Страница:
Вэл наклонился к ней, намереваясь всего лишь коснуться ее губ легким, как шепот, поцелуем. Но он не учел одного — желания самой Кейт. Она приподнялась на цыпочки, погрузила пальцы в его волосы и прижалась губами к его губам с таким пылким чувством, что Вэл был тронут до глубины души. Он знал, что не должен этого делать, но не мог остановиться, не мог разомкнуть жарких объятий, не мог отказаться испробовать на вкус свежую сладость ее губ.
Он вздохнул, и его горячее дыхание коснулось ее губ. Очень робко язычок Кейт тронул его язык, вызвав взрыв желания, которое Вэл слишком долго не хотел признавать, желания, которое он не мог позволить себе испытывать ни к одной женщине — и меньше всего к Кейт. Его поцелуй стал более настойчивым, требовательным; он с силой прижал ее к себе, его язык проник глубоко в ее рот, он уже почти не контролировал себя… и именно это вдруг отрезвило его. «Что же я делаю, черт побери?! — подумал Вэл, охваченный ужасом и отвращением к самому себе. — Ведь это же Кейт, мой маленький друг, моя Юная дикарочка!…» Как он мог!
Он резко отшатнулся от нее, так что едва удержался на ногах. Где эта чертова палка? Хромая, Вэл дотащился до скамейки, крепко обхватил ручку трости и тут же почувствовал некоторое облегчение. Как ни странно, трость вернула ему самоконтроль, который был ему сейчас так необходим: ведь Кейт, по-видимому, абсолютно не могла себя контролировать. Она раскраснелась, грудь ее вздымалась и опадала от частого, бурного дыхания. Казалось, она была готова наброситься на него вновь.
— Довольно, юная леди, — самым строгим тоном, на какой он только был способен, заявил Вэл. — Больше никаких уроков с поцелуями! Ты слишком быстро обучаешься.
— Это потому, что я много практиковалась: в своих мечтах я каждую ночь целовалась с тобой, — тихо сказала Кейт и застенчиво добавила: — Я люблю тебя, Вэл!
— Ну конечно, я знаю это, моя девочка. Я всегда буду тебе старшим братом, но…
— Нет! Только не братом! Я никогда не думала о тебе так. Даже когда я была совсем маленькой, я знала, что наступит день, когда я буду принадлежать тебе, только тебе одному, Вэл!
О, боже! Вэл с трудом подавил стон. Он, конечно, знал, что Кейт когда-то была по-детски влюблена в него, но верил — вернее, очень надеялся, — что она давно покончила с этими нелепыми фантазиями. Очевидно, он ошибся… Ему страшно хотелось выругаться, наградить себя всеми нелестными эпитетами, которые придуманы для таких идиотов, как он. Безмозглый тупица! И зачем только он позволил себе эту прогулку при луне, этот безумный поцелуй?! Ведь он мог бы это все предвидеть, но, возможно, просто не хотел замечать чувства Кейт, понимая, что они станут серьезной угрозой их дружбе.
Вэл коснулся щеки Кейт, пытаясь как-то успокоить ее, уговорить.
— Кейт, я знаю, ты сама веришь в то, что влюблена в меня. Но ты еще встретишь много мужчин, влюбишься и в конце концов обязательно забудешь…
— Но почему я должна забывать лучшее, что случилось со мной за всю мою жизнь? — Она схватила его руку и поднесла к своим губам. — Мне бы так хотелось, чтобы ты женился на мне, Вэл!
В ее влажных глазах светилась такая искренняя вера, такое обожание, что это окончательно лишило его мужества.
— Я не могу, Кейт, — сказал он так мягко, как только мог. Кейт редко вот так обнажала перед кем-либо свои чувства. И сейчас ему меньше всего хотелось обидеть ее, растоптать любовь, которую она так искренне и так наивно ему предложила. Но он ничего не мог тут поделать.
В глазах Кейт появилось отчаяние, болью отозвавшееся в его сердце.
— Почему же нет? — воскликнула она. — Потому, что ты сын лорда, а я — незаконнорожденная дочь неизвестно кого?
— Не говори глупости, детка. Я не смог бы жениться на тебе, даже если бы ты была королевой Англии. Я вообще ни на ком не могу жениться. И тебе это известно.
— Из-за легенды? Из-за какой-то глупой легенды?!
— Да, из-за легенды, — серьезно сказал Вэл. Это был еще один мучительный, но непреложный факт его жизни, как и больная нога. — Возможно, ты просто забыла все подробности.
— Во всяком случае, я очень старалась! — выкрикнула Кейт.
— Что ж, в таком случае я напомню тебе. Давным-давно…
— О боже, Вэл! — простонала Кейт, закрыв глаза. Он печально улыбнулся, понимая, что ведет себя с ней как с маленькой девочкой. Но это был наиболее безопасный путь, чтобы как-то разрядить ситуацию. Он начал свой рассказ медленно, не спеша, нанизывая слово на слово, как частенько делал когда-то зимними вечерами, сидя у очага и потягивая сидр.
— Давным-давно жила-была семья Сентледж. Они жили в великолепном замке, возвышающемся над прибрежными скалами Корнуолла. Это были очень странные люди, такие же дикие и загадочные, как сама земля вокруг. Возможно, все объяснялось тем, что они жили слишком обособленно, но скорее дело было в том, что происходили все Сентледжи от лорда Просперо — человека, слывшего великим рыцарем, но еще более великим колдуном.
Кейт сложила руки на груди, нетерпеливо постукивая ножкой, но не перебивала Вэла. А тот продолжал чуть нараспев, как рассказывают старинные легенды:
— От лорда Просперо каждый из Сентледжей унаследовал какую-нибудь магическую силу — дар, который был одновременно благословением и проклятием. Кто-то мог предсказывать будущее, кто-то — читать в сердцах людей, как в открытой книге, кто-то мог отделять свою душу от тела и бродить бесплотным духом по ночному Корнуоллу.
— А кое-кто мог постепенно убивать себя, пытаясь забрать всю боль других людей, — ехидно вставила Кейт.
Вэл нахмурился, но предпочел проигнорировать ее замечание.
— Однако, кроме этих странных и опасных даров, Сентледжи обладали еще одним наследием, скорее проклятием, связанным с легендой о Найденной невесте.
При этих словах Кейт фыркнула, что едва ли могла бы себе позволить настоящая леди.
— Согласно легенде, — продолжал Вэл, — каждому Сентледжу обещан счастливый брак, вечная любовь, которая сильнее смерти и не кончается с окончанием его земной жизни. Она пребудет с ним вечно, пока сияют звезды на небе. Но чтобы осуществился этот благословенный брак, необходимо одно условие.
