Кейн Андреа. Сокровенное желание

   – Да, вероятно.
   – Мне ужасно жаль, что «Прекрасной мечты» больше нет. Я знаю, как Дрейк любил свой корабль.
   – Это всего лишь корабль, Александрина. – Себастьян усмехнулся. – Он не согреет вас холодными ночами.
   Алекс разозлилась от дерзости и непочтительности его ответа.
   – Мне и в самом деле нужно переодеться. Себастьян остановил Александрину, положив ей руку на плечо.
   – А Дрейк?
   Она изумленно уставилась на него.
   – Что Дрейк?
   – Он согревает вас холодными ночами? Лицо Алекс вспыхнуло от негодования.
   – Сейчас же уберите руку и дайте мне пройти! – резко сказала она. – Я не собираюсь говорить с вами на подобные темы!
   Прежде чем отпустить, он снова оглядел Алекс с головы до ног: черты лица у нее безупречны, а роскошное тело – мечта для любого мужчины. Она умна, остра на язык, и, кроме того, в ней есть какой-то огонек. Можно себе представить, как она хороша в постели... В его постели!
   – Если он не согревает вас или вы просто когда-нибудь не захотите, чтобы он вас... я бы не знал большего счастья, чем...
   Алекс резко сбросила его руку, подобрала юбки и буквально пулей вылетела из оранжереи. Уже на выходе она обернулась, открыто и прямо взглянув Себастьяну в лицо.
   – Себастьян, вы брат моего мужа. Именно поэтому я постараюсь забыть об этой беседе. Но уясните себе на всю оставшуюся жизнь: я замужем за Дрейком и не совершу ничего такого, что оскорбило бы его или как-то обидело.
   Себастьян усмехнулся. Малышка еще более страстная, чем он предполагал. Если Александрина достанется ему, игра будет стоить свеч.
   «Ну что ж, Дрейк, – думал Себастьян с самодовольной ухмылкой, – отца больше нет. Если удача снова не отвернется от меня, я выработаю более искусный план. И тогда, мой дорогой братец, все станет моим.
   Твой титул.
   Твой дом.
   Твоя жена».
   В воздухе пахло смертью.
   Подняв голову и осмотревшись по сторонам, Александрина вздрогнула. Она и представить себе не могла, что такая толпа титулованного дворянства прибудет в огромную церковь, заполнив ее до отказа. Епископ заканчивал службу.
   После панихиды траурная процессия проследует на семейное кладбище в Аллоншире, где Грейсон Баррет будет покоиться рядом с прахом жены. В этот момент Алекс размышляла о том, как хрупка человеческая жизнь, как она бесценна. То, что каждому когда-нибудь наступит черед умирать, пугало ее своей неотвратимостью.
   Весь этот день Дрейк стойко держался. Саманта, комкая в руках носовой платок, с трудом сохраняла самообладание на людях, приученная к этому с детства. Себастьян стоял рядом с ней. По его лицу, лишенному какого-либо выражения, трудно было определить, что он чувствует. Его взгляд беспокойно блуждал по залу, как бы стараясь запомнить всех, кто присутствовал на траурной церемонии.
   Алекс видела, как тяжело переживает утрату отца ее муж, и инстинктивно пододвинулась к нему. К ее удивлению, он в тот же миг нежно пожал ее руку. Она понимала, что этим жестом Дрейк выражает ей свою благодарность за то, что она рядом с ним в горькую минуту. Александрина едва сдерживала слезы. Панихида закончилась.
   Держа Саманту за руку, Дрейк повернулся к Алекс.
   – Пойдем, милая, – тихо сказал он, – пора уходить.
   Алекс кивнула, но боль в сердце стала почти невыносимой. Она очень хотела, чтобы все оставалось так, как было раньше, всего неделю назад. Ей нужен был тот, другой Дрейк, которого она знала и любила. Ей хотелось вычеркнуть последние несколько дней из своей памяти и снова обрести гармонию в душе. Как жаль, что это невозможно!
