Кларк Саймон. Пригвожденное сердце

   Он продолжал:
   — Несколько лет назад я опубликовал небольшую книжонку, историю Аут-Баттервика. Церковь, паб, кораблекрушения, незаурядные люди былых времен и все такое. Беда в том, что этот морской форт — самое интересное место за всю историю вплоть до самого чертова сегодняшнего дня, а мне никак не удавалось в него попасть.
   — Что ж, можете свободно все осматривать, — сказал Крис.
   Рут метнула на него многозначительный взгляд.
   — Ах, я непременно воспользуюсь вашим разрешением. Впрочем, дам вам знать заранее, поскольку вижу, что сегодня вы по самые уши в мусоре. Какое восхитительное местечко! Вот этот самый Мэнсхед упоминается римлянами еще в 97 году нашей эры. Римский сборщик податей рассказывал о нем в письме своей жене в Рим; мне удалось получить фотокопию в Британском музее. А еще о нем довольно много писали в церковных хрониках шестого и седьмого веков.
   — Мэнсхед, — повторила Рут. — Это же просто кусок скалы, на которой построили морской форт.
   — Просто кусок скалы, дорогуша? Та еще скала!.. Вы заметили, что к ней не прилипают никакие моллюски, ни единого проклятого моллюска! Эта скала — каприз природы. Поглядите на здешнюю геологию: тут повсюду валунная глина с небольшими вкраплениями песчаника. Мэнсхед — магматическая порода, вероятно, вулканическая. Если бы можно было море, песок и все вокруг сделать невидимым, то вам бы открылась вот какая картина: морской форт, стоящий на огромном черном столбе, может, в две, три мили высотой, нечто вроде колонны Нельсона.
   — Только люди, которые жили здесь несколько веков назад, не могли этого знать. Почему же вокруг нее столько шума? — спросила Рут.
   — Волшебство, дорогуша. Это место насквозь им пропитано. — Гость издал хриплый смешок. — Вот во что, во всяком случае, они верили черт-те когда. Понимаете, луговые линии, силы геомантии и тому подобная фигня. Они считали, что здесь — одна из фокальных точек. Где они могут приблизиться к своему богу.
   — Мы напишем об этом в рекламе, когда гостиница откроется.
   — Чтобы привлечь клиентов, все сгодится, — согласился Тони Гейтман. — Ах... надо идти. — Он поглядел на часы. — Я просто проходил мимо, вот и решил заглянуть.
   «Проходил мимо? — подумал Крис. — В отлично вычищенных спортивных башмаках? И куда проходил? Кроме берега и болот, здесь на многие мили вокруг ничего нет».
   Тони двинулся было через замощенный двор, но вдруг остановился.
   — Завтра вечером я у себя дома устраиваю барбекю. Было бы здорово, если бы вы смогли прийти.
   К удивлению Криса Рут ответила:
   — С удовольствием.
   — В шесть часов. Пока еще светло. Дом называется «Новое Бунгало». На Главной улице. Мимо не проедете. Увидимся, ребята.
   Тони поспешил со двора тем поразительно быстрым шагом, каким умеют ходить только коротышки.
   — Барбекю, да? — сказал Крис. — С местными. Остается только надеяться, что мы не включены в меню.
   — Неблагодарный! — добродушно ответила Рут. — Если мы собираемся стать частью здешней общины, то почему бы не начать сейчас? Если мы можем... Крис...
   — Что случилось?
   — Посмотри.
   Сквозь окно фургона он увидел мерцание телевизора.
   — Царица Небесная... Я совсем позабыл о проклятой золотой рыбке.
   Они кинулись к фургону.
   Дэвид стоял к ним спиной с коробкой рыбьего корма в руке и сыпал муравьиные яйца на поверхность воды.
   — Не расстраивайся, малыш. Мы заведем новую.
   — Новую кого, папа?
   — Ну, новую...
   У него перехватило горло.
   Вместо того чтобы безжизненно лежать на поверхности, снизу прильнув глазом к воде, словно рыбий соглядатай, Кларк Кент носился в банке по кругу, мощно взмахивая хвостом.
   — Новую кого, папа?
   — Э... Я... Просто подумал о более просторной банке... Чтобы у Кларка Кента стало побольше места.
   — Спасибо, папа.
   Крис присел на корточки рядом с сыном, чтобы получше рассмотреть рыбку. Она больше не выглядела потускневшей; чешуя сверкала здоровым золотистым отливом.
   Тряхнув головой, Крис встал и взъерошил Дэвиду волосы.
   — Надо возвращаться к работе. — Проходя мимо Рут, он поцеловал ее в шею и прошептал: — Думаю, что возьму тебя на зарплату.
   — Почему?
   — Быстро находишь решения перед лицом несчастья.
   — О чем это ты?
   — Потому что ты купила другую золотую рыбку и подменила ею бедного старину Кларка Кента, пока нас здесь не было.
   — Ничего такого я не делала. Это и есть Кларк Кент.
   — Но он умер.
   — Казалось, что он умер.
   — Но...
   — Вот тебе и «но». Не буди спящую собаку. Рыбка жива, Дэвид доволен. Ну и забудь обо всем этом. — Она чмокнула Криса в губы.