— Как всегда бывает во всех этих глупых сказках! — буркнула Кейт.
— Сентледжам запрещено самим искать себе невесту. Нарушение этого условия влечет за собой страшную трагедию и быструю смерть для всех ее участников. Поэтому Сентледжи вынуждены пользоваться услугами Искателя невест, обладающего магической силой, который способен найти каждому Сентледжу подходящую только ему одному невесту…
— Ради бога, Вэл! — нетерпеливо перебила его Кейт. — Я прекрасно знаю эту чертову сказку!
— Не бранись, Кейт.
Девушка яростно взглянула на него.
— Ты рассказывал ее мне по крайней мере сто раз!
— Я думал, тебе нравилось ее слушать…
— Ну уж нет! Я терпеть ее не могу! Вэл ошеломленно уставился на нее.
— Тогда почему ты всегда позволяла мне рассказывать ее?
— Я надеялась, что однажды ты повзрослеешь и поймешь, что все это ерунда.
Вэл открыл рот от удивления. Он, наверное, посмеялся бы над Кейт, отчитывающей его, как какая-нибудь старая тетушка, если бы… если бы она в точности не повторила его слова и интонацию.
— Ты прекрасно знаешь, Кейт, что я не суеверен. Но, к сожалению, в этой истории каждое слово — правда.
— Глупости! — она упрямо выдвинула подбородок. — Как может такой образованный человек, как ты, продолжать верить в эту ерунду?!
— Но это не ерунда, Кейт! Ты ведь практически выросла в моей семье, и сама прекрасно знаешь все наши странности…
— Необычные способности, которыми вы все обладаете, это одно, а легенда о Найденной невесте — это уже полная чепуха. Может быть, ты еще помнишь, что я случайно оказалась приемной дочерью вашего так называемого «Искателя невест». — Кейт возмущенно пожала плечами. — Я очень люблю Эффи, но уверяю тебя, у нее нет никакой магической силы! Просто она еще более странная, чем все остальные. Одевается, как юная девушка, — это в ее-то годы! — и повесила в нашей гостиной занавески цвета фуксии. Фуксии, ты можешь себе представить?!
— Я могу согласиться, что в некоторых вопросах Эффи может ошибаться, но как наш Искатель невест она всегда действовала очень удачно. Она нашла жену для моего брата Ланса и…
— Ланс и Розалинда очень подходят друг другу, это и так видно. А Эффи просто случайно угадала. С ней такое бывает. — Говоря все это, Кейт расхаживала по дорожке, возбужденно размахивая руками. — Ты лучше спроси Виктора Сентледжа, что он думает по поводу умственных способностей Эффи. Насколько я знаю, Виктор очень расстроен тем, что она выбрала для него Молли Грей.
— Это потому, что Виктор — неблагодарный идиот. Придет время, и он образумится.
— А как же ты, Вэл? — воскликнула Кейт обвиняющим тоном. Она остановилась, глядя на него своими сверкающими от возбуждения серыми глазами. — Где твоя Найденная невеста?
Вэл нахмурился: это был больной вопрос.
— У меня ее нет, — тихо ответил он. — Эффи сказала, что для меня нет и никогда не будет невесты.
— Только потому, что ей лень как следует взяться за дело и найти ее для тебя! Но если она не хочет искать Для тебя жену, почему бы тебе самому ее не найти?
— Ты прекрасно знаешь, что так делать нельзя, Кейт. Всякий Сентледж, который осмелится сам найти себе жену, будет проклят.
— Уф-ф! — Кейт в отчаянии топнула ногой.
— Но это правда, Кейт. Моя родная бабушка… она умерла задолго до моего рождения, и смерть ее была ужасной.
Вэл помолчал, его печальный взгляд скользнул по голым ветвям деревьев, затем спустился ниже. Где-то там, в темноте, прекрасный дикий сад резко кончался скалистым обрывом. Даже здесь, на достаточно безопасном расстоянии, был слышен глухой рокот волн, разбивающихся о коварные прибрежные скалы.
— Мой отец никогда не рассказывал об этом, но я узнал все сам, когда изучал историю нашей семьи. Сессили Сентледж, моя бабушка, не была Найденной невестой. И когда после свадьбы она попала в наше семейство, то была потрясена и страшно напугана. И хотя она очень любила своего мужа, моего деда, она не вынесла всех этих чудес и просто сошла с ума. Однажды темной штормовой ночью она выскользнула из замка и побежала к скалам. Никто до сих пор точно не знает, упала ли она случайно или покончила с собой.
Кейт невольно вздрогнула и передернула плечами, услышав этот печальный рассказ, но все-таки не сдалась.
— Твоя бабушка, видимо, была очень нежной и ранимой. Я не такая, Вэл. И даже если проклятие на самом деле существует, я бы предпочла рискнуть.
— Но я не могу рисковать! — страстно воскликнул Вэл. — Только не твоей жизнью!
Кейт бросила на него раздраженный взгляд:
— Так, значит, ты намерен прожить свою жизнь один?
— У меня нет выбора. Я должен подчиниться этому решению.
— Ох, Вэл! — Она подошла совсем близко и, подняв руки, обхватила его лицо ладонями, заставив смотреть прямо ей в глаза. — Как ты можешь всегда быть таким покорным? Ты слишком терпелив и добр. Почему ты готов примириться с тем, что придется прожить всю жизнь без любви?
— Не знаю. Возможно, потому, что я всего лишь простой сельский врач, а не герой из легенд.
— Неправда! Ты всегда был моим героем!
Кейт привстала на цыпочки и потянулась к нему. Вэл понял, что она готова снова его поцеловать, и резко отстранился, чтобы опять не поддаться соблазну.
— Однажды ты действительно встретишь своего героя, Кейт. Настоящего, не выдуманного. Ты так прекрасна, у тебя будет множество преданных обожателей…
— Но они мне не нужны! Мне никто не нужен, кроме тебя!
— Думаю, нам пора домой, — поспешно пробормотал Вэл. Он уже повернулся, чтобы отправиться обратно, но Кейт бросился за ним.
— Нет, Вэл, подожди! — Она, очевидно, пережила какую-то внутреннюю борьбу, так как заговорила не сразу и голос ее при этом дрожал: — Хорошо, я все поняла. Я не могу быть твоей женой.
Вэл вздохнул с облегчением и потянулся к ее руке, чтобы дружески, ласково погладить ее.
— Я буду твоей любовницей.
Вэл застыл, чувствуя, как волосы зашевелились у него на голове от ужаса.
— О, нет, только не смотри на меня так. Вэл! Я ведь никогда не была достаточно порядочной. В конце концов, я всего лишь незаконная дочь неизвестно кого.
