Страница:
– Я вижу, вы превратили это в настоящую науку.
– Это не наука. – Бино улыбнулся. – Это искусство.
В этот момент под арку трейлерного парка «Надежный отдых» въехал новенький красный «корвет» с откинутым верхом и остановился рядом с «виннебаго». За рулем сидела красавица, каких Виктории встречать еще не приходилось: У нее были пышные длинные черные как смоль волосы и кожа цвета слоновой кости. Она посмотрела на них лучистыми зелеными глазами и молча вылезла из машины. Нижняя часть соблазнительного тела была втиснута в обтягивающие джинсы. Сверху надет топ с бретельками, который распирала внушительных размеров грудь. Виктория понаблюдала несколько секунд и решила, что это не силикон. Помимо этих потрясающих физических данных, в ней было что-то еще – неуловимое, неосязаемое. Не мудрствуя лукаво это можно было бы просто назвать сексуальностью невиданной силы, которая, казалось, мгновенно поглотила весь кислород с того места, где они стояли. Виктория, сама далеко не дурнушка, мгновенно осознала, что Дама Червей относится совсем к другой «весовой» категории. Существенно более высокой.
– Я так поняла, что вам, ребята, нужно подогреть лоха, – сказала она, обнимаясь с Джоном. Затем бросила взгляд на Бино. – Как дела?
– Отлично. Я вижу, у тебя был удачный год, – сказал он, разглядывая «корвет». Холодность, с какой они обменялись репликами, Викторию удивила.
– Бино, если ты все еще злишься, мне очень жаль. Я считаю, что это была глупость.
– Ага, – отозвался он. – Я тоже так считаю.
– Мне хочется помочь, не прогоняй меня, – сказала она, глядя на него, и не отводила глаз, пока он не заговорил.
– Ты знаешь, что речь идет о Томми Рина? – спросил Бино.
– Что ж, придется смазать ноздри вазелином, чтобы не так чувствовалась вонь. Я закадрю это ничтожество, взбодрю, и когда он достаточно разогреется, ты сыграешь с ним в «пристеночек». – Затем совершенно неожиданно она повернулась к Виктории и протянула руку: – Привет, я Дакота Бейтс.
Виктория пожала руку и представилась. В ней было метр семьдесят роста, а в Дакоте, наверное, все метр восемьдесят. Настоящая модель.
– Пошли, – сказал наконец Бино, и они двинулись в дом на колесах.
Дакота посмотрела на лежащие на столе деньги.
– Джон сказал, что ты затеял организовать в Модесто «лосиный выпас», в потом «универмаг» в Сан-Франциско. – Бино кивнул. – Ты думаешь, этого достаточно?
– Если будем аккуратно действовать. Чтобы арендовать офисы и как-то обосноваться, должно хватить. Завтра мы вылетаем в Сан-Франциско. Виктория, Джон и я. Возьмем с собой сто тысяч. Ты берешь остальные пятьдесят и ближайшим рейсом летишь на Багамы, где встретишься с Эпилептиком Даффи.
Мы появимся там через два дня. Кому-то из нас придется передать в отдел изучения кредитоспособности клиентов казино новый «Финансовый бюллетень Мак-Гуайра».
– А как ты доставишь на Багамы. Томми? – спросила Дакота.
– Кое-какой план уже разработан, – ответил Бино. – В данный момент его сожительница – некая шлюха по имени Каллиопа Лав. Так вот, «Радио Променад» сообщит ей, что она выиграла два бесплатных билета на Багамы. Наверняка ей захочется прокатиться в рай на халяву.
– Надо же, выходит, женщины тоже кое на что могут сгодиться, – сказала Дакота и повернулась к Виктории. – Он у нас всегда ставит только на мужчин.
Бино усмехнулся:
– Что поделаешь, иногда приходится отступать от правил.
Дакота кивнула и поставила сумку с вещами на стол.
– Кстати, – добавил Бино с некоторым смущением, – спать с Томми вовсе не обязательно. Достаточно только разогреть.
– А вот в этом, дорогуша, позволь мне разобраться самой. Как достать этого паразита – это мое дело.
– Я только хочу сказать…
– Не надо, – твердо прервала она его, затем увидела Роджера. – Эй, Роджи. Рада тебя видеть, малыш.
Плут Роджер бросился к ней, вспрыгнул на колени, водрузив лапы на волшебную грудь.
– Как дела, Роджи? – спросила Дакота, почесывая терьера за ухом.
«Наверняка получше, чем у нас», – подумала Виктория.
Когда Томми Рина узнал о случившемся, был уже полдень. Богатый техасец так и не появился, чтобы купить пару своей жемчужине, и бедный Дональд Стин только к двенадцати сообразил, что произошло. Осознав, что он купил за сто пятьдесят тысяч ту же самую жемчужину, которую продал вчера за пятьдесят, Дональд понял, что попал в большую беду. Скрыть прокол было невозможно, поэтому пришлось позвонить боссу, то есть Томми, и все рассказать.
Меньше чем через двадцать минут Томми был в ювелирном магазине.
– Значит, что же получается, – потрясенно проговорил он. – Ты, гребаный мудак, купил у этого техасского кретина ту же самую гребаную жемчужину за тройную цену? А ты вообще-то когда-нибудь проверял свои гребаные мозги у врача?
– Вначале я не сообразил, что это та же самая жемчужина. А потом чем больше на нее смотрел, тем сильнее удивлялся. Я даже позвонил парню из Ювелирного торгового центра, у которого накануне купил ее. Он зашел ненадолго и сказал мне… – Дональд Стин осекся. Он был до смерти напуган. Сейчас Томми уведет его в заднюю комнату и забьет до смерти своим знаменитым молотком.
– Ладно, заткнись, несчастный ублюдок, я все понял, – произнес Томми убийственно спокойным голосом, что было очень странно. Его близко поставленные глазки питекантропа лениво сверкнули. – Буду думать.
– Да, сэр, – пролепетал Дональд, готовясь к самому худшему.
– Случится что снова, пеняй на себя. Подлечу так, что пойдешь на корм рыбам в реке Джерси. Так что срочно умней и помни, ты, жопа: это твоя единственная ошибка, другой не будет. – С этими словами бандит повернулся и вышел из ювелирного магазина.
