Страница:
— Это имеет значение для меня. Потому, что я беспокоюсь о вас обоих — и о тебе, и о Кейт. Я не собираюсь стоять в стороне и смотреть на то, как ты себя губишь!
Ланс говорил спокойно и серьезно, но Вэл смог разглядеть за этими словами лишь упрямое стремление настоять на своем. И это привело его в бешенство.
— Черт тебя возьми! — проскрежетал он сквозь стиснутые зубы. — Ты и так уже испортил все что мог, помогая Эффи с этим чертовым путешествием в Лондон! Но Кейт никогда никуда от меня не уедет!
— Вэл, ты должен прислушаться к голосу разума… Вэл в ярости сгреб брата за воротник его плаща.
— Когда-то я спас тебе жизнь, Ланс. Не заставляй меня жалеть об этом больше, чем сейчас. Клянусь, я уничтожу любого человека, который встанет между мной и Кейт, не исключая и тебя.
Ланс никак не ответил на угрозу, он даже не попытался освободиться.
— Вэл, ты определенно не в себе. Пожалуйста, позволь мне помочь. Ты ведь знаешь, я все для тебя сделаю.
Голос брата был необычно ласков, полон заботы и искреннего участия.
«Он разговаривает со мной так, словно я окончательно сошел с ума, — подумал Вэл. — И, возможно, так оно и есть».
Он чувствовал, как в нем поднимается волна черного гнева, подобно некоему чудовищу, которое жаждет вырваться на свободу. Еще немного — и он накинется на Ланса так же, как совсем недавно на Рива Тревитана. Собрав всю оставшуюся у него волю, он медленно разжал пальцы на воротнике Ланса и оттолкнул от себя брата.
— Ты можешь сделать для меня только одно. Держись от меня подальше!
Резко развернувшись, Вэл помчался прочь, вниз к берегу, молясь лишь об одном — чтобы у Ланса хватило мудрости не идти на этот раз за ним. Когда Вэл через какое-то время оглянулся, он увидел, что Ланс медленно бредет обратно по тропинке, как-то странно сгорбившись, ссутулив свои широкие плечи.
Вид поникшего брата вызвал у Вэла безумное желание расхохотаться. Сколько раз Ланс отвергал его помощь, отталкивал его самого! Теперь Ланс почувствует на своей шкуре, что это такое!
Но ощущение дикого торжества, которое наполняло Вэла, вдруг стало таять, оставив после себя чувство ошеломляющего отчаяния и безысходности.
Что же он наделал?! Ведь он долгие годы стремился избавить Ланса от чувства вины, которое преследовало брата с того самого дня на поле битвы, мечтал покончить с отчужденностью между ними. А теперь он умышленно оттолкнул от себя брата!
Вэл наблюдал за удаляющейся фигурой Ланса, подавляя в себе желание броситься следом за ним, остановить, рассказать ему все — о том, что случилось в ночь Хэллоуина, о Рэйфе Мортмейне, о кристалле… Ведь Ланс его брат, он найдет способ помочь ему!
«Да, конечно! И первым делом он захочет отобрать у тебя кристалл, — предостерег его какой-то дьявольский голос внутри. — Он отберет у тебя силу, здоровье, а главное — он отберет у тебя Кейт! И для чего тогда тебе жить?»
— Не для чего! — прошептал Вэл, сжимая цепочку у горла. Полный отчаяния, он следил за Лансом, пока тот не скрылся из виду, а потом повернулся и медленно побрел по берегу, чувствуя себя более одиноким и потерянным, чем когда бы то ни было.
К тому времени, когда Вэл подошел к своему дому, он совсем продрог и обессилел. Подавив новый приступ кашля, он почувствовал себя настолько разбитым, что был вынужден привалиться к калитке, чтобы восстановить дыхание.
Что, черт возьми, с ним происходит? Любому другому с такими симптомами он, не задумываясь, поставил бы диагноз «чахотка». Но здесь было что-то не то. Он боялся, что ему угрожает нечто более серьезное, чем болезнь.
Это был тот же мрак, который владел Рэйфом Мортмейном!
— Вэл!
Он издалека услышал, что его кто-то окликает, и на короткое мгновение испытал страх пополам с надеждой, что это Ланс. Но, подняв голову, он увидел Кейт, бегущую вниз, к берегу; за ней спешил Джим Спаркинс.
Вздох облегчения, вырвавшийся из его груди, прервался судорожным рыданием — настолько велико было напряжение всех его чувств. Вэл сделал над собой усилие, чтобы оторваться от калитки и выпрямиться. Он раскрыл объятия и, с силой прижав к себе Кейт, принялся покрывать ее лицо поцелуями. Эта девушка — его утешение, его единственная отрада среди всего этого безумия. Он запротестовал, когда она чуть отстранилась и с беспокойством посмотрела на него.
— Вэл, с тобой все в порядке? Джим сказал, что ты дрался с Ривом… — она оборвала себя, и ужас исказил ее милые черты. — О, Вэл! Твои руки! Твои прекрасные руки!
Сначала Вэл даже не понял, о чем она говорит, и только потом осознал, что у него в кровь разбиты суставы пальцев. Он с недоумением уставился на свои руки — когда-то такие гладкие, уверенные, чуткие руки лекаря. Сейчас он с трудом признавал эти дрожащие, разбитые пальцы своими. Они должны были бы принадлежать кому-то другому — незнакомцу, привыкшему к дракам и тяжелой работе.
Вэл почувствовал, как на его разбитые суставы что-то капнуло, заставив его вздрогнуть от неожиданной боли. Только тут он понял, что Кейт горько плачет, сжимая в руках его руку, и на его раны текут ее соленые слезы.
— Нет… не надо плакать, моя дикарочка, — пробормотал Вэл, но едва он успел произнести эти слова, как новая волна одуряющей слабости накатила на него. Он свалился бы прямо тут у калитки, если бы Кейт и подбежавший Джим Спаркинс не подхватили его.
Вэл тяжело опустился в кресло в библиотеке, устало прикрыв глаза. Кейт хотела, чтобы Джим отвел Вэла прямо в постель, но Вэл категорически отказался, а она не осмелилась настаивать. Хотя это сама по себе была унизительная мысль: Кейт не могла себе представить, что у нее когда-нибудь будет причина бояться Вэла. Но даже она уже научилась опасаться перепадов его настроения.
Кейт взяла низенькую скамеечку и села рядом с ним. Стараясь быть очень осторожной, она промыла и обработала ему ранки на руках. Суставы были так сильно разбиты, что Вэл должен был бы вздрогнуть, когда она смазывала их специальной мазью из ведьминого ореха. Но Вэл, казалось, вообще ничего не чувствовал. Взгляд его полуприкрытых глаз ужаснул Кейт своим отсутствующим выражением, словно он ускользнул от нее в какой-то свой собственный темный мир, который она даже вообразить себе не могла.