— Кейт! Послушай…
— Я понимаю, у меня нет абсолютно ничего, что мужчина может ожидать от своей любовницы, но я научусь… я постараюсь быть очаровательной и соблазнительной…
— Кейт, замолчи!
— Я постараюсь быть похожей на настоящую леди, буду носить элегантные платья. И даже если я когда-нибудь тебе надоем…
— Кейт! — Он в ярости схватил ее за плечи. — Как ты могла подумать, что я… Что хоть на одно мгновение я могу представить… Черт тебя возьми, девочка! Я не желаю больше никогда слышать ни о чем подобном!
Никогда еще он не разговаривал с ней так резко. Кейт сжалась, как от удара, и на него взглянули серые, полные боли и отчаяния глаза.
— И даже если я изменюсь, — сказала она тонким голосом обиженного ребенка, — ты не думаешь, что тогда мог бы полюбить меня… хоть немножко?
Любить ее? Вэл вдруг почувствовал себя так, словно она вырвала сердце из его груди.
— Кейт, — прошептал он вмиг охрипшим голосом — и дотронулся до ее руки. — Прости меня. Мне так жаль…
Она смотрела на него одно долгое мучительное мгновение, а затем отвернулась. Но она не была бы Кейт, если бы ударилась в слезы. Она только резко развернулась на каблуках и, выругавшись, ударила кулаком по стволу дерева с такой силой, что Вэл невольно вздрогнул и поморщился, как от боли. А Кейт прижала к себе ушибленную руку и тихо заплакала, отвернувшись.
Вэл не мог смягчить боль от разбитого сердца, но ушибленные пальцы — совсем другое дело. По крайней мере, как Сентледж, он на что-то еще годился. Вэл подошел к ней, взял за руку и приготовился сделать то, что делал для нее всегда, с тех самых пор, как она была ребенком. Он открыл свое сознание для силы, которой обладал, и направил ее на Кейт, пытаясь вобрать в себя ее боль.
Но как только Кейт поняла, что он собирается делать, она выдернула руку.
— О, нет, Вэл Сентледж! — прошептала она, задыхаясь, и, несмотря на то, что в глазах блестели слезы, гордо вскинула голову. — Это моя боль. Не твоя: Просто… просто оставь меня одну.
Она отвернулась от него и бросилась бежать, но не в направлении дома. Она бежала между деревьями по той предательской тропинке, что спускалась к морю, прямо по крутому обрыву.
— Кейт! Нет! — крикнул Вэл и бросился вслед за ней. Но смог сделать всего несколько шагов: колено не выдержало, и он упал бы, если бы не ухватился за толстую ветку дерева. Острая боль пронзила все тело, и Вэл сжал челюсти, пытаясь не обращать на нее внимания. Опираясь на трость, он вновь рванулся вперед, но только для того, чтобы удостовериться в тщетности своих усилий. Кейт уже давно исчезла в темноте среди деревьев. Она бегала легко и быстро, как молодой олень. Ему никогда не удавалось ее догнать со своей хромой ногой.
Вэл не помнил, когда еще испытывал такую ярость. Его буквально душила злость на себя за эту проклятую беспомощность. Ему отчаянно хотелось схватить трость и бить ею изо всех сил по стволам деревьев, по кустам, по отцветающим розам… крушить все на своем пути! И все же он смог справиться с этими темными силами, овладевшими на миг его душой. Все равно ничего нельзя изменить. Он не избавится от хромоты и не сможет спасти Кейт от самого себя.
Повернувшись, Вэл поковылял к дому, сжав зубы от боли. «С Кейт все будет в порядке, — убеждал он себя. — Даже в темноте она не ошибется. Она знает этот сад и эту тропинку, ведущую к скалам, лучше, чем любой из Сентледжей. С самого детства она бегала здесь, как горная козочка. А я сейчас же отправлю кого-нибудь вслед за ней, чтобы успокоить и утешить ее».
Эта мысль сама по себе уже была мучительной. Ведь это он всегда был ее самым верным утешителем! Она бежала к нему со всеми своими бедами — будь то ушибленный локоть или деревенские мальчишки, дразнившие ее найденышем. Он всегда находил для нее ласковое слово, или шутку, или просто забирал ее боль себе.
Но теперь Кейт больше не нуждается в нем. Уже ничего не будет, как прежде; после сегодняшнего вечера между ними никогда не будет простых дружеских отношений.
Вэл пытался убеждать себя, что она молода и обязательно перерастет то чувство, которое испытывает сейчас к нему. Всему виной ее страстная, пылкая натура, заставлявшая ее бросаться в жизнь, как в омут, с головой. Она не желала мириться с компромиссами, ей надо было получить все сразу. И в то же время в глубине души она была очень ранима. Он всегда боялся, что когда-нибудь какой-нибудь мужчина разобьет ее сердце.
Вот только Вэл никогда не думал, что этим мужчиной окажется он сам.
2.
Он вздохнул, и его горячее дыхание коснулось ее губ. Очень робко язычок Кейт тронул его язык, вызвав взрыв желания, которое Вэл слишком долго не хотел признавать, желания, которое он не мог позволить себе испытывать ни к одной женщине — и меньше всего к Кейт. Его поцелуй стал более настойчивым, требовательным; он с силой прижал ее к себе, его язык проник глубоко в ее рот, он уже почти не контролировал себя… и именно это вдруг отрезвило его. «Что же я делаю, черт побери?! — подумал Вэл, охваченный ужасом и отвращением к самому себе. — Ведь это же Кейт, мой маленький друг, моя Юная дикарочка!…» Как он мог!
Он резко отшатнулся от нее, так что едва удержался на ногах. Где эта чертова палка? Хромая, Вэл дотащился до скамейки, крепко обхватил ручку трости и тут же почувствовал некоторое облегчение. Как ни странно, трость вернула ему самоконтроль, который был ему сейчас так необходим: ведь Кейт, по-видимому, абсолютно не могла себя контролировать. Она раскраснелась, грудь ее вздымалась и опадала от частого, бурного дыхания. Казалось, она была готова наброситься на него вновь.
— Довольно, юная леди, — самым строгим тоном, на какой он только был способен, заявил Вэл. — Больше никаких уроков с поцелуями! Ты слишком быстро обучаешься.
— Это потому, что я много практиковалась: в своих мечтах я каждую ночь целовалась с тобой, — тихо сказала Кейт и застенчиво добавила: — Я люблю тебя, Вэл!
— Ну конечно, я знаю это, моя девочка. Я всегда буду тебе старшим братом, но…
— Нет! Только не братом! Я никогда не думала о тебе так. Даже когда я была совсем маленькой, я знала, что наступит день, когда я буду принадлежать тебе, только тебе одному, Вэл!