Он зашагал по «пурпурному ковру казино «Балли» мимо столов для игры в «фараон», мимо рядов игральных автоматов по одному доллару, пересек вестибюль, в задней части которого располагались столы для игры в «девятку», и приблизился к Гасу Таггерту, старшему по этажу, который сидел в королевском бархатном кресле рядом с дверью кабины лифта из красного дерева, ведущего на верхние этажи, где располагался зал казино для игры по-крупному, а также специальные помещения.
– Я хочу видеть Бартли.
– Ну вот еще, Томми, чего придумал. Я не могу пропустить тебя туда. Ты же знаешь, у тебя нет членского билета. А я обязан следить за соблюдением всех игорных правил. – Гаса за то и ценили, что он охранял доступ к лифту получше любого цепного пса.
– Эй, мать твою, Гас, я имел тебя и твои гребаные правила. Хочешь, бля, чтобы я стал твоим, бля, гребаным врагом? Так это можно. Я, бля, засвечу так, что ты света белого не взвидишь. – Томми был взбешен настолько, что, казалось, весь дымился. Его людоедские глазки по-звериному горели. Было в нем что-то такое, когда он выходил из себя, что подавляло любое сопротивление.
– Ладно, ладно, успокойся и перестань мудить, – примирительно проговорил Гас.
– Перестань мудить, говоришь? – выкрикнул в ответ Томми. – Какой-то ковбой нагрел мой ювелирный магазин на сотню кусков! Я хочу увидеть записи Бартли. Так что давай, Гас, пошевеливайся… или получишь по яйцам.
– Чего ты так раскипятился… поезжай, пожалуйста, но только не говори, что я тебе разрешил, – пробормотал старший по этажу, ежась под испепеляющим взглядом бандита.
Он нажал на кнопку, дверь отворилась, и Томми вошел в кабину с медными ручками и ковриком на полу. Затем Гас наклонился, вставил ключ в замок на панели лифта, повернул и отступил, дав дверям закрыться. Томми миновал роскошные апартаменты на втором этаже, где играли по-крупному, и вышел на третьем.
Здесь царила почти стерильная чистота. Крашеные бетонные стены, минимум мебели, никаких украшений. В холле на складных стульях сидели охранники казино и прочий персонал. Томми подошел к двери, ведущей в святая святых, центральный узел системы безопасности, и постучал. Открыл С. Бартли Ниланд, худой, с нечистой кожей, туберкулезного типа хлюпик. Система видеонаблюдения казино, получившая название «Око небесное», была его детищем'. В эту комнату были проведены кабели от всех микрофонов и камер.
– Томми, ты не имеешь права здесь находиться. У тебя нет допуска, – пропищал Бартли, окинув взглядом обезьяноподобного головореза сквозь сильные очки.
– Кончай засерать мозги, – сказал Томми и оттолкнул хлюпика ладонью.
Бартли качнулся назад, и Томми вошел в небольшую комнату, набитую телевизионными мониторами и видеомагнитофонами. Он был здесь впервые, потому что, как ему часто напоминали, правление казино лишило его пропуска, а без него на этаж никак не попадешь. Но слышал об этой комнате Томми много, и, надо сказать, она его не разочаровала. Здесь находилось больше тридцати телевизионных мониторов, охватывающих практически все помещения. Интерес главным образом представляли известные мошенники и карточные шулеры, вместе со все возрастающим количеством взломщиков автоматов, использующих проволочные спусковые крючки в форме цифры семь, которые всовывают в прорезь автомата и подцепляют рычаг механизма выплаты.
Отдельно стояли мониторы для наблюдения в залах игры по-крупному. И вообще здесь можно было увидеть, что делается во всех помещениях, включая часть подъездной дорожки у входа. Миниатюрные телевизионные камеры почти все были вмонтированы в потолки, отсюда и название системы – «Око небесное». Операторы переходили от монитора к монитору, ведя постоянное наблюдение. На одной из стен висела полка с дюжиной больших альбомов в кожаных переплетах с фотографиями мошенников. Каждый альбом был снабжен подробной аннотацией, включающей перечень фамилий, кличек и «специальностей» помещенных там мошенников. Были альбомы, посвященные, исключительно специалистам по «тэту» и взломщикам игровых автоматов, а также крапйльщикам карт, карточным манипуляторам, шулерам, использующим «зеркалки», и многим другим.
– Мне нужно посмотреть съемки вестибюля и входа в казино, записанные вчера в два часа дня и сегодня в девять утра, – пробурчал Томми.
– Тебе нельзя здесь находиться, – сказал вспотевший Бартли, поправляя очки, которые сползли на крючковатый нос, когда Томми его толкнул.
– Эй ты, дуролом! – Томми уже по-настоящему рассвирепел. – Я что-то тебя не расслышал. Неужели ты сказал, что я не могу сюда войти? Нет, наверное, мне показалось. Потому что иначе я бы немедленно разбил тебе башку.
– Томми, я… – начал Бартли.
– Заткнись, – прервал его бандит. – За что я, спрашивается, плачу вашему гребаному заведению, а? Мой магазин обчистили. Теперь я хочу посмотреть пленки. Что, опять скажешь, не имею Права?
Он двинулся к хлюпику. Тот быстро отступил назад и кивнул. При этом головка Бартли Ниланда забавно качнулась на тонкой, как у тряпичной куклы, шейке, похожей на карандаш, а яйца зазвенели, как хрусталь баккара.
– Хорошо, хорошо. Я их поставлю, Томми. – Он подошел к полке с пленками, вытащил четыре, которые тот просил, и направился к монитору в дальнем конце комнаты. Здесь Бартли вставил в магнитофон первую пленку – «Вестибюль, 2 часа дня».
Томми оттолкнул его локтем, схватил пульт и включил ускоренный просмотр, выискивая посетителя в ковбойской шляпе. Наконец он его увидел. Вестибюль, держа под руку шлюху, пересекал высокий мужчина в куртке с бахромой и ковбойской шляпе. Томми бросил взгляд на отметку времени – 2:35 пополудни – и включил нормальный просмотр. Ковбоя он не знал, к тому же под шляпой разглядеть лицо было трудно, а вот шлюха показалась ему знакомой.
– Откуда я знаю эту дырку? – пробормотал Томми. – То, что я ее не трахал, точно. Потому что наверняка бы запомнил, она красивая. Но тогда почему мне кажется, что я знаю эту гребаную суку? – Пока он медленно шевелил своими обезьяньими мозгами, ковбой и шлюха вышли из кадра.