* * *

   НЛО, оставляя за собой шлейф из дыма и пламени, рухнул на серую лунную поверхность. Под фанфары высоких электронных нот в левом углу экрана замигал счет: 1600.
   Дэвид нажал на кнопку с надписью «НАЧАЛО». У него оставалась еще одна жизнь. Следующий НЛО вторжения стал приближаться к его лунной базе.
   — Ну как, Дэвид, освоился?
   — Да.
   Он почувствовал, как рука мамы обняла его и нежно сжала.
   Они сидели на песке бок о бок, вытянув перед собой ноги. Ниже по берегу прилив наступал на сухой песок; с каждой волной море придвигалось немного ближе. Над головами кружили чайки, словно обрывки белой бумаги.
   — Не скучаешь по старым друзьям? Крисси Фаули и Мэтью?
   Мальчик, сосредоточившись на НЛО, давил пальцем на кнопку «ОГОНЬ».
   — Не то чтобы очень.
   — Ведь нам здесь очень хорошо, правда? Расположились в фургоне на берегу моря. Прямо как будто в отпуске, да?
   — А мне нужно будет идти в школу?
   — Да, ты пойдешь в новую школу в Манби — недалеко от гостиницы, где мы жили.
   — У меня будут новые друзья.
   — Конечно. Там будет полным-полно детей твоего возраста. Мы сможем приглашать их в морской форт, чтобы поиграть на берегу. А когда все строительство закончится, приедут погостить бабушка с дедушкой. Смотри... Молодец, Дэвид.
   Снова зазвучали фанфары. Вся армия НЛО была отправлена в энэлошный рай; заморгала надпись «ИГРА ОКОНЧЕНА» и счет 2000.
   — Это ты в первый раз выиграл?
   — Ага. — Дэвид посмотрел на мигающие цифры. После месяцев неудачных попыток игра вдруг оказалась легкой. И, в сущности, скучной.
   Теперь ему хотелось — какое слово папа все время повторял в старом доме?.. Испытание.
   Да, ему хотелось ИСПЫТАНИЯ.
   Когда он вспоминал о своих игрушках, смытых морской водой, у него ныло в груди. Но Дэвид снова думал о том, что папа сказал о морском форте. Он говорил, что это будет стоить больших денег. Что какое-то время они не смогут покупать много приятных вещей. Им придется пожертвовать кое-чем из того, что им нравится. Но в конце концов жертвы себя оправдают.
   Потеря любимых игрушек все еще причиняла Дэвиду боль; он чуть не плакал...
   ...но жертвы себя оправдают.
   * * *
   В противоположном углу спальни фургона зеленые цифры радиочасов высвечивали 11:11. Крис лежал на спине, подложив одну руку под голову. Рядом спала Рут, повернувшись на живот. Единственными звуками были тихое дыхание жены да далекое шуршание прибоя. Шуу-ш-шу-шш...
   Веки Криса, измотанного дневной работой, начали тяжелеть в уютной темноте комнаты. Он попытался бороться со сном, желая насладиться потоком сегодняшних воспоминаний. Он бы нипочем раньше не поверил, что тяжелый физический труд может приносить такое удовлетворение.
   Сейчас ему уже в лучшем свете представлялось странное поведение Дэвида. Как тот намеренно оставил свои драгоценные игрушки и комикс о Супермене на валуне, чтобы их смыло волнами. Дети иногда ведут себя необычно. Разве он однажды не принялся глотать маленькие камушки, когда ему было пять лет? А почему? Неизвестно.
   Шуу-шш-шуу-шш...
   Глаза Криса сомкнулись.
   Ему приснилось:
   Начался отлив. На этот раз он не остановился, причем вода ушла куда-то за горизонт.
   Теперь там, где было морское дно, простиралась равнина. Морские звезды и раковины блестели на песке. Тут и там попадались острова водорослей, влажных на вид, размером с футбольные поля.
   Он брел по этой равнине.
   Подходя к зарослям водорослей, Крис заметил посередине корабль. Как долго он лежит на дне моря?
   Ему не терпелось посмотреть поближе. Это была та самая загадка, которая нравится всякому школьнику. Утонувший корабль — на ржавой цепи висит якорь, бурые водоросли покрыли корпус. Может, в трюме спрятано сокровище? Надо подойти поближе, прочитать название, написанное белой краской на носу, посмотреть, что там внутри.
   Он по песку приблизился к кораблю. И уже во сне собирался залезть на него, когда заметил, что рядом стоит Рут.
   «Осторожнее, Крис, — прошептала она, — там ядовитые змеи».