О, боже! Вэл с трудом подавил стон. Он, конечно, знал, что Кейт когда-то была по-детски влюблена в него, но верил — вернее, очень надеялся, — что она давно покончила с этими нелепыми фантазиями. Очевидно, он ошибся… Ему страшно хотелось выругаться, наградить себя всеми нелестными эпитетами, которые придуманы для таких идиотов, как он. Безмозглый тупица! И зачем только он позволил себе эту прогулку при луне, этот безумный поцелуй?! Ведь он мог бы это все предвидеть, но, возможно, просто не хотел замечать чувства Кейт, понимая, что они станут серьезной угрозой их дружбе.
Вэл коснулся щеки Кейт, пытаясь как-то успокоить ее, уговорить.
— Кейт, я знаю, ты сама веришь в то, что влюблена в меня. Но ты еще встретишь много мужчин, влюбишься и в конце концов обязательно забудешь…
— Но почему я должна забывать лучшее, что случилось со мной за всю мою жизнь? — Она схватила его руку и поднесла к своим губам. — Мне бы так хотелось, чтобы ты женился на мне, Вэл!
В ее влажных глазах светилась такая искренняя вера, такое обожание, что это окончательно лишило его мужества.
— Я не могу, Кейт, — сказал он так мягко, как только мог. Кейт редко вот так обнажала перед кем-либо свои чувства. И сейчас ему меньше всего хотелось обидеть ее, растоптать любовь, которую она так искренне и так наивно ему предложила. Но он ничего не мог тут поделать.
В глазах Кейт появилось отчаяние, болью отозвавшееся в его сердце.
— Почему же нет? — воскликнула она. — Потому, что ты сын лорда, а я — незаконнорожденная дочь неизвестно кого?
— Не говори глупости, детка. Я не смог бы жениться на тебе, даже если бы ты была королевой Англии. Я вообще ни на ком не могу жениться. И тебе это известно.
— Из-за легенды? Из-за какой-то глупой легенды?!
— Да, из-за легенды, — серьезно сказал Вэл. Это был еще один мучительный, но непреложный факт его жизни, как и больная нога. — Возможно, ты просто забыла все подробности.
— Во всяком случае, я очень старалась! — выкрикнула Кейт.
— Что ж, в таком случае я напомню тебе. Давным-давно…
— О боже, Вэл! — простонала Кейт, закрыв глаза. Он печально улыбнулся, понимая, что ведет себя с ней как с маленькой девочкой. Но это был наиболее безопасный путь, чтобы как-то разрядить ситуацию. Он начал свой рассказ медленно, не спеша, нанизывая слово на слово, как частенько делал когда-то зимними вечерами, сидя у очага и потягивая сидр.
— Давным-давно жила-была семья Сентледж. Они жили в великолепном замке, возвышающемся над прибрежными скалами Корнуолла. Это были очень странные люди, такие же дикие и загадочные, как сама земля вокруг. Возможно, все объяснялось тем, что они жили слишком обособленно, но скорее дело было в том, что происходили все Сентледжи от лорда Просперо — человека, слывшего великим рыцарем, но еще более великим колдуном.
Кейт сложила руки на груди, нетерпеливо постукивая ножкой, но не перебивала Вэла. А тот продолжал чуть нараспев, как рассказывают старинные легенды:
— От лорда Просперо каждый из Сентледжей унаследовал какую-нибудь магическую силу — дар, который был одновременно благословением и проклятием. Кто-то мог предсказывать будущее, кто-то — читать в сердцах людей, как в открытой книге, кто-то мог отделять свою душу от тела и бродить бесплотным духом по ночному Корнуоллу.
— А кое-кто мог постепенно убивать себя, пытаясь забрать всю боль других людей, — ехидно вставила Кейт.
Вэл нахмурился, но предпочел проигнорировать ее замечание.
— Однако, кроме этих странных и опасных даров, Сентледжи обладали еще одним наследием, скорее проклятием, связанным с легендой о Найденной невесте.
При этих словах Кейт фыркнула, что едва ли могла бы себе позволить настоящая леди.
— Согласно легенде, — продолжал Вэл, — каждому Сентледжу обещан счастливый брак, вечная любовь, которая сильнее смерти и не кончается с окончанием его земной жизни. Она пребудет с ним вечно, пока сияют звезды на небе. Но чтобы осуществился этот благословенный брак, необходимо одно условие.
— Как всегда бывает во всех этих глупых сказках! — буркнула Кейт.
— Сентледжам запрещено самим искать себе невесту. Нарушение этого условия влечет за собой страшную трагедию и быструю смерть для всех ее участников. Поэтому Сентледжи вынуждены пользоваться услугами Искателя невест, обладающего магической силой, который способен найти каждому Сентледжу подходящую только ему одному невесту…
— Ради бога, Вэл! — нетерпеливо перебила его Кейт. — Я прекрасно знаю эту чертову сказку!
— Не бранись, Кейт.
Девушка яростно взглянула на него.
— Ты рассказывал ее мне по крайней мере сто раз!
— Я думал, тебе нравилось ее слушать…
— Ну уж нет! Я терпеть ее не могу! Вэл ошеломленно уставился на нее.
— Тогда почему ты всегда позволяла мне рассказывать ее?
— Я надеялась, что однажды ты повзрослеешь и поймешь, что все это ерунда.
Вэл открыл рот от удивления. Он, наверное, посмеялся бы над Кейт, отчитывающей его, как какая-нибудь старая тетушка, если бы… если бы она в точности не повторила его слова и интонацию.
— Ты прекрасно знаешь, Кейт, что я не суеверен. Но, к сожалению, в этой истории каждое слово — правда.
— Глупости! — она упрямо выдвинула подбородок. — Как может такой образованный человек, как ты, продолжать верить в эту ерунду?!
— Но это не ерунда, Кейт! Ты ведь практически выросла в моей семье, и сама прекрасно знаешь все наши странности…
— Необычные способности, которыми вы все обладаете, это одно, а легенда о Найденной невесте — это уже полная чепуха. Может быть, ты еще помнишь, что я случайно оказалась приемной дочерью вашего так называемого «Искателя невест». — Кейт возмущенно пожала плечами. — Я очень люблю Эффи, но уверяю тебя, у нее нет никакой магической силы! Просто она еще более странная, чем все остальные. Одевается, как юная девушка, — это в ее-то годы! — и повесила в нашей гостиной занавески цвета фуксии. Фуксии, ты можешь себе представить?!
