Страница:
Они прошли вслед за Тони на задний дворик.
— Дэвид, сынок, а ты иди вон туда. Я кое-что смастерил для тебя.
— Тарзанка! — Дэвид кинулся в конец сада, где росла большая ветла. С ветки свисала веревка, к концу которой узлом крепился кусок доски.
— Не стоило так себя утруждать, мистер Гейтман.
— Тони, — мягко поправил он. — Ничего трудного здесь нет, да и парнишке стало бы скучно от моей старческой болтовни. — Он провел гостей к замошенной площадке для барбекю. Большая, специально по этому случаю сложенная жаровня уже деловито дымилась. Бок о бок стояли два стола; на одном разместились накрытые фольгой тарелки и миски, а на другом выстроились бутылки.
— Белого вина, Рут? Или я — свинья-сексист?
— Уверена, что нет, Тони. Но я бы лучше выпила «лагера»[4], если есть.
— А-а, работа в вашем морском форте пробуждает жажду, да? Пива, Крис?
Марк Фауст проговорил рокочущим басом:
— Просто Крис и Рут только что пообщались с Фоксом. Надо было мне их предупредить.
— Ага. — Тони протянул Крису кружку с белой, как мороженое, шапкой пены. — В каждой деревне есть свой Бринли Фокс. Впрочем, он совершенно безобиден. Но вы, должно быть, знакомы с его отцом?
— Нет. А я должен его знать?
— Фокс и Барнетт. Застройщики, у которых вы купили морской форт. Это сын старого мистера Фокса.
— Я имел дело только с агентом и никогда не встречался лично с мистером Фоксом.
— Что и неудивительно, полагаю.
Почему? Крис испытывал сильное искушение копнуть поглубже. Объяснение, будто Фокс бросил перестройку морского форта просто потому, что передумал, было, по мнению Криса, далековато от правдоподобия. И он подозревал, что Тони Гейтману известна истинная причина.
Тони налил Марку «Гиннесса», а себе изрядную порцию виски и имбирного пива, при этом развлекая присутствующих светской беседой. Наконец Марк извинился, сказав, что хочет поболтать с Дэвидом.
Тони наполнил стаканы.
— Потрясающее место Аут-Баттервик, вы его полюбите.
— А как вы сюда попали? — спросила Рут. — Ведь вы не местный.
— Вычислили по ист-эндскому[5] выговору? Да, выдает моментально. По правде сказать, дорогуша, вы тут не очень-то много найдете местных. Насколько я знаю, только братья Ходджсон, те ребята, что арендуют все эти луга, исконные аут-баттервикцы. Остальные... — Тони подался вперед, словно делясь секретом. — Штука в том, что все мы — паршивые чужаки. О Марке Фаусте вы знаете. Поселился здесь в 62-м. И я следом за ним, в 69-м. А до того я был совладельцем кинокомпании. — Посмеиваясь, он вытащил из кармана сигару. Но не раскурил ее, а все вертел и вертел в тонких, как у пианиста, пальцах, продолжая рассказывать мягким, напряженным, словно открывал тайну, голосом. — Маленькой, конечно; в сущности, мы изготавливали учебные фильмы и рекламу для крупных корпораций. Я был парнем из Ист-Энда, которому удалось выбиться в люди: шикарный «ягуар», квартира в Мейфере[6], ногастая жена... Тогда и началось. У нас было больше заказов, чем мы могли выполнить. Я то и дело засиживался в офисе до полуночи. Стопроцентный хит надо было представить клиенту еще вчера вечером, а у тебя в голове ни одной мало-мальски стоящей мысли. Потянешься тут к белым порошкам... — Тони постучал сигарой по ноздре. — Я попал сюда, когда уже совсем сошел с катушек: выкуривал по две пачки в день, да и нюхал. Мы делали натурные съемки для новой газонокосилки — там, вверху, в дюнах. Вы сами видели, они похожи на двадцать миль гипертрофированного газона. Как бы то ни было, я приехал, провел съемку, чувствуя себя как кусок разогретой мертвечины — нос забит кокой, руки болят, в груди ломота. Боже, какой я был развалиной... Потом побрел по берегу к Мэнсхеду. Просто стоял там и глядел. Море, свежий воздух, дюны, десятки миль пляжа, чайки носятся туда-сюда... И — бах! Со мной что-то случилось.
Он замолчал и улыбнулся.
— Бог знает что. Но что-то произошло. Вы, ребята, не бойтесь, я не собираюсь пичкать вас всякой религией. Но я выкарабкался: выкинул и курево, и коку. Всё. — Тони пожал плечами. — Я вернулся в Лондон. Но это место забыть не мог. Как будто увидел пленительную женщину. Я влюбился. Вот тогда я и продал свою долю в компании и переселился сюда. — Он отхлебнул из стакана. — Ну, что скажете? Одряхлевший придурок? Кризис среднего возраста?
— Нет, — ответила Рут. — Похоже, Аут-Баттервик спас вам жизнь.
— Пожалуй, Рут, так оно и есть... Впрочем, хватит обо мне. Расскажите о своих планах. Еще пива, Крис?
— Благодарю. Тони... Вы говорили, что Фокс просто бросил перестройку морского форта. Честно говоря, мысль о том, будто кто-то бросил проект, вложив в него такую уйму денег, кажется безумной.
— Ладно, скажу вам правду, — ответил Тони, подавшись вперед в своем кресле. — Если вы не узнаете эту историю от меня, то кто-нибудь из деревенских все равно наплетет вам какую-нибудь небылицу. Налить чего-нибудь, Рут?
— Нет, спасибо, мне довольно. Я за рулем.
— Хорошо... Старик Фокс работал над морским фортом около полугода. У него было только двое рабочих — два его сына. Близнецы лет около двадцати.
Все прояснилось. Рут поняла первой.
— Фокс, который подстригает изгороди, — один из близнецов, так?
— Так.
— А второй сын Фокса, он был?..
— Полноценным? Он был абсолютно нормален. Как и Бринли Фокс в те дни. Двое смышленых пареньков, собиравшихся следовать по стопам отца и стать превосходными строителями.
— И что же случилось?
— Работа кипела. Никаких проблем. Бринли Фоксу тут нравилось. Иногда он ставил палатку в дюнах и отправлялся на ночную рыбалку прямо с Мэнсхеда — вы знаете, там есть уступ на скале, опоясывающий снизу весь форт. Он занимался этим несколько недель подряд. И вдруг перестал. Собственно, даже повздорил в пабе с какими-то парнями. Обвинил их в том, что они пытаются пугать его среди ночи.
— Они действительно его пугали?
