Страница:
– Это ваше дело, капитан.
– Бесплодные мечтания – удел романтиков и болванов, – проговорил Дрейк сурово.
– Если человек между печалью и радостью выбирает печаль, его можно считать болваном.
– Или мудрецом, который усвоил жизненные уроки и знает, что любая радость кончается печалью.
– Печалью, которую принесла другая женщина совсем другому мужчине. Вы и ваша жена тут ни при чем.
Дрейк метнул в сторону Смитти испепеляющий взгляд, полный боли.
– Моя мать не была единственной, у кого есть пороки. Большинство жеманниц из высшего общества годами наставляют рога своим мужьям. Тебе это известно так же хорошо, как и мне.
– Леди Александрина совсем не похожа на них. Вы тоже это знаете не хуже меня.
Дрейк ударил ладонью по штурвалу.
– Хорошо, черт возьми, согласен! Александрина на них не похожа! Она красива, чиста и великодушна.
– И?..
– И как ты думаешь, когда мы приедем в Аллоншир, как долго она будет оставаться такой?
– Высший свет не в новинку для нее, капитан.
– Алекс росла защищенной от обмана и предательства. Она не знакома с реальным миром. Черт возьми, Смитти, ее заветная мечта – дом, где живут любящие люди, наполненный теплотой и заботой. – Дрейк приподнял бровь. – Ну и как, разве это хоть сколько-нибудь напоминает тебе Аллоншир, друг мой?
– Все это вы можете легко ей дать, если только, конечно, захотите, милорд.
– Я уже и сам не знаю, чего хочу, Смитти. Но из-за женщины я не буду губить свою жизнь или честь.
– Дарить женщине душевную теплоту и любовь не значит отказаться от собственной индивидуальности.
– Почему ты так настойчиво продолжаешь этот неприятный и бесполезный разговор? – спросил Дрейк.
– Потому что вы ведете себя как негодяй! – выпалил Смитти. Его обветренное лицо даже покраснело от гнева, что случалось с ним крайне редко. – И потому что вы не чужой мне, капитан, – добавил он мягко и ласково. – Понимаете вы это или нет, но вы любите свою жену.
После этих слов воцарилась гробовая тишина. Затем Дрейк набрал побольше воздуха в легкие и выпалил:
– Я не верю в любовь, поэтому и не могу ничего ответить на твое странное заявление, Смитти. – Дрейк отошел от штурвала. – Я ухожу в каюту, попытаюсь поспать. Когда проснусь, сменю тебя. – Уже уходя, он повернулся и крикнул: – И мы не будем больше об этом говорить, Смитти, никогда! Ясно?
– Ясно, капитан.
– Вот и хорошо.
Дрейк оставил Смитти у штурвала, но пока шел в каюту, слова старшего товарища так и звучали у него в ушах. Он вдруг с ужасом осознал, что Смитти сказал правду.
Посыльный остановился у каменных ступеней, чтобы полюбоваться огромным особняком в готическом стиле. Любой, кто впервые посещал Аллоншир, был потрясен его величием и богатством. В Англии не много найдется фамильных особняков, которые бы отличались такой монументальностью и блестящим архитектурным дизайном.
Несколько минут посыльный никак не мог опомниться, находясь под впечатлением от необычайной пышности и великолепия огромного дома. Но вот он вспомнил о важном письме, которое ему необходимо было вручить, и торопливо поднялся по ступенькам. Передав пакет дворецкому, посыльный наконец-то с облегчением вздохнул. Он выполнил свою работу.
По мраморным, похожим на пещеру коридорам Аллоншира шаги дворецкого отдавались мрачным эхом. Приблизившись к одному из лакеев и не говоря ни слова, он вручил ему пакет, после чего так же молча удалился.
Минуя античные статуи, лакей торопливо вошел в столовую и направился прямо к обеденному столу.
Себастьян Баррет поднял голову и раздраженно взглянул на вошедшего:
– В чем дело?
– Извините, милорд, вам только что доставили письмо.
– Да? – Себастьян спокойно поднес салфетку к губам, а затем небрежно бросил ее на стол. Взяв пакет, он едва заметным кивком отпустил слугу.
Себастьян прочитал послание трижды. С выражениями сочувствия его извещали, что корабль «Прекрасная мечта» был уничтожен американским военным судном, а об оставшихся в живых никаких известий не поступало.
Наверху, в своей постели, лежал больной Грейсон Баррет. Возможно, он уже умирал. Себастьян знал, что ему придется сообщить отцу о безвременной кончине Дрейка. Довольно неприятная миссия.
Переложив салфетку на колени, Себастьян невозмутимо продолжил прерванную трапезу. Он решил, что новости могут подождать и до конца обеда.
В отличие от Дрейка Александрину не терзали сомнения. Она знала, что по уши влюблена в своего мужа. Ее страхи и смятение имели другие причины.
Лежа на узкой кровати в каюте, Алекс повернулась на другой бок, пытаясь справиться со своим беспокойством. Несмотря на всю страсть и нежность, Дрейк так ни разу и не признался ей в любви. И это ее очень тревожило. Александрина боялась, что тонкая ниточка, завязавшаяся между ними на острове, в обыденной обстановке может оборваться.
И у нее имелась еще одна причина для волнений, в которой она не желала признаваться даже самой себе: хватит ли у нее сил, чтобы стойко переносить осуждение со стороны окружающих? Оно неизбежно возникнет, когда Алекс вернется в Англию с мужем – простым капитаном корабля. Алекс не сомневалась, что ее ожидают вечные сплетни и пренебрежительное отношение. Она не любила этих людей, однако не знала никого, кроме них.
Александрина чувствовала себя в этой ситуации лицемеркой. С одной стороны, она осуждала высшее общество с его ложными ценностями, а с другой – не находила в себе сил выдержать все презрение этого общества. К тому же Дрейк очень горд, а их взаимоотношения так хрупки! Поэтому-то она и не могла поделиться с ним своими переживаниями. Он и так презирал женщин, особенно аристократок. Ей с трудом удалось убедить его, что она не похожа на всех остальных женщин из высшего общества. Алекс не собиралась сдавать своих позиций.
Если бы только Дрейк полюбил ее! Если бы только произнес заветные слова! Все бы тогда было совсем по-другому.
Александрина закрыла глаза. Она ощущала усталость и опустошенность. Ей не спалось. Ее беспокоила качка. За несколько недель жизни на острове Алекс уже привыкла спать на земле и не могла заснуть на кровати. Тревожные мысли не давали ей уснуть.
Дверь открылась. В каюту вошел Дрейк. Он еще не пришел в себя после разговора со Смитти. Как ему хотелось покоя! Всей душой Дрейк стремился скорее попасть в свой мирок, который временно принадлежал только ему, а сейчас казался недоступным и ускользающим.