— Я могу согласиться, что в некоторых вопросах Эффи может ошибаться, но как наш Искатель невест она всегда действовала очень удачно. Она нашла жену для моего брата Ланса и…
— Ланс и Розалинда очень подходят друг другу, это и так видно. А Эффи просто случайно угадала. С ней такое бывает. — Говоря все это, Кейт расхаживала по дорожке, возбужденно размахивая руками. — Ты лучше спроси Виктора Сентледжа, что он думает по поводу умственных способностей Эффи. Насколько я знаю, Виктор очень расстроен тем, что она выбрала для него Молли Грей.
— Это потому, что Виктор — неблагодарный идиот. Придет время, и он образумится.
— А как же ты, Вэл? — воскликнула Кейт обвиняющим тоном. Она остановилась, глядя на него своими сверкающими от возбуждения серыми глазами. — Где твоя Найденная невеста?
Вэл нахмурился: это был больной вопрос.
— У меня ее нет, — тихо ответил он. — Эффи сказала, что для меня нет и никогда не будет невесты.
— Только потому, что ей лень как следует взяться за дело и найти ее для тебя! Но если она не хочет искать Для тебя жену, почему бы тебе самому ее не найти?
— Ты прекрасно знаешь, что так делать нельзя, Кейт. Всякий Сентледж, который осмелится сам найти себе жену, будет проклят.
— Уф-ф! — Кейт в отчаянии топнула ногой.
— Но это правда, Кейт. Моя родная бабушка… она умерла задолго до моего рождения, и смерть ее была ужасной.
Вэл помолчал, его печальный взгляд скользнул по голым ветвям деревьев, затем спустился ниже. Где-то там, в темноте, прекрасный дикий сад резко кончался скалистым обрывом. Даже здесь, на достаточно безопасном расстоянии, был слышен глухой рокот волн, разбивающихся о коварные прибрежные скалы.
— Мой отец никогда не рассказывал об этом, но я узнал все сам, когда изучал историю нашей семьи. Сессили Сентледж, моя бабушка, не была Найденной невестой. И когда после свадьбы она попала в наше семейство, то была потрясена и страшно напугана. И хотя она очень любила своего мужа, моего деда, она не вынесла всех этих чудес и просто сошла с ума. Однажды темной штормовой ночью она выскользнула из замка и побежала к скалам. Никто до сих пор точно не знает, упала ли она случайно или покончила с собой.
Кейт невольно вздрогнула и передернула плечами, услышав этот печальный рассказ, но все-таки не сдалась.
— Твоя бабушка, видимо, была очень нежной и ранимой. Я не такая, Вэл. И даже если проклятие на самом деле существует, я бы предпочла рискнуть.
— Но я не могу рисковать! — страстно воскликнул Вэл. — Только не твоей жизнью!
Кейт бросила на него раздраженный взгляд:
— Так, значит, ты намерен прожить свою жизнь один?
— У меня нет выбора. Я должен подчиниться этому решению.
— Ох, Вэл! — Она подошла совсем близко и, подняв руки, обхватила его лицо ладонями, заставив смотреть прямо ей в глаза. — Как ты можешь всегда быть таким покорным? Ты слишком терпелив и добр. Почему ты готов примириться с тем, что придется прожить всю жизнь без любви?
— Не знаю. Возможно, потому, что я всего лишь простой сельский врач, а не герой из легенд.
— Неправда! Ты всегда был моим героем!
Кейт привстала на цыпочки и потянулась к нему. Вэл понял, что она готова снова его поцеловать, и резко отстранился, чтобы опять не поддаться соблазну.
— Однажды ты действительно встретишь своего героя, Кейт. Настоящего, не выдуманного. Ты так прекрасна, у тебя будет множество преданных обожателей…
— Но они мне не нужны! Мне никто не нужен, кроме тебя!
— Думаю, нам пора домой, — поспешно пробормотал Вэл. Он уже повернулся, чтобы отправиться обратно, но Кейт бросился за ним.
— Нет, Вэл, подожди! — Она, очевидно, пережила какую-то внутреннюю борьбу, так как заговорила не сразу и голос ее при этом дрожал: — Хорошо, я все поняла. Я не могу быть твоей женой.
Вэл вздохнул с облегчением и потянулся к ее руке, чтобы дружески, ласково погладить ее.
— Я буду твоей любовницей.
Вэл застыл, чувствуя, как волосы зашевелились у него на голове от ужаса.
— О, нет, только не смотри на меня так. Вэл! Я ведь никогда не была достаточно порядочной. В конце концов, я всего лишь незаконная дочь неизвестно кого.
— Кейт! Послушай…
— Я понимаю, у меня нет абсолютно ничего, что мужчина может ожидать от своей любовницы, но я научусь… я постараюсь быть очаровательной и соблазнительной…
— Кейт, замолчи!
— Я постараюсь быть похожей на настоящую леди, буду носить элегантные платья. И даже если я когда-нибудь тебе надоем…
— Кейт! — Он в ярости схватил ее за плечи. — Как ты могла подумать, что я… Что хоть на одно мгновение я могу представить… Черт тебя возьми, девочка! Я не желаю больше никогда слышать ни о чем подобном!
Никогда еще он не разговаривал с ней так резко. Кейт сжалась, как от удара, и на него взглянули серые, полные боли и отчаяния глаза.
— И даже если я изменюсь, — сказала она тонким голосом обиженного ребенка, — ты не думаешь, что тогда мог бы полюбить меня… хоть немножко?
Любить ее? Вэл вдруг почувствовал себя так, словно она вырвала сердце из его груди.
— Кейт, — прошептал он вмиг охрипшим голосом — и дотронулся до ее руки. — Прости меня. Мне так жаль…
Она смотрела на него одно долгое мучительное мгновение, а затем отвернулась. Но она не была бы Кейт, если бы ударилась в слезы. Она только резко развернулась на каблуках и, выругавшись, ударила кулаком по стволу дерева с такой силой, что Вэл невольно вздрогнул и поморщился, как от боли. А Кейт прижала к себе ушибленную руку и тихо заплакала, отвернувшись.
Вэл не мог смягчить боль от разбитого сердца, но ушибленные пальцы — совсем другое дело. По крайней мере, как Сентледж, он на что-то еще годился. Вэл подошел к ней, взял за руку и приготовился сделать то, что делал для нее всегда, с тех самых пор, как она была ребенком. Он открыл свое сознание для силы, которой обладал, и направил ее на Кейт, пытаясь вобрать в себя ее боль.
Но как только Кейт поняла, что он собирается делать, она выдернула руку.
— О, нет, Вэл Сентледж! — прошептала она, задыхаясь, и, несмотря на то, что в глазах блестели слезы, гордо вскинула голову. — Это моя боль. Не твоя: Просто… просто оставь меня одну.