Томми извлек пленку и вставил другую, с записью наблюдения за входом в казино накануне днем. Прокрутил чуть назад и опять поставил на быстрый просмотр, пока на экране не появился белый «ниссан». Время – 2:15 пополудни. Из автомобиля вылезли трое. Пожилого он не разглядел – тот тут же скрылся за дверью, – лицо ковбоя по-прежнему было скрыто под широкополой шляпой, а вот на девицу в мини теперь можно было полюбоваться во всей красе. Она была снята крупным планом. Томми сделал стоп-кадр. Да, это была шлюха, с которой он столкнулся вчера, когда она выходила из дамской комнаты. Затем его осенило.
– Едрит твою…. – воскликнул он, потрясенный.
– Ты ее знаешь? – спросил Бартли, желая одного: чтобы Томми поскорее отсюда убрался.
– Это же Хитрая Вики Харт, только одетая как шлюха. Это же та гребаная сука, которая катила бочку на Джо! – Томми извлек пленку, схватил остальные и направился к выходу.
– Забирать пленки ты не имеешь права, – попытался возразить Бартли. – Их передают по смене под расписку…
Но Томми Рина уже ушел.
Из вестибюля он позвонил брату Джо и рассказал о жемчужине, пленках, Вики Харт и ковбое. Брат встретил его слова гробовым молчанием.
– Джо, ты слышишь, бля, что я говорю? Эта лахудра нагрела нас на сотню кусков!
– За этим кроется что-то еще, Томми, – спокойно произнес Джо. Он никогда не выдавал голосом свои эмоции.
– Эта шалава, гребаная прокурорша, украла у нас сотню кусков! Я говорил тебе, эту суку нужно пришить. Наехать машиной.
– Томми, когда факты противоречат здравому смыслу, это обычно означает, что в уравнении потерян какой-то член. Для Виктории Харт, прокурора, государственного обвинителя, заниматься махинациями с ювелирными изделиями в нашем магазине невозможно. Значит, за этим кроется что-то еще. Конечно, если только ты не ошибся и это она.
– Джо, это она. Ты же помнишь, я видел ее в «Новостях», когда она на тебя наехала. Позволь мне с ней разделаться. Что за дурость? Мы не должны разрешать ссать нам на голову.
– Я отправлю Тексако поработать с тобой. А тем временем проверь списки пассажиров (отлет, прилет), поищи ее. Свяжись с Питером. Посмотрим, с кем путешествует мисс Харт. Прежде чем делать дальнейшие шаги, давай выясним, кто этот ковбой.
– Мочить их всех надо, – буркнул в расстройстве
Томми.
– Ничего не предпринимай, пока я не скажу, – ответил Джо и положил трубку.
Когда Томми наконец добрался до своего пентхуаса, его встретила Каллиопа, потрясая двумя авиабилетами на Багамы, которые только что доставил курьер.
– Посмотри, что я выиграла! – протрубила она с гордостью, как только он вошел в дверь. – Вот как бывает. Я почти не слушала эту дурацкую станцию. Там один рок-н-ролл, а я слушаю только кантри, но, представляешь, угадала, что «Розы с длинными черенками» исполняла Таня Такер[28]. А у них как раз уик-энд был посвящен кантри, и я выиграла. Разве это не везение?
Не слушая ее, Томми начал обзванивать приятелей в отелях Атлантик-Сити, чтобы проверить, не зарегистрировалась ли где-нибудь Виктория Харт.
– Я выиграла два билета в Нассау, туда и обратно! – завизжала Каллиопа, все еще надеясь, что он разделит ее восторг.
– Я не могу сейчас туда лететь.
– Но я хочу, – упрямо прогундосила она. – Это мои билеты, и они действительны только двое суток.
– Послушай, я куплю тебе билеты, но попозже, или мы полетим в Сейбе-Бей на самолете Джо. Кому, бля, нужны эти бесплатные билеты на самолет? Мне надо разобраться тут кое с чем. Мой ювелирный магазин нагрели. Все знают, что это мое заведение, а значит, тот, кто его нагрел, должен быть замочен, или я выгляжу просто как кусок дерьма. Вот так.
– Я все равно полечу, с тобой или одна, – сказала Каллиопа, не сдавая позиций. Она знала, что добьется своего, потому что была великолепной партнершей в постели. Знала, что так хорошо Томми еще никто не обслуживал.
Каллиопа хотела полететь на Багамы именно по этим билетам. Принципиально.
Спор длился час.
– Между прочим, телефоны есть и на Багамах, – свирепо заметила она.
В конце концов Томми согласился полететь послезавтра, лишь бы только она заткнулась. Теперь он должен оказаться в Нассау в тот же день, что и Виктория Харт с Бино Бейтсом.
Глава 12
– Это не наука. – Бино улыбнулся. – Это искусство.
В этот момент под арку трейлерного парка «Надежный отдых» въехал новенький красный «корвет» с откинутым верхом и остановился рядом с «виннебаго». За рулем сидела красавица, каких Виктории встречать еще не приходилось: У нее были пышные длинные черные как смоль волосы и кожа цвета слоновой кости. Она посмотрела на них лучистыми зелеными глазами и молча вылезла из машины. Нижняя часть соблазнительного тела была втиснута в обтягивающие джинсы. Сверху надет топ с бретельками, который распирала внушительных размеров грудь. Виктория понаблюдала несколько секунд и решила, что это не силикон. Помимо этих потрясающих физических данных, в ней было что-то еще – неуловимое, неосязаемое. Не мудрствуя лукаво это можно было бы просто назвать сексуальностью невиданной силы, которая, казалось, мгновенно поглотила весь кислород с того места, где они стояли. Виктория, сама далеко не дурнушка, мгновенно осознала, что Дама Червей относится совсем к другой «весовой» категории. Существенно более высокой.
– Я так поняла, что вам, ребята, нужно подогреть лоха, – сказала она, обнимаясь с Джоном. Затем бросила взгляд на Бино. – Как дела?
– Отлично. Я вижу, у тебя был удачный год, – сказал он, разглядывая «корвет». Холодность, с какой они обменялись репликами, Викторию удивила.
– Бино, если ты все еще злишься, мне очень жаль. Я считаю, что это была глупость.
– Ага, – отозвался он. – Я тоже так считаю.
– Мне хочется помочь, не прогоняй меня, – сказала она, глядя на него, и не отводила глаз, пока он не заговорил.
– Ты знаешь, что речь идет о Томми Рина? – спросил Бино.