Вэл не шевельнулся даже тогда, когда в библиотеку вошел Джим. Обменявшись встревоженным взглядом с Кейт, он поставил на столик графин с бренди и тихо вышел. Кейт налила в рюмку бренди и поднесла ее к губам Вэла.
— Вот, выпей-ка.
Вэл сделал несколько глотков и усмехнулся.
— Теперь играем в доктора, моя милая Кейт? — Он поднял руку и взглянул на обработанные лекарством пальцы. — Ты сделала все правильно, хотя мне это кажется очень странным. Ведь это я всегда был лекарем. Я не привык, чтобы обо мне кто-нибудь заботился.
— Может быть, пришло время привыкать?
Его губы искривились в печальном подобии улыбки.
— Кстати, о том, что случилось там, в деревне…
— Я уверена, что ты был не виноват! — поспешно сказала Кейт. — Этот Рив Тревитан давно заслуживал хорошей трепки.
— Возможно, но меня больше беспокоит то, что я наслаждался этим. Я не должен получать удовольствие, избивая людей! Я врач!
— Но ты ведь просто человек. И притом очень хороший и благородный человек.
— Когда-то и я так думал. Теперь я в этом не уверен… В его взгляде было столько муки, что Кейт уже просто не могла этого выдержать. Она нежно провела рукой по его волосам, откинула прядь волос со лба. Вэл перехватил ее руку и притянул девушку к себе на колени — так, как он часто делал, когда она была маленькой девочкой и нуждалась в его утешении и заботе. И Кейт прижалась к нему, положив голову ему на плечо и пытаясь вызвать в памяти те далекие времена. Тогда одно только его спокойное присутствие рядом обещало ей, что все будет хорошо. Но это было слишком давно. А теперь сам Вэл страдал и нуждался в утешении. И именно она была виновата в этом! Кейт знала, что существует только один способ все исправить, вернуть покой в его глаза. Она должна снять с него заклятие. Отпустить его. А значит — навсегда с ним расстаться…
Спрятав боль сердца за дрожащей улыбкой, она погладила его по щеке.
— Вэл, тебе надо отдохнуть, ты выглядишь очень усталым. Ты каждый день уезжаешь на этом чертовом коне и носишься как сам дьявол. Я даже не знаю, куда ты ездишь…
— На Потерянную землю.
— Что?!
Кейт резко выпрямилась, уверенная, что ослышалась. Это было местное название поместья, принадлежащего когда-то Мортмейнам. Давно заброшенное, оно представляло собой сейчас обгоревшие руины, расположенные в одном из самых унылых, опасных мест на берегу.
— Потерянная земля? — повторила Кейт в смятении. — Но, Вэл, ты же сам всегда предупреждал меня, что нужно держаться подальше оттуда! Зачем вдруг тебе понадобилось ехать в это ужасное место?
— Я… сам не знаю. Возможно, я искал ответы…
— Ответы на что? Ты и так знаешь все, что касается Мортмейнов. Ведь именно ты рассказывал мне, какое зло в них заключено. А особенно — в Рэйфе Мортмейне, самом ужасном из них всех.
— Да, я и в самом деле так думал…
— Вэл, ты же знаешь, что он именно таков! Ведь это он украл меч Сентледжей и едва не убил тебя! Этот человек — настоящий дьявол!
— Нет, Кейт. Просто человек, который не смог перенести всю ту боль, что выпала на его долю, не смог помочь себе. Да и вряд ли кто-то сумел бы такое выдержать.
Кейт смотрела на него в полном изумлении. О чем он говорит?! Если Вэл когда-нибудь и был в чем-то абсолютно непреклонен, то это именно в своем осуждении Рэйфа Мортмейна!
Она коснулась его лба рукой, боясь почувствовать признаки лихорадки, и Вэл глухо рассмеялся.
— Ты, конечно, думаешь, что я брежу, говоря так о проклятом Мортмейне. И возможно, ты права. Я во всем стал сомневаться в последнее время. Уже ничто не кажется мне таким ясным и однозначным, как прежде. Временами я боюсь, что схожу с ума.
Взгляд, который он бросил при этом на Кейт, проник прямо ей в сердце, вызвав нестерпимую душевную муку. Его потемневшие глаза были полны страха и смущения. Кейт в неистовом порыве обвила его руками.
— Ох, Вэл, скоро все будет хорошо. Я обещаю тебе. Вот увидишь, наступит завтрашнее утро, и все покажется тебе совсем другим!
По крайней мере она молилась, чтобы все было именно так. Чтобы она сумела разрушить это ужасное заклятие, исправить все то зло, что причинила любимому человеку.
Кейт чуть отстранилась, обхватив ладонями его щеки.
— А сейчас все, что тебе необходимо, — это отдых. Ты должен пойти в кровать.
— Вместе с тобой? — хрипло спросил Вэл.
Он поднес ее руку к губам, и жаркий огонек, который Кейт так хорошо знала, зажегся в его глазах. Прежде чем она успела возразить, он положил ладонь ей на шею и притянул к себе. У его губ был вкус бренди — и жаркого соблазна.
Кейт попыталась отклониться, но он лишь крепче прижал ее к себе. Его поцелуй был властным, опьяняющим, возбуждающим все ее чувства…
Кейт уперлась руками ему в грудь.
— Вэл… пожалуйста! — пробормотала она. Его горячие губы прокладывали цепочку поцелуев по ее шее, заставляя ее всю дрожать от возбуждения. Кейт больно прикусила губу, пытаясь сопротивляться его чарам. Она ни в коем случае не должна позволить ему уложить ее в свою постель! Только не сегодня ночью, когда ей надо бежать на другое свидание — с колдуном Просперо, на холме у камня друидов. Руки Вэла уже ласкали ее груди, и Кейт едва не застонала. С невероятным усилием она вывернулась из его объятий и соскочила на пол.
— Н-нет! — сказала она, тряся головой и отчаянно желая, чтобы ее голос звучал более убежденно.
Вэл схватился за подлокотники кресла, с невероятным трудом поднялся и, пошатываясь, шагнул к ней. Она отступила на шаг, испугавшись, что он рассердился. Но увидеть боль в его глазах оказалось во сто раз хуже.
— И ты туда же, моя Кейт? — спросил он голосом, полным горечи. — Ты тоже против меня? Собираешься от меня отвернуться, избегаешь меня, как все остальные в этой проклятой деревне?
— Нет, Вэл! Конечно, нет! — воскликнула Кейт, ужаснувшись тому, что он может так думать. Она едва удержалась, чтобы не броситься к нему в объятия, и даже обхватила себя руками, чтобы не поддаться этому искушению. — Никто не отвернулся от тебя. Все в Торрекомбе восхищаются тобой, уважают тебя и очень беспокоятся о тебе.
