Страница:
4 сентября/22 августа
Сегодня утром получена отвратительная радио. Нами оставлена Рига8. Неужели же это не доказательство полной несостоятельности того, что не имеет, в сущности, названия, но почему-то называется "правительством". Позора Юго-Западного фронта было недостаточно, неужели мало нового на Северном фронте. Больше всего заботит меня вопрос о флоте и Рижском заливе. С падением Риги все крайне осложняется и будущее кажется совершенно безнадежным. Два года тому назад я работал в Рижском заливе и, вернувшись в Гельсингфорс, увидел Вас. Это был один из хороших периодов моей жизни. Рижский залив, Минная дивизия, совместные операции с сухопутными войсками9, Радко-Дмитриев, Непенин, наконец, возвращение и встреча с Вами, с милой, обожаемой Анной Васильевной.
Так неужели же Рижский залив в руках неприятеля? Весь ужас, что средства теперь в несколько раз сильнее, чем были тогда...10 Но что говорить об этом посредине Атлантического океана. Надо поговорить о чем-нибудь другом.
Позвольте рассказать Вам об угре, о common ell [Обыкновенный угорь (англ.).]. Я прочел сегодня под влиянием известия о падении Риги сообщение o метаморфозах угря и думаю, что Вам они неизвестны. Помимо того что угорь бывает в маринованном виде, он является одной из самых удивительных рыб, нам знакомых. Прежде всего, его родиной является Атлантический океан, точнее, часть его, заключенная в треугольнике: о[стро]ва Фарерские, Бермудские и Азорские. Мы как раз проходим это место с глубинами 2000-2500 саж[ен]. Но это еще ничто, а удивительно, что эта рыба размножается и появляется на огромной океанской глубине более 1000 сажен, т.е. в обстановке полного мрака, температуры около 0( и давления примерно в тонну на один квадратный дюйм [В рукописи: 1 п д.]. Для чего такие условия понадобились природе, чтобы создать обыкновенного угря, я, конечно, не берусь объяснить. Появившись в такой симпатичной обстановке в совершенно невероятном виде, эта рыба постепенно переселяется в верхние слои океана и затем направляется в моря и пресноводные реки и озера; приняв уже обычную форму, угорь забирается во внутренние части материков, переползая по суше значительные пространства, и затем отправляется обратным путем для размножения и смерти на океанскую глубину. Не правда ли, удивительное явление: существо в течение жизни меняет условия существования от океанской глубины до пребывания чуть ли не на земной поверхности. Вы не сердитесь на меня за этот вздор, который я пишу Вам? Сейчас новая радио о занятии Риги немцами и воздушной бомбардировке немецкими аэропланами Чатама11: они убили там 107 человек и ранили более 80 - это уже довольно серьезно. Французы сообщают о том, что их летчики выгрузили на неприятельской территории 15 тонн взрывчатых веществ, а мы, мы отдали Ригу во славу германской агентуры и ее пособников, управляющих Россией.
Я только что вернулся с палубы. Сегодня чудесный летний день (вернее, вечер), зыбь улеглась, безоблачное небо и почти полная луна. Я думал о Вас, о Черном море, где я также на походах ходил по палубе своего корабля, о Рижском заливе, о встречах с Вами в Гельсингфорсе. Все изменилось, только милый, ласкающий образ Ваш остался неизменным; таким же бесконечно дорогим, как раньше, так и теперь он так ясно представляется мне в эту тихую лунную ночь в океане. Неужели Вы были так близко от меня, ездили и ходили со мной целые часы и я был около Вас, держал и целовал ручки Ваши; а сегодня я подсчитал расстояние, отделяющее Вас от меня, - около 3000 миль, но оно увеличивается с каждым оборотом винта и в Вашингтоне будет около 4500 миль по прямому направлению, а если взять действительный путь, то получится более 5000 миль. Вот уже месяц, как я получил последнее письмо Ваше.
Надо окончить это письмо; завтра - начну другое, а то оно примет размеры, которые удивят, пожалуй, Владимира Вадимовича.
Спокойной ночи и до свидания, моя милая, бесконечно дорогая Анна Васильевна.
Целую обожаемые ручки Ваши, насколько это мыслимо сейчас.
Господь Бог сохранит и благословит Вас.
А. Колчак
ф. Р-341, оп. 1, д. 52а ч. II, лл. 1-6 об.
__________
1 Единственное из публикуемых писем Колчака, о котором с уверенностью можно сказать, что оно дошло до адресата. Вероятно, отобрано у А.В. Тимиревой при ее аресте в 1920 г. и оказалось в фонде Политцентра.
2 В списках британских военных кораблей - "Gloncester".
3 "Отвратительным известием" для Колчака могло стать сообщение об отсрочке решительного выступления Л.Г. Корнилова. Возможно, Колчак имеет также в виду конфликт в Гельсингфорсе, где накануне, 16(29) августа, правительственными русскими войсками было занято здание сейма; за месяц до того сейм объявил себя носителем верховной власти в Финляндии, был распущен Временным правительством, но теперь вновь попытался собрать заседание. Известно, что отделение Финляндии Колчак переживал очень болезненно. К тому же события разворачивались в городе, с которым у него многое было связано.
4 Принадлежал к классу броненосных крейсеров.
5 См. примеч. 1 к письму No 2.
6 Присяжный поверенный - имеется в виду Керенский А.Ф.
7 В русском флоте для производства в определенный чин и назначения на какую-либо должность необходимо было наличие соответствующего ценза (подобного стажу безупречной службы). Морской ценз в русском ВМФ определялся продолжительностью времени, проведенного офицером на корабле, что являлось условием продвижения по службе. Так, для получения чина мичмана требовалось совершить в звании гардемарина не менее четырех плаваний, в том числе одного, продолжавшегося не менее четырех месяцев. Для производства в вице-адмиралы необходимо было, чтобы контр-адмирал совершал в должности начальника отряда или эскадры 12-месячное внутреннее плавание или 24-месячное заграничное. Колчак хочет сказать, что теперь, при Керенском, условием назначения на высшие должности стало нечто противоположное, и прежде всего систематическое нарушение флотской дисциплины.
8 Рига занята германскими войсками 21 августа.
9 С сентября 1915 г. Колчак командовал Минной дивизией (с перерывом в конце 1915), затем - всеми морскими силами в Рижском заливе. Разработал и осуществил совместно с командующими 12-й армией Р.Д. Радко-Дмитриевым операцию по срыву германского наступления (1915) на Ригу; произвел десант в тылу противника на Рижском побережье.