– Что ж, придется смазать ноздри вазелином, чтобы не так чувствовалась вонь. Я закадрю это ничтожество, взбодрю, и когда он достаточно разогреется, ты сыграешь с ним в «пристеночек». – Затем совершенно неожиданно она повернулась к Виктории и протянула руку: – Привет, я Дакота Бейтс.
Виктория пожала руку и представилась. В ней было метр семьдесят роста, а в Дакоте, наверное, все метр восемьдесят. Настоящая модель.
– Пошли, – сказал наконец Бино, и они двинулись в дом на колесах.
Дакота посмотрела на лежащие на столе деньги.
– Джон сказал, что ты затеял организовать в Модесто «лосиный выпас», в потом «универмаг» в Сан-Франциско. – Бино кивнул. – Ты думаешь, этого достаточно?
– Если будем аккуратно действовать. Чтобы арендовать офисы и как-то обосноваться, должно хватить. Завтра мы вылетаем в Сан-Франциско. Виктория, Джон и я. Возьмем с собой сто тысяч. Ты берешь остальные пятьдесят и ближайшим рейсом летишь на Багамы, где встретишься с Эпилептиком Даффи.
Мы появимся там через два дня. Кому-то из нас придется передать в отдел изучения кредитоспособности клиентов казино новый «Финансовый бюллетень Мак-Гуайра».
– А как ты доставишь на Багамы. Томми? – спросила Дакота.
– Кое-какой план уже разработан, – ответил Бино. – В данный момент его сожительница – некая шлюха по имени Каллиопа Лав. Так вот, «Радио Променад» сообщит ей, что она выиграла два бесплатных билета на Багамы. Наверняка ей захочется прокатиться в рай на халяву.
– Надо же, выходит, женщины тоже кое на что могут сгодиться, – сказала Дакота и повернулась к Виктории. – Он у нас всегда ставит только на мужчин.
Бино усмехнулся:
– Что поделаешь, иногда приходится отступать от правил.
Дакота кивнула и поставила сумку с вещами на стол.
– Кстати, – добавил Бино с некоторым смущением, – спать с Томми вовсе не обязательно. Достаточно только разогреть.
– А вот в этом, дорогуша, позволь мне разобраться самой. Как достать этого паразита – это мое дело.
– Я только хочу сказать…
– Не надо, – твердо прервала она его, затем увидела Роджера. – Эй, Роджи. Рада тебя видеть, малыш.
Плут Роджер бросился к ней, вспрыгнул на колени, водрузив лапы на волшебную грудь.
– Как дела, Роджи? – спросила Дакота, почесывая терьера за ухом.
«Наверняка получше, чем у нас», – подумала Виктория.
Когда Томми Рина узнал о случившемся, был уже полдень. Богатый техасец так и не появился, чтобы купить пару своей жемчужине, и бедный Дональд Стин только к двенадцати сообразил, что произошло. Осознав, что он купил за сто пятьдесят тысяч ту же самую жемчужину, которую продал вчера за пятьдесят, Дональд понял, что попал в большую беду. Скрыть прокол было невозможно, поэтому пришлось позвонить боссу, то есть Томми, и все рассказать.
Меньше чем через двадцать минут Томми был в ювелирном магазине.
– Значит, что же получается, – потрясенно проговорил он. – Ты, гребаный мудак, купил у этого техасского кретина ту же самую гребаную жемчужину за тройную цену? А ты вообще-то когда-нибудь проверял свои гребаные мозги у врача?
– Вначале я не сообразил, что это та же самая жемчужина. А потом чем больше на нее смотрел, тем сильнее удивлялся. Я даже позвонил парню из Ювелирного торгового центра, у которого накануне купил ее. Он зашел ненадолго и сказал мне… – Дональд Стин осекся. Он был до смерти напуган. Сейчас Томми уведет его в заднюю комнату и забьет до смерти своим знаменитым молотком.
– Ладно, заткнись, несчастный ублюдок, я все понял, – произнес Томми убийственно спокойным голосом, что было очень странно. Его близко поставленные глазки питекантропа лениво сверкнули. – Буду думать.
– Да, сэр, – пролепетал Дональд, готовясь к самому худшему.
– Случится что снова, пеняй на себя. Подлечу так, что пойдешь на корм рыбам в реке Джерси. Так что срочно умней и помни, ты, жопа: это твоя единственная ошибка, другой не будет. – С этими словами бандит повернулся и вышел из ювелирного магазина.
Он зашагал по «пурпурному ковру казино «Балли» мимо столов для игры в «фараон», мимо рядов игральных автоматов по одному доллару, пересек вестибюль, в задней части которого располагались столы для игры в «девятку», и приблизился к Гасу Таггерту, старшему по этажу, который сидел в королевском бархатном кресле рядом с дверью кабины лифта из красного дерева, ведущего на верхние этажи, где располагался зал казино для игры по-крупному, а также специальные помещения.
– Я хочу видеть Бартли.
– Ну вот еще, Томми, чего придумал. Я не могу пропустить тебя туда. Ты же знаешь, у тебя нет членского билета. А я обязан следить за соблюдением всех игорных правил. – Гаса за то и ценили, что он охранял доступ к лифту получше любого цепного пса.
– Эй, мать твою, Гас, я имел тебя и твои гребаные правила. Хочешь, бля, чтобы я стал твоим, бля, гребаным врагом? Так это можно. Я, бля, засвечу так, что ты света белого не взвидишь. – Томми был взбешен настолько, что, казалось, весь дымился. Его людоедские глазки по-звериному горели. Было в нем что-то такое, когда он выходил из себя, что подавляло любое сопротивление.
– Ладно, ладно, успокойся и перестань мудить, – примирительно проговорил Гас.
– Перестань мудить, говоришь? – выкрикнул в ответ Томми. – Какой-то ковбой нагрел мой ювелирный магазин на сотню кусков! Я хочу увидеть записи Бартли. Так что давай, Гас, пошевеливайся… или получишь по яйцам.
– Чего ты так раскипятился… поезжай, пожалуйста, но только не говори, что я тебе разрешил, – пробормотал старший по этажу, ежась под испепеляющим взглядом бандита.
Он нажал на кнопку, дверь отворилась, и Томми вошел в кабину с медными ручками и ковриком на полу. Затем Гас наклонился, вставил ключ в замок на панели лифта, повернул и отступил, дав дверям закрыться. Томми миновал роскошные апартаменты на втором этаже, где играли по-крупному, и вышел на третьем.
