышления, зашатались и рухнули.
В своей третьей книге "Путешествие в Икстлан" Карлос возвращается к
своим "полевым" заметкам, которые он сделал во время двух первых лет
ученичества. Большую часть этой книги, кроме трех последних глав,
представляет собой тот материал, который ранее был исключен, поскольку не
имел непосредственного отношения к галлюцинациям. В первые дни ученичества
наркотики были самым пленительным средством превращения в первобытного
человека знания. Спокойные собеседования, изучение шаманского словаря и
целая серия эзотерических уроков пришли позже, когда он уже осознал пределы
использования наркотиков. После этого Карлос вновь вернулся к ранним
беседам. В "Путешествии в Икстлан" ничего не говорится о психотропных
средствах, зато описываются лекции мага, в которых он излагает свои
представления о смерти и рассказывает о различных методиках просветления. В
конечном счете все объясняется тем, что обычное восприятие мира - всего лишь
"описание".
Последние три главы содержат новый материал, представляющий собой
рассказ о третьей стадии ученичества, начавшейся в мае 1971 года. Карлос
по-прежнему много пишет о доне Хуане и доне Хенаро, уделяя особое внимание
изумительной пантомиме последнего и поразительным физиопсихическим фокусам
вроде исчезновения, а затем появления машины Карлоса, причем все это
происходило посреди пустыни. Чуть позже Карлос встретился с койотом и сумел
на время отказаться от своего культурного менталитета, чтобы, фактически,
пообщаться с животным. Это оказалось настолько тяжелым делом, что почти
граничило с шизофренией. Дон Хенаро предупредил Карлоса об опасности,
объяснив, что его путешествие в Икстлан - это всеобъемлющая и пугающая
метафора того, что может случиться с душой, не готовой к более глубокому
погружению в тайны шаманства.
Когда дон Хенаро был молодым, то выбрал обряд перехода в виде борьбы с
союзником. По его словам, он встретил союзника на равнине, но оказался
недостаточно силен и был заброшен им в ад, где люди обычно появляются лишь в
качестве призраков. Но Хенаро постоянно двигался, направляясь к своему дому
в Икстлане и совершая путешествие, которое, как он говорил, никогда нельзя
будет довести до конца. Суть этой весьма мистической истории состояла в том,
что однажды Карлос обнаружит себя лицом к лицу с союзником и вынужден будет
вступить с ним в борьбу. Если он окажется готов к этому - то есть его личная
Перев с англ. С. Алексеева.
К.: "София", Ltd., 1998. - 256 С.. Isbn 5-220-00153-1
OCR: Angelina Romashkina
---------------------------------------------------------------
Наконец-то перед нами достоверная биография Кастанеды! Брак Карлоса с
Маргарет официально длился 13 лет (I960-1973). Она больше, чем кто бы то ни
было, знает о его молодых годах в Перу и США, о его работе над первыми
книгами и щедро делится воспоминаниями, наблюдениями и фотографиями из
личного альбома, драгоценными для каждого, кто серьезно интересуется
магическим миром Кастанеды.
Как ни трудно поверить, это не "бульварная" книга, написанная в погоне
за быстрым долларом. 77-летняя Маргарет Кастанеда - очень интеллигентная и
тактичная женщина. Как она объяснила, публикуя книгу в 1997 году, "для всего
на свете есть свое время. Сейчас пришло время мне поделиться чудесными
воспоминаниями о том человеке, которого я всегда буду любить. Надеюсь, что
мне удастся ответить на некоторые из вопросов, задаваемых любознательными
читателями книг Карлоса".
Похоже, что цель, поставленная автором, достигнута. Перед нами
действительно воспоминания любящей женщины, которая так и не смогла
оправиться от главной разлуки в ее жизни. И подробный отчет о подлинных
событиях и людях, который будет интересен как поклонникам Кастанеды, так и
скептикам, подозревающим в "учении дона Хуана" величайшую философскую
мистификацию второй половины XX века.
(c) Copyright 1997 by Margaret Runyan Castaneda
ISBN 0-9696960-1-9 англ.