— Да, так было. Когда-то. Пока я был праведным доктором Сентледжем, безупречным и безгрешным. Но видит бог, я устал им быть. Это слишком тяжело, и я больше не могу. Я устал, Кейт! Я так устал!…
— Я знаю, мой милый, — прошептала она. — И сейчас тебе нужно…
— О да, конечно! — с горькой иронией прервал он ее. — «Вэл, иди-ка ты в постель. Но только без меня!»
Он сделал попытку снова обнять ее, и Кейт понадобилась вся ее решимость, чтобы не позволить ему этого. Безумное отчаяние в его глазах разрывало ей сердце.
— Кейт, почему ты не можешь остаться со мной сегодня ночью? Ты больше не любишь меня? Не хочешь быть со мной?
Не любит его! Если бы только он знал! Кейт отвернулась, пытаясь подавить подступившие к глазам слезы.
— Конечно, хочу! Я просто боюсь.
— Чего же ты боишься?
«Того, что мое заклятие нанесло тебе непоправимый вред!»
Но как об этом скажешь? Кейт в отчаянии ухватилась за первое попавшееся объяснение:
— Боюсь, что… мы были несколько безрассудны. Ведь ты мог сделать мне ребенка…
— А ты не хотела бы иметь от меня ребенка? Кейт тяжело сглотнула и покачала головой:
— Н-нет. Мы с тобой не женаты. А после того, через что мне пришлось пройти, я бы не хотела, чтобы мой ребенок родился бастардом.
— И ты думаешь, что я бы позволил такому случиться? — Вэл схватил ее за плечи и резко развернул лицом к себе. — Я бы уже давно женился на тебе! Это ведь ты все откладываешь, придумываешь всякие отговорки…
Она действительно откладывала, потому что понимала: как только чары будут разрушены, он больше не захочет видеть ее. Возможно, даже в качестве друга, Кейт опустила голову, избегая его взгляда.
— Ну, я… надеялась, что мы сможем сначала получить благословение твоих родных.
— Такого не будет никогда. Мой брат уже пытается отнять тебя у меня. Мы едва не подрались сегодня из-за этого.
Господи, Вэл чуть не подрался с Лансом? И все это из-за ее проклятого заклятия!
— О, Вэл, мне так жаль! — дрожащим голосом воскликнула она. — Я никогда не хотела ссорить тебя с твоей собственной семьей!
— К черту мою семью! Сентледжи — это сборище идиотов! Их надо уничтожить, прежде чем они…
Вэл запнулся — казалось, он ужаснулся своим словам не меньше, чем Кейт. Он прижал кулак ко лбу, словно хотел заглушить эти жуткие мысли. Чужие мысли.
— Н-нет. Я, конечно, не это имел в виду. Я не хотел драться с братом или с кем-нибудь еще. Господи, мой отец возвращается через несколько дней, и тогда все станет еще хуже! Он перевернет небо и землю, чтобы разлучить нас с тобой, и я боюсь, что могу сделать что-то… — Вэл задрожал. — Помоги мне, боже! Мы должны поскорее уехать из этой чертовой деревни. Сегодня ночью!
— Сегодня? — в ужасе переспросила Кейт.
— Да. Ты говорила, что мы должны с тобой сбежать. И ты была права.
— Но прямо сейчас?… — Кейт попыталась улыбнуться, пряча за шуткой свою растерянность. — У меня нет с собой даже ночного чепца!
— Я куплю тебе все, что только может понадобиться.
— А как же Эффи? Я должна по крайней мере поговорить с ней и…
— Ты можешь оставить ей записку. — Вэл направился к столу и протянул ей бумагу и чернила. — Позови Джима. Я отдам ему распоряжения насчет экипажа.
Кейт в полном смятении смотрела на Вэла. Не может быть, чтобы он говорил серьезно! Но очевидно, это было именно так.
— Поскольку она не двинулась с места, чтобы выполнить его приказание, Вэл, нетерпеливо передернув плечами, сам направился к двери, чтобы позвать Джима. Когда Кейт преградила ему дорогу, он окинул ее таким мрачным и страшным взглядом, что ее бросило в дрожь.
— Вэл, пожалуйста… — начала она.
— Больше никаких предлогов, Кейт, довольно! — резко оборвал он ее.
— Я вовсе и не собираюсь… Но ты должен дать мне еще немного времени.
— Времени для чего? — прорычал он. — Чтобы ты изменила свое решение? Предупреждаю тебя, Кейт: я этого больше не потерплю! Ты моя, и я не позволю тебе от меня уйти!
Сердце Кейт билось тяжело и глухо, она всматривалась в его лицо, словно перед ней был незнакомец. Неужели Вэл угрожает ей? Странный блеск его глаз был жестким, опасным. Ее заклятие пробудило в нем черты, о существовании которых Кейт даже не подозревала. Вэл никогда не был безжалостным и грубым. Она вдруг поняла, что, если откажется уехать с ним, он просто заставит ее. А если ему удастся утащить ее сегодня ночью из Торрекомба, она никогда уже не сможет снять с него заклятие!
Обняв его за шею, Кейт взмолилась:
— Мне просто нужно время, чтобы подготовиться к путешествию, уложить кое-какие ценные для меня вещи. Всего один день, Вэл! Прошу тебя!
Она приподнялась на цыпочки, чтобы достать губами его губы. Но его рот был так крепко сжат, что она задрожала, уверенная, что он собирается ей отказать. И что же ей тогда делать?
Но внезапно его глаза как-то странно вспыхнули, Кейт почувствовала, как напряжение отпускает его, и вздохнула с облегчением. Когда он снова привлек ее к себе, его нежность напомнила ей прежнего Вэла.
— Хорошо, моя дикарочка, — прошептал он. — Но только один день, не больше! Мы уедем завтра вечером.
— Но ведь завтра будет бал-маскарад, — напомнила Кейт с чуть заметным колебанием.
— Тем лучше. В этой суете нас не сразу хватятся. Мой экипаж будет ждать на перекрестке у замка. Ты должна будешь прийти не позже восьми часов.
Кейт кивнула, чувствуя, как цепенеют все ее чувства. Вэл легко поцеловал ее в лоб.
— Ты не обманешь меня, Кейт?
— Н-нет.
Кейт старательно избегала его взгляда, но он взял ее за подбородок, заставив смотреть прямо ему в глаза.
— Обещай мне! — В его выражении странно смешались требовательность и беззащитность.
— Я… я обещаю, — сказала Кейт, а затем прижалась лицом к его плечу, чувствуя, как тяжело у нее на сердце. Она вновь была вынуждена солгать ему, снова предать его доверие…
У нее было лишь одно оправдание. После сегодняшней ночи сам Вэл не захочет, чтобы она сдержала обещание.
16.
Ланс говорил спокойно и серьезно, но Вэл смог разглядеть за этими словами лишь упрямое стремление настоять на своем. И это привело его в бешенство.
— Черт тебя возьми! — проскрежетал он сквозь стиснутые зубы. — Ты и так уже испортил все что мог, помогая Эффи с этим чертовым путешествием в Лондон! Но Кейт никогда никуда от меня не уедет!