— Те говорили, что нет. Но ребята есть ребята. Кто знает? — Тони посмотрел на часы и бросил взгляд вдаль, на заходящее солнце. — И вот как-то все трое Фоксов работали в морском форте. Начинался прилив — только-только стал заливать насыпь, — и тут Джим Фокс, брат Бринли, вспомнил, что сандвичи забыли в грузовике на берегу. Джим сказал брату, что сейчас скинет ботинки и носки да сбегает к грузовику. Минутное дело. Как бы то ни было, старик Фокс возился с дверями, юный Бринли сидел у ворот и травился никотином. По всем рассказам получается, что Джим Фокс пошел по насыпи босяком, по щиколотку в воде, и фьють... — Тони пожал плечами.
— Что произошло?
— А произошло то, что Джим Фокс ступил на одну сторону насыпи, чтобы через пятьдесят ярдов выйти на берег, но так до него и не добрался.
Наступила тишина. Над их головами кружилась мошкара.
Крис потер щеку.
— Но ведь Бринли Фокс видел, что случилось?
— Вот тут-то и кроется тайна. Его рассудок исчез одновременно с братом.
— Недурная загадка, что и говорить. — Крис глотнул пива. — Прямо для таблоидов. Так что произошло? Похитили русалки или летающая тарелка?
— Ни то, ни другое. Старик Фокс говорит, что ничего не видел. Увидел, как сын пошел, по щиколотку в воде, по насыпи, и снова принялся за работу. Через пять секунд услышал крик Бринли. Обернулся и видит, что Джим исчез. Бринли кричит: «Оно его схватило, оно его схватило». Потом умолк и больше года не проронил ни единого слова. А когда снова стал говорить, то уже был таким, каким вы его сегодня видели. — Тони постучал пальцем по виску.
— Ну и что же все-таки случилось с Джимом Фоксом?
— Неизвестно. Исчез. И тела не нашли.
Крис попытался прибегнуть к чистой логике:
— Несчастный случай, по всей видимости. Прилив наступает, и хотя глубина всего несколько дюймов, на дороге камней не видно, потому что они темные. Стоит отклониться в сторону на какой-нибудь ярд — и упадешь в море.
— Даже если так, — возразил Тони, — во время полного прилива вы будете стоять около насыпи всего лишь по грудь в воде.
Рут подняла брови.
— Значит, он ударился головой о край насыпи, когда оступился. И вскрикнуть не успел, как его унесло прибоем. Несчастный случай.
— Безусловно. — Тони хихикнул, снова превратившись в радушного хозяина. — Скажите, чтобы я заткнулся и не занудствовал. Просто хотел изложить факты, прежде чем вы услышите какие-нибудь вздорные россказни. Ладно, я умираю с голоду. Не пора ли начать? — Он сорвал фольгу с тарелок. — Эти гамбургеры я готовил собственноручно. Люблю экспериментировать. Вот простые, вон там с острым соусом, те — с чесноком, а вот эти в припадке безумия я полил красным вином. — Стейнфорт с помощью металлической лопатки для рыбы начал раскладывать гамбургеры на решетке жаровни; кусочки мяса падали в огонь и шипели на углях. — Крис, попробуйте подливки из сельдерея.
Крис встал.
— Спасибо, я отойду на минутку. Схожу к Дэвиду.
Он зашагал по неровной лужайке. Крис отмахнулся от истории Тони Гейтмана про исчезающих близнецов Фоксов как от небольшой странности человека, слишком долго прожившего в одиночестве в подобном месте. Тони ему не понравился; может, слишком старается быть дружелюбным.
— Ты заключал сделки, Дэвид.
Когда качели вернулись к Марку за очередным сильным толчком, он спросил:
— А что за сделки ты заключаешь?
— Дэвид! — раздался голос отца. — Пойдем. Тони уже готовит.
— Тони нельзя позволять болтать лишнего, верно? Он хороший малый, но может кого угодно заболтать до смерти.
— Он рассказывал, как поселился здесь. Похоже, эти места притягивают к себе тех, кто тут побывал.
— Точно.
— Марк, а как вы здесь оказались?
— Работал на торговых судах в Северной Атлантике, еще кое-чем занимался, потом... вроде как прибило к этому берегу. Похоже, моего юного друга замучила жажда.
Дэвид с жадностью припал к банке «лилта». Ровная струйка зеленоватой жидкости текла по груди его белой футболки.
— Помню, в бытность мальчишкой, — Тони переворачивал гамбургеры; языки пламени прорывались вверх сквозь решетку, — я всегда приходил из школы домой с пятнами соуса. Старик прямо-таки повырывал на себе все волосы. Салат?.. Отлично. Кому гамбургер с чесноком?
Теперь беседовали исключительно о пустяках. Говорил больше Тони, а Марк изредка вставлял замечания густым басом.
Наступил закат, небо стало темно-синим; над головой промелькнуло несколько летучих мышей, охотившихся за насекомыми.
После того, как поели, обстановка сделалась совсем непринужденной. Тони устроился в шезлонге, Марк положил на жаровню еще гамбургеров. Сад наполнился запахом шипящего на огне мяса.
— Крис, могу я предложить вам бренди?
— Безусловно, можете. — Крис привольно откинулся на спинку кресла. Дэвид вернулся на тарзанку; теперь его качала Рут, держа в руке стакан апельсинового сока.
— Спасибо за барбекю, — сказал Крис, — все было просто великолепно.
— На здоровье. — Тони выудил сигару из нагрудного кармашка. — Редкое удовольствие для меня — увидеть сразу три новых лица. Как-нибудь повожу вас по этим местам. Не то чтобы у нас здесь на каждом шагу попадались археологические достопримечательности, однако кое-что есть. Может, среди ваших постояльцев окажутся такие, кому захочется подробнее узнать, где они находятся. Прямо к югу от Мэнсхеда — земляной вал периода Железного века и несколько вертикальных камней. Беда в том, что вы сидите прямо на главном храме эпохи неолита.
Крис посмотрел вокруг себя затуманенным бренди взглядом.
Тони хихикнул:
— Не здесь. Там, где вы живете.
— В Мэнсхеде, — пророкотал Марк. — До того, как построили морской форт, там был каменный круг времен неолита. Это больше пяти тысяч лет назад.
— Похоже, вертикально стоявшие камни были использованы при строительстве форта. Вам еще встретятся необычные каменные перемычки или опоры не такого цвета, как остальные.
— В любое время, когда захочется поглядеть, заходите без церемоний. Это чудесное место. Очаровательное.
Тони снова наполнил стаканы.
— Между прочим, — продолжал Крис, — под морским фортом расположен подвал. Хотя на самом деле это, черт возьми, чушь. Во время прилива вода поднимается выше подвала.