– Дрейк! – Алекс заглянула ему в глаза и увидела в них тревогу.
«Может быть, мир еще достижим, хотя бы на короткое время».
Дрейк отшвырнул свою одежду, забрался в постель и заключил жену в свои объятия.
– Ни о чем меня не спрашивай, – прошептал он, – потому что мне нечего тебе сказать. Я не знаю ответов! – Дрейк посмотрел в ее обеспокоенное лицо. Его охватило жгучее желание забыть обо всем на свете в ее объятиях. – Ничего не говори, – пробормотал он, закрывая ей рот поцелуем. – Ни одного слова. Пусть будут только чувства и ощущения. – Ты мне нужна, Алекс...
Он так и не закончил свою мысль, потому что это было уже не нужно. Алекс почувствовала, что голос Дрейка дрожит от переполнявших его эмоций. Она обняла его и отдала все, что он просил и хотел от нее. И он взял это, с жадностью и отчаянием голодного...
Страх и смущение на время забылись, но Дрейк знал, что они так и остались жить в его душе, загнанные в самые потаенные уголки, временно вытесненные более сильными чувствами.
Он нежно взял в ладони лицо Александрины. Нужно так много сказать ей, пока они не добрались до Лондона. Ей так много придется узнать! Ей это будет очень трудно принять...
– Дрейк, нам нужно многое обсудить. Ты должен представлять себе, что предстоит нам обоим, когда мы прибудем в Англию. Нам придется поехать в Садзбери, и моя мать...
– Тсс, – прошептал он, обнимая Александрину. – У нас еще есть время... Еще много времени до прибытия в Лондон. Целые недели. Все это наверняка может подождать. – Дрейк нежно посмотрел на нее. – Часок-другой?
Алекс сдалась, вновь позволив ему окружить себя волшебными чувственными чарами. И в течение следующих нескольких часов единственными словами, которыми они обменивались, были возгласы страсти и наслаждения.
Прошло несколько часов, прежде чем они снова заговорили друг с другом.
– Моя мать – ужасный сноб. – Алекс сказала это очень спокойно, без гнева или осуждения, просто констатируя факт. – Она не будет в восторге от решения отца поженить нас. Мама представляла мое будущее... несколько иначе.
Александрина удивилась, что Дрейк развеселился, хотя, как ей казалось, должен был бы разозлиться.
– Ты хотела сказать, что меня не примут в вашу семью с распростертыми объятиями?
Алекс повернулась к Дрейку и внимательно посмотрела на него.
– Совершенно верно. В этом году должен был начаться мой первый лондонский сезон. Я же сбежала, никому ничего не сказав, оставив в качестве объяснения только записку. Мать заранее договорилась обо всем. Она собиралась устраивать для меня встречи с бесчисленными подходящими молодыми людьми.
– Под словом «подходящие» ты подразумеваешь богатых и знатных женихов?
– Да. – Она ожидала от него взрыва негодования, которого почему-то снова не последовало.
– Алекс, – сказал мягко Дрейк, – не беспокойся, все будет хорошо. Вот увидишь. Я уверен, что как только твоя мать узнает...
Александрина перебила его, не дав закончить фразу. Его нежность причиняла ей больше боли, чем гнев.
– Не оправдывай ее, Дрейк! – сказала она, с возмущением сверкнув глазами. – Я и сама вовсе не оправдываю ее, а просто хочу, чтобы ты знал: как бы окружающие ни отнеслись к нашему союзу, я счастлива, что не вышла замуж за дворянина! Они все мелочные и холодные, как мой отец, и действуют только в своих собственных интересах. – Алекс немного успокоилась. – Я говорю тебе все это только потому, что хочу подготовить к негативной ситуации. Что бы там ни было, между нами всегда существовали добрые и правдивые отношения. Немногие могут этим похвастаться, не так ли?
Ее искренность снова обезоружила Дрейка, словно острой занозой вонзившись в сердце. В этот миг он бы все отдал за то, чтобы стать обычным капитаном корабля, каким Алекс его всегда и считала. Но он не был простым капитаном. И знал, что должен сказать ей правду, должен заставить ее понять.
– Алекс... – начал было Дрейк.
Она засмеялась, отбросив одеяла и сладко потягиваясь.
– Я знаю, дорогой. Ты хочешь сказать, что провел здесь со мной уже несколько часов и должен идти на палубу, чтобы сменить Смитти за штурвалом. – Алекс бросила на него взгляд через плечо. – Хорошо, капитан, я даю вам отпуск. Отправляйтесь на свой пост! Однако вечером я потребую, чтобы вы исполнили свой супружеский долг. И предупреждаю вас, что в случае отказа не ждите снисхождения с моей стороны.
Трудные слова горького признания, которые уже были готовы вырваться у Дрейка, так и застыли у него на губах.
– Я все понял, дорогая жена, и приму это к сведению. Я очень рад, что буду снова в вашем распоряжении и в вашей власти. – Он отбросил прочь свое чувство вины. «Потом, – подумал он, – я скажу ей это потом».
Но это «потом», казалось, не наступит никогда.
Глава 21
Глава 22
– Бесплодные мечтания – удел романтиков и болванов, – проговорил Дрейк сурово.
– Если человек между печалью и радостью выбирает печаль, его можно считать болваном.
– Или мудрецом, который усвоил жизненные уроки и знает, что любая радость кончается печалью.
– Печалью, которую принесла другая женщина совсем другому мужчине. Вы и ваша жена тут ни при чем.
Дрейк метнул в сторону Смитти испепеляющий взгляд, полный боли.
– Моя мать не была единственной, у кого есть пороки. Большинство жеманниц из высшего общества годами наставляют рога своим мужьям. Тебе это известно так же хорошо, как и мне.
– Леди Александрина совсем не похожа на них. Вы тоже это знаете не хуже меня.
Дрейк ударил ладонью по штурвалу.
– Хорошо, черт возьми, согласен! Александрина на них не похожа! Она красива, чиста и великодушна.
– И?..
– И как ты думаешь, когда мы приедем в Аллоншир, как долго она будет оставаться такой?
– Высший свет не в новинку для нее, капитан.
– Алекс росла защищенной от обмана и предательства. Она не знакома с реальным миром. Черт возьми, Смитти, ее заветная мечта – дом, где живут любящие люди, наполненный теплотой и заботой. – Дрейк приподнял бровь. – Ну и как, разве это хоть сколько-нибудь напоминает тебе Аллоншир, друг мой?
– Все это вы можете легко ей дать, если только, конечно, захотите, милорд.
– Я уже и сам не знаю, чего хочу, Смитти. Но из-за женщины я не буду губить свою жизнь или честь.