(c) "София", Киев, 1998
Введение
Часть первая. Истоки
Часть вторая. Замороченные аллегорией
Эпилог
Об авторе
Не пиши на камне или на дереве,
Что я был честным или сто я был хорошим,
Но напиши дымом на пролетающем бризе
Семь слов, и слова эти
Содержат больше, чем целый том:
"Он жил, он смеялся и он понимал".
- Дон Блэндинг, "Моя эпитафия"
Введение
Карлос посмотрел на меня своими большими карими миндалевидными глазами.
Он явно находился в проказливом настроении.
- О, мисса Раньян, я начну революцию, которая будет продолжаться всю
нашу жизнь и в которой вы примете самое непосредственное участие, - заявил
он и засмеялся. Его смех чем-то напоминал воронье карканье.
- Карлос, ты сумасшедший! - отвечала я. Он поднял меня и перекинул
через плечо. Я ударила его своей сумкой, и, смеясь, мы упали на землю. Я
была просто очарована этим миниатюрным человеком, которому предстояло стать
моим мужем.
В первые дни своего пребывания в Лос-Анджелесе Карлос подружился с
круглолицей и темноглазой костариканкой по имени Лидетт Мадуро, которая жила
вместе с матерью. Он называл свою подружку Нанеккой и частенько встречался с
ней вплоть до конца 1955 года. Именно Лидетт привела Карлоса в мой дом в
декабре того же года. Миссис Анхела Мадуро, ее мать, сшила для меня на
рождественские каникулы два вечерних платья. Карлос сопровождал Лидетт по
поручению ее матери. Он молча сидел в углу, пока я примеряла платья. Они
были просто великолепны. Одно было голубым, с заниженной талией и
шантильской тесьмой, отделанной полосками горного хрусталя. Юбка довольно
короткая, с буфами сзади. Другое платье - из шелковистой парчи цвета спелого
мандарина, с китайским орнаментом. И то и другое превосходно сидели на моей
фигуре. Когда Карлос и Лидетт уже собирались уходить, она вдруг остановилась
в дверях и объявила:
- Кстати, Маргарита, этой мой друг Карлос из Южной Америки.
Он молча улыбнулся мне, после чего они повернулись и ушли. Я закрыла за
ними дверь и на какое-то время застыла, потрясенная его взглядом. При
воспоминании о только что состоявшейся встрече у меня стучало в висках. Я не
могла забыть этого человека, поскольку чувствовала - своим взглядом он дал
мне понять, что скоро придет снова. Однако он так и не пришел.
Вскоре после этого я отправилась в семейство Мадуро, чтобы последний
раз примерить и забрать свои платья. Перед тем, как выйти из дома, я
испытала некий подсознательный импульс, заставивший меня совершить не совсем
обычный поступок. Я записала свое имя, адрес и телефон на форзаце книги
Невилла Годдарда "Поиск", надеясь при первом удобном случае вручить ее
Карлосу.
Прибыв в дом Лидетт, я застала ее врасплох. Мое предчувствие
оправдалось - Карлос находился там. Одно из моих платьев лежало на постели.
Карлос и Лидетт беседовали, не замечая меня, и так продолжалось до тех пор,
пока я не откашлялась и не сказала: "Здравствуй, Лидетт".
Она удивленно обернулась ко мне, а Карлос улыбнулся.
- Карлос, моя мать хочет, чтобы ты помог ей на кухне, - заявила Лидетт,
а когда он ушел, приветливо заметила:
- В следующий раз звони перед тем, как прийти.
Я понимала, что она была безнадежно влюблена в этого человека, хотя и
уверяла, что это лишь друг семьи. Впрочем, ей не о чем было беспокоиться -
сама я не собиралась влюбляться снова. Это было единственное, в чем я была
уверена. Тем не менее я испытывала определенную нервозность и хотела
поскорей уйти.
Но надо было примерить платья и упаковать их, чтобы взять с собой. У
меня бывали вечеринки, и мне следовало выглядеть надлежащим образом. И вдруг
Лидетт заявила, что платья не совсем готовы.