10 Колчак имеет в виду военно-техническую мощь Балтфлота в 1917 г. сравнительно с 1915 г.
11 Чатам - город (в графстве Кент) и военно-морская база Великобритании (верфи Адмиралтейства).
No 29
Вашингтон 12 октября/29 сентября 1917 г.
Милая, дорогая Анна Васильевна,
Вот уже два месяца, как я нахожусь в Соединенных Штатах, а вализа первый раз идет только на , поэтому Вы получите, вероятно, разные письма, которые я не решался отправить почтой.
Я писал Вам, что мои надежды на участие в известной Вам операции1 не оправдались. Обсуждение этого вопроса в Вашингтоне выяснило неосуществимость такого предприятия из-за недостатка тоннажа. Кроме того, англичане с Джеллико2, озабоченные снабжением Великобритании, решительно против этой операции, т[ак] к[ак] выделить для нее несколько сот пароходов теперь невозможно. Мои дела поэтому заканчиваются, и я чувствую необходимость вернуться в Россию, хотя совершенно не знаю, что буду там делать. Россия фактически перестала воевать, так смотрят на нее все союзники, и единственное их требование которое они нам предъявляют - это незаключение сепаратного мира. На будущей неделе я предполагаю уехать с миссией из Вашингтона и направиться домой via [Через (лат.).] Тихий океан. Неопределенность положения вещей в Швеции и Финляндии и нежелательность обратиться к содействию Англии для обратного путешествия вызывают признать более удобным путь через Дальний Восток. Navy Departament [Морской департамент (англ.).] предложил, кроме того, посетить С[ан]-Франциско и Педжет-Саунд, и мне не хочется отказываться от этого предложения, а т[ак] к[ак] мы попадем на берега Тихого океана, то путь на Владивосток является естественным. Итак, я не участвую в войне, я не буду говорить Вам, насколько тяжело это для меня, да это и бесполезно, т[ак] к[ак] до прибытия в Россию все равно изменить это положение невозможно. В крайнем случае можно будет обратиться к английскому флоту, где у меня есть некоторые знакомства. Могу сказать только, что пребывание за границей очень тягостно ввиду того, что мы справедливо заслужили везде сомнение в своей способности не только вести войну, но даже справиться со своими внутренними делами. Англичане относятся к нам совершенно отрицательно, в Америке смотрят на нас лучше, но, повторяю, я не могу отделаться от чувства неловкости, когда бываю в форме русского офицера... Последние дни я стал временами входить в состояние какой-то прострации - слабое утешение доставило только известие о бунте команд в Германском флоте3. Правда, это не то, что у нас, но нечто в этом же стиле, и немцы со своей системой развращения и разложения вооруженной силы своих врагов попались сами на принятых приемах использования пропаганды социализма для этой цели... Милая Анна Васильевна, не сердитесь на это письмо - оно невольно отражает мое состояние, а последнее в высшей степени неважно. Не знаю, что скажу я Вам при встрече, мое пребывание в Америке есть форма политической ссылки, и вряд ли мое появление в России будет приятно некоторым лицам из состава настоящего правительства4. Но там видно будет! Последние события на рижском фронте5 уже являются серьезной угрозой для южного берега Финского залива - остаетесь ли Вы на зиму в Ревеле или уедете оттуда, я думаю, что вряд ли в Ревеле оставаться будет возможно. Теперь наступила уже осень, и скоро военные операции в Балтике и Прибалтийском крае должны будут приостановиться. Едва ли немцы будут в состоянии теперь развить большие операции, тем более что англичане усиливают все время свою деятельность на Западном фронте. Во всяком случае, мы не можем рассчитывать на какой-нибудь успех ни на море, ни на суше, и наша военная будущность зависит от способности немцев продолжить активное ведение войны на нашей территории. В Америке считают, что окончание войны не будет ранее конца будущего лета конечно, сказать трудно, но, видимо, зимняя кампания неизбежна, а для нас, в частности для флота, зима - это время внутреннего разложения, если есть чему разлагаться... Но я верю, что мои мечты рано или поздно сбудутся - может быть, мне не придется в них участвовать как деятелю, но без осуществления их наша Родина не может быть мыслима как великая независимая держава. Как близко началось выполнение моих планов и как далеко оно представляется теперь, и так же далеко милая, дорогая Анна Васильевна, с которой я последнее время так привык связывать свои военные задачи, принявшие теперь действительную форму нелепой химеры.
До свидания, дорогая моя, обожаемая Анна Васильевна.
Господь Бог сохранит и благословит Вас и избавит от всяких испытаний.
Целую Ваши милые ручки, как всегда с глубоким обожанием и преданностью.
А. Колчак6
ф. Р-5844, оп. 1, д. 9, лл. 1-2; машинописная копия.
___________
1 Имеется в виду Дарданелльская операция - операция по захвату Константинополя с помощью американских войск и флота (см.: Допрос Колчака, с. 84, 96).
2 Джеллико, Джон Рашуорт, см. примеч. 6 к письму No 24.
3 Имеется в виду революционное движение в германском флоте, охватившее в августе 1917 г. 12 военных судов.
4 См. примеч. 6 к письму No 22.
5 Очевидно, имеется в виду занятие 21 августа 1917 г. германскими войсками Риги и последующее овладение рижским плацдармом.
6 На письме имeется помета: выписка найдена в бывшем Министерстве иностранных дел.
No 30
[Не ранее ноября 1917 г.]
[Датируется по времени прибытия Колчака в Японию (начало ноября 1917).]
В эти дни ожидания, которое временами становилось невыносимым1, я часто ездил в Токио и бродил по самым отдаленным японским кварталам. Заходя в лавки со старым хламом, задавшись целью найти старинный японский клинок работы знаменитейшей старинной фамилии оружейников старой Японии Майошин2. Фамилия Майошин ведет начало с ХII столетия, и в феодальные периоды Камакура и Асикага3 она поставляла свои клинки сиогунам и даймиогам4, и каждый уважающий себя самурай5, когда приходилось прибегнуть к хара-кири6, проделывал эту операцию инструментом работы Майошин. Клинки Майошин, действительно, - сама поэзия, они изумительно уравновешены и как-то подходят к руке, они сварные (в то время сталь выделывалась очень небольшими пластинками), с железным мягким основанием, великолепно полирующимся, с наваренным стальным лезвием, принимающим остроту бритвы, с особым тусклым матовым оттенком и характерной зигзагообразной линией сварки железа и стали. Перед моими глазами прошли десятки великолепных старых клинков, и надо было большое усилие, чтобы удержаться от покупки, но я хотел клинок Майошин, и никакой другой. Наконец, после великих розысков, я забрался в одном из предместьев Токио в довольно убогую лавчонку, в которой ничего на виду не было, - старый японец принес несколько старинных сабель и кинжальных ножей в великолепной работы ножнах старого лака с художественными украшениями из чеканной бронзы - но меня это мало интересовало. Я знал, что старинные клинки великих мастеров теперь не оправляются, представляя сами по себе большую ценность, и деревянные ножны и эфесы почти всегда новейшей работы, ибо дерево не выдерживает несколько столетий. Я назвал имена знаменитых оружейников Иосихиро7, Масамуне8, Иосимитсу9, при имени которых хозяин проявил почитание, граничащее с [На этом текст обрывается.]