14

   Они проснулись, крепко обнимая друг друга; на часах мерцало 12:39.
   — Я люблю тебя, Крис. Прижми меня.
   — Ты не устала?
   — М-м... Но я так проголодалась, что не могу спать.
   — Хочешь есть?
   Она поцеловала его в губы.
   — Хочу тебя.
   Сердце у него забилось быстрее. Целуя Рут, Крис поднял ее ночную рубашку повыше, до самых грудей, которые становились тверже и круглее в прохладном воздухе. Он поцеловал каждую грудь и провел языком по набухающим соскам.
   — Ох... — Она прижала его голову к голой груди. — Делай со мной, что хочешь. Сейчас.

* * *

   Дэвид сидел на кровати, тер глаза кулачками и зевал. Наверно, очень поздно. Не слышно ни телевизора, ни голосов, значит, мама и папа в постели.
   Он оглядел комнату, привыкая к темноте. Ой, нет. Безголовый мальчик снова был там, у стены.
   Дэвид надавил костяшками пальцев на глаза.
   Ему хотелось закричать. Но папа рассердится, если его поднять из постели в такой час. Он войдет и скажет: «Дэвид, сколько раз тебе можно повторять? Это всего лишь ночная рубашка. Сними ее, если она тебя пугает».
   Она всегда его пугала. Безголовый мальчик. Темная горбатая фигурка. Дэвид набрался смелости и покосился на нее.
   Да-а-а-а...
   Она приближалась.
   Он рванулся из-под стеганого одеяла и встал. Ухитрившись закрыть оба глаза одной рукой, вытянув вторую, шагнул вперед.
   Безголовый мальчик, я тебе не дамся. Безголовый мальчик, что с тобой стряслось? Услышал смешную шутку? И смеялся так, что отвалилась голова? Ха! Ха!
   Дэвид повторял про себя всякий вздор, чтобы не позволить воображению нарисовать слишком жуткие картины.
   Безголовые мальчики — такие ослы...
   У них нет ушей, и очки...
   Все еще загораживаясь ладошкой от фигуры, Дэвид дотянулся до ночной рубашки.
   И схватился за что-то гладкое и холодное.
   Его мозг тут же сказал: МОКРОЕ.
   Мокрый безголовый мальчик из глубокого синего моря.
   Хочу поцеловать Дэвида; если ты сможешь найти мой рот.
   Не должно быть холодным и гладким.
   «Это просто стена», — подумал он с облегчением. Стены фургона из пластика.
   Его рука, скользнув влево, поймала ночную рубашку и сорвала ее с крючка. Безголовый мальчик сразу стал дрянной старой ночной рубашкой, которую он все равно никогда не надевал. Скомкав рубашку, Дэвид швырнул ее в угол спальни и снова прыгнул в постель, уставившись в темный потолок.
   Но сразу же резко сел на кровати. Ему послышался какой-то звук. Кажется, он исходил из стены фургона прямо позади головы. Дэвид напряженно думал.
   По ту сторону стены нет никаких комнат. Звук раздавался снаружи.
   Вот снова — мягкий скрип, словно что-то скользит по булыжнику двора.
   Над кроватью было занавешенное окно. Все что требуется — встать на колени и выглянуть во двор.
   Дэвид поднялся. Отодвинул шторку.
   — Ой, Крис... Что ты со мной делаешь? Ух...
   Он почувствовал, как руки жены обвили его голову и крепко прижали.
   Он ощущал ее запах, ее вкус. Хотелось сжать ее так сильно, чтобы сплавиться в единое существо.
