очевидны; ему ли не знать, что Восточная Марка граничит с землями Моргана.
Ни одна из этих мыслей не отразилась, однако, на лице Келсона, только
глаза его чуть сузились, когда он посмотрел на Яна, и голос его тихо и
грозно раздался в тишине:
-- Вы поднимете меч против меня, Ян? Здесь, во храме?
-- Да, и тысячу раз да, -- ответил тот; сталь ударила о сталь, когда он
обнажил меч и изысканно поклонился. -- А теперь, -- он указал мечом, --
спустится ваш Поборник для битвы? Или мне подняться и зарезать его на месте?
Мягко, по-кошачьи, Морган сошел по ступеням, обнажая при этом меч.
-- Придержи-ка язык до победы, изменник! -- процедил он. Генерал поднял
перчатку концом шпаги и швырнул ее к ногам Кариссы.
-- Я принимаю твой вызов во имя Келсона Халдейна, короля Гвинедда.
-- Смотри не ошибись! -- ответил Ян, со значением взглянув на Моргана.
Когда люди Кариссы отступили, освобождая место для поединка, Ян
задумчиво посмотрел на генерала; острие его меча блуждало почти лениво, он
внимательно следил за приближением Моргана.
Генерал тоже изучал противника -- серые глаза ловили каждое легкое
движение сверкающего меча Яна. Ему никогда не доводилось скрещивать с ним
оружие, но тот наверняка был много искуснее, чем хотел казаться.
Пренебрежение к такому противнику было бы неосторожностью.
Морган не испытывал страха перед поединком -- он был отличным бойцом, и
знал это. Он не имел недостатка в битвах с тех пор, как повзрослел, и умел
обращаться с оружием. Однако хитрость и двуличие Яна, о которых стало
известно теперь, побуждали его присмотреться к нему получше, ибо нужно
победить ради Келсона. Какова бы ни была цена, он готов заплатить ее.
Они кружили вокруг друг друга довольно долго. Внезапно Ян резким
выпадом попытался прорвать оборону Моргана, но одурачить генерала было
отнюдь не просто. Мгновенно парировав удар, он легко отклонил клинок Яна,
попытался атаковать сам, но затем отступил: Морган понял, что бой предстоит
нелегкий. Он терпеливо рвал стальную гудящую паутину, легко отражая новые
атаки Яна, и изучал при этом фехтовальные навыки графа.
Внезапно он почувствовал, что от него ждут более решительных действий,
и нанес особенно оскорбительный удар, который был у него про запас как раз
для таких случаев. Его клинок разорвал бархатный камзол Яна и уколол
противника в правое плечо, заставив графа отскочить назад.
Ян был взбешен этим уколом, хотя и старался скрыть это; он считал себя
превосходным фехтовальщиком. Он и в мыслях не допускал, что будет ранен в
первой же схватке, и сейчас его захлестнул гнев.
Кинувшись в атаку, Ян продолжал бой, действуя уже скорее по воле
чувств, чем разума, а Морган этого и добивался. В конце концов, граф был
слишком самонадеян, недостаточно обеспечив свою защиту. Хоть он и парировал
следующий удар Моргана, ответ генерала оставил его беззащитным слева, и
тотчас клинок Моргана глубоко вошел ему в бок.
Когда меч дрогнул в руке Яна и его лицо побледнело, Морган выдернул
оружие и отступил. Граф пошатнулся, в его глазах блеснули удивление и ужас,
а еще через мгновение он упал на пол, выпустив меч из онемевших пальцев.
Когда его глаза закрылись, Морган победно вскинул голову и повернулся к
Кариссе, все еще держа меч в руках.
Глаза Кариссы гневно блестели, когда Морган повернулся к ней, но она
видела то, что не мог видеть генерал, -- человек, лежащий на полу позади
него, зашевелился.
-- Так кто правитель Гвинедда? -- усмехнулся Морган, направляя на нее
меч.
Карисса видела, как за его спиной взметнулась рука, видела блеск лезвия
и, двигая пальцами, начала читать про себя короткое заклинание. Ян,
приподнявшись, метнул кинжал, и в тот же миг кто-то крикнул:
-- Морган!
Кинжал был совсем близко, когда Морган, оглянувшись, попытался
уклониться от него; он резко изогнулся и вдруг почувствовал, что золотая
цепь, надетая в знак его нового ранга сегодня, начала душить его,
сдвинувшись, -- она словно нарочно парализовала его движение.
Клинок глубоко вошел в плечо, генерал покачнулся, и меч, выпав из
охваченной огнем руки, с резким грохотом упал на мраморный пол.
Он опустился на одно колено, и Дункан с двумя священниками подбежали к
нему. Морган сорвал здоровой рукой цепь и швырнул ее по полу в сторону
Кариссы; лицо его исказилось от боли. Священники помогли ему подняться,
подвели к алтарю и усадили на ступеньки. Карисса рассмеялась:
-- Да, так кто теперь правитель Гвинедда, мой гордый друг? --
произнесла она, неспешно подходя к корчившемуся на полу Яну. -- Неплохой
урок тому, кто поворачивается спиной к раненому врагу.
Когда Келсон, Нигель и другие друзья окружили раненого генерала.
Карисса посмотрела вниз и коснулась Яна концом сапога. Тот застонал,
герцогиня склонилась и заглянула ему в глаза.
-- Хорошо сработано, Ян, -- прошептала она. -- Какая жалость, что ты не
увидишь развязки нашего маленького заговора. Тебе так больно, а у меня нет
ни времени, ни лишних сил, чтобы спасти тебя.
Ян, корчась от боли, зашептал:
-- Карисса, ты обещала! Ты говорила, что я буду править Корвином, что
мы будем...
-- Виновата, дорогой, но тебе просто не повезло, так ведь? Грустно,
конечно. Зато, вспомни, тебе удавалось многое другое.
-- Карисса, пожалуйста...
Она положила ладонь на его губы.
-- Ты знаешь, я ненавижу нытье. Помочь тебе я не могу, проси не проси.
И сам себе ты не поможешь, мой бедный маленький покойничек. Я прощаю тебя,
Ян, прощаю даже то, что ты мечтал при случае одолеть меня.
Глаза графа расширились от ужаса -- она знала его самые тайные мысли!
Он попытался еще что-то сказать, но Карисса, двигая свободной рукой, уже
читала заклинание. Несколько секунд Ян еще дышал, его рука в агонии
вцепилась в ее плащ, и вдруг обмякла -- жизнь ушла из него. Карисса
выпрямилась.
-- Ну, Келсон, -- заговорила она с издевкой, -- пока наша маленькая
дуэль закончилась вничью. Мой боец мертв, но и твой так тяжело ранен, что
его жизнь тоже под сомнением. Получается, я должна повторить вызов -- я
требую сатисфакции.
Морган невольно дернулся при этих словах, и движение причинило ему
такую боль, что капли пота выступили над его верхней губой. Дункан
осматривал рану, осторожно ощупывая ее, и Морган попросил, чтобы Келсон тоже
наклонился. Перекинув полу плаща через руку, мальчик стал на колени рядом с
генералом, печально глядя на раненого друга.