– Дарить женщине душевную теплоту и любовь не значит отказаться от собственной индивидуальности.
– Почему ты так настойчиво продолжаешь этот неприятный и бесполезный разговор? – спросил Дрейк.
– Потому что вы ведете себя как негодяй! – выпалил Смитти. Его обветренное лицо даже покраснело от гнева, что случалось с ним крайне редко. – И потому что вы не чужой мне, капитан, – добавил он мягко и ласково. – Понимаете вы это или нет, но вы любите свою жену.
После этих слов воцарилась гробовая тишина. Затем Дрейк набрал побольше воздуха в легкие и выпалил:
– Я не верю в любовь, поэтому и не могу ничего ответить на твое странное заявление, Смитти. – Дрейк отошел от штурвала. – Я ухожу в каюту, попытаюсь поспать. Когда проснусь, сменю тебя. – Уже уходя, он повернулся и крикнул: – И мы не будем больше об этом говорить, Смитти, никогда! Ясно?
– Ясно, капитан.
– Вот и хорошо.
Дрейк оставил Смитти у штурвала, но пока шел в каюту, слова старшего товарища так и звучали у него в ушах. Он вдруг с ужасом осознал, что Смитти сказал правду.
Посыльный остановился у каменных ступеней, чтобы полюбоваться огромным особняком в готическом стиле. Любой, кто впервые посещал Аллоншир, был потрясен его величием и богатством. В Англии не много найдется фамильных особняков, которые бы отличались такой монументальностью и блестящим архитектурным дизайном.
Несколько минут посыльный никак не мог опомниться, находясь под впечатлением от необычайной пышности и великолепия огромного дома. Но вот он вспомнил о важном письме, которое ему необходимо было вручить, и торопливо поднялся по ступенькам. Передав пакет дворецкому, посыльный наконец-то с облегчением вздохнул. Он выполнил свою работу.
По мраморным, похожим на пещеру коридорам Аллоншира шаги дворецкого отдавались мрачным эхом. Приблизившись к одному из лакеев и не говоря ни слова, он вручил ему пакет, после чего так же молча удалился.
Минуя античные статуи, лакей торопливо вошел в столовую и направился прямо к обеденному столу.
Себастьян Баррет поднял голову и раздраженно взглянул на вошедшего:
– В чем дело?
– Извините, милорд, вам только что доставили письмо.
– Да? – Себастьян спокойно поднес салфетку к губам, а затем небрежно бросил ее на стол. Взяв пакет, он едва заметным кивком отпустил слугу.
Себастьян прочитал послание трижды. С выражениями сочувствия его извещали, что корабль «Прекрасная мечта» был уничтожен американским военным судном, а об оставшихся в живых никаких известий не поступало.
Наверху, в своей постели, лежал больной Грейсон Баррет. Возможно, он уже умирал. Себастьян знал, что ему придется сообщить отцу о безвременной кончине Дрейка. Довольно неприятная миссия.
Переложив салфетку на колени, Себастьян невозмутимо продолжил прерванную трапезу. Он решил, что новости могут подождать и до конца обеда.
В отличие от Дрейка Александрину не терзали сомнения. Она знала, что по уши влюблена в своего мужа. Ее страхи и смятение имели другие причины.
Лежа на узкой кровати в каюте, Алекс повернулась на другой бок, пытаясь справиться со своим беспокойством. Несмотря на всю страсть и нежность, Дрейк так ни разу и не признался ей в любви. И это ее очень тревожило. Александрина боялась, что тонкая ниточка, завязавшаяся между ними на острове, в обыденной обстановке может оборваться.
И у нее имелась еще одна причина для волнений, в которой она не желала признаваться даже самой себе: хватит ли у нее сил, чтобы стойко переносить осуждение со стороны окружающих? Оно неизбежно возникнет, когда Алекс вернется в Англию с мужем – простым капитаном корабля. Алекс не сомневалась, что ее ожидают вечные сплетни и пренебрежительное отношение. Она не любила этих людей, однако не знала никого, кроме них.
Александрина чувствовала себя в этой ситуации лицемеркой. С одной стороны, она осуждала высшее общество с его ложными ценностями, а с другой – не находила в себе сил выдержать все презрение этого общества. К тому же Дрейк очень горд, а их взаимоотношения так хрупки! Поэтому-то она и не могла поделиться с ним своими переживаниями. Он и так презирал женщин, особенно аристократок. Ей с трудом удалось убедить его, что она не похожа на всех остальных женщин из высшего общества. Алекс не собиралась сдавать своих позиций.
Если бы только Дрейк полюбил ее! Если бы только произнес заветные слова! Все бы тогда было совсем по-другому.
Александрина закрыла глаза. Она ощущала усталость и опустошенность. Ей не спалось. Ее беспокоила качка. За несколько недель жизни на острове Алекс уже привыкла спать на земле и не могла заснуть на кровати. Тревожные мысли не давали ей уснуть.
Дверь открылась. В каюту вошел Дрейк. Он еще не пришел в себя после разговора со Смитти. Как ему хотелось покоя! Всей душой Дрейк стремился скорее попасть в свой мирок, который временно принадлежал только ему, а сейчас казался недоступным и ускользающим.
– Дрейк! – Алекс заглянула ему в глаза и увидела в них тревогу.
«Может быть, мир еще достижим, хотя бы на короткое время».
Дрейк отшвырнул свою одежду, забрался в постель и заключил жену в свои объятия.
– Ни о чем меня не спрашивай, – прошептал он, – потому что мне нечего тебе сказать. Я не знаю ответов! – Дрейк посмотрел в ее обеспокоенное лицо. Его охватило жгучее желание забыть обо всем на свете в ее объятиях. – Ничего не говори, – пробормотал он, закрывая ей рот поцелуем. – Ни одного слова. Пусть будут только чувства и ощущения. – Ты мне нужна, Алекс...
Он так и не закончил свою мысль, потому что это было уже не нужно. Алекс почувствовала, что голос Дрейка дрожит от переполнявших его эмоций. Она обняла его и отдала все, что он просил и хотел от нее. И он взял это, с жадностью и отчаянием голодного...
Страх и смущение на время забылись, но Дрейк знал, что они так и остались жить в его душе, загнанные в самые потаенные уголки, временно вытесненные более сильными чувствами.
Он нежно взял в ладони лицо Александрины. Нужно так много сказать ей, пока они не добрались до Лондона. Ей так много придется узнать! Ей это будет очень трудно принять...
– Дрейк, нам нужно многое обсудить. Ты должен представлять себе, что предстоит нам обоим, когда мы прибудем в Англию. Нам придется поехать в Садзбери, и моя мать...