   — Это прекрасно. Ох, сильнее... Не бойся... Мне не больно — ах... М-м... Сильней... Не надо... О да.
   Его дыхание стало прерывистым, а сердце превратилось в мощный механический насос. Да. Он чувствовал себя невероятно могучим, огромным колоссом, нависшим над нею, способным заставить эту женщину кричать или грызть кулаки в исступленном восторге. Она принадлежала ему; она готова на все.
   Рут, задыхаясь, бормотала:
   — Ох... Как хорошо, как хорошо... Ой, ты сломаешь меня... Сломаешь пополам...
   Механический насос победил. Он схватил ее, чувствуя горлом ее горячие всхлипывания. Мотор внутри стучал и стучал. Что бы теперь ни произошло, к нему это не будет иметь никакого отношения.

* * *

   Первое, что увидел Дэвид, отдернув занавеску, было лицо.
   Он широко раскрыл глаза.
   Лицо широко раскрыло глаза.
   Он разинул рот.
   Лицо тоже разинуло рот. У него были крупные белые зубы с отчетливой щелью спереди.
   Он улыбнулся. Постучал по стеклу. Лицо улыбнулось в ответ.
   «Ат-ра-женье... Ат-ра-женье».
   Дэвид выглянул во двор, залитый холодными лунными лучами. Свет серебрил контейнеры, которые папе предстояло завтра утром заполнить мусором.
   Через открытые ворота было видно, как, мерцая и пенясь, перекатываются через насыпь волны.
   Прилив. Морской форт снова превратился в маленький остров.
   Сегодня ночью море местами казалось черным. Немного похоже на черносмородиновое варенье.
   Что-то возникло на поверхности воды. И сразу же исчезло. Дэвид подался вперед, прижавшись носом к холодному стеклу. В воде кто-то шевелился. Может, тюлени, о которых рассказывал папа?
   Мальчик всматривался изо всех сил, уверенный, что они снова покажутся.

* * *

   — Крис... — задыхаясь и всхлипывая, шептала Рут. — Не останавливайся. Не останавливайся.
   Ее ногти больно впились ему в шею; ноги туго обвили его, пятки ритмично надавливали на спину.
   Никогда раньше он не занимался любовью так, как сейчас. Ее необузданная страсть лишь сильнее воспламеняла Криса. Их тела сцепились, и Рут обеими руками удерживала их вместе, словно отчаянно пыталась заставить его так глубоко проникнуть внутрь себя, чтобы они навсегда слились в одно — подобно двум фигуркам, вылепленным из влажной глины, которые сминают, дабы создать новую форму. Крис задыхался. Он неистово целовал ее; соль на ее груди щипала ему язык. Уже не существовало ни морского форта, ни моря, ни побережья, ни Мэнсхеда, ни страны, ни мира, ни вселенной. Только они вдвоем, сопрягшиеся, соединившиеся в единое пульсирующее существо. Мощные удары сердца грохотали у него в ушах. Все быстрее и быстрее.
   Он больше не чувствовал движений собственного тела. Оно ему не принадлежало. Оно двигалось все скорее, как механический молот, безо всякой устали; выбивало старинный ритм, древний, как сама жизнь.
   Рут плотоядно укусила его в шею. Неземной сладости боль — желанная; Крису хотелось, чтобы она пронзила его тело с головы до пят. Внутри все взорвалось.
   Она прохрипела:
   — Давай. Сейчас... Разорви меня! А!