— Вэл, ты должен прислушаться к голосу разума… Вэл в ярости сгреб брата за воротник его плаща.
— Когда-то я спас тебе жизнь, Ланс. Не заставляй меня жалеть об этом больше, чем сейчас. Клянусь, я уничтожу любого человека, который встанет между мной и Кейт, не исключая и тебя.
Ланс никак не ответил на угрозу, он даже не попытался освободиться.
— Вэл, ты определенно не в себе. Пожалуйста, позволь мне помочь. Ты ведь знаешь, я все для тебя сделаю.
Голос брата был необычно ласков, полон заботы и искреннего участия.
«Он разговаривает со мной так, словно я окончательно сошел с ума, — подумал Вэл. — И, возможно, так оно и есть».
Он чувствовал, как в нем поднимается волна черного гнева, подобно некоему чудовищу, которое жаждет вырваться на свободу. Еще немного — и он накинется на Ланса так же, как совсем недавно на Рива Тревитана. Собрав всю оставшуюся у него волю, он медленно разжал пальцы на воротнике Ланса и оттолкнул от себя брата.
— Ты можешь сделать для меня только одно. Держись от меня подальше!
Резко развернувшись, Вэл помчался прочь, вниз к берегу, молясь лишь об одном — чтобы у Ланса хватило мудрости не идти на этот раз за ним. Когда Вэл через какое-то время оглянулся, он увидел, что Ланс медленно бредет обратно по тропинке, как-то странно сгорбившись, ссутулив свои широкие плечи.
Вид поникшего брата вызвал у Вэла безумное желание расхохотаться. Сколько раз Ланс отвергал его помощь, отталкивал его самого! Теперь Ланс почувствует на своей шкуре, что это такое!
Но ощущение дикого торжества, которое наполняло Вэла, вдруг стало таять, оставив после себя чувство ошеломляющего отчаяния и безысходности.
Что же он наделал?! Ведь он долгие годы стремился избавить Ланса от чувства вины, которое преследовало брата с того самого дня на поле битвы, мечтал покончить с отчужденностью между ними. А теперь он умышленно оттолкнул от себя брата!
Вэл наблюдал за удаляющейся фигурой Ланса, подавляя в себе желание броситься следом за ним, остановить, рассказать ему все — о том, что случилось в ночь Хэллоуина, о Рэйфе Мортмейне, о кристалле… Ведь Ланс его брат, он найдет способ помочь ему!
«Да, конечно! И первым делом он захочет отобрать у тебя кристалл, — предостерег его какой-то дьявольский голос внутри. — Он отберет у тебя силу, здоровье, а главное — он отберет у тебя Кейт! И для чего тогда тебе жить?»
— Не для чего! — прошептал Вэл, сжимая цепочку у горла. Полный отчаяния, он следил за Лансом, пока тот не скрылся из виду, а потом повернулся и медленно побрел по берегу, чувствуя себя более одиноким и потерянным, чем когда бы то ни было.
К тому времени, когда Вэл подошел к своему дому, он совсем продрог и обессилел. Подавив новый приступ кашля, он почувствовал себя настолько разбитым, что был вынужден привалиться к калитке, чтобы восстановить дыхание.
Что, черт возьми, с ним происходит? Любому другому с такими симптомами он, не задумываясь, поставил бы диагноз «чахотка». Но здесь было что-то не то. Он боялся, что ему угрожает нечто более серьезное, чем болезнь.
Это был тот же мрак, который владел Рэйфом Мортмейном!
— Вэл!
Он издалека услышал, что его кто-то окликает, и на короткое мгновение испытал страх пополам с надеждой, что это Ланс. Но, подняв голову, он увидел Кейт, бегущую вниз, к берегу; за ней спешил Джим Спаркинс.
Вздох облегчения, вырвавшийся из его груди, прервался судорожным рыданием — настолько велико было напряжение всех его чувств. Вэл сделал над собой усилие, чтобы оторваться от калитки и выпрямиться. Он раскрыл объятия и, с силой прижав к себе Кейт, принялся покрывать ее лицо поцелуями. Эта девушка — его утешение, его единственная отрада среди всего этого безумия. Он запротестовал, когда она чуть отстранилась и с беспокойством посмотрела на него.
— Вэл, с тобой все в порядке? Джим сказал, что ты дрался с Ривом… — она оборвала себя, и ужас исказил ее милые черты. — О, Вэл! Твои руки! Твои прекрасные руки!
Сначала Вэл даже не понял, о чем она говорит, и только потом осознал, что у него в кровь разбиты суставы пальцев. Он с недоумением уставился на свои руки — когда-то такие гладкие, уверенные, чуткие руки лекаря. Сейчас он с трудом признавал эти дрожащие, разбитые пальцы своими. Они должны были бы принадлежать кому-то другому — незнакомцу, привыкшему к дракам и тяжелой работе.
Вэл почувствовал, как на его разбитые суставы что-то капнуло, заставив его вздрогнуть от неожиданной боли. Только тут он понял, что Кейт горько плачет, сжимая в руках его руку, и на его раны текут ее соленые слезы.
— Нет… не надо плакать, моя дикарочка, — пробормотал Вэл, но едва он успел произнести эти слова, как новая волна одуряющей слабости накатила на него. Он свалился бы прямо тут у калитки, если бы Кейт и подбежавший Джим Спаркинс не подхватили его.
Вэл тяжело опустился в кресло в библиотеке, устало прикрыв глаза. Кейт хотела, чтобы Джим отвел Вэла прямо в постель, но Вэл категорически отказался, а она не осмелилась настаивать. Хотя это сама по себе была унизительная мысль: Кейт не могла себе представить, что у нее когда-нибудь будет причина бояться Вэла. Но даже она уже научилась опасаться перепадов его настроения.
Кейт взяла низенькую скамеечку и села рядом с ним. Стараясь быть очень осторожной, она промыла и обработала ему ранки на руках. Суставы были так сильно разбиты, что Вэл должен был бы вздрогнуть, когда она смазывала их специальной мазью из ведьминого ореха. Но Вэл, казалось, вообще ничего не чувствовал. Взгляд его полуприкрытых глаз ужаснул Кейт своим отсутствующим выражением, словно он ускользнул от нее в какой-то свой собственный темный мир, который она даже вообразить себе не могла.
Вэл не шевельнулся даже тогда, когда в библиотеку вошел Джим. Обменявшись встревоженным взглядом с Кейт, он поставил на столик графин с бренди и тихо вышел. Кейт налила в рюмку бренди и поднесла ее к губам Вэла.
— Вот, выпей-ка.
Вэл сделал несколько глотков и усмехнулся.
— Теперь играем в доктора, моя милая Кейт? — Он поднял руку и взглянул на обработанные лекарством пальцы. — Ты сделала все правильно, хотя мне это кажется очень странным. Ведь это я всегда был лекарем. Я не привык, чтобы обо мне кто-нибудь заботился.