– Тсс, – прошептал он, обнимая Александрину. – У нас еще есть время... Еще много времени до прибытия в Лондон. Целые недели. Все это наверняка может подождать. – Дрейк нежно посмотрел на нее. – Часок-другой?
Алекс сдалась, вновь позволив ему окружить себя волшебными чувственными чарами. И в течение следующих нескольких часов единственными словами, которыми они обменивались, были возгласы страсти и наслаждения.
Прошло несколько часов, прежде чем они снова заговорили друг с другом.
– Моя мать – ужасный сноб. – Алекс сказала это очень спокойно, без гнева или осуждения, просто констатируя факт. – Она не будет в восторге от решения отца поженить нас. Мама представляла мое будущее... несколько иначе.
Александрина удивилась, что Дрейк развеселился, хотя, как ей казалось, должен был бы разозлиться.
– Ты хотела сказать, что меня не примут в вашу семью с распростертыми объятиями?
Алекс повернулась к Дрейку и внимательно посмотрела на него.
– Совершенно верно. В этом году должен был начаться мой первый лондонский сезон. Я же сбежала, никому ничего не сказав, оставив в качестве объяснения только записку. Мать заранее договорилась обо всем. Она собиралась устраивать для меня встречи с бесчисленными подходящими молодыми людьми.
– Под словом «подходящие» ты подразумеваешь богатых и знатных женихов?
– Да. – Она ожидала от него взрыва негодования, которого почему-то снова не последовало.
– Алекс, – сказал мягко Дрейк, – не беспокойся, все будет хорошо. Вот увидишь. Я уверен, что как только твоя мать узнает...
Александрина перебила его, не дав закончить фразу. Его нежность причиняла ей больше боли, чем гнев.
– Не оправдывай ее, Дрейк! – сказала она, с возмущением сверкнув глазами. – Я и сама вовсе не оправдываю ее, а просто хочу, чтобы ты знал: как бы окружающие ни отнеслись к нашему союзу, я счастлива, что не вышла замуж за дворянина! Они все мелочные и холодные, как мой отец, и действуют только в своих собственных интересах. – Алекс немного успокоилась. – Я говорю тебе все это только потому, что хочу подготовить к негативной ситуации. Что бы там ни было, между нами всегда существовали добрые и правдивые отношения. Немногие могут этим похвастаться, не так ли?
Ее искренность снова обезоружила Дрейка, словно острой занозой вонзившись в сердце. В этот миг он бы все отдал за то, чтобы стать обычным капитаном корабля, каким Алекс его всегда и считала. Но он не был простым капитаном. И знал, что должен сказать ей правду, должен заставить ее понять.
– Алекс... – начал было Дрейк.
Она засмеялась, отбросив одеяла и сладко потягиваясь.
– Я знаю, дорогой. Ты хочешь сказать, что провел здесь со мной уже несколько часов и должен идти на палубу, чтобы сменить Смитти за штурвалом. – Алекс бросила на него взгляд через плечо. – Хорошо, капитан, я даю вам отпуск. Отправляйтесь на свой пост! Однако вечером я потребую, чтобы вы исполнили свой супружеский долг. И предупреждаю вас, что в случае отказа не ждите снисхождения с моей стороны.
Трудные слова горького признания, которые уже были готовы вырваться у Дрейка, так и застыли у него на губах.
– Я все понял, дорогая жена, и приму это к сведению. Я очень рад, что буду снова в вашем распоряжении и в вашей власти. – Он отбросил прочь свое чувство вины. «Потом, – подумал он, – я скажу ей это потом».
Но это «потом», казалось, не наступит никогда.
Глава 21
Двигаясь вверх по Темзе, шхуна наконец-то прибыла в Лондон. Алекс смотрела в иллюминатор, чувствуя странное ощущение нереальности происходящего.
Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как она покинула этот город, будучи, по сути, еще ребенком, а вернулась домой взрослой замужней женщиной.
Жаль, что они с Дрейком так мало говорили о будущем. Где они будут жить? Будет ли он плавать капитаном на другом корабле? Проведут ли они какое-то время в Англии или сразу же отправятся в новое плавание?
А еще им нужно будет встретиться с матерью Александрины. Сейчас сентябрь. Вероятно, Констанция Кассел уже в Лондоне. Если большая часть ее знакомых вернулась из Брайтона, возможно, что ее мать тоже здесь. Алекс в глубине души надеялась, что не застанет ее. Она не готова увидеть гнев и разочарование матери. Может быть, через день-два...
– Капитан, мы дома! – радостно объявил Кокран на весь корабль, и его слова были встречены дружными радостными возгласами всей команды.
Дрейк улыбался, стоя на капитанском мостике, но его глаза выражали беспокойство. Он выкрикнул в ответ:
– Пришвартуйте корабль, а затем можете быть свободны! Идите развлекаться! Но не удивляйтесь, когда вам будет недоставать качающейся палубы под ногами!
Моряки весело галдели и переговаривались друг с другом, а Дрейк тем временем отозвал Смитти в сторону.
– Отправляйся в город и зайди к модистке Саманты, мадам Дюпре. Она талантлива и рассудительна. Скажи ей, что нам нужно платье и аксессуары к нему, сегодня же. Объясни, что я собираюсь привести к ней свою молодую жену и заказать для нее новый гардероб. Узнав об этом, модистка станет посговорчивее.
Смитти покраснел. Он не привык покупать дамские наряды.
– А чем во время моего отсутствия собираетесь заняться вы, капитан? Может, вы сообщите супруге, кто вы такой на самом деле? Похоже, это совсем вылетело у вас из головы во время путешествия.
Дрейк нахмурился.
– Я как раз намеревался это сделать, Смитти. Я хочу распорядиться насчет ванны для Александрины, затем схожу узнаю, что произошло с тех пор, как мы покинули Англию, а по возвращении на корабль уже буду обсуждать ситуацию с моей женой. Вы удовлетворены?
Смитти кивнул, предполагая бурную реакцию леди Александрины на столь шокирующее признание.
– Я не в восторге, ведь мне придется ехать с вами в одном экипаже по дороге домой.
– Ну тогда иди.
Дрейк начинал раздражаться. В течение многих недель, проведенных в море, он не хотел думать о предстоящем конфликте с женой, а теперь уже откладывать неприятный разговор было некуда. Дрейк распорядился насчет ванны для Александрины, а затем направился в каюту, чтобы поговорить с ней. Он вошел, закрыл за собой дверь и остановился, рассеянно поглаживая бородку. Придется рассказать ей обо всем.
Алекс стояла у иллюминатора. Она улыбнулась, обрадовавшись его появлению.
– Мы наконец-то приехали!