- Моя мать тебе позвонит, - ответила Лидетт, а затем вдруг резко
сменила холодный тон на дружелюбный и принялась вспоминать наше общее
прошлое. Одно время я встречалась с ее братом, который впоследствии был убит
во время коста-риканской революции, да и вообще провела немало счастливых
часов в этой семье.
Прощаясь со мной, Лидетт спросила:
- Тебе действительно нравится Карлос?
- Да, он просто очарователен.
- В таком случае, я должна тебя предупредить - остерегайся его, ибо он
обладает силой...
- Силой? - изумилась я.-Да он едва достает мне до плеча.
- Я имею в виду не физическую силу, - прошептала Лидетт, - он способен
очаровать твою душу, поскольку он курандеро.
-Кто?
- Шаман, маг.
Я недоверчиво посмотрела на Лидетт. Карлос, может быть, чем-то походил
на молодого индейца, но никак не на старого колдуна.
-Да, я не сомневаюсь в том, что он настоящий маг, - с юмором
согласилась я, совершенно в это не веря.
- Я знаю, что это правда, и ты тоже скоро в этом убедишься, если не
будешь соблюдать осторожность.
Полагая, что она хочет отпугнуть меня от мужчины, которого уже считала
своей собственностью, я попыталась ее успокоить:
- Не волнуйся, Лидетт, меня не так уж тянет к твоему Карлосу.
Мне бы хотелось, чтобы это было правдой, но со мной уже что-то
происходило - я не знала, что именно, - благодаря чему я чувствовала, что
еще увижусь с Карлосом.
"Мне кажется, вы лжете, мисс Раньян", - ответили мне глаза Лидетт,
после чего она молча проводила меня к двери. Здесь мы на мгновение
замешкались: я - стоя на первой ступеньке лестницы, Лидетт -у дверного
косяка. Внезапно из-за ее спины появилось широко улыбающееся лицо Карлоса -
его зубы были похожи на жемчуг.
- До свиданья, мисса Раньян, - сказал он, выступая вперед и протягивая
мне руку. Я проворно достала из сумки заранее приготовленную книгу Невилла
Годдарда и вручила ему. Он сунул ее под мышку - подальше от подозрительного
взгляда Лидетт - и вернулся в дом. Лидетт помахала мне вслед. Я дошла до
автобусной остановки и села на скамейку рядом со старой леди, у ног которой
стояла магазинная тележка, полная всевозможных бутылок. Женщина попросила
подаяния. Заглядывая в сумку, я заметила, что у меня трясутся руки. В доме
Лидетт со мной явно что-то произошло. Что именно - я пока не знала, но нечто
очень возбуждающее.
Пока автобус громыхал по Уайн-стрит и сворачивал на Уилширский бульвар,
я смотрела на светящиеся окна домов и в каждом из них видела отражение лица
Карлоса.
"Незачем пытаться звонить ему, ведь у него теперь есть мой номер", -
твердила я себе. В глубине души я была уверена в неизбежности нашей новой
встречи. Вспоминая его лицо, я посылала ему мысленное сообщение: позвони
мне. После этого началось длительное ожидание...
И одновременно началось мое магическое путешествие с Карлосом
Кастанедой.
Часть первая. Истоки.
1
Этой ночью ему снился все тот же сон. Босой и испуганный, он вновь
одиноко бродил по пустыне, ища там ту странную силу, которую называют
союзником и которая представляет собой нечто вроде духовного наставника или
психического существа. Последний ритуал перехода состоял в том, что Карлос
должен был найти ее и победить. Итак, он находился в дикой и пустынной
местности, одиноко бредя среди кустарников и кактусов и ощущая себя
заброшенным на необитаемый остров. Единственное, о чем он думал, - так это о
двенадцати годах, которые провел здесь. Двенадцать лет в качестве ученика
мага, изучая все его ритуалы и методики. Четверть жизни он потратил на
подготовку к этому моменту... экзистенциальному моменту! Двенадцать лет!