— Может быть, пришло время привыкать?
Его губы искривились в печальном подобии улыбки.
— Кстати, о том, что случилось там, в деревне…
— Я уверена, что ты был не виноват! — поспешно сказала Кейт. — Этот Рив Тревитан давно заслуживал хорошей трепки.
— Возможно, но меня больше беспокоит то, что я наслаждался этим. Я не должен получать удовольствие, избивая людей! Я врач!
— Но ты ведь просто человек. И притом очень хороший и благородный человек.
— Когда-то и я так думал. Теперь я в этом не уверен… В его взгляде было столько муки, что Кейт уже просто не могла этого выдержать. Она нежно провела рукой по его волосам, откинула прядь волос со лба. Вэл перехватил ее руку и притянул девушку к себе на колени — так, как он часто делал, когда она была маленькой девочкой и нуждалась в его утешении и заботе. И Кейт прижалась к нему, положив голову ему на плечо и пытаясь вызвать в памяти те далекие времена. Тогда одно только его спокойное присутствие рядом обещало ей, что все будет хорошо. Но это было слишком давно. А теперь сам Вэл страдал и нуждался в утешении. И именно она была виновата в этом! Кейт знала, что существует только один способ все исправить, вернуть покой в его глаза. Она должна снять с него заклятие. Отпустить его. А значит — навсегда с ним расстаться…
Спрятав боль сердца за дрожащей улыбкой, она погладила его по щеке.
— Вэл, тебе надо отдохнуть, ты выглядишь очень усталым. Ты каждый день уезжаешь на этом чертовом коне и носишься как сам дьявол. Я даже не знаю, куда ты ездишь…
— На Потерянную землю.
— Что?!
Кейт резко выпрямилась, уверенная, что ослышалась. Это было местное название поместья, принадлежащего когда-то Мортмейнам. Давно заброшенное, оно представляло собой сейчас обгоревшие руины, расположенные в одном из самых унылых, опасных мест на берегу.
— Потерянная земля? — повторила Кейт в смятении. — Но, Вэл, ты же сам всегда предупреждал меня, что нужно держаться подальше оттуда! Зачем вдруг тебе понадобилось ехать в это ужасное место?
— Я… сам не знаю. Возможно, я искал ответы…
— Ответы на что? Ты и так знаешь все, что касается Мортмейнов. Ведь именно ты рассказывал мне, какое зло в них заключено. А особенно — в Рэйфе Мортмейне, самом ужасном из них всех.
— Да, я и в самом деле так думал…
— Вэл, ты же знаешь, что он именно таков! Ведь это он украл меч Сентледжей и едва не убил тебя! Этот человек — настоящий дьявол!
— Нет, Кейт. Просто человек, который не смог перенести всю ту боль, что выпала на его долю, не смог помочь себе. Да и вряд ли кто-то сумел бы такое выдержать.
Кейт смотрела на него в полном изумлении. О чем он говорит?! Если Вэл когда-нибудь и был в чем-то абсолютно непреклонен, то это именно в своем осуждении Рэйфа Мортмейна!
Она коснулась его лба рукой, боясь почувствовать признаки лихорадки, и Вэл глухо рассмеялся.
— Ты, конечно, думаешь, что я брежу, говоря так о проклятом Мортмейне. И возможно, ты права. Я во всем стал сомневаться в последнее время. Уже ничто не кажется мне таким ясным и однозначным, как прежде. Временами я боюсь, что схожу с ума.
Взгляд, который он бросил при этом на Кейт, проник прямо ей в сердце, вызвав нестерпимую душевную муку. Его потемневшие глаза были полны страха и смущения. Кейт в неистовом порыве обвила его руками.
— Ох, Вэл, скоро все будет хорошо. Я обещаю тебе. Вот увидишь, наступит завтрашнее утро, и все покажется тебе совсем другим!
По крайней мере она молилась, чтобы все было именно так. Чтобы она сумела разрушить это ужасное заклятие, исправить все то зло, что причинила любимому человеку.
Кейт чуть отстранилась, обхватив ладонями его щеки.
— А сейчас все, что тебе необходимо, — это отдых. Ты должен пойти в кровать.
— Вместе с тобой? — хрипло спросил Вэл.
Он поднес ее руку к губам, и жаркий огонек, который Кейт так хорошо знала, зажегся в его глазах. Прежде чем она успела возразить, он положил ладонь ей на шею и притянул к себе. У его губ был вкус бренди — и жаркого соблазна.
Кейт попыталась отклониться, но он лишь крепче прижал ее к себе. Его поцелуй был властным, опьяняющим, возбуждающим все ее чувства…
Кейт уперлась руками ему в грудь.
— Вэл… пожалуйста! — пробормотала она. Его горячие губы прокладывали цепочку поцелуев по ее шее, заставляя ее всю дрожать от возбуждения. Кейт больно прикусила губу, пытаясь сопротивляться его чарам. Она ни в коем случае не должна позволить ему уложить ее в свою постель! Только не сегодня ночью, когда ей надо бежать на другое свидание — с колдуном Просперо, на холме у камня друидов. Руки Вэла уже ласкали ее груди, и Кейт едва не застонала. С невероятным усилием она вывернулась из его объятий и соскочила на пол.
— Н-нет! — сказала она, тряся головой и отчаянно желая, чтобы ее голос звучал более убежденно.
Вэл схватился за подлокотники кресла, с невероятным трудом поднялся и, пошатываясь, шагнул к ней. Она отступила на шаг, испугавшись, что он рассердился. Но увидеть боль в его глазах оказалось во сто раз хуже.
— И ты туда же, моя Кейт? — спросил он голосом, полным горечи. — Ты тоже против меня? Собираешься от меня отвернуться, избегаешь меня, как все остальные в этой проклятой деревне?
— Нет, Вэл! Конечно, нет! — воскликнула Кейт, ужаснувшись тому, что он может так думать. Она едва удержалась, чтобы не броситься к нему в объятия, и даже обхватила себя руками, чтобы не поддаться этому искушению. — Никто не отвернулся от тебя. Все в Торрекомбе восхищаются тобой, уважают тебя и очень беспокоятся о тебе.
— Да, так было. Когда-то. Пока я был праведным доктором Сентледжем, безупречным и безгрешным. Но видит бог, я устал им быть. Это слишком тяжело, и я больше не могу. Я устал, Кейт! Я так устал!…
— Я знаю, мой милый, — прошептала она. — И сейчас тебе нужно…
— О да, конечно! — с горькой иронией прервал он ее. — «Вэл, иди-ка ты в постель. Но только без меня!»
Он сделал попытку снова обнять ее, и Кейт понадобилась вся ее решимость, чтобы не позволить ему этого. Безумное отчаяние в его глазах разрывало ей сердце.