-- Келсон, -- тяжело дыша, пробормотал сквозь зубы Морган, поскольку
Дункан начал перевязывать рану, -- Келсон, будьте осторожны. Она попытается
обмануть вас. У вас одна надежда -- выиграть время и постараться найти ключ
к вашей собственной силе. Он, как мне кажется, где-то рядом, мы его просто
просмотрели.
-- Я попытаюсь, Аларик, -- сказал мальчик.
-- Жаль, что не сумел помочь вам больше, мой принц, -- продолжал
Морган, морщась от боли, вызванной неловким движением. Келсон легко и
ласково коснулся его руки:
-- Не тревожьтесь за меня.
Он встал и расправил малиновый бархат королевского плаща, ниспадающего
с его плеч. Король знал, что все взгляды сосредоточены на нем, и, отступив
несколько шагов к центру алтаря, скорее почувствовал, чем увидел
архиепископов и епископов, ставших за его спиной, чтобы силою молитв
очистить пространство над ним перед предстоящей битвой.
Он посмотрел в нижний неф -- всюду суровые лица, с настороженностью и
угрозой глядящие на пришедших с Кариссой вооруженных людей; он уловил дух
мягкой уверенности, шедшей от Нигеля, который стоял рядом с его матерью.
Глаза Джеанны -- бледной, пораженной немым ужасом -- были полны мольбы, руки
судорожно стиснуты.
-- Ну, Келсон, -- тихий голос Кариссы, усиленный сводами нефа,
отозвался в тишине алтаря, -- кажется, ты колеблешься, мой короленок. В чем
дело? -- Ее полные губы скривились в усмешке.
Келсон вновь перевел взгляд на нее.
-- Вам лучше уйти. Карисса, -- мягко сказал он. -- Наш боец жив, и он
одолел вашего. Ваших притязаний не поддержат.
Карисса невесело рассмеялась, покачав головой.
-- Боюсь, все не так просто, Келсон. Разве не ясно, что я вызываю тебя
на смертный бой здесь и сейчас, на магический бой, ради которого и явилась
сюда, как тебе должно быть известно. -- В толпе за ее спиной раздался
благоговейный шепот. -- Легко ты от меня не отделаешься. Твой отец,
наверное, понял бы, о чем я говорю.
Келсон вспыхнул, но сумел сохранить безучастное выражение на лице.
-- Наш отец суровой необходимостью был приучен к битвам, Карисса. Мы в
сем деле, не будем скрывать, неопытны. Но за последние недели было
достаточно убийств. Нам не хотелось бы вносить в списки убитых и вас.
Карисса.
-- Ах, -- одобрительно кивнула герцогиня, -- львенок рычит совсем как
отец. -- Она насмешливо улыбнулась. -- Но думаю, на этом сходство и
кончается, ибо юный принц далеко не так смел на деле, как в речах. Уж не
считает ли он, что похвальба придаст ему сил? -- Ледяной взгляд герцогини
смерил его с головы до пят. -- Но мы-то знаем, что сила Бриона умерла вместе
с ним на лугу Кандорского ущелья.
-- Так ли, Карисса? Действительно ли умерла? -- произнес Келсон.
Карисса недоуменно пожала плечами.
-- Умерла ли? Скажи мне ты.
-- Вы желаете убедиться в этом? -- продолжал хитрить Келсон. -- Наш
отец победил вашего и лишил его силы. Разумно предположить, что если Мы
унаследовали силу короля Бриона, Мы овладели также и секретом вашей. А в
этом случае вас ждет судьба вашего проклятого родителя.
-- Только если ты унаследовал эту силу, -- усмехнулась Карисса. -- Но
Бриона убила я. Думаю, эта карта посильней, а?
-- Нет! -- закричала Джеанна, потерявшая самообладание, и в несколько
шагов оказалась между сыном и его соперницей. -- Нет, ты не смеешь! Не
Келсон! Не надо еще и Келсона!
Королева с ненавистью и мольбой смотрела на Кариссу, а та, окинув ее
взглядом, рассмеялась:
-- Ах, бедняжка Джеанна, -- проворковала она. -- Поздно, дорогая моя.
Надо было думать много лет назад, еще тогда, когда ты подавила лучшую свою
часть и заставила себя быть только смертной. Теперь уже ничего не поправишь.
А ну-ка отойди.
Джеанна вскинула голову, ее дымчато-зеленые глаза потемнели и вспыхнули
странным светом.
-- Ты не уничтожишь моего сына, Карисса, -- прошептала она ледяным
тоном. -- Я хоть в ад спущусь, а сына моего ты не возьмешь, как Бог свят!
Когда Карисса рассыпалась в высокомерном хохоте, Джеанна внезапно
начала легко светиться. Ошеломленный Келсон хотел было увести мать, но не
смог приблизиться к ней ни на шаг. Джеанна подняла руки, направила их на
Кариссу, и золотой свет, вспыхнув на кончиках ее пальцев, устремился к
ужасной женщине в сером. Вся сила чистокровных Дерини, вызванная всего лишь
отчаянием матери, пытавшейся защитить своего сына любой ценой, ударила
Сумеречную.
Но Джеанна не владела своим могуществом, она не умела пользоваться им.
Она и не училась этому, много лет тщательно скрывая свое происхождение.
Карисса же, напротив, овладела всем, чего Джеанна себя лишила, --
чистокровная чародейка Дерини, изощренная в своем искусстве, она могла
такое, что Джеанне и не снилось.
Поэтому Карисса не испугалась этого удара. Она быстро восстановила силы
и сплела вокруг себя защитную сеть, непроницаемую для Джеанны. Затем
герцогиня начала собирать свои силы, чтобы уничтожить эту беспомощную
Дерини, посмевшую бросить ей вызов.
Пространство между двумя женщинами светилось и потрескивало -- там
столкнулись фантастические силы, старавшиеся уничтожить друг друга. Келсон
во все глаза смотрел на мать, ошеломленный происходящим. Дункан же и Морган,
разобрав, что готовит Джеанне леди Сумеречная, всеми силами старались
отклонить смертельный удар от ее царственной противницы.
Немного погодя Джеанна вскрикнула и мягко опустилась на ступени; она
лежала на богатом ковре, покрывающем их, как спящее дитя. Когда Келсон
бросился к ней, Дункан уже стоял на коленях рядом с королевой, щупая пульс,
его губы были напряженно сжаты.
Беспокойно покачав головой, он велел Нигелю и Эвану осторожно отнести
ее в сторону. Таинственный свет блеснул вокруг Джеанны, когда ее клали на
носилки. Дункан помог Келсону встать и, отвечая на немой вопрос мальчика,
незаметно покачал головой.
-- Она не мертва, -- прошептал священник так, чтобы услышал только
Келсон. -- Мы с Алариком отклонили худший из ударов. -- Он посмотрел туда,
где полулежал Морган, затем перевел взгляд на Джеанну.