* * *

   Дэвид выглянул наружу. Там, прямо посередине насыпи, был...
   Мальчик в изумлении отпрянул. Он не ожидал этого. От испуга закрыл лицо руками. В какой-то миг ему захотелось закричать. Но в последние дни он старался быть смелым.
   Может, это... может, это просто...
   Медленно, лишь чтобы посмотреть через них, он немного раздвинул пальцы.
   На насыпи, прямо за воротами, стоял мужчина.
   Однако было в нем что-то необычное.
   Белое лицо. Очень, очень белое лицо.
   И этот человек с белым лицом пристально смотрел на Дэвида, глядящего из окна.
   Вот тогда у него и возникло сильнейшее ощущение, будто мужчина хочет, чтобы Дэвид подошел к нему. Словно тебя позвали мама или папа — просто чувствуешь, что должен это сделать.
   Должен.
   Но Дэвиду не разрешалось одному выходить ночью из фургона.
   Очень страшно.
   Одному в темноте.
   Однако мужчина хотел, чтобы он подошел.
   Незнакомец не двигался. Вокруг его ног уже плескались волны.
   Ему не мокро?
   Но Дэвид не видел его ступней в воде.
   Может, маленькая лодка? Или плот?
   Он почувствовал тревогу.
   Подвело живот. Как тогда, когда приснился противный сон о червоточине у него под кроватью. Только сейчас было еще противнее.
   А человек звал к себе.
   Звал выйти.
   Пора идти, Дэвид. Пора посмотреть на мужчину в воде.
   Мокрая от пота пижама прилипала к коже. От этого стало холодно.
   Что он тут делает?
   Дэвид посмотрел вокруг. Стены морского форта были похожи на утесы, пронзающие освещенное луной небо. Почему он стоит ночью посреди двора? Босым ногам булыжники казались холодными и шершавыми. Фургон остался позади; дверь от ветра широко распахнулась. Почему он не там, под своим уютным и теплым одеялом?
   Дэвид вспомнил — тот мужчина желал его увидеть.
   Хотя Дэвиду было страшно, что-то внутри него требовало: иди вперед!
   У незнакомца есть что-то такое, чего Дэвиду очень хотелось, вот только он не знал, что это. Но ему теперь так сильно этого хотелось.
   Он хотел...
   Сейчас... Дай его мне!
   Я его купил. Это моё!
   Дэвид услышал собственный голос — требовательный, очень требовательный.
   Он почти дошел до ворот. Одна створка ворот качалась, поскрипывая на ржавых петлях. Ветерок здесь был свежее, а шум прибоя о насыпь — громче.
   Белое лицо мужчины светилось. Неужели Дэвиду придется дотронуться до этого гладкого лица?.. Теперь он разглядел темные пустоты там, где должны были находиться глаза мужчины.
   Мы же поменялись. Я нарочно дал волнам унести игрушки в море. Мы договорились. Я больше ничего не должен отдавать.
   Теперь лицо возвышалось прямо над ним. Большое, круглое, белое и сердитое. Как человек в луне.
   Слишком скоро, Дэвид. Слишком скоро.
   Дэвид ступил за ворота морского форта и оказался на насыпи. Волна лизнула ему ступни.

* * *

   — Если еще раз услышим, я выйду посмотреть, что это. — Крис притянул жену ближе. Хотя было темно, он каким-то образом знал, что она улыбается.
   Рут поцеловала его в подбородок.
   — А если нет...
   — Тогда повторим все еще раз, моя милая. — Он хихикнул, чувствуя себя восхитительно спокойным. Простыни под ними превратились в комок, но Крису было совершенно наплевать.
   — Уже почти два. Надо и поспать.
   — Поспим... Когда-нибудь. — Он провел ладонью по ее спине.
   — Слышал стук?
   — Наверно, чайка.
   — Или тюлень. Не хочу, чтобы они рылись в помойном ведре. Пойду проверю.
   Рут прикусила Крису кончик носа, села на кровати и подняла шторку.
   От ее внезапного крика ему заложило уши.
   — Дэвид!