д. 1, лл. 61-62
__________
1 А.В. Колчак ждал ответа на свою просьбу о принятии его на службу в действующую британскую армию.
2 Миочин - фамилия оружейников, особенно прославившаяся искусством ковки мечей. Известна на протяжении 22 поколений (1200-1750). Основатель фамилии - Миочин Мунесуке из Киото, его сын Миочин Мунекио перенес производство в город Камакура. В ХVI в. непревзойденные боевые шлемы изготовил Миочин Нобуе.
3 Период Камакура - 1192-1333 гг., период Асикага (Муромати) 1333-1573 гг.
4 Сегун - титул командующего армией Японии (полный титул: сей-и-тай-сегун, букв.: великий полководец, покоряющий варваров). В 1192-1867 гг. в руках сегунов фактически была сосредоточена власть в стране. Первым сегуном стал Минамото Ёритомо (в соответствии с японской традицией приведены сначала фамилия, затем имя). При сегунах из дома Минамото и правителях из дома Ходзе военная ставка Камакура (ныне - город в 20 км к юго-западу от Иокогамы) фактически являлась столицей страны. В ХIV в. после долгой борьбы утвердилась новая сегунская династия - Асикага. Время нахождения этой династии у власти в японской историографии именуется периодом Муромати (по имени района в Киото, где находилась резиденция правительства).
Дайме (букв.: великое имя) - владетельные феодалы. В VIII-ХII вв. термин означал крупных арендаторов, в период Камакура - влиятельных самураев, в период Асикага - военных губернаторов провинций, затем до середины ХIХ в. - владетельных князей.
5 Самураи (от глагола "самурау" - "служить") - военно-служилое сословие, сложившееся в Х-ХII вв. и формально отмененное в 1872 г.
6 Харакири (сэппуку) - ритуальное самоубийство путем вспарывания живота. Утвердилось в VIII-ХII вв.
7 Иосихиро (обычно Го-но-Иоcихиро) - мастер по изготовлению мечей, работавший в первой трети ХIV в. Один из трех наиболее известных оружейников периода Камакура, наряду с Масамунэ и Иосимитсу. Биографические данные крайне скудны, работ сохранилось мало.
8 Масамунэ (первоначальное имя - Горо Окадзаки, 1264-1344), оружейник, создавший оригинальную технологию, которая передавалась его последователям изустно и через некоторое время была потеряна. В его время из-за угрозы монгольского нашествия мечи производились более в практических целях, чем в декоративных; с этим связан и своеобразный стиль его продукции.
9 Иосимитсу (Тосиро) - оружейник, работавший в период Камакура (более точная периодизация отсутствует). Существует только один длинный меч его работы, поскольку он считал, что мастер за свою жизнь может произвести лишь один шедевр. Короткие мечи работы Иосимитсу сохранились в нескольких экземплярах.
No 31
3.I.1918/21.ХII.1917
Сегодня неожиданно я получил Ваше письмо от 6 сентября, доставленное мне офицером, приехавшим из Америки. И как всегда, когда я получаю Ваши письма, переживаю то состояние, которое я наз[ываю] счастьем, которое неразрывно связано с Вами, с Вашим образом, с воспоминаниями о Вас. В Ваших письмах я несколько раз читал Ваши сомнения в мою память о Вас, мысли о возможности забыть [Вас] в новой обстановке, такой удаленной и непохожей на ту, в которой Вы находитесь. Нет, Анна Васильевна, я не забывал и не забуду Вас. Я так привык соединять свои мысли о Вас с тем, что называется жизнью, что я совершенно не могу представить себе такого положения, когда бы я мог забыть Вас. Были дни, когда я был близок к отчаянию и когда я желал забыть Вас, но результат получался совершенно обратный - это было очень больно, а боль и страдание совсем не способствуют забвению. Да, в периоды ударов судьбы я готов был всегда отказаться от того счастья, которое у меня связано с Вами, но это не значит забыть Вас. То враждебное чувство к самому себе, которое создается в такие периоды, всегда соединялось у меня с чувством боязни, чтобы даже тень или что-либо, имеющее отношение к моему несчастью, не могло бы коснуться того, что мне было самым дорогим, самым лучшим, Вашего отношения ко мне. И Вы тогда в моем представлении уходили от меня, я терял чувство близости к Вам, утрачивал радость и счастье, с которым оно связано. Так и теперь в эти недели после прибытия в Yokohama, когда Россия окончательно проиграла войну, когда война у нас закончилась и я вновь пережил все то, что связано со словом "поражение", "проигранная война", - Вы отдалились от меня куда-то очень далеко. Я получил здесь семь Ваших писем, полных очарования Вашей милой ласки, внимания, памяти обо мне, всего того, что для меня составляет самую большую радость и счастье, но я чувствую, что я недостоин этого, я не могу, не имею права испытывать этого счастья. Я, может быть, выражаю [В рукописи: выражаюсь.] недостаточно ясно свою основную мысль; мысль о том, что на меня же ложится все то, что происходит сейчас в России, хотя бы даже одно то, что делается в нашем флоте, - ведь я адмирал этого флота, я русский... И с таким сознанием я не могу думать об Анне Васильевне так, как я мог бы думать при других, совершенно неосуществимых теперь условиях и обстановке.
Милая Анна Васильевна, Вы совершенно ни с какой стороны не причастны к этому состоянию какой-то душевной раздвоенности, которая у меня возникла под влиянием двух таких, казалось, различных представлений, как война и Вы. Я не умею передать Вам достаточно ясно это состояние. Когда я думаю только о Вас, я хочу видеть Вас, мне хочется пережить хоть еще один раз счастье близости Вашей, посмотреть на Вас, увидеть Вашу улыбку, услышать Ваш голос, но я редко, почти никогда не думаю о Вас вне связи с войной, и, когда я думаю о ней, - то не хочу Вас видеть - какое-то чувство, похожее на стыд, чувство боязни вызвать у Вас презрительное сожаление или что-то похожее на это - вот что я ощущаю, когда я думаю о Вас в связи с войной, с которой я соединял всегда все лучшее, самоe дорогое, и, конечно, Вас.