-- Как я понимаю, она сейчас просто связана властью Кариссы. Если мы
сможем снять чары, с ней ничего не случится. В противном случае только
Сумеречная может освободить ее, когда захочет. Или -- когда умрет. Навряд ли
она захочет, так что, боюсь, придется попытаться осуществить второй вариант.
Итак, у вас есть еще одна причина для боя.
Келсон мрачно кивнул, осмысливая то, что открылось ему в последние
несколько минут: он -- полу-Дерини! И если его мать -- Дерини, он мог бы
кое-что извлечь для себя из этого. Тем более он не только верит в могущество
этих сил, но, благодаря Моргану, умеет в некоторой степени управлять ими, и
сейчас это очень может пригодиться.
Конечно, неплохо бы получить могущество Бриона. Они просто что-то
просмотрели, очевидно -- в самих стихах.
Грифон Моргана -- это не та печать Защитника, о которой говорил Брион.
"Но кто же Защитник?" -- пытался понять мальчик. Судя по первой строфе
стихов, генералу была отведена роль Владыки Мрака, а не Защитника; значит,
Защитник -- кто-то другой. А печать Защитника -- что это может быть?
Карисса вернулась на свое место у основания алтарных ступеней и
злорадно посмотрела на мужскую перчатку, что по-прежнему лежала там, куда
Морган отшвырнул ее. Она мрачно улыбнулась -- никаких сомнений, победа за
ней, ибо у Келсона нет отцовских сил. Уж конечно, будь они у него, он бы
помог родной матери. Не мог же мальчишка пожертвовать ею ради того, чтобы
сберечь силы для решающего момента. И вдобавок она прекрасно поняла, что
сила, спасшая Джеанну, исходила не от полукровки Келсона Халдейна.
Она слегка кивнула Келсону, занявшему свое место на верхней ступеньке,
и посмотрела ему прямо в глаза.
-- А теперь, Келсон Халдейн, сын Бриона, принимаешь ли ты мой почетный
вызов на бой в древней и благородной манере состязаний Дерини? Или мне
уничтожить тебя одним ударом там, где ты стоишь, без борьбы? Иди же сюда,
Келсон, произнесший немало хвастливых слов. Ты обманщик!
ГЛАВА XV
Нынче битва, которой смертному не постичь
Мысли Келсона мчались неистово в лихорадочных поисках ключа, и теперь
он все проверял под углом магии Дерини. Мальчик сложил руки вместе, его
пальцы сами по себе коснулись Огненного перстня, и он вновь повторил про
себя строку ритуального стиха: "Защитник власть твою скрепит печатью...
Защитник власть твою скрепит... Скрепит печатью..."
Внезапно взгляд Келсона замер на плитках пола, где стояла Карисса. Он
никогда раньше не замечал, что на мраморных плитах центрального нефа
начертаны имена святых -- плиты с именами... О Боже! Да может ли это быть?
Сдерживая возбуждение, он обежал глазами большой круг, ища среди
мраморных пластин одну -- ту, которую он и не надеялся бы найти, будь собор
поновее. Но в Святом Георге... Боже мой, вот она! Пластина Святого Камбера,
который некогда звался Defenser Hominium -- Защитник людей!
Келсон поднял глаза и, торжествуя, окинул ими собор. Он нашел ответ,
нашел разгадку! Они спутали кое-что, когда читали стихи, чем и ввели себя в
заблуждение. Но сейчас...
Он долгим пристальным взглядом изучал лицо Кариссы, прежде чем
заговорил, -- ему необходимо было продумать дальнейшие действия.
-- Вы предположили, что Мы боимся боя с вами. Карисса, -- ровно начал
Келсон. -- Вы признались в убийстве короля Бриона. По вашей вине тяжело
ранен тот, кого Мы почитаем почти так же, как отца. И вы тяжело поразили
Нашу мать, которая совершила отчаянную попытку отвратить нашу схватку. Время
разговоров миновало.
Прошло время и для прощения, кое Мы полагали даровать даже после всего,
что уже свершилось. Ныне Мы будем сражаться с вами. Карисса. Мы принимаем
вызов и согласны на бой с вами, хотя в том, что мы будем сражаться в храме,
и есть некое кощунство. Но вы принудили Нас к этому, так знайте -- Мы не
обещаем вам ни тонкого обхождения, ни милосердия.
Карисса высокомерно закинула голову.
-- Сумеречная не нуждается в твоем милосердии, Келсон. И когда подобное
говорится только из хвастовства, я могу лишь рассмеяться. Спускайся, пока ты
еще жив, я готова.
Келсон презрительно взглянул на нее, затем перевел взгляд на Моргана и
Дункана и ободряюще кивнул им. Коснувшись застежки, юный король сбросил с
себя тяжелый, цвета темного вина плащ, и подоспевший Нигель подхватил
мантию. Уверенность племянника несколько успокоила дядю -- его надежды вновь
обрели жизнь. Повернувшись, Келсон медленно сошел по алтарным ступенькам.
Нигель остался на месте с его плащом, перекинутым через руку, неподалеку
замерли и Морган с Дунканом.
Когда Келсон спустился. Карисса отступила к дальней стене нефа, футов
за сорок, ожидая, пока Келсон нагнется за перчаткой.
Однако он остановился, подыскивая маршрут, который позволил бы ему
быстрее всего подойти к плите с именем Камбера, что была (он видел ее краем
глаза) в двадцати футах впереди и чуть левее. Он двинулся к Кариссе с
перчаткой в руке, отклоняясь влево, чтобы путь прошел через эту плиту. Затем
он швырнул перчатку в сторону герцогини и, шаркнув по мраморному полу,
ступил на плиту.
Морган и Дункан смотрели на происходящее со все нарастающим напряжением
-- очень уж неравным был принятый Келсоном бой, и слишком страшны возможные
последствия. Казалось также невероятным, что у мальчика появился какой-то
план, но по взгляду, брошенному им, не оставалось сомнений, что это так.
Наконец, когда нога Келсона ступила на плиту с именем Камбера, они поняли,
на что он надеялся, однако, судя по всему, пока ничего не изменилось.
Карисса мгновение презрительно смотрела на перчатку, затем заставила ее
подлететь к своей руке и швырнула одному из своих стражников. Она с легким
поклоном приблизилась к Келсону, который никогда еще не выглядел столь
ужасающе юным и одиноким, как в эту минуту.
-- Готов ли к ристанию, мой лорд Келсон? -- произнесла Карисса, и слова
многословного ритуала шутя сходили с ее языка.
-- Мы готовы, моя леди Карисса, -- кивнул Келсон.
Карисса улыбнулась и отступила на несколько шагов назад, сложив руки и
тихо бормоча заклинание. Полукруг голубого огня вспыхнул за ней -- чеканная
линия сапфирного льда, охватившая половину плит с именами святых.
Герцогиня опустила руки, еще немного отступила назад и сделала
покровительственный жест в сторону Келсона.