Здесь царила почти стерильная чистота. Крашеные бетонные стены, минимум мебели, никаких украшений. В холле на складных стульях сидели охранники казино и прочий персонал. Томми подошел к двери, ведущей в святая святых, центральный узел системы безопасности, и постучал. Открыл С. Бартли Ниланд, худой, с нечистой кожей, туберкулезного типа хлюпик. Система видеонаблюдения казино, получившая название «Око небесное», была его детищем'. В эту комнату были проведены кабели от всех микрофонов и камер.
– Томми, ты не имеешь права здесь находиться. У тебя нет допуска, – пропищал Бартли, окинув взглядом обезьяноподобного головореза сквозь сильные очки.
– Кончай засерать мозги, – сказал Томми и оттолкнул хлюпика ладонью.
Бартли качнулся назад, и Томми вошел в небольшую комнату, набитую телевизионными мониторами и видеомагнитофонами. Он был здесь впервые, потому что, как ему часто напоминали, правление казино лишило его пропуска, а без него на этаж никак не попадешь. Но слышал об этой комнате Томми много, и, надо сказать, она его не разочаровала. Здесь находилось больше тридцати телевизионных мониторов, охватывающих практически все помещения. Интерес главным образом представляли известные мошенники и карточные шулеры, вместе со все возрастающим количеством взломщиков автоматов, использующих проволочные спусковые крючки в форме цифры семь, которые всовывают в прорезь автомата и подцепляют рычаг механизма выплаты.
Отдельно стояли мониторы для наблюдения в залах игры по-крупному. И вообще здесь можно было увидеть, что делается во всех помещениях, включая часть подъездной дорожки у входа. Миниатюрные телевизионные камеры почти все были вмонтированы в потолки, отсюда и название системы – «Око небесное». Операторы переходили от монитора к монитору, ведя постоянное наблюдение. На одной из стен висела полка с дюжиной больших альбомов в кожаных переплетах с фотографиями мошенников. Каждый альбом был снабжен подробной аннотацией, включающей перечень фамилий, кличек и «специальностей» помещенных там мошенников. Были альбомы, посвященные, исключительно специалистам по «тэту» и взломщикам игровых автоматов, а также крапйльщикам карт, карточным манипуляторам, шулерам, использующим «зеркалки», и многим другим.
– Мне нужно посмотреть съемки вестибюля и входа в казино, записанные вчера в два часа дня и сегодня в девять утра, – пробурчал Томми.
– Тебе нельзя здесь находиться, – сказал вспотевший Бартли, поправляя очки, которые сползли на крючковатый нос, когда Томми его толкнул.
– Эй ты, дуролом! – Томми уже по-настоящему рассвирепел. – Я что-то тебя не расслышал. Неужели ты сказал, что я не могу сюда войти? Нет, наверное, мне показалось. Потому что иначе я бы немедленно разбил тебе башку.
– Томми, я… – начал Бартли.
– Заткнись, – прервал его бандит. – За что я, спрашивается, плачу вашему гребаному заведению, а? Мой магазин обчистили. Теперь я хочу посмотреть пленки. Что, опять скажешь, не имею Права?
Он двинулся к хлюпику. Тот быстро отступил назад и кивнул. При этом головка Бартли Ниланда забавно качнулась на тонкой, как у тряпичной куклы, шейке, похожей на карандаш, а яйца зазвенели, как хрусталь баккара.
– Хорошо, хорошо. Я их поставлю, Томми. – Он подошел к полке с пленками, вытащил четыре, которые тот просил, и направился к монитору в дальнем конце комнаты. Здесь Бартли вставил в магнитофон первую пленку – «Вестибюль, 2 часа дня».
Томми оттолкнул его локтем, схватил пульт и включил ускоренный просмотр, выискивая посетителя в ковбойской шляпе. Наконец он его увидел. Вестибюль, держа под руку шлюху, пересекал высокий мужчина в куртке с бахромой и ковбойской шляпе. Томми бросил взгляд на отметку времени – 2:35 пополудни – и включил нормальный просмотр. Ковбоя он не знал, к тому же под шляпой разглядеть лицо было трудно, а вот шлюха показалась ему знакомой.
– Откуда я знаю эту дырку? – пробормотал Томми. – То, что я ее не трахал, точно. Потому что наверняка бы запомнил, она красивая. Но тогда почему мне кажется, что я знаю эту гребаную суку? – Пока он медленно шевелил своими обезьяньими мозгами, ковбой и шлюха вышли из кадра.
Томми извлек пленку и вставил другую, с записью наблюдения за входом в казино накануне днем. Прокрутил чуть назад и опять поставил на быстрый просмотр, пока на экране не появился белый «ниссан». Время – 2:15 пополудни. Из автомобиля вылезли трое. Пожилого он не разглядел – тот тут же скрылся за дверью, – лицо ковбоя по-прежнему было скрыто под широкополой шляпой, а вот на девицу в мини теперь можно было полюбоваться во всей красе. Она была снята крупным планом. Томми сделал стоп-кадр. Да, это была шлюха, с которой он столкнулся вчера, когда она выходила из дамской комнаты. Затем его осенило.
– Едрит твою…. – воскликнул он, потрясенный.
– Ты ее знаешь? – спросил Бартли, желая одного: чтобы Томми поскорее отсюда убрался.
– Это же Хитрая Вики Харт, только одетая как шлюха. Это же та гребаная сука, которая катила бочку на Джо! – Томми извлек пленку, схватил остальные и направился к выходу.
– Забирать пленки ты не имеешь права, – попытался возразить Бартли. – Их передают по смене под расписку…
Но Томми Рина уже ушел.
Из вестибюля он позвонил брату Джо и рассказал о жемчужине, пленках, Вики Харт и ковбое. Брат встретил его слова гробовым молчанием.
– Джо, ты слышишь, бля, что я говорю? Эта лахудра нагрела нас на сотню кусков!
– За этим кроется что-то еще, Томми, – спокойно произнес Джо. Он никогда не выдавал голосом свои эмоции.
– Эта шалава, гребаная прокурорша, украла у нас сотню кусков! Я говорил тебе, эту суку нужно пришить. Наехать машиной.
– Томми, когда факты противоречат здравому смыслу, это обычно означает, что в уравнении потерян какой-то член. Для Виктории Харт, прокурора, государственного обвинителя, заниматься махинациями с ювелирными изделиями в нашем магазине невозможно. Значит, за этим кроется что-то еще. Конечно, если только ты не ошибся и это она.