Но абсолютно ничего не происходило. Вокруг не было даже ящериц, зато
царило полнейшее безмолвие. Только кустарники, кактусы и отбрасываемые ими
предрассветные тени. Складывалось впечатление, что Карлосу суждено было
остаться там навеки, и вдруг он увидел нечто - это был огромный и неуклюжий
человек с толстыми руками. Человек был одет в темную куртку, штаны и красный
шейный платок, который выглядел в подобном месте крайне нелепо. Тонкие
призрачные скулы, огромный худой нос и два отверстия - там, где должны были
находиться глаза. Испытывая благоговейный страх, Карлос отступил назад, и в
следующий миг вся эта сцена словно бы воспарила над самой собой.
Затем союзник начал приближаться к Карлосу, делая большие шаги и
глубоко зарывая каблуки в песок. Внезапно в небе появились ястребы. Это, без
сомнения, была развязка, решающая битва "человека знания"! Потребовалось 12
лет, чтобы достичь этого момента.
Но дальше ничего не произошло. По какой-то непонятной причине все
постоянно замирало на одном и том же месте приближения союзника. Среди
ястребов появилась ворона, кружившая по знойному мексиканскому небу. Это был
знак, метафора, последнее звено, соединяющее его с прошлой жизнью, в которой
он, так сказать, был настоящим, а не персонажем из собственных книг, - ив
одно поразительное мгновение Карлос понял, что это его последняя слабость,
которую предстоит одолеть, последнее звено, которое предстоит разорвать,
прежде чем он станет человеком знания. И пока он стоял там, подробности его
ученичества стирались из памяти под натиском прилива...
Старый индеец, плывущий в воздухе и взбирающийся на водопады,
алкалоидные грезы в грязных хижинах, осознанные сновидения, жевание пейота,
союзники с лицами земляного цвета, галлюцинации, трансовый бег, первые
лекции о видении, легендарная встреча с доном Хуаном.
...И внезапно он вновь вернулся к началу. Все, чему он учился ранее,
опять оказалось новым и неизведанным, в том числе и главное правило: разорви
все узы! Не существует совпадений или снов, а есть только мимолетные и
непостижимые образы, раскалывающие твой череп. Неожиданно Карлос оказался в
каком-то непрерывно скользящем потоке, состоящем из миллиона цветовых
оттенков.
- Чочо! - крикнул он вороне, но она находилась слишком высоко. Карлос
Кастанеда приподнялся на постели. - Чочо!
Нэнни, студентка УКЛА*, которая была с ним в Уэствуде, подошла к
матрасу, села рядом с Карлосом и обняла его обеими руками. (УКЛА, англ. UCLA
- аббр. от Калифорнийский Университет в Лос-Анджелесе. - Здесь и далее прим,
ред.)
- Нет, -мягко сказала она, - его здесь нет. Он вернулся к своей матери.
Это всего лишь сон.
- Но я же был там, - прошептал Кастанеда. - Я был именно там.
- Еще нет, - улыбнулась Нэнни, гладя его волосы, - еще нет.
Знаете, это не так-то просто! Как изложить на бумаге все эти
необъяснимые видения, причем сделать это так, чтобы их смог понять любой
обыватель от Скенектади до Лонг-Бич? Карлос Кастанеда имел с этим
колоссальные проблемы, просыпаясь по ночам в холодном поту и пытаясь
реконструировать свои видения так, чтобы придать им смысл. Нельзя сказать,
что его книги - это результат его ночных кошмаров. Напротив, он долгие годы
изучал в библиотеках колдовство и индейскую культуру, много путешествовал по
мексиканским пустыням и посвятил четверть жизни сбору информации о
лекарственных растениях, расспрашивая о них местных жителей. Другую четверть
жизни он посвятил исследованию их странной палеолитической философии. Он
отдал свой долг мистицизму и великому богу Антропологии, более того, он
провел несколько лет стуча по клавишам пишущей машинки, чтобы подробнейшим
образом рассказать все свои истории. И вот теперь, весной 1974 года, издав
три книги и подготовив четвертую, он стал на Западе не просто культовым
героем или легендой, он стал... Кастанедой - Человеком Силы.