   Опустив голову, Алекс стояла в горестном оцепенении возле церкви. Погруженная в свои невеселые мысли, она смотрела, как уезжают присутствовавшие на похоронах.
   – Александрина! – донесся до нее до боли знакомый голос. Алекс оглянулась и от изумления потеряла дар речи, заметив в толпе женщину с золотистыми волосами, встречи с которой так боялась. Это была ее мать.
   – Мама!
   Женщина смотрела на Алекс сияющими глазами, как будто ее дочь все еще была маленькой девочкой.
   Констанция Кассел поцеловала и обняла дочь, но в то же время опасалась, как бы нечаянно не примять свою красивую прическу.
   – Я так рада за тебя, милая, – пробормотала она дочери, как будто они были близкими подругами.
   – Ты рада, что человек умер? Констанция приподняла светлые брови.
   – Конечно, нет, милая. Я рада, что ты нашла достойного спутника жизни.
   Алекс внезапно подумала, какой бы сейчас вышел скандал, если б ее нечаянно вырвало на ступеньках церкви. Констанция продолжала беспечно ворковать:
   – Разумеется, я ужасно расстроилась, когда узнала, что ты сбежала в Йорк. Но потом отец в своем письме рассказал мне в подробностях, как ты вышла замуж за Дрейка Баррета. И все предстало совсем в другом свете. – Она просияла. – Думаю, даже твой первый лондонский сезон не шел бы ни в какое сравнение с твоим браком, ведь ты получила самого завидного жениха высшего света. – Она заговорщически обняла дочь. – Тебе надо было довериться мне, я бы тебя поняла.
   – Мама, – Алекс не могла ее больше слушать, – я не знаю, что написал тебе отец, но...
   – Графиня! – обратился к матери Алекс Дрейк, внезапно откуда-то появившись. Он с почтением наклонился к руке Констанции Кассел, воплощая собой особую мужественность и шарм.
   – Здравствуйте, ваша светлость, – ответила ему Констанция. – Я разделяю вашу скорбь по поводу кончины вашего отца, – тихо и проникновенно промурлыкала она.
   «Не очень-то в это верится, дорогая мамочка! – негодовала про себя Алекс. – Представляю, сколько своих подруг ты развлекала рассказами о твоей ненаглядной доченьке-герцогине».
   – Благодарю вас, графиня. И прошу вас, зовите меня Дрейком. В конце концов, мы ведь с вами родственники. – Дрейк одарил Констанцию такой обворожительной улыбкой, от которой растаял бы и гренландский айсберг.
   Мать Алекс вежливо улыбнулась в ответ:
   – Благодарю вас, Дрейк. Я рада за вас с Александриной. Об этом я только что говорила своей дочери. Как ей повезло, что вы нашли друг друга!
   В этот миг Алекс хотелось придушить свою мать.
   – Это мне повезло с ней. Ваша дочь – настоящее сокровище. Вы должны ею гордиться.
   – О да, я горжусь ею, – заверила его леди Садзбери. – Очень горжусь. Надеюсь, все, чему я учила ее на протяжении многих лет, поможет ей стать добродетельной женой и хорошей хозяйкой в поместье.
   – О, достоинства Александрины бросались в глаза с самого начала, – заметил он. – Я никогда не сомневался, что она удовлетворит все мои требования.
   Констанция просияла от удовольствия:
   – Я польщена. – Внезапно вспомнив, где находится, она приподняла край своего траурного платья и опустила глаза. – Теперь я, пожалуй, удалюсь, ведь сейчас не время для радости. Примите самые искренние соболезнования от моего супруга и от меня лично. Ваш отец был замечательным человеком.
   – Да, я согласен с вами. – Дрейк натянуто улыбнулся. – Возможно, когда закончится траур, вы погостите несколько дней у нас в Аллоншире?