Она отвернулась от него и бросилась бежать, но не в направлении дома. Она бежала между деревьями по той предательской тропинке, что спускалась к морю, прямо по крутому обрыву.
— Кейт! Нет! — крикнул Вэл и бросился вслед за ней. Но смог сделать всего несколько шагов: колено не выдержало, и он упал бы, если бы не ухватился за толстую ветку дерева. Острая боль пронзила все тело, и Вэл сжал челюсти, пытаясь не обращать на нее внимания. Опираясь на трость, он вновь рванулся вперед, но только для того, чтобы удостовериться в тщетности своих усилий. Кейт уже давно исчезла в темноте среди деревьев. Она бегала легко и быстро, как молодой олень. Ему никогда не удавалось ее догнать со своей хромой ногой.
Вэл не помнил, когда еще испытывал такую ярость. Его буквально душила злость на себя за эту проклятую беспомощность. Ему отчаянно хотелось схватить трость и бить ею изо всех сил по стволам деревьев, по кустам, по отцветающим розам… крушить все на своем пути! И все же он смог справиться с этими темными силами, овладевшими на миг его душой. Все равно ничего нельзя изменить. Он не избавится от хромоты и не сможет спасти Кейт от самого себя.
Повернувшись, Вэл поковылял к дому, сжав зубы от боли. «С Кейт все будет в порядке, — убеждал он себя. — Даже в темноте она не ошибется. Она знает этот сад и эту тропинку, ведущую к скалам, лучше, чем любой из Сентледжей. С самого детства она бегала здесь, как горная козочка. А я сейчас же отправлю кого-нибудь вслед за ней, чтобы успокоить и утешить ее».
Эта мысль сама по себе уже была мучительной. Ведь это он всегда был ее самым верным утешителем! Она бежала к нему со всеми своими бедами — будь то ушибленный локоть или деревенские мальчишки, дразнившие ее найденышем. Он всегда находил для нее ласковое слово, или шутку, или просто забирал ее боль себе.
Но теперь Кейт больше не нуждается в нем. Уже ничего не будет, как прежде; после сегодняшнего вечера между ними никогда не будет простых дружеских отношений.
Вэл пытался убеждать себя, что она молода и обязательно перерастет то чувство, которое испытывает сейчас к нему. Всему виной ее страстная, пылкая натура, заставлявшая ее бросаться в жизнь, как в омут, с головой. Она не желала мириться с компромиссами, ей надо было получить все сразу. И в то же время в глубине души она была очень ранима. Он всегда боялся, что когда-нибудь какой-нибудь мужчина разобьет ее сердце.
Вот только Вэл никогда не думал, что этим мужчиной окажется он сам.
2.
Был прилив; волны, увенчанные гребешками пены, неслись к берегу и разбивались о зубья прибрежных скал. Сверкающая лунная дорожка, разрезая волны, бежала от берега туда, где море, сливаясь с небом, превращалось в мятущуюся тень на горизонте.
Берег был погружен во тьму, мало кто отваживался появляться тут после захода солнца. Кейт медленно брела вдоль кромки воды, не замечая, как мелкая галька впитывается в ее тонкие кожаные башмачки. Ветер рвал полы ее плаща и развевал волосы, облепляя длинными прядями лицо.
Это было просто чудо, что она смогла спуститься в полной темноте по тропинке, вьющейся среди скал, и не сломать себе шею. Но Вэл всегда говорил, что здешние феи охраняют маленьких детей и дураков.
«А я и есть самая настоящая дура, — думала Кейт, яростно смахивая слезы с лица. — Потому, что только самая большая дура на свете могла вообразить, будто Вэл Сентледж может ее полюбить!»
То есть, разумеется, она нисколько не сомневалась, что он очень любит ее — Нежно, по-братски. Только это было совсем Не то, что она ждала от него.
Вот и сейчас он, конечно, очень расстроен, потому что она сбежала от него да еще отправилась сюда в полной темноте. Но, если не считать сильных, добрых рук Вэла, этот пустынный скалистый берег был единственным местом на свете, где она чувствовала себя действительно хорошо и уютно. Возможно, потому, что несмолкаемый рокот прибоя завораживал ее, совпадая с беспокойным ритмом ее собственного сердца. Море было таким огромным, безбрежным, вечным, что в сравнении с ним ее собственные беды и печали теряли значение, а если кто-нибудь заставал ее здесь плачущей, она всегда могла сослаться на морскую соль, попавшую в глаза.
А кроме того, Кейт навсегда полюбила море после того, как Вэл рассказал ей одну сказку. Он застал ее здесь в один из каких-то очень горьких моментов, и она шокировала его заявлением, что ее мать, по-видимому, была бессердечной авантюристкой, раз так вот запросто бросила своего ребенка. И что это объясняет ее собственный неугомонный характер, а также склонность ко лжи и воровству, которая так помогла ей выжить в раннем детстве в трущобах Лондона. Нет никакого сомнения, что у нее дурная кровь, которая должна же была откуда-то взяться.
Тогда Вэл обнял ее за плечи и рассказал ей одну из своих чудесных Историй о том, как она, дочь морской русалки или наяды, появилась на берегу, среди людей. «Только этим, — говорил он, — можно объяснить, что она — такая красивая и отважная девочка — оказалась одна, и то, что ее так тянет к морю».
И хотя Кейт тогда весело посмеялась над его сказкой, но в глубине души почти в нее поверила. Она всегда верила всему, что Вэл говорил ей. Так почему же теперь она сомневается в его словах, когда он говорит, что не может жениться?…
Кейт снова почувствовала на глазах слезы и сердито стерла их ладонью. Кутаясь в плащ, она прищурилась, разглядывая бегущие волны, бьющиеся о дальние скалы. «Вот так же разбились и все надежды, которые я возлагала на сегодняшний вечер», — с грустью подумала она.
А она так старалась, готовясь к этому вечеру! Даже искупалась в воде с розовыми лепестками и сто раз расчесала свои густые волосы щеткой. А затем прошлась ножницами по этому миленькому детскому платью, которое Эффи ей подарила. Она сделала себе такой глубокий вырез, что сама покраснела, когда гляделась в зеркало. А такого с ней отродясь не бывало.
Кейт была твердо намерена заставить Вэла увидеть ее такой, какая она есть — не глупой девчонкой, а взрослой женщиной. Чтобы добавить силы своим любовным чарам, она даже приготовила волшебный амулет согласно местным преданиям: при свете полной луны взяла кусочек глины, смешала с сухим вереском, что растет у древнего стоячего камня, и капнула туда несколько капель своей крови. Прежде чем выйти сегодня из дома, она спрятала этот амулет между грудей — туда, где бьется сердце.