Тот глубоко вздохнул -- начиналось главное испытание, ибо если он не
сможет ответить на магию Кариссы, это будет значить одно -- что он проиграл,
что сила и впрямь утрачена. А он, вступив на плиту Камбера, пока ничего не
почувствовал, не заметил никакого опознающего мерцания. Он не знал даже, с
чего начинать.
Воздав молитву отвергнутому святому, чье имя было начертано на плите у
него под ногами, Келсон поднял руки над головой -- одним плавным движением,
как только что сделала это Карисса.
И нежданно слова сами полились из его уст -- слова, не слышанные им
прежде, тихий речитатив, вызвавший в воздухе потрескивание. За спиной его
вспыхнула малиновая линия, тоже принявшая полукруглую форму, и два полукруга
слились в единое красно-синее кольцо.
Келсон, сдерживая улыбку, опустил руки, почувствовав, что могущество
пришло к нему, что он овладел мириадами чар и может управлять силами
большими, нежели смел надеяться. Мальчик услышал вокруг тихий шепот
облегчения -- его люди поняли, что он владеет силами Халдейнов.
Но это было еще не все! В глубину его сознания проникли -- и он это
явственно ощутил -- радость и уверенность, исходящие от Моргана и Дункана.
Он позволил себе легкую ироническую усмешку, видя недоумение своей
противницы, обнаружившей, что он неподвластен ее чарам. Однако тотчас Келсон
заставил себя сосредоточиться, ибо Карисса подняла руки и начала новое
заклинание. Теперь он понимал, что она говорит, и внимательно слушал,
собираясь с мыслями, чтобы суметь ответить, когда она замолчит.
Голос Кариссы в тиши собора звучал тихо, но отчетливо:
В огне и эфире, земле и воде
Я силы взяла, чтобы обруч сковать.
Соперник, страшись -- никогда и нигде
Живому черты этой не миновать.
Как только Карисса кончила читать, Нигель потянул Дункана за край
одежды:
-- Дункан! Ты знаешь, что она делает? Если она продолжит это заклинание
и полукруги совсем сольются...
-- Я знаю, -- сурово прошептал Дункан, -- круг не разбить, пока один из
них не умрет. Это заклинание из древних рун.
-- Но...
-- Это отчасти для безопасности других, Нигель, -- спокойно сказал
Морган. -- Без такого замкнутого круга чары иногда не удается удержать в
руках. Они будут сейчас, судя по всему, иметь дело с чудовищными по мощи
силами. Я уверен, что вам бы не доставило удовольствия испытать их действие
на себе.
-- По крайней мере, мы знаем, что Келсон овладел силой Бриона, --
заметил Дункан, глядя, как мальчик вытягивает руки, повторяя жест Кариссы.
-- Его никогда этому не учили.
Ровным, тихим голосом юный король ответил на заклинание Кариссы:
Пространство и время сместились в кольце.
Ничто не влетит, никто не уйдет.
Здесь двое, но будет один в конце,
И этот один кольцо разорвет.
Едва он закончил, круг вспыхнул лиловым огнем; он был в диаметре футов
сорок, словно в самом деле отгородил от сражавшихся всех остальных. Оба
противника отошли на противоположные стороны круга, оставив по пять футов у
себя за спиной.
Карисса быстро окинула взглядом круг и заговорила. Ее голос гулко
звучал в мертвой тишине.
-- Мой лорд Келсон, как Вызванный, ты обладаешь правом и преимуществом
первого удара. Используешь ли ты его, или Вызвавшей продолжать?
-- Моя леди Карисса, как Вызванный, я и впрямь имею право первого
удара. Однако Вызвавшая столь прекрасна, что мы изменим порядок. Первый удар
твой, -- ответил Келсон.
Карисса улыбнулась и кивнула, а Нигель опять толкнул локтем Дункана.
-- Что за чертовщину он несет? -- хрипло прошептал он. -- Зачем он дает
ей лишнее преимущество ко всему, что она и так имеет?
-- Все правильно, -- пробормотал Дункан. -- Он должен так поступить.
Это одно из формальных правил поединка: мужчина, даже если он вызван,
уступает право первого удара противнице. Келсон согласился играть по
правилам, а это одно из них. Не волнуйтесь. Первые чары -- это только
проверка.
В дальней стороне круга Карисса вытянула руки, сложив их вместе, а
затем, пробормотав что-то себе под нос, медленно развела их. Сразу после
этого над ней возникло голубое сияние, оно поднималось, расширялось,
увеличивалось до тех пор, пока не приняло вид воина.
Когда очертания обрели четкость, невообразимый этот воин в голубой
кольчуге, с голубым щитом и блестящим мечом в руках окинул взглядом круг и
направился, пересекая его, к Келсону.
Келсон колебался лишь мгновение. Быстро положив правую ладонь на левый
кулак, он создал в воздухе светящийся малиновый меч. Когда голубой
гомункулус-воин приблизился и почти достиг мальчика, из левой руки Келсона
ударил луч света и рассек голубой меч, а тем временем малиновый клинок
обезглавил воина, и тот упал на землю с гулким шумом, а потом и воин, и меч
Келсона истаяли, превращаясь в голубой пар.
Народ одобрительно захлопал своему молодому королю и тут же затих --
ловкие пальцы Кариссы начали двигаться в такт следующему заклятию. Даже
прежде, чем она начала читать заклинание, темная дымка начала сгущаться
вокруг нее, напоминая по форме дракона.
Дракон встал,
Полон сил.
Всю власть взял,
Ум пленил.
Однако больше она не успела прочесть ничего, так как Келсон сразу начал
отвечать, и туман стал рассеиваться.
Дракон пал,
Власть ушла,
Ум попрал
Силы Зла.
Глаза Кариссы угрожающе потемнели, но она промолчала. Она полагала, что
победит легко, но мальчик, как оказалось, знает куда больше. Не то чтобы она
усомнилась в своей победе -- разве новичку с только что приобретенной силой
одолеть настоящего чародея Дерини, изощрившего свои способности многолетней
практикой? Герцогиню разгневало то, что он осмелился бросить вызов ее
могуществу.
Терпеливо, чтобы сохранить силы к концу, она принялась за обычные
испытательные чары, решив истощить силы своего противника. Это может занять
больше времени, но исход, по крайней мере, известен.
Чары пересекали круг -- атака и отражение, вновь нападение и ответный
удар; все вокруг замерли, наблюдая за битвой. Люди Кариссы спокойно стояли,
построившись в колонну, за спиной своей госпожи. Привыкнув к ее упражнениям
в магии, они удивлялись только тому, что схватка так затянулась.
По-видимому, ее слуги были уверены, что все это делается только для
устрашения простонародья и что скоро их госпожа уничтожит этого новичка, и
терпеливо ждали. Впрочем, некоторые мавры наблюдали за происходящим с
неподдельным интересом -- они были знакомы с магией не понаслышке, и для них
каждый выпад хозяйки был уроком.