Тони вытащил сигару из целлофановой обертки.
— Помните, я говорил вам, что Мэнсхед был священным местом? А знаете, насколько священным?
— Неолитический Ватикан?
— Близко... Чертовски близко. Речь идет об очень важных вещах. Речь идет о том месте, где древние люди приближались к своим богам, где они просили милостей у всеобщего большого космического папочки. Но, как я выяснил еще мальчишкой, если ты что-нибудь хочешь получить в этом мире, — он потер палец о палец, как будто перебирал слипшиеся банкноты, — приходится ой как дорого платить. А вы знаете, как древние финансировали своих богов?
— Ритуалы? Молитвы? Гимны?
Тони наконец раскурил сигару и пустил огромное облако дыма поверх головы Криса.
— Послушайте, вы когда-нибудь совершали жертвоприношение сверхъестественным силам?
— Черта с два. Я с девяти лет атеист.
— И никогда не бросали несколько пенсов в колодец?
— Бросал, разумеется. Все это когда-нибудь делали, но...
— А вот это, Крис, и есть жертвоприношение. Смотрите. Колодец, где загадывают желания. Чего вы хотите? Чтобы исполнилось желание. Цена? Несколько монет в воду. Хотите верьте, хотите — нет, но колодец желаний — прямой потомок искусства жертвоприношения.
— Каждый человек порой бросает в колодец монетку. Это всего-навсего детское развлечение.
— Так вы бросали туда камешек или, может, палочку от леденца?
— Нет, я же говорил: пенсы.
— Стало быть, наличные. Вы платили наличными за желание. Тогда согласитесь: вы отдавали нечто ценное, чтобы получить то, что цените еще больше.
— Ну, в общем-то да. — В иное время Крис насторожился бы, куда это Тони клонит, но сейчас бренди размягчило его. — Жаль только, что чертово желание так и не сбывается. Если бы эта штука срабатывала, я бы наведывался к колодцу желаний каждый день.
— Правильно... Вы швыряете несколько пенсов в колодец желаний... Хотите, чтобы мечта сбылась. А теперь, Крис, подумайте вот над чем: вы бы пошли в автомобильный салон с парой монет, чтобы купить новый «БМВ»?
— Конечно, нет. На это и брелок для ключа не купишь.
— Вы согласны, что за машину следует платить справедливую цену?
— Безусловно.
— Так, может, за свое желание вы просто недостаточно платите, а? Не забывайте об инфляции. Цены растут буквально на все. Даже на воду в колодце.
— Если так рассуждать, то вы, пожалуй, правы. А при чем тут Мэнсхед? Там что, был колодец желаний?
— Что-то вроде. Там находилось место, где заключались сделки между человеком и его богами. Здесь люди платили назначенную цену и получали взамен то, что хотели.
— Я так понимаю, что платили они побольше, нежели несколько пенсов.
— И вы не ошибаетесь, друг мой, — ответил Тони. — Потому что Мэнсхед — место, где происходили жертвоприношения.
— Девственницы на каменных алтарях?
— В зависимости от цены. Несколько бушелей зерна, цыпленок-другой за небольшое приобретение, ну, скажем, благополучное путешествие или выздоровление заболевшего коня. Если за победу в бою или за что-нибудь более значительное, тогда... Ну, пожертвование чего-нибудь более ценного. Как по-вашему, почему это место называется Мэнсхед[7]?
— Кажется, я догадываюсь, но вы все равно скажите.
— Оно называется Мэнсхед потому, что здесь находилась человеческая голова. Вероятно, на деревянном шесте. Вообразите себе, что это была своего рода сверхъестественная фондовая биржа, где проворачивались крупные сделки.
— Раз уж зашла речь о жертвоприношениях, то Марк, кажется, только что сделал приношение богам.
— Проклятие! — Один из гамбургеров проскользнул сквозь металлическую решетку и ярко вспыхнул. Марк ухмыльнулся. — Наше подгоревшее приношение.
Крис приподнял стакан.
— А желания вы загадать не успели.
В воздухе повисло довольно долгое молчание, прежде чем Марк и Тони вежливо засмеялись.
— Как они тебе?
— Приятные люди. — Тони бросил сигарный окурок и затоптал его начищенным до блеска ботинком. — Но, конечно, им придется уехать.
— И как же от них избавиться?
— А вот это, Марк, друг ты мой закадычный, нам и предстоит обсудить.
16
— Дэвид, сынок, а ты иди вон туда. Я кое-что смастерил для тебя.
— Тарзанка! — Дэвид кинулся в конец сада, где росла большая ветла. С ветки свисала веревка, к концу которой узлом крепился кусок доски.
— Не стоило так себя утруждать, мистер Гейтман.
— Тони, — мягко поправил он. — Ничего трудного здесь нет, да и парнишке стало бы скучно от моей старческой болтовни. — Он провел гостей к замошенной площадке для барбекю. Большая, специально по этому случаю сложенная жаровня уже деловито дымилась. Бок о бок стояли два стола; на одном разместились накрытые фольгой тарелки и миски, а на другом выстроились бутылки.
— Белого вина, Рут? Или я — свинья-сексист?
— Уверена, что нет, Тони. Но я бы лучше выпила «лагера»[4], если есть.
— А-а, работа в вашем морском форте пробуждает жажду, да? Пива, Крис?
Марк Фауст проговорил рокочущим басом:
— Просто Крис и Рут только что пообщались с Фоксом. Надо было мне их предупредить.
— Ага. — Тони протянул Крису кружку с белой, как мороженое, шапкой пены. — В каждой деревне есть свой Бринли Фокс. Впрочем, он совершенно безобиден. Но вы, должно быть, знакомы с его отцом?
— Нет. А я должен его знать?
— Фокс и Барнетт. Застройщики, у которых вы купили морской форт. Это сын старого мистера Фокса.
— Я имел дело только с агентом и никогда не встречался лично с мистером Фоксом.
— Что и неудивительно, полагаю.
Почему? Крис испытывал сильное искушение копнуть поглубже. Объяснение, будто Фокс бросил перестройку морского форта просто потому, что передумал, было, по мнению Криса, далековато от правдоподобия. И он подозревал, что Тони Гейтману известна истинная причина.
Тони налил Марку «Гиннесса», а себе изрядную порцию виски и имбирного пива, при этом развлекая присутствующих светской беседой. Наконец Марк извинился, сказав, что хочет поболтать с Дэвидом.
Тони наполнил стаканы.
— Потрясающее место Аут-Баттервик, вы его полюбите.
— А как вы сюда попали? — спросила Рут. — Ведь вы не местный.