Вначале все шло согласно ее плану. Она вспомнила, какими глазами смотрел на нее Вэл, когда она предстала перед ним в своем новом платье. А подарок, который он подарил ей! Такое красивое ожерелье мужчина не станет дарить той, которую считает ребенком.
А потом их губы встретились в поцелуе… Это было восхитительно, гораздо лучше, чем она ожидала! Ее сердце куда-то ухнуло, и она ощутила щемящее чувство полета. Возможно, платье сделало свое дело или ее любовные чары… Но затем все кончилось. Вэл отшатнулся от нее, словно обжегшись, и вновь начал обращаться с ней, как с маленькой. Принялся рассказывать эту навязшую в зубах знаменитую сказку Сентледжей про Найденную невесту!
Кейт сунула руку за пазуху и вытащила маленький комочек глины, который начал раздражать ей кожу. Ясно, что все эти проклятые амулеты годятся только на то, чтобы вызвать сыпь. Взобравшись на плоскую скалу, она замахнулась и забросила свой амулет подальше, прямо в темную, покрытую пеной воду. И как только она могла хоть на минуту поверить, что такая ерунда может сработать?
Кейт была просто в отчаянии. Ведь она боролась не только с тем, что Вэл упорно отказывался видеть в ней женщину, но и с этой проклятой легендой! По правде говоря, Кейт и сама боялась этой легенды с того самого момента, когда Вэл впервые рассказал ее. Она жила, со страхом ожидая того дня, когда Эффи скажет, что нашла невесту для Вэла. Она отчаянно боялась, что это произойдет раньше, чем она вырастет и у нее появится хоть какой-то шанс. Впрочем, Кейт была совершенно уверена: если ему выберут невесту, это уж точно будет не она, маленькая Кэти Фитцледж, жалкий найденыш, которая слишком много дерзит, бранится, дерется и предпочитает мужские брюки шелковому платью…
Ей было стыдно признаться, но она испытала настоящее облегчение, когда однажды Эффи объявила, что не может найти невесту для Вэла Сентледжа. Кейт была уверена, ни одна Найденная невеста не будет любить Вэла так, как она, Кейт, его любит. Одно только его присутствие делало ее лучше; рядом с ним она с внезапной остротой ощущала, как в ее душе просыпаются женственность, мягкость, доброта — словом, все лучшее, что в ней было. И сам Вэл Сентледж — лучшее, что она видела в жизни. Он был ее опорой, ее якорем, и она никогда и никому не позволит отнять его у нее. Просто не может.
«Но именно это я должна сделать», — думала Кейт в безысходном отчаянии, вспоминая сожаление в его добрых глазах, прощание в его последнем прикосновении.
«Кейт, мне очень жаль», — сказал он…
Кто— то мог бы спутать доброту Вэла со слабостью, но только не Кейт. За этой добротой и мягкой уступчивостью скрывался характер, выкованный из стали. И если только Вэл верил в свою правоту, никто не мог заставить его отказаться от того, что он считал правильным. Даже если Кейт и смогла убедить его, что она больше не ребенок, оставалась еще эта проклятая легенда. Вэл никогда не станет рисковать навлечь на другого человека семейное проклятие. Это все равно что требовать от сэра Галахада изменить данной им рыцарской клятве. Вэл для этого был слишком хорошим, слишком добрым, начисто лишенным эгоизма -и безнадежно благородным…
— Будь ты проклят! Я бы хотела никогда тебя больше не видеть! — в отчаянии прошептала Кейт, но тут же пожалела об этих словах.
Она достаточно долго жила среди Сентледжей с их странными магическими способностями и не могла не принимать в расчет силу проклятия, даже если оно вырвалось случайно.
— Я не это имела в виду! — быстро проговорила она, с волнением вглядываясь в бездонное ночное небо, и трижды повернулась вокруг себя, повторяя: — Отмена, отмена, отмена.
А потом Кейт опустилась на песок возле скалы, подтянула к груди колени и принялась перебирать драгоценные воспоминания, словно боясь, что какая-нибудь злая фея утащит их у нее. Закрыв глаза, она вызвала в памяти тот день восемь лет назад, когда она приехала в Торрекомб и впервые увидела Валентина Сентледжа…
Кейт скорчилась на полу остановившегося экипажа, растрепанная, несчастная и смертельно уставшая от этого бесконечного путешествия. Иногда она осмеливалась выглянуть в щель под занавеской, закрывающей окно, которая отделяла пространство экипажа от остального мира. Мира, который ей, кстати сказать, совсем не нравился, особенно в сгущающихся сумерках. Слишком много открытого пространства, группа каких-то маленьких каменных домиков, мрачные неприветливые тени. А самым неприятным было то, что земля за этими домиками внезапно пугающе обрывалась, исчезая в никуда.
Берег был погружен во тьму, мало кто отваживался появляться тут после захода солнца. Кейт медленно брела вдоль кромки воды, не замечая, как мелкая галька впитывается в ее тонкие кожаные башмачки. Ветер рвал полы ее плаща и развевал волосы, облепляя длинными прядями лицо.
Это было просто чудо, что она смогла спуститься в полной темноте по тропинке, вьющейся среди скал, и не сломать себе шею. Но Вэл всегда говорил, что здешние феи охраняют маленьких детей и дураков.
«А я и есть самая настоящая дура, — думала Кейт, яростно смахивая слезы с лица. — Потому, что только самая большая дура на свете могла вообразить, будто Вэл Сентледж может ее полюбить!»
То есть, разумеется, она нисколько не сомневалась, что он очень любит ее — Нежно, по-братски. Только это было совсем Не то, что она ждала от него.
Вот и сейчас он, конечно, очень расстроен, потому что она сбежала от него да еще отправилась сюда в полной темноте. Но, если не считать сильных, добрых рук Вэла, этот пустынный скалистый берег был единственным местом на свете, где она чувствовала себя действительно хорошо и уютно. Возможно, потому, что несмолкаемый рокот прибоя завораживал ее, совпадая с беспокойным ритмом ее собственного сердца. Море было таким огромным, безбрежным, вечным, что в сравнении с ним ее собственные беды и печали теряли значение, а если кто-нибудь заставал ее здесь плачущей, она всегда могла сослаться на морскую соль, попавшую в глаза.
А кроме того, Кейт навсегда полюбила море после того, как Вэл рассказал ей одну сказку. Он застал ее здесь в один из каких-то очень горьких моментов, и она шокировала его заявлением, что ее мать, по-видимому, была бессердечной авантюристкой, раз так вот запросто бросила своего ребенка. И что это объясняет ее собственный неугомонный характер, а также склонность ко лжи и воровству, которая так помогла ей выжить в раннем детстве в трущобах Лондона. Нет никакого сомнения, что у нее дурная кровь, которая должна же была откуда-то взяться.