Я когда-то писал Вам, что какое-то чувство, похожее на веру в индивидуальность военного начала, создало представление, что Вы и все то, что для меня связано с Вами, дано мне этим началом. Пускай это будет, с Вашей точки зрения, какой-то мистический бред, одна из диких фантазий, которыми я иногда руководствовался в жизни, но я не могу избавиться от этой веры. Я не буду ни защищать, ни доказывать, ни объяснять этого, но никогда, кажется, я не верил так в индивидуальность войны, как теперь. Так посудите же, милая Анна Васильевна, какой невероятный абсурд возникает в связи с настоящим положением вещей. Проигранная война, то, что не имеет имени и чего не было еще в человеческой истории, а я участник этого феномена по происхождению и положению.
Какое же отношение ко мне этого начала - сущность войны? И на что я могу рассчитывать с его стороны? - думаю, что это отношение, во всяком случае, отрицательное, а тогда все совершенно ясно, и просто, и понятно. Вы знаете мое другое credo [Кредо от лат. "верую".]: виноват тот, с кем случается несчастье, если даже он юридически и морально ни в чем не виноват. Война не присяжный поверенный, война не руководствуется уложением о наказаниях, она выше человеческой справедливости, ее правосудие не всегда понятно, она признает только победу, счастье, успех, удачу - она презирает и издевается над несчастьем, страданием, горем - "горе побежденным" - вот ее первый символ веры.
Я поехал в Америку, надеясь принять участие в войне, но когда я изучил вопрос о положении Америки с военной точки зрения, то я пришел к убеждению, что Америка ведет войну только с чисто своей национальной психологической точки зрения - рекламы, advertising [Рекламы (англ.).]... Американская war for democracy [Война за демократию (англ.).] - Вы не можете представить себе, что за абсурд и глупость лежит в этом определении цели и смысла войны. Война и демократия - мы видим, что это за комбинация, на своей родине, на самих себе. Государственные люди Америки понимают это, но они не могут иначе действовать, и потому до сих [пор] американцы не участвовали еще ни в одном сражении и потеряли 3 убитых, 4 раненых и 12 пленных, о чем в Америке писали больше, чем o Марнском сражении1. До сих пор американцев нет в первой боевой линии на Зaпадном фронте. Я решил вернуться в Россию и там уже разобраться в том, что делать дальше. Объявление проклятого мира2 с признанием невозможности вести войну - с первым основанием в виде демократической трусости - застало меня, когда я приехал в Японию. Тогда я отправился к английскому послу Sir Green'у3 и просил его передать английскому правительству, что я не могу признать мира и прошу меня использовать для войны, как угодно и где угодно, хотя бы в качестве солдата на фронте. Что лично у меня одно только желание - участвовать активно в войне и убивать немцев [Зачеркнуто: и другой деятельности я не вижу нигде.]. Я получил ответ от английского правительства, переданный Sir Green'ом, что правительство благодарит меня и просит не уезжать из Японии до последующего решения о наилучшем моем использовании. Ответ был в высшей степени любезный, но, во-первых, он меня связал с пребыванием в Японии, а во-вторых, мне не нравится, что они собираются придумать какое-то для меня назначение, тогда как я хочу только одного - участвовать в войне, где и как угодно.
И вот я уже 2-й месяц в Японии, куда попал, совершенно не думая о возможности такого пребывания. Вы спрашиваете меня, что я делаю. Давно у меня не было такого положения полного безделья, ибо нельзя же считать посылку телеграмм и расшифровку их за дело. Я перечел в пути все книги, какие имел по части American Commonwealth [Американского содружества (англ.).], мне все стало до такой степени отвратительным, что я начал искать забвения в какой-нибудь работе, не имеющей ничего общего с действительностью. Я вспомнил свои занятия в первое плавание на Восток4 буддийской литературой и философскими учениями Китая, я даже пытался когда-то заниматься китайским языком, чтобы иметь возможность читать подлинники. Я достал несколько трудов по этому вопросу. Я решил познакомиться с учением одной из буддийских сект, известной под именем Зен5. Секта Зен - это монашеский орден воинствующего буддизма. Как ни странным покажется Вам это определение, но это так. Доктрина чистого индийского буддизма6, эзотерическое учение Махаяна7, развившееся впоследствии в Тибете и Китае из буддизма, философия Конфу-дзы8 (или Конфуцзы - почему[-то] латинизированное в Конфуциуса или даже Конфуция) с небольшим влиянием японского синтоизма9 создали это странное учение, представляющее сочетание чистого буддийского атеизма с глубочайшей мистикой, суровой морали стоической школы с гуманитарной философией Конфуция [Далее перечеркнуто: Секта Зен интересна для меня еще потому, что задача секты чисто практическая: это укрепление моральной стороны сознания (я умышленно не говорю души - ибо это понятие сектой совершенно отрицается) для борьбы с жизнью. Учение Будды сводится к противопоставлению страданию жизни спокойствия, вызывающегося путем подавления волей желаний, с вечным идеалом нирваны. Зен преследует ту же цель, но в форме не пассивной нирваны, а активного состояния, стремящегося разрушить самое страдание. Буддийские приемы отрешения, отказа, подавления желаний, страсти в секте Зен приняли форму послушания и повиновения и дисциплины, дисциплины совершенно сознательной и добровольной, простирающейся не только на внешние формы, но на внутренние до мышления включительно...].
Свободное добровольное самоотречение чистого буддизма секта Зен заменяет особой дисциплиной в форме, распространяющейся даже на сознание и мышление. Секта Зен смотрит на дисциплину как на известную способность или искусство, которое можно развить определенными приемами, и развитие этой способности составляет одну из задач секты. Военные Японии сразу оценили значение этой секты для войны, и эта секта получила распространение среди военного элемента немедленно по ее возникно-вении.
Скучно и без конца тянутся дни, нарушаемые изредка только шифрованными телеграммами, для разбора которых приходится ездить в посольство или к морскому агенту (к[онтр]-адм[иралу] Дудорову10) в Токио. Но надо ждать, и я жду окончательного ответа. Вы спрашиваете, милая Анна Васильевна, что я делаю, чем занят и каковы мои намерения.