— Вычислили по ист-эндскому[5] выговору? Да, выдает моментально. По правде сказать, дорогуша, вы тут не очень-то много найдете местных. Насколько я знаю, только братья Ходджсон, те ребята, что арендуют все эти луга, исконные аут-баттервикцы. Остальные... — Тони подался вперед, словно делясь секретом. — Штука в том, что все мы — паршивые чужаки. О Марке Фаусте вы знаете. Поселился здесь в 62-м. И я следом за ним, в 69-м. А до того я был совладельцем кинокомпании. — Посмеиваясь, он вытащил из кармана сигару. Но не раскурил ее, а все вертел и вертел в тонких, как у пианиста, пальцах, продолжая рассказывать мягким, напряженным, словно открывал тайну, голосом. — Маленькой, конечно; в сущности, мы изготавливали учебные фильмы и рекламу для крупных корпораций. Я был парнем из Ист-Энда, которому удалось выбиться в люди: шикарный «ягуар», квартира в Мейфере[6], ногастая жена... Тогда и началось. У нас было больше заказов, чем мы могли выполнить. Я то и дело засиживался в офисе до полуночи. Стопроцентный хит надо было представить клиенту еще вчера вечером, а у тебя в голове ни одной мало-мальски стоящей мысли. Потянешься тут к белым порошкам... — Тони постучал сигарой по ноздре. — Я попал сюда, когда уже совсем сошел с катушек: выкуривал по две пачки в день, да и нюхал. Мы делали натурные съемки для новой газонокосилки — там, вверху, в дюнах. Вы сами видели, они похожи на двадцать миль гипертрофированного газона. Как бы то ни было, я приехал, провел съемку, чувствуя себя как кусок разогретой мертвечины — нос забит кокой, руки болят, в груди ломота. Боже, какой я был развалиной... Потом побрел по берегу к Мэнсхеду. Просто стоял там и глядел. Море, свежий воздух, дюны, десятки миль пляжа, чайки носятся туда-сюда... И — бах! Со мной что-то случилось.
Он замолчал и улыбнулся.
— Бог знает что. Но что-то произошло. Вы, ребята, не бойтесь, я не собираюсь пичкать вас всякой религией. Но я выкарабкался: выкинул и курево, и коку. Всё. — Тони пожал плечами. — Я вернулся в Лондон. Но это место забыть не мог. Как будто увидел пленительную женщину. Я влюбился. Вот тогда я и продал свою долю в компании и переселился сюда. — Он отхлебнул из стакана. — Ну, что скажете? Одряхлевший придурок? Кризис среднего возраста?
— Нет, — ответила Рут. — Похоже, Аут-Баттервик спас вам жизнь.
— Пожалуй, Рут, так оно и есть... Впрочем, хватит обо мне. Расскажите о своих планах. Еще пива, Крис?
— Благодарю. Тони... Вы говорили, что Фокс просто бросил перестройку морского форта. Честно говоря, мысль о том, будто кто-то бросил проект, вложив в него такую уйму денег, кажется безумной.
— Ладно, скажу вам правду, — ответил Тони, подавшись вперед в своем кресле. — Если вы не узнаете эту историю от меня, то кто-нибудь из деревенских все равно наплетет вам какую-нибудь небылицу. Налить чего-нибудь, Рут?
— Нет, спасибо, мне довольно. Я за рулем.
— Хорошо... Старик Фокс работал над морским фортом около полугода. У него было только двое рабочих — два его сына. Близнецы лет около двадцати.
Все прояснилось. Рут поняла первой.
— Фокс, который подстригает изгороди, — один из близнецов, так?
— Так.
— А второй сын Фокса, он был?..
— Полноценным? Он был абсолютно нормален. Как и Бринли Фокс в те дни. Двое смышленых пареньков, собиравшихся следовать по стопам отца и стать превосходными строителями.
— И что же случилось?
— Работа кипела. Никаких проблем. Бринли Фоксу тут нравилось. Иногда он ставил палатку в дюнах и отправлялся на ночную рыбалку прямо с Мэнсхеда — вы знаете, там есть уступ на скале, опоясывающий снизу весь форт. Он занимался этим несколько недель подряд. И вдруг перестал. Собственно, даже повздорил в пабе с какими-то парнями. Обвинил их в том, что они пытаются пугать его среди ночи.
— Они действительно его пугали?
— Те говорили, что нет. Но ребята есть ребята. Кто знает? — Тони посмотрел на часы и бросил взгляд вдаль, на заходящее солнце. — И вот как-то все трое Фоксов работали в морском форте. Начинался прилив — только-только стал заливать насыпь, — и тут Джим Фокс, брат Бринли, вспомнил, что сандвичи забыли в грузовике на берегу. Джим сказал брату, что сейчас скинет ботинки и носки да сбегает к грузовику. Минутное дело. Как бы то ни было, старик Фокс возился с дверями, юный Бринли сидел у ворот и травился никотином. По всем рассказам получается, что Джим Фокс пошел по насыпи босяком, по щиколотку в воде, и фьють... — Тони пожал плечами.
— Что произошло?
— А произошло то, что Джим Фокс ступил на одну сторону насыпи, чтобы через пятьдесят ярдов выйти на берег, но так до него и не добрался.
Наступила тишина. Над их головами кружилась мошкара.
Крис потер щеку.
— Но ведь Бринли Фокс видел, что случилось?
— Вот тут-то и кроется тайна. Его рассудок исчез одновременно с братом.
— Недурная загадка, что и говорить. — Крис глотнул пива. — Прямо для таблоидов. Так что произошло? Похитили русалки или летающая тарелка?
— Ни то, ни другое. Старик Фокс говорит, что ничего не видел. Увидел, как сын пошел, по щиколотку в воде, по насыпи, и снова принялся за работу. Через пять секунд услышал крик Бринли. Обернулся и видит, что Джим исчез. Бринли кричит: «Оно его схватило, оно его схватило». Потом умолк и больше года не проронил ни единого слова. А когда снова стал говорить, то уже был таким, каким вы его сегодня видели. — Тони постучал пальцем по виску.
— Ну и что же все-таки случилось с Джимом Фоксом?
— Неизвестно. Исчез. И тела не нашли.
Крис попытался прибегнуть к чистой логике:
— Несчастный случай, по всей видимости. Прилив наступает, и хотя глубина всего несколько дюймов, на дороге камней не видно, потому что они темные. Стоит отклониться в сторону на какой-нибудь ярд — и упадешь в море.
— Даже если так, — возразил Тони, — во время полного прилива вы будете стоять около насыпи всего лишь по грудь в воде.
Рут подняла брови.
— Значит, он ударился головой о край насыпи, когда оступился. И вскрикнуть не успел, как его унесло прибоем. Несчастный случай.