   – С величайшим удовольствием. – Констанция повернулась, чтобы снова обнять Алекс. – Он у твоих ног, детка, – прошептала она Александрине на ухо. – Теперь тебе остается только подарить ему наследника. И тогда муж бросит к твоим ногам весь мир. Ну до свидания, милая, – произнесла она со строго дозированным количеством теплоты в голосе. В конце концов, никогда не знаешь, кто наблюдает за тобой в данный момент, не так ли?
   И она удалилась, унося с собой изысканное облако аромата жасмина.
   Алекс медленно повернулась к мужу.
   – Не забывай, милая, что за нами сейчас наблюдает графиня, от наметанного глаза которой ничто не ускользнет, – тихо напомнил ей Дрейк.
   Алекс согласно кивнула:
   – Не знаю, благодарить тебя или злиться.
   – Я бы, пожалуй, предпочел благодарность. Алекс подняла голову.
   – Вы можете произвести впечатление и очаровать кого угодно, ваша светлость. Я хвалю вас за этот спектакль.
   – Я просто сделал для тебя то, что ты делала для меня на протяжении всего дня. Партнерство – это взаимная поддержка и лояльность, не правда ли? – сказал он серьезно, даже не улыбнувшись. – Экипаж ждет нас, Александрина, – напомнил он.
   Алекс кивнула. На нее опять нахлынули чувства. Не проронив ни слова, она последовала за Дрейком в похоронный экипаж, который направлялся на кладбище.
   Чувствуя крайнюю усталость, Алекс прислонилась к прохладной стене коридора, чтобы хоть одну минутку передохнуть. Она только что уложила Саманту спать, которая, словно маленький ребенок, нуждалась в словах утешения и ласки. Алекс сидела рядом с ней, пока та не заснула, затем тщательно проверила, все ли в поместье подготовлено к длительному периоду траура.
   Она немного постояла у стены, ожидая, когда же пройдет приступ головокружения, а затем отправилась на галерею, где ожидала увидеть Дрейка.
   Он стоял возле подпиравших стены колонн со стаканчиком виски в руке и вглядывался в портреты своих предков.
   Алекс тихо вошла и встала рядом.
   – Ты сейчас смотришь на всех предыдущих герцогов и герцогинь Аллоншир, – сообщил он, не отрывая взгляда от портретов. – Я – одиннадцатый по счету. – Он сделал глоток виски. – У них довольно величественный вид, не так ли, принцесса?
   – С тобой все в порядке, Дрейк? – с тревогой спросила Алекс.
   Он хрипло рассмеялся.
   – Это хороший вопрос, милая. Все ли со мной в порядке? Уверен, что скоро я буду в полном порядке. Во мне сильна воля к жизни. – Он залпом допил виски и поставил пустой стакан на каминную полку. – Позволь мне быть с тобой честным. – Дрейк насмешливо выгнул темную бровь. – Ты ведь, кажется, именно этого от меня хотела, не правда ли?
   – Дрейк, ты слишком много выпил. Он покачал головой:
   – Нет, напротив, моя милая. Я выпил только один стаканчик, просто ты видишь блуждания моего воспаленного разума. – Он снова уставился на стену с портретами и глубоко вздохнул. – Мы говорим сейчас не только о том, что я потерял отца, – сказал он упавшим голосом, – но и о том, что я расстаюсь со своей прежней жизнью. Я понимаю, чего от меня ждут, а чтобы выполнить свой долг, я вынужден отказаться от того, что люблю. – Он взглянул на Алекс и мягко добавил: – Возможно, от всего, что я люблю... больше всего на свете.
   – Понимаю, – прошептала она.
   – Разве? – спросил он спокойно и твердо. – Понимаешь ли ты, что ничто из того, что случилось за последние несколько месяцев, не было ложью? Что на самом деле я не лучше и не хуже, что я – тот же самый человек, каким ты меня всегда считала?