Сегодня утром получена отвратительная радио. Нами оставлена Рига8. Неужели же это не доказательство полной несостоятельности того, что не имеет, в сущности, названия, но почему-то называется "правительством". Позора Юго-Западного фронта было недостаточно, неужели мало нового на Северном фронте. Больше всего заботит меня вопрос о флоте и Рижском заливе. С падением Риги все крайне осложняется и будущее кажется совершенно безнадежным. Два года тому назад я работал в Рижском заливе и, вернувшись в Гельсингфорс, увидел Вас. Это был один из хороших периодов моей жизни. Рижский залив, Минная дивизия, совместные операции с сухопутными войсками9, Радко-Дмитриев, Непенин, наконец, возвращение и встреча с Вами, с милой, обожаемой Анной Васильевной.
Так неужели же Рижский залив в руках неприятеля? Весь ужас, что средства теперь в несколько раз сильнее, чем были тогда...10 Но что говорить об этом посредине Атлантического океана. Надо поговорить о чем-нибудь другом.
Позвольте рассказать Вам об угре, о common ell [Обыкновенный угорь (англ.).]. Я прочел сегодня под влиянием известия о падении Риги сообщение o метаморфозах угря и думаю, что Вам они неизвестны. Помимо того что угорь бывает в маринованном виде, он является одной из самых удивительных рыб, нам знакомых. Прежде всего, его родиной является Атлантический океан, точнее, часть его, заключенная в треугольнике: о[стро]ва Фарерские, Бермудские и Азорские. Мы как раз проходим это место с глубинами 2000-2500 саж[ен]. Но это еще ничто, а удивительно, что эта рыба размножается и появляется на огромной океанской глубине более 1000 сажен, т.е. в обстановке полного мрака, температуры около 0( и давления примерно в тонну на один квадратный дюйм [В рукописи: 1 п д.]. Для чего такие условия понадобились природе, чтобы создать обыкновенного угря, я, конечно, не берусь объяснить. Появившись в такой симпатичной обстановке в совершенно невероятном виде, эта рыба постепенно переселяется в верхние слои океана и затем направляется в моря и пресноводные реки и озера; приняв уже обычную форму, угорь забирается во внутренние части материков, переползая по суше значительные пространства, и затем отправляется обратным путем для размножения и смерти на океанскую глубину. Не правда ли, удивительное явление: существо в течение жизни меняет условия существования от океанской глубины до пребывания чуть ли не на земной поверхности. Вы не сердитесь на меня за этот вздор, который я пишу Вам? Сейчас новая радио о занятии Риги немцами и воздушной бомбардировке немецкими аэропланами Чатама11: они убили там 107 человек и ранили более 80 - это уже довольно серьезно. Французы сообщают о том, что их летчики выгрузили на неприятельской территории 15 тонн взрывчатых веществ, а мы, мы отдали Ригу во славу германской агентуры и ее пособников, управляющих Россией.
Я только что вернулся с палубы. Сегодня чудесный летний день (вернее, вечер), зыбь улеглась, безоблачное небо и почти полная луна. Я думал о Вас, о Черном море, где я также на походах ходил по палубе своего корабля, о Рижском заливе, о встречах с Вами в Гельсингфорсе. Все изменилось, только милый, ласкающий образ Ваш остался неизменным; таким же бесконечно дорогим, как раньше, так и теперь он так ясно представляется мне в эту тихую лунную ночь в океане. Неужели Вы были так близко от меня, ездили и ходили со мной целые часы и я был около Вас, держал и целовал ручки Ваши; а сегодня я подсчитал расстояние, отделяющее Вас от меня, - около 3000 миль, но оно увеличивается с каждым оборотом винта и в Вашингтоне будет около 4500 миль по прямому направлению, а если взять действительный путь, то получится более 5000 миль. Вот уже месяц, как я получил последнее письмо Ваше.
Надо окончить это письмо; завтра - начну другое, а то оно примет размеры, которые удивят, пожалуй, Владимира Вадимовича.
Спокойной ночи и до свидания, моя милая, бесконечно дорогая Анна Васильевна.
Целую обожаемые ручки Ваши, насколько это мыслимо сейчас.
Господь Бог сохранит и благословит Вас.
А. Колчак
ф. Р-341, оп. 1, д. 52а ч. II, лл. 1-6 об.
__________
1 Единственное из публикуемых писем Колчака, о котором с уверенностью можно сказать, что оно дошло до адресата. Вероятно, отобрано у А.В. Тимиревой при ее аресте в 1920 г. и оказалось в фонде Политцентра.
2 В списках британских военных кораблей - "Gloncester".
3 "Отвратительным известием" для Колчака могло стать сообщение об отсрочке решительного выступления Л.Г. Корнилова. Возможно, Колчак имеет также в виду конфликт в Гельсингфорсе, где накануне, 16(29) августа, правительственными русскими войсками было занято здание сейма; за месяц до того сейм объявил себя носителем верховной власти в Финляндии, был распущен Временным правительством, но теперь вновь попытался собрать заседание. Известно, что отделение Финляндии Колчак переживал очень болезненно. К тому же события разворачивались в городе, с которым у него многое было связано.
4 Принадлежал к классу броненосных крейсеров.
5 См. примеч. 1 к письму No 2.
6 Присяжный поверенный - имеется в виду Керенский А.Ф.
7 В русском флоте для производства в определенный чин и назначения на какую-либо должность необходимо было наличие соответствующего ценза (подобного стажу безупречной службы). Морской ценз в русском ВМФ определялся продолжительностью времени, проведенного офицером на корабле, что являлось условием продвижения по службе. Так, для получения чина мичмана требовалось совершить в звании гардемарина не менее четырех плаваний, в том числе одного, продолжавшегося не менее четырех месяцев. Для производства в вице-адмиралы необходимо было, чтобы контр-адмирал совершал в должности начальника отряда или эскадры 12-месячное внутреннее плавание или 24-месячное заграничное. Колчак хочет сказать, что теперь, при Керенском, условием назначения на высшие должности стало нечто противоположное, и прежде всего систематическое нарушение флотской дисциплины.
8 Рига занята германскими войсками 21 августа.
9 С сентября 1915 г. Колчак командовал Минной дивизией (с перерывом в конце 1915), затем - всеми морскими силами в Рижском заливе. Разработал и осуществил совместно с командующими 12-й армией Р.Д. Радко-Дмитриевым операцию по срыву германского наступления (1915) на Ригу; произвел десант в тылу противника на Рижском побережье.