— Безусловно. — Тони хихикнул, снова превратившись в радушного хозяина. — Скажите, чтобы я заткнулся и не занудствовал. Просто хотел изложить факты, прежде чем вы услышите какие-нибудь вздорные россказни. Ладно, я умираю с голоду. Не пора ли начать? — Он сорвал фольгу с тарелок. — Эти гамбургеры я готовил собственноручно. Люблю экспериментировать. Вот простые, вон там с острым соусом, те — с чесноком, а вот эти в припадке безумия я полил красным вином. — Стейнфорт с помощью металлической лопатки для рыбы начал раскладывать гамбургеры на решетке жаровни; кусочки мяса падали в огонь и шипели на углях. — Крис, попробуйте подливки из сельдерея.
Крис встал.
— Спасибо, я отойду на минутку. Схожу к Дэвиду.
Он зашагал по неровной лужайке. Крис отмахнулся от истории Тони Гейтмана про исчезающих близнецов Фоксов как от небольшой странности человека, слишком долго прожившего в одиночестве в подобном месте. Тони ему не понравился; может, слишком старается быть дружелюбным.
* * *
Сидя на качелях, Дэвид рассказал Марку все. О горке-слоне в гостинице на прошлой неделе. О необычных снах и ощущениях, которые у него были в морском форте. Взрослые иногда обращаются с тобой, как с маленьким ребенком, когда говоришь с ними о серьезных вещах. Они смеются, как будто ты им пересказываешь шутку, или говорят: «Как интересно». А вот Марк слушал. Американец все понял, когда Дэвид пытался рассказать ему, как он обменивался. Дэвид не мог объяснить все как следует. Но мальчик знал, что если он отдал морю любимые игрушки, то и ему что-то дадут взамен, точно так же, как в магазине за деньги получаешь комикс.— Ты заключал сделки, Дэвид.
Когда качели вернулись к Марку за очередным сильным толчком, он спросил:
— А что за сделки ты заключаешь?
— Дэвид! — раздался голос отца. — Пойдем. Тони уже готовит.
— Тони нельзя позволять болтать лишнего, верно? Он хороший малый, но может кого угодно заболтать до смерти.
— Он рассказывал, как поселился здесь. Похоже, эти места притягивают к себе тех, кто тут побывал.
— Точно.
— Марк, а как вы здесь оказались?
— Работал на торговых судах в Северной Атлантике, еще кое-чем занимался, потом... вроде как прибило к этому берегу. Похоже, моего юного друга замучила жажда.
Дэвид с жадностью припал к банке «лилта». Ровная струйка зеленоватой жидкости текла по груди его белой футболки.
— Помню, в бытность мальчишкой, — Тони переворачивал гамбургеры; языки пламени прорывались вверх сквозь решетку, — я всегда приходил из школы домой с пятнами соуса. Старик прямо-таки повырывал на себе все волосы. Салат?.. Отлично. Кому гамбургер с чесноком?
Теперь беседовали исключительно о пустяках. Говорил больше Тони, а Марк изредка вставлял замечания густым басом.
Наступил закат, небо стало темно-синим; над головой промелькнуло несколько летучих мышей, охотившихся за насекомыми.
После того, как поели, обстановка сделалась совсем непринужденной. Тони устроился в шезлонге, Марк положил на жаровню еще гамбургеров. Сад наполнился запахом шипящего на огне мяса.
— Крис, могу я предложить вам бренди?
— Безусловно, можете. — Крис привольно откинулся на спинку кресла. Дэвид вернулся на тарзанку; теперь его качала Рут, держа в руке стакан апельсинового сока.
— Спасибо за барбекю, — сказал Крис, — все было просто великолепно.
— На здоровье. — Тони выудил сигару из нагрудного кармашка. — Редкое удовольствие для меня — увидеть сразу три новых лица. Как-нибудь повожу вас по этим местам. Не то чтобы у нас здесь на каждом шагу попадались археологические достопримечательности, однако кое-что есть. Может, среди ваших постояльцев окажутся такие, кому захочется подробнее узнать, где они находятся. Прямо к югу от Мэнсхеда — земляной вал периода Железного века и несколько вертикальных камней. Беда в том, что вы сидите прямо на главном храме эпохи неолита.
Крис посмотрел вокруг себя затуманенным бренди взглядом.
Тони хихикнул:
— Не здесь. Там, где вы живете.
— В Мэнсхеде, — пророкотал Марк. — До того, как построили морской форт, там был каменный круг времен неолита. Это больше пяти тысяч лет назад.
— Похоже, вертикально стоявшие камни были использованы при строительстве форта. Вам еще встретятся необычные каменные перемычки или опоры не такого цвета, как остальные.
— В любое время, когда захочется поглядеть, заходите без церемоний. Это чудесное место. Очаровательное.
Тони снова наполнил стаканы.
— Между прочим, — продолжал Крис, — под морским фортом расположен подвал. Хотя на самом деле это, черт возьми, чушь. Во время прилива вода поднимается выше подвала.
Тони вытащил сигару из целлофановой обертки.
— Помните, я говорил вам, что Мэнсхед был священным местом? А знаете, насколько священным?
— Неолитический Ватикан?
— Близко... Чертовски близко. Речь идет об очень важных вещах. Речь идет о том месте, где древние люди приближались к своим богам, где они просили милостей у всеобщего большого космического папочки. Но, как я выяснил еще мальчишкой, если ты что-нибудь хочешь получить в этом мире, — он потер палец о палец, как будто перебирал слипшиеся банкноты, — приходится ой как дорого платить. А вы знаете, как древние финансировали своих богов?
— Ритуалы? Молитвы? Гимны?
Тони наконец раскурил сигару и пустил огромное облако дыма поверх головы Криса.
— Послушайте, вы когда-нибудь совершали жертвоприношение сверхъестественным силам?
— Черта с два. Я с девяти лет атеист.
— И никогда не бросали несколько пенсов в колодец?
— Бросал, разумеется. Все это когда-нибудь делали, но...
— А вот это, Крис, и есть жертвоприношение. Смотрите. Колодец, где загадывают желания. Чего вы хотите? Чтобы исполнилось желание. Цена? Несколько монет в воду. Хотите верьте, хотите — нет, но колодец желаний — прямой потомок искусства жертвоприношения.
— Каждый человек порой бросает в колодец монетку. Это всего-навсего детское развлечение.
— Так вы бросали туда камешек или, может, палочку от леденца?
— Нет, я же говорил: пенсы.
— Стало быть, наличные. Вы платили наличными за желание. Тогда согласитесь: вы отдавали нечто ценное, чтобы получить то, что цените еще больше.