Всего этого он достиг посредством трансформации основных идей восточной
философии в чисто шаманистские суждения - но в этом и была заключена
определенная опасность. Смысл всегда один и тот же: за пределами реального
мира, которым ограничено обычное человеческое "я", существует иная
реальность. Все, что он делал, - это сидел за своей машинкой, закатывая
карие глаз в процессе глубокой метафизической концентрации и пропуская все
через свой Великолепный Мистификатор. Наконец оттуда доносилось нечто вроде:
"Знание - это мотылек" или "Смерть всегда стоит слева". Нечто парящее и
загадочное. Попытка понять, о чем говорит Карлос Кастанеда, напоминала
стрельбу по движущейся мишени - однако все пытались это сделать.
Единственная вещь, которая для этого требуется, - это его книги, его
удивительные истории о том, как однажды, будучи студентом УКЛА, Карлос
случайно встретился со старым индейцем, которого он называл доном Хуаном и
который открыл ему уникальное видение мира, разделяемое сообществом
центрально- и южноамериканских магов, считавшихся давно вымершими. Однако
они существовали - студент Кастанеда жил среди них и писал о них. Двенадцать
лет - с 1960 по 1972 год - Карлос, по его собственным словам, находился в
ученичестве у дона Хуана, постепенно проявляя себя в роли индейского
травника, лекаря, колдуна, воина, брухо и мастера эклектичного ритуала. В
первые годы ученичества Карлоса дон Хуан использовал три наркотика - пейот,
грибы и дурман. Эти наркотики должны были сорвать с него оболочку культуры и
в конечном итоге лишить Карлоса безопасного и надежного восприятия мира.
Карлос описал свой ученический опыт в четырех книгах, опубликованных с
1968 по 1974 год. Это был воплощенный идеал Гессе - студент, стремящийся к
познанию жизни, встречает духовного наставника. Причем Карлос уверял, что
все произошло именно так.
Итак, имеется парень из Лос-Анджелеса, который, по его собственным
словам, вел какое-то странное метафизическое существование в мексиканской
пустыне и вернулся оттуда, чтобы рассказать об этом. В своих четырех книгах,
которые с самого начала были не столько антропологическими, сколько
философскими, он изложил беседы, ритуалы, галлюцинации, рассуждения и
объяснения самого шамана - то есть целую систему. И все это не имело своего
окончательного объяснения. Даже сам Карлос признавал, что вся его работа
дает лишь поверхностное представление о том, как старый седой брухо из
племени яки видит мир. Главное, писал Карлос, -это понять, что наш мир
"здравого смысла" является результатом социального консенсуса. В этом
состояла главная идея феноменологии, которой Карлос увлекался во время своей
учебы в университете.
В своей первой книге "Учение дона Хуана: путь знания индейцев яки"
Карлос описал митоты - церемонии употребления пейота, во время которых
участники не просто смотрели, а видели. То есть они использовали абсолютную
телесную осознанность для того, чтобы посмотреть на мир свежим взглядом и
увидеть его таким, каков он есть сам по себе, а не таким, каким он предстает
в результате поучений, вдалбливаемых в человека с момента рождения. Маги
способны остановить "поток интерпретаций", которые создает наше немощное
восприятие вещей. То, что остается у вас после этого, - это поразительное
восприятие мира, при котором тело овладевает разумом.
В том же "Учении" Карлос описывает свою первую встречу с доном Хуаном,
которая произошла на автобусной остановке в Аризоне. Кастанеда готовил для
университетской газеты материал о психотропных веществах, используемых
местными жителями. В процессе разговора с доном Хуаном он понял, что тот
немало об этом знает. Но лишь через год старый индеец признал, что обладает
неким таинственным знанием и согласился ознакомить с ним Карлоса. Это можно
было считать революционным шагом с его стороны, поскольку между магами
существовала жесткая договоренность о том, чтобы передавать "секреты
мастерства" лишь своим детям. Однако дон Хуан сделал исключение, и Карлос,
который считал себя самым малообещающим подмастерьем, начал свое ученичество
сначала в Аризоне, а затем в Соноре (Мексика). Для начала старый индеец
предложил ему поваляться в разных местах рамады (веранды вдоль фронтальной
части дома), чтобы найти свое место, где бы он чувствовал себя абсолютно
надежно. Шесть часов Карлос перекатывался по веранде, прежде чем начал
воспринимать тончайшие нюансы различного местоположения. Наконец, он выбрал
себе место, которое дон Хуан назвал ситио, - то есть место, дающее ощущение
максимальной силы. Ученичество началось.