10 Колчак имеет в виду военно-техническую мощь Балтфлота в 1917 г. сравнительно с 1915 г.
11 Чатам - город (в графстве Кент) и военно-морская база Великобритании (верфи Адмиралтейства).
No 29
Вашингтон 12 октября/29 сентября 1917 г.
Милая, дорогая Анна Васильевна,
Вот уже два месяца, как я нахожусь в Соединенных Штатах, а вализа первый раз идет только на , поэтому Вы получите, вероятно, разные письма, которые я не решался отправить почтой.
Я писал Вам, что мои надежды на участие в известной Вам операции1 не оправдались. Обсуждение этого вопроса в Вашингтоне выяснило неосуществимость такого предприятия из-за недостатка тоннажа. Кроме того, англичане с Джеллико2, озабоченные снабжением Великобритании, решительно против этой операции, т[ак] к[ак] выделить для нее несколько сот пароходов теперь невозможно. Мои дела поэтому заканчиваются, и я чувствую необходимость вернуться в Россию, хотя совершенно не знаю, что буду там делать. Россия фактически перестала воевать, так смотрят на нее все союзники, и единственное их требование которое они нам предъявляют - это незаключение сепаратного мира. На будущей неделе я предполагаю уехать с миссией из Вашингтона и направиться домой via [Через (лат.).] Тихий океан. Неопределенность положения вещей в Швеции и Финляндии и нежелательность обратиться к содействию Англии для обратного путешествия вызывают признать более удобным путь через Дальний Восток. Navy Departament [Морской департамент (англ.).] предложил, кроме того, посетить С[ан]-Франциско и Педжет-Саунд, и мне не хочется отказываться от этого предложения, а т[ак] к[ак] мы попадем на берега Тихого океана, то путь на Владивосток является естественным. Итак, я не участвую в войне, я не буду говорить Вам, насколько тяжело это для меня, да это и бесполезно, т[ак] к[ак] до прибытия в Россию все равно изменить это положение невозможно. В крайнем случае можно будет обратиться к английскому флоту, где у меня есть некоторые знакомства. Могу сказать только, что пребывание за границей очень тягостно ввиду того, что мы справедливо заслужили везде сомнение в своей способности не только вести войну, но даже справиться со своими внутренними делами. Англичане относятся к нам совершенно отрицательно, в Америке смотрят на нас лучше, но, повторяю, я не могу отделаться от чувства неловкости, когда бываю в форме русского офицера... Последние дни я стал временами входить в состояние какой-то прострации - слабое утешение доставило только известие о бунте команд в Германском флоте3. Правда, это не то, что у нас, но нечто в этом же стиле, и немцы со своей системой развращения и разложения вооруженной силы своих врагов попались сами на принятых приемах использования пропаганды социализма для этой цели... Милая Анна Васильевна, не сердитесь на это письмо - оно невольно отражает мое состояние, а последнее в высшей степени неважно. Не знаю, что скажу я Вам при встрече, мое пребывание в Америке есть форма политической ссылки, и вряд ли мое появление в России будет приятно некоторым лицам из состава настоящего правительства4. Но там видно будет! Последние события на рижском фронте5 уже являются серьезной угрозой для южного берега Финского залива - остаетесь ли Вы на зиму в Ревеле или уедете оттуда, я думаю, что вряд ли в Ревеле оставаться будет возможно. Теперь наступила уже осень, и скоро военные операции в Балтике и Прибалтийском крае должны будут приостановиться. Едва ли немцы будут в состоянии теперь развить большие операции, тем более что англичане усиливают все время свою деятельность на Западном фронте. Во всяком случае, мы не можем рассчитывать на какой-нибудь успех ни на море, ни на суше, и наша военная будущность зависит от способности немцев продолжить активное ведение войны на нашей территории. В Америке считают, что окончание войны не будет ранее конца будущего лета конечно, сказать трудно, но, видимо, зимняя кампания неизбежна, а для нас, в частности для флота, зима - это время внутреннего разложения, если есть чему разлагаться... Но я верю, что мои мечты рано или поздно сбудутся - может быть, мне не придется в них участвовать как деятелю, но без осуществления их наша Родина не может быть мыслима как великая независимая держава. Как близко началось выполнение моих планов и как далеко оно представляется теперь, и так же далеко милая, дорогая Анна Васильевна, с которой я последнее время так привык связывать свои военные задачи, принявшие теперь действительную форму нелепой химеры.
До свидания, дорогая моя, обожаемая Анна Васильевна.
Господь Бог сохранит и благословит Вас и избавит от всяких испытаний.
Целую Ваши милые ручки, как всегда с глубоким обожанием и преданностью.
А. Колчак6
ф. Р-5844, оп. 1, д. 9, лл. 1-2; машинописная копия.
___________
1 Имеется в виду Дарданелльская операция - операция по захвату Константинополя с помощью американских войск и флота (см.: Допрос Колчака, с. 84, 96).
2 Джеллико, Джон Рашуорт, см. примеч. 6 к письму No 24.
3 Имеется в виду революционное движение в германском флоте, охватившее в августе 1917 г. 12 военных судов.
4 См. примеч. 6 к письму No 22.
5 Очевидно, имеется в виду занятие 21 августа 1917 г. германскими войсками Риги и последующее овладение рижским плацдармом.
6 На письме имeется помета: выписка найдена в бывшем Министерстве иностранных дел.
No 30
[Не ранее ноября 1917 г.]
[Датируется по времени прибытия Колчака в Японию (начало ноября 1917).]
В эти дни ожидания, которое временами становилось невыносимым1, я часто ездил в Токио и бродил по самым отдаленным японским кварталам. Заходя в лавки со старым хламом, задавшись целью найти старинный японский клинок работы знаменитейшей старинной фамилии оружейников старой Японии Майошин2. Фамилия Майошин ведет начало с ХII столетия, и в феодальные периоды Камакура и Асикага3 она поставляла свои клинки сиогунам и даймиогам4, и каждый уважающий себя самурай5, когда приходилось прибегнуть к хара-кири6, проделывал эту операцию инструментом работы Майошин. Клинки Майошин, действительно, - сама поэзия, они изумительно уравновешены и как-то подходят к руке, они сварные (в то время сталь выделывалась очень небольшими пластинками), с железным мягким основанием, великолепно полирующимся, с наваренным стальным лезвием, принимающим остроту бритвы, с особым тусклым матовым оттенком и характерной зигзагообразной линией сварки железа и стали. Перед моими глазами прошли десятки великолепных старых клинков, и надо было большое усилие, чтобы удержаться от покупки, но я хотел клинок Майошин, и никакой другой. Наконец, после великих розысков, я забрался в одном из предместьев Токио в довольно убогую лавчонку, в которой ничего на виду не было, - старый японец принес несколько старинных сабель и кинжальных ножей в великолепной работы ножнах старого лака с художественными украшениями из чеканной бронзы - но меня это мало интересовало. Я знал, что старинные клинки великих мастеров теперь не оправляются, представляя сами по себе большую ценность, и деревянные ножны и эфесы почти всегда новейшей работы, ибо дерево не выдерживает несколько столетий. Я назвал имена знаменитых оружейников Иосихиро7, Масамуне8, Иосимитсу9, при имени которых хозяин проявил почитание, граничащее с [На этом текст обрывается.]