Дрейк обратил внимание, что Алекс не сказала «мы приехали домой». Он заметил, что она нервничает. Дрейк понимал, что жена, как и он, беспокоится из-за возвращения в Англию. Ну что ж, если он скажет ей правду, часть ее тревог отпадет сама собой. Однако это создаст намного больше проблем, причем более серьезных.
– Да, принцесса, наше путешествие подошло к концу, – серьезно сказал он. – Я распорядился насчет ванны, а Смитти отправился в город, чтобы купить для тебя подходящую одежду.
– Спасибо. – Алекс была растрогана. – Это очень кстати. – Она колебалась. – А теперь куда мы направляемся?
– В дом моей семьи. – Дрейк посмотрел на нее оценивающе. – По крайней мере первое время мы будем жить там. – Он опять помолчал. – Александрина, мне с тобой нужно очень многое обсудить. Я уверен, что у тебя тоже есть вопросы ко мне. – Алекс кивнула, а он продолжил: – Я пойду на берег, чтобы найти экипаж, на котором мы поедем домой. – Последнее слово он выговорил с трудом. – Когда я вернусь, мы с тобой и поговорим. – Не ожидая ответа, Дрейк открыл дверь и добавил: – Я скоро вернусь, милая.
Дрейк сошел с корабля на оживленный причал и направился к товарному складу под вывеской «Судоходная компания Баррета».
Грузный седовласый человек, сидевший за столом в конторе, поднял голову и удивленно заморгал.
– Да! Чем могу служить?
Лицо Дрейка расплылось в улыбке.
– Да что ты, Джон! Разве я так долго отсутствовал, что ты успел меня позабыть?
Джон Родер, заведующий складом, вскочил на ноги и разинул рот от удивления.
– Лорд Кэрнхем? Это вы?
– Я весь к твоим услугам, со всеми потрохами, Джон.
– Извините меня, милорд, но мы все думали... то есть мы получили известие о том, что...
– Что я погиб? – спокойно подсказал опешившему Родеру Дрейк.
– Да, милорд.
– Ну что ж, как видишь, я жив и здоров.
– Но ваш корабль?.. Дрейк стиснул зубы.
– К сожалению, «Прекрасной мечты» больше нет, но я тотчас же займусь поиском замены.
– Разумеется, милорд. – Родер по-прежнему не отрывал от Дрейка изумленного взгляда, пораженный не только его внезапным появлением, но и неопрятным видом.
Дрейк усмехнулся, увидев его реакцию. Родер никак не мог до конца осознать, что перед ним пропавший лорд Кэрнхем.
– Нам нужен экипаж, чтобы поехать в Аллоншир. – Дрейк специально сказал «нам», ведь Родер тогда подумает, что речь идет о Смитти. И это прекрасно. Он не собирался обсуждать личную жизнь со своими подчиненными. Но Родер энергично замотал головой:
– Милорд, есть кое-что, о чем вы не догадываетесь. – Он осекся и вытер влажный от пота лоб.
Дрейк похолодел.
– Что случилось?
– Ваш отец, милорд. Он очень сильно болен.
– Насколько сильно? – встревожился Дрейк. Родер опустил глаза.
– Нам сказали, что он умирает, милорд.
– Умирает... – повторил Дрейк, не желая этому верить.
– Его состояние быстро ухудшается, – торопливо проговорил Родер. Ему хотелось как можно скорее оповестить Дрейка и покончить с этим. – Несколько дней я не получал никаких известий, а потому не знаю точно, в каком состоянии он сейчас...
– Немедленно пришлите для меня экипаж, – перебил его Дрейк, направляясь к выходу. Он нужен в Аллоншире – остальное может подождать.
– Я выполню все сию же минуту, милорд, – отчеканил Родер.
Дрейк и Смитти прибыли на корабль одновременно. Судя по встревоженному лицу Смитти, он уже знал, что случилось.
– Меня известила мадам Дюпре, – сказал он Дрейку и протянул ему большой сверток. – Она проявила любезность и мигом собрала необходимую одежду для леди Александрины. Мадам Дюпре попросила вас заверить, что в ее туалетах леди Александрина затмит весь свет.
Дрейк взял аккуратно сложенную одежду.
– Экипаж будет подан с минуты на минуту. Я пойду за Александриной.
– Хорошо, милорд.
Когда взволнованный Дрейк ворвался в каюту, Алекс сушила вымытые волосы. Она испуганно посмотрела на мужа.
– Дрейк! Что случилось?
Он бросил сверток на кровать.
– Быстро одевайся, нам нужно ехать.
Алекс никогда не видела его таким расстроенным. Он даже весь как-то осунулся.
– Дрейк! – Она уронила полотенце, сразу позабыв про влажные пряди. – Прошу тебя, скажи, что случилось!
Алекс с тревогой смотрела в его полные страдания глаза.
– Мой отец при смерти. Нам нужно ехать к нему как можно быстрее.
– Ах, Дрейк. – Она подошла к нему и положила руку на плечо, чувствуя страх и его боль. – Мне так жаль. Разумеется... Я буду готова через минуту.
Сострадание жены было для него словно бальзам для растревоженной души.
– Спасибо. – Он проговорил это просто и смиренно, вкладывая какой-то тайный смысл, который даже ему самому не был до конца понятен. – Я подожду тебя наверху.
Дрейк помедлил еще секунду, глядя, как жена развернула сверток и начала надевать струящееся платье. На это зеленое кисейное платье, сшитое по последней моде, Алекс даже не взглянула. Она совсем не была похожа на тех женщин, которых он знал. В ней нет ни жеманства, ни любви к красивым тряпкам. Она целиком принадлежит ему. И всегда будет принадлежать только ему.
Он вышел, осторожно притворив за собой дверь.
Они ехали в экипаже молча. Несколько раз Александрина бросала взгляд на Смитти, желая задать ему тысячу вопросов. По всей видимости, Смитти – ближайший друг их семьи, потому что ехал вместе с Дрейком к его отцу, и это согревало ей душу.
Дрейк рассеянно смотрел в окно, не видя ничего перед собой. Алекс чувствовала его горе, но была не в силах облегчить его боль. Она все время молилась о том, чтобы рассказ о состоянии здоровья мистера Баррета оказался сильно преувеличенным. Она надеялась на лучшее.
Александрина знала, что их путь лежит в Беркшир. Она выведала это у Смитти еще в начале поездки, но он не вдавался в детали.
Сгорая от любопытства, Алекс ждала, когда же наконец познакомится с семьей своего супруга.
Экипаж резко повернул налево и въехал в огромные чугунные ворота. Александрина нахмурилась. Как странно! Она выглянула из окна экипажа и увидела огромные пространства роскошной зеленой травы, сады, цветочные клумбы и бесконечные ряды высоких деревьев с пышными кронами. Краешком глаза Алекс все же видела странное выражение лица Смитти, который беззастенчиво наблюдал за ее реакцией.