Сторонники Келсона следили за боем с мрачными лицами. На глазах Нигеля
выступили слезы, ибо в какой-то момент он испугался, что мальчик не
справится с герцогиней. Морган поднял голову и тронул Дункана за плечо
Ни одна из этих мыслей не отразилась, однако, на лице Келсона, только
глаза его чуть сузились, когда он посмотрел на Яна, и голос его тихо и
грозно раздался в тишине:
-- Вы поднимете меч против меня, Ян? Здесь, во храме?
-- Да, и тысячу раз да, -- ответил тот; сталь ударила о сталь, когда он
обнажил меч и изысканно поклонился. -- А теперь, -- он указал мечом, --
спустится ваш Поборник для битвы? Или мне подняться и зарезать его на месте?
Мягко, по-кошачьи, Морган сошел по ступеням, обнажая при этом меч.
-- Придержи-ка язык до победы, изменник! -- процедил он. Генерал поднял
перчатку концом шпаги и швырнул ее к ногам Кариссы.
-- Я принимаю твой вызов во имя Келсона Халдейна, короля Гвинедда.
-- Смотри не ошибись! -- ответил Ян, со значением взглянув на Моргана.
Когда люди Кариссы отступили, освобождая место для поединка, Ян
задумчиво посмотрел на генерала; острие его меча блуждало почти лениво, он
внимательно следил за приближением Моргана.
Генерал тоже изучал противника -- серые глаза ловили каждое легкое
движение сверкающего меча Яна. Ему никогда не доводилось скрещивать с ним
оружие, но тот наверняка был много искуснее, чем хотел казаться.
Пренебрежение к такому противнику было бы неосторожностью.
Морган не испытывал страха перед поединком -- он был отличным бойцом, и
знал это. Он не имел недостатка в битвах с тех пор, как повзрослел, и умел
обращаться с оружием. Однако хитрость и двуличие Яна, о которых стало
известно теперь, побуждали его присмотреться к нему получше, ибо нужно
победить ради Келсона. Какова бы ни была цена, он готов заплатить ее.
Они кружили вокруг друг друга довольно долго. Внезапно Ян резким
выпадом попытался прорвать оборону Моргана, но одурачить генерала было
отнюдь не просто. Мгновенно парировав удар, он легко отклонил клинок Яна,
попытался атаковать сам, но затем отступил: Морган понял, что бой предстоит
нелегкий. Он терпеливо рвал стальную гудящую паутину, легко отражая новые
атаки Яна, и изучал при этом фехтовальные навыки графа.
Внезапно он почувствовал, что от него ждут более решительных действий,
и нанес особенно оскорбительный удар, который был у него про запас как раз
для таких случаев. Его клинок разорвал бархатный камзол Яна и уколол
противника в правое плечо, заставив графа отскочить назад.
Ян был взбешен этим уколом, хотя и старался скрыть это; он считал себя
превосходным фехтовальщиком. Он и в мыслях не допускал, что будет ранен в
первой же схватке, и сейчас его захлестнул гнев.
Кинувшись в атаку, Ян продолжал бой, действуя уже скорее по воле
чувств, чем разума, а Морган этого и добивался. В конце концов, граф был
слишком самонадеян, недостаточно обеспечив свою защиту. Хоть он и парировал
следующий удар Моргана, ответ генерала оставил его беззащитным слева, и
тотчас клинок Моргана глубоко вошел ему в бок.
Когда меч дрогнул в руке Яна и его лицо побледнело, Морган выдернул
оружие и отступил. Граф пошатнулся, в его глазах блеснули удивление и ужас,
а еще через мгновение он упал на пол, выпустив меч из онемевших пальцев.
Когда его глаза закрылись, Морган победно вскинул голову и повернулся к
Кариссе, все еще держа меч в руках.
Глаза Кариссы гневно блестели, когда Морган повернулся к ней, но она
видела то, что не мог видеть генерал, -- человек, лежащий на полу позади
него, зашевелился.
-- Так кто правитель Гвинедда? -- усмехнулся Морган, направляя на нее
меч.
Карисса видела, как за его спиной взметнулась рука, видела блеск лезвия
и, двигая пальцами, начала читать про себя короткое заклинание. Ян,
приподнявшись, метнул кинжал, и в тот же миг кто-то крикнул:
-- Морган!
Кинжал был совсем близко, когда Морган, оглянувшись, попытался
уклониться от него; он резко изогнулся и вдруг почувствовал, что золотая
цепь, надетая в знак его нового ранга сегодня, начала душить его,
сдвинувшись, -- она словно нарочно парализовала его движение.
Клинок глубоко вошел в плечо, генерал покачнулся, и меч, выпав из
охваченной огнем руки, с резким грохотом упал на мраморный пол.
Он опустился на одно колено, и Дункан с двумя священниками подбежали к
нему. Морган сорвал здоровой рукой цепь и швырнул ее по полу в сторону
Кариссы; лицо его исказилось от боли. Священники помогли ему подняться,
подвели к алтарю и усадили на ступеньки. Карисса рассмеялась:
-- Да, так кто теперь правитель Гвинедда, мой гордый друг? --
произнесла она, неспешно подходя к корчившемуся на полу Яну. -- Неплохой
урок тому, кто поворачивается спиной к раненому врагу.
Когда Келсон, Нигель и другие друзья окружили раненого генерала.
Карисса посмотрела вниз и коснулась Яна концом сапога. Тот застонал,
герцогиня склонилась и заглянула ему в глаза.
-- Хорошо сработано, Ян, -- прошептала она. -- Какая жалость, что ты не
увидишь развязки нашего маленького заговора. Тебе так больно, а у меня нет
ни времени, ни лишних сил, чтобы спасти тебя.
Ян, корчась от боли, зашептал:
-- Карисса, ты обещала! Ты говорила, что я буду править Корвином, что
мы будем...
-- Виновата, дорогой, но тебе просто не повезло, так ведь? Грустно,
конечно. Зато, вспомни, тебе удавалось многое другое.
-- Карисса, пожалуйста...
Она положила ладонь на его губы.
-- Ты знаешь, я ненавижу нытье. Помочь тебе я не могу, проси не проси.
И сам себе ты не поможешь, мой бедный маленький покойничек. Я прощаю тебя,
Ян, прощаю даже то, что ты мечтал при случае одолеть меня.
Глаза графа расширились от ужаса -- она знала его самые тайные мысли!
Он попытался еще что-то сказать, но Карисса, двигая свободной рукой, уже
читала заклинание. Несколько секунд Ян еще дышал, его рука в агонии
вцепилась в ее плащ, и вдруг обмякла -- жизнь ушла из него. Карисса
выпрямилась.
-- Ну, Келсон, -- заговорила она с издевкой, -- пока наша маленькая
дуэль закончилась вничью. Мой боец мертв, но и твой так тяжело ранен, что
его жизнь тоже под сомнением. Получается, я должна повторить вызов -- я
требую сатисфакции.
Морган невольно дернулся при этих словах, и движение причинило ему
такую боль, что капли пота выступили над его верхней губой. Дункан
осматривал рану, осторожно ощупывая ее, и Морган попросил, чтобы Келсон тоже
наклонился. Перекинув полу плаща через руку, мальчик стал на колени рядом с
генералом, печально глядя на раненого друга.