– Джо, это она. Ты же помнишь, я видел ее в «Новостях», когда она на тебя наехала. Позволь мне с ней разделаться. Что за дурость? Мы не должны разрешать ссать нам на голову.
– Я отправлю Тексако поработать с тобой. А тем временем проверь списки пассажиров (отлет, прилет), поищи ее. Свяжись с Питером. Посмотрим, с кем путешествует мисс Харт. Прежде чем делать дальнейшие шаги, давай выясним, кто этот ковбой.
– Мочить их всех надо, – буркнул в расстройстве
Томми.
– Ничего не предпринимай, пока я не скажу, – ответил Джо и положил трубку.
Когда Томми наконец добрался до своего пентхуаса, его встретила Каллиопа, потрясая двумя авиабилетами на Багамы, которые только что доставил курьер.
– Посмотри, что я выиграла! – протрубила она с гордостью, как только он вошел в дверь. – Вот как бывает. Я почти не слушала эту дурацкую станцию. Там один рок-н-ролл, а я слушаю только кантри, но, представляешь, угадала, что «Розы с длинными черенками» исполняла Таня Такер[28]. А у них как раз уик-энд был посвящен кантри, и я выиграла. Разве это не везение?
Не слушая ее, Томми начал обзванивать приятелей в отелях Атлантик-Сити, чтобы проверить, не зарегистрировалась ли где-нибудь Виктория Харт.
– Я выиграла два билета в Нассау, туда и обратно! – завизжала Каллиопа, все еще надеясь, что он разделит ее восторг.
– Я не могу сейчас туда лететь.
– Но я хочу, – упрямо прогундосила она. – Это мои билеты, и они действительны только двое суток.
– Послушай, я куплю тебе билеты, но попозже, или мы полетим в Сейбе-Бей на самолете Джо. Кому, бля, нужны эти бесплатные билеты на самолет? Мне надо разобраться тут кое с чем. Мой ювелирный магазин нагрели. Все знают, что это мое заведение, а значит, тот, кто его нагрел, должен быть замочен, или я выгляжу просто как кусок дерьма. Вот так.
– Я все равно полечу, с тобой или одна, – сказала Каллиопа, не сдавая позиций. Она знала, что добьется своего, потому что была великолепной партнершей в постели. Знала, что так хорошо Томми еще никто не обслуживал.
Каллиопа хотела полететь на Багамы именно по этим билетам. Принципиально.
Спор длился час.
– Между прочим, телефоны есть и на Багамах, – свирепо заметила она.
В конце концов Томми согласился полететь послезавтра, лишь бы только она заткнулась. Теперь он должен оказаться в Нассау в тот же день, что и Виктория Харт с Бино Бейтсом.
Глава 12
«ЛОСИНЫЙ ВЫПАС»
Бино наконец разъяснил Виктории суть Большой аферы. Они летели в Сан-Франциско на самолете компании «Дельта». Плут Роджер сидел, прижав нос к длинному чемодану типа «дипломат» с надписью крупными красными буквами: «Таможня США. Собаки на службе контроля за соблюдением законов о наркотиках». Бино представился стюардессе собаководом и заявил, что подготовил Роджера для работы в таможне Сан-Франциско и сейчас везет его туда. Пес будет искать наркотики в багаже пассажиров. Это позволило терьеру занять привилегированное положение на полу между сиденьями в первом классе, а не мерзнуть весь полет в багажном отделении. Мягко гудели двигатели, стюардессы разносили напитки, а Бино объяснял не перестающей удивляться Виктории, что такое «лосиный выпас». Он рассказал ей также, какую следует провести подготовительную работу и что собой представляет семейное предприятие Бейтсов «Нефтяная и газовая компания округа Фентресс». Эта нефтяная компания когда-то полностью сгорела, остался один остов, который пять лет назад Джон Бумажный Воротничок купил за сто долларов, чтобы иметь возможность использовать ее в качестве «лосиного выпаса». Наиболее привлекательным в этой нефтяной компании было то, что она якобы владела несколькими тысячами акров превосходной земли на севере округа Фентресс, штат Теннесси. Бино объяснил Виктории, что документы о владении землей – не более чем пустые бумажки, потому что выданы на основании земельных грантов стопятидесятилетней давности, еще во времена Эндрю Джексона.
– В тех пор утекло много воды. – Бино улыбнулся. – Землю потом поделили поселенцы-сваттеры, потомки которых теперь имеют так называемый чистый правовой титул. Но, как ни странно, формально земельный грант все еще действует, хотя и не обеспеченный в правовом отношении. Чистота фиктивного землевладения в округе Фентресс обеспечивается тем, что в управлении округа продолжают храниться записи о земельных грантах и документы с планами землевладений. Так что если кто-нибудь позвонит и попросит подтвердить факт нашего владения землей, то служащая проверит по документам и скажет, что старая добрая «Нефтяная и газовая компания округа Фентресс» действительно владеет участками земли, о которых идет речь, несмотря на то что ими законно владеют проживающие там люди. В этой путанице виноваты власти штата Теннесси, которые не позаботились изъять из регистрационных книг записи о старых земельных грантах. При этом мы можем оценивать нашу собственность как захотим. Когда финансовые работники Томми займутся проверкой, то на бумаге все будет выглядеть отлично. Другой плюс этой мертвой компании состоит в том, что у нее до сих пор есть реальные акционеры. Они инвестировали свои средства в компанию десять лет назад, когда она была в активе. Потом компания рухнула, акционеры исключили ее из своих налоговых деклараций и благополучно забыли, но официально они по-прежнему владеют тридцатью процентами акций класса В. Это все зарегистрировано и придает компании вид функционирующей. Акционерный капитал зарегистрирован в Фондовой бирже Ванкувера, где требования к допуску ценных бумаг довольно либеральные. Неделю назад акция стоила один пенни за штуку, а общая стоимость выпущенных и находящихся в обращении акций составляла меньше двадцати пяти тысяч долларов. Затем мы с дядей Джоном несколько раз продали пакет в сто тысяч акций туда и обратно, создавая видимость рынка, и к настоящему времени цена поднялась уже почти до доллара за штуку. Плавающий курс этих акций такой узкий, что может повыситься очень быстро. Если совершать две продажи в день, то за неделю его можно поднять до десяти долларов. Что мы и собираемся сделать в Сан-Франциско, потому что «Кроникл» помещает данные об акциях, продаваемых на Ванкуверской фондовой бирже. К тому времени когда люди Томми займутся проверкой, акции «Нефтяной и газовой компании округа Фентресс» будут официально стоить десять долларов за штуку.