Алекс объяснила все это по-своему. Имение такой величины могут иметь фермеры-арендаторы, которые, вероятно, здесь живут и работают. Дрейк, возможно, как раз родом из такой семьи. Вне всяких сомнений, они живут в маленьком тесном домишке, без особых излишеств. Александрину растрогала гордость ее супруга. Неудивительно, что он чувствовал неловкость, что ему придется привезти ее сюда. «Он, наверное, думает, что я стану презирать его образ жизни, буду смотреть свысока на его низкий достаток. Ну что ж, Дрейк убедится в обратном».
Алекс уже воображала, как они будут трудиться с ним рука об руку. Она станет безропотно выполнять любую работу, которую обычно делает жена фермера-арендатора, и...
– Аллоншир. – Это было первое слово, которое он промолвил с того момента, когда они покинули пристань. Алекс перевела на него глаза и взглянула в ту сторону, куда смотрел он.
– Боже мой! – вырвалось у нее. Ее ошеломило то, что предстало перед ее глазами.
Это было самое грандиозное строение, которое Александрина когда-либо видела в своей жизни. Готический особняк с внушительными башнями простирался высоко в небо. От его огромных размеров просто захватывало дух. Алекс даже не могла взять на себя смелость предположить, сколько сотен комнат имелось в Аллоншире. Она терялась в догадках: где могут располагаться дома арендаторов? Вдали виднелся шпиль часовни.
К ее крайнему удивлению, экипаж замедлил ход и остановился прямо перед широкими каменными ступеньками, ведущими к парадной двери. Сбитая с толку, Алекс переводила взгляд со Смитти на Дрейка, ожидая объяснений.
Возвращаясь в реальный мир, Дрейк казался удрученным. Все, в конце концов, сводится к ужасному моменту истины! Он горько усмехнулся и взял Алекс за руку.
– Пойдем, жена, – сказал он ей. – Настало время узнать тебе обо мне всю правду.
Александрина ступала за мужем словно во сне. Дрейк отворил парадную дверь и провел ее в здание. К ним уже спешил взволнованный дворецкий в униформе.
– Прошу извинить меня, но доставлять товары и корреспонденцию следует...
Алекс чуть не заплакала от жалости к бедному мужу.
– Я польщен твоей оценкой моего внешнего вида, Хэмфри, – перебил его Дрейк, выразительно глядя на слугу, который теперь побледнел как смерть.
– Господи, – пробормотал он, испуганно уставившись на бородатое лицо Дрейка.
– Это мой новый титул, который пожаловали мне за время моего отсутствия?
– Милорд? Неужели это вы? Мы слышали, что вы...
– Здравствуй, Хэмфри, – перебил его Смитти, входя в дом следом за Дрейком.
– Милорд? – изумленно повторила Александрина.
– Как мой отец? – спросил Дрейк, не обращая внимания на замешательство Алекс.
Хэмфри печально покачал головой.
– Его светлость покидает этот мир, милорд. Вы приехали как раз вовремя... – Он не договорил.
Дрейк направился к мраморной лестнице, увлекая за собой Алекс.
– Где Себастьян и Саманта? – спросил он.
– Лорд Себастьян уехал в Лондон по делам, а леди Саманта на верховой прогулке, милорд. Она сама не своя с тех пор, как мы получили известие о вашей гибели.
– Найди ее и скажи, что я приехал... с женой.
– С женой, милорд? – Хэмфри только сейчас обратил внимание на бледную молодую женщину, которую тащил за собой Дрейк.
– Да, Хэмфри, с женой. – Они дошли до лестничной площадки второго этажа. – Ты познакомишься с леди Кэрнхем после того, как я встречусь с отцом. Смитти расскажет тебе обо всем, о чем ты захочешь узнать.
Алекс шла, рассеянно оглядываясь вокруг. Дрейк остановился перед закрытыми дверями.
Остолбенев, Александрина ошеломленно смотрела на Дрейка.
– Милорд?
Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как она покинула этот город, будучи, по сути, еще ребенком, а вернулась домой взрослой замужней женщиной.
Жаль, что они с Дрейком так мало говорили о будущем. Где они будут жить? Будет ли он плавать капитаном на другом корабле? Проведут ли они какое-то время в Англии или сразу же отправятся в новое плавание?
А еще им нужно будет встретиться с матерью Александрины. Сейчас сентябрь. Вероятно, Констанция Кассел уже в Лондоне. Если большая часть ее знакомых вернулась из Брайтона, возможно, что ее мать тоже здесь. Алекс в глубине души надеялась, что не застанет ее. Она не готова увидеть гнев и разочарование матери. Может быть, через день-два...
– Капитан, мы дома! – радостно объявил Кокран на весь корабль, и его слова были встречены дружными радостными возгласами всей команды.
Дрейк улыбался, стоя на капитанском мостике, но его глаза выражали беспокойство. Он выкрикнул в ответ:
– Пришвартуйте корабль, а затем можете быть свободны! Идите развлекаться! Но не удивляйтесь, когда вам будет недоставать качающейся палубы под ногами!
Моряки весело галдели и переговаривались друг с другом, а Дрейк тем временем отозвал Смитти в сторону.
– Отправляйся в город и зайди к модистке Саманты, мадам Дюпре. Она талантлива и рассудительна. Скажи ей, что нам нужно платье и аксессуары к нему, сегодня же. Объясни, что я собираюсь привести к ней свою молодую жену и заказать для нее новый гардероб. Узнав об этом, модистка станет посговорчивее.
Смитти покраснел. Он не привык покупать дамские наряды.
– А чем во время моего отсутствия собираетесь заняться вы, капитан? Может, вы сообщите супруге, кто вы такой на самом деле? Похоже, это совсем вылетело у вас из головы во время путешествия.
Дрейк нахмурился.
– Я как раз намеревался это сделать, Смитти. Я хочу распорядиться насчет ванны для Александрины, затем схожу узнаю, что произошло с тех пор, как мы покинули Англию, а по возвращении на корабль уже буду обсуждать ситуацию с моей женой. Вы удовлетворены?
Смитти кивнул, предполагая бурную реакцию леди Александрины на столь шокирующее признание.
– Я не в восторге, ведь мне придется ехать с вами в одном экипаже по дороге домой.
– Ну тогда иди.
Дрейк начинал раздражаться. В течение многих недель, проведенных в море, он не хотел думать о предстоящем конфликте с женой, а теперь уже откладывать неприятный разговор было некуда. Дрейк распорядился насчет ванны для Александрины, а затем направился в каюту, чтобы поговорить с ней. Он вошел, закрыл за собой дверь и остановился, рассеянно поглаживая бородку. Придется рассказать ей обо всем.