-- Келсон, -- тяжело дыша, пробормотал сквозь зубы Морган, поскольку
Дункан начал перевязывать рану, -- Келсон, будьте осторожны. Она попытается
обмануть вас. У вас одна надежда -- выиграть время и постараться найти ключ
к вашей собственной силе. Он, как мне кажется, где-то рядом, мы его просто
просмотрели.
-- Я попытаюсь, Аларик, -- сказал мальчик.
-- Жаль, что не сумел помочь вам больше, мой принц, -- продолжал
Морган, морщась от боли, вызванной неловким движением. Келсон легко и
ласково коснулся его руки:
-- Не тревожьтесь за меня.
Он встал и расправил малиновый бархат королевского плаща, ниспадающего
с его плеч. Король знал, что все взгляды сосредоточены на нем, и, отступив
несколько шагов к центру алтаря, скорее почувствовал, чем увидел
архиепископов и епископов, ставших за его спиной, чтобы силою молитв
очистить пространство над ним перед предстоящей битвой.
Он посмотрел в нижний неф -- всюду суровые лица, с настороженностью и
угрозой глядящие на пришедших с Кариссой вооруженных людей; он уловил дух
мягкой уверенности, шедшей от Нигеля, который стоял рядом с его матерью.
Глаза Джеанны -- бледной, пораженной немым ужасом -- были полны мольбы, руки
судорожно стиснуты.
-- Ну, Келсон, -- тихий голос Кариссы, усиленный сводами нефа,
отозвался в тишине алтаря, -- кажется, ты колеблешься, мой короленок. В чем
дело? -- Ее полные губы скривились в усмешке.
Келсон вновь перевел взгляд на нее.
-- Вам лучше уйти. Карисса, -- мягко сказал он. -- Наш боец жив, и он
одолел вашего. Ваших притязаний не поддержат.
Карисса невесело рассмеялась, покачав головой.
-- Боюсь, все не так просто, Келсон. Разве не ясно, что я вызываю тебя
на смертный бой здесь и сейчас, на магический бой, ради которого и явилась
сюда, как тебе должно быть известно. -- В толпе за ее спиной раздался
благоговейный шепот. -- Легко ты от меня не отделаешься. Твой отец,
наверное, понял бы, о чем я говорю.
Келсон вспыхнул, но сумел сохранить безучастное выражение на лице.
-- Наш отец суровой необходимостью был приучен к битвам, Карисса. Мы в
сем деле, не будем скрывать, неопытны. Но за последние недели было
достаточно убийств. Нам не хотелось бы вносить в списки убитых и вас.
Карисса.
-- Ах, -- одобрительно кивнула герцогиня, -- львенок рычит совсем как
отец. -- Она насмешливо улыбнулась. -- Но думаю, на этом сходство и
кончается, ибо юный принц далеко не так смел на деле, как в речах. Уж не
считает ли он, что похвальба придаст ему сил? -- Ледяной взгляд герцогини
смерил его с головы до пят. -- Но мы-то знаем, что сила Бриона умерла вместе
с ним на лугу Кандорского ущелья.
-- Так ли, Карисса? Действительно ли умерла? -- произнес Келсон.
Карисса недоуменно пожала плечами.
-- Умерла ли? Скажи мне ты.
-- Вы желаете убедиться в этом? -- продолжал хитрить Келсон. -- Наш
отец победил вашего и лишил его силы. Разумно предположить, что если Мы
унаследовали силу короля Бриона, Мы овладели также и секретом вашей. А в
этом случае вас ждет судьба вашего проклятого родителя.
-- Только если ты унаследовал эту силу, -- усмехнулась Карисса. -- Но
Бриона убила я. Думаю, эта карта посильней, а?
-- Нет! -- закричала Джеанна, потерявшая самообладание, и в несколько
шагов оказалась между сыном и его соперницей. -- Нет, ты не смеешь! Не
Келсон! Не надо еще и Келсона!
Королева с ненавистью и мольбой смотрела на Кариссу, а та, окинув ее
взглядом, рассмеялась:
-- Ах, бедняжка Джеанна, -- проворковала она. -- Поздно, дорогая моя.
Надо было думать много лет назад, еще тогда, когда ты подавила лучшую свою
часть и заставила себя быть только смертной. Теперь уже ничего не поправишь.
А ну-ка отойди.
Джеанна вскинула голову, ее дымчато-зеленые глаза потемнели и вспыхнули
странным светом.
-- Ты не уничтожишь моего сына, Карисса, -- прошептала она ледяным
тоном. -- Я хоть в ад спущусь, а сына моего ты не возьмешь, как Бог свят!
Когда Карисса рассыпалась в высокомерном хохоте, Джеанна внезапно
начала легко светиться. Ошеломленный Келсон хотел было увести мать, но не
смог приблизиться к ней ни на шаг. Джеанна подняла руки, направила их на
Кариссу, и золотой свет, вспыхнув на кончиках ее пальцев, устремился к
ужасной женщине в сером. Вся сила чистокровных Дерини, вызванная всего лишь
отчаянием матери, пытавшейся защитить своего сына любой ценой, ударила
Сумеречную.
Но Джеанна не владела своим могуществом, она не умела пользоваться им.
Она и не училась этому, много лет тщательно скрывая свое происхождение.
Карисса же, напротив, овладела всем, чего Джеанна себя лишила, --
чистокровная чародейка Дерини, изощренная в своем искусстве, она могла
такое, что Джеанне и не снилось.
Поэтому Карисса не испугалась этого удара. Она быстро восстановила силы
и сплела вокруг себя защитную сеть, непроницаемую для Джеанны. Затем
герцогиня начала собирать свои силы, чтобы уничтожить эту беспомощную
Дерини, посмевшую бросить ей вызов.
Пространство между двумя женщинами светилось и потрескивало -- там
столкнулись фантастические силы, старавшиеся уничтожить друг друга. Келсон
во все глаза смотрел на мать, ошеломленный происходящим. Дункан же и Морган,
разобрав, что готовит Джеанне леди Сумеречная, всеми силами старались
отклонить смертельный удар от ее царственной противницы.
Немного погодя Джеанна вскрикнула и мягко опустилась на ступени; она
лежала на богатом ковре, покрывающем их, как спящее дитя. Когда Келсон
бросился к ней, Дункан уже стоял на коленях рядом с королевой, щупая пульс,
его губы были напряженно сжаты.
Беспокойно покачав головой, он велел Нигелю и Эвану осторожно отнести
ее в сторону. Таинственный свет блеснул вокруг Джеанны, когда ее клали на
носилки. Дункан помог Келсону встать и, отвечая на немой вопрос мальчика,
незаметно покачал головой.
-- Она не мертва, -- прошептал священник так, чтобы услышал только
Келсон. -- Мы с Алариком отклонили худший из ударов. -- Он посмотрел туда,
где полулежал Морган, затем перевел взгляд на Джеанну.