Виктория все время что-то записывала в свой желтый прокурорский блокнот. Бино это не нравилось, на говорить он ничего не стал, потому что понимал – такова ее натура. —
Час спустя, когда он наконец закончил описание механизма действия Большой аферы, она закрыла желтый блокнот и молча уставилась перед собой. Бино откинул спинку сиденья и попытался поспать. Открыв через некоторое время глаза, он встретился с ней взглядом. Было неясно, то ли он ее своим рассказом сильно впечатлил, то ли напугал до смерти.
После приземления в Сан-Франциско они двинулись по огромному зданию аэровокзала к пункту проката автомобилей. Из вещей у них, кроме личных чемоданов, была еще бутафорская клетка-чемодан, в данный момент пустая – Плут Роджер бежал рядом на красном поводке, который Бино купил для него на Рождество, – а также холщовая сумка, в которой лежало немногим больше ста тысяч долларов.
Бино изложил девушке из фирмы «Херц››[29] весьма конкретные требования относительно вида и цвета автомобиля, который хотел бы взять напрокат. Он должен быть средних размеров, светло-зеленый и с двумя дверцами. Голубой «мустанг» был отвергнут, потом еще несколько и наконец принят светло-зеленый «форд-эскорт» с желтовато-коричневой внутренней отделкой.
Они направились в «Стэнфорд-Корт» – фешенебельный отель, располагавшийся в не менее фешенебельном районе Ноб-Хилл. Джон здесь зарегистрировался под своей фамилией, и потому с ним удалось быстро связаться. Десять минут спустя все собрались в отдельной кабинке полутемного роскошного бара. Роджер свернулся на кресле, положив морду на колени Виктории. Бино отсчитал десять тысяч долларов, спрятал в карман и протянул холщовую сумку Джону.
– Остальные положи в банк на счет «Нефтяной и газовой компании округа Фентресс». Возьми с собой Викторию. А я с Роджером поеду выбирать «лосиный выпас».
– Не торопитесь, ковбой, – сказала Виктория. – Я с вами.
– Зачем? Я буду объезжать фермы, там ничего интересного, а вы юрист, сможете помочь в переговорах по составлению контракта на недвижимость, – сказал он, используя логику непробиваемой Вики.
– Насколько я поняла план, вы не только посетите фермы, но и будете встречаться с некоторыми родственниками. Вот с ними я и хотела бы познакомиться.
Вот прилепилась! Бино поразмышлял пару секунд и решил, что поскольку она все равно уже в курсе Большой аферы, то, наверное, полезнее взять ее на борт, а не изолировать.
– Ладно. – Он повернулся к Джону. – Мы поедем в Модесто, вернемся завтра к вечеру. А ты начинай поиски офиса. Это должны быть два этажа в небоскребе, в центре, неподалеку от офисов крупных нефтяных компаний. Было бы замечательно, если бы из наших окон открывался вид на здания компаний «Тексако» и «Шелл» на противоположной стороне улицы.
– Я тут уже присмотрел пару верхних этажей в Здании на Маркет-стрит рядом с небоскребом компании «Эксон»[30], – сказал Джон. – Причем мы будем иметь право вывешивать символику фирмы. Как насчет того, чтобы под крышей поместить светящийся логотип «Нефтяной и газовой компании округа Фентресс»?
– А какой у нее логотип? – спросила Виктория. Бино улыбнулся.
– Американский лось, у которого задняя часть плавно переходит в нефтяную вышку.
Джон встал, взял сумку, попрощался и вышел из бара.
– А почему именно в Модесто? – спросила она.
– Долина реки Сан-Хоакин является одним из последних в Северном полушарии районов, потенциально богатых нефтью. Правда, пока здесь было открыто только несколько скудных газовых месторождений, но эта тема по-прежнему муссируется. Дело в том, что в этой долине существует образование, которое геологи называют сланцевой стратиграфической ловушкой. Крупные нефтеносные месторождения встречаются как раз в подобных местах. Все это делает окрестности Модесто превосходным местом для организации «лосиного выпаса», потому что если у какого-нибудь лося, которого мы наметили в качестве добычи, наша «легенда» вызовет сомнения, то геологические предпосылки придутся как нельзя кстати.
Светло-зеленый «форд-эскорт» выехал из Сан-Франциско на скоростное шоссе номер девять, направляясь на восток. Вскоре городской ландшафт сменила холмистая равнина. Роджер на заднем сиденье время от времени тихо повизгивал, видимо, видел какие-то собачьи сны. Прошел почти час, а они еще не проронили ни слова. Бино мучился, потому что до сих пор никак не мог разгадать Викторию. Особенно его смущало, что эта прокурорша ухитрилась так его обезоружить. Он никак не мог понять почему. То ли причиной этому были ее хитрость, красота, а может быть, желание отомстить за Кэрол, то ли избиение клюшкой для гольфа номер девять? Так или иначе, Бино стал непривычно мягким и податливым. Когда он, используя свою, как ему прежде казалось, неотразимую улыбку, пытался заставить ее улыбнуться – так было уже несколько раз, – к желаемому результату это не приводило. Бино поймал себя на мысли, что это его огорчает. Теперь ее молчание начинало его беспокоить больше, чем неудачи с улыбкой.