   Его слова произвели на Алекс большое впечатление. «Он не лучше и не хуже. Дрейк – тот самый человек, которым я его считала?» В некотором роде он действительно лучше. Больше всего Александрину потрясли слова Дрейка, что ничто не было ложью. Этим он хотел ей сказать, что все те чувства друг к другу, которые они испытали раньше, не были плодом ее воображения. Все они были настоящие. Тогда, возможно, у них есть какая-то надежда. Из-за сильной усталости Алекс не могла сейчас все это осознать. Но в чем она действительно была уверена, так это в своей любви к Дрейку. И ничто не сможет это изменить. Ничто!
   В полной тишине Дрейк ждал, что же скажет ему жена.
   Помолчав, Алекс ответила:
   – Да, я действительно точно понимаю, кто ты, Дрейк. И возможно, даже понимаю, почему ты такой. Но вот чего я действительно никак не могу понять, так это почему ты не рассказал мне обо всем раньше.
   – Я был болваном.
   – Да, это точно. Дрейк горько усмехнулся.
   – Моя милая Алекс, ты самая откровенная и прямая женщина на свете. – Он внимательно посмотрел на ее печальное лицо. – И что мы теперь с тобой будем делать? Теперь, когда ты поверила мне?
   – По правде сказать, не знаю. Я чувствую себя обманутой и подавленной. Кажется, все на свете знали, кто ты на самом деле. Все, кроме меня. Я верила тебе, верила в твою честность и искренность. – У нее задрожали губы. – Я хотела отказаться от своего образа жизни и принять твой, собиралась стойко терпеть насмешки и презрение людей, которых считала менее достойными, чем ты. И вдруг узнаю, что ты ничем не отличаешься от них. Я отдаю себе отчет в том, что капитан Дрейк Баррет – это всего лишь одно из увлечений герцога Аллоншира. Осознаю, понимаю это, но не могу простить тебя за ложь, не могу простить сейчас. А возможно, не смогу простить никогда... Пока и сама еще ничего не знаю.
   – Ты хочешь, чтобы я ждал всю жизнь, когда ты простишь меня? Это слишком долго, – сказал он неестественно деревянным голосом.
   Александрина посмотрела ему в глаза.
   – Я не покидаю тебя, а продолжаю оставаться твоей женой и хозяйкой твоего дома. И буду ею оставаться.
   – Это забота об общественном мнении?
   – Разумеется.
   – А как насчет постели? – Дрейк стиснул зубы.
   В его глазах загорелся огонь.
   Тяжело вздохнув, Алекс на мгновение закрыла глаза, а потом открыла их снова. Встретив взгляд Дрейка, она увидела в нем напряженное ожидание.
   – Здесь я не могу отказать тебе.
   – Потому что это мое законное право? – спросил он. Александрина медленно покачала головой, и у нее на глазах заблестели слезы.
   – Потому что я не в силах отвергнуть тебя, – искренне сказала она, – потому что ты нужен мне.
   Признание этой истины отняло у нее все оставшиеся силы, потраченные на жестокую борьбу со своей гордостью. Однако Алекс не опустила головы, ожидая, как он воспримет ее слова.
   Его реакция была мгновенной. Дрейк тут же подошел к ней и, взяв за руку, припал к ее губам.
   – Алекс, дорогая!

Глава 25

   – Большинство гостей уже приехали, – прошептала Саманта, глядя через перила лестницы. – Я только что видела, как входили лорд и леди Кенсгейт. – Она недовольно наморщила носик. – Ни с чем нельзя перепутать запах ее духов. Она пахнет, словно пакетик корицы.
   Алекс весело хихикнула, но вспомнив о своем положении, потянула Саманту прочь от ее наблюдательного пункта.
   – Сэмми, – журила она ее, – я и без твоих колоритных описаний наших гостей с трудом смогла успокоить свои нервы. – Дрожащей рукой она пригладила лиф мягкого голубого кисейного платья.
   Саманта широко улыбнулась.
   – Тебе незачем так нервничать, Алекс. Все гости сразу же полюбят тебя, они просто не смогут устоять перед твоим обаянием.