Через несколько месяцев Карлос и дон Хуан отправились в дом другого
индейца, где Карлос впервые попробовал пейот и испытал вызываемые им
"парящие" галлюцинации. Чтобы стать человеком знания, надо было изучить
жаргон магов и предпринять определенные шаги, которые предписывались древней
традицией. Существовал специфический вид сатори*, называемый видением, в
котором мир приобретал новое, экзистенциальное значение. В системе брухо
союзники находились на периферии и были готовы в любой момент помочь ученику
- дать совет, придать сил и так далее. Кроме того, существовала и такая
сила, как мескалито, - то есть защитник и учитель, вызывающий необычные
состояния сознания и уводящий за пределы привычной реальности. (Сатори
(яп.): в дзэн-буддизме - состояние "пробуждения" или "моментального
просветления").
Хотя все это было ему довольно чуждо, Карлос преуспел в распространении
этих примитивных религиозных идей, сделав это ловко и интересно. Он подробно
излагает долгие философские беседы со своим индейским учителем. Именно эти
беседы придавали глубину и многозначительность всем шаманским ритуалам и
методикам, которые могли показаться постороннему взгляду довольно глупыми и
бесхитростными. Из мира своих галлюцинаций Карлос вернулся с максимально
подробными записями первобытных представлений об аде. Первым такие записи
сделал католический монах Бернардино де Саагун, наткнувшийся на "праздники
пейота" в северных районах Мексики.
Однажды в одном приграничном городке дон Хуан объяснил Карлосу, что
человек знания имеет четырех врагов. Как и большинство его объяснений, оно
было великолепно задумано, сложно сконструировано и при этом лишено обычной
земной логики.
Первым врагом человека знания является страх неизвестного. По мере
начала обучения, учеником овладевает второй враг - ясность разума. Как
объяснил дон Хуан, с одной стороны, ясность разума может рассеять страх, с
другой - ослепить посвященного невероятным психическими возможностями,
позволяя ему покидать чувство реальности слишком быстро. Это вопрос
нахождения надлежащей быстроты смены картин реальности - от картины
обывателя к картине шамана. В процессе этой смены появляется ощущение личной
силы - тайного вида той древней силы, которая может сделать ученика жестоким
и капризным - как большинство тех старых пердунов, что живут в мексиканской
пустыне. У тех, кто способен справиться с этим и использовать свою силу для
понимания алогичного космоса, остается последний враг, который стоит у них
на пути. Этот четвертый враг называется старостью.
И, как учил дон Хуан, справиться с этим врагом до конца невозможно
-можно лишь какое-то время удерживать его на расстоянии. Все это Карлос
досконально описал в своей первой книге.
Вторая, называвшаяся "Отдельная реальность: продолжение бесед с доном
Хуаном", включала новые сведения о старом индейце, его приключениях и
методиках. Кроме того, там появился дон Хенаро - супермен из племени
масатеков, обожавший выписывать пируэты на краю водопада и парить в
нескольких дюймах от пола. Если дон Хуан предпочитал беседы в стиле Сократа,
то дон Хенаро - творческую гимнастику. Эта книга была посвящена второй
стадии ученичества Карлоса, которая проходила с апреля 1968 по октябрь 1970
года. В конце книги дон Хенаро попытался отучить Карлоса от пристрастия к
западной логике и рационализму, продемонстрировав нарушение аристотелевских
законов относительно свойств пространства и времени. В одно мгновение он
покрыл десять миль - переместился с открытого пространства на отдаленный
горный выступ, находившийся в десяти милях от первого места. Это было
невероятно!