д. 1, лл. 61-62
__________
1 А.В. Колчак ждал ответа на свою просьбу о принятии его на службу в действующую британскую армию.
2 Миочин - фамилия оружейников, особенно прославившаяся искусством ковки мечей. Известна на протяжении 22 поколений (1200-1750). Основатель фамилии - Миочин Мунесуке из Киото, его сын Миочин Мунекио перенес производство в город Камакура. В ХVI в. непревзойденные боевые шлемы изготовил Миочин Нобуе.
3 Период Камакура - 1192-1333 гг., период Асикага (Муромати) 1333-1573 гг.
4 Сегун - титул командующего армией Японии (полный титул: сей-и-тай-сегун, букв.: великий полководец, покоряющий варваров). В 1192-1867 гг. в руках сегунов фактически была сосредоточена власть в стране. Первым сегуном стал Минамото Ёритомо (в соответствии с японской традицией приведены сначала фамилия, затем имя). При сегунах из дома Минамото и правителях из дома Ходзе военная ставка Камакура (ныне - город в 20 км к юго-западу от Иокогамы) фактически являлась столицей страны. В ХIV в. после долгой борьбы утвердилась новая сегунская династия - Асикага. Время нахождения этой династии у власти в японской историографии именуется периодом Муромати (по имени района в Киото, где находилась резиденция правительства).
Дайме (букв.: великое имя) - владетельные феодалы. В VIII-ХII вв. термин означал крупных арендаторов, в период Камакура - влиятельных самураев, в период Асикага - военных губернаторов провинций, затем до середины ХIХ в. - владетельных князей.
5 Самураи (от глагола "самурау" - "служить") - военно-служилое сословие, сложившееся в Х-ХII вв. и формально отмененное в 1872 г.
6 Харакири (сэппуку) - ритуальное самоубийство путем вспарывания живота. Утвердилось в VIII-ХII вв.
7 Иосихиро (обычно Го-но-Иоcихиро) - мастер по изготовлению мечей, работавший в первой трети ХIV в. Один из трех наиболее известных оружейников периода Камакура, наряду с Масамунэ и Иосимитсу. Биографические данные крайне скудны, работ сохранилось мало.
8 Масамунэ (первоначальное имя - Горо Окадзаки, 1264-1344), оружейник, создавший оригинальную технологию, которая передавалась его последователям изустно и через некоторое время была потеряна. В его время из-за угрозы монгольского нашествия мечи производились более в практических целях, чем в декоративных; с этим связан и своеобразный стиль его продукции.
9 Иосимитсу (Тосиро) - оружейник, работавший в период Камакура (более точная периодизация отсутствует). Существует только один длинный меч его работы, поскольку он считал, что мастер за свою жизнь может произвести лишь один шедевр. Короткие мечи работы Иосимитсу сохранились в нескольких экземплярах.
No 31
3.I.1918/21.ХII.1917
Сегодня неожиданно я получил Ваше письмо от 6 сентября, доставленное мне офицером, приехавшим из Америки. И как всегда, когда я получаю Ваши письма, переживаю то состояние, которое я наз[ываю] счастьем, которое неразрывно связано с Вами, с Вашим образом, с воспоминаниями о Вас. В Ваших письмах я несколько раз читал Ваши сомнения в мою память о Вас, мысли о возможности забыть [Вас] в новой обстановке, такой удаленной и непохожей на ту, в которой Вы находитесь. Нет, Анна Васильевна, я не забывал и не забуду Вас. Я так привык соединять свои мысли о Вас с тем, что называется жизнью, что я совершенно не могу представить себе такого положения, когда бы я мог забыть Вас. Были дни, когда я был близок к отчаянию и когда я желал забыть Вас, но результат получался совершенно обратный - это было очень больно, а боль и страдание совсем не способствуют забвению. Да, в периоды ударов судьбы я готов был всегда отказаться от того счастья, которое у меня связано с Вами, но это не значит забыть Вас. То враждебное чувство к самому себе, которое создается в такие периоды, всегда соединялось у меня с чувством боязни, чтобы даже тень или что-либо, имеющее отношение к моему несчастью, не могло бы коснуться того, что мне было самым дорогим, самым лучшим, Вашего отношения ко мне. И Вы тогда в моем представлении уходили от меня, я терял чувство близости к Вам, утрачивал радость и счастье, с которым оно связано. Так и теперь в эти недели после прибытия в Yokohama, когда Россия окончательно проиграла войну, когда война у нас закончилась и я вновь пережил все то, что связано со словом "поражение", "проигранная война", - Вы отдалились от меня куда-то очень далеко. Я получил здесь семь Ваших писем, полных очарования Вашей милой ласки, внимания, памяти обо мне, всего того, что для меня составляет самую большую радость и счастье, но я чувствую, что я недостоин этого, я не могу, не имею права испытывать этого счастья. Я, может быть, выражаю [В рукописи: выражаюсь.] недостаточно ясно свою основную мысль; мысль о том, что на меня же ложится все то, что происходит сейчас в России, хотя бы даже одно то, что делается в нашем флоте, - ведь я адмирал этого флота, я русский... И с таким сознанием я не могу думать об Анне Васильевне так, как я мог бы думать при других, совершенно неосуществимых теперь условиях и обстановке.
Милая Анна Васильевна, Вы совершенно ни с какой стороны не причастны к этому состоянию какой-то душевной раздвоенности, которая у меня возникла под влиянием двух таких, казалось, различных представлений, как война и Вы. Я не умею передать Вам достаточно ясно это состояние. Когда я думаю только о Вас, я хочу видеть Вас, мне хочется пережить хоть еще один раз счастье близости Вашей, посмотреть на Вас, увидеть Вашу улыбку, услышать Ваш голос, но я редко, почти никогда не думаю о Вас вне связи с войной, и, когда я думаю о ней, - то не хочу Вас видеть - какое-то чувство, похожее на стыд, чувство боязни вызвать у Вас презрительное сожаление или что-то похожее на это - вот что я ощущаю, когда я думаю о Вас в связи с войной, с которой я соединял всегда все лучшее, самоe дорогое, и, конечно, Вас.