   Алекс вздохнула, мечтая, чтобы ее тошнота поскорее прошла, ведь это будет ее первый прием в качестве герцогини Аллоншир. Она сама лучше бы подождала еще немного. Прошло только два месяца со дня смерти старого герцога. Но Дрейк заверил ее, что вечер пройдет в узком кругу. Гостей должно быть немного, только избранные лица, которые хотели познакомиться с новой герцогиней Аллоншир – его молодой женой.
   В это прохладное ноябрьское утро в Аллоншире ожидали прибытия гостей, которые собирались задержаться на несколько дней. Днем дамы будут общаться друг с другом и обмениваться сплетнями, а мужчины займутся верховой ездой и беседами о делах. Вечером всех ожидают изысканные обеды и чинные танцы.
   Алекс имела уже некоторый опыт проведения таких мероприятий в доме отца. Она прекрасно понимала, что ее ожидает: шесть влиятельнейших женщин из высшего света будут разбирать ее по косточкам. Все они знали Дрейка, и, возможно, большинство из них даже раньше спали с ним.
   Александрина побледнела. У нее снова начался приступ тошноты.
   – Алекс, – с тревогой спросила Александрину Саманта, – ты хорошо себя чувствуешь? Ты такая бледная!
   Собравшись с силами, Алекс кивнула.
   – Пожалуй, хорошо, хотя мне не надо было так много есть за завтраком. Мой желудок протестует.
   – Но ты же почти ничего не ела!
   Алекс отмахнулась от замечаний Саманты.
   – И зачем только Дрейку вздумалось устраивать этот прием? – спросила она.
   – О, ты не знаешь самого главного, – поведала ей Саманта, подмигнув. – Это идея Себастьяна.
   – Себастьяна? – изумилась Алекс. Саманта кивнула:
   – Я сама удивилась. Но возможно, мы судили о нем слишком строго. Может быть, на самом деле он все же заботится о своей семье.
   Алекс подумала о нем с отвращением. Единственное, что действительно заботило Себастьяна, – это зависть к брату и страстное желание иметь то, чем он владеет. Его землю, его положение в обществе, его титул... и его супругу.
   За последние недели она много раз терпела его назойливые ухаживания. Стиснув зубы, Алекс слушала его прозрачные намеки. Если Себастьян и дальше будет вести себя с ней подобным оскорбительным образом, ей придется рассказать обо всем Дрейку. Хотя ей бы этого очень не хотелось. Ее муж с головой ушел в дела, часами просиживал в кабинете с Джорджем Бишопом, управляющим имением, пытаясь разобраться в тонкостях ведения дел в Аллоншире.
   Сильное ежедневное напряжение не проходило бесследно. Дрейк слишком много пил и слишком мало спал. Казалось, он потерял душевное равновесие, находя его только в объятиях Александрины. Дрейк хватался за нее как утопающий за соломинку, как тяжело больной, который отчаянно борется за свою жизнь. И сам того не ведая, он постепенно пробудил к жизни все ее чувства, с которыми Алекс так отчаянно боролась.
   Она болела его болью. И больше, чем когда-либо раньше, любила его. Безумно. Безнадежно. И ничего не могла поделать с собой.
   – Алекс! Вижу, тебя потрясла новость, что инициатор этого приема Себастьян. От удивления ты потеряла дар речи! – засмеялась Саманта. – Но я слышала собственными ушами, как он объявил, что желает собрать гостей в твою честь. И его предложение поддержали. Прошло два месяца после кончины папы, нам пора вернуться к прежней жизни.
   Алекс подарила Сэмми ласковый взгляд. В последние недели они часами напролет вели разговоры о новом ялике Саманты. Она теперь могла управлять им самостоятельно, испытывая от этого страшную гордость. Александрина и не мечтала о такой верной и любящей сестричке, как Саманта. Она пожала руку Сэмми.
   – Спасибо, что помогаешь мне пережить все это, – сказала Александрина. – Без тебя я бы не выдержала.
   В порыве чувств Саманта обняла Александрину.
   – Я понимаю, почему Дрейк полюбил тебя, – проникновенным голосом проговорила она. – Я тоже тебя люблю!