— Кейт, почему ты не можешь остаться со мной сегодня ночью? Ты больше не любишь меня? Не хочешь быть со мной?
Не любит его! Если бы только он знал! Кейт отвернулась, пытаясь подавить подступившие к глазам слезы.
— Конечно, хочу! Я просто боюсь.
— Чего же ты боишься?
«Того, что мое заклятие нанесло тебе непоправимый вред!»
Но как об этом скажешь? Кейт в отчаянии ухватилась за первое попавшееся объяснение:
— Боюсь, что… мы были несколько безрассудны. Ведь ты мог сделать мне ребенка…
— А ты не хотела бы иметь от меня ребенка? Кейт тяжело сглотнула и покачала головой:
— Н-нет. Мы с тобой не женаты. А после того, через что мне пришлось пройти, я бы не хотела, чтобы мой ребенок родился бастардом.
— И ты думаешь, что я бы позволил такому случиться? — Вэл схватил ее за плечи и резко развернул лицом к себе. — Я бы уже давно женился на тебе! Это ведь ты все откладываешь, придумываешь всякие отговорки…
Она действительно откладывала, потому что понимала: как только чары будут разрушены, он больше не захочет видеть ее. Возможно, даже в качестве друга, Кейт опустила голову, избегая его взгляда.
— Ну, я… надеялась, что мы сможем сначала получить благословение твоих родных.
— Такого не будет никогда. Мой брат уже пытается отнять тебя у меня. Мы едва не подрались сегодня из-за этого.
Господи, Вэл чуть не подрался с Лансом? И все это из-за ее проклятого заклятия!
— О, Вэл, мне так жаль! — дрожащим голосом воскликнула она. — Я никогда не хотела ссорить тебя с твоей собственной семьей!
— К черту мою семью! Сентледжи — это сборище идиотов! Их надо уничтожить, прежде чем они…
Вэл запнулся — казалось, он ужаснулся своим словам не меньше, чем Кейт. Он прижал кулак ко лбу, словно хотел заглушить эти жуткие мысли. Чужие мысли.
— Н-нет. Я, конечно, не это имел в виду. Я не хотел драться с братом или с кем-нибудь еще. Господи, мой отец возвращается через несколько дней, и тогда все станет еще хуже! Он перевернет небо и землю, чтобы разлучить нас с тобой, и я боюсь, что могу сделать что-то… — Вэл задрожал. — Помоги мне, боже! Мы должны поскорее уехать из этой чертовой деревни. Сегодня ночью!
— Сегодня? — в ужасе переспросила Кейт.
— Да. Ты говорила, что мы должны с тобой сбежать. И ты была права.
— Но прямо сейчас?… — Кейт попыталась улыбнуться, пряча за шуткой свою растерянность. — У меня нет с собой даже ночного чепца!
— Я куплю тебе все, что только может понадобиться.
— А как же Эффи? Я должна по крайней мере поговорить с ней и…
— Ты можешь оставить ей записку. — Вэл направился к столу и протянул ей бумагу и чернила. — Позови Джима. Я отдам ему распоряжения насчет экипажа.
Кейт в полном смятении смотрела на Вэла. Не может быть, чтобы он говорил серьезно! Но очевидно, это было именно так.
— Поскольку она не двинулась с места, чтобы выполнить его приказание, Вэл, нетерпеливо передернув плечами, сам направился к двери, чтобы позвать Джима. Когда Кейт преградила ему дорогу, он окинул ее таким мрачным и страшным взглядом, что ее бросило в дрожь.
— Вэл, пожалуйста… — начала она.
— Больше никаких предлогов, Кейт, довольно! — резко оборвал он ее.
— Я вовсе и не собираюсь… Но ты должен дать мне еще немного времени.
— Времени для чего? — прорычал он. — Чтобы ты изменила свое решение? Предупреждаю тебя, Кейт: я этого больше не потерплю! Ты моя, и я не позволю тебе от меня уйти!
Сердце Кейт билось тяжело и глухо, она всматривалась в его лицо, словно перед ней был незнакомец. Неужели Вэл угрожает ей? Странный блеск его глаз был жестким, опасным. Ее заклятие пробудило в нем черты, о существовании которых Кейт даже не подозревала. Вэл никогда не был безжалостным и грубым. Она вдруг поняла, что, если откажется уехать с ним, он просто заставит ее. А если ему удастся утащить ее сегодня ночью из Торрекомба, она никогда уже не сможет снять с него заклятие!
Обняв его за шею, Кейт взмолилась:
— Мне просто нужно время, чтобы подготовиться к путешествию, уложить кое-какие ценные для меня вещи. Всего один день, Вэл! Прошу тебя!
Она приподнялась на цыпочки, чтобы достать губами его губы. Но его рот был так крепко сжат, что она задрожала, уверенная, что он собирается ей отказать. И что же ей тогда делать?
Но внезапно его глаза как-то странно вспыхнули, Кейт почувствовала, как напряжение отпускает его, и вздохнула с облегчением. Когда он снова привлек ее к себе, его нежность напомнила ей прежнего Вэла.
— Хорошо, моя дикарочка, — прошептал он. — Но только один день, не больше! Мы уедем завтра вечером.
— Но ведь завтра будет бал-маскарад, — напомнила Кейт с чуть заметным колебанием.
— Тем лучше. В этой суете нас не сразу хватятся. Мой экипаж будет ждать на перекрестке у замка. Ты должна будешь прийти не позже восьми часов.
Кейт кивнула, чувствуя, как цепенеют все ее чувства. Вэл легко поцеловал ее в лоб.
— Ты не обманешь меня, Кейт?
— Н-нет.
Кейт старательно избегала его взгляда, но он взял ее за подбородок, заставив смотреть прямо ему в глаза.
— Обещай мне! — В его выражении странно смешались требовательность и беззащитность.
— Я… я обещаю, — сказала Кейт, а затем прижалась лицом к его плечу, чувствуя, как тяжело у нее на сердце. Она вновь была вынуждена солгать ему, снова предать его доверие…
У нее было лишь одно оправдание. После сегодняшней ночи сам Вэл не захочет, чтобы она сдержала обещание.
16.
Ночной воздух был чист и свеж, небо раскинулось черным пологом, усыпанным бриллиантами звезд, яркий серебряный диск луны заливал призрачным мерцающим светом скалистый берег и холмистую равнину. Пенные волны в завораживающем ритме набегали на берег и с тихим шепотом откатывались назад. Великолепная романтическая ночь для свидания с любовником среди покрытых вереском холмов…
Однако Кейт пришла сюда не для встречи с человеком, которого любила больше жизни, а для того, чтобы разрушить чары черной магии — и потерять его навсегда. Плотно закутавшись в плащ, она медленно, с тяжелым сердцем поднималась на холм. Ее шаги уже не были так легки и уверенны, как тогда, месяц назад, в ночь Хэллоуина. Возможно, потому, что для нее с тех пор прошла целая жизнь. Тогда ее обуревала беспечная жажда приключения, а сейчас среди этого ночного простора она чувствовала себя маленькой и ничтожной. Дерзкая смертная девчонка, нахально посягнувшая на то, чтобы вызвать силы, не подвластные ее контролю, с которыми никогда не следовало связываться.