— Ну, в общем-то да. — В иное время Крис насторожился бы, куда это Тони клонит, но сейчас бренди размягчило его. — Жаль только, что чертово желание так и не сбывается. Если бы эта штука срабатывала, я бы наведывался к колодцу желаний каждый день.
— Правильно... Вы швыряете несколько пенсов в колодец желаний... Хотите, чтобы мечта сбылась. А теперь, Крис, подумайте вот над чем: вы бы пошли в автомобильный салон с парой монет, чтобы купить новый «БМВ»?
— Конечно, нет. На это и брелок для ключа не купишь.
— Вы согласны, что за машину следует платить справедливую цену?
— Безусловно.
— Так, может, за свое желание вы просто недостаточно платите, а? Не забывайте об инфляции. Цены растут буквально на все. Даже на воду в колодце.
— Если так рассуждать, то вы, пожалуй, правы. А при чем тут Мэнсхед? Там что, был колодец желаний?
— Что-то вроде. Там находилось место, где заключались сделки между человеком и его богами. Здесь люди платили назначенную цену и получали взамен то, что хотели.
— Я так понимаю, что платили они побольше, нежели несколько пенсов.
— И вы не ошибаетесь, друг мой, — ответил Тони. — Потому что Мэнсхед — место, где происходили жертвоприношения.
— Девственницы на каменных алтарях?
— В зависимости от цены. Несколько бушелей зерна, цыпленок-другой за небольшое приобретение, ну, скажем, благополучное путешествие или выздоровление заболевшего коня. Если за победу в бою или за что-нибудь более значительное, тогда... Ну, пожертвование чего-нибудь более ценного. Как по-вашему, почему это место называется Мэнсхед[7]?
— Кажется, я догадываюсь, но вы все равно скажите.
— Оно называется Мэнсхед потому, что здесь находилась человеческая голова. Вероятно, на деревянном шесте. Вообразите себе, что это была своего рода сверхъестественная фондовая биржа, где проворачивались крупные сделки.
— Раз уж зашла речь о жертвоприношениях, то Марк, кажется, только что сделал приношение богам.
— Проклятие! — Один из гамбургеров проскользнул сквозь металлическую решетку и ярко вспыхнул. Марк ухмыльнулся. — Наше подгоревшее приношение.
Крис приподнял стакан.
— А желания вы загадать не успели.
В воздухе повисло довольно долгое молчание, прежде чем Марк и Тони вежливо засмеялись.
* * *
Когда Стейнфорты уехали, Тони с Марком коротко обменялись мнениями.— Как они тебе?
— Приятные люди. — Тони бросил сигарный окурок и затоптал его начищенным до блеска ботинком. — Но, конечно, им придется уехать.
— И как же от них избавиться?
— А вот это, Марк, друг ты мой закадычный, нам и предстоит обсудить.
16
— Мы за пушками поедем сейчас?
— Позже. Сейчас не проехать по насыпи — прилив. Пойди пока поиграй.
Дэвид скользнул в фургон, а Крис заканчивал складывать в штабель доски, которые насобирал в морском форте.
Рут принесла ему кофе.
— Я вот о чем думала... Главные ворота надо отремонтировать как можно скорее.
— Что за спешка?
— Тут повсюду лежит масса стройматериалов. Ведь мы не хотим, чтобы кто-нибудь все это прибрал себе?
— И?..
— Что "и"?
Крис улыбнулся.
— Ладно, брось. Я же тебя знаю: дело вовсе не в том, что кто-то упорхнет с досками и несколькими каменными глыбами.
— Конечно, ты собираешься сказать, что я — дурочка, но...
— Но...
— Но тут иногда так тихо, что приходят всякие мысли... Вдруг кто-нибудь сюда явится, когда я одна с Дэвидом?
— Рут, я не думаю, что ты дурочка. Это я тупица — не догадался, что ты станешь испытывать тревогу, оставаясь одна. Я починю ворота к концу недели.
Крис забросил на штабель еще один деревянный брус. Жена сжала его руку.
— Пожалуйста, вызови плотника прямо сегодня. Я буду чувствовать себя спокойнее. Слушай... Может, тут нечего волноваться, но вчера я видела в дюнах каких-то людей. Они просто стояли там и смотрели на морской форт.
— Как они выглядели?
— В этом-то и странность. Все время...
— Ма-ама! Па-апа! — Нетерпеливый крик прокатился эхом по морскому форту.
Крис усмехнулся.
— А вот и мы... И не волнуйся насчет ворот. Я позову кого-нибудь их сделать сегодня же.
— Па-апочка!
— Ладно... Папа спешит на помощь.
Крис вскочил в дверь.
И наступил на золотую рыбку — почти.
Кларк Кент мокро шлепал по полу около его ступни.
— Ну всё, парень, прогулка окончена. — Он нагнулся, чтобы подобрать золотую рыбку. Легче было бы поймать помесь куска мыла с кузнечиком. При каждом ударе хвоста рыба на несколько дюймов подпрыгивала в воздух.
Крис схватил ее.
Ощущение оказалось не из приятных.
Она была сплошным мускулом — твердым, пульсирующим, иногда судорожно дергавшимся.
Рут неизменно отказывалась ловить проклятую тварь, поскольку утверждала, что это похоже на попытку схватить плывущий по течению пенис. Теперь Крис понял почему.
Рыба, похоже, задалась целью ускользнуть. Она оказалась куда сильнее, чем ему помнилось. Когда она выгибала тело, его пальцы разжимались. Наконец Крис швырнул рыбу обратно в ее водяное узилище.
— Вот и сиди там. Чудище хладнокровное.
Хладнокровное.
Крис поглядел на свои руки.
Как странно. Он всегда полагал, что рыбы — существа хладнокровные. А эта на ощупь казалась горячей. Будто он подержал в ладони если не горячую, то очень теплую картошку. Наверно, потому, что она скакала минут десять по полу фургона, прежде чем Дэвид засек ее. Крис нагнулся, чтобы посмотреть на рыбку, увеличенную искривляющим эффектом воды.
— Папа, с Кларком Кентом все в порядке?
— Ага, что с ним сделается, малыш. Посмотри-ка, как он плавает.
Рыба носилась кругами по чаше, неподвижно уставившись большими рыбьими глазами прямо перед собой, словно преследовала нечто, видное только ей одной.
Однако Крис видел, что преподобный Горас Рид (ушедший на покой, но по-прежнему носивший белый воротничок), мужчина лет под шестьдесят, не производил впечатления счастливого человека. О да, он постоянно улыбался. Но Крис видел подобные улыбки. Как правило, на лицах политиков во время кризиса.
— Пушку? — спросил преподобный Рид. — Не вижу реальной... э-э-э... проблемы. Разрешение прихода не обязательно, а епархия ищет покупателя.