Алекс стояла у иллюминатора. Она улыбнулась, обрадовавшись его появлению.
– Мы наконец-то приехали!
Дрейк обратил внимание, что Алекс не сказала «мы приехали домой». Он заметил, что она нервничает. Дрейк понимал, что жена, как и он, беспокоится из-за возвращения в Англию. Ну что ж, если он скажет ей правду, часть ее тревог отпадет сама собой. Однако это создаст намного больше проблем, причем более серьезных.
– Да, принцесса, наше путешествие подошло к концу, – серьезно сказал он. – Я распорядился насчет ванны, а Смитти отправился в город, чтобы купить для тебя подходящую одежду.
– Спасибо. – Алекс была растрогана. – Это очень кстати. – Она колебалась. – А теперь куда мы направляемся?
– В дом моей семьи. – Дрейк посмотрел на нее оценивающе. – По крайней мере первое время мы будем жить там. – Он опять помолчал. – Александрина, мне с тобой нужно очень многое обсудить. Я уверен, что у тебя тоже есть вопросы ко мне. – Алекс кивнула, а он продолжил: – Я пойду на берег, чтобы найти экипаж, на котором мы поедем домой. – Последнее слово он выговорил с трудом. – Когда я вернусь, мы с тобой и поговорим. – Не ожидая ответа, Дрейк открыл дверь и добавил: – Я скоро вернусь, милая.
Дрейк сошел с корабля на оживленный причал и направился к товарному складу под вывеской «Судоходная компания Баррета».
Грузный седовласый человек, сидевший за столом в конторе, поднял голову и удивленно заморгал.
– Да! Чем могу служить?
Лицо Дрейка расплылось в улыбке.
– Да что ты, Джон! Разве я так долго отсутствовал, что ты успел меня позабыть?
Джон Родер, заведующий складом, вскочил на ноги и разинул рот от удивления.
– Лорд Кэрнхем? Это вы?
– Я весь к твоим услугам, со всеми потрохами, Джон.
– Извините меня, милорд, но мы все думали... то есть мы получили известие о том, что...
– Что я погиб? – спокойно подсказал опешившему Родеру Дрейк.
– Да, милорд.
– Ну что ж, как видишь, я жив и здоров.
– Но ваш корабль?.. Дрейк стиснул зубы.
– К сожалению, «Прекрасной мечты» больше нет, но я тотчас же займусь поиском замены.
– Разумеется, милорд. – Родер по-прежнему не отрывал от Дрейка изумленного взгляда, пораженный не только его внезапным появлением, но и неопрятным видом.
Дрейк усмехнулся, увидев его реакцию. Родер никак не мог до конца осознать, что перед ним пропавший лорд Кэрнхем.
– Нам нужен экипаж, чтобы поехать в Аллоншир. – Дрейк специально сказал «нам», ведь Родер тогда подумает, что речь идет о Смитти. И это прекрасно. Он не собирался обсуждать личную жизнь со своими подчиненными. Но Родер энергично замотал головой:
– Милорд, есть кое-что, о чем вы не догадываетесь. – Он осекся и вытер влажный от пота лоб.
Дрейк похолодел.
– Что случилось?
– Ваш отец, милорд. Он очень сильно болен.
– Насколько сильно? – встревожился Дрейк. Родер опустил глаза.
– Нам сказали, что он умирает, милорд.
– Умирает... – повторил Дрейк, не желая этому верить.
– Его состояние быстро ухудшается, – торопливо проговорил Родер. Ему хотелось как можно скорее оповестить Дрейка и покончить с этим. – Несколько дней я не получал никаких известий, а потому не знаю точно, в каком состоянии он сейчас...
– Немедленно пришлите для меня экипаж, – перебил его Дрейк, направляясь к выходу. Он нужен в Аллоншире – остальное может подождать.
– Я выполню все сию же минуту, милорд, – отчеканил Родер.
Дрейк и Смитти прибыли на корабль одновременно. Судя по встревоженному лицу Смитти, он уже знал, что случилось.
– Меня известила мадам Дюпре, – сказал он Дрейку и протянул ему большой сверток. – Она проявила любезность и мигом собрала необходимую одежду для леди Александрины. Мадам Дюпре попросила вас заверить, что в ее туалетах леди Александрина затмит весь свет.
Дрейк взял аккуратно сложенную одежду.
– Экипаж будет подан с минуты на минуту. Я пойду за Александриной.
– Хорошо, милорд.
Когда взволнованный Дрейк ворвался в каюту, Алекс сушила вымытые волосы. Она испуганно посмотрела на мужа.
– Дрейк! Что случилось?
Он бросил сверток на кровать.
– Быстро одевайся, нам нужно ехать.
Алекс никогда не видела его таким расстроенным. Он даже весь как-то осунулся.
– Дрейк! – Она уронила полотенце, сразу позабыв про влажные пряди. – Прошу тебя, скажи, что случилось!
Алекс с тревогой смотрела в его полные страдания глаза.
– Мой отец при смерти. Нам нужно ехать к нему как можно быстрее.
– Ах, Дрейк. – Она подошла к нему и положила руку на плечо, чувствуя страх и его боль. – Мне так жаль. Разумеется... Я буду готова через минуту.
Сострадание жены было для него словно бальзам для растревоженной души.
– Спасибо. – Он проговорил это просто и смиренно, вкладывая какой-то тайный смысл, который даже ему самому не был до конца понятен. – Я подожду тебя наверху.
Дрейк помедлил еще секунду, глядя, как жена развернула сверток и начала надевать струящееся платье. На это зеленое кисейное платье, сшитое по последней моде, Алекс даже не взглянула. Она совсем не была похожа на тех женщин, которых он знал. В ней нет ни жеманства, ни любви к красивым тряпкам. Она целиком принадлежит ему. И всегда будет принадлежать только ему.
Он вышел, осторожно притворив за собой дверь.
Они ехали в экипаже молча. Несколько раз Александрина бросала взгляд на Смитти, желая задать ему тысячу вопросов. По всей видимости, Смитти – ближайший друг их семьи, потому что ехал вместе с Дрейком к его отцу, и это согревало ей душу.
Дрейк рассеянно смотрел в окно, не видя ничего перед собой. Алекс чувствовала его горе, но была не в силах облегчить его боль. Она все время молилась о том, чтобы рассказ о состоянии здоровья мистера Баррета оказался сильно преувеличенным. Она надеялась на лучшее.
Александрина знала, что их путь лежит в Беркшир. Она выведала это у Смитти еще в начале поездки, но он не вдавался в детали.
Сгорая от любопытства, Алекс ждала, когда же наконец познакомится с семьей своего супруга.