* * *

   Марк Фауст сидел на дюне и глядел на морской форт, освещенный луной.
   Волны с мягким ревом накатывали на берег. Он наблюдал, как они карабкаются на приподнятую насыпь, чтобы превратить морской форт в остров. Сам же форт темнел на фоне залитого лунным светом моря, словно выброшенный на берег линкор.
   Ветерок ерошил Марку волосы, и он слегка поеживался, чувствуя, как волосы на руках один за другим поднимаются дыбом. Так с ним бывало здесь всегда. Он помнил, как в первый раз увидел морской форт. И он знал, что лежит всего на несколько сотен ярдов дальше, под десятью фатомами^[3] океана.
   Сквозь большие двустворчатые ворота морского форта ему был виден фургон, в котором поселилась та семья на время переоборудования каменной груды в гостиницу. Господи... Гостиница...
   Он потряс головой.
   И тут услышал шум; в окне фургона вспыхнул свет.
   Марк вскочил на ноги. Две фигурки выскочили из фургона и кинулись к воротам.
   Боже, один человек был совершенно голым, прямо в чем мать родила. У Марка сложилось впечатление, что это женщина. Она бежала, как легкоатлет, через булыжный двор — босиком.
   Что бы это значило?..
   Тут американец увидел, куда она бежит.
   К ребенку. Тот почему-то стоял по щиколотку в воде на насыпи, как маленькая светловолосая статуя.
   Марк видел, как мать схватила мальчика и прижала к обнаженной груди. Несколько секунд она не выпускала его из объятий. Муж, в ночной рубашке, стоял немного поодаль. Марк видел, как они переговаривались — сначала возбужденно; однако, что они говорили, он сказать не мог. Вскоре супруги, кажется, успокоились. Мальчишка тер глаза и зевал, будто только что проснулся.
   Все трое вернулись в фургон; голая женщина несла ребенка. Мужчина захлопнул дверь. Окна за занавесками засветились ярче.
   Марк Фауст подождал еще минут десять. Когда стало ясно, что сегодня уже ничего больше не случится, он повернулся и пошел в дюны.