-- Как я понимаю, она сейчас просто связана властью Кариссы. Если мы
сможем снять чары, с ней ничего не случится. В противном случае только
Сумеречная может освободить ее, когда захочет. Или -- когда умрет. Навряд ли
она захочет, так что, боюсь, придется попытаться осуществить второй вариант.
Итак, у вас есть еще одна причина для боя.
Келсон мрачно кивнул, осмысливая то, что открылось ему в последние
несколько минут: он -- полу-Дерини! И если его мать -- Дерини, он мог бы
кое-что извлечь для себя из этого. Тем более он не только верит в могущество
этих сил, но, благодаря Моргану, умеет в некоторой степени управлять ими, и
сейчас это очень может пригодиться.
Конечно, неплохо бы получить могущество Бриона. Они просто что-то
просмотрели, очевидно -- в самих стихах.
Грифон Моргана -- это не та печать Защитника, о которой говорил Брион.
"Но кто же Защитник?" -- пытался понять мальчик. Судя по первой строфе
стихов, генералу была отведена роль Владыки Мрака, а не Защитника; значит,
Защитник -- кто-то другой. А печать Защитника -- что это может быть?
Карисса вернулась на свое место у основания алтарных ступеней и
злорадно посмотрела на мужскую перчатку, что по-прежнему лежала там, куда
Морган отшвырнул ее. Она мрачно улыбнулась -- никаких сомнений, победа за
ней, ибо у Келсона нет отцовских сил. Уж конечно, будь они у него, он бы
помог родной матери. Не мог же мальчишка пожертвовать ею ради того, чтобы
сберечь силы для решающего момента. И вдобавок она прекрасно поняла, что
сила, спасшая Джеанну, исходила не от полукровки Келсона Халдейна.
Она слегка кивнула Келсону, занявшему свое место на верхней ступеньке,
и посмотрела ему прямо в глаза.
-- А теперь, Келсон Халдейн, сын Бриона, принимаешь ли ты мой почетный
вызов на бой в древней и благородной манере состязаний Дерини? Или мне
уничтожить тебя одним ударом там, где ты стоишь, без борьбы? Иди же сюда,
Келсон, произнесший немало хвастливых слов. Ты обманщик!
ГЛАВА XV
Нынче битва, которой смертному не постичь
Мысли Келсона мчались неистово в лихорадочных поисках ключа, и теперь
он все проверял под углом магии Дерини. Мальчик сложил руки вместе, его
пальцы сами по себе коснулись Огненного перстня, и он вновь повторил про
себя строку ритуального стиха: "Защитник власть твою скрепит печатью...
Защитник власть твою скрепит... Скрепит печатью..."
Внезапно взгляд Келсона замер на плитках пола, где стояла Карисса. Он
никогда раньше не замечал, что на мраморных плитах центрального нефа
начертаны имена святых -- плиты с именами... О Боже! Да может ли это быть?
Сдерживая возбуждение, он обежал глазами большой круг, ища среди
мраморных пластин одну -- ту, которую он и не надеялся бы найти, будь собор
поновее. Но в Святом Георге... Боже мой, вот она! Пластина Святого Камбера,
который некогда звался Defenser Hominium -- Защитник людей!
Келсон поднял глаза и, торжествуя, окинул ими собор. Он нашел ответ,
нашел разгадку! Они спутали кое-что, когда читали стихи, чем и ввели себя в
заблуждение. Но сейчас...
Он долгим пристальным взглядом изучал лицо Кариссы, прежде чем
заговорил, -- ему необходимо было продумать дальнейшие действия.
-- Вы предположили, что Мы боимся боя с вами. Карисса, -- ровно начал
Келсон. -- Вы признались в убийстве короля Бриона. По вашей вине тяжело
ранен тот, кого Мы почитаем почти так же, как отца. И вы тяжело поразили
Нашу мать, которая совершила отчаянную попытку отвратить нашу схватку. Время
разговоров миновало.
Прошло время и для прощения, кое Мы полагали даровать даже после всего,
что уже свершилось. Ныне Мы будем сражаться с вами. Карисса. Мы принимаем
вызов и согласны на бой с вами, хотя в том, что мы будем сражаться в храме,
и есть некое кощунство. Но вы принудили Нас к этому, так знайте -- Мы не
обещаем вам ни тонкого обхождения, ни милосердия.
Карисса высокомерно закинула голову.
-- Сумеречная не нуждается в твоем милосердии, Келсон. И когда подобное
говорится только из хвастовства, я могу лишь рассмеяться. Спускайся, пока ты
еще жив, я готова.
Келсон презрительно взглянул на нее, затем перевел взгляд на Моргана и
Дункана и ободряюще кивнул им. Коснувшись застежки, юный король сбросил с
себя тяжелый, цвета темного вина плащ, и подоспевший Нигель подхватил
мантию. Уверенность племянника несколько успокоила дядю -- его надежды вновь
обрели жизнь. Повернувшись, Келсон медленно сошел по алтарным ступенькам.
Нигель остался на месте с его плащом, перекинутым через руку, неподалеку
замерли и Морган с Дунканом.
Когда Келсон спустился. Карисса отступила к дальней стене нефа, футов
за сорок, ожидая, пока Келсон нагнется за перчаткой.
Однако он остановился, подыскивая маршрут, который позволил бы ему
быстрее всего подойти к плите с именем Камбера, что была (он видел ее краем
глаза) в двадцати футах впереди и чуть левее. Он двинулся к Кариссе с
перчаткой в руке, отклоняясь влево, чтобы путь прошел через эту плиту. Затем
он швырнул перчатку в сторону герцогини и, шаркнув по мраморному полу,
ступил на плиту.
Морган и Дункан смотрели на происходящее со все нарастающим напряжением
-- очень уж неравным был принятый Келсоном бой, и слишком страшны возможные
последствия. Казалось также невероятным, что у мальчика появился какой-то
план, но по взгляду, брошенному им, не оставалось сомнений, что это так.
Наконец, когда нога Келсона ступила на плиту с именем Камбера, они поняли,
на что он надеялся, однако, судя по всему, пока ничего не изменилось.
Карисса мгновение презрительно смотрела на перчатку, затем заставила ее
подлететь к своей руке и швырнула одному из своих стражников. Она с легким
поклоном приблизилась к Келсону, который никогда еще не выглядел столь
ужасающе юным и одиноким, как в эту минуту.
-- Готов ли к ристанию, мой лорд Келсон? -- произнесла Карисса, и слова
многословного ритуала шутя сходили с ее языка.
-- Мы готовы, моя леди Карисса, -- кивнул Келсон.
Карисса улыбнулась и отступила на несколько шагов назад, сложив руки и
тихо бормоча заклинание. Полукруг голубого огня вспыхнул за ней -- чеканная
линия сапфирного льда, охватившая половину плит с именами святых.
Герцогиня опустила руки, еще немного отступила назад и сделала
покровительственный жест в сторону Келсона.