– В тех пор утекло много воды. – Бино улыбнулся. – Землю потом поделили поселенцы-сваттеры, потомки которых теперь имеют так называемый чистый правовой титул. Но, как ни странно, формально земельный грант все еще действует, хотя и не обеспеченный в правовом отношении. Чистота фиктивного землевладения в округе Фентресс обеспечивается тем, что в управлении округа продолжают храниться записи о земельных грантах и документы с планами землевладений. Так что если кто-нибудь позвонит и попросит подтвердить факт нашего владения землей, то служащая проверит по документам и скажет, что старая добрая «Нефтяная и газовая компания округа Фентресс» действительно владеет участками земли, о которых идет речь, несмотря на то что ими законно владеют проживающие там люди. В этой путанице виноваты власти штата Теннесси, которые не позаботились изъять из регистрационных книг записи о старых земельных грантах. При этом мы можем оценивать нашу собственность как захотим. Когда финансовые работники Томми займутся проверкой, то на бумаге все будет выглядеть отлично. Другой плюс этой мертвой компании состоит в том, что у нее до сих пор есть реальные акционеры. Они инвестировали свои средства в компанию десять лет назад, когда она была в активе. Потом компания рухнула, акционеры исключили ее из своих налоговых деклараций и благополучно забыли, но официально они по-прежнему владеют тридцатью процентами акций класса В. Это все зарегистрировано и придает компании вид функционирующей. Акционерный капитал зарегистрирован в Фондовой бирже Ванкувера, где требования к допуску ценных бумаг довольно либеральные. Неделю назад акция стоила один пенни за штуку, а общая стоимость выпущенных и находящихся в обращении акций составляла меньше двадцати пяти тысяч долларов. Затем мы с дядей Джоном несколько раз продали пакет в сто тысяч акций туда и обратно, создавая видимость рынка, и к настоящему времени цена поднялась уже почти до доллара за штуку. Плавающий курс этих акций такой узкий, что может повыситься очень быстро. Если совершать две продажи в день, то за неделю его можно поднять до десяти долларов. Что мы и собираемся сделать в Сан-Франциско, потому что «Кроникл» помещает данные об акциях, продаваемых на Ванкуверской фондовой бирже. К тому времени когда люди Томми займутся проверкой, акции «Нефтяной и газовой компании округа Фентресс» будут официально стоить десять долларов за штуку.
Виктория все время что-то записывала в свой желтый прокурорский блокнот. Бино это не нравилось, на говорить он ничего не стал, потому что понимал – такова ее натура. —
Час спустя, когда он наконец закончил описание механизма действия Большой аферы, она закрыла желтый блокнот и молча уставилась перед собой. Бино откинул спинку сиденья и попытался поспать. Открыв через некоторое время глаза, он встретился с ней взглядом. Было неясно, то ли он ее своим рассказом сильно впечатлил, то ли напугал до смерти.
После приземления в Сан-Франциско они двинулись по огромному зданию аэровокзала к пункту проката автомобилей. Из вещей у них, кроме личных чемоданов, была еще бутафорская клетка-чемодан, в данный момент пустая – Плут Роджер бежал рядом на красном поводке, который Бино купил для него на Рождество, – а также холщовая сумка, в которой лежало немногим больше ста тысяч долларов.
Бино изложил девушке из фирмы «Херц››[29] весьма конкретные требования относительно вида и цвета автомобиля, который хотел бы взять напрокат. Он должен быть средних размеров, светло-зеленый и с двумя дверцами. Голубой «мустанг» был отвергнут, потом еще несколько и наконец принят светло-зеленый «форд-эскорт» с желтовато-коричневой внутренней отделкой.
Они направились в «Стэнфорд-Корт» – фешенебельный отель, располагавшийся в не менее фешенебельном районе Ноб-Хилл. Джон здесь зарегистрировался под своей фамилией, и потому с ним удалось быстро связаться. Десять минут спустя все собрались в отдельной кабинке полутемного роскошного бара. Роджер свернулся на кресле, положив морду на колени Виктории. Бино отсчитал десять тысяч долларов, спрятал в карман и протянул холщовую сумку Джону.
– Остальные положи в банк на счет «Нефтяной и газовой компании округа Фентресс». Возьми с собой Викторию. А я с Роджером поеду выбирать «лосиный выпас».
– Не торопитесь, ковбой, – сказала Виктория. – Я с вами.
– Зачем? Я буду объезжать фермы, там ничего интересного, а вы юрист, сможете помочь в переговорах по составлению контракта на недвижимость, – сказал он, используя логику непробиваемой Вики.
– Насколько я поняла план, вы не только посетите фермы, но и будете встречаться с некоторыми родственниками. Вот с ними я и хотела бы познакомиться.
Вот прилепилась! Бино поразмышлял пару секунд и решил, что поскольку она все равно уже в курсе Большой аферы, то, наверное, полезнее взять ее на борт, а не изолировать.
– Ладно. – Он повернулся к Джону. – Мы поедем в Модесто, вернемся завтра к вечеру. А ты начинай поиски офиса. Это должны быть два этажа в небоскребе, в центре, неподалеку от офисов крупных нефтяных компаний. Было бы замечательно, если бы из наших окон открывался вид на здания компаний «Тексако» и «Шелл» на противоположной стороне улицы.
– Я тут уже присмотрел пару верхних этажей в Здании на Маркет-стрит рядом с небоскребом компании «Эксон»[30], – сказал Джон. – Причем мы будем иметь право вывешивать символику фирмы. Как насчет того, чтобы под крышей поместить светящийся логотип «Нефтяной и газовой компании округа Фентресс»?
– А какой у нее логотип? – спросила Виктория. Бино улыбнулся.
– Американский лось, у которого задняя часть плавно переходит в нефтяную вышку.
Джон встал, взял сумку, попрощался и вышел из бара.
– А почему именно в Модесто? – спросила она.
– Долина реки Сан-Хоакин является одним из последних в Северном полушарии районов, потенциально богатых нефтью. Правда, пока здесь было открыто только несколько скудных газовых месторождений, но эта тема по-прежнему муссируется. Дело в том, что в этой долине существует образование, которое геологи называют сланцевой стратиграфической ловушкой. Крупные нефтеносные месторождения встречаются как раз в подобных местах. Все это делает окрестности Модесто превосходным местом для организации «лосиного выпаса», потому что если у какого-нибудь лося, которого мы наметили в качестве добычи, наша «легенда» вызовет сомнения, то геологические предпосылки придутся как нельзя кстати.
Светло-зеленый «форд-эскорт» выехал из Сан-Франциско на скоростное шоссе номер девять, направляясь на восток. Вскоре городской ландшафт сменила холмистая равнина. Роджер на заднем сиденье время от времени тихо повизгивал, видимо, видел какие-то собачьи сны. Прошел почти час, а они еще не проронили ни слова. Бино мучился, потому что до сих пор никак не мог разгадать Викторию. Особенно его смущало, что эта прокурорша ухитрилась так его обезоружить. Он никак не мог понять почему. То ли причиной этому были ее хитрость, красота, а может быть, желание отомстить за Кэрол, то ли избиение клюшкой для гольфа номер девять? Так или иначе, Бино стал непривычно мягким и податливым. Когда он, используя свою, как ему прежде казалось, неотразимую улыбку, пытался заставить ее улыбнуться – так было уже несколько раз, – к желаемому результату это не приводило. Бино поймал себя на мысли, что это его огорчает. Теперь ее молчание начинало его беспокоить больше, чем неудачи с улыбкой.