Подходя к большому древнему камню друидов, она начала спотыкаться. Освещенный лунным светом массивный кусок скалы нависал над ней, еще более мрачный и таинственный, чем обычно. Учитывая катастрофические последствия прошлого колдовства, Кейт никогда не думала, что решится вновь появиться здесь в одиночку.
Впрочем, на этот раз она была не одна.
Просперо уже ждал ее. Он стоял у основания камня — внушительная тень красивого мужчины. После своих визитов в башню Кейт часто думала о том, что колдун выглядит почти как нормальный человек — слишком реально, чтобы быть духом. Но сегодня ночью, среди холмов, залитых лунным светом, он казался самым настоящим призраком, которым, собственно, и являлся.
Кейт знала, что у нее нет никаких причин его бояться, и тем не менее не смогла подавить трепет. Она осторожно подошла ближе и присела перед ним в неуверенном реверансе. Внезапное дуновение ветра коснулось ее лица, будто ледяные пальцы взяли ее за подбородок, заставив посмотреть вверх, на него.
Прищуренные глаза колдуна сверкнули, словно он был удивлен ее необычному смирению и робости.
— Добрый вечер, госпожа Кейт. Я уже начал бояться, что вы передумали.
— Нет. И надеюсь, что вы тоже. — Она с волнением взглянула на него.
— Но ведь я здесь. — Он отвесил ей изысканный поклон, и его переливающийся плащ сверкнул в лунном свете. — К вашим услугам, госпожа, хотя временами я сомневаюсь, что вы действительно нуждаетесь в моих услугах. Хотелось бы знать, не являетесь ли вы и в самом деле немного ведьмой? Кейт нахмурилась. — Почему вы так думаете?
— Потому, что вам удалось околдовать меня, заставив делать вещи, которые я никогда еще не делал для смертных.
— Вы имеете в виду помощь с заклинанием?
— Нет, я имею в виду авантюру за пределами замка. В течение веков я делил свое время между этими стенами и потусторонним миром. Я ни разу не рисковал выйти за пределы своего замка.
— Но почему? Я думала, вы можете ходить везде, где захотите.
Просперо печально улыбнулся:
— Даже у призраков есть предел стойкости, моя дорогая. Когда-то давно я понял, что лучше всего мне оставаться в своей башне, отгородившись от мира. Так легче сердцу примириться со всем, что было утрачено.
Его взгляд скользнул поверх ее головы, с жадностью вбирая в себя красоту залитых лунным светом холмов, скалистого берега и чернильно-черного простора моря, лежащего за ним. Несвойственная ему печаль отразилась на его красивом, надменном лице, и Кейт поняла, что даже призраки могут тосковать. Когда она просила его помочь с заклинанием, она даже не представляла, что это может значить для него. Казалось, его совершенно не трогают такие чисто человеческие чувства, как сожаление и грусть.
Кейт тяжело вздохнула. Неужели она не в состоянии принести тем, кто ее окружает, ничего, кроме мучений?
— Я… мне очень жаль, — пробормотала она. — Я бы никогда не попросила вас…
Но он оборвал ее нетерпеливым взмахом руки. Какие бы горькие воспоминания ни вызвал в нем вид морского берега и темных холмов, Просперо отбросил их прочь.
— Тут не о чем сожалеть, моя дорогая, -твердо сказал он. — А теперь, не приступить ли нам к делу?
Кейт кивнула и, нервно сглотнув, натянула капюшон плаща на голову так низко, как только смогла. Просперо нагнулся, чтобы разглядеть ее лицо, скрытое в тени капюшона. Глаза его весело блеснули.
— Э… послушайте, я понимаю, что практика магических заклятий требует некоторого ритуала, но на самом деле вам вовсе не обязательно изображать из себя монаха-призрака.
— А я и не собиралась, — сказала Кейт с достоинством. — Я просто приготовилась к грозе.
— Грозе? К какой грозе? На небе ни облачка!
— Я знаю, но во время Хэллоуина была страшная гроза. Я была уверена, что вы собираетесь вызвать что-нибудь подобное. Просперо тихо рассмеялся.
— Клянусь честью, миледи, вы слишком высокого мнения о моих возможностях. Если бы мы были в стенах замка, я, возможно, смог бы вызвать иллюзию молнии, но даже я не властен над небесами.
— Так что же тогда делать? Я думала, что раз в ту ночь была гроза…
— Значит, сегодня ее не должно быть, — отрезал Просперо — Вы разве забыли, что я вам сказал? Чтобы разрушить заклинание, надо сделать все в точности наоборот. Поэтому ясная ночь подходит нам как нельзя лучше.
— О!…
Кейт откинула капюшон, чувствуя себя очень глупо. Она была рада, что ночь скрыла краску смущения, хотя в любом случае внимание Просперо было направлено куда-то еще. Расхаживая пред камнем, он пробормотал:
— Пора зажигать костер.
— Я пойду соберу дров, — сказала Кейт, но Просперо остановил ее.
— В этом нет необходимости, миледи. Огонь — это как раз та малость, которой я владею.
Сунув руку за пазуху, Просперо вытащил свой таинственный осколок кристалла, который сразу же засверкал в лунном свете холодным жестким блеском. Помня предупреждение о том, как опасен может быть этот кристалл, Кейт отступила на шаг. Колдун положил сверкающий камень на землю, взмахнул рукой, пробормотал несколько слов — и кристалл исчез, растворившись в пламени, взметнувшемся прямо к ночному небу. Призрачный, жуткий огонь, не дающий тепла, осветил Просперо дьявольским заревом. И сразу стало очевидно, что колдун — неземное, бесплотное существо, такое же призрачное, как и его костер.
Колдун протянул к Кейт раскрытую ладонь.
— Вы принесли то, что я сказал?
Кейт вытащила из складок плаща кусок угля и протянула ему. Просперо поднес уголь к свету, рассматривая надпись, которую она должна была сделать на его черной гладкой поверхности
. — «С.В.», — прочитал он. — Вы помнили, что инициалы должны идти в обратном порядке?
— Да.
— Так что настоящие инициалы мужчины, которого вы заколдовали, должны читаться «В.С.»?
Кейт кивнула, чувствуя себя крайне неловко. Просперо продолжал изучать кусок угля в мрачном молчании.