— Первой пушку увидела моя жена; это ее идея, на пару с моим сынишкой.
Несколько дней назад Рут отправилась побродить по деревне. Сначала решила зайти в церковь, однако дверь замело песком. Тут она заметила дом викария. Снаружи в землю было вертикально вкопано с дюжину пушек, служивших столбами забора.
— Согласись, — сказала она Крису, — пушки будут смотреться очень эффектно по бокам входа в морской форт.
Он согласился и вот теперь сидел в гостиной его преподобия.
— Э-э-э... вы должны понимать, что продажа пушки... Такого рода решение я не могу принять самостоятельно.
Чудесно, подумал Крис. Конечно, потребуются письма в трех экземплярах с обоснованиями ad nauseam[8] к епископу, который сидит где-нибудь за сотню миль отсюда.
— Там, насколько мне известно, двенадцать пушек, мистер Стейнфорт. Э-э-э... сколько вы желаете приобрести?
— Три. Две длинные пушки для входа в морской форт плюс короткую толстую — думаем установить ее в баре.
— Та-ак... Что ж, я должен... э-э-э... позвонить епископу.
— Позвонить?
— Много времени это не займет. У меня здесь нет телефона, поэтому придется воспользоваться тем, который в трактире. А-э-м... Похоже, у меня нет мелочи для автомата.
— Ничего. Позвольте мне...
Священник холодно улыбнулся.
— О, большое спасибо. Но, боюсь, звонок... э-э... междугородный.
— Этого хватит?
— Хватит. — Впервые в его голосе прозвучал какой-то намек на теплоту.
Преподобный торопливо зашел через заднюю дверь в пивную, а Крис остался ждать его на автостоянке. Рут и Дэвид помахали ему с качелей. Он махнул рукой в ответ.
Через пять минут:
— Э-э-э... мистер Стейнфорт...
— Успешно?
— Да. Да, вполне. Удалось поймать епископа прямо перед его отъездом на собрание. Он уполномочил меня продать пушки от имени епархии. Э-э-э... четыре пушки, ведь так?
— Три.
— Ах да, три. Так вот, епископ уполномочил меня продать их по сто пятьдесят фунтов за каждую.
Обведенные черными кругами глаза недоброжелательно сверлили Криса.
Удобно ли торговаться с Церковью? Крис решил, что нет.
— Договорились, ваше преподобие.
Викарий облизнул губы.
— Славно... Славно. Теперь извлечение и доставка. Если желаете, могу все устроить. Попрошу Ходджсона, фермера, привезти их к вам. У него двое крепких сыновей-подростков.
Крис собрался было поблагодарить преподобного за его великодушие, но тот продолжал:
— Мне кажется, им надо немного заплатить за хлопоты, как вы считаете? Еще пятьдесят? — Мрачновато-злобная ухмылка не замедлила появиться. — Если вас не затруднит, выпишите чек. Пятьсот фунтов... пожалуйста.
Крис взял чековую книжку.
— Сумма поступает на счет...
— Выплачивается наличными... Банковский счет прихода закрыт. Всего хорошего.
Крис проводил взглядом преподобного Рида. Тот быстрым шагом вернулся в конюшню и захлопнул за собой дверь.
Чувствуя удовлетворение, Крис направился к Рут и Дэвиду, которые теперь медленно раскачивались из стороны в сторону на качелях.
— Купил, пап? — крикнул Дэвид.
— Безусловно.
Крис объяснил, что преподобному Риду пришлось звонить своему епископу, чтобы получить разрешение на продажу. Рут выслушала и расхохоталась.
— Что тут смешного, миссис Стейнфорт?
— Кому он звонил?
— Чертову епископу. Я сам дал ему монеты для автомата в баре.
— Крис, мы с Дэвидом наблюдали за преподобным, пока ты ждал у машины. Мы видели, как он подошел к бару и залпом выпил что-то весьма напоминающее три изрядные порции джина. Телефон был прямо рядом с ним. Он даже не прикоснулся к нему.
— Вот... прохвост. Бьюсь об заклад, что пополнятся не церковные фонды, а личные его преподобия Рида. Ну да ладно. Пушки нам привезут. И заполучили мы их по вполне сходной цене. — Он хлопнул в ладоши. — Пора возвращаться в поместье. Работы полно.
Они медленно проехали мимо выкрашенных белой краской деревенских домиков, миновали аут-баттервикский магазинчик. Тони Гейтман и Марк Фауст беседовали около входа и, увидев машину Стейнфортов, дружелюбно помахали руками. Крис, Рут и Дэвид тоже помахали им.
— Позже. Сейчас не проехать по насыпи — прилив. Пойди пока поиграй.
Дэвид скользнул в фургон, а Крис заканчивал складывать в штабель доски, которые насобирал в морском форте.
Рут принесла ему кофе.
— Я вот о чем думала... Главные ворота надо отремонтировать как можно скорее.
— Что за спешка?
— Тут повсюду лежит масса стройматериалов. Ведь мы не хотим, чтобы кто-нибудь все это прибрал себе?
— И?..
— Что "и"?
Крис улыбнулся.
— Ладно, брось. Я же тебя знаю: дело вовсе не в том, что кто-то упорхнет с досками и несколькими каменными глыбами.
— Конечно, ты собираешься сказать, что я — дурочка, но...
— Но...
— Но тут иногда так тихо, что приходят всякие мысли... Вдруг кто-нибудь сюда явится, когда я одна с Дэвидом?
— Рут, я не думаю, что ты дурочка. Это я тупица — не догадался, что ты станешь испытывать тревогу, оставаясь одна. Я починю ворота к концу недели.
Крис забросил на штабель еще один деревянный брус. Жена сжала его руку.
— Пожалуйста, вызови плотника прямо сегодня. Я буду чувствовать себя спокойнее. Слушай... Может, тут нечего волноваться, но вчера я видела в дюнах каких-то людей. Они просто стояли там и смотрели на морской форт.
— Как они выглядели?
— В этом-то и странность. Все время...
— Ма-ама! Па-апа! — Нетерпеливый крик прокатился эхом по морскому форту.
Крис усмехнулся.
— А вот и мы... И не волнуйся насчет ворот. Я позову кого-нибудь их сделать сегодня же.
— Па-апочка!
— Ладно... Папа спешит на помощь.
Крис вскочил в дверь.
И наступил на золотую рыбку — почти.
Кларк Кент мокро шлепал по полу около его ступни.
— Ну всё, парень, прогулка окончена. — Он нагнулся, чтобы подобрать золотую рыбку. Легче было бы поймать помесь куска мыла с кузнечиком. При каждом ударе хвоста рыба на несколько дюймов подпрыгивала в воздух.