   Алекс ощутила, как при этих словах сердце у нее сжалось от боли. Любит ли ее Дрейк? Сама она в этом очень сильно сомневалась.
   Саманта отстранилась, пристально вглядываясь в Александрину мудрыми не по годам глазами.
   – Он действительно тебя любит, Алекс, – ласково проговорила она. – Дрейк просто не может сказать тебе об этом... пока. Он еще не оправился от всего пережитого. Ему нужно время, чтобы хорошенько поразмыслить и все осознать. Пожалуйста, Алекс! Дай ему время. Может быть, он даже не догадывается, как ты ему нужна... Больше, чем он хотел бы признаться самому себе.
   Глаза Александрины стали влажными от слез.
   – Испытывать потребность в другом человеке и любить его – это разные вещи, Саманта, – промолвила она дрожащим голосом. – Я знаю, что нужна ему. Но любовь...
   – Он чувствует к тебе и то и другое. Вот увидишь, что я права. – Саманта обернулась на взрыв смеха, донесшийся с верхнего этажа. – Нам пора заняться гостями. – Она подарила Александрине озорную улыбку. – А теперь запомни, что я тебе скажу: лорд и леди Кенсгейт были близкими друзьями моих родителей, все остальные гости – знакомые Дрейка. Леди Арабелла Рейвенсли – высокая брюнетка, которая слишком много хихикает, – замужем за лордом Эриком Рейвенсли. С ним Дрейк дружит с детства. Леди Клаудиа Бернвуд – пухленькая рыжеволосая дама, которая постоянно грызет ногти. Ее муж, лорд Роджер Бернвуд – настоящий зануда. Леди Алисия Линдейл – приятная блондинка с милой улыбкой. Она замужем за несравненным лордом Стивеном Линдейлом. Миниатюрная леди Лидия Скарборо, супруга лорда Рэндалла Скарборо, коварная и вероломная интриганка, а леди Элизабет Драгмир – жена лорда Лоренса Драгмира, у нее роскошная фигура и большие голубые глаза. – Саманта глубоко вздохнула. – У Лидии и Элизабет в прошлом были интрижки с Дрейком, им и дальше хочется продолжать с братом эти отношения. Арабелла и Клаудиа годами имели на него виды. Алисия счастлива в браке и искренне предана мужу. У тебя есть ко мне вопросы?
   Алекс нахмурилась:
   – У Дрейка были глубокие отношения с этими женщинами?
   Саманта отмахнулась:
   – Эти отношения для него ровным счетом ничего не значили, как ничего не значила ни одна женщина, пока он не встретил тебя. Я раньше не рассказывала тебе об этом, чтобы не вызывать твоего беспокойства, которое совершенно излишне. Я сказала это только потому, чтобы ты соблюдала осторожность и знала, кому доверять. – Сэмми улыбнулась и взяла Александрину за руку. – Здесь нет никакого соревнования. Помни об этом! Дрейк любит только тебя. Уж я-то знаю. А теперь пойдем. – И они стали вместе спускаться по мраморным ступенькам.
   Мужчины уже удалились на конюшни. В гостиной присутствовали только женщины, которые непринужденно беседовали между собой. По плану Дрейка, Саманта должна была познакомить Александрину с дамами, а с джентльменами ей предстояло встретиться вечером.
   Когда женщины заметили появление Александрины, их беседа мгновенно прекратилась. На молодую хозяйку Аллоншира, женщину, которой удалось захомутать самого Дрейка Баррета, устремили взор шесть пар любопытных глаз. В них можно было заметить самый широкий спектр эмоций: от неподдельного интереса до откровенного негодования. Отдавая себе отчет в том, насколько важно первое впечатление, Алекс решила представиться гостям сама. Она призвала на помощь весь свой восемнадцатилетний опыт и с высоко поднятой головой, беззаботно и непринужденно, вплыла в гостиную.