— Я попытаюсь сделать так, как вы просили, миледи. Но это непростая задача — снять только часть заклятия. Снять заклятие с одного и оставить для другого…
Однако Кейт пришла сюда не для встречи с человеком, которого любила больше жизни, а для того, чтобы разрушить чары черной магии — и потерять его навсегда. Плотно закутавшись в плащ, она медленно, с тяжелым сердцем поднималась на холм. Ее шаги уже не были так легки и уверенны, как тогда, месяц назад, в ночь Хэллоуина. Возможно, потому, что для нее с тех пор прошла целая жизнь. Тогда ее обуревала беспечная жажда приключения, а сейчас среди этого ночного простора она чувствовала себя маленькой и ничтожной. Дерзкая смертная девчонка, нахально посягнувшая на то, чтобы вызвать силы, не подвластные ее контролю, с которыми никогда не следовало связываться.
Подходя к большому древнему камню друидов, она начала спотыкаться. Освещенный лунным светом массивный кусок скалы нависал над ней, еще более мрачный и таинственный, чем обычно. Учитывая катастрофические последствия прошлого колдовства, Кейт никогда не думала, что решится вновь появиться здесь в одиночку.
Впрочем, на этот раз она была не одна.
Просперо уже ждал ее. Он стоял у основания камня — внушительная тень красивого мужчины. После своих визитов в башню Кейт часто думала о том, что колдун выглядит почти как нормальный человек — слишком реально, чтобы быть духом. Но сегодня ночью, среди холмов, залитых лунным светом, он казался самым настоящим призраком, которым, собственно, и являлся.
Кейт знала, что у нее нет никаких причин его бояться, и тем не менее не смогла подавить трепет. Она осторожно подошла ближе и присела перед ним в неуверенном реверансе. Внезапное дуновение ветра коснулось ее лица, будто ледяные пальцы взяли ее за подбородок, заставив посмотреть вверх, на него.
Прищуренные глаза колдуна сверкнули, словно он был удивлен ее необычному смирению и робости.
— Добрый вечер, госпожа Кейт. Я уже начал бояться, что вы передумали.
— Нет. И надеюсь, что вы тоже. — Она с волнением взглянула на него.
— Но ведь я здесь. — Он отвесил ей изысканный поклон, и его переливающийся плащ сверкнул в лунном свете. — К вашим услугам, госпожа, хотя временами я сомневаюсь, что вы действительно нуждаетесь в моих услугах. Хотелось бы знать, не являетесь ли вы и в самом деле немного ведьмой? Кейт нахмурилась. — Почему вы так думаете?
— Потому, что вам удалось околдовать меня, заставив делать вещи, которые я никогда еще не делал для смертных.
— Вы имеете в виду помощь с заклинанием?
— Нет, я имею в виду авантюру за пределами замка. В течение веков я делил свое время между этими стенами и потусторонним миром. Я ни разу не рисковал выйти за пределы своего замка.
— Но почему? Я думала, вы можете ходить везде, где захотите.
Просперо печально улыбнулся:
— Даже у призраков есть предел стойкости, моя дорогая. Когда-то давно я понял, что лучше всего мне оставаться в своей башне, отгородившись от мира. Так легче сердцу примириться со всем, что было утрачено.
Его взгляд скользнул поверх ее головы, с жадностью вбирая в себя красоту залитых лунным светом холмов, скалистого берега и чернильно-черного простора моря, лежащего за ним. Несвойственная ему печаль отразилась на его красивом, надменном лице, и Кейт поняла, что даже призраки могут тосковать. Когда она просила его помочь с заклинанием, она даже не представляла, что это может значить для него. Казалось, его совершенно не трогают такие чисто человеческие чувства, как сожаление и грусть.
Кейт тяжело вздохнула. Неужели она не в состоянии принести тем, кто ее окружает, ничего, кроме мучений?
— Я… мне очень жаль, — пробормотала она. — Я бы никогда не попросила вас…
Но он оборвал ее нетерпеливым взмахом руки. Какие бы горькие воспоминания ни вызвал в нем вид морского берега и темных холмов, Просперо отбросил их прочь.
— Тут не о чем сожалеть, моя дорогая, -твердо сказал он. — А теперь, не приступить ли нам к делу?
Кейт кивнула и, нервно сглотнув, натянула капюшон плаща на голову так низко, как только смогла. Просперо нагнулся, чтобы разглядеть ее лицо, скрытое в тени капюшона. Глаза его весело блеснули.
— Э… послушайте, я понимаю, что практика магических заклятий требует некоторого ритуала, но на самом деле вам вовсе не обязательно изображать из себя монаха-призрака.
— А я и не собиралась, — сказала Кейт с достоинством. — Я просто приготовилась к грозе.
— Грозе? К какой грозе? На небе ни облачка!
— Я знаю, но во время Хэллоуина была страшная гроза. Я была уверена, что вы собираетесь вызвать что-нибудь подобное. Просперо тихо рассмеялся.
— Клянусь честью, миледи, вы слишком высокого мнения о моих возможностях. Если бы мы были в стенах замка, я, возможно, смог бы вызвать иллюзию молнии, но даже я не властен над небесами.
— Так что же тогда делать? Я думала, что раз в ту ночь была гроза…
— Значит, сегодня ее не должно быть, — отрезал Просперо — Вы разве забыли, что я вам сказал? Чтобы разрушить заклинание, надо сделать все в точности наоборот. Поэтому ясная ночь подходит нам как нельзя лучше.
— О!…
Кейт откинула капюшон, чувствуя себя очень глупо. Она была рада, что ночь скрыла краску смущения, хотя в любом случае внимание Просперо было направлено куда-то еще. Расхаживая пред камнем, он пробормотал:
— Пора зажигать костер.
— Я пойду соберу дров, — сказала Кейт, но Просперо остановил ее.
— В этом нет необходимости, миледи. Огонь — это как раз та малость, которой я владею.
Сунув руку за пазуху, Просперо вытащил свой таинственный осколок кристалла, который сразу же засверкал в лунном свете холодным жестким блеском. Помня предупреждение о том, как опасен может быть этот кристалл, Кейт отступила на шаг. Колдун положил сверкающий камень на землю, взмахнул рукой, пробормотал несколько слов — и кристалл исчез, растворившись в пламени, взметнувшемся прямо к ночному небу. Призрачный, жуткий огонь, не дающий тепла, осветил Просперо дьявольским заревом. И сразу стало очевидно, что колдун — неземное, бесплотное существо, такое же призрачное, как и его костер.
Колдун протянул к Кейт раскрытую ладонь.
— Вы принесли то, что я сказал?
Кейт вытащила из складок плаща кусок угля и протянула ему. Просперо поднес уголь к свету, рассматривая надпись, которую она должна была сделать на его черной гладкой поверхности
. — «С.В.», — прочитал он. — Вы помнили, что инициалы должны идти в обратном порядке?
— Да.
— Так что настоящие инициалы мужчины, которого вы заколдовали, должны читаться «В.С.»?
Кейт кивнула, чувствуя себя крайне неловко. Просперо продолжал изучать кусок угля в мрачном молчании.
— Я попытаюсь сделать так, как вы просили, миледи. Но это непростая задача — снять только часть заклятия. Снять заклятие с одного и оставить для другого…