Крис схватил ее.
Ощущение оказалось не из приятных.
Она была сплошным мускулом — твердым, пульсирующим, иногда судорожно дергавшимся.
Рут неизменно отказывалась ловить проклятую тварь, поскольку утверждала, что это похоже на попытку схватить плывущий по течению пенис. Теперь Крис понял почему.
Рыба, похоже, задалась целью ускользнуть. Она оказалась куда сильнее, чем ему помнилось. Когда она выгибала тело, его пальцы разжимались. Наконец Крис швырнул рыбу обратно в ее водяное узилище.
— Вот и сиди там. Чудище хладнокровное.
Хладнокровное.
Крис поглядел на свои руки.
Как странно. Он всегда полагал, что рыбы — существа хладнокровные. А эта на ощупь казалась горячей. Будто он подержал в ладони если не горячую, то очень теплую картошку. Наверно, потому, что она скакала минут десять по полу фургона, прежде чем Дэвид засек ее. Крис нагнулся, чтобы посмотреть на рыбку, увеличенную искривляющим эффектом воды.
— Папа, с Кларком Кентом все в порядке?
— Ага, что с ним сделается, малыш. Посмотри-ка, как он плавает.
Рыба носилась кругами по чаше, неподвижно уставившись большими рыбьими глазами прямо перед собой, словно преследовала нечто, видное только ей одной.
* * *
Есть что-то органичное в священнике, живущем в конюшне, пристроенной к постоялому двору. Даже если эта конюшня переоборудована в комфортабельное жилище всего лишь в десяти шагах от аут-баттервикской «Портовой таверны».Однако Крис видел, что преподобный Горас Рид (ушедший на покой, но по-прежнему носивший белый воротничок), мужчина лет под шестьдесят, не производил впечатления счастливого человека. О да, он постоянно улыбался. Но Крис видел подобные улыбки. Как правило, на лицах политиков во время кризиса.
— Пушку? — спросил преподобный Рид. — Не вижу реальной... э-э-э... проблемы. Разрешение прихода не обязательно, а епархия ищет покупателя.
— Первой пушку увидела моя жена; это ее идея, на пару с моим сынишкой.
Несколько дней назад Рут отправилась побродить по деревне. Сначала решила зайти в церковь, однако дверь замело песком. Тут она заметила дом викария. Снаружи в землю было вертикально вкопано с дюжину пушек, служивших столбами забора.
— Согласись, — сказала она Крису, — пушки будут смотреться очень эффектно по бокам входа в морской форт.
Он согласился и вот теперь сидел в гостиной его преподобия.
— Э-э-э... вы должны понимать, что продажа пушки... Такого рода решение я не могу принять самостоятельно.
Чудесно, подумал Крис. Конечно, потребуются письма в трех экземплярах с обоснованиями ad nauseam[8] к епископу, который сидит где-нибудь за сотню миль отсюда.
— Там, насколько мне известно, двенадцать пушек, мистер Стейнфорт. Э-э-э... сколько вы желаете приобрести?
— Три. Две длинные пушки для входа в морской форт плюс короткую толстую — думаем установить ее в баре.
— Та-ак... Что ж, я должен... э-э-э... позвонить епископу.
— Позвонить?
— Много времени это не займет. У меня здесь нет телефона, поэтому придется воспользоваться тем, который в трактире. А-э-м... Похоже, у меня нет мелочи для автомата.
— Ничего. Позвольте мне...
Священник холодно улыбнулся.
— О, большое спасибо. Но, боюсь, звонок... э-э... междугородный.
— Этого хватит?
— Хватит. — Впервые в его голосе прозвучал какой-то намек на теплоту.
Преподобный торопливо зашел через заднюю дверь в пивную, а Крис остался ждать его на автостоянке. Рут и Дэвид помахали ему с качелей. Он махнул рукой в ответ.
Через пять минут:
— Э-э-э... мистер Стейнфорт...
— Успешно?
— Да. Да, вполне. Удалось поймать епископа прямо перед его отъездом на собрание. Он уполномочил меня продать пушки от имени епархии. Э-э-э... четыре пушки, ведь так?
— Три.
— Ах да, три. Так вот, епископ уполномочил меня продать их по сто пятьдесят фунтов за каждую.
Обведенные черными кругами глаза недоброжелательно сверлили Криса.
Удобно ли торговаться с Церковью? Крис решил, что нет.
— Договорились, ваше преподобие.
Викарий облизнул губы.
— Славно... Славно. Теперь извлечение и доставка. Если желаете, могу все устроить. Попрошу Ходджсона, фермера, привезти их к вам. У него двое крепких сыновей-подростков.
Крис собрался было поблагодарить преподобного за его великодушие, но тот продолжал:
— Мне кажется, им надо немного заплатить за хлопоты, как вы считаете? Еще пятьдесят? — Мрачновато-злобная ухмылка не замедлила появиться. — Если вас не затруднит, выпишите чек. Пятьсот фунтов... пожалуйста.
Крис взял чековую книжку.
— Сумма поступает на счет...
— Выплачивается наличными... Банковский счет прихода закрыт. Всего хорошего.
Крис проводил взглядом преподобного Рида. Тот быстрым шагом вернулся в конюшню и захлопнул за собой дверь.
Чувствуя удовлетворение, Крис направился к Рут и Дэвиду, которые теперь медленно раскачивались из стороны в сторону на качелях.
— Купил, пап? — крикнул Дэвид.
— Безусловно.
Крис объяснил, что преподобному Риду пришлось звонить своему епископу, чтобы получить разрешение на продажу. Рут выслушала и расхохоталась.
— Что тут смешного, миссис Стейнфорт?
— Кому он звонил?
— Чертову епископу. Я сам дал ему монеты для автомата в баре.
— Крис, мы с Дэвидом наблюдали за преподобным, пока ты ждал у машины. Мы видели, как он подошел к бару и залпом выпил что-то весьма напоминающее три изрядные порции джина. Телефон был прямо рядом с ним. Он даже не прикоснулся к нему.
— Вот... прохвост. Бьюсь об заклад, что пополнятся не церковные фонды, а личные его преподобия Рида. Ну да ладно. Пушки нам привезут. И заполучили мы их по вполне сходной цене. — Он хлопнул в ладоши. — Пора возвращаться в поместье. Работы полно.
Они медленно проехали мимо выкрашенных белой краской деревенских домиков, миновали аут-баттервикский магазинчик. Тони Гейтман и Марк Фауст беседовали около входа и, увидев машину Стейнфортов, дружелюбно помахали руками. Крис, Рут и Дэвид тоже помахали им.