Тот глубоко вздохнул -- начиналось главное испытание, ибо если он не
сможет ответить на магию Кариссы, это будет значить одно -- что он проиграл,
что сила и впрямь утрачена. А он, вступив на плиту Камбера, пока ничего не
почувствовал, не заметил никакого опознающего мерцания. Он не знал даже, с
чего начинать.
Воздав молитву отвергнутому святому, чье имя было начертано на плите у
него под ногами, Келсон поднял руки над головой -- одним плавным движением,
как только что сделала это Карисса.
И нежданно слова сами полились из его уст -- слова, не слышанные им
прежде, тихий речитатив, вызвавший в воздухе потрескивание. За спиной его
вспыхнула малиновая линия, тоже принявшая полукруглую форму, и два полукруга
слились в единое красно-синее кольцо.
Келсон, сдерживая улыбку, опустил руки, почувствовав, что могущество
пришло к нему, что он овладел мириадами чар и может управлять силами
большими, нежели смел надеяться. Мальчик услышал вокруг тихий шепот
облегчения -- его люди поняли, что он владеет силами Халдейнов.
Но это было еще не все! В глубину его сознания проникли -- и он это
явственно ощутил -- радость и уверенность, исходящие от Моргана и Дункана.
Он позволил себе легкую ироническую усмешку, видя недоумение своей
противницы, обнаружившей, что он неподвластен ее чарам. Однако тотчас Келсон
заставил себя сосредоточиться, ибо Карисса подняла руки и начала новое
заклинание. Теперь он понимал, что она говорит, и внимательно слушал,
собираясь с мыслями, чтобы суметь ответить, когда она замолчит.
Голос Кариссы в тиши собора звучал тихо, но отчетливо:
В огне и эфире, земле и воде
Я силы взяла, чтобы обруч сковать.
Соперник, страшись -- никогда и нигде
Живому черты этой не миновать.
Как только Карисса кончила читать, Нигель потянул Дункана за край
одежды:
-- Дункан! Ты знаешь, что она делает? Если она продолжит это заклинание
и полукруги совсем сольются...
-- Я знаю, -- сурово прошептал Дункан, -- круг не разбить, пока один из
них не умрет. Это заклинание из древних рун.
-- Но...
-- Это отчасти для безопасности других, Нигель, -- спокойно сказал
Морган. -- Без такого замкнутого круга чары иногда не удается удержать в
руках. Они будут сейчас, судя по всему, иметь дело с чудовищными по мощи
силами. Я уверен, что вам бы не доставило удовольствия испытать их действие
на себе.
-- По крайней мере, мы знаем, что Келсон овладел силой Бриона, --
заметил Дункан, глядя, как мальчик вытягивает руки, повторяя жест Кариссы.
-- Его никогда этому не учили.
Ровным, тихим голосом юный король ответил на заклинание Кариссы:
Пространство и время сместились в кольце.
Ничто не влетит, никто не уйдет.
Здесь двое, но будет один в конце,
И этот один кольцо разорвет.
Едва он закончил, круг вспыхнул лиловым огнем; он был в диаметре футов
сорок, словно в самом деле отгородил от сражавшихся всех остальных. Оба
противника отошли на противоположные стороны круга, оставив по пять футов у
себя за спиной.
Карисса быстро окинула взглядом круг и заговорила. Ее голос гулко
звучал в мертвой тишине.
-- Мой лорд Келсон, как Вызванный, ты обладаешь правом и преимуществом
первого удара. Используешь ли ты его, или Вызвавшей продолжать?
-- Моя леди Карисса, как Вызванный, я и впрямь имею право первого
удара. Однако Вызвавшая столь прекрасна, что мы изменим порядок. Первый удар
твой, -- ответил Келсон.
Карисса улыбнулась и кивнула, а Нигель опять толкнул локтем Дункана.
-- Что за чертовщину он несет? -- хрипло прошептал он. -- Зачем он дает
ей лишнее преимущество ко всему, что она и так имеет?
-- Все правильно, -- пробормотал Дункан. -- Он должен так поступить.
Это одно из формальных правил поединка: мужчина, даже если он вызван,
уступает право первого удара противнице. Келсон согласился играть по
правилам, а это одно из них. Не волнуйтесь. Первые чары -- это только
проверка.
В дальней стороне круга Карисса вытянула руки, сложив их вместе, а
затем, пробормотав что-то себе под нос, медленно развела их. Сразу после
этого над ней возникло голубое сияние, оно поднималось, расширялось,
увеличивалось до тех пор, пока не приняло вид воина.
Когда очертания обрели четкость, невообразимый этот воин в голубой
кольчуге, с голубым щитом и блестящим мечом в руках окинул взглядом круг и
направился, пересекая его, к Келсону.
Келсон колебался лишь мгновение. Быстро положив правую ладонь на левый
кулак, он создал в воздухе светящийся малиновый меч. Когда голубой
гомункулус-воин приблизился и почти достиг мальчика, из левой руки Келсона
ударил луч света и рассек голубой меч, а тем временем малиновый клинок
обезглавил воина, и тот упал на землю с гулким шумом, а потом и воин, и меч
Келсона истаяли, превращаясь в голубой пар.
Народ одобрительно захлопал своему молодому королю и тут же затих --
ловкие пальцы Кариссы начали двигаться в такт следующему заклятию. Даже
прежде, чем она начала читать заклинание, темная дымка начала сгущаться
вокруг нее, напоминая по форме дракона.
Дракон встал,
Полон сил.
Всю власть взял,
Ум пленил.
Однако больше она не успела прочесть ничего, так как Келсон сразу начал
отвечать, и туман стал рассеиваться.
Дракон пал,
Власть ушла,
Ум попрал
Силы Зла.
Глаза Кариссы угрожающе потемнели, но она промолчала. Она полагала, что
победит легко, но мальчик, как оказалось, знает куда больше. Не то чтобы она
усомнилась в своей победе -- разве новичку с только что приобретенной силой
одолеть настоящего чародея Дерини, изощрившего свои способности многолетней
практикой? Герцогиню разгневало то, что он осмелился бросить вызов ее
могуществу.
Терпеливо, чтобы сохранить силы к концу, она принялась за обычные
испытательные чары, решив истощить силы своего противника. Это может занять
больше времени, но исход, по крайней мере, известен.
Чары пересекали круг -- атака и отражение, вновь нападение и ответный
удар; все вокруг замерли, наблюдая за битвой. Люди Кариссы спокойно стояли,
построившись в колонну, за спиной своей госпожи. Привыкнув к ее упражнениям
в магии, они удивлялись только тому, что схватка так затянулась.
По-видимому, ее слуги были уверены, что все это делается только для
устрашения простонародья и что скоро их госпожа уничтожит этого новичка, и
терпеливо ждали. Впрочем, некоторые мавры наблюдали за происходящим с
неподдельным интересом -- они были знакомы с магией не понаслышке, и для них
каждый выпад хозяйки был уроком.
Сторонники Келсона следили за боем с мрачными лицами. На глазах Нигеля
выступили слезы, ибо в какой-то момент он испугался, что мальчик не
справится с герцогиней. Морган поднял голову и тронул Дункана за плечо