Тогда Вэл обнял ее за плечи и рассказал ей одну из своих чудесных Историй о том, как она, дочь морской русалки или наяды, появилась на берегу, среди людей. «Только этим, — говорил он, — можно объяснить, что она — такая красивая и отважная девочка — оказалась одна, и то, что ее так тянет к морю».
И хотя Кейт тогда весело посмеялась над его сказкой, но в глубине души почти в нее поверила. Она всегда верила всему, что Вэл говорил ей. Так почему же теперь она сомневается в его словах, когда он говорит, что не может жениться?…
Кейт снова почувствовала на глазах слезы и сердито стерла их ладонью. Кутаясь в плащ, она прищурилась, разглядывая бегущие волны, бьющиеся о дальние скалы. «Вот так же разбились и все надежды, которые я возлагала на сегодняшний вечер», — с грустью подумала она.
А она так старалась, готовясь к этому вечеру! Даже искупалась в воде с розовыми лепестками и сто раз расчесала свои густые волосы щеткой. А затем прошлась ножницами по этому миленькому детскому платью, которое Эффи ей подарила. Она сделала себе такой глубокий вырез, что сама покраснела, когда гляделась в зеркало. А такого с ней отродясь не бывало.
Кейт была твердо намерена заставить Вэла увидеть ее такой, какая она есть — не глупой девчонкой, а взрослой женщиной. Чтобы добавить силы своим любовным чарам, она даже приготовила волшебный амулет согласно местным преданиям: при свете полной луны взяла кусочек глины, смешала с сухим вереском, что растет у древнего стоячего камня, и капнула туда несколько капель своей крови. Прежде чем выйти сегодня из дома, она спрятала этот амулет между грудей — туда, где бьется сердце.
Вначале все шло согласно ее плану. Она вспомнила, какими глазами смотрел на нее Вэл, когда она предстала перед ним в своем новом платье. А подарок, который он подарил ей! Такое красивое ожерелье мужчина не станет дарить той, которую считает ребенком.
А потом их губы встретились в поцелуе… Это было восхитительно, гораздо лучше, чем она ожидала! Ее сердце куда-то ухнуло, и она ощутила щемящее чувство полета. Возможно, платье сделало свое дело или ее любовные чары… Но затем все кончилось. Вэл отшатнулся от нее, словно обжегшись, и вновь начал обращаться с ней, как с маленькой. Принялся рассказывать эту навязшую в зубах знаменитую сказку Сентледжей про Найденную невесту!
Кейт сунула руку за пазуху и вытащила маленький комочек глины, который начал раздражать ей кожу. Ясно, что все эти проклятые амулеты годятся только на то, чтобы вызвать сыпь. Взобравшись на плоскую скалу, она замахнулась и забросила свой амулет подальше, прямо в темную, покрытую пеной воду. И как только она могла хоть на минуту поверить, что такая ерунда может сработать?
Кейт была просто в отчаянии. Ведь она боролась не только с тем, что Вэл упорно отказывался видеть в ней женщину, но и с этой проклятой легендой! По правде говоря, Кейт и сама боялась этой легенды с того самого момента, когда Вэл впервые рассказал ее. Она жила, со страхом ожидая того дня, когда Эффи скажет, что нашла невесту для Вэла. Она отчаянно боялась, что это произойдет раньше, чем она вырастет и у нее появится хоть какой-то шанс. Впрочем, Кейт была совершенно уверена: если ему выберут невесту, это уж точно будет не она, маленькая Кэти Фитцледж, жалкий найденыш, которая слишком много дерзит, бранится, дерется и предпочитает мужские брюки шелковому платью…
Ей было стыдно признаться, но она испытала настоящее облегчение, когда однажды Эффи объявила, что не может найти невесту для Вэла Сентледжа. Кейт была уверена, ни одна Найденная невеста не будет любить Вэла так, как она, Кейт, его любит. Одно только его присутствие делало ее лучше; рядом с ним она с внезапной остротой ощущала, как в ее душе просыпаются женственность, мягкость, доброта — словом, все лучшее, что в ней было. И сам Вэл Сентледж — лучшее, что она видела в жизни. Он был ее опорой, ее якорем, и она никогда и никому не позволит отнять его у нее. Просто не может.
«Но именно это я должна сделать», — думала Кейт в безысходном отчаянии, вспоминая сожаление в его добрых глазах, прощание в его последнем прикосновении.
«Кейт, мне очень жаль», — сказал он…
Кто— то мог бы спутать доброту Вэла со слабостью, но только не Кейт. За этой добротой и мягкой уступчивостью скрывался характер, выкованный из стали. И если только Вэл верил в свою правоту, никто не мог заставить его отказаться от того, что он считал правильным. Даже если Кейт и смогла убедить его, что она больше не ребенок, оставалась еще эта проклятая легенда. Вэл никогда не станет рисковать навлечь на другого человека семейное проклятие. Это все равно что требовать от сэра Галахада изменить данной им рыцарской клятве. Вэл для этого был слишком хорошим, слишком добрым, начисто лишенным эгоизма -и безнадежно благородным…
— Будь ты проклят! Я бы хотела никогда тебя больше не видеть! — в отчаянии прошептала Кейт, но тут же пожалела об этих словах.
Она достаточно долго жила среди Сентледжей с их странными магическими способностями и не могла не принимать в расчет силу проклятия, даже если оно вырвалось случайно.
— Я не это имела в виду! — быстро проговорила она, с волнением вглядываясь в бездонное ночное небо, и трижды повернулась вокруг себя, повторяя: — Отмена, отмена, отмена.
А потом Кейт опустилась на песок возле скалы, подтянула к груди колени и принялась перебирать драгоценные воспоминания, словно боясь, что какая-нибудь злая фея утащит их у нее. Закрыв глаза, она вызвала в памяти тот день восемь лет назад, когда она приехала в Торрекомб и впервые увидела Валентина Сентледжа…
Кейт скорчилась на полу остановившегося экипажа, растрепанная, несчастная и смертельно уставшая от этого бесконечного путешествия. Иногда она осмеливалась выглянуть в щель под занавеской, закрывающей окно, которая отделяла пространство экипажа от остального мира. Мира, который ей, кстати сказать, совсем не нравился, особенно в сгущающихся сумерках. Слишком много открытого пространства, группа каких-то маленьких каменных домиков, мрачные неприветливые тени. А самым неприятным было то, что земля за этими домиками внезапно пугающе обрывалась, исчезая в никуда.