   – Доброе утро, дамы. Добро пожаловать в Аллоншир. – Александрина подошла к рыжеволосой пышке, которая с чопорным видом сидела на серебристо-голубой банкетке и ела пирожное. – Должно быть, вы Клаудиа? – улыбнулась она. Пухленькая женщина кивнула, продолжая жевать. – Саманта говорила, что у вас прелестные рыжие волосы, поэтому я сразу вас узнала. А меня зовут Александрина. Я рада с вами познакомиться.
   Она представилась другим пяти дамам, одновременно отмечая про себя их реакцию. Арабелла Рейвенсли, грудастая и высокая, нервно хихикала. Глаза Лидии Скарборо, миниатюрной блондинки, похожей на крошечного ангелочка, метали молнии в Алекс. У нее был прямо-таки змеиный язык. Элизабет Драгмир была просто обворожительна. С густыми золотисто-каштановыми волосами, огромными голубыми глазами и такой фигурой, что, пожалуй, могла даже мертвого расшевелить. Энн Кенсгейт оказалась седовласой дамой с царственной осанкой. В это время она пила чай. Леди Кенсгейт дружелюбно поздоровалась с Александриной, но посмотрела на нее каким-то холодным и оценивающим взглядом. И только белокурая Алисия Линдейл поприветствовала Александрину с искренней теплотой, предлагая свою дружбу.
   Алекс с Самантой обменялись многозначительными взглядами. Александрина от души восхитилась поразительно точной характеристикой гостей, которую дала ей юная сестра мужа. Саманта уселась на стул с высокой спинкой, приготовившись наблюдать представление.
   – Александрина, мы просто умираем от любопытства. Расскажите нам, пожалуйста, как вы познакомились с Дрейком. Вы встретились с ним случайно? – Лидия не собиралась терять время на пустую болтовню. Несмотря на то что она говорила с Александриной приветливым тоном, от взгляда Алекс не укрылась натянутая улыбка и вызов, сверкнувший в ее темных глазах.
   Александрина ответила ей очаровательной улыбкой.
   – Вы, пожалуй, угадали: наши отношения развивались довольно стремительно, – призналась она. – В конце концов, ведь это случилось в мой самый первый сезон. – Алекс осталась довольна собой, увидев, как Лидия, которая была старше ее лет на пять, недовольно поморщилась.
   – Значит, вы с Дрейком познакомились в Лондоне? – Большие голубые глаза удивленно расширились.
   Алекс от души забавлялась.
   – Нуда, конечно, – правдиво ответила она, глядя, как дамы обменялись удивленными взглядами. Они пришли в полное замешательство, когда ни одна из них не могла вспомнить, чтобы Алекс присутствовала на каком-нибудь большом балу. – К сожалению, для нас с Дрейком сезон закончился очень быстро. Мой отец, губернатор Верхней Канады, вызвал меня в Йорк. Дрейк оказался настолько любезен, что предложил мне отправиться в путь на его корабле.
   – Дрейк отвез вас на своем корабле в Канаду? – воскликнула Лидия. Словно отражаясь в зеркале, ее изумление отразилось на лицах остальных пяти женщин. Чтобы Дрейк допустил какую-либо из женщин в эту священную для него часть своей жизни? Дамам это показалось невероятным.
   – Ну да. – Алекс сохраняла невозмутимое выражение лица. – Дрейк был очень мил и услужлив. Чтобы позаботиться о моей репутации, он даже предоставил мне отдельную каюту на время поездки.
   – Вы путешествовали без сопровождения? – На лице благочестивой Энн Кенсгейт застыло выражение ужаса.
   Алекс потупила очи.
   – Из-за несчастливого стечения обстоятельств моя камеристка не смогла сопровождать меня. «Возможно, это случилось потому, что я никогда не говорила ей, что куда-то собираюсь», – мысленно добавила она, а вслух сказала: – Разумеется, камердинер Дрейка оказывал мне неоценимую помощь, как и вся остальная команда. Учитывая то, что мы собирались пожениться, как только прибудем в Йорк, я взяла на себя смелость допустить незначительное нарушение приличий.