15

   — Дэвид, не надо этого делать, когда я за рулем. Это отвлекает.
   — Ладно.
   Происшедшее минувшей ночью, похоже, повлияло на Дэвида не больше, чем на гуся вода. И особого впечатления тоже, видимо, не произвело. Они расспрашивали его, почему он вышел из фургона. «Просто немножко погулять», — отвечал мальчик. Родители решили на том и остановиться, хотя Крис по-прежнему тревожился, не вывела ли сына из равновесия разлука со старыми друзьями. Впредь дверь фургона будет запираться на ночь, а ключ станут класть туда, откуда Дэвид его не достанет.
   — Мама, куда мы едем?
   — Я тебе говорила уже раз сто: к мистеру Гейтману в деревню. Он пригласил нас на барбекю.
   — Зачем?
   — Потому что он каннибал, Дэвид. Собирается съесть нас на ужин.
   — Крис, у него будут кошмары.
   — Папа, а что такое жертва?
   Крис думал, что сын спросит «Что такое каннибал?». Вопрос застал его врасплох.
   — Жертва? А почему ты спрашиваешь?
   — Довольно. — Рут подняла палец: и отец, и сын знали, что это означает перемену темы. — Сегодня мы намерены приятно провести время. Тебе, Дэвид, повезло, потому что тебя долго не отправят спать. Твоему папе повезло, потому что на обратном пути машину поведу я, а это значит, что он может пить пиво и совершенно окосеть.
   Крис повернул автомобиль на Главную улицу.
   — Вот он!.. Быстро остановись.
   Крис притормозил.
   — Кто?
   — Тот человек, который делает разную работу тут в деревне.
   Диковатого вида мужчина подстригал ножницами живую изгородь из кустов бирючины.
   — Ты же говорил, что нам нужен помощник в морском форте. Пойди предложи ему.
   — Ты уверена? Странный он какой-то.
   — Ничего с тобой не сделается, если спросишь, Крис.
   У него болели руки, ноги, и ныла большая часть тела. Помощь в расчистке мусорных завалов, надо признать, не помешала бы.
   На негнущихся ногах Крис прошел по тротуару к тому месту, где работник стриг изгородь. При каждом щелчке ножниц волосы и борода похожего на дикаря мужчины вздрагивали.
   — Извините меня. Я...
   Человек не прерывал работы.
   — Извините.
   Слова наконец дошли. Мужчина перестал стричь куст и посмотрел вверх. Его лицо ничего не выражало, однако во взгляде чувствовалось что-то странное. Крис не отступался. Чтобы перетаскивать бетонные глыбы, не обязательно быть Эйнштейном.
   — Прошу прошения. Меня зовут Крис Стейнфорт. Я только что въехал в морской форт в Мэнсхеде.
   Никакой реакции. Лишь пустой взгляд.
   — Там надо перетащить массу мусора, и я подумал, не возьметесь ли вы за эту работу?
   — Ух... — Человек держал перед собой ножницы, так и оставшиеся полузакрытыми.
   Смысл сказанного обрушился на него внезапно, как бетонный блок, упавший с неба. Пустые глаза сверкнули.
   — Мэнсхед... Морской форт... — Лесной человек затрясся, словно обнаружил в своей коробке для сандвичей зажаренную руку. — Нет... Нет... Мэнс... хед. — Его голос, тонкий и надтреснутый, звучал так, будто им не пользовались много дней. — Нет. Я не иду. Вы не заставите меня идти. Я тут живу. Вы говорите... вы говорите, иди туда, иди сделай то, иди сделай сё. Я здесь, я здесь. Вы хотите то, вы хотите это. Иди в морской форт. Иди в Мэнсхед. Делай там то-то. Там плохое место.
   Вежливая улыбка Криса исчезла.
   — Ладно, забудем... Не волнуйтесь. Я просто предложил.
   Дикарь ткнул в сторону Криса ножницами, заляпанными зеленой кровью бирючины.
   — Это неправильно. Говорят: сделай то, сделай сё. Я мою столовые приборы, знаете ли. Проклятых штуковин так много. Ножи, вилки, ложки. Больше, чем нужно. Это просто неправильно... Нет... нет. Я не...
   — Ладно, не шуми, сынок. — Крупный американец, державший деревенскую лавку, легким шагом шел по дороге и добродушно улыбался. — Чем занимаешься, Бринли?
   — Подстригаю чертову изгородь.
   — Эй, не выражайся, — ласково проговорил лавочник. — Тут дама и ребенок.
   — Мне надо многое сделать до вечера. Изгородь. Поливка.
   — Еще полно времени, сынок. Не напрягайся. У тебя есть фляжка? Попей.
   — Мне хочется чашку чая.
   — Конечно. Устрой себе перерыв.
   Дикарь повернулся и зашагал прочь.
   — Спасибо, — проговорил Крис. — Похоже, я его огорчил.
   — Не беспокойтесь, с ним такое бывает. Да, а как Дэвид? Все еще интересуется Суперменом?
   Дэвид, высунувшись из окна машины, застенчиво улыбнулся и кивнул.
   — Превосходно. Потому что я нашел несколько комиксов о Супермене у себя в пачке старых журналов. — Он протянул Дэвиду пластиковый пакет с глянцевыми комиксами.
   — Здорово! Большое спасибо.
   — Стало быть, представлять никого не надо. — Неожиданно возникший Тони Гейтман открывал железную калитку. — Значит, вы знакомы еще с одним моим гостем.
   — Конечно, мы уже познакомились в магазине.
   — Вот сюда, ребята. Жаровня горит, напитки охлаждаются. Может, кому-то и не хочется пить, но я умираю от жажды.