Экипаж резко повернул налево и въехал в огромные чугунные ворота. Александрина нахмурилась. Как странно! Она выглянула из окна экипажа и увидела огромные пространства роскошной зеленой травы, сады, цветочные клумбы и бесконечные ряды высоких деревьев с пышными кронами. Краешком глаза Алекс все же видела странное выражение лица Смитти, который беззастенчиво наблюдал за ее реакцией.
Алекс объяснила все это по-своему. Имение такой величины могут иметь фермеры-арендаторы, которые, вероятно, здесь живут и работают. Дрейк, возможно, как раз родом из такой семьи. Вне всяких сомнений, они живут в маленьком тесном домишке, без особых излишеств. Александрину растрогала гордость ее супруга. Неудивительно, что он чувствовал неловкость, что ему придется привезти ее сюда. «Он, наверное, думает, что я стану презирать его образ жизни, буду смотреть свысока на его низкий достаток. Ну что ж, Дрейк убедится в обратном».
Алекс уже воображала, как они будут трудиться с ним рука об руку. Она станет безропотно выполнять любую работу, которую обычно делает жена фермера-арендатора, и...
– Аллоншир. – Это было первое слово, которое он промолвил с того момента, когда они покинули пристань. Алекс перевела на него глаза и взглянула в ту сторону, куда смотрел он.
– Боже мой! – вырвалось у нее. Ее ошеломило то, что предстало перед ее глазами.
Это было самое грандиозное строение, которое Александрина когда-либо видела в своей жизни. Готический особняк с внушительными башнями простирался высоко в небо. От его огромных размеров просто захватывало дух. Алекс даже не могла взять на себя смелость предположить, сколько сотен комнат имелось в Аллоншире. Она терялась в догадках: где могут располагаться дома арендаторов? Вдали виднелся шпиль часовни.
К ее крайнему удивлению, экипаж замедлил ход и остановился прямо перед широкими каменными ступеньками, ведущими к парадной двери. Сбитая с толку, Алекс переводила взгляд со Смитти на Дрейка, ожидая объяснений.
Возвращаясь в реальный мир, Дрейк казался удрученным. Все, в конце концов, сводится к ужасному моменту истины! Он горько усмехнулся и взял Алекс за руку.
– Пойдем, жена, – сказал он ей. – Настало время узнать тебе обо мне всю правду.
Александрина ступала за мужем словно во сне. Дрейк отворил парадную дверь и провел ее в здание. К ним уже спешил взволнованный дворецкий в униформе.
– Прошу извинить меня, но доставлять товары и корреспонденцию следует...
Алекс чуть не заплакала от жалости к бедному мужу.
– Я польщен твоей оценкой моего внешнего вида, Хэмфри, – перебил его Дрейк, выразительно глядя на слугу, который теперь побледнел как смерть.
– Господи, – пробормотал он, испуганно уставившись на бородатое лицо Дрейка.
– Это мой новый титул, который пожаловали мне за время моего отсутствия?
– Милорд? Неужели это вы? Мы слышали, что вы...
– Здравствуй, Хэмфри, – перебил его Смитти, входя в дом следом за Дрейком.
– Милорд? – изумленно повторила Александрина.
– Как мой отец? – спросил Дрейк, не обращая внимания на замешательство Алекс.
Хэмфри печально покачал головой.
– Его светлость покидает этот мир, милорд. Вы приехали как раз вовремя... – Он не договорил.
Дрейк направился к мраморной лестнице, увлекая за собой Алекс.
– Где Себастьян и Саманта? – спросил он.
– Лорд Себастьян уехал в Лондон по делам, а леди Саманта на верховой прогулке, милорд. Она сама не своя с тех пор, как мы получили известие о вашей гибели.
– Найди ее и скажи, что я приехал... с женой.
– С женой, милорд? – Хэмфри только сейчас обратил внимание на бледную молодую женщину, которую тащил за собой Дрейк.
– Да, Хэмфри, с женой. – Они дошли до лестничной площадки второго этажа. – Ты познакомишься с леди Кэрнхем после того, как я встречусь с отцом. Смитти расскажет тебе обо всем, о чем ты захочешь узнать.
Алекс шла, рассеянно оглядываясь вокруг. Дрейк остановился перед закрытыми дверями.
Остолбенев, Александрина ошеломленно смотрела на Дрейка.
– Милорд?
Глава 22
Комната тонула в полумраке. Шторы были задернуты, а единственным источником освещения служил огонь, слабо горевший в старинном камине.
Алекс заморгала, пытаясь привыкнуть к темноте. Когда муж потянул ее за собой, сознание Алекс оцепенело. Она двигалась словно во сне. Дрейк резко остановился и отпустил ее руку. Александрина разглядела в полутьме очертания деревянной кровати. Оттуда вдруг послышался чей-то хриплый голос:
– Кто здесь?
Алекс почувствовала, как Дрейк весь сжался. Проглотив комок в горле, он ответил:
– Здравствуй, отец.
Старик зашевелился, набрал в легкие воздуха и с трудом проговорил:
– Это ты, Дрейк?
– Да, отец, это я.
– Подойди ко мне.
Дрейк подошел к кровати, убрал балдахин и наклонился к отцу.
На мгновение воцарилась тишина. Затем Алекс услышала, как Грейсон Баррет прошептал:
– Так, значит, я уже на небесах?
Дрейк резко выпрямился, подошел к окну и раздвинул тяжелые портьеры. Комнату сразу же наполнил ослепительный свет сентябрьского солнца.
– Нет, отец, ты не на небесах. Точно так же, как и я. Посмотри на меня внимательно! Я жив, я вернулся домой.
Алекс заморгала, пытаясь привыкнуть к темноте. Когда муж потянул ее за собой, сознание Алекс оцепенело. Она двигалась словно во сне. Дрейк резко остановился и отпустил ее руку. Александрина разглядела в полутьме очертания деревянной кровати. Оттуда вдруг послышался чей-то хриплый голос:
– Кто здесь?
Алекс почувствовала, как Дрейк весь сжался. Проглотив комок в горле, он ответил:
– Здравствуй, отец.
Старик зашевелился, набрал в легкие воздуха и с трудом проговорил:
– Это ты, Дрейк?
– Да, отец, это я.
– Подойди ко мне.
Дрейк подошел к кровати, убрал балдахин и наклонился к отцу.
На мгновение воцарилась тишина. Затем Алекс услышала, как Грейсон Баррет прошептал:
– Так, значит, я уже на небесах?
Дрейк резко выпрямился, подошел к окну и раздвинул тяжелые портьеры. Комнату сразу же наполнил ослепительный свет сентябрьского солнца.
– Нет, отец, ты не на небесах. Точно так же, как и я. Посмотри на меня внимательно! Я жив, я вернулся домой.