Я когда-то писал Вам, что какое-то чувство, похожее на веру в индивидуальность военного начала, создало представление, что Вы и все то, что для меня связано с Вами, дано мне этим началом. Пускай это будет, с Вашей точки зрения, какой-то мистический бред, одна из диких фантазий, которыми я иногда руководствовался в жизни, но я не могу избавиться от этой веры. Я не буду ни защищать, ни доказывать, ни объяснять этого, но никогда, кажется, я не верил так в индивидуальность войны, как теперь. Так посудите же, милая Анна Васильевна, какой невероятный абсурд возникает в связи с настоящим положением вещей. Проигранная война, то, что не имеет имени и чего не было еще в человеческой истории, а я участник этого феномена по происхождению и положению.
Какое же отношение ко мне этого начала - сущность войны? И на что я могу рассчитывать с его стороны? - думаю, что это отношение, во всяком случае, отрицательное, а тогда все совершенно ясно, и просто, и понятно. Вы знаете мое другое credo [Кредо от лат. "верую".]: виноват тот, с кем случается несчастье, если даже он юридически и морально ни в чем не виноват. Война не присяжный поверенный, война не руководствуется уложением о наказаниях, она выше человеческой справедливости, ее правосудие не всегда понятно, она признает только победу, счастье, успех, удачу - она презирает и издевается над несчастьем, страданием, горем - "горе побежденным" - вот ее первый символ веры.
Я поехал в Америку, надеясь принять участие в войне, но когда я изучил вопрос о положении Америки с военной точки зрения, то я пришел к убеждению, что Америка ведет войну только с чисто своей национальной психологической точки зрения - рекламы, advertising [Рекламы (англ.).]... Американская war for democracy [Война за демократию (англ.).] - Вы не можете представить себе, что за абсурд и глупость лежит в этом определении цели и смысла войны. Война и демократия - мы видим, что это за комбинация, на своей родине, на самих себе. Государственные люди Америки понимают это, но они не могут иначе действовать, и потому до сих [пор] американцы не участвовали еще ни в одном сражении и потеряли 3 убитых, 4 раненых и 12 пленных, о чем в Америке писали больше, чем o Марнском сражении1. До сих пор американцев нет в первой боевой линии на Зaпадном фронте. Я решил вернуться в Россию и там уже разобраться в том, что делать дальше. Объявление проклятого мира2 с признанием невозможности вести войну - с первым основанием в виде демократической трусости - застало меня, когда я приехал в Японию. Тогда я отправился к английскому послу Sir Green'у3 и просил его передать английскому правительству, что я не могу признать мира и прошу меня использовать для войны, как угодно и где угодно, хотя бы в качестве солдата на фронте. Что лично у меня одно только желание - участвовать активно в войне и убивать немцев [Зачеркнуто: и другой деятельности я не вижу нигде.]. Я получил ответ от английского правительства, переданный Sir Green'ом, что правительство благодарит меня и просит не уезжать из Японии до последующего решения о наилучшем моем использовании. Ответ был в высшей степени любезный, но, во-первых, он меня связал с пребыванием в Японии, а во-вторых, мне не нравится, что они собираются придумать какое-то для меня назначение, тогда как я хочу только одного - участвовать в войне, где и как угодно.
И вот я уже 2-й месяц в Японии, куда попал, совершенно не думая о возможности такого пребывания. Вы спрашиваете меня, что я делаю. Давно у меня не было такого положения полного безделья, ибо нельзя же считать посылку телеграмм и расшифровку их за дело. Я перечел в пути все книги, какие имел по части American Commonwealth [Американского содружества (англ.).], мне все стало до такой степени отвратительным, что я начал искать забвения в какой-нибудь работе, не имеющей ничего общего с действительностью. Я вспомнил свои занятия в первое плавание на Восток4 буддийской литературой и философскими учениями Китая, я даже пытался когда-то заниматься китайским языком, чтобы иметь возможность читать подлинники. Я достал несколько трудов по этому вопросу. Я решил познакомиться с учением одной из буддийских сект, известной под именем Зен5. Секта Зен - это монашеский орден воинствующего буддизма. Как ни странным покажется Вам это определение, но это так. Доктрина чистого индийского буддизма6, эзотерическое учение Махаяна7, развившееся впоследствии в Тибете и Китае из буддизма, философия Конфу-дзы8 (или Конфуцзы - почему[-то] латинизированное в Конфуциуса или даже Конфуция) с небольшим влиянием японского синтоизма9 создали это странное учение, представляющее сочетание чистого буддийского атеизма с глубочайшей мистикой, суровой морали стоической школы с гуманитарной философией Конфуция [Далее перечеркнуто: Секта Зен интересна для меня еще потому, что задача секты чисто практическая: это укрепление моральной стороны сознания (я умышленно не говорю души - ибо это понятие сектой совершенно отрицается) для борьбы с жизнью. Учение Будды сводится к противопоставлению страданию жизни спокойствия, вызывающегося путем подавления волей желаний, с вечным идеалом нирваны. Зен преследует ту же цель, но в форме не пассивной нирваны, а активного состояния, стремящегося разрушить самое страдание. Буддийские приемы отрешения, отказа, подавления желаний, страсти в секте Зен приняли форму послушания и повиновения и дисциплины, дисциплины совершенно сознательной и добровольной, простирающейся не только на внешние формы, но на внутренние до мышления включительно...].
Свободное добровольное самоотречение чистого буддизма секта Зен заменяет особой дисциплиной в форме, распространяющейся даже на сознание и мышление. Секта Зен смотрит на дисциплину как на известную способность или искусство, которое можно развить определенными приемами, и развитие этой способности составляет одну из задач секты. Военные Японии сразу оценили значение этой секты для войны, и эта секта получила распространение среди военного элемента немедленно по ее возникно-вении.
Скучно и без конца тянутся дни, нарушаемые изредка только шифрованными телеграммами, для разбора которых приходится ездить в посольство или к морскому агенту (к[онтр]-адм[иралу] Дудорову10) в Токио. Но надо ждать, и я жду окончательного ответа. Вы спрашиваете, милая Анна Васильевна, что я делаю, чем занят и каковы мои намерения.