Читатель вправе подумать, что индейцы манипулировали сознанием Карлоса,
тем более что в тех местах нет указательных столбов. С этой точки зрения
можно рассматривать и полет самого Карлоса, описанный им в той же книге.
Однажды в полдень, под руководством дона Хуана и с помощью маленькой дозы
дурмана, Карлос почувствовал, как отрывается от земли и летит над пустыней.
Когда он вернулся назад, то первым делом спросил у дона Хуана -
действительно ли он летал или это были галлюцинации? По мнению индейца,
вопрос был абсурдным, ибо в этом и состоит самая суть колдовства. Прежде
всего, все зависит от точки зрения. В мире магов полет Карлоса был иным,
чем, например, полет вороны, но от этого не менее реальным. Это был полет
человека, отведавшего дурмана, а все те произвольные различия, которые
проводятся в западном мире, были для шаманов такими же неуместными, как
различия между сном и бодрствованием.
В начале своего ученичества Карлос употреблял наркотики, а потому мог
объяснить все происходящее именно их воздействием. Однако в конце своей
тетралогии о доне Хуане он начал испытывать все эти экстраординарные
феномены - огни, цвета, союзники, силы, необъяснимые звуки, - обладая ясным
и не замутненным сознанием. Для него стало совершенно очевидно, что индейцы
- эти дети пустыни - были не только прародителями сложных первобытных
религиозных систем, но и обладали совершенно уникальным взглядом на мир. И
этот взгляд был весьма перспективным, имел всемирное значение и мог
совершить такую же интеллектуальную революцию в мировоззрении, какую
совершили идеи Ницше, Дарвина, Эйнштейна. Внезапно все представления о
европейцах как единственных существах, способных к созданию системы
рационального мышления, зашатались и рухнули.
В своей третьей книге "Путешествие в Икстлан" Карлос возвращается к
своим "полевым" заметкам, которые он сделал во время двух первых лет
ученичества. Большую часть этой книги, кроме трех последних глав,
представляет собой тот материал, который ранее был исключен, поскольку не
имел непосредственного отношения к галлюцинациям. В первые дни ученичества
наркотики были самым пленительным средством превращения в первобытного
человека знания. Спокойные собеседования, изучение шаманского словаря и
целая серия эзотерических уроков пришли позже, когда он уже осознал пределы
использования наркотиков. После этого Карлос вновь вернулся к ранним
беседам. В "Путешествии в Икстлан" ничего не говорится о психотропных
средствах, зато описываются лекции мага, в которых он излагает свои
представления о смерти и рассказывает о различных методиках просветления. В
конечном счете все объясняется тем, что обычное восприятие мира - всего лишь
"описание".
Последние три главы содержат новый материал, представляющий собой
рассказ о третьей стадии ученичества, начавшейся в мае 1971 года. Карлос
по-прежнему много пишет о доне Хуане и доне Хенаро, уделяя особое внимание
изумительной пантомиме последнего и поразительным физиопсихическим фокусам
вроде исчезновения, а затем появления машины Карлоса, причем все это
происходило посреди пустыни. Чуть позже Карлос встретился с койотом и сумел
на время отказаться от своего культурного менталитета, чтобы, фактически,
пообщаться с животным. Это оказалось настолько тяжелым делом, что почти
граничило с шизофренией. Дон Хенаро предупредил Карлоса об опасности,
объяснив, что его путешествие в Икстлан - это всеобъемлющая и пугающая
метафора того, что может случиться с душой, не готовой к более глубокому
погружению в тайны шаманства.
Когда дон Хенаро был молодым, то выбрал обряд перехода в виде борьбы с
союзником. По его словам, он встретил союзника на равнине, но оказался
недостаточно силен и был заброшен им в ад, где люди обычно появляются лишь в
качестве призраков. Но Хенаро постоянно двигался, направляясь к своему дому
в Икстлане и совершая путешествие, которое, как он говорил, никогда нельзя
будет довести до конца. Суть этой весьма мистической истории состояла в том,
что однажды Карлос обнаружит себя лицом к лицу с союзником и вынужден будет
вступить с ним в борьбу. Если он окажется готов к